Текст книги "Волшебник на пенсии. Сборник рассказов"

Космические паразиты

Земля приближалась. Алекс только и делал, что смотрел на нее через иллюминатор челнока. Осталось каких—то два дня и экспедиция закончится. Несколько лет капитан челнока не видел родную планету. Он соскучился. Соскучился по вермишели с сыром, по гречке с сосисками, ну и по семье тоже.

– Капитан! – отвлек от приятных мыслей голос главного инженера. – Капитан, слышите! У нас ЧП!

– Дьявол! – Алекс в последний раз бросил грустный взгляд в сторону любимой планеты и вышел из своей каюты.

Быстро пробираясь через провода и ошметки крошки – картошки, он пытался угадать, что случилось на челноке. Он на ходу оглядывал коридоры и каюты. Повар, младшие инженеры, второй пилот и остальной экипаж были на месте. Ну то есть куда им деваться из крио – камер. Единственный, кто бодрствовал на челноке кроме капитана – это главный инженер, и с минуты на минуту должен был проснуться биолог.

В каюте главного инженера Алекс не любил находиться, уж очень много всякой аппаратуры здесь было, и слишком громко стрекотал счетчик Гейгера. Инженер сидел, казалось бы, не замечая этих звуков. Склонившись над приборами, он что-то считал на допотопном калькуляторе.

– Что случилось? – Капитан не любил ждать точных формулировок.

– Непонятно пока, – промямлил главный инженер, не отрываясь от своих приборов.

– Так какого лешего ты вопишь про ЧП? Что-то с челноком?

– Нет, с челноком все в порядке. Проблемы с грузом.

– Какие проблемы?

– В грузовом отсеке, в третьем…

– Это, в котором груз из Сигурна? – перебил капитан.

– Да. Так вот там сейчас резко изменилась температура и состав воздуха.

– Разгерметизация?

– Именно. Причем, вот я сейчас проверяю. Там не просто разгерметизация, там как будто дыра. Но, похоже… да, расчеты верны. Похоже, кто-то просто зашел внутрь. Смесь газов в процентном соотношении…

– Кто зашел?

– Кто-то кроме нас, очевидно.

– Я всех видел, когда шел сюда. Ну, кроме биолога. Черт, биолог! Точно. Небось грузовой отсек с туалетом перепутал. Он как раз должен сейчас выходить из крио-сна. Но что-то рано. Какие последствия?

– Трудно сказать. – Инженер достал с полки папку с бумагами. – В документации довольно расплывчато говорится о биоматериале. Даны инструкции по содержанию и условиях транспортировки груза, а также координаты для связи, в случае каких – нибудь проблем с ним.

– Ну вот, уже что-то. Ты давай, ищи этих, ну, с которыми связаться надо, а я пойду биологу протон вставлю, чтоб не лазил по грузовым отсекам.

Биолога Алекс нашел как раз возле настежь открытой двери грузового отсека. Биолог сидел на полу и рыдал.

– Какого квазара ты тут расселся, – накинулся на него капитан, – ты зачем, тля космическая, дверь в грузовой отсек открыл?

– Капитан, – биолог поднял голову, – капитан, там… они… все …погибли.

– Кто погиб? Что ты несешь? – Капитан схватил биолога за грудки куртки и поставил на ноги. – Толком объясни?

– Рыбки, – биолог опять зашелся в рыданиях, – мои рыбки. Они все погибли.

– Какие рыбки? Я ничего не понимаю.

– Я рыбок… с собой брал, – всхлипывая, стал объяснять биолог. – Ну и подумал, что в грузовом—то отсеке они сохраннее всего будут. Все проконтролировать можно. Там и температура… и…и… воздух. А рыбкам очень нужен воздух… уууу, – завыл биолог.

– Ты, придурок, а чего ты их в каюте не оставил. Не мог сообразить, что грузовым отсеком мы пользоваться будем?

– Когда экипаж в крио-состояние погружают, температуру в каютах тоже ниже делают. А рыбки, они же тропические.

– Ясно с тобой все. Ладно, иди, умойся, и рыбок своих похорони, в гальюне, как положено. Нечего мне трупаков на челноке держать.

Всхлипывающий биолог поплелся в сторону уборной, периодически шмыгая носом над питомцами. Капитан проводил того взглядом и повернулся к открытой двери грузового отсека. Ничего кроме темноты оттуда не выглядывало, а Алекс давно усвоил народную мудрость, что от любопытства ничего кроме проблем не бывает. Поэтому, недолго думая, он просто закрыл отсек.

Вернувшись в свою каюту, капитан увидел ожидающего его инженера.

– Я закрыл грузовой отсек, можешь восстанавливать необходимую среду.

– Да там все автоматически восстановится, – махнул рукой инженер, – тут другая проблема.

– Какая еще проблема?

– Я сообщил, как вы приказали, о разгерметизации отсека, по тому адресу, что был в документах с грузом.

– Ну?

– Нам приказано остановиться и ждать дальнейших распоряжений.

– Твою—то деву в созвездие! Кем приказано?

– Нашими.

– Долго ждать?

– Неизвестно. Но, вроде к нам летит уже капсула прям с Луны. Так что может и быстро. Вообще, что-то там они переполошились все, когда я сообщал. Странно это все. Вроде не ядерные отходы везем.

– Да блин, прилетели за два дня. – Капитан устало плюхнулся в кресло. – Вот надо было этому аквариумисту так резко проснуться. Вот хорошо, что мы его не будили на Сигурне. Надо было и сейчас таймер пробуждения исправить. Очухался бы уже на Земле и прекрасно…

– Капитан! – В каюту ворвался скрючившийся биолог. – Капитан, плохо мне.

Биолог держался за живот и норовил прилипнуть к стенке. Инженер взял того под руку и усадил на свободное кресло.

– Несчастье ты наше локальное, что опять случилось?

– Не знаю, капитан, – биолог бледнел все сильнее, – выбрасывал рыбок и вдруг как скрутило.

– Так это – природа, – усмехнулся Алекс, – после крио-камеры положено.

– Нет, капитан, после крио-камеры я уже был. И болит как-то иначе. Словно ножом режет.

– Ясно, – Алекс помог подняться несчастному и повел к выходу, на ходу приказал инженеру, – буди доктора, я этого пока в санчасть положу. Анальгину что-ли дам.

В санчасти биологу стало еще хуже, он лежал на кушетке, скрючившись в три погибели и орал какие-то зверства:

– Сволочи! Глютаматами накормили, гэмэо подсунули, конину с кенгурятиной мешали!

Алекс, пока ждал доктора, нашел в аптечке обезболивающее и дал страдальцу. Но эффекта анестетик не дал, больному становилось только хуже.

– Врача вызывали!

На пороге показалась пьяная барышня в белом халате. За ней опустив очи долу шел инженер.

– Что? Какого? Где? – подбирал вопросы капитан.

– А что я мог сделать? – стал оправдываться инженер, – она уже очнулась такая. Я думал, после крио-камеры штормит. Водички дал. А ее совсем развезло.

– А потому что… ик… водичку после спирта… ик… по утрам нельзя, – мудро заметила доктор.

– Твой вечер был полгода назад, кассиопея ты заблудшая, – заметил капитан, – и на кой ляд ты нам такая нужна? Тут человеку плохо.

– Во-первых, как вы разговариваете с жен… ик… щиной. Во-вторых, организм не в курсе, что вечер был так давно, потому что был… ик….заморожен. И кто сказал, что я не могу помочь больному. У меня пятилетний стаж в космической медицине.

– Это обнадеживает, – согласился капитан, – Ну тогда посмотри. Наш биолог животом мучается.

Нетвердой походкой доктор подошла к биологу. С боем оторвала его руки от живота и попробовала сделать пальпацию.

– Ай-ай-ай, ты что делаешь, дура, – закричал биолог, – она же пьяная в хлам. Уберите ее от меня.

– Ты там лежи, помалкивай, – успокоил его Алекс, – другой доктор в двух днях пути отсюда.

– Хрень какая-то, – задумчиво произнесла доктор.

– А ты говоришь другого доктора, – улыбнулся капитан, – вот уже и диагноз готов.

– Нет, я, вообще-то, серьезно, – задумчиво изрекла доктор. – Там что-то прощупывается. Ты ничего не глотал негабаритного? – обратилась она к биологу.

– Чего?! Уууу! Ничего не глотал.

– Наоборот?

– Ууу! В смысле?

– Ну не знаю, – заулыбалась доктор, – случаи всякие бывают. Может сел на что?

– Так, сотрудник медицины, – рявкнул Алекс, – кончай тут свои эротические инсинуации. Ты сделать что-нибудь можешь?

– Дык понять бы, что делать. А, я знаю. Простите мальчики, еще не отошла от наркоза. Надо было сразу догадаться. Тут же рентген есть.

Доктор нажала какую-то кнопку и над кушеткой навис проницательный аппарат.

– Только вы ему руки держите, – попросила доктор, – а то он закрывает все.

Капитан и инженер развели руки биолога в стороны. Доктор нажала кнопку на лучистом приборе. И что-то стало происходить. Вдруг живот биолога забурлил, все его тело заходило волнами, на коже выступили красные полосы. И вдруг, разрывая пупок, из его тела вылезло что-то маленькое, не больше спичечного коробка, склизкое и черное.

– А-а! – закричал биолог и потерял сознание.

– Что за…, – начал высказывать свою мысль капитан, но недоговорил, потому что нечто спрыгнуло на пол, и быстро выскочило в открытые двери санчасти.

– Что за хрень?! – довысказался капитан.

– Такого я еще не видела, – сказала побледневшая медицина.

– А что с биологом? Он жив вообще? – первым спохватился инженер.

– Пульс, дыхание есть, значит, жив, – ответила доктор. – Сейчас быстренько зашьем, и будет как новый. Если ничего больше из него не полезет.

– А что это было-то, – капитан, все никак не мог отойти.

– Капитан, успокойтесь. Я сама впервые такое вижу. Может разновидность каких-нибудь паразитов. Но биолог вроде жив, правда, без чувств пока. Но я, наверно, даже могу его разбудить.

– Не-не, пусть дальше валяется, – начал приходить в себя Алекс, – если б он в таком состоянии был еще два дня, ничего бы вообще не произошло. А так он мне даже больше нравится. Только надо найти Это. А-то как-то неуютно, что всякие паразиты бегают по моему челноку.

– Я с вами капитан, – вызвался инженер.

– Конечно со мной, кому я еще могу доверять. У этой Тротулы промилле в крови, что даже пассажиром нельзя возить, любитель скалярий рожает тут всякую нечисть. Того и гляди миллион получит. Нет, ты определенно самый вменяемый вариант. Так что охотиться пойдем вместе.

– А можно я с собой джедайский меч возьму? – радостно воскликнул инженер, – я из подручных средств сделал. Думал так и не пригодится.

– Про вменяемость я, конечно, погорячился, но да, конечно, возьми. Будет хоть какое-то оружие.

После того, как инженер сгонял за неожиданным оружием, искатели отправились ловить неведомую зверушку. В свете ее невеликих размеров, они очень тщательно осматривали все каюты, заглядывали даже в мелкую посуду. В итоге пропажа обнаружилась возле того самого грузового отсека. Вела себя зверушка странно. Она бегала перед дверью, периодически издавая странные звуки, время от времени врезаясь в дверь. Капитан и инженер озадачено наблюдали за этими действиями.

– На Чихуахуа похожа, – изрек Алекс.

– Да, есть что-то. Только на очень маленькую, злобную, черную и шестилапую Чихуахуа, – согласился инженер.

– И что будем делать?

– Капитан, я предлагаю ее изрубить.

– Разделяю твое желание поиграть в светлую силу, но мы ведь ничего про него не знаем. А вдруг оно начнет плеваться ядом или лопнет ядовитым облаком. Нет, лучше ее не трогать.

– А что же делать?

– Очевидно, оно хочет в грузовой отсек, так давай пустим. В конце – концов, запрем его там, и можно будет ночью спокойно спать. Куда оно денется?

– Резонно, – согласился инженер и осторожно подошел к двери отсека.

Видимо, заметив перемещение экипажа, зверушка замерла.

– Чего это она? – удивился инженер.

– Похоже, поняла, что ее сейчас впустят. Что стоишь, открывай.

Инженер нажал на рычаг и дверь приоткрылась. Зверушка тут же заскочила внутрь. Инженер и капитан проследили за ней взглядом и немножко заглянули вглубь отсека.

– Что это?! – закричал инженер.

– Закрывай быстрее! – приказал Алекс ему тоже не понравилось увиденное.

Из темноты дверного проема на них смотрела огромная голова с клыкастой пастью.

Инженер для уверенности навалился на дверь и та закрылась.

– Какой ужасный монстр! – воскликнул инженер.

– Наговариваете вы дядя на собачку, – стал успокаиваться капитан. – Не такой уж и ужасный. Но похож, на это мелкое, да?

– Ага. Вы думаете там его родитель?

– Нет, ну ты чего, сам же видел. Его родитель сейчас сны про Жака Кусто смотрит под морфием. Но я с тобой соглашусь, это тоже близкий родственник.

Над головами экипажа зазвенел сигнал интеркома.

– Вовремя, – выдохнул Алекс. – Это наверно ребята из сопроводительных документов.

Капитан добежал до своей каюты и нажал кнопку вызова.

– Кто там? – спросил он.

– СанэпидСтанция! – послышалось из интеркома.

– Надо же. Заходите, сейчас включу экстренную стыковку. Готовность пятнадцать минут.

После стыковки и долгих процедур в челнок зашел человек с очень грозным лицом и снаряжением. Его встречал весь бодрствующий экипаж.

– Вы можете снять скафандр, – любезно предложил Алекс.

– Ага, щас, – гулко заметил дезинфектор, – только руки помою. Это весь экипаж?

– Только трое, остальные в крио-камерах, и еще один в санчасти. Из него чего —то выскочило.

– Так и знал, – расстроился дезинфектор, – кто-нибудь еще контактировал с Сигурнцами.

– С кем простите? – не понял капитан.

– С грузом вашим.

– Да вроде нет. Только биолог, ну он уже нейтрализован.

– Слушайте, все серьезно. Сейчас вы идете в каюту капитана и там запираетесь. Сигурнцы обидчивы безмерно. Санчасть тоже заприте. Как у вас получилось – то?

– Что получилось? – спросила доктор.

– Так, об этом потом, выполняйте команду, и покажите, где находится тот отсек.

Капитан показал направление дезинфектору и, заперев санчасть, увел оставшийся экипаж в свою каюту.

– Что, думаете, он будет делать? – спросил инженер, когда экипаж остался в каюте капитана.

– Да кто ж его знает, – пожал плечами Алекс. – Может огнеметом работает. Надеюсь, он избавит наш челнок от этого ужаса.

– Мальчики, предлагаю снять стресс, – предложила доктор и вытащила из принесенного с собой ридикюля прозрачную тару.

– Это спирт? – не поверил Алекс.

– Именно, – подтвердила доктор.

– Отставить, у нас черт-те что творится, а ты хочешь деморализовать оставшееся здравое зерно в нашей экспедиции.

Интерком снова ожил глухим голосом дезинфектора:

– Откройте, капитан.

В каюту вошел крайне расстроенный дезинфектор и снял шлем.

– Ну что там? Уничтожили это? – спросил Алекс.

– Чего! – возмутился дезинфектор, – уничтожили? Ты сам-то понимаешь, что говоришь. Разумная, добрая раса сигурнцев, вынужденная скитаться в таких нелегких условиях и так еле пережила полет. А ты говоришь уничтожить?

– Как разумная раса? Они что, как мы, я хочу сказать, тоже думают и все такое.

– Они лучше вас, капитан. Они еще и не злопамятные. И какого, скажите мне на милость, лешего, вы решили влезть в их сложный метаболический процесс. Зачем изменили температуру в отсеке и состав воздуха?

– Это случайно произошло, – растерялся Алекс. – Трудно поверить, что эти чудовища разумны. А как же наш биолог? В него же вселили эту мерзость. Он чуть не умер у нас на руках.

– Кто вселил? Сигурнцы мирная раса. Но при определенном изменении климата у них начинается процесс размножения. Они, вроде как, распыляют своих зародышей, а потом вдыхают их и вынашивают. Одно непонятно, как этот зародыш смог вообще созреть. Ведь уровень радиации тут совершенно другой, чем на их родной планете.

– Я, кажется, знаю, – подняла руку доктор. – Видите ли, мы пытались помочь члену экипажа, и чтобы выяснить, что с ним произошло, просветили его рентгеном.

– Молодцы, – сказал дезинфектор. – В общем, так. Мы, конечно, все последствия устраним и конфликт уладим. Но вам ребята придется посидеть на карантине. Груз мы сами доставим.

– И долго сидеть? – спросил Алекс.

– Ну, период созревания сигурнцев в нормальных условиях составляет около месяца. Плюс, надо будет сделать пару анализов. В общем, пару месяцев вам придется посидеть.

– Юпитер мне на орбиту, – страдальчески произнес капитан. – Еще два месяца.

– Это вы еще легко отделались. Могли бы и всем экипажем по грузовому отсеку пошляться. Тогда пришлось бы организовывать сигурнские ясли прямо на вашем челноке. А так только посидите пару месяцев и домой. Ладно, давайте мы с вашим инженером уладим все технические моменты и будем отстыковывать груз.

Оставшись наедине с доктором, капитан еще раз взглянул в иллюминатор, на маячившую вдалеке родную планету. А ведь она была так близка. Алекс посмотрел на доктора повнимательнее. В общем, симпатичная девушка с природным антидепрессантом в руках.

– А что доктор, продержимся два месяца?

– Конечно, капитан, – подмигнула доктор. – Но как отвечающий за состояние команды, просто требую принять внутрь сто пятьдесят миллилитров дезинфицирующего раствора.

– Принимается, – согласился капитан. – А что будет с нашим паразитом?

– Так его же уже отстыковывают от нас?

– Не, я про того, что в санчасти сейчас валяется.

– Вы капитан и решать вам, конечно, но у нас сейчас простаивают три свободные крио-камеры.

– Доктор, – обрадовался Алекс, – как жаль, что нам не удалось так тесно пообщаться раньше. Теперь я уже даже не сильно расстраиваюсь по поводу нашего двухмесячного заточения. А спирта у вас много?

– Много, капитан, много, – доктор лукаво улыбнулась, – хватит и на компрессы, и на растирания, и чтобы согреться в долгие космические ночи.

Поезд

Это было похоже на сон. Смутно различимые призрачные тени слонялись по вагону. Поезд, слегка раскачиваясь, рельсами разрезая ночь, двигался вперед. Сергей не как не мог сориентироваться. Стоя в тамбуре, ухватившись за поручень на двери вагона, он пытался понять, что происходит. Слишком реалистично все было для сна. Слишком сильные запахи тамбура. Слишком настоящий холод под пальцами, плотно ухватившими поручень. Как-то странно все это произошло. Вот он сидел и пил кофе, ел обычный завтрак и вдруг, бац, и он уже в поезде, который едет непонятно куда.

Когда прошло первое смятение, Сергей, поняв, что это реальность, решил разобраться. Он вообще был человеком конкретным, и если появлялась проблема, он не бежал от нее, а старался понять и справиться с ней. Мужчина решил начать с исследования вагона, куда его забросило. Ничего сильно удивительного он не увидел. Обычный плацкарт, с обычными людьми. Он старался тихо пробираться между свесившихся ног и расставленных сумок, чтобы никого не разбудить. Но скоро заметил, что многим здесь не до сна. Хоть свет был выключен, он мог различить, как практически с каждой полки, его провожали глаза пассажиров. Сергей прошел до конца вагона, и вышел в тамбур на другой стороне. Ну, что же, ничего нового он не узнал. Это по-прежнему поезд, непонятно куда его увозящий. Быть может, стоит пройтись по другим вагонам? И Сергей дернул ручку двери, за которой был переход в другой вагон. Ручка не поддалась. Такое бывает. Значит, надо идти пробовать открывать дверь с другой стороны.

И опять пришлось пробираться через стоящие на проходе баулы и бесконечные ноги людей. А главное, Сергей сейчас это понял очень четко, в вагоне не спал вообще никто!!! Это было жутковатое ощущение, проходить сквозь темноту вагона, провожаемым белками глаз, сверкающими в темноте. Добравшись до тамбура на другой стороне вагона, Сергей облегченно вздохнул. Он и так-то не очень любил внимание, а от этих жутких взглядов ему становилось просто не по себе. Он попробовал открыть дверь, отделяющую вагон, от остального состава. Она тоже оказалась заперта. Что же это? Не может быть! По спине Сергея пробежал холодок. Но то, что сначала показалось проявлением испуга, оказалось просто сквозняком из открытой двери. В тамбур вошел человек. Это был мужчина, лет сорока, чем-то напомнивший Сергею какого-то известного актера, всегда играющего отрицательные роли. На скуластом лице мужчины читался вопрос. Но он его не стал задавать, лишь закурил, прислонившись к стенке тамбура. Сергею компания не понравилась, и в нем окрепло желание, покинуть вагон. Он снова стал дергать ручку двери тамбура, пытаясь разгадать, почему межвагонная дверь не пускает его. Сергей старался, как мог, он упирался в дверь плечом, наваливался всем телом, тянул ручку двери со всей силы, и даже двумя руками. Дверь не поддавалась.

– Может, хватит, – услышал хрипловатый голос Сергей. Он обернулся к единственному источнику, этого голоса – курящему пассажиру.

– Что, простите?

– Я говорю, хватит дурью маяться. – лицо курящего пассажира стало очень жестким. В его глазах читалось презрение и злость.

Сергей не был трусом, но от этого взгляда ему стало страшно. Однако он нашел в себе силы, и как можно увереннее ответил:

– Какое вам дело?

– Ты что не понимаешь, что всех нас можешь подставить.

Сергей очень не любил такие ситуации. Ему не нравилось, что он мог кого-то «подставить», и не нравилось еще больше, что он не знал правил игры. Все эти криминальные выражения и штучки, его, человека, знающего о преступниках из выпусков новостей, всегда нервировали. Бог знает, что в голове у этих уголовников. А именно к таким людям отнес Сергей наглого курящего типа. На то были все основания. Даже Лаброзо согласился бы, что сильно развитые надбровные дуги, выделяющиеся широкие скулы, глубоко посаженные глаза и черные волосы – явные признаки внешности преступника.

Сергей повернулся к курящему пассажиру спиной и стал с двойным усилием дергать дверь. Вдруг, в окне двери следующего вагона, мелькнула синяя форма. Ну, слава богу, проводник. Наверно услышал шум из тамбура и решил проверить. Сергей начал громко стучать в дверь и дергать за ручку. Когда он в очередной раз занес руку, что-то стукнуло его по голове. Перед глазами поплыли черные круги, голова загудела, в носу стало неприятно свербеть. Сергей попытался повернуться, но, сделав неуверенный шаг, потерял сознание.

Очнувшись, он почувствовал острую головную боль, неприятный запах носков и металлический привкус во рту. От такого букета он застонал.

– Очнулся, сука? – послышался откуда-то голос.

Сергей поднял голову, чтобы оценить ситуацию. Он лежал на полу, в проходе между полками плацкарта. Перед его лицом стояли чьи-то ботинки, вокруг него сидели и смотрели люди. Никто не кидался помогать ему подняться, никто не охал и не бежал за аптечкой. Все это казалось странным, даже принимая во внимание весь абсурд ситуации с поездом. Сергей поднялся на ноги, но почти тут же быстро присел на ближайшую полку. Голова закружилась, и он мог снова оказаться на полу. Пассажир, на чье место он «приземлился», не выказал никаких эмоций по этому поводу. Невидящим взглядом он смотрел в окно, в котором из-за темноты все равно ничего не было видно.

– Что же ты творишь, паскуда? – подал голос человек с полки напротив. Сергей пригляделся. Из-за раскалывающейся головы и темноты, царящей в вагоне, ему пришлось напрячь зрение, чтобы сфокусировать взгляд на говорившем. Это был давешний курильщик из тамбура. Похоже, он Сергея и приложил по голове. Дотронувшись до затылка, мужчина почувствовал огромную шишку.

– Это вы меня?

– Конечно, я, – улыбнувшись, ответил тот.

Жуткая была у него улыбка. Очень злая. Этот эффект дополняли кривые зубы, клыками торчащие над нижней губой. Бывают такие злые люди, которых сама природа пометила.

Сергей немного растерялся от этой улыбки и от самой ситуации. Обычно люди не хвалятся преступлениями. И даже наоборот, всячески скрывают их. А тут явно преступный умысел.

Сергей проверил карманы. Но в джинсах, кроме зажигалки ничего не было. И она лежала на месте. Но если это не ограбление, тогда что. Сергей решил уточнить:

– А зачем же вы это сделали? – он придал своему голосу уверенности, что, похоже, только развеселило клыкастого мужика.

– Ты, что хотел, – ответил тот, – чтобы я спокойно смотрел, как ты отправляешь нас на тот свет?

– Что???? – Сергей подумал, что ослышался, – что вы такое говорите? Я никого не хотел никуда отправлять. Я просто хотел перейти в другой вагон.

– Ты что дура, не знаешь, что нельзя переходить? – диалог по-прежнему поддерживал только этот страшный пассажир. Другие словно не замечали Сергея, смотрели в сторону, и не двигались. Он словно ехал в вагоне с призраками, безликими и отстраненными.

– Простите, но я ничего не понимаю.

Сергею надоела это ситуация. Он терпеть не мог недосказанностей и разного рода двояких смыслов. Если он сошел с ума, то пусть лучше сразу это поймет.

– Я не знаю, как я здесь оказался. Я сидел дома пил чай с бутербродом. И тут, хлоп, и я в этом вонючем вагоне, … вы бьете меня по голове. Что вообще происходит?

– Ты, че? Совсем охренел. Решил под дурака косить? – черты клыкастого изменились. Теперь он больше не улыбался, а в его взгляде показалось что-то угрожающе опасное.

– Я сейчас тебя тихонько полотенчиком придушу и все. Или ты думаешь, из-за одного клоуна, мы все хотим здесь сдохнуть?

Сергей заметил, как его собеседник действительно потянулся к полотенцу. Не может быть?!!! Не может же на самом деле, он его удушить? Здесь же полно людей. Можно ведь позвать проводника или вызвать полицию. Но мужчине до этого, видимо, не было дела. Он угрожающе стал придвигаться к Сергею, растягивая руками белое полотенце.

– Помогите, – не закричал, а скорее прохрипел Сергей, неожиданно севшим голосом.

– Цыц, Росик, – послышался низкий голос с верхней полки. И Сергей, пондяв глаза, увидел старика. Тот медленно спустился на нижнюю полку, поправил рукой, свалившиеся на глаза, седые волосы, и забрал у клыкастого полотенце.

– Иди лучше проверь, не отцепляют там нас еще?

Сверкнув злым взглядом сначала на старика, а потом на Сергея, мужчина, бросив полотенце на свою полку, ушел. А старик, тем временем стал пристально разглядывать Сергея.

– Ты что, только из параллельки? – спросил старик.

– Что? – не понял Сергей.

– Ну, я спрашиваю, ты из другого мира? Через ворота пришел?

Сергею сперва показалось, что старик над ним издевается, шутит. Но увидев его сосредоточенно серьезный взгляд, понял, что это не так. А так как Сергей, ко всему прочему, чувствовал благодарность к этому старику, он решил ответить.

– Нет, ни через какие ворота я не ходил. Я дома сидел, кушал. И тут все закружилось, и я оказался в темноте. Я даже не понял сначала, что это поезд. Уже потом дошло.

– Так ты сам, без ворот? – старик удивленно покачал головой, – редкий случай.

– Скажите, – Сергей поближе пододвинулся к собеседнику, – я что, сошел с ума?

Старик внимательно посмотрел в глаза Сергею и отрицательно покачал головой.

– Тогда объясните, пожалуйста, что происходит. Это какое-то похищение?

Пожилой мужчина откинулся на полке и прислонился к стенке вагона. Он долго смотрел на Сергея, как бы решая, говорить ему или нет. Потом вздохнул и, придвинувшись ближе, заговорил:

– Ты мне не обязан верить, парень, но я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Ты растерян и не понимаешь, что происходит. Я дам тебе объяснения. Но я почти уверен, что ты мне не поверишь. Главное запомни, что бы ни случилось, ты не должен пытаться сходить с этого поезда. Не должен шуметь и пытаться покинуть вагон. В противном случае, ты умрешь. Если тебя не убьют здесь, что скорее всего, тебя достанут полицаи. Но во втором случае, ты погубишь всех. Понял меня?

Сергей кивнул.

– Хорошо. Ну, так слушай, – продолжил старик, – я знаю, что не во всех мирах афишируется «переход». Но это всегда было на выбор. Это главное условие Конвенции. Никто уже не помнит в каком из миров и когда открыли эту возможность. Возможно, она была всегда. Но есть миры, и по твоему растерянному виду я понимаю, что ты скоре всего из такого, где ничего не знают про «переход». Потому что если б знали, то он был бы достоянием всего народа. Это тоже одно из важных условий Конвенции. Так вот. Там, где о нем знают, у каждого человека есть возможность один раз перейти в другой мир. Есть специальная служба, которая следит за этим. Как правило, этот выбор люди совершают в среднем возрасте. Хотя, конечно, бывают и исключения. Каждый из нас может выбрать мир, где он хочет жить. И мы пользуемся этим правом. Специальными нормами оговорено, что прежде чем выбрать, мы можем единожды посмотреть на него. Такой день открытых дверей, между мирами. Но бывают люди, которые самостоятельно могут перемещаться между мирами. Такие случаи очень редки и всегда очень быстро фиксируются службами. Но невольному путешественнику ничего не грозит. Его просто депортируют в родной мир без права посещения мира, в который он угодил. И тебе бы повезло парень, не окажись ты в этом «поезде счастья». Ну, как перевариваешь?

Сергей, слушавший очень внимательно, кивнул. Конечно, он не верил ни одному слову. Конечно, все это было слишком фантастичным, чтобы быть правдой. Но никто пока не дал ему других объяснений. И старик являлся пока единственным источником информации. Может в его рассказе и проскочит что-нибудь, объясняющее все произошедшее. Что действительно беспокоило Сергея, так это люди вокруг. Словно неживые, они сидели и лежали на полках, почти не шевелясь. Когда старик начал свою историю, Сергей оглядывался в поисках усмешек пассажиров, невольно слушающих этот рассказ. Но их лица оставались непроницаемы.

– А почему я не могу выйти из поезда, или перейти в другой вагон? – спросил Сергей.

– Терпение, парень, сейчас и до этого дойдем… Ты думаешь, это просто поезд? Нет. Это поезд счастья. Разве кто-то может по своей воле сойти с поезда счастья? Это поезд редкий, но уж если ты на него попал, смирись. Я когда в этот мир попал, он показался мне раем. Стабильная экономика, хорошая экология, по улицам ходят счастливые и богатые люди, большие красивые города. В моем мире было неспокойно и грязно. Тебя могли убить в любой момент, могли посадить в яму, если ты не понравился королю, могли лишить рук, глаз, тела и даже жизни, если ты попал в плохую историю. В моем мире самой лучшей профессией было убийство. Это всегда было всем понятно и красиво. Убийство возводили в культ и прославляли в произведениях. Наука работала на убийц, и люди относились к ним, как к самым желанным гостям. Угадай, кем в моем мире, мечтают стать дети? А я не такой. Я был выродком, в этом мире. Я не понимал и не принимал такую философию. И мне показали другой, вот этот мир. Конечно же, я сразу сюда сбежал. И ты знаешь, я рад. Даже сейчас. Меня ведь никто не обманывал. Мне сразу рассказали, про этот поезд. Про безликого, но всегда честного стрелочника, который бросает монету. Но, это лучше, чем в моем мире. Здесь есть шанс выжить, хотя бы пятьдесят на пятьдесят. И ученые в этом мире тоже правильные, и даже по-своему гуманные. Это они просчитали, каким образом этот замечательный мир может вместить в себя всех желающих, при этом сохраняя ресурсы и не провоцируя войн. Они придумали поезда счастья. Каждый год мы – пришельцы, садимся на этот поезд, который идет всю ночь до полудня. И у него две дороги: одна кольцевая – обратно домой, другая – в тоннель. Я сперва не очень понимал природу этого тоннеля. Во всякие сказки про ужасных монстров, съедающих людей живьем, я не верю. Но вот как геолог я теперь понимаю, что, скорее всего, там газ. Обычный природный метан. И потом, когда поезд выходит из тоннеля, его просто освобождают от уснувших пассажиров. Мне кажется, их как раз и отдают тому болоту, из которого выходит газ. А что, молодцы. И болото обогащают и лишних ужасов не плодят. Конечно, изначально мне не очень понравилась идея, что все решает стрелочник, подкидывающий монету. Но потом, узнав получше этих людей, я понял, что никакого обмана нет. И быть может стрелочник самый честный человек.