Текст книги "Меч императора"

* * *

Коллекционер возвышался над столом, уставленным разнообразными закусками, которые он потреблял с видимым удовольствием. Но пил только минеральную воду, да и ту без газа. Даже сидя, он производил внушительное впечатление размахом плеч и объемом грудной клетки. Короткие, недавно постриженные волосы были некогда буйными черными, а теперь в них преобладала седина, на лице чернели усы, которые плавно переходили в седую бороду. На Сергее была черная трикотажная рубашка поло с короткими рукавами; в огромных ручищах он держал вилку и нож, с помощью которых расправлялся и с холодцом, и с солениями, и с пирожками, и с паштетом. Встречу он назначил в ресторане-клубе «Гусятникофф» в районе Таганки – известном среди гурманов настоящей русской кухней. И паштет здесь назывался «паштет из гусиной печенки», а не «фуа гра» на французский манер. И супчик именовался просто – «щи зеленые».

Сергей за трапезой оживленно обсуждал со своим собеседником, которого он называл Юрок, диаметр крышки люка, через который они лет двадцать пять назад опускались в подводную лодку. Спор шел на тему – одинаковы размеры этой штуковины на «дизелях» и атомных лодках, или все-таки отличаются. Сошлись на том, что диаметр от 550 до 650 миллиметров. При этом не важно, атомная лодка или дизельная. Просто люки делают на одном заводе где-то на Волге и рассылают по верфям.

«Интересно, сейчас бы они в такие люки протиснулись? Нет, застряли бы обязательно!», – подумал Вадим, представившись обедающим мужчинам. Он положил на стол свою визитную карточку и уселся в светло-коричневое плюшевое кресло.

– Что будете кушать? – поинтересовался Сергей Юрьевич.

– Спасибо, приятного вам аппетита! А кушать будем кофе с горячим молоком, – ответил Вадим.

– Хорошо. Советую вам по-венски, очень хорош! А молочка попросите подогреть можайского, к ним каждое утро бидончик свежего подвозят! – посоветовал Сергей.

– И принесите нам пару тарелочек с такими маленькими пирожными, – обратился он к официантке, которая уже стояла возле их столика и прекрасно сориентировалась, кто здесь главный и кто заказывает.

– Мне говорили о вас, как о капитане первого ранга, подводнике и, может быть, эта медаль вам будет интересна.

При этих словах он достал из бокового кармана пиджака круглую пластмассовую коробочку, в которой была бронзовая медаль. Сергей достал очки и сразу начал изучать бронзовый диск. «Потрясающе! Смотри, Юрок, они сделали медаль в честь первого соединения атомных подводных лодок. Потрясающе – они указали их базирование – помнишь названия «Западная Лица», «Губа Малая Лопаткина» и «Губа Большая Лопаткина». Юрок разглядел состав – проект 627, 671 и 671 РТ. Потом он перевернул медаль и на оборотной стороне, где уже были вместе Андреевский и флаг ВМФ России, обнаружил новое базирование – Гремиха. «Смотри, проекты 627, 671, 671 РТ, 705 705 К, – я на какой-то из этих лодок практику проходил, – и добавил – молодцы мужики, такую память сделали».

– Вы эту медаль привезли нам показать или еще с какой целью, – поинтересовался Сергей Юрьевич.

– У меня довольно эклектичная коллекция, вот и занесло в нее такую памятную медаль. На флоте я не служил, так что это вам в подарок.

Юрок смотрел на него с интересом, нет ли здесь какого подвоха.

– Мне говорили, что вы известный в Питере коллекционер холодного оружия, – продолжил Вадим.

– Известность – это не то, к чему стремится коллекционер, – глядя поверх очков в тонкой оправе, заметил Сергей. – В основном я коллекционирую морские офицерские кортики. А вас что волнует?

– Японский меч – катана. Причем не любой, а конкретный, – Вадим решил говорить все, как есть. – Мне стало известно, что где-то в России есть меч последнего императора Китая, который ему подарил император Японии.

– И вы хотите его найти? – с какой-то чуть уловимой иронией вновь вступил в разговор Юрий.

– Да.

– Нелегкая задача. А почему вы обратились к Сергею Юрьевичу?

– Сейчас в Москве по любому поводу говорят, что для начала надо спрашивать у питерских, – с улыбкой ответил Вадим.

– Давайте поступим так – вы свяжитесь с моим секретарем, ее зовут Даша Вепринцева, она может вам дать телефоны питерских коллекционеров. Разумеется, скажете, что у нас с вами был разговор. А впрочем, – Сергей, видимо, раздобрился и взялся за трубку мобильника, который хотя и был дорогой модели «Верту», но, судя по трещинам на дисплее, побывал не в одной переделке.

– Дашок, это Сергей Юрьевич, – сказал он, словно кто-то другой мог позвонить с этого номера его секретарю. – Тут симпатичный молодой человек с нами обедает, коллекционер, Вадим его зовут. Я дам ему твой телефон и ты из нашего списка продиктуешь ему имена моих питерских партнеров. Все-таки все сумасшедшие должны поддерживать друг друга. Ну, заодно отведи его на выставку на Конюшенной, – посмотрел вопросительно Сергей Юрьевич на Вадима – мол, будет ли тот в Питере? Получив подтверждающий кивок, завершил звонок. – Я им как-то два кортика пожертвовал из своей коллекции. Может быть, кто-то и катану им дал.

На этом телефонный разговор-инструктаж закончился. Сергей продиктовал Вадиму телефон Даши и пожелал новому знакомцу удачи. Принесли кофе, молоко и пару огромных блюд с неимоверным количеством таких маленьких пирожных, что Вадим начал непроизвольно их пересчитывать. Но быстро сообразил, что из этой попытки ничего не выйдет. Сергей Юрьевич, не глядя, протягивал руку к блюдам попеременно, и число маленьких пирожных таяло просто на глазах. С Юрком они опять заговорили о подводных лодках, об автономках, вспоминая дорогие сердцу приключения в каком-то заливе Хаммамет в Тунисе и в Мексиканском заливе, а также непростые походы к берегам Антарктиды. При этом с удовольствием вновь разглядывали медаль, припоминая названия лодок и имена знакомых командиров.

Вадим откланялся. Через два дня ему предстояло отправляться в Санкт-Петербург.

* * *

Он все-таки сумел «скроить» поездку так, чтобы убить двух зайцев – вторую половину первого дня своего визита в северную столицу снимал в Мариинке интервью с известным театральным деятелем, а на следующий день решил заняться поиском катаны. Впрочем, без надежды на успех. Разве что на случай, которым и знамениты всяческие находки картин импрессионистов на заброшенных чердаках, или где-то еще.

Когда образовалась пауза на чашку чая, он набрал телефон питерской Даши, отрекомендовался, что он от Сергея Юрьевича и что-то пробормотал в ответ на бодрое: «А я вас еще позавчера ждала!». В общем, договорились созвониться поближе к шести. Поскольку продюсер съемок был человеком серьезным, то номер на одну ночь ему забронировали в «Кемпинском» на набережной Мойки. В гостиницу он приехал около четырех часов дня и решил «придавить» подушку еще на пару часов – в ночном поезде он почти не спал и теперь чувствовал себя «разбитым».

В шесть он снова набрал секретаршу Дашу, но девушка его озадачила.

– Сегодня вечером у нас хоккей и Сергей Юрьевич приглашает вас в свою ложу в «Ледовый», – предложила собеседница, – на ВИП входе вы спросите билет на вашу фамилию. А, кстати, я ее и не записала еще! Моисеев? Хорошо. И подниметесь в нашу ложу на лифте. Третий этаж.

К счастью, до метро он дошел быстро, доехал до «Большевиков» и успел в «Ледовый» как раз к первому вбрасыванию.

И едва не потерял дар речи, когда вошел в ложу: на него вопрошающе смотрела та самая «богиня», которой он так неловко пытался заплатить за воображаемый стриптиз. На этот раз она была одета. Просто, но стильно. К тому же у нее были светящиеся глаза, которых он не разглядел тогда на пляже, и добрая белоснежная улыбка.

– Господин Моисеев? Вадим? Я – Даша, секретарь Сергея Юрьевича! – протянула она ему мягкую ладошку, которую Вадим осторожно пожал. Он узнал девушку с первого взгляда. Она же его не узнала. И время прошло, да и вид у него совсем иной, чем тогда, на утреннем рассветном пляже в Сочи.

* * *

Даша подвела его к крайнему месту на верхнем ряду – Сергей Юрьевич смотрел на лед с биноклем в одной руке, а в другой он держал листок с составами команд. Против имен нескольких игроков из команды «гостей» он поставил «галочки».

Оказывается, бывший подводник коллекционировал не только кортики, но и клюшки хоккеистов. В бинокль он высматривал, какой модели у него пока еще нет, чтобы дать задание своим людям начать «работу». Будь на то его воля, после первого периода некоторым хоккеистам стало бы нечем играть. Но, к счастью, от этого он удерживался, и игра шла своим чередом.

– У меня самая большая в мире частная коллекция клюшек, – с гордостью сообщил после первого периода хозяин, усаживаясь к столу, где уже стояли тарелки с множеством, как отрекомендовал их хозяин ложи, «нехитрых» бутербродов. Он предложил гостю «перекусить» перед намеченным ужином, но от вина и водки Вадим отказался, попросил чашку черного чая, и Даша тут же налила ее.

Начался второй период. Сергей Юрьевич продолжил свою «охоту». К хоккею Вадим был равнодушен и решил поговорить с девушкой, которая тоже не была столь страстной болельщицей, как её шеф. Ему хотелось убедиться, что память не подвела и эта Даша – та самая. И он поинтересовался, откуда у нее такой ровный бархатный загар.

– Был морской, но он быстро начал сходить, добавила в солярии, – бесхитростно раскрыла свой «секрет» Даша.

– А морской чей? Египет, Тунис?

– Нет, наш, сочинский.

«Точно она! – подумал Вадим. – Все, не упущу!». И он включил дар своего красноречия, сделав все возможное, чтобы девушка, не узнавшая в нем пляжного похмельного приставалу, на этот раз от него не ускользнула. Если судьба делает такой подарок, то его надо держать крепко, как советовала мама – всеми зубами за ягодицу и не выпускать. Но зубами пока не требовалось, хотя Вадим и оценил еще раз достоинства и этой части фигуры девушки.

«А он, кажется, из мажоров, – подумала Даша, оценив часы на руке Вадима. – Точно швейцарские, механика».

Она не ошиблась – массивные часы с большим белым циферблатом и тремя маленькими внутри и какими-то флажками морского свода вместо привычных цифр, были действительно швейцарскими, к тому же «механикой» из семейства не избитой модели «Адмиральский Кубок». Джеймсу Бонду, хотя он и был морским офицером, Ян Флеминг таких «не выдал».

Они вместе прошли на балкончик и посмотрели немного игру. Питерская команда никак не могла собраться воедино – каждый был хорош по-своему, но результата не получалось. Самой колоритной фигурой был тренер, который то кричал в сторону судей, то что-то яростно втолковывал своим подопечным.

– И что это он так на публику работает? – поинтересовался Вадим.

В ответ Сергей Юрьевич только вздохнул.

– Показывает, что очень переживает, делает все возможное. А надо было на тренировках работать. Сколько моментов создают, а забить не могут! Все говорят, мастерства не хватает, а откуда оно возьмется, если всем некогда работать?

Сергей мог бы говорить еще довольно долго, все-таки он был неравнодушным болельщиком и научился немного понимать игру, а, когда служил на флоте на атомном подводном ракетоносце, командовал штурманской группой в этом не простом экипаже.

В третьем периоде «гости» забили два гола: один быстрый, в большинстве, а второй – трудовой, при равных составах. И начали «сушить» игру.

– Ребята, ужин отменяется! Даша, ты сможешь отвезти гостя в гостиницу? Сделай, пожалуйста, – попросил огорченный результатом земляков Сергей. Обрадованный отменой ужина и тем, что Даша повезет его в гостиницу, Вадим пожал руку Сергею Юрьевича. Вспомнил блюда с маленькими пирожными. Сладко и тревожно засосало под ложечкой. «Кажется, судьба стучится в двери!» – решил Вадим.

* * *

В машине он признался девушке, что они, на самом деле, один раз виделись при странных обстоятельствах.

– А почему ты назвал меня тогда богиней? – тут же все вспомнила засмеявшаяся Даша, легко и непринужденно перейдя на «ты». Видно все-таки такое сравнение ей понравилось и запомнилось.

– Мой школьный друг учился в суриковском и делал свой диплом – высек из мрамора торс. Естественно, женский. А все женские торсы скульпторы называют «венерки». У них у всех есть какое-то сходство с Венерой Милосской. И вот после защиты диплома он пришел ко мне на день рождения и подарил этот самый торс. Надо сказать, что он получил «отлично», а я свою «девочку» поставил на угол письменного стола и время от времени ею любуюсь. Так вот, тогда на пляже, я увидел торс, только с головой и руками. Естественно, что назвал тебя богиней.

– Красивое объяснение. Но мрамор бывает иногда красивее натуры!

– Ну, нет! Это не в твоем случае! – уверил девушку Вадим.

* * *

«Ладно, дружок, надо будет за тебя взяться, чтобы ты оценил, насколько живой человек прекраснее холодного мрамора. Я из тебя и Пигмалиона, и профессора Хиггинса сделаю в одном лице. Да и вообще, правильно мама говорит – замуж пора!». Так думала Даша, сосредоточившись на квадратике тирамису на десертной тарелочке в кафетерии гостиницы, куда она согласилась зайти с Вадимом на «вечернюю чашку чая с чабрецом».

* * *

Проснувшись, Вадим попытался вспомнить, какой сегодня день недели – выходил четверг, что его даже обрадовало. Он любил именно четверг – первая половина недели позади, но еще можно кое-что сделать. Пятница не столь хороша, поскольку многие уже думают о конце недели и не очень-то горят на работе. Четверги он любил, считал, что это его день, хотя гороскопы могли ничего и не обещать.

Утром, в завершение гостиничного завтрака, который был набран по принципу «все включено» и, стало быть, можно поступиться принципами здорового утреннего питания, Вадим немного изменил себе. За кофе он размышлял, вновь прикладывая к себе принципы «Мужского кодекса», составленного из папиных советов.

«Никогда не навязывай девушке свой телефон при знакомстве». Чего не было, того не было, их отношения начались по другому варианту, более романтичному и веселому. «Не по-мужски обещать жениться или говорить, что любишь, имея одну цель – затащить женщину в постель». Кровать в номере была просторной, удобной, застеленной прекрасным бельем, а покрывала и подушки были выдержаны в морском стиле – украшены силуэтами парусников, точнее – больших яхт класса «Кубок Америки», или чего-то похожего. Но Вадим как заснул на ней в одиночестве, так и проснулся. «Не раздевайся раньше партнерши во время секса». Хорошее правило, но пока до его применения дело не дошло. «Всегда перезванивай женщине на следующий день после первого секса». Чего не было, того опять-таки не было.

Закончив с кофе, Вадим прошел несколько шагов до стойки регистрации, где ему приветливо улыбалась девушка в форменной темно-синей куртке и белой блузке. У нее был значок с надписью «trainee» – стажер. Вадим улыбнулся ей в ответ и начал переговоры о продлении номера на половину суток – он возвращался в Москву вечерним «Сапсаном». Убивать время, пусть даже на Невском проспекте, продвигаясь перебежками от одного кафе до другого в сторону Московского вокзала, ему не хотелось. Лучше поваляться в гостиничном номере.

* * *

Точно в половине одиннадцатого утра в холл гостиницы вошла Даша. Легко одетая, стройная, какая-то аккуратненькая в джинсах и короткой кофточке. Она, кажется, лучилась какой-то свежестью, можно сказать весенней, хотя за окном уже была осень. И на девушку, как по команде «Равнение направо!», сразу обратили внимание джентльмены, сидевшие в холле за разговорами, которые тут же стихли.

Вадим поднялся ей навстречу. Они коснулись друг друга щеками, обозначая некоторую возникшую близость.

Разочарованные джентльмены вернулись к своим разговорам.

– Отсюда нам идти минут пятнадцать максимум! Четко по набережной и выходим на Конюшенную, – сориентировала спутника Даша.

* * *

Они вошли в сумеречный вестибюль на краю красного одноэтажного здания бывшего манежа. За столом, рядом с небольшой витриной, где лежали дорогие, хорошо изданные альбомы и книги, сидела пожилая женщина, беседовавшая с какой-то девушкой. Девушка говорила энергично, хриплым, вероятно, прокуренным голосом и беспрестанно крутила головой с короткой стрижкой. Наконец она замолчала, и женщина обратила внимание на новых посетителей.

В верхней части входного билета было напечатано на английском «HORSE – POWER». «Лошадиная сила» в буквальном переводе.

– Но нам нужен музей оружия! – заметил Вадим.

– А все правильно, – ответила женщина, привыкшая, что посетителям надо давать разъяснения. – Наверху у нас машины, а внизу – оружие. Небольшая, правда, экспозиция, из частных коллекций.

* * *

Первым от входа в зал стоял черный ЗиС-110, а дальше и машины, и мотоциклы, и карета, и возок, словом все, в чем передвигались в Петербурге люди за последние двести лет. Разве что, анонсированная в билете лошадь отсутствовала. Они прошли через заставленный экспонатами зал, спустились в подвал. Пахло не то, чтобы сыростью, но действительно подвалом. По сторонам длинного сводчатого зала расположились застекленные витрины, шкафы и шкафчики. А строго посреди зала висел в стеклянном шкафу главный, по-видимому, экспонат – огромный тевтонский двуручный меч.

– Интересно, сколько он может весить? – озаботилась Даша. – Это у каждого такой меч, плюс железо на себе, да еще и лошадка! – потерла девушка носик. – Понятно, отчего они все утонули!

– Нет, там немножко другие обстоятельства были! – не стал развивать тему битвы на Чудском озере Вадим. – А меч – новодел! С одного взгляда понятно!

– А вон и наши кортики, – с гордостью указала Даша на стенд, выделявшийся тем, что стекла шкафа были кем-то заботливо вымыты, протерты и экспонаты хорошо освещались.

Возле одной из колонн, словно хотела спрятаться, сидела, укутанная в шерстяную бежевую кофту абсолютно седая старушка-смотрительница. Однако на вопрос, не знает ли она, где выставлен японский меч, «бабуля» лишь отрицательно покачала головой. «Кажется, ее уже начал обнимать Паркинсон», – подумал Вадим, увидев, как продолжает качаться в отрицании белая головка смотрительницы, и предложил Даше обойти всю экспозицию.

Катану они нашли лежащей на отдельном столике, под стеклом, но без аксельбантов и ножен. Ясно было, что это не тот меч, который искал Вадим. Слишком он был прост, не исходило от него никакого «магнетизма» – так, хорошо выделанный кусок холодного тусклого металла.

* * *

– Смотри, вон и наш Вадим идет, – указал взглядом своему товарищу коротко стриженый симпатичный блондин, занявший в зале Московского вокзала позицию так, чтобы видеть практически всех входящих. – Кажется, он нашел свою катану.

– Да ты чего? Катана в футляре должна быть, примерно полтора метра в длину, а у него только сумка на колесиках, – отозвался парень в куртке.

– Дурак ты, Вовчик! Ты только посмотри, какую птичку он подстрелил! Да с такой никакого меча не нужно. Ладно, звоним Валерьяну, что этот клиент пока пустой.

– И пусть все равно деньги готовит! Так сказать, на покрытие издержек производства, – подвел итог «охоты» Вовчик. – Слушай, ты мне объясни, наконец, откуда у грека такое имя?

– И ты туда же! Пу И, китайский император, японский император, катана. Достала эта Азия. Чувствую, пустышку тянем…

* * *

Вадим с Дашей прошли к вагону «Сапсана», у входа в который стояла в фирменном мундирчике приветливая проводница, вооруженная каким-то специальным билетным сканером.

Наступила, так сказать, минута прощания, но совсем в ином, вокзальном смысле.

– Приедешь ко мне? – спросил Вадим, глядя в глаза Даше.

– Приеду, – ответила она просто.

И тут Вадим неожиданно привлек ее к себе и поцеловал в губы.

«Теперь обязательно приеду!» – подумала, переведя дыхание, Даша Вепринцева.

– Как думаешь, двадцати франков на билет до Москвы мне хватит? – шуткой она попыталась перебороть нахлынувшее чувство.

– Каких франков? – не дошло поначалу до Вадима. – А, ты вон про что! Нет, не хватит! Ты только приезжай обязательно. Сочтемся!

– Вот приеду, всю жизнь мне должен будешь!

В характерах обоих была общая черта – они быстро принимали решения и не меняли их без вмешательства чего-то сверхъестественного. А то, что с ними случилось, к этому разряду никак не относилось. Просто такое стечение обстоятельств. Достоевщина, одним словом.

* * *

Вадим мысленно подводил итоги поездки.

«Так, меч не найден, но зато я нашел Дашу. Можно сказать, что поездка была очень удачной. В конце концов, правильно папа завещал – не занимайся оружием, оно не для того предназначено, чтобы на стенке висеть. Как там театральные деятели говорили? Ружье, висящее на стене в первом акте, в третьем обязательно выстрелит. А вот Даша! Романтична, хороша, глупостей не говорит. Целуется восхитительно. Папа – моряк-подводник, так что с дисциплиной в доме все должно быть в порядке. Месяца через полтора вернется из автономки, тогда и познакомимся. А пока обязательно надо вызвать ее в Москву, убедиться, что не обманулся в первом взгляде».

Он откинул спинку своего сиденья и закрыл глаза, надеясь немного вздремнуть. И невольно прислушался к разговору двух подруг, сидевших за ним.

* * *

– Представляешь, как этот старый котяра надо мной подшутил, – с хохотом, довольно громко рассказывала девушка. – Он вручил мне в роскошной французской упаковке ночную рубашку, шелковую, с вышивкой и цвета шампанского. Словом, мечта! Ну, пошла я в ванную, думала порадоваться, раскрыла коробку, надела и, оказалось, что она лишь прикрывает мои плечи, немного грудь и заканчивается, не доходя до пупка. И в чем мне к нему выходить?

– Эротично! И что же ты сделала? – озадаченно поинтересовалась ее спутница тоненьким, почти девчоночьим голоском, представив то ли подругу, то ли себя в таком наряде. – Это же не пеньюар из французских фильмов про Анжелику?

– Делать нечего, вышла к нему и сказала, что спать мы с ним будем пропорционально длине этой рубашки. В общем, дала ему от ночи всего часа полтора. Вымотала его по первое число, пощады запросил.

В этом слышалась даже нотка гордости.

– А сама что? – спросил «голосок».

– Устала, конечно, тоже. Позвонила утром Маринке, попросила меня прикрыть на работе. Но рубашечку, на всякий случай, решила далеко не убирать. Кто знает, может быть и понадобится разок-другой.

– А то и третий. Слушай, Капа! – оживилась собеседница. – У меня тут ночное рандеву намечается с одним знакомым «папиком». Старенький вроде, а такой страстный. Дашь попользоваться на одну ночку? – попросил «голосок».

И они обе рассмеялись.

* * *

Вадим только хмыкнул про себя: «Да, попал «папик» с ночным рандеву!»

За окном сгущались сумерки, но еще было видно, как чередовались зеленые ели с еще золотыми от желтых листьев березами. Капли начавшегося осеннего дождя бились о стекло и размазывались по нему тонкой пленкой, смещавшейся по ходу поезда – все-таки, хотя и не чувствовалось, но скорость-то была под двести километров в час.

Он достал свой мобильник и начал писать эсэмэску Даше. Нет, положительно, четверг – его день.

«Сапсан» летел в столицу.

Поиски меча Вадима больше не интересовали, из этой «игры» он вышел.