Текст книги "Республиканец"

– Чего им от меня надо? – спросил Вольдемар, стартуя к выходу.

– А я откуда знаю? – Джимини бежал рядом. – В кабинете у начальника госпиталя засели. Латин оттянул время, якобы чтобы ты привел себя в приличный вид.

Вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех, а в военное время панику. Это знают все. Вид бегущего сержанта не вызывает никаких эмоций. А что еще делать сержанту? Бегать ему приходится и в мирное время, и на войне. Но вот когда за сержантом гонится офицер в явно неуместном при теплой погоде плаще, то это уже вызывает интерес. Именно так эта гонка выглядела со стороны. К счастью, дистанция была короткая, а прохожих немного. Четыреста метров преодолели минуты за полторы, а через четыре Вольдемар уже вошел в кабинет начальника.

Комиссия действительно была солидная, с настоящим генерал-майором во главе. После доклада Вольдемара о прибытии генерал встал из-за стола, подошел к нему и, пожав руку, поздравил с награждением Военным крестом третьей степени. Военный крест был высшей солдатской наградой Республики. Его нельзя было получить за беспорочную службу, а только за непосредственное участие в бою, офицеры этим крестом не награждались. Представление к награде за спасение первого взвода написал лейтенант Патрик. Однако представление это было к гораздо более скромной награде.

– Добавь еще обеспечение возможности высадки десанта и перепиши представление на Военный крест, – посоветовал ротному капитан Троянов.

– Крест могут не дать.

– Могут и не дать. Но от такого представления просто так не отмахнутся. Если не крест, то медаль дадут точно, а твою бумажку эти тыловые крысы могут не по назначению использовать.

Не отмахнулись. Капитан оказался прав. Более того, поскольку награждение утверждалось парламентской комиссией, проверкой представления занималась военная контрразведка. Офицер, проводивший проверку, написал заключение: факты, изложенные в представлении, полностью подтвердились. А вслух добавил:

– Что уже само по себе подозрительно.

Попутно проверка выявила ряд бюрократических нарушений со стороны командования второй десантной бригады, но, учитывая чрезвычайные обстоятельства, дело оставили без последствий.

Награждение провели в зале заседаний госпиталя. Собрались все свободные врачи и часть выздоравливающих в госпитальных пижамах. Генерал сказал речь и прикрепил к мундиру Вольдемара небольшой красный крестик на черно-оранжевой ленте. К кресту прилагалась планка для повседневного ношения и небольшая денежная прибавка. Банкета не было, но на неделю Вольдемар Дескин стал местной достопримечательностью. Потом интерес утих, и Вольдемар продолжил учебу. Экзамены приближались с неотвратимостью дембеля.

Беспокойство Дескина прекратил доктор Латин.

– В вашем контракте есть один пункт. Если вы будете ранены, то контракт автоматически продлевается до полного выздоровления либо назначения инвалидности. Учитесь спокойно. Да, а в какое училище вы намерены поступать?

– В академию ВКФ.

– В академию ВКФ? Но почему? Вы же десантник.

– Да какой я, к черту, десантник? А у флотских мне форма нравится, сержант Джимини в ней просто красавец.

Уже после ухода Вольдемара доктор Латин вспомнил, что сержант Джимини никогда не надевал свою форму, он носил госпитальную пижаму.

Глава 5
Курсант

Вольдемар еще раз просмотрел варианты заданий на экране монитора и убедился, что все они одинаково трудные. Огромная аудитория была заполнена кандидатами на поступление в академию ВКФ, шел первый и самый трудный экзамен – математика.

В академию Вольдемар явился одним из первых, на следующий день после получения аттестата о среднем образовании. Появление в стенах академии человека в форме ОККР не привлекло внимания. Поначалу. Только клерк, принимавший документы у кандидатов на поступление, не сразу уяснил, что перед ним и есть кандидат. Через несколько минут появился дежурный офицер, а к концу оформления личного дела Вольдемара Дескина на это чудо явились посмотреть сразу четверо, одним из них был аж капитан первого ранга. Сдав документы и получив расписание экзаменов, Вольдемар встал из-за стола и на выходе из помещения отдал честь собравшимся офицерам. Те откозыряли в ответ. На правой стороне груди кителя сержанта Дескина красовалась нашивка за ранение. Два дня назад медицинская комиссия согласилась с мнением доктора Латина: здоров и годен к строевой службе.

И вот первый экзамен. Кандидатам на выбор предлагались четыре варианта экзаменационных задач, а также шесть часов. За это время можно было решить как минимум два варианта из четырех. Многие так и делали, в экзаменационной ведомости ставилась наибольшая оценка. Некоторые ухитрялись решать все четыре варианта и пролететь мимо академии.

«Ага, кажется, понял, в чем тут подвох».

Во всех вариантах только несколько задач были самостоятельными, остальные представляли цепочку, где решение предыдущей задачи являлось исходными данными для последующей. Достаточно было ошибиться один раз, и весь экзамен можно считать проваленным. Задачи были скомпонованы так, что цепочка эта в глаза не бросалась. Тут не за количеством надо было гнаться, а неторопливо и тщательно пройти один вариант, тогда шансов будет больше.

Вольдемар оглядел аудиторию. Все вокруг торопливо писали, один он сидел с чистыми листами бумаги. Неужели они не видят, что им подсунули? Да, похоже, не видят, экзаменационный стресс делал свое дело. Неожиданно Вольдемару показалось, что он глубокий старик в окружении юнцов. Стряхнув наваждение, он выбрал приглянувшийся вариант и углубился в экзаменационные задачи.

Вольдемар еще раз проверил решение. Вроде все правильно. Ладно, хватит, лучше уже не будет, а на второй вариант времени все равно не осталось. Пора сдавать. Собрав листы, Вольдемар поднялся и направился к преподавателю, принимавшему экзаменационные работы кандидатов. Стол перед принимавшим был пуст. Неужели он первый? Положив работу на стол, Вольдемар услышал:

– Господин сержант, а не хотите решить второй вариант?

Преподаватель был штатским, но, работая в военном учебном заведении, в званиях разбирался.

– Нет, одного, я считаю, достаточно, – отрезал Вольдемар и направился к выходу.

На этом экзамене его результат превзошел только призер общереспубликанской олимпиады по математике. Количество кандидатов сократилось более чем вдвое. Следующий экзамен – физика считался более легким. Те же задачи, но на этот раз их составители заставили кандидатов проявить свои знания во всех разделах физики. С физикой, как и с математикой, у Вольдемара проблем никогда не было. И хотя результат, показанный им в этот раз, был чуть выше среднего, общая сумма баллов внушала уверенность в успехе. Однако на пути было еще третье испытание – собеседование.

По традиции собеседование с кандидатами проводил заместитель по учебной работе. Но в этот раз в аудитории, где проходило собеседование, появился сам начальник академии адмирал Косторис. Когда дошла очередь до Вольдемара, собеседование начал сам адмирал:

– Почему вы решили пойти в ВКФ?

Вот так сразу, в лоб.

– В предстоящей войне судьба Республики будет зависеть от космического флота. Если мы проиграем в космосе, то планеты удержать все равно не сможем. Поэтому я…

– Достаточно, – прервал Дескина адмирал. – А почему именно наша академия?

– Это ближайшее к госпиталю, в котором я лечился, учебное заведение ВКФ.

– Понятно, – адмирал как-то странно посмотрел на Вольдемара. – Можете идти, о результатах собеседования узнаете послезавтра.

Вольдемар поднялся и уже собрался уходить, но начальник академии остановил его:

– К следующему приходу в академию приведите форму в порядок.

Сержант Дескин оглядел китель и форменные брюки. Все чистое и тщательно выглаженное, все пуговицы, эмблемы, петлицы на месте, и нашивка за ранение там, где положено.

Видя его недоумение, адмирал пояснил:

– К Военному кресту прилагается планка для повседневного ношения. Почему вы ее не носите?

– Мне бы не хотелось особенно выделяться среди других кандидатов.

– А вот это зря. Такими наградами надо гордиться, а не стесняться их. Идите.

Красный как помидор Вольдемар выскочил в коридор. Помидоры он не любил, хотя их выращивали на Зеде-3 в теплицах, а на Астгартусе они были рядовым явлением. Взглянув на часы, Вольдемар увидел, что прошло всего три минуты, некоторых мурыжили по полчаса.

Через день он нашел свою фамилию в списках принятых в академию. Первое препятствие на пути в космос было преодолено. Тогда оно казалось самым трудным.

Первый день в академии напоминал хорошо организованное стихийное бедствие. Курсантов переодели в форму ВКФ с особым кантом на погонах, пришивать петлицы и крепить эмблемы нужно было самим. Потом сдавали в каптерку личные вещи, размещались в казарме, учились заправлять кровати, изучали распорядок дня и представлялись своим командирам… К вечеру едва расползлись по койкам. А утром все по новой: подъем, зарядка, утренний туалет, завтрак, развод и строевая, строевая, строевая. Курсантов готовили к присяге. И все это под пристальным взглядом взводных сержантов, даже академия ВКФ не была избавлена от этого общеармейского бедствия.

Присягу приняли через неделю. Все, кроме курсанта Дескина, он это сделал еще на Зеде. А потом началась учеба. Поначалу все напоминало школу. Математика, астрономия, затем стали добавляться специальные предметы, изучали пехотную винтовку, ходили на стрельбище и кидали боевые гранаты. На стрельбище Вольдемар показал молокососам, как это делается, а ведь некоторые курсанты были старше него. А гранату до цели он позорно не докинул, хотя руки, как у некоторых, не тряслись. Просто не получилось, низковато пошла.

Через месяц Вольдемара вызвал ротный лейтенант.

– Прикрепите к погонам, – лейтенант протянул сержантские нашивки. – Но приказы взводных сержантов для вас по-прежнему обязательны. Понятно?

– Так точно, господин лейтенант.

– Ваш вопрос дошел до заместителя военного министра, ни одна канцелярская крыса не хотела взять на себя ответственность и решить, сохраняется ли звание при переходе военнослужащего из ОККР в ВКФ. Зам сказал, что вооруженные силы у нас одни, и звания вас никто не лишал. Так что носите, раз заслужили. Вы, Дескин, своего рода прецедент.

* * *

Тяжелый истребитель имперского военного флота, по классификации республиканцев – «Рекс», пролетел совсем рядом, казалось, камнем можно докинуть. Но перегрузка была такая, что оторвать руку от штурвала было невозможно. Имперец не успел довернуть на цель и умчался, даже стрелять не стал. Для разворота и повторной атаки ему нужно не менее чем сорок секунд, а то и все сорок пять. Вольдемар, сохраняя прежнюю тягу маневровых двигателей, продолжил тянуть вираж с огромной перегрузкой. Противоперегрузочный костюм республиканцев был лучше и позволял выполнить вираж с меньшим радиусом.

«Я его поймаю», – решил сержант Дескин, и решение свое выполнил.

«Рекс» попытался встретить истребитель Вольдемара залпом двух своих пушек. Ага, уже поздно пить боржоми. Сдвоенный лазерный луч прошил фюзеляж врага, и тот, подстреленный, полетел в глубокий космос.

Вольдемар взглянул на экран локатора, где второй, и где отставший ведомый. Вот он, жив курилка. А, черт! Из задней полусферы на огромной скорости валилась еще одна пара «Рексов». Вольдемар толкнул рычаг маршевого двигателя на максимальное ускорение и повернул штурвал, надеясь повторить прежний трюк и убраться с пути имперцев до того, как они начнут стрелять. Не успел! Монитор в кабине вспыхнул красным, показывая повреждения, и было их слишком много. Вольдемар попытался стабилизировать истребитель, не удалось, работал только один маневровый двигатель.

«На втором заходе добьют», – подумал Вольдемар и хлопнул по кнопке катапульты спасательной капсулы.

Откинув фонарь, он увидел, что второй тренажер еще работает. Всего в помещении находилось двенадцать тренажеров, и это позволяло отрабатывать групповые бои в составе целой эскадрильи, но сейчас были заняты только два. Через минуту второй тренажер вернулся в вертикальное положение и замер. Фонарь откинулся, и из тренажера вылез ведомый, против троих противников он продержался недолго.

– Добро пожаловать с того света, Билл, – приветствовал его Вольдемар. – Сейчас нам дадут орденов.

В зал входил лейтенант – инструктор истребительного тренажера.

– Дескин, хорошо. Вторую пару обнаружил поздно, а на вираж ушел просто идеально и дожал его красиво. Продолжай в том же духе, но в следующий раз за космосом следи внимательней.

Лейтенант повернулся к Биллу:

– Кагершем. Плохо, я бы сказал, очень плохо. От ведущего отстал, ориентацию потерял, пока до места добрался, Дескина сбили. А зачем ты один против троих в драку полез?

Уильям Франклин Кагершем-одиннадцатый промолчал.

Когда в академию подал заявление юноша по фамилии Кагершем, то у всех сразу возник вопрос, не сын ли это того Кагершема.

– Нет, это мой двоюродный дядя, – эту фразу новоявленному кандидату на поступление пришлось произнести не менее ста раз. – Я его всего раз десять видел, в основном в новостях.

В казарме курсантов кровати Дескина и Кагершема оказались рядом. Несмотря на разницу в характерах, социальном положении, жизненном опыте, между ровесниками начала завязываться дружба.

– Мой отец – один из крупнейших бизнесменов Астгартуса, – рассказывал Билл. – Моего старшего брата прочат на его место, а меня он считает мягкотелым и романтичным, вот и настоял на моем поступлении в академию. Ему кажется, что курсантская жизнь выбьет из меня эту дурь.

– И набьет другой, – добавил Вольдемар.

С пилотированием истребителя у Билла не ладилось, и сержант Дескин уговорил инструктора на дополнительные занятия на тренажере.

– Вместо одной потери мы понесли две, и все из-за вас, Кагершем. После того как Дескина сбили, вам дальше ничего не светило и помочь ведущему вы уже ничем не могли, уходить надо было. Вопросы есть?

– Разрешите вопрос, господин лейтенант? – подал голос Билл.

– Разрешаю.

– Какой коэффициент трудности был у наших противников?

– Девяносто пять.

– Сколько? – не удержался Билл.

– Девяносто пять. Или в настоящем бою вы надеетесь встретиться с плохо обученными даунами? – Лейтенант закончил разбор полета. – Завтра в то же время попробуем еще раз.

Вольдемар и Билл отправились снимать тренажерные костюмы. Вообще-то пилотов истребителей одевали в противоперегрузочные костюмы. Костюм для тренажера выполнял обратную функцию – он имитировал перегрузку.

– Какие планы на воскресенье? – поинтересовался Кагершем-младший.

– Пока никаких, – ответил Вольдемар.

– Может, все-таки ко мне? – предложил Билл.

– Посмотрим…

С шести вечера субботы до девяти часов вечера воскресенья курсантов академии, тех, кто не был занят в наряде, отпускали в увольнение. Поначалу Вольдемару нравились эти выходы. Огни большого города, поток людей, музыка, звучащая по вечерам. И все это мимо, мимо. Здесь он никого не знал и никто его не ждал. Девушки с интересом поглядывали на форму курсанта академии ВКФ, но Вольдемар чувствовал, что дальше формы их интерес не распространяется. Да и пустые карманы останавливали от попыток знакомства. Того, что платили курсантам, не хватало даже на самые простые развлечения, даже одному. Несколько раз сержант Дескин сам просился в наряд, освобождая выходной взводным сержантам. Уильям Кагершем не раз приглашал его к себе домой, но Вольдемар постоянно отказывался.

– Проходи, – Билл придержал дверь, пропуская товарища.

Никаких швейцаров или дворецких, которых рисовало воображение Вольдемара, при дверях не было. Нравы в доме Кагершемов были довольно демократичными. Однако сам дом не просто говорил, кричал – здесь живут огромные деньги. Содержание дома полностью соответствовало внешнему виду. Если Вольдемар впервые попал в такую обстановку, то для Билла это был родной дом. Миновав шикарные двери из темного дерева, курсанты оказались в большом холле с широкой парадной лестницей.

Едва войдя в холл, Вольдемар увидел на лестнице… Нет, не ангела, скорее, это был чертенок. Первое, что бросилось в глаза, – густые темные волосы, где заканчиваются, не видно, но казалось, что они стекают до самой талии. Аристократическое лицо с правильными утонченными чертами. И большие карие глаза с чертиками в них. Между девушкой и Биллом было явное сходство. Брат и сестра. Но если Уильям выглядел симпатичным юношей, то его сестра – прекраснейшей из девушек. Фигура гармонировала с лицом и была не менее прекрасной. В следующую секунду девушка произнесла:

– А я думаю, чего это казармой завоняло. Оказывается, мой дорогой братец приперся, да еще и с собой кого-то притащил.

Голос был настолько завораживающим, что смысл слов пролетел мимо ушей Вольдемара.

– Привет, сестричка. И я тоже тебя люблю.

Схватив Вольдемара за руку, Билл проскочил на второй этаж мимо девушки.

– Не обращай внимания. Это моя старшая сестра Алессия, редкая стерва, хотя и красивая.

– И имя у нее красивое. Алессия. И необыкновенное.

– Да обычное имя… – начал Билл. – Погоди, погоди… Да ты не иначе глаз на нее положил? Даже и не думай, у нее официальных ухажеров не меньше дюжины, а желающих в это число попасть… И не сосчитаешь. К тому же при своем стервозном характере она обожает стравливать их между собой. Отец называет ее позором нашей семьи.

– Все, уже убрал глаз, – Вольдемар стряхнул наваждение.

– Пошли, я тебе свои рисунки покажу.

– Так ты еще и рисуешь?

– Есть немного. Давай я твой портрет нарисую.

– Еще чего! Найди себе другую натурщицу.

Через три часа Билл наносил на бумагу последние штрихи. В дверь постучали. Пошушукавшись с кем-то за дверью, Билл вернулся в комнату и сообщил:

– Отец приглашает нас к обеду.

Кроме двух Уильямов Кагершемов, старшего и младшего, присутствовала жена Уильяма-старшего и, соответственно, мать младшего. Лет тридцать назад она была не менее красива, чем ее дочь. Но сейчас красота ее увядала, в то время как Алессия Кагершем находилась в самом расцвете. Отец Билла – солидный господин лет пятидесяти с благородной сединой в волосах производил впечатление уверенного в себе и довольного жизнью человека.

Дворецкий в доме отсутствовал, зато за обедом прислуживали сразу два официанта. Впрочем, деликатесов к столу не подавали. Разобравшись со столовыми приборами, Вольдемар аккуратно орудовал ножом и вилкой.

После обеда Уильям Кагершем-старший пригласил сержанта Дескина к себе в кабинет, одного.

– Вы ведь с Зеды-3? – обратился он к Вольдемару.

– Да, я там родился и вырос.

– Мой старший, Франклин, сейчас там. Одна из наших компаний заключила контракт на восстановление производственного комплекса. Как рассказывал Уильям, вы участвовали в сражении за него.

– Целых два раза, сначала оборонял, а потом штурмовал.

– Насколько я помню, в новостях с Зеды говорили, что рота, оборонявшая комплекс, полностью погибла.

– Не было никакой роты, – помрачнел сержант Дескин. – Было девятнадцать человек со старыми винтовками, час всего продержались. А выжило только двое.

– И крест у вас за этот бой?

– Нет. Это уже за штурм.

– А ранение как получили?

– Да по глупости. Бронетранспортер подорвался на фугасе. Машины инженерной разведки не было, вот и пришлось своими колесами дорогу проверять.

– Мы слишком долго почивали на лаврах и слишком многим наступили на хвост, – задумчиво произнес Кагершем-старший и, помолчав, добавил: – Говоря «мы», я имею в виду не только политическое руководство Республики и крупнейших бизнесменов, но и себя лично. У нас еще есть пара лет передышки, а дальше нас ждут большие проблемы. Догадываетесь какие?

– В этом случае можно не строить догадки, достаточно посмотреть на список противников, с которыми мы воюем на тренажерах. Пока на тренажерах.

– Я уже жалею, что отправил Уильяма в академию. Но забрать его оттуда сейчас – неправильно, да он и сам не уйдет. Поэтому я прошу вас помочь ему, особенно когда станет жарко.

– Я постараюсь, – пообещал Вольдемар.

* * *

– Ну, и кто из вас желает занять вакантную должность?

– Сержант Дескин, – первым среагировал Вольдемар.

– Кто смел, того и тапки, – третий помощник командира учебного корабля «Проксима», капитан третьего ранга Диксон объединил две старые поговорки. – Должность второго штурмана ваша. Остальные пойдут дублерами офицеров корабля.

Пятерка курсантов прибыла на бывший линкор, а ныне учебное судно «Проксима» для прохождения учебной практики после окончания третьего курса академии. Три года учебы остались позади, курсант Дескин не был самым лучшим, но в двух предметах показывал блестящие результаты: в навигации, а также пилотировании космических истребителей и штурмовиков. По остальным предметам шли более или менее ровные оценки чуть выше средних. Несколько раз Вольдемар был в доме Кагершемов, но Алессии ни разу не видел. Нет, конечно, он понимал, что не стоит с ней связываться, да и шансов привлечь ее внимание у него не было. Но где-то в глубине души он очень хотел ее увидеть, просто увидеть.

Должность второго штурмана, впрочем, как и должность третьего помощника командира, была анахронизмом. Когда линкоры типа «Проксима» вступали в строй, эти должности были полностью востребованы, но за свою долгую жизнь линкоры прошли неоднократную модернизацию, позволившую автоматизировать технику и сократить экипаж. На новых линкорах этих должностей уже не было в принципе, а на «Проксиме» и «Левенауте» остались. Естественно, эти должности были тихой гаванью, на них держали бесперспективных или проштрафившихся офицеров. В данный момент третьим помощником был Диксон, а вакантную должность второго штурмана занял сержант Дескин. Уильяму Кагершему-младшему досталось место дублера командира носовой башни.

Полгода назад «Проксима» была выведена из боевого состава флота и переквалифицирована в учебные корабли. На ней должно было проходить обучение молодое пополнение флота. Из республиканского бюджета выделили наконец деньги на закладку новых кораблей, первый был уже заложен. Вскоре участь «Проксимы» должна была постигнуть и «Левенаут», подготовка к закладке второго линкора шла полным ходом.

– Наше корыто отправляется на учебные стрельбы на три месяца, – продолжал Диксон. – Разнесем пару десятков мелких астероидов, и по домам, ничего сложного. Вопросы есть? Нет. Тогда сегодня размещайтесь по каютам и завтра приступайте.

– На Астгартус попадем как раз к началу занятий в академии, так что плакали наши летние каникулы, – огорчился Билл.

– Наплевать, – отмахнулся Вольдемар.

Летний отдых на курортах Астгартуса ему не светил в любом случае. Всех его сбережений не хватило бы даже на дорогу. А в это время судьба готовила новый поворот.

– Вы уверены?

Адмирал Кагершем пристально смотрел в глаза собеседнику. Этот взгляд могли выдержать немногие. Начальнику республиканской военной разведки это удалось.

– Да, уверен. Сейчас соотношение сил наиболее благоприятное для Империи. Дальше начнет сказываться наше преимущество в промышленной базе. Поэтому или сейчас, или никогда, другого шанса уничтожить ядро нашего флота у них уже не будет.

– Полностью с вами согласен, у меня аналогичная информация. Неужели вы, генерал, думаете, что линкоры без прикрытия я туда потащил просто так?

– Была такая мысль, легенду вы придумали убедительную. Опять правая рука не ведает, что творит левая. Но ведь это война, что скажут наши политики?

– Не волнуйтесь, согласием сенаторов я уже заручился. Четыре линкора – слишком жирный куш, они не могут не клюнуть на него, и ваша информация, генерал, это подтверждает. А когда они ввяжутся в сражение, ловушка захлопнется.

– Но соотношение сил… Мясорубка будет страшная, потери огромными, и в кораблях, и в людях. А что дальше? Начнется новая гонка.

– В этой гонке преимущество будет на нашей стороне. К тому же у меня в рукаве есть еще один козырь.

– А если проиграем?

– Тогда все будет плохо. Без флота некоторые планеты мы не удержим, и преимущество перейдет к имперцам. Поэтому проиграть мы не можем. – От избытка эмоций адмирал поднялся из-за стола и начал мерить кабинет шагами.

– Мы просто не имеем права проиграть. Но даже убедительная победа не решит всех наших проблем, адмирал.

– Вы имеете в виду Коалицию независимых?

– Именно ее.

– Давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас наша головная боль – имперцы, вот с них и начнем.

– Согласен, адмирал. Итак, какое содействие наше ведомство может оказать вам?..

– Огонь!

Спустя четыре секунды небольшой метеороид раскололся на несколько кусков, без взрыва. Снаряд был учебным. Второй месяц экипаж «Проксимы» крушил пролетающие мимо метеороиды и уворачивался от летящих прямо в корабль. Короче, расслабляться было некогда. Несколько метеороидов было на счету Вольдемара. Стрелять по ним было просто, цель шла прямо с постоянной скоростью, баллистический вычислитель щелкал такие задачи, как белка орешки. Белок и орехи он впервые увидел на Астгартусе. Больше штурману, а тем более второму штурману делать было нечего. Билл уже начал считать дни до возвращения, когда размеренное существование «Проксимы» было прервано событием гораздо более существенным, чем метеоритная тревога.

Сначала прыгнули к голубому гиганту, не имеющему планетной системы, а потому и собственного имени, только длинный номер на звездных картах. Там их уже ждал военный транспорт. Два дня с транспорта на линкор тащили снаряды, ракеты, продовольствие, перекачивали топливо и окислитель. Командир линкора хранил молчание, но все понимали: назревает что-то серьезное. Однако действительность была гораздо хуже самых мрачных ожиданий. Старый линкор и был тем самым козырем в рукаве адмирала Кагершема. Имперская разведка просто упустила учебный корабль, отправленный для обучения новобранцев к черту на рога. Перевод «Проксимы» в разряд учебных кораблей был чистой формальностью. С линкора не скрутили ни одной гайки, ничуть не уменьшили ни его огневой мощи, ни его защиты.

В начале третьих суток «дойная корова» отвалила в сторону, и командир линкора собрал на совещание офицеров корабля. Второго штурмана на него, естественно, никто пригласить не удосужился. Вольдемар коротал время в штурманской рубке, когда туда примчался Билл Кагершем.

– Слышал? – с порога выпалил он. – Война с Империей!

– Пока нет. Но ты не волнуйся, когда мы потребуемся, за нами придут.

– Ну и сиди тут!

Билл умчался дальше, если так можно сказать про невесомость. Через полтора часа вернулся первый штурман.

– Рассчитывайте прыжок, сержант, вот координаты.

Вольдемар вставил карточку в компьютер и вывел на экран конечную точку. Из кресла он не вылетел потому, что, во-первых, был к нему пристегнут, а во-вторых, находился в невесомости. На экране была Леста – главная база имперского флота. Вольдемар посмотрел на штурмана и задал только один вопрос.

– Обратный прыжок считать?

– Да. Чем черт не шутит, может, и пригодится. Сейчас старик по внутрикорабельной выступит.

Через две минуты ожили динамики:

– Коварный враг совершил внезапное нападение на наш флот. Сейчас наши товарищи ведут неравный бой с кораблями противника… Нам предоставляется возможность отомстить за гибель наших товарищей и приблизить окончательную победу! Надеюсь, мы прославим в веках имя линкора «Проксима»!

«Большие дяди в высоких кабинетах не смогли мирно распилить большие бабки, а нам предоставлена возможность славно сдохнуть в этих разборках. Ну, да ты сам эту дорогу выбрал, за хобот в академию никто не тянул. А то сидел бы сейчас в каком-нибудь десантном училище, печатал с носка – и никакой войны в радиусе ста световых лет. Хорошо… – Вольдемар взглянул на напряженное лицо штурмана. – Первый раз в такой ситуации, для него эта война начинается, а для меня продолжается».

Сержант Дескин уткнулся в компьютер. Тот наконец выдал результат. Вольдемар проверил расчеты компьютера и передал их первому штурману. Лейтенант проверил расчеты компьютера, проверил подготовку Вольдемара и подготовил данные для прыжка.

«Волнуется», – решил второй штурман.

Оставалось дождаться команды.

Прыжок через подпространство всегда несет в себе опасность, особенно на выходе. Всегда есть шанс оказаться на пути метеорного тела или астероида в самый неподходящий момент – момент выхода в обычное пространство. Поэтому прыгали подальше от планетных систем, где риск таких встреч был минимальным, а к цели подходили на маршевых ракетных двигателях.

Когда на экранах локаторов дальнего обзора появилась крупная одиночная цель, оператор не встревожился. Военные корабли такого размера без эскорта не летают, так что это, скорее всего, какой-нибудь заблудившийся транспорт. Однако «транспорт», не отвечая на запросы, продолжал приближаться к базе. Через двадцать минут стандартного времени на военной базе Леста была объявлена тревога. Два сторожевика отправились навстречу незваному гостю. Через четыре часа тридцать восемь минут один из неосторожно приблизившихся сторожевиков был выведен из строя корректируемым снарядом главного калибра, второй успел чуть отвернуть в сторону. Получив изображение пришельца на свой компьютер, командир базы буквально взвыл. Не узнать характерный силуэт было невозможно. Республиканский слон влезал в имперскую посудную лавку.

Встречать старый республиканский линкор было практически нечем. На ракетных батареях сэкономили ради линейного флота. Но ни одного из имперских линкоров на базе сейчас не было, как и крейсеров. Все тяжелые корабли были брошены на разгром линейного республиканского флота. На базе осталась скудная коллекция легких кораблей, в основном устаревших. Но был, был в этом раскладе свой козырь и у имперцев. Оставалось только решить, начинать с него или сначала развлечь республиканцев атакой легких сил. В первом случае был шанс остановить республиканцев до того, как они доберутся до доков, во втором вероятность остановить линкор была выше. Время до подхода противника оставалось, и командир базы углубился в расчеты.

На борту «Проксимы» царило возбуждение перед первым боем. На выходе из штурманской рубки Вольдемара перехватил Билл Кагершем.

– Слушай! Если со мной что… Ты сообщи моим родителям.

– Брось, Билл. Что с тобой может случиться? Эти имперские лоханки нам даже броню поцарапать не смогут.

Вольдемар Дескин лукавил, Биллу Кагершему досталось одно из самых опасных мест на линкоре, а неприятные сюрпризы возле главной базы вражеского флота были более чем вероятны.

– Не ври. Чем все это может закончиться, я не хуже тебя знаю, мы в одной академии учимся. Давай поменяемся, вот, возьми.

Билл сорвал с руки дорогой хронометр и протянул Вольдемару.

– Когда все закончится, верну, – пообещал тот и протянул другу дешевенькие электронные часы. – Не поминай лихом! – дублер командира отправился в носовую башню.