Текст книги "Ошибка выжившего"

XIX

Как вскоре из расспросов слуг выяснил Волков, княгиня Беляна отнюдь не врала, рассказывая о своих чувствах к покойному Истиславу Корновскому.

Она была старшей из его трёх жён – во всех смыслах, и ратники слушались её куда охотней, чем князя, ухитряясь при этом делать вид, что на самом деле всё наоборот. Отчасти причиной служила холодность Истислава, предпочитавшего юных девиц вроде казнённой Мирославы, из-за чего княгиня вынуждена была искать утешения в объятиях ратников. Отчасти – её природная хитрость, умение манипулировать людьми и нечеловеческое терпение, которое и позволило ей прожить все эти годы, ни разу не выказав даже крохи непокорности. Ведающий, голова которого теперь красовалась на пике над воротами, казнь Мирославы, отъезд Истислава – никто не знал наверняка, но следы рук Беляны, кажется, были везде.

Такой женщине и подчиняться не зазорно, считали ратники. Отчасти Вульф был с ними согласен.

Вдобавок ходили шепотки, что она всё-таки действительно волхва. Во всяком случае, немало воинов Корнова были обязаны ей жизнью – Беляна не чуралась самолично врачевать раненых, и за десять лет таковых скопилось немало. Все они готовы были умереть за княгиню, и та знала это.

Как только Истислав отправился в путь, она решила, что настала пора действовать. Средняя жена Людмила отправилась в монастырь – это была женщина тихая и забитая, но Беляна не оставляла никаких лазеек. Затем княгиня созвала воинский совет, на котором в лучших традициях семейки Борджиа прикончила неугодных и просто строптивых, а там и всю власть под себя подмяла. Ни жрецы, ни торговые союзы не посмели даже шевельнуться – ратники стояли за Беляну горой, а в этом мире у кого меч острее, тот и прав.

Вот княгиня и стала единоличной властительницей. Конечно, на горизонте выросли новые проблемы, но первый шаг ей удался идеально, и жизнь стала куда лучше. И если раньше опостылевшая мужу Беляна лишь иногда принимала в своих покоях отличившихся ратников, то теперь она не сдвигала ноги ни на минуту, навёрстывая упущенное за годы замужества.

– Глядишь, теперь хоть всё по уму да справедливости будет, – сообщил Всеслав, заканчивая свой рассказ.

Вульф, не останавливаясь, приступил к сбору информации о второй проблеме – то есть аномалиях, из-за которых они оказались заперты в L4. Здесь пришлось формулировать запросы куда более расплывчато, и дружинники только качали головами – «мерзким колдовством» они не интересовались. В конце концов они стали ссылаться на некоего Аптекаря, владельца лавки на торговом поле, который-де всё обо всём знает. Сама княгиня у него лекарственные снадобья, мази и порошки закупает, не гнушается. Лучше у него спросить.

Волей-неволей майору пришлось отправиться туда. Иных вариантов просто не оставалось.

XX

Вульф шагал по улицам Корнова, следуя за мальчишкой-конюхом – тот бежал впереди, изредка оглядываясь и проверяя, идёт ли за ним благородный господин. Теллер Акдены и обещание дать второй после дела – огромный куш для безродного паренька, который и серебряную белку-то, небось, видел раз в год. В Корнове за теллер давали куницу, за куницу – шесть белок, за соболя – двадцать пять куниц, так и жили. А вот монеты здесь только-только начинали чеканить, и приходившие из других стран деньги ценились больше простых кусков серебра.

– Далеко ещё? – окликнул провожатого Вульф.

– Совсем чуть-чуть, господин.

Волков по-прежнему носил армейскую одежду Земли – всё ту же «степную жабу» и бурые берцы. Для зелёных лесов Демера, конечно, этот камуфляж уже не подходил, но его это мало заботило – в конце концов, вряд ли в здешнем мире найдётся одежда более качественная и удобная. На косящихся вслед прохожих Волков обращал внимания не больше, чем на гадящего в переулке нищего.

– Вот здесь, – конюх указал на дверь под вывеской с деревянными ступкой и пестиком. Рядом шла надпись «Аптека».

Сунув ему вторую монету, Вульф направился туда.

– Доброго здоровья, хозяин! – провозгласил он, входя в полутёмную комнату. Стоявший за прилавком дед подслеповато уставился на него, и его глаза расширились. Вульф улыбнулся в ответ.

Несколько долгих секунд они молчали.

– И за тридевять земель от тебя не укроешься, будь ты неладен, – Аптекарь сплюнул на пол.

– Не думал, что местный знаток слухов – это вы, господин Змеев, – сказал Вульф. – Хотя и не удивлён.

Фёдора Змеева он хорошо помнил ещё по Земле, а потом, когда российская ФСКН накрыла его конопляные делянки – по шестому открытому R.C.D. миру. Спасаясь от тюрьмы, господин Змеев воспользовался услугами контрабандистов, которые и засунули его сюда. После чего наркобарон встретил на свою голову обладавшего превосходной памятью Вульфа, и волей-неволей согласился быть информатором. Выбора, разумеется, у него не было.

Потом, конечно, он снова дал дёру и, казалось, пропал бесследно. Теперь вот выяснилось, что нет.

– Чего пришёл-то? – сварливо спросил Змеев. – Дурью я больше не торгую, вот те крест! – он размашисто перекрестился.

– За всё тем же, – хмыкнул Волков. – Может, вы теперь и честный человек, но старые грешки никуда не делись.

Змеев вздохнул. Судя по всему, его судьба сложилась куда удачнее, чем у большинства попавших в этот мир чужинцев, и омрачали её очень немногие вещи. Вульф был одной из них.

– Спрашивай, – буркнул он.

– Всё, что знаете странного из последних слухов о чужинцах и попытках запереть этот мир от них.

Аптекарь задумался.

– Знать-то знаю, только всё это вилами по воде писано, – наконец, сказал он. – Если тебя устраивает неточная информация, то расскажу всё, а если нет, то извини, но ни слова.

– Давайте всё, что есть.

– Первое. Был один чужинец, появился в деревеньке неподалёку. Ратники Беляны его повесили давеча. Прогрессор, революционер и идеалист по вашей классификации. Кодов и наименований, извини, не припомню – сам вспоминай. Людишки говорят, он от какой-то беды на родине сбежал, но больше – ничего.

– Пусто, скорее всего, – решил Волков. – Прогрессор – это класс D, у них всегда цели одни и те же. Дальше.

– Второе. Поклонники демона Хаттора считают всех чужинцев бесами, которых нужно отдать этому Хаттору. По их вере, когда поток чужинцев иссякнет, наступит райская жизнь.

– У них есть ресурсы и возможности для создания гигантской аномалии?

– Аномалии? – старик прищурился.

– Вы ещё не в курсе?

– Нет. Просвети-ка меня, молодой человек, уважь старика.

Вульф кратко рассказал о неудавшейся экспедиции, причине появления её в L4 и последовавших за этим неудачах. Змеев задумчиво уставился в потолок.

– Хатторцы отпадают, – сказал он. – У них чужинцы – зло, потому что нарушают гармонию мира. А твоя аномалия делает, по сути, то же самое. Для них это неприемлемо.

– Ещё варианты?

– Есть один… Люди говорят о некой секте. Носят красно-чёрные плащи с капюшонами. Видели их везде, по всему миру, и везде они колдовством занимались. Кое-кого один князь даже на костёр отправил, потому что они-де его жену прокляли. Тогда сектанты убили его прямо на похоронах супруги. Из современного огнестрельного оружия, насколько я могу судить. Вот и идут шепотки. А ещё говорят, что они странные обелиски ставят на горах и холмах, из чёрного камня. Выкупают землю, всё честь по чести, ставят храм, а в нём – обелиск, как шпиль кверху торчит. Храмы разные – бывает, готовый домишко используют под него, только обелиски везде одни и те же. К чужинцам никак не относятся, плевать им на них, но очень уж всё это погано пахнет.

– Понятно… – задумался Вульф. – Это всё?

– Всё. Специально информацию не собирал, уж прости.

– И на том спасибо. Бывайте, господин Змеев.

– И тебе не хворать, – угрюмо проводил его аптекарь.

Вульф вышел обратно на улицу и глубоко вдохнул пахнущий помоями воздух. Что ж, кажется, первые подвижки у него есть. Он вновь подумал о том, что слишком уж удачным вышло это совпадение – Фёдор Змеев, сбежавший именно в Корнов. Но с другой стороны, Вульф теперь – попаданец.

Так стоит ли удивляться удачным совпадениям?

XXI

Рука Беляны заскользила по его животу и коснулась бедра. Волков откинулся на подушки, подняв глаза кверху. Последние два часа вымотали его, а до рассвета было ещё далеко.

– Силён, – мурлыкнула княгиня. Совершенно обнажённая, она лежала рядом с ним на огромной кровати и томно вздыхала, водя пальцами по коже Вульфа. – Хорошо, что я не ошиблась в тебе.

– Ты, дорогая, вряд ли в чём-то вообще можешь ошибаться, если хотя бы половина из того, что я слышал, правда, – проговорил Волков.

– Мне льстят такие слова. Я ошибаюсь, и часто… просто умею прятать свои ошибки.

– Для правителя это очень важная черта, – Вульф прислушался к своему дыханию. Нет, всё в порядке. Пусть постельные аппетиты Беляны ничуть не уступали политическим, но и он не задохлик.

– Ты ведь не думаешь, что я позвала тебя сюда просто так? – проворковала Беляна. – Ну конечно, я бы с удовольствием отдавалась тебе всю ночь – но у меня целая ватага таких, и иные из них ничуть не уступают тебе. И каждый готов по щелчку пальцев услужить всем, чем сможет. А могут они многое.

– Тогда почему? – Волков искоса взглянул на неё.

– Мне было интересно, каково оказаться в постели с пожирателем магии, – Беляна села, качнув пышной грудью. – Это – первое, и в этом я ничуть не разочарована. Второе – мне приятно любиться с тем, кто избавил меня от тирана-мужа. Третье – я хочу поговорить о том, что ты узнал у Аптекаря. Здесь нас никто не подслушает, а если что и услышит, то подумает на любовный трёп.

– У тебя много врагов в этом городе?

– Скоро их не останется, но сейчас – да, много. Скажи, о чём ты говорил с этим чужинцем? Всеславу ты сказал, что едешь в Ринск, но куда направляешься на самом деле, никто из моих людей не знает. Ты что-то ищешь, и в твоей душе я вижу тревогу. Так откройся. Станет легче, поверь.

Волков тяжело вздохнул. Врать княгине не имело смысла – она почует ложь даже сквозь его дар пожирателя. Колдовать Беляна сейчас не может, но ей и не нужно. Такие женщины безо всякой магии способны на многое.

Только стоит ли ей доверять?

– На твоём языке я не смогу объяснить всё правильно, – предупредил он. – К тому же это долгий рассказ.

– До рассвета далеко, – Беляна указала на окно, за которым царила тьма. Ни одна из трёх лун мира L4 не выбралась сегодня на небо. – Я слушаю.

Тогда он заговорил.

С ней пришлось быть более откровенным, чем с Аптекарем. Нарушая целый список положений устава R.C.D., Волков рассказал, кто он такой, чем занимается и каков из себя его мир. Что такое разрыв пространственно-временного континуума, параллельные миры и сама организация Департамента Контроля Реальности. Беляна слушала, изредка задавая уточняющие вопросы, и запоздало Волков понял, что она прекрасно знает большую часть того, что он рассказывает. Виду, впрочем, он не подал, и постепенно подошёл к началу всей этой дурацкой истории – о том, как он выкупил близняшек в надежде сделать из них верных помощниц, занялся их обучением и тут же вынужден был отправиться в L4 снова. Где и застрял.

О чём ещё говорить в постели мужчине и женщине, всё ещё разгорячённым после любовных ласк? Разумеется, о теории квантовой гравитации, T-дуальности десятимерного пространства-времени и эффекте «кротовых нор», вызванных аномальным воздействием мезонов с барионной материей.

Правда, такую тяжёлую артиллерию в ход Вульф всё же не пустил, щадя свою новую любовницу. При всём её остром уме княгиня оставалась человеком из прошлой эпохи, да и невозможно втиснуть курс современной физики в какой-то час, особенно когда шаловливая ручка собеседницы уже ласково вторгается в область ниже живота, заставляя непослушную плоть напрягаться и отвлекать от рассказа. А потом Беляна попросту навалилась на него, душа поцелуями, и повествование о физике тонких материй пришлось прервать.

XXII

– Значит, орден твой за духовным миром следит, – княгиня задумчиво смотрела в окно.

– Вроде того. Получается у нас не то чтобы хорошо.

– Я слышала о нём раньше. В Корнове бывали люди из твоего мира – не случайные чужинцы, а такие, как ты. Визитёры. Их было трудно вывести на разговор, но всё же возможно.

Ничего удивительного в этом Волков не увидел. По его мнению, с такими сиськами и фигурой Беляна вполне могла бы разговорить и немого.

– Мы не влияем на твой мир, – сказал майор. – И стараемся ограничить влияние нашего.

– Да, я знаю, – вздохнула Беляна. – Я занимаюсь тем же… по мере своих сил, конечно. И о твоём мире знаю достаточно. Я знаю даже рецепт пыли – порошка, которым начинено твоё громовое оружие. Но рецепт этот находится здесь, – она коснулась безупречно красивым пальцем светлых волос на виске, – и, насколько я знаю, во всём Демере секрет известен только Аптекарю. Но он никому не скажет и делать его не будет.

– Разве это не было бы отличным оружием против твоих врагов? – удивился Волков.

– Ты не смотришь вдаль, милый. Как я. Да, я могу сейчас записать рецепт и передать его моим алхимикам, дать указание приказчикам, и те устроят ремесленный цех, а потом вооружить всю свою дружину громовым оружием. Да, я могла бы захватить весь Демер… только зачем? Мне достаточно того, что есть. Рецепт же рано или поздно будет раскрыт, и громовое оружие пойдёт по миру. А это – множество, огромное множество смертей… Я не хочу выпускать демона из сундука.

Вульф молчал, вспоминая доктора Гатлинга с его гуманистическими идеями. «Если бы я мог изобрести машину – орудие – которое могло бы по своей быстроте стрельбы дать одному человеку столько возможностей, сколько есть их у сотни, это позволило бы сильно сократить армии, а значит, и смерти на войне», – считал он. И сделал своё орудие, и никогда ещё убивать на войне не было так просто и быстро. И армии стали только больше.

Княгиня Беляна была куда более дальновидной.

– Однажды в Корнове появился чужинец, – продолжала она. – Странно одетый парень, как твоя рыжеволосая женщина. Он не знал языка, не знал наших обычаев. Князь принял его сперва, как забавного скомороха, только парень не хотел такой доли. И стал рассказывать, что знает рецепты разных снадобий, которые могут помочь нам. Я взяла его к себе в слуги и долго расспрашивала обо всём. Он объяснил, как делать пыль, что такое селитра и как её добывать. Я всё запомнила.

– И что было дальше? – спросил Волков, уже зная ответ.

– Он умер.

– Возможно, ты и права, – признал майор.

– Я не боялась лично его… он был совсем безвредным. Смешной юноша со смешными мыслями. Я боялась другого – того, кто научится делать пыль и разрушит ею стены Корнова. Поэтому я убила чужинца. И надеюсь, что не доживу до появления пыли в моём мире.

– Рано или поздно это случится.

– Да. Рано или поздно кто-то откроет сундук, и демон пойдёт по земле, собирая свою дань. Но этим человеком буду не я.

– Откровенно говоря, теперь я сомневаюсь, правильно ли поступил, рассказав тебе, – проговорил Волков.

Она пожала плечами.

– Если бы я хотела, то смогла бы убить даже тебя. Не в открытом бою, конечно. Яд в вине, отравленная шпилька – вот оружие женщин. Пусть даже ты пожиратель, человек вне судьбы и божественного провидения – это тебя не спасёт. Но… останутся другие – те, про кого ты говорил и про кого умолчал. Твоя смерть – бесполезна, и больше того – она только навредит мне.

Вульф почувствовал, как по спине у него пробежали нехорошие мурашки. Беляна с иронией говорила, что совершенно беззащитна перед ним, но на деле он сам был игрушкой в её руках.

– И всё-таки ты хотела бы оставить свой мир закрытым от чужинцев, – сказал он.

– Да. Но желание это столь же глупо, как и желание видеть мир без зла и насилия. Нельзя жить в глухой деревне и думать, будто так будет хорошо всегда.

– Ты всё-таки странная женщина, – медленно проговорил Вульф. – Мне думается, ты гораздо лучше чувствовала бы себя в моём мире.

– Кто знает? Мне хорошо и здесь.

Она положила голову ему на плечо и, крепко обняв, закрыла глаза.

XXIII

Вымотавшись за ночь, Вульф проспал далеко за восход солнца, а потом ещё и ненасытная княгиня потребовала продолжения. Благо, что пока он собирал информацию и развлекался, близняшки с Натальей без дела не оставались: нашли припасов в дорогу и даже набросали по рассказам местных проводников карту ближайших дорог. Вернулся майор ближе к полудню, и появление командира встретили настороженными взглядами.

– Всё в порядке, – коротко сказал Вульф. – Если пути обратно на Землю не найдём, Беляна нас примет и устроит. Меня боярином сделает, вас, Наталья, – советницей или кем захотите. Замуж выходить не обязательно, – он ухмыльнулся.

– Значит, запасной вариант устроили, – кивнула культуролог. – А что всё-таки насчёт возвращения? Вы вчера весь день по городу бродили.

– Если кратко, то дела плохи, – Волков проверил оружие и жестом велел сёстрам седлать лошадей. – Есть какая-то секта, устраивающая по всему миру храмы с обелисками, и вполне возможно, что эти обелиски создают аномалии. По-хорошему стоило бы расспросить акденцев, когда именно у них храм поставили. Не удивлюсь, если его как раз закончили к нашему приходу. Но появляться там не стоит. Здесь, в Корнове, храма нет. Я купил у местных алхимиков кое-какие ингредиенты, а Беляна по моей просьбе их соединила и активировала – мне магия недоступна. Вот.

Он продемонстрировал серебряный перстень с полупрозрачным камнем в довольно грубой на вид оправе. Камень сиял изнутри ровным голубым светом.

– Что это? – спросила Наталья.

– Наденьте, – Вульф бросил ей перстень. – Кретин-ювелир решил, что я заказываю его, хм, своей невесте, и сделал кольцо по вашей мерке. Это датчик аномальных сдвигов в реальности. Регистрирует свободные долгоживущие мезоны, которые образуются в аномальных зонах. Сам принцип – такой же, как у счётчика Гейгера. Сейчас, как видите, он светится не очень сильно: мы далеко от центра. Но уйти всё равно не можем.

– Значит, мы будем играть в «горячо-холодно», – задумчиво проговорила Наталья, надев перстень на безымянный палец. Тот пришёлся точно впору.

– Вроде того. Ориентиры у нас есть, на них и пойдём. Как вам здешние удобства?

– Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем ожидала, – признала Наталья. – Даже комната на вид неплохая, и помыться есть чем.

Комната и впрямь была неплохой, а в чём-то даже лучше любого «Хилтона». Настоящая светлица с рушниками на стенах, ковриками на полу, роскошной кроватью и столиком с настоящим серебряным зеркалом. Никаких полатей и прочих атрибутов бедноты. Да и чего ещё ждать от княжьего терема? Как узнал Волков из ночных бесед с Беляной, девушек поселили в комнатах, которые прежде занимали покойная младшая жена Истислава и её сенные девки. Наталье он об этом говорить не стал (да, наверное, и не стоило).

Культуролог успела побывать в местной бане, в результате чего выглядела теперь куда лучше, чем тогда, на рабском помосте. Настроение у неё тоже поднялось, и Волков не стал портить его информацией о том, что в ближайшую неделю не предвидится ни бани, ни вообще хоть каких-то удобств.

Время ещё будет.

Через час они уже ехали по лесной дороге в сторону Ринска. Княгиня прощалась очень тепло и просила навещать её, если вдруг Волкову всё же удастся попасть домой. Майор сказал, что такую женщину не забудет никогда, и не покривил душой: забыть проведённую с ней ночь действительно было бы сложно. В любом случае, даже при неудаче их ожидала довольно роскошная жизнь.

Волков, однако, на неудачу не рассчитывал. У него наметился враг, которого следовало стереть в порошок, а уж это он умел превосходно.

Теперь, когда у них была чёткая цель, дорога стала как-то приятней. Изрядно повеселевшая Наталья неустанно болтала с близняшками, попутно уча их русскому языку. Те с готовностью отвечали, быстро найдя общие темы для разговора. Один лишь Вульф спокойно ехал впереди, не вслушиваясь в бабский гомон. Мысли его занимали разнообразнейшие способы убийства того, кто всё это устроил.

Лесная дорога петляла среди заросших могучими деревьями холмов, прикрывая путников от солнца. Пели птицы, шелестел ветер, стрекотали кузнечики – идиллия, да и только. Будь дело на Земле. Здесь же в таких местах любили промышлять романтики с большой дороги вроде той банды, которая на свою голову попыталась ограбить чужинцев у самого Корнова. И если Волков за свою жизнь и имущество не опасался, то иным людям стоило задуматься над этим.

Часто не гнушались разбоем даже простые крестьяне, особенно если в прошлом им довелось повоевать под знамёнами боярина или против шайки таких же бандитов. Князья и бояре редко умеряют свои аппетиты, а есть хочется, вот и приходится выходить на дорогу. Впрочем, конкретно эта тропа не пользовалась популярностью ни у купцов с путешественниками, ни, как следствие, у грабителей. Достаточно сказать, что за целый день Волков не увидел ни полей, ни пасущихся стад, ни хотя бы одного человека. Лишь под вечер, когда солнце уже покатилось за горизонт, деревья, наконец, расступились.

– Пастух, – сказала Илла, жуя травинку. Вульф тоже заметил его – худощавого мальчика лет четырнадцати, который, разинув рот, смотрел на всадников. Рея, не дожидаясь команды, повернула коня в его сторону, и опомнившийся пацан бросился бежать.

– Наверное, встречи с такими, как мы, запомнились ему не с лучшей стороны, – сказала Наталья.

– Если верить Беляне насчёт характера её покойного мужа, так оно и есть, – проворчал Вульф. – Ну-ка, давайте прибавим шагу. Неохота мне встречаться с местными.

Встречи, впрочем, избежать не удалось.

Дорога упиралась в деревню – десятка три домов, обнесённых крепким и высоким частоколом. За неошкуренными брёвнами стояли наблюдательные вышки, с которых вниз смотрели лучники. Правда, они совсем не походили на бравых английских стрелков – так, оборванцы с лесными луками-однодеревками в руках. Из такого даже кожаный доспех пробить трудно.

Зато перед воротами собралась целая компания – два десятка мужиков с весьма злыми рожами, каждый с оружием. В основном – с рогатинами и топорами, но у одного имелся даже длинный меч. Он-то и вышел вперёд, когда гости приблизились.

– Проваливайте! – заорал он. – Вы уже оброк собрали, больше ничего не дадим!

– Какофф наглец! – крикнул ему Вульф, старательно имитируя акцент фейдландцев. – Ты, жалкий пейзанин, посмел назвать меня сборщиком податей? Да будь я проклят, если прямо сейчас не снесу твою грязную башку с плеч!

Такой ответ несколько смутил крестьянина, явно ожидавшего чего-то другого. Главарь неуверенно повернулся, ища поддержки, но его товарищи пребывали в таком же ступоре.

Поэтому не удивительно, что очень скоро его оттолкнула в сторону женщина.

Статями дамочка ничуть не уступала Беляне, хоть и не дотягивала красотой до княгини – всё-таки крестьянская жизнь давала о себе знать. Вместо нежных ручек аристократки из рукавов платья выглядывали ладони настоящего Кинг-Конга, размахом плеч баба не уступала главарю, да и ростом тоже. И, как понял Вульф, несмотря на присущий миру L4 средневековый сексизм и бесправие, перечить ей в деревне никто не смел, и муж в том числе.

– Здравы буди, гости дорогие! – грохнула она. Здесь предполагалось вежливое и учтивое обращение, но мощный голос женщины убивал все такие порывы на корню. – Простите великодушно моего мужа, он недавно по голове дубиной получил, вот до сих пор ум обратно не вернулся. Времена у нас нынче неспокойные – того и гляди, тати налетят. А сейчас суд у нас идёт, и ночь опускается, а ночь темна! Вот мы и боимся.

– Что же, раз так, то бдительность я одобряю! – ответил Волков. – Только солнце уж зашло почти. Найдётся ли у вас место для четырёх путников?

– А как же! – баба посмотрела назад, и через несколько секунд рядом с ней остался только муж-главарь, пытающийся запихнуть меч обратно в ножны. Острие никак не хотело найти ушко, и мужик тщетно пыхтел, бесполезно тыкая благородным оружием в лакированное дерево.

Лучник на вышке сделал вид, будто любуется закатом.

– Меня зовут Буреслава. Это вот – мой муж, староста, Фаддеем кличут. А кто ж вы будете?

– Волк, – ответил майор. – А это мои спутницы.

Буреслава торопливо закивала, уступив им дорогу. Вульф медленно въехал в ворота, за ним – степнячки с Натальей. Мельком он посмотрел назад: у Реи с Иллой лица были каменные, у Натальи – брезгливое.

– Относитесь проще к людям, – сказал по-русски Волков. – Вполне возможно, что дальше будет куда хуже.

– Не хочу и думать об этом, – ответила девушка.