Текст книги "Лейтенант Магу"

Здание гауптвахты было построено полвека назад. Прочное, основательное, строилось оно с расчетом обороны от возможного нападения извне. С тех пор полковые постройки разрослись, охватили гауптвахту со всех сторон, а она осталась стоять, отгородившись от полковой жизни кирпичной стеной в полторы сажени. В пределах этой стены начальник гауптвахты был полновластным хозяином, даже полковник Вернов заглядывал за старые деревянные створки ворот не каждый год.

Ранним утром у этих ворот появился старый унтер с винтовкой у ноги. Штык примкнут, на поясе подсумки, на роже готовность защищать вверенный объект, он сейчас лицо неприкосновенное. Проходивший мимо капитан Казубов, удивленный появлением часового, хотел было сунуть нос внутрь двора, но унтер всем своим видом продемонстрировал – не пустит. Капитан, сделав вид, что не очень-то и хотелось, пошел дальше.

Между тем внутри двора происходили интереснейшие события. Семь солдат во главе с лейтенантом Магу возились с винтовками лежа поперек двора. В их оружии взгляд капитана Казубова вряд ли смог бы опознать игольчатые винтовки «крейзе», которых в этих краях отродясь не бывало. Командовал действием фельдфебель Грушило.

– Заряжай!

Привыкли солдаты сто четырнадцатого стрелять стоя, теперь же им приходилось осваивать стрельбу из непривычного положения «лежа». Наконец, последний солдатик щелкнул затвором.

– Цельсь! Пли!

Вместо выстрелов раздались сухие щелчки, палить боевыми патронами внутри крохотного двора было немыслимо. Убедившись, что все солдаты затвором орудуют вполне уверенно, фельдфебель подал команду:

– Встать! Оружие к осмотру.

Проверив отсутствие патронов в казенниках, Грушило приказал сдать винтовки и отправляться обратно в свои камеры, здесь все-таки гауптвахта, а не курорт. Сам фельдфебель подошел к лейтенанту.

– Господин лейтенант, я тут овражек присмотрел верстах в пяти. На двести шагов палить можно смело, никто не увидит и не услышит.

– Отлично, – обрадовался Алекс, – ни к чему обывателей пугать и раньше времени полковника беспокоить. Завтра выведем арестантов на работы, а сами на стрельбище, пора наконец новые винтовки опробовать.

Десять «крейзе» и два патронных ящика прибыли в Текуль всего два дня назад, тут же были получены лейтенантом Магу и доставлены в помещение гауптвахты. Алекс немедля приступил к обучению солдат и сам учился стрелять из нового оружия. Первоначальные восторги по поводу скорострельных казнозарядных винтовок быстро утихли. Как оказалось, бумажный патрон боялся влаги, обтюрация пороховых газов была не на высоте, случались осечки, а буквально на третьей стрельбе сломалась игла одной из винтовок. Иглу, конечно, заменили, но осадок остался. И все же, несмотря на все недостатки, «крейзе» были громадным шагом вперед по сравнению с устаревшими дульнозарядными винтовками полка.

Стреляли солдаты уже весьма прилично, но вслепую соваться на правый берег с семью стрелками было безумием, требовались разведка и агентура. Алекс собрал совещание. Присутствовали лейтенант Магу, фельдфебель Грушило и старший унтер-офицер Фелонов. Присутствие двух последних сделало и без того маленький кабинет начальника гауптвахты совсем крохотным. Хорошо хоть в нем не было хрупких вещей, иначе быть бы им разбитыми. Расстелив на столе карту, первым взял слово лейтенант.

– Предлагаю начать с хозяина того дома, где нас держали первую ночь. Он, несомненно, связан с Хамиди, и до него нетрудно добраться. Нужно только его вычислить. Напали на нас здесь, час везли до реки…

– Вот тут вас через реку перевозили, – ткнул в карту пальцем фельдфебель, – расстояние подходящее и место там удобное. Помню, и мы там не раз переправлялись.

С мнением старого служаки все согласились.

– От переправы нас везли всего часа два, это верст семь-восемь. Юго-восточное направление можно отбросить. К дому Хамиди ведут две дороги. Одна от места переправы идет строго на юг, вторая – на юго-запад.

– По южной дороге большой крюк получается, – заметил Фелонов.

– Поэтому начнем с юго-западной, – принял решение лейтенант. – Это был отдельно стоящий дом, если я увижу двор изнутри, то наверняка его узнаю. Знать бы только, где там есть такие дома, он ведь может и не на самой дороге стоять, а в стороне. Вслепую искать его долго, а времени у нас будет мало.

– Через неделю в Текуле начнется ярмарка. С того берега тоже народ приедет, взять одного и расспросить как следует, – внес предложение унтер.

– Так он тебе все и рассказал, – не согласился фельдфебель.

– Можно его напоить, напугать, купить, в конце концов, – вмешался лейтенант.

– Не годится, – продолжил гнуть свою линию Грушило, – горцы нас ненавидят, а те, кто живет на равнине, ненавидят и боятся. Правды он все равно не скажет, а Хамиди о том, что мы неким домом в том районе интересуемся, предупредит. Тогда уже бей за нами охотиться начнет.

– И что же делать?

– Надо наших рыбачков потрясти, – внес конструктивное предложение фельдфебель, – вот из этой деревеньки. Они на правом берегу бывают, и дружки там у них наверняка есть. Если же повезет, то и проводника там найти можно. А продать попробуют…

Ветеран грохнул по столу кулачищем. Алекс подумал, что попадать под этот кулак явно не стоит, несмотря на почтенный возраст его обладателя.

– Два червонца.

Лейтенант выложил на стол два блестящих увесистых кругляша. Сидевший напротив него мужик, заросший бородой по самые брови, возбужденно засопел, но продолжил хранить молчание. Два золотых червонца – деньги немалые. Больше месячного лейтенантского довольствия. Немного добавить, и можно купить новую лодку. Или сеть. Но и дело офицер предлагал весьма опасное.

– Три.

На стол легла третья монета. Золото завораживало мужика своим блеском. На столе уже лежала новая лодка. И бабе на отрез останется, и детишкам… Но кто о них позаботится в случае неудачи? Он также знал, что лучше него правый берег никто не знает и этот лейтенант от него не отстанет, а ссориться с военными тоже не хотелось, могут ведь и прикладом по хребту врезать. Мужик невольно покосился на здоровенного унтера, стоявшего за спиной офицера. Все мысли рыбака без труда читались на его лице, и Алекс продолжил давление:

– Четыре. Больше не дам.

Четыре полновесных золотых кружка с профилем императора. Сытая жизнь или лютая смерть. Рыбак сломался и сгреб со стола золото.

– Когда?

– Сегодня ночью.

– Сколько?

– Восемь человек вместе со мной.

– Добро.

Вопрос с проводником был решен.

Для девяти человек с оружием лодка была легковата, между водой и краем борта оставалось не больше ладони. Когда посудина оказалась на середине реки и ее закачало волной, солдаты заволновались. Но вот нос лодки прошуршал камышом и ткнулся в берег. Алекс тут же перемахнул через борт и плюхнулся в холодную осеннюю воду. К счастью, здесь было уже мелко и в сапоги ничего не попало, но полы длинной шинели явно потяжелели. Следом с лодки посыпались солдаты. Плеск воды, брякнула чья-то винтовка, звякнула амуниция, кто-то тихо матюгнулся, набрав воды в сапог. Лейтенант похвалил себя за то, что догадался не брать на правый берег саблю.

– А ну, тихо! Ивасов, давай вперед.

Пока рыбак прятал лодку в плавнях, солдаты добрались до твердой земли и залегли. Сквозь облака выглянула крупная луна, залив округу бледным, мертвенным светом. С одной стороны, проще ориентироваться, с другой – шансов быть обнаруженными больше. Из плавней выбрался проводник.

– Пошли.

Вскоре солдатские сапоги застучали по каменистой дороге, проводник же шел бесшумно. Интересно, что у него за обувь. Шли долго, медленно, осторожно, но вот проводник круто повернул вправо. Дорога стала уже, но обычная телега проехала бы по ней без труда. Еще несколько минут ходу, и рыбак объявил:

– Пришли.

Никаких признаков, указывающих на близость жилья, не было, но проводник уверенно продолжил:

– Надо туда подняться, двор оттуда хорошо виден.

Солдаты расположились на холодных камнях. Лейтенант назначил двух часовых, остальным разрешил отдыхать. Незаметно указал Фелонову на рыбака, тот кивнул и хлопнул по своей винтовке, случись что, первая пуля – предателю.

С рассветом выяснилось, что проводник не обманул, двор был как на ладони.

– Чей это дом?

– Толстого Межида.

Дом был расположен весьма удачно с точки зрения бандитов. От дороги близко, но с нее не виден. Дорога к нему только одна, незаметно не подойти, а в случае чего, можно отойти в горы. Правда, лошадей при этом придется бросить.

Алекс еще раз обозрел утреннюю суету внутри двора и опустил бинокль. Хозяина не видно, только женщина в черном и пара девчонок. Ничего подозрительного, никаких признаков присутствия бандитов. Алекс начал сомневаться. Фелонову же не терпелось начать действовать.

– Ну что, он?

– А черт его знает, пока внутрь двора не попаду – не скажу.

И тут неожиданно влез проводник:

– Да он это. Ходил слух, что Толстый Межид с похитителями людей связался.

– Вот это мы сейчас и проверим.

– Я с вами не пойду, – отказался проводник.

Его можно было понять. Алекс кивнул.

– Жди здесь.

Лейтенант расстегнул кобуру и вытащил тяжелый «гранд». Взмахнув револьвером, скомандовал:

– Вперед.

Пригибаясь, солдаты побежали к дому. Окажись в доме пара хороших стрелков, всех бы положили. Но держать оборону было некому, их и заметили только когда солдаты подбежали к невысокому забору. Женщина завизжала, потом кинулась к девчонкам и увлекла их к дому. Еще бы чуть-чуть, и она успела проскользнуть внутрь вместе с дочками. Фелонов оказался быстрее, отшвырнув женщину от двери, он первым нырнул в дом, за ним еще двое. Остальные обшаривали двор. Женщина, прижав к себе девчонок, замерла, глядя на острие направленного на нее штыка. Рядом стоял офицер с револьвером.

Дверь дома распахнулась, и во двор вылетел толстый горец в нижнем белье. Похоже, Толстого Межида застали спящим. За ним вышел Фелонов, следом солдаты вывели еще двух девочек, совсем еще малышек. Начиналась самая неприятная часть операции.

– Межид, ты помнишь меня?

– Нет, офицер, не помню.

– Ну как же? Два с половиной месяца назад, я и двое солдат. Нас Хамиди-бей привез, и мы ночевали в твоей яме.

– У меня нет ямы.

– Нет ямы? А мы поищем. И если найдем, то поговорим по-другому.

Алекс повернулся к солдатам.

– Ивасов, посмотри, в том углу должна быть.

Сапер несколько раз ткнул штыком землю. Вскоре очередной тычок отозвался глухим стуком.

– Есть, господин лейтенант!

Крышку сковырнули, открылся черный круглый провал. Внутри никого.

– Фелонов, всех расстрелять!

– Слушаюсь, господин лейтенант!

Повинуясь командам унтер-офицера, солдаты согнали все семейство к стене дома и начали выстраиваться в шеренгу напротив них. И тут глава семьи решился на отчаянный поступок. Никто не ожидал такой прыти от Толстого Межида, но отчаяние придало ему сил. Он неожиданно рванул с места, проскочил мимо солдат и кинулся к лейтенанту. Алекс вскинул револьвер, но в паре шагов Межид рухнул на колени.

– Не убивай! Пощади, офицер! Я все отдам, все сделаю!

– Встань!

– Нет, не убивай дочек, офицер, они ни в чем не виноваты!

– Поднимите его!

Двое солдат подняли Межида, но тот никак не мог удержаться на ногах, солдаты стиснули его с двух сторон. Алекс приблизился к хозяину и посмотрел ему в глаза, толстяк не выдержал, отвел взгляд.

– Уведите женщин!

Солдаты загнали женщину и плачущих девчушек в сарай, а Алекс приступил к допросу.

– Давно работаешь на Хамиди?

– Давно, два года.

– Часто он у тебя бывает?

– Сам – нет, только один раз был, а воины его раз в два-три месяца бывают, когда на тот берег идут и когда с товаром обратно возвращаются.

Товар! Два с половиной месяца назад этим товаром и был сам Алекс Магу. Но жаль, что Хамиди бывает здесь так редко, организовывать здесь засаду не имеет смысла, но узнать о бее нужно подробнее.

– Вспоминай, как и когда бей приехал к тебе.

– В начале осени. Примчались на взмыленных лошадях бей и его самые лучшие воины. Еще до полудня приехали. Лошадей у меня оставили и на тот берег ушли. А как стемнело, вернулись. Привели шесть лошадей, привезли офицера и двух солдат. Бей говорил, богатый офицер, много денег можно взять.

– Дальше, – потребовал Алекс.

– Все, с тех пор больше от Хамиди никого не было. Дней десять назад Мантасур передал мне пять червонцев.

– Кто такой Мантасур?

Межид поздно сообразил, что проболтался. Видно было, этого Мантасура он смертельно боялся. Но Мантасур был далеко, а руоссийские солдаты всего в двух шагах. Видя метания горца, Алекс решил малость его простимулировать.

– Влад, я вижу у нашего друга проблемы с памятью. Пристрели какую-нибудь из девчонок, чтобы он стал разговорчивее.

Фелонов не подвел. Зверски ощерившись, унтер перехватил винтовку и решительно двинулся к сараю. Межид сломался окончательно.

– Стойте, я все скажу!

Допрос продолжался около часа. Межид, действительно, был маленьким человеком. Он даже не входил в банду Хамиди, только прятал пленников и бандитов, за что ему и платили. Но этот толстый трус не был дураком, к счастью для Алекса, он умел слушать и запоминать. Теперь, когда плотина молчания рухнула, информация полилась потоком.

Мантасур был родственником Хамиди, вроде как двоюродным братом. Все дела в этой местности бей вел именно через него, человека, которому мог полностью доверять. Именно на Мантасура замыкалась вся бандитская агентура не только на правом берегу Темерюка, но и на левом. Сам Хамиди здесь появлялся редко, а в Руоссию ходил считаные разы, исключительно для поддержания своей репутации удачливого бея и непримиримого борца с руоссийскими захватчиками. Межид сдал еще двоих, таких же, как он, держателей транзитных ям и бандитских укрытий. Осталось только уточнить некоторые детали.

– Как найти Мантасура?

– У него дом в Нижнем Такхизе. Самый лучший дом под железной крышей, вы его сразу узнаете.

– Как на него можно надавить?

– Он предан Хамиди, но очень любит своего старшего сына.

Дальнейшее направление пути к Хамиди Межид указал, оставалось только решить, что делать с ним самим и его семьей. Толстяк почуял, что именно в эти мгновения решается его судьба, и неожиданно выдал то, о чем его никто не спрашивал.

– Хамиди сейчас ушел за хребет в султанат, хочет там купить оружие, много хорошего оружия.

Фелонов бросил на лейтенанта торжествующий взгляд, его прогноз сбылся, но Алексу некогда было поздравлять унтера, его сейчас интересовал другой вопрос.

– Давно?

– Дня три назад.

– Когда он возвращается?

– Не знаю! Клянусь, не знаю! Только Мантасур может знать, только он!

Этому Алекс поверил, такую информацию людям вроде Толстого Межида не доверяют. Но он много рассказал, многое стало понятно, но появились новые, очень неприятные вопросы, на которые еще предстояло найти ответ. Потеряв интерес к дальнейшему допросу, лейтенант приказал солдатам:

– Уведите его к остальным.

Когда мольбы о пощаде стихли за закрывшейся дверью, Фелонов повернулся к офицеру.

– Что с ним дальше делать?

– Пусть живет.

– А может…

Унтер сделал характерный жест, перечеркнув большим пальцем горло. Лейтенант задумался, взвешивая все «за» и «против».

– Нет, пусть живет. Теперь он наш со всеми потрохами. После того, что он тут наболтал, бандиты его не простят.

– А он так и будет бандитов укрывать?

– Убьем его, бандиты найдут другого, а мы потеряем единственный источник в банде. К тому же все должно решиться очень быстро: или мы убьем Хамиди, или Хамиди – нас. Поэтому сейчас меня интересует Мантасур. Позови проводника, нужно посоветоваться.

Идти в Нижний Такхиз проводник наотрез отказался, сказал, что ни разу там не был. Мантасур? Слышал что-то, но больше ничего не знает. Алекс попробовал поднять ставки, но тут даже золото не помогло, мужик явно струсил.

– Ладно, иди. Вечером возвращаемся.

Фелонов проводил проводника взглядом, убедился, что тот его не услышит, и спросил:

– А может, ему нож к горлу?

– Не стоит, мы от него полностью зависим, может завести не туда. Деньги Хамиди получил всего месяц назад. Без денег с ним никто не стал бы разговаривать. Если партия оружия действительно крупная, то на то, чтобы ее заказать, доставить в султанат, получить, наверняка в обход таможни, месяца полтора-два пройдет. В султанат он отправился три дня назад, значит, даже до Хатуни еще не добрался. Там они погуляют, расслабятся, получат оружие и только потом двинутся обратно. Думаю, неделя-полторы у нас еще есть. Позови Межида, Влад, и сам далеко не уходи, надо объяснить толстяку, на кого он теперь в действительности работает.

В полдень следующего дня колонна из семи арестантов под охраной двух унтеров из инвалидной команды вошла на территорию полка. Позади ехали две телеги с песком и шанцевым инструментом, а проще говоря – лопатами. На одной из телег и пристроился лейтенант Магу, дремавший после бессонной ночи. Не успела процессия свернуть в ворота гауптвахты, как навстречу ей попался полковник Вернов со своим адъютантом. Оба были верхами.

Алекс спрыгнул с телеги и отправился на доклад начальству, но рта раскрыть не успел.

– Почему нарушаете форму одежды, лейтенант? Где ваша сабля?

– Виноват, господин полковник, больше не повторится!

Полковник ткнул пальцем в одну из телег.

– Это у вас что?

– Песок, господин полковник.

– Сам вижу, что песок. Зачем вы тащите его в полк?

– Двор гауптвахты отсыпать, господин полковник.

– Объявляю вам выговор, лейтенант, за нарушение формы одежды.

– Есть, выговор.

Не найдя, к чему еще придраться, полковник тронул лошадь, за ним двинулся адъютант, бросивший на Алекса ехидный взгляд. И чего он такой довольный, сволочь?

Солдат развели отдыхать по камерам, а командиры в прежнем составе собрались обсудить результаты вылазки.

– Что это вы какой-то смурной, господин лейтенант? – поинтересовался Грушило.

– Выговор от полковника получил за отсутствие сабли.

Тут влез Фелонов:

– Это еще хорошо, что он в песок нос не сунул, вот крику было бы!

– Ничего страшного, – махнул рукой Алекс, – все винтовки оформлены как мои охотничьи ружья.

– Это «крейзе»-то охотничьи? – удивился унтер.

– Да. И бумаги соответствующие имеются. А твои инвалиды не проболтаются?

– Не извольте беспокоиться, господин лейтенант, – заверил офицера фельдфебель. – Я с каждым из них не меньше двадцати лет из одного котла хлебал. Они быстрее меня послушают, чем полковника. А если кто…

Грушило водрузил на стол свой кулачище, демонстрирующий дальнейшую судьбу сослуживца, не умеющего держать язык за зубами. После этого лейтенант пересказал фельдфебелю информацию, полученную от Толстого Межида.

– Это вы удачно сходили, – заметил старый солдат, – главное – без потерь. И хорошо, что трогать никого не стали. Вот только… – Ветеран вопросительно посмотрел на офицера.

– Да я и сам голову ломаю, как такое может быть, – высказал свое мнение Алекс, – но не сходится никак. Я узнал о выезде приблизительно за сутки. Даже если предположить, что кто-то узнал об этом одновременно со мной и тут же послал гонца, то до Хамиди он бы добрался не раньше чем за шестнадцать часов. Это если загнать пару лошадей и иметь готовую к переправе лодку. Еще столько же потребуется Хамиди, чтобы добраться до места засады. Никак не сходится.

– Не сходится, – подтвердил Фелонов. – Хамиди сорвался с места ночью. Когда точно – не знаю, мы в яме сидели. Вечером еще был, а утром и след простыл.

– И был ли гонец, ты тоже не знаешь?

Унтер только руками развел.

– Ладно, – хлопнул по столу ладонью лейтенант, – поймаем Хамиди – спросим, как такое могло быть. Фелонов, давай карту.

Расстелив на столе пожелтевший от времени лист плотной бумаги, лейтенант начал излагать свой замысел.

– От Хатуни на эту сторону хребта можно пройти через три перевала: Харешский, Тарусский и Артыкский…

– Харешский можно сразу исключить, – влез Грушило.

– Почему? – потребовал пояснений лейтенант. – Он самый низкий и самый безопасный для Хамиди.

– Крюк слишком большой получается, – пояснил фельдфебель. – К тому же Хареш безопасен только от нас. Большой караван с оружием – не иголка, его не спрячешь. Уже сейчас слухи ходят, а когда он станет реальностью, многие беи захотят отщипнуть от Хамиди кусочек удачи, предложив заплатить за безопасный проход по их территории.

– Хамиди сильнее любого из них, – возразил Фелонов.

У Грушило нашлись свои аргументы.

– Это так, но он не сможет взять с собой всех своих воинов, кто-то должен остаться и охранять дом. Если же объединятся два-три бея, а ради такой добычи вполне могут это сделать, то сил для захвата каравана у них будет в избытке. В любом случае, если Хамиди все-таки выберет Хареш, то о засаде можно забыть, этот перевал слишком хорошо охраняется. Поэтому надо смотреть на Тарусский и Артыкский.

После недолгого спора с ним согласились. У каждого из двух оставшихся перевалов были свои плюсы и минусы. Тарусский был ниже, и караван через него провести проще, но он был ближе к Темерюку и засаду там устроить легче. Переход через Артык был дольше и труднее, зато безопаснее.

– Недели через три в горах пойдет снег, – напомнил фельдфебель, – и оба перевала закроются. Надо что-то решать.

– Тряхнем Мантасура, – предложил Фелонов. – Но если он не сломается, то Хамиди узнает, что мы за ним охотимся.

Алекс беспечно отмахнулся.

– Насколько я знаю, за ним всегда кто-нибудь охотится, у него слишком много кровников.

– А он до сих пор жив, – заметил Грушило.

– Ничего, – вскинулся лейтенант, – мы это недоразумение исправим.

Седой ветеран только головой покачал, не одобряя такой самоуверенности. Но офицера уже понесло.

– Ну, где этот Нижний Такхиз?

С помощью старого фельдфебеля Такхиз на карте отыскали быстро, и был он вполне досягаем, но на карте значился просто Такхиз. Никаких «Верхних» или «Нижних» не было.

– Такхиз еще лет тридцать назад почти полностью вырезали, – припомнил давние события ветеран, – помню, дело горячее тогда было. Те, кто уцелел, в горы ушли. Они, видать, Верхний Такхиз построили. А Нижний должен быть там, где стоял прежний. Или где-то рядом.

– Надо будет найти проводника, – внес предложение Фелонов.

– Не стоит, – покачал своей уродливой головой Грушило, – чем меньше народа знает, тем лучше. К тому же у вас будет карта, и я вам расскажу, как идти. Кое-что до сих пор помню.

– Решено, – подвел итог лейтенант. – Выходим завтра после полудня под видом рабочей команды. Переправляться будем там же, где переправились после плена. К Такхизу нужно выйти на рассвете. Там действуем по обстановке, берем сына Мантасура в заложники и ставим ему ультиматум. Все нужно сделать без стрельбы и прочего шума, тогда есть шанс, что о пленении пацана никто не узнает. Грушило, можешь спрятать и прокормить его на гауптвахте?

– Сделаем, господин лейтенант.

– А если Вернов нагрянет?

– Пусть заходит, все равно ничего не найдет.

– Тогда всем отдыхать.

Идти в комнаты госпожи Сетниковой не хотелось. Совещание закончилось, и силы покинули молодого человека. Даже мысль о том, что надо встать и куда-то идти, казалась невыносимой. Алекс с трудом поднялся со стула, доковылял до двери и запер ее. Потом убрал со стола карту, кинул на него шинель и, сняв сапоги, завалился на мягкое сукно, мгновенно уснув.

Когда-то Нижний Такхиз был явно больше, но сейчас обитаемых домов в нем было всего шесть. Нужный дом под железной крышей, как и говорил Толстый Межид, был всего один. И расположен был весьма удачно, на краю селения. Убедившись, что признаков присутствия бандитов в селении нет, лейтенант подал команду:

– Вперед!

Цепочка штрафников осторожно пробралась вдоль забора и уперлась в запертую калитку.

– Открывай! Открывай, а то выломаем!

Фелонов грохнул прикладом винтовки в дверь. Тяжелая, подвешенная на мощных железных петлях и запертая изнутри на железный же засов конструкция даже не шелохнулась, а угрозу унтер-офицера нагло проигнорировала. Но все же сила была на стороне стоявших снаружи солдат, и двери пришлось подчиниться. Сначала кто-то шуганул растявкавшуюся на гостей собачонку, потом лязгнул засов, между дверью и косяком появилась узкая щель. Фелонов толкнул дверь, едва не сшибив с ног стоявшего за ней невысокого, но крепкого бородатого мужчину в традиционном горском наряде. Чем-то он был похож на Хамиди, видимо, действительно, родственник. Шедший вторым Ивасов взял его на себя, остальные рассыпались по двору, держа свои «крейзе» на изготовку. Кто-то пнул сапогом надоедливую собачонку, и та, взвизгнув, забилась в какую-то щель.

Алекс вошел предпоследним. Кроме встретившего их мужика, надо понимать, это был сам хозяин, никого из его домочадцев во дворе не было. Попрятались, не ожидая от внезапного визита руоссийских солдат ничего хорошего. Правильно, что не ожидали.

– Здравствуй, Мантасур.

– И ты здравствуй, офицер. – По-руоссийски он говорил почти без акцента.

– Лейтенант Магу, – представился Алекс.

В глазах хозяина мелькнул еле уловимый блеск. Мелькнул и тут же пропал, но лейтенант его заметил. Знает, понял Алекс, но ничего, сейчас мы ему подпортим настроение. Прервав затянувшуюся паузу, лейтенант продолжил разговор:

– Ты знаешь, что Хамиди-бей готовится провести караван с оружием на эту сторону хребта?

Вопрос был риторическим, об этом многие знали, и Мантасур не мог не знать.

– Что ты хочешь от меня, лейтенант Магу?

– Мне нужно знать день и то, через какой перевал пойдет Хамиди.

Такой наглости хозяин не ожидал и несколько секунд подыскивал ответ:

– Я никому не помогаю, лейтенант. Ни вам, ни вашим врагам. Я держу ней…

В этот момент Фелонов вместе с еще одним солдатом вытащили во двор отчаянно сопротивляющегося подростка. Два здоровых мужика справились бы с ним быстрее, но им мешали собственные винтовки, и они никак не могли окончательно скрутить отчаянно сопротивляющегося пацана. Рука хозяина метнулась к висевшему на поясе кинжалу, но замерла, едва коснувшись рукоятки. Ствол «крейзе» Ивасова смотрел ему в грудь, солдат среагировал на движение горца с похвальной быстротой. Сам Алекс с трудом удержал руку от резкого движения. Он преднамеренно не стал заранее расстёгивать кобуру револьвера, стараясь показать, что именно он является хозяином положения, и ему нет нужды самому хвататься за оружие.

– Если твоя информация будет правдивой, – продолжил Алекс, – то мы вернем тебе сына и ты получишь хорошие деньги, если нет…

Алекс многозначительно замолчал. Мантасур дрогнул, что-то сказал своему сыну, тот перестал вырываться, и солдаты наконец связали его.

– Ты понял меня, Мантасур?

Хозяин через силу кивнул, челюсти его были сжаты, а рука на рукоятке кинжала побелела от напряжения.

– Я буду ждать известий.

Горец промолчал, не отрывая глаз от зажатого между двумя солдатами сына. Наконец, он не выдержал.

– Как мне передать известие?

– У тебя есть связи на левом берегу. Я это знаю. Пусть найдут меня или фельдфебеля Грушило. Мне нужны только дата и место. Если не соврешь, то твой сын будет жив и свободен.

Лейтенант, сделав знак солдатам, вышел наружу. За ним вывели сына Мантасура. Последним, не опуская винтовки, спиной вперед вышел Ивасов.

– Уходим.

Штрафники покинули селение быстро, но без позорящей воинов спешки. Едва отошли от Нижнего Такхиза, как Фелонов, убедившись, что пленник не может их слышать, спросил у лейтенанта:

– Вы думаете, что Мантасур скажет правду?

– Нет, я не настолько наивен, – покачал головой Алекс, – но ложь – это тоже информация. Если Мантасур скажет, что Хамиди пойдет через Артыкский перевал, то мы устроим засаду на Тарусском. А если нам скажут, что через Тарусский, то мы пойдем на Артык.

– А если он не рискнет единственным сыном и скажет правду? Или Хамиди пойдет через Хареш?

– Тогда мы упустим караван, вернем Мантасуру сына и извинимся. Потом я придумаю другой план.

– Он все равно смертельно обидится.

– Мне на него плевать, – отмахнулся Алекс, – за ним нет другой силы, кроме Хамиди, а с ним нам все равно придется схлестнуться. Кстати, что Мантасур сказал сыну?

– Чтобы не вырывался и что он его спасет.

Дальнейший путь до переправы все прошли молча.

На этот раз возвращение в полк прошло без происшествий. Медленно потянулись дни неизвестности и ожидания. Три дня, пять, семь… Арестантов трижды выводили за город на стрельбище, чтобы не расслаблялись. На одиннадцатый день события сорвались с места и понеслись галопом.

– Господин лейтенант!

Возбужденный Грушило втиснулся в крохотный кабинетик своего начальника, даже не испросив разрешения. Алекс закрыл на это нарушение глаза, видимо вести были действительно важными.

– Мантасур прислал известие, – выпалил фельдфебель.

– Где, когда? – вскинул голову Алекс.

– Артык, послезавтра.

– Собирай наших, выходим немедленно!

Минут через десять все семь штрафников были построены во дворе полковой гауптвахты. Унтеры из инвалидной команды тоже были здесь, готовились изображать конвой. Лейтенант вышел к ним уже с походным ранцем за плечами, при револьвере, но опять без положенной по уставу сабли.

– Готовы?

– Так точно, господин лейтенант, – отрапортовал Фелонов.

Алекс прошел вдоль куцего строя, проверил оружие и амуницию солдат.

– Карагоев, ремень подтяни. Ивасов, почему подсумок раззявлен?

– Так ведь…

– Заменить, – приказал лейтенант. – Лошади где?

– Сей секунд приведут, господин лейтенант.

Фелонов оказался прав, не успел вернуться в строй Ивасов, спешно затягивая ремень с новым подсумком, как коноводы привели двух подготовленных под вьюк лошадей.

– На эту грузите винтовки, патроны и продовольствие, – распорядился Алекс, – Фелонов, проследи. Ивасов, бери вторую и за мной.

Лошадь оставили у крыльца, а офицер и солдат прошли в кабинет начальника гауптвахты. В кабинете лейтенант сдернул тряпку, закрывавшую один из углов. Вместо двух ящиков, неделю назад доставленных ему из столицы, там стояли два вьюка. Когда и как произошло превращение ящиков во вьюки, так и осталось тайной лейтенанта Магу.

– Берись.

Вьюки оказались очень тяжелыми. Алекс и Ивасов не без труда протащили по узким коридорам сначала один, потом второй. Лейтенант сам участвовал в погрузке, потом, никому не доверяя, сам же проверил крепление вьюков. Такое поведение Алекса полностью противоречило общепринятому. Офицер должен отдать приказ о погрузке, непосредственно руководить ею должен унтер-офицер. Но самому хвататься за груз… Видимо, там было что-то очень ценное. Патронов взяли чуть ли не на целую роту.

Убедившись, что все готово к выходу, лейтенант отдал команду начать движение. Короткая колонна арестантов, охраняемая двумя неизменными инвалидами и замыкаемая двумя цокающими подковами лошадьми, покинула двор гауптвахты. Уже на выходе за территорию полка навстречу, как назло, попался капитан Казубов. Любопытство превысило показное презрение.