Текст книги "Разорви себе мозг! Путь в мир без страха, или Жизнь и приключения Влада Штангера"

– ХВАЛА АЛЛАХУ! – хором повторили мюриды.

– Рассказывай, Рашид! Нам нужно знать о шайтанах и джиннах. Ибо знания – это сила!

– Я восстановил свой облик с некоторыми нестыковками. Получилась помесь меня и терминатора. Шаман посмеялся, и мы отправились в путь. Мы то ли делали длинные шаги, то ли перелеты. Вроде бы устремлялись вверх, но уносились вниз. Откуда-то снизу из тьмы проступил тусклый багровый свет.

– Хутама! Адское пламя.

– Возможно, – не стал спорить Влад. – Мы пронеслись над этим свечением. И вроде как, изогнувшись, траектория ввела нас обратно – туда, откуда мы пришли. Только мы оба были иными. Глаза светились, тело отливало бронзой. Огромные мышцы и огромный фаллос, который я себе «сотворил», выбирая облик, давали какое-то фантастическое ощущение сверхсилы. «А теперь, – сказал шаман, – выбери облик зверя». «Какого?» «А какой тебе больше всех нравится?» «Кот». «Вот пусть будет Кот». И я обрел облик огромного серого Кота. Шерсть отливала золотистым свечением. Позже, кстати, я нашел на деревьях следы своих когтей (где я точил их), что косвенно подтверждало реальность путешествия.

– Это мир джиннов и шайтанов. А что сказал твой шаман о Высшем Мире – Мире Ангелов?

– Когда я спросил: «Можем ли мы туда попасть?» – он ответил: «А кто нас туда пустит?».

– Верно. Не пустят. Это – запретные пути и запретные знания. Важно не только, какую силу и сколько взять. Куда важнее – ОТ КОГО! Камиль, поясни мои слова.

И Устаз пошел прочь, таким образом оставив Камиля в необходимости продолжать урок.

– Это как в девяностые. Тебе дают мешок денег. Не так важно – сколько и зачем, как важно КТО! Если тебе дает деньги друг – это одно. Правительство – другое. А если тебе дают денег бандиты – то только для того, чтобы потом с тебя стянуть все, что смогут. Так вот, бандиты с шайтанами – как комар рядом с вертушкой. А ведь чем значимей дар, тем труднее от него отказаться. Тяжелее всего отказаться от Силы. Может возникнуть мысль о возможности принять дар шайтанов, а затем попробовать их кинуть. Не выйдет – договор с шайтанами имеет страшную силу! Прокляты все, кто берет что-либо от них! И ждет их Адское пламя. Иншаллах! Потому, Братья, скажем спасибо Рашиду за увлекательный рассказ и перейдем к чтению Корана.

Позже Влад разговаривал с Камилем.

– Зачем Устаз попросил меня рассказать о шаманских трюках с шайтанами?

– Устаз ничего не делает зря, Рашид! Это, полагаю, было нужно, чтобы братья узнали о том, что могут творить шайтаны и их слуги для сбивания людей с Истинного Пути!

– На все воля Аллаха!

– На все воля Аллаха!

* * *

В Питере Влад часто вспоминал беседы с Мудрецом.

Иногда ловил себя на том, что на многое начинает смотреть с его позиций. И с позиций его мюридов.

Влада удивляла реакция общества на мусульман. Влада поражало поведение самих мусульман (во всяком случае, тех, кто себя таковыми полагал, не имея к тому никаких оснований). Влад недоумевал – он в стране слепых, глухих или как «Джельсомино в стране лжецов»?

Иногда Владу начинало все напоминать театр абсурда.

«Путь Суфия, – говорил Устаз, – это путь Ахлю Сунна ва ль Джамаа! Совершайте предписанное, отвергайте все запретное и сторонитесь сомнительного – это и будет путь Суфия».

Однажды Влад покупал что-то в магазинчике в пригороде, неподалеку от своего жилища.

Перед ним в кассу стояли два узбека-гастарбайтера. Обсуждали «шакалов-ментов» и неприязнь местных доступных кыз к ним. Влад увидел в их корзинке, кроме еды двухлитровую емкость свинячьего пойла и колбасу из свиньи.

– Эй, дост! – сказал Влад. – Бу йок маса халал! Бу харам! Чундым?[5]5
  Эй, Друг! Это не дозволено! Это харам, понятно?


[Закрыть]

Оба узбека уставились на Влада с недоумением. Они прекрасно поняли, что сказал Влад, но на всякий случай один сказал: «Чунмадым!» (Не понимаю!).

– Сен чундым амас[6]6
  Все ты понял!


[Закрыть], – рявкнул Влад. – Если я вас обоих, меймун-оглы[7]7
  Сыновья обезьяны.


[Закрыть], понимаю, то и вы меня понимаете прекрасно.

– Понимаешь, брат, – сказал тот, что постарше. – Мы очень устаем, тяжелый работа. Немножко пива – хорошо. А немножко колбаса – вкусно.

– Немножко пива – тебя ведут прямиком в объятия шайтанов, – сказал Влад. – А чучка-га казы-харам ускорит твой путь. Ты муслим – как ты можешь покупать эту мерзость?

– Ваххабит! – шепнул второй ему на ухо. – Пошли, положим на место, потом вернемся и заберем.

Тонкий слух Влада позволил ему легко разобрать шепот.

– Спасибо, брат, что подсказал нам, – сказал первый узбек, – мы не будем покупать этот харам!

Второй унес обратно свинину и свинячье пойло.

Влад качал головой и недоумевал…

Вспоминалась история из Библии о продавшем первородство за миску чечевичной похлебки…

Как-то Влада дернули в Райотдел. Животнолюбы написали на него очередную телегу по поводу отстрела бродячих псов.

Поболтали с участковым. Никакого дела, никто, конечно, заводить не стал.

– Двадцать семь! Двадцать семь за три месяца нападений бродячих псов на людей! Вали их, мы тебя прикроем, – сказал участковый.

– Как оперативная обстановка? – поинтересовался Влад. – Что в районе-то происходит, поделился бы…

– Да все нормально. Только пьяные среднеазиаты подрались. Чурбаны! Мусульмане!

– Если пьяные – не мусульмане. Подрались – не мусульмане. Если бы трезвый кого-то зарезал по веским причинам – это мог бы быть мусульманин. А так – нет. Ты вначале правильно сказал – ЧУРБАНЫ! И часто такое?

– Да нет, не особо. Да те, которые пьют и дерутся еще ничего! Они почти как наши. Только рожи чумазые. И болтают на своем тарабарском.

– Тюркском, – поправил Влад.

– Ага! Эти простые и понятные. А есть среди них – вообще жуткие люди.

– Это какие?

– А такие, понимаешь, НЕ ПЬЮТ, НЕ КУРЯТ, НЕ ВОРУЮТ, НЕ ДЕРУТСЯ, А МОЛЯТСЯ ПО ПЯТЬ РАЗ В ДЕНЬ! Вот от этих реально мороз по коже. Вот эти – реально страшны…

– А чем страшны-то?

– Да знаешь, жутко от них. Смотрит такой на тебя и усмехается. И матом не ругается, и ощущение такое, что знает что-то важное-важное, чего ты не знаешь. И силой от них веет страшной, неясной. Вроде и хлюпик, а страшно у такого на пути стать.

– Да, майор, знают они такое, что от тебя сокрыто пока. Ладно, бывай! Спасибо.

Этот Мент, Хороший Мент, почти что Честный Мент не только почуял, но и смог признать, осознать и понять, что эти люди выше его. В чем-то.

А однажды на мобильнике Влада высветился незнакомый номер. Питерский.

– Да, слушаю Вас!

– Ас-салам алейкум, Брат! Это Камиль. Как ты?

– Ваалейкум ас-салам, Брат! Альхамдулиллях! Жив здоров и на свободе! Ты как? В Питере?

– В Питере. Давай встретимся.

– Давай!

Через полчаса друзья сидели в простеньком халальном бистро на «Техноложке».

– Где борода, Камиль? – спросил Влад, показав пальцем на щетину.

– Дома осталась, – засмеялся Камиль. – Здесь мы в дар уль Харба, дар уль Куфре, здесь и щетины хватит. Зато ни разу документы не спросили!

Ну да! Спрашивать документы у русоволосого Камиля со славяно-татарским, а вовсе не горским типом лица при спокойном поведении не станут. То ли дело трясти мигрантов из Азии по метро. Хотя никто, по-моему, об узбекских террористах ничего не слышал…

– Какими судьбами, Брат? Надолго?

– Через три часа самолет на Минводы.

– О! – огорчился Влад, – Даже в гости ко мне не успеем… А чего так ненадолго?

– Дела. В Москве вопросы решали. Одного родственника выручать пришлось. Представляешь, ножом пырнул одного ублюдка.

– За что?

– За дело. Представляешь, идет парень по улице с двумя приятелями. Один татарин, а второй вообще русский. Но муслимы оба. Вдруг толпа футбольных болюлей бритоглавых. И ну цепляться к ним. Саид говорит: «Парни, давайте мы своей дорогой пойдем, вы своей?» А ему по роже главный скин! Они всей толпой хотят бодаться, как бараны. И вопят: «Чурки, мы вас всех бить будем!». Но у нас, сам знаешь, такое не принято. Саид ему ножик в брюхо по самую рукоятку.

– И чего?

– Сдох, собака! Оказался каким-то мордобойцем. Теперь все переврали. Шли себе, оказывается скинхеды, с цветочками в руках и плакатами: «Сатрап – Чемпион». И кричали: «Слава России! Да здравствует футбольный клуб “Сатрап!”». А тут страшный злой Саид выскочил с двумя «подельниками» и ну рвать плакаты и кричать: «Нет, не Сатрап – Чемпион! А Берег – Чемпион!» Хотели скины с ним армреслингом посостязаться, либо на выбор партию в теннис предложили – дескать, кто победит, тот и прав! А он одного порезал, а всех остальных тоже напугал. А остальных было не двадцать персон, как в первоначальных показаниях, а полторы.

– Как это пол торы?

– А один – потомственный дебил и алкаш, он за половину только сойдет… Понимаешь, Рашид, они хотели в пьяном угаре подраться. Попинаться, люлей получить. А в Горах и в Степи сам знаешь, не особо-то дерутся. Там, если сильный слабого ударит или унизит, слабый ему нож в брюхо по рукоятку загонит…

– И чего, Камиль?

– Да ничего! Пока в Раше все на взятках держится, все вопросы решаются…

– А в Питере чего?

– Тебя повидать!

– Да ладно?

– Устаз тебе письмо передает. Почитай на досуге.

– Салам Устазу!

– Передам.

– Тебя отвезти, Брат?

– Да вот один из наших братьев за мной подъехал. Ну, салам алейкум, Брат!

– Салам алейкум! До встречи, Иншаллах!

* * *

– Устаз, если позволено будет спросить? Суфиев критикуют за излишнее почитание шейхов. И за то, что рассказывают о них небылицы, якобы они суперсенситивны, все знают и чудеса творить могут. Но я не заметил к тебе отношения иного, чем в горских семьях к Отцу. – А я и есть Отец. Дед, Прадед, Прапрадед. И Прапрапрадед, – Устаз заразительно засмеялся. Смех подхватили мюриды.

– Я слышал, многие суфии обращаются с мольбами к своим шейхам, чтобы они донесли их Аллаху.

И Влад рассказал Устазу, как разговорился однажды в магазинчике при мечети с одним суфием из Горностана, и тот привел ему метафору.

– Самому просить Аллаха, это все равно, что крестьянину явиться к Падишаху и надеяться, что примет. Нужно сначала к писарю и к везиру попасть, а они передадут Падишаху. Так и с Всевышним.

– Брат, это куфр (неверие)!

– Нельзя так говорить, Брат, ты муслима называешь кяфиром.

– Я не называл тебя КЯФИРОМ, Брат! Сказать куфр и быть кяфиром – разные вещи. В ат-Таухиде (Единобожии) есть три составляющих:

Единство Господства (Таухид Ар-Рабибийя) – не признавать своим господином никого, кроме Бога.

Единство Божественности (Таухид Аль Улюхийя) – не считать Божеством, никого, кроме Бога.

И единство Имен и Свойств (аль Асма ва Сыфат).

Ты, Брат, отрицаешь Всеслышание и Всеведение Аллаха. А это куфр, Брат.

Ты приписываешь шейху то, чем владеет лишь Аллах – это куфр.

Ты сомневаешься во Всеведении, Всеслышании и Всезнании Аллаха – это куфр.

Это куфр, Брат, но ты не кяфир.

Подумай над моими словами, поищи довод.

– Спасибо, Брат, подумаю.

– Салам Алейкум!

– Алейкум ас-Салам!

– Ай да Рашид! – смеялся Устаз. – Все правильно сказал. Молодец. Это другие суфии, Брат. Совсем другие. Те о ком ты говоришь – джахили. Невежды. Пока они говорят: «Ля Иляха илля Ллаху, Мухаммад Расулю Ллаху», делают намаз, дают закят, держат пост – они муслимы, хоть и заблудшие.

Мы не отступаем от Сунны, а если и отступим, то по незнанию, да убережет нас от него Аллах! Получив довод, мы немедленно откажемся от заблуждения.

Оказывать чрезмерное, излишнее почтение шейхам – джахилийя. Но мюрид полностью полагается на своего Устаза во всем. Конечно, муслим полагается лишь на Аллаха. Но мюрид должен высвободить силы для служения, которые тратятся в обычной жизни на те вопросы и проблемы, которые тарикат берет на себя. Тарикат – это не рыцарский орден. Параллели с западом неверны. Тарикат – это БРАТСТВО, община. Место, круг братьев, где все заботятся о тебе, а ты заботишься о братьях.

– Но, Устаз! Такой ведь должна быть вся УММА!

– Увы, Рашид! Умма ныне слаба.

– А вроде бы, наоборот. Ислам сейчас очень силен.

– Ислам силен?! – Шейх опять засмеялся. – Рашид, тебя обманули! Ислам сейчас очень слаб! Ни одного Исламского Государства. Только страны с «преобладающим мусульманским населением». Ислам был СИЛЕН, когда несколько десятков мусульман выехали с Пророком (СААС) из Мекки в Медину. Вот тогда Ислам был силен! Ислам был силен во времена Первого Халифата! А сейчас ислам очень-очень слаб!

Влад вспоминал этот разговор с Устазом, слушая занудную проповедь муллы, две трети которой он читал по-татарски. Его коми-пермяцкий диалект Влад понимал плохо. Арабский его оставлял желать лучшего. Зато по-русски мулла говорил коряво и с диким акцентом.

«Надо же, – удивлялся Влад, – единственный татарин, который плохо говорит по-русски.

У Влада было полно приятелей-татар, но по-русски все говорили без акцента. Только мулла занудно читал «этот проповед».

После того, как закончился «этот проповед», Влад вышел на улицу. Возле мечети торговали несколько мусульман. Халал мясо, самса, татарские пирожки. Четки, книги, коврики.

Вдруг появился какой-то мерзкого вида мужик в сопровождении двух ментов. Один – жирный, рыжий, с заплывшими глазками, похожий на швайне – майор и один урод в штатском. Торговцы стали все прятать, но тип схватил одну женщину за руку. И майор стал по рации кого-то выкликать.

– Эй, в чем дело? – осведомился Влад у типа.

– Вопросы?! – тип махнул перед Владом красной коркой (чего-то там о законности и правопорядке с какой-то гадской фамилией то ли Чебортык, то ли Чебурак).

– Есть вопросы! – к удивлению урода сказал Влад.

– В чем дело? Ты кто? – спросил свиномордый майор.

– Влад Штангер, Антитеррористический Центр. Вы это чего тут бесчинствуете? А ну, женщину отпусти!

Вокруг Влада собралось несколько десятков мусульман, и свиномордый и урод забегали глазками.

– Давай отойдем, – сказал свиномордый.

– Женщину отпусти и отойдем. Вы тут чего? ВОПРЕКИ УКАЗУ ГУБЕРНАТОРА О ТОЛЕРАНТНОСТИ приперлись в пятницу к мечети сеять национальную и религиозную рознь? Погоны жмут, майор? Служить устал?

– Да понимаешь, ты ж тоже офицер, должен понять. Мулла жалуется, что тут торгуют, и нас натравливает. А нам чего делать – задание дали и мы пошли. Ты же сам…

– Я в запасе. А чем ему торгующие мешают?

– Это не наши разборки. Мы приказ получили – и вперед. Только мулла ваш и на молельную комнату на «Сенной» и на медресе «Ручеек» доносы писал. И нас посылали искать вещдоки.

– Нашли?

– Не нашли. А нас за это вз. али! Только мы тоже не сволочи, ясно?

И в лице майора проступило что-то хорошее, настоящее, сделав его почти приятным.

– Отпускай!

Женщину отпустили. Влад задумался. Его тронули за плечо и что-то спросили на горском.

– Не понимаю, – сказал Влад.

– Такой дерзкий! Я подумал, из наших, – сказал горец в круглой шапочке. – Суфий?

– Суфий. Салафийский тарикат.

– Супер. Я – Ахмад. Накшбандиец. Пошли чаю попьем.

– Пошли, Брат.

А потом Влад столкнулся с иными суфиями.

Один из приятелей Влада по курсам арабистики, Абдалла, попросил его:

– Брат, помоги в одной проблеме.

– Если в моих силах, Брат. Спрашивай.

– Моя сестра, Альфия, ВКонтакте разместила ролик, где мюриды целуют руку своего Устаза и привела хадис, где Пророк (СААС), когда ему пытались воздавать подобные почести, уклонялся от них, говоря: «Не повторяйте ошибок последователей Исы, предавая Посланнику почести неподобающие». Или что-то в этом роде. Теперь ей звонят парни из Горностана, угрожают. Я попробовал их урезонить, теперь угрожают и мне.

– Дас ист шлехт! Дай номер. И сестре позвони, чтобы ролик убрала.

– Вот номер. Зовут Шамиль.

Влад набрал «Теле-2».

– Да.

– Здравствуйте. Шамиля могу услышать?

– Можешь. Это я.

– Салам Алейкум.

– Ваалейкум ас-салам.

– Шамиль, я – Рашид. Родственник Альфии. Ты ей звонишь и угрожаешь и оскорбляешь ее. Это нехорошо, Брат.

– Это не телефонный разговор.

– Давай встретимся.

– Где?

– Я сейчас на Московском, в районе «Парка Победы», могу подтянуться, куда скажешь.

– «Мама Рома» на Московском через час!

– Зер гут! До встречи. Поехали, Абдалла.

– Брат, мы что, поедем вдвоем? И без оружия?

– «Джовдет трус, Абдулла – воин», – процитировал Влад «Белое солнце пустыни», свой любимый фильм. Оружие, оружие! Мы же в братьев стрелять не будем, Абдалла?

– А вдруг они будут?

– Иншаллах.

Влад и Абдалла приехали за пять минут. Заказали минералку. Ровно минута в минуту вошли шестеро горцев. Куртки и плащи, под которыми явно спрятано оружие.

– Салам Алейкум.

– Ваалейкум ас-салам.

– Ты Рашид? Я – Шамиль! Твоя родственница оскорбила нашего Устаза. Мы за него убьем любого!

– Это верно, мюрид! Я велел ей убрать этот нехороший ролик.

– Вот слова муслима! Я за них тебя уважаю. Ты сказал «нехороший ролик». Молодец!

– Брат! Поверь, я этот ролик даже не видел. Этот ролик не учит исламу. Этот ролик оскорбил чувства хотя бы одного муслима – значит это плохой ролик! Лишь Господь в Судный День укажет нам, кто был прав, а кто заблуждался, так, кадириец?

– А ты суфий, Брат?

– Суфий. Салафиец. Брат! Мы здесь в Земле Войны (дар уль-Харба) в Земле Куфра! И МЫ ДОЛЖНЫ ИСКАТЬ ТО, ЧТО НАС ОБЪЕДИНЯЕТ, А НЕ ТО, ЧТО РАЗЪЕДИНЯЕТ, на радость нашим врагам.

– Хорошие слова, Брат! Твой Устаз, полагаю, гордится тобой! Передай родственнице, пусть будет поосторожнее с чувствами мусульман. Салам алейкум, Братья!

– Ваалейкум ас-Салам! Аллах Йусалимук!

Горцы вышли. В зал вернулись попрятавшиеся официанты.

– Счет, пожалуйста, – сказал Влад.

* * *

■ Ты можешь быть сильным. Не выставляй свою силу напоказ.

■ Ты можешь быть богатым. Не кичись богатством.

■ Ты можешь быть умным. Не бахвалься умом.

■ Ты можешь считать себя умнее, сильнее, богаче всех вокруг. Считай – в сердце своем. НО, ПОКАЗЫВАЯ ЭТО ДРУГИМ, ТЫ ДАЕШЬ ИМ ОРУЖИЕ ПРОТИВ СЕБЯ!

■ Когда вступаешь в битву – ВЕРЬ, что одолеешь врага! Но не бахвалься. Говори: «Бой покажет!» Иначе рискуешь растратить силы на бахвальство. И их не хватит для победы.

■ Нельзя унижать того, кто кажется тебе слабым, ведь смерть от ножа в слабой руке гордеца непочетна. А нажать курок может даже ребенок… Нельзя смеяться над тем, кто недостаточно умен. Ибо глупцы злопамятны, а судьба переменчива…

Влад слушал и поражался простоте и отточенности формулировок. Видимо, много поколений мудрых людей в Горах передавали адаты. И не одна смерть пришла к людям, пока не научились так четко и отточенно формулировать правила и следовать им…

А Камиль как-то добавил к словам Устаза:

– Никогда не обижай Мужчину. Но если обидел – убей его! Ибо месть в горах неотвратима.

– Это адат, Камиль?

– Это так, глупая шутка, – смеется воин.

Никогда не понятно, когда он шутит, когда говорит всерьез…

Влад видел подтверждения словам Устаза каждое мгновение.

Влад однажды понял, что всю жизнь он жил по тем принципам, о которых говорил Устаз.

И ценил тех, чьи принципы были такими же.

И презирал тех, кто жил по принципам отвратительного самовыражения.

Однажды Влад выезжал из двора на Лесной. Проезд узкий. «Волга-3110» растопырилась так, что объехать-то ее было непросто. Но мало того. У нее был открыт капот и в нем ковырялся какой-то работяжка. А сбоку, мешая проезду, открыта дверь и оттуда торчали ноги и жопа другого работяжки, ковырявшегося под панелью.

Влад помигал фарами. Ноль реакции.

Влад посигналил. Работяжка, не вылезая, разразился матерной тирадой. Было забавно ее слушать. Торчали ноги и жопа, и откуда-то снизу доносился мат. Наконец работяжка, матерясь, засучил лапами и вылез.

– И че, бля? Не объехать, бля? Вишь, бля, работаем, твою мать!

Влад вылез из машины.

– Э! Ты че, бля? – вякнул работяжка.

– Он че, бля? – осведомился второй.

Влад подошел к «волге». Работяжки попятились.

– Ну, ты, это, бля… – изрек тот, что ковырялся под панелью.

Влад потянул из ножен «Катз».

Влад ударил ножом в дверцу машины.

Он видел рекламный ролик, где таким ножом режут дверцу «мерседеса».

Нож вошел с легким усилием и скрежетом. Влад налег на рукоять. Железо поддавалось. Нож резал дверцу, как открывашка консервную банку.

– Ду хаст швайне? – спросил Влад. – Зер шлехт! Мен сенхе суямен болэрма, кучукгыз![8]8
  Вы свиньи? Я вас резать буду, псы!


[Закрыть]

Оба работяжки остолбенели. Влад со скрежетом вытащил нож из дверцы.

– Сен аз-маз улесен…{Мало-мало умрете…}

И шагнул к работяжкам. Ублюдки, подвывая, бросились вон.

Влад сел в машину и, объехав «волгу», выехал из двора.

«Шакалы! – думал Влад. – Ну чего им, скотам, не живется? Ну зачем вякать, как дворняга, даже не посмотрев, кто перед тобой? Откуда такая дикая самонадеянность?»

И Влад вспоминал слова Устаза:

– Загадка русских в том, что они НЕНАВИДЯТ друг друга. Искренне. Бескорыстно и безвозмездно стараются причинить друг другу зло. Где истоки этой ненависти – историческая загадка. Для русского свой – это не свой. Это объект унижения. Ни один народ в мире не относится так к своим соплеменникам. Сделать гадость, облаять, нагадить, обрызгать на дороге и мчаться, довольным, дальше – норма жизни. Так нельзя. Так не должно быть. Это неправильно. Это надо менять.

У русских есть будущее, только если они это в себе победят!

А виной всему их идолопоклонство, освящающее холопство и барство. Ни у одного народа нет религии такой бесчеловечной и такой преданной деньгам и власти…

И Влад, размышляя над этим, вспомнил, как однажды ехал он в Москву.

В поезде, поулыбавшись симпатичной, годной к использованию проводнице, Влад попросил чайку и расположился в купе.

Кроме него ехали три каких-то убогих старичка. Один жирный, как бегемот, другой дистрофик, а третий какой-то горбатый или кособокий. Жирный был лыс, но над ушами и на загривке топорщилась шерстка, дистрофик седенький, а кособокий как-то неряшливо космат. Они хлебали свинячье пойло, несли какую-то хрень и говорили громкими хрипатыми голосами. Предложили и Владу. Тот, покачав головой, сказал: «Это дерьмо для рабов!». Старички покряхтели, и один робко вякнул, что это хороший виски.

Проводница занесла чаек. «О! У нас не вагон, а прямо конкурс красоты!» – польстил Влад, который всегда вел себя, как дамский угодник. Проводница порозовела, захихикала и смущенно сказала, что если еще чего надо, то она у себя. «Еще чего мне надо не от тебя», – ухмыльнулся мысленно Влад.

– Молодежь! – засмеялись старички.

И залопотали о школе.

Влад офигел!

Они закончили школу в год Московской Олимпиады! То есть всего лишь на ГОД старше Влада…

Влад ощущал себя совершенно молодым мужчиной. И проводницу, которой не было тридцати, воспринимал как ровесницу. Ну, немного помладше. А эти…

Влад вспомнил Устаза. Язык не поворачивался назвать его «старцем»! Одного с Владом роста, чуть за 180, Устаз был широкоплеч, худощав и могуч, как скала. Прямая осанка, развернутая грудь. От Устаза исходило ощущение неимоверной силы. И физической, в том числе. Зрению его могли бы позавидовать молодые. Как-то однажды Влад подумал, что если бы Устазу побриться, одеться в европейский костюм, его бы в столицах принимали за какого-нибудь западного киноактера немногим за пятьдесят…

Вдруг откуда-то раздался рев и возмущенный крик проводницы. Какая-то пьяная рожа вывалилась из купе, стала вопить на весь вагон.

Мимо пробежала заплаканная проводница. Влад шагнул за ней.

– Что случилось?

– Да, пьяный урод!

– Чего рот ему не заткнуть? Милиция есть в поезде.

– Не заткну-у-у-уть! Он депутат! Корку показывал и грозился.

– Заткнуть, – угрюмо сказал Влад, – еще как заткнуть!

Влад вышел из купе проводников и столкнулся с этой пьяной рожей. Рожа была недовольна.

Рожа попыталась обойти Влада. Не получилось. Влад вытащил ножик. Небольшой. Сантиметров девять. Стал чистить ногти.

– Э-э-э, мнэ-э-э, – сказала рожа.

– Эгэ, – сказал Влад. – Сейчас ты, скотина, пойдешь в свое купе, ляжешь на свою полку, и я тебя до самой Москвы не увижу и не услышу. Усвоил?

– Э-э-э.

– Я тебе, скотина, вырежу на спине слово «пидор», ясно?

– Я – народный депутат!

– Хорошо! Вырежу «ДЕПУТАТ»!

Депутат посмотрел Владу в глаза.

Депутат поверил.

Это было видно по его испуганной роже и по бегающим глазенкам.

– Пшел! Шнеллер, швайне!

Депутат вприпрыжку понесся к себе в купе.

«Где я видел эту рожу? – думал Влад. – А! Точно! По зомбоящику!»

Впереди через восемь часов Влада ждала Москва.

* * *

Как-то однажды Влад оказался на занятиях по стрельбе с мюридами.

– Стрельба – дисциплина духа, – повторял Камиль.

Влад любил стрелять.

Влад умел стрелять.

Влад с интересом наблюдал за тренировкой мюридов. Основных приемов было два: спокойная долгая подготовка к выстрелу из засады. И стрельба навскидку, стоя спиной, по летящим предметам. Что-то типа утиной охоты или стендовой стрельбы.

– Не желаешь посостязаться, Брат? – спросил Камиль.

– Нет, Брат, мне не угнаться за мюридами. Я вообще по утиной охоте не очень…

– Мы ведем боевую стрелковую подготовку!

– Брат, это позапрошлый век. Боевая стрелковая подготовка – нечто иное. Неужели Салман вас не научил?

– Салман – диверсант. И гранатометчик. По тактической стрельбе не особо. Может быть, ты расскажешь нам?

– С удовольствием, Брат!

– Эй, Братья! Сюда! Нам брат Рашид расскажет о стрельбе.

Братья с интересом слушали рассказы Влада. Делали упражнения, которые рекомендовал Влад. Обсуждали тактику городских боев, рассказанную Владом.

«Бисмилля Рахмани Рахим, – произнес Влад шепотом. – Во имя Создателя, только, чтобы снискать довольство его и без каких-либо других целей, начну!»

– Братья! – начал Влад. – Все вы – горцы, а значит – воины. И стрелять умеют все. Я не собираюсь УЧИТЬ вас стрелять – вы все это умеете. Я не буду пересказывать вам свою книгу «Человек вооруженный» – вы ее все читали. Я расскажу вам о принципе и некоторых хитростях.

Первое.

Для разных видов стрельбы нужны разные качества. Среди вас мало хороших снайперов. Это потому, что вы очень живые, подвижные и динамичные. А снайпер должен быть немного тормознутым. Чтобы продвинуться в снайпинге, возьмите одну из техник дыхания и немного видоизмените. Вдох-выдох-пауза. Вдох-выдох-пауза. При этом представляйте, как вы обращаетесь в камень. Все тело. Кроме указательного пальца. Он мягкий, гибкий и чуткий. Разминайте его. Разрабатывайте его. Пилочкой снимайте верхний слой кожи, чтобы она стала тонкой и чуткой. Ваш палец должен быть гибким, живым и теплым…

И делайте такое упражнение. Наверните на палец листок бумаги, чтобы получился колпачок семь-восемь сантиметров. Медленно сгибайте палец, чтобы движение было плавным.

Влад свернул листик в трубочку, сделал колпачок на указательный палец и подвигал. Колпачок двигался не очень ровно, но без рывков. Кто-то из мюридов засмеялся.

А теперь вы попробуйте. Попробовали. Рывками. У всех.

– Тренировка, – сказал Влад, – тренировка и тренировка!

Это одна хитрость.

Вторая – ремень. Берешь тонкий кожаный ремешок, надеваешь на ствол петлей. А другой конец приматываешь на опору. И ствол не дрожит. Вообще. Устойчивее, чем на сошках. Даже микродрожь отсутствует. И выстрел будет точен. Дыхание. Вдох глубокий, полный выдох. Полувдох. На полувдохе стрелять. Нужно научиться слышать свой пульс. Это несложно. Немного тренировки – и все. Стрелять между ударами пульса. Тогда оружие не дернется.

– Рашид! Что, удар пульса повлияет на выстрел?

– На пистолетный с пятнадцати метров не повлияет. А с полукилометра из СВД или трехлинейки – запросто. Это как густеющее масло – на телеге незаметно, а в швейцарских часах сразу увидишь – отставать начнут.

Пока ждешь в засаде – следи за дыханием. Вдох-выдох-пауза. Так легче ждать. Но, когда тормозишь себя – рискуешь уснуть. Чтобы не уснуть – зикры. Четки на 99 бусин. Только перебирать их – БОЛЬШИМ ПАЛЬЦЕМ, а не указательным.

И таких хитростей много, мюриды. Я надеюсь, они помогут кому-нибудь из вас.

Да примет Аллах мой скромный вклад в дело укрепления Салафийского Тариката…

Завтра, мюриды, я расскажу еще кое-какие хитрости по снайпингу, а до отъезда постараюсь успеть еще и по тактической стрельбе. Хотя, увы, и не тактик. Хасана бы сюда. Он бы лучше объяснил.

– Этого ваххабита? – спросил Камиль. – Нет уж, обойдемся без него. Хотя если приедет в гости или поучиться – примем. Если только проповедовать не начнет.

И Влад вдруг вспомнил, что, когда готовил один отряд под Москвой, давал воинам упражнение – стрельбу над головой. И под ноги, чтобы выдавить страх.

А на следующий день Влад улетал за границу. И свое ружье прихватить не мог.

Пришлось довольствоваться тем, что принес Ученик.

КОРОТКОСТВОЛЬНАЯ САЙГА 12-ГО КАЛИБРА!

Трендец!

Из этого агрегата точного выстрела не сделать дальше пяти метров.

Влад поставил учеников и начал стрелять, завышая и занижая прицел.

И тут после выстрела один из учеников упал и дико завопил.

«Убил! – мелькнуло в голове Влада. – И чего теперь делать – всех валить и сваливать!»

Влад отогнал эту мысль. И обратил внимание, что орет ученик что-то очень долго.

Трупы не орут.

Посмотрел Влад – ХВАЛА СОЗДАТЕЛЮ!!! – жив! Только щепка от дерева, куда пуля Влада угодила, отщепилась и воткнулась ученику под глаз. Сантиметра полтора ниже. До кости…

Мог бы ослепнуть влегкую.

Да, странные вещи бывали на тренингах Влада.

Странные вещи бывают на стрелковой подготовке…

* * *

Влад любил слушать Устаза.

За свою долгую-долгую жизнь Устаз слышал много историй. А с его безукоризненной памятью был поистине неистощимым кладезем историй.

Однажды, после вечерней молитвы Устаз сделал знак мюридам не расходиться. Он уселся на коврик, скрестив ноги, и мюриды расселись вокруг, предвкушая какую-нибудь увлекательную историю.

– Выбор… – Задумчиво произнес Устаз. – Мы всегда делаем выбор. Мы выбираем путь. Но гораздо чаще Путь выбирает нас. И выбор наш предопределен Аллахом. Но мы несем ответственность за тот выбор, который сделали. Вы дошли до развилки. Пошли прямо. Но путь, вначале показавшийся вам прямым, изогнулся и вывел вас на край пропасти. Если вы слепы, или идете с закрытыми глазами и не ощупываете дорогу – вы оборветесь в пропасть. Если вы зрячи и видите, что путь привел вас на край, за которым падение в бездну, разворачивайтесь и идите обратно к развилке! Как бы долго вы по своей тропе не шагали. И даже если по этой тропе шли ваши деды и прадеды – а путь сей привел вас к краю пропасти, и вы стоите над бездной, – не поздно развернуться и вернуться к развилке. И скажите дедам и прадедам: «Я уважаю вас, предки мои! Но путь ваш привел меня к пропасти. Я выбираю другой путь. Для себя и для своих детей!» И возвращайтесь к развилке.

Когда-то в Дельте Волги жил могучий народ – ХАЗАРЫ. Рашид, ты знаешь тюркский – переведи.

– Устаз, «хэзэр» по-татарски – «сейчас».

– Именно! Это был великий народ, могучий народ, понимавший, что значит «ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС»! Таты – горские евреи, которых мы считаем ахлю-Китаб – людьми Книги, рассказывают в своем эпосе «Кузари» о том, как однажды хазарский каган решил, что хватит идолопоклонствовать и решил принять веру в Единого Бога. Но задумался каган – какую выбрать? И позвал к себе Раввина, Муфтия и Епископа. И попросил каждого из них рассказать о своей вере.