Текст книги "Причудливая Клио"

7.

КТО

ПРАВИТ

МИРОМ

,

или

ЫШ

АБАРАК

БУЗЫК

(Авторы – некие ЛУКА и ФОМА)

Не стану здесь рассказывать, каким образом мне достался этот маловразумительный документ. В целом он занимает целый мешок, заполненный обрывками бумаги, коих там тысячи, исписанных вот такими вот каракулями, и от всех разит гнилой квашеной капусткой (что свидетельствует об их подлинности; об этом см. ниже). Целиком весь текст приводить глупо – это все равно что напечатать поэму о Гильгамеше в виде фотокопий тысяч глиняных табличек; – потому показываю лишь первую и последнюю страницу. Похоже, писалась вся эта галиматья разными [гм…] людьми. Содержание также не стану излагать, ибо весь текст – это многажды повторяемая, первобытная, как и сами авторы (а они в некотором смысле вправду существа первобытные) демагогия. Лучше-ка расскажу об авторах и их преисподней, в которой мне несколько раз приходилось бывать. [О моих нисхождения в их преисподнюю см. в книгах В. Сухачевского о Тайном Суде, написанных на основе моих ему рассказов. См. также в моих рецензиях №№ 10 и 11, приведенных в наст. сборнике.] Так что в данном случает мои записи не являются ни рецензией, ни аннотацией, это скорее свидетельствование.

Ничего не могу сказать о времени написания сего [гм!..] документа. Употребление «еров» ни о чем не говорит – там, в преисподней, до сих пор действует старая орфография, так же, как там поныне в ходу лишь «николашки» (золотые николаевской чеканки). Увы, подписываясь, Лука и Фома, хоть и числят себя монархами, не поставили своих номеров. Полагаю, составлялось это воззвание не одно столетие. Лично мне приходилось встречаться с Лукой и Фомой (Луками и Фомами), носящими номера DCCCXXII, DCCCXXIII и DCCCXXIV (822-й, 823-й и 824-й), но все они каким-то образом считали себя всё одними и теми же существами.

После этой прелюдии перейду, однако же, к сути.

* * *

Начну с вопроса: не КТО, а ЧТО правит миром? Я задавал его разным людям многажды и получал самые разные ответы. Тут фигурировали и «деньги», и «глупость», и «жестокость», и «страх», и (уже в совсем недавние времена) «нефть». Но отцы-основатели «корпорации», о которой я поведу речь, когда-то, в незапамятные времена ответили на него однозначно: это – ГОЛОД. Что отчасти и верно, если вести нашу родословную не от начала рода людского, а еще от ископаемых хвостатых рептилий (а то и их предшественников). Потому и слово «корпорация» я взял в кавычки; вообще-то вернее тут подошло бы слово «стая».

Когда-то, – вероятно, еще на самой заре человечества, – некие неведомые нам Лука I и Фома I начали сбивать свою стаю из всех голодающих; так начали создаваться Королевство Нищих (король – Лука) и Империя Помоек (император – Фома). А поскольку и нищие, и помойки существовали везде и всегда (разве за исключением Антарктиды), то подданные монархов были (и есть!) повсюду. Объединил их лозунг, звучащий «ЫШ АБАРАК БУЗЫК!» (говорят, еще шумерского происхождения; поди проверь!) и означающий нечто вроде «Мы голодные, но мы гордые!» (в другом переводе: «Мы нищие – но мы духовные»). Он сплачивал Королевство и Империю, со временем охватившие весь свет, сперва Старый, а потом и Новый, так же, как нынешний лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Монархи всегда отличались крайней скаредностью (см. какими листками, подобранными, судя по всему, где-то на помойке), а их жестокость не знает границ. [Тайному Суду не раз приходилось пересекаться с ними, и во многих случаях это заканчивалось весьма плачевно. Так, помощнику суда Конышеву в 1903-ем году попортили бока калеными щипцами¹²12
  См. в книге В. Сухачевского «Из архивов Тайного Суда».


[Закрыть], а палача суда Викентия в 1939-м заживо приколотили железными костылями к стене¹³13
  См. в его же книге «Хроники Тайного Суда».


[Закрыть].]

По традиции, монархами могут стать лишь удивительные уродцы, причем их уродства из поколения в поколение весьма сходны – какие-то непомерные (похоже, врожденные), горбы, шестипалость, третий глаз и т. д. [что, как я полагаю, говорит все же о непрерывности обеих династий, так же, как генетические уродства Тюдоров и передаваемая вплоть до убиенного царевича Алексея Романова гемофилия, идущая еще от Козимо Медичи]. Да и свита их, их аристократия, тоже состоит из всяческих уродцев и кикимор.

Одеваются и они, и их свита в торжественных случаях с потугой на величественность. Так, мне однажды довелось лицезреть монархов в одеянии, видимо, взятом на помойке близ какого-то провинциального оперного театра, одного – в костюме Герцога из «Риголетто», другого – в наряде Аманасры из «Аиды»; а во время войны оба были одеты и загримированы один – под Ленина, другой – под Сталина, свита же их вырядилась в членов Политбюро, там были и «Калинин», и «Жданов», и «Берия», и проч.

Но помойные эти наряды вовсе не свидетельствуют об их нищете, это лишь дань традиции. Истинные их богатства огромны, ибо к ним на протяжении веков стекались по грошику, по сантимо, по пени от нищих со всего мира. [К слову, те нищие, которых мы обычно видим, как правило, понятия не имеют, к кому в конечном счете стекается часть мзды, которую с них взимают.]

Считается, что монархи владеют всеми языками, на коих говорят или когда-то говорили их подданные, то есть всеми языками человечества вообще – существующими или когда-либо существовавшими. Впрочем, судя по приведенным мною фотокопиям, ни одним языком они не владеют сколько-нибудь прилично – просто могут порой вставлять отдельные словечки. Для проверки я обращался к ним и на немецком, и на французском, но они едва ли что-то понимали.

В. Сухачевский в своих книгах о Тайном Суде описывает приемы, которые они дают в своем подземелье. Это несколько утрировано по сравнению с моими рассказами, но выглядит относительно похоже. Во всяком случае, изображено весьма красочно, поэтому не поскуплюсь на обильные цитаты. (Ваш Покорный Слуга фигурирует там в третьем лице.)

«Глаза Васильцева уже обвыклись с полумраком, и он увидел два огромных трона, стоявших подле загадочного сооружения, и на этих тронах шевелилось что‑то явно живое. На одном троне восседало свиноподобное существо с огромной головой, одетое в наряд, который, не будь он так грязен, подошел бы какому‑нибудь оперному королю. Спереди и сзади у свиноподобного выделялись два неестественно больших полушария: спереди – брюхо, сзади – горб. Видимо, уродства служили тут чем‑то наподобие знаков аристократизма. На соседнем троне сидел некто неестественно высокий, с прямой спиной, черным, как асфальт, лицом, с руками невероятной длины, одетый в какой‑то языческий расшитый звездами синий балахон. Юрий догадался, что лицезреет монархов этого подземного мира – тех самых Короля Нищих и Императора Помоек, Луку и Фому, о которых не так давно рассказывал Домбровский.

Они взирали на Юрия, при этом не переставая зачерпывать из принесенной им банки квашеную капустку и вожделенно чавкая ею…»

[К слову, – о капустке. Конечно, монархи могли бы позволить себе и самую роскошную еду, но эта капустка в их царстве, вероятно, была символом некой, что ли, божественности, как амврозия у богов-олимпийцев.]

А вот описание моего второго сошествия в из Аид:

«Двойной трон монархов, Луки и Фомы, короля нищих и императора помоек, располагался по другую от Юрия сторону бассейна, только одеты монархи на сей раз были в римские тоги, и на головах у них сидели лавровые венки. В бассейне плескались какие-то наяды. Рядом стояла челядь, видимо, из числа самых приближенных, тоже одетая в тоги. Все это выглядело по‑римски величественно. Однако, приглядевшись, Юрий отметил, что вода в бассейне грязно‑желтоватая – ее, наверно, спустили из труб центрального отопления; что наяды престарелые и вислогрудые; что тоги приближенных сотворены из асбеста, которым утепляют те же трубы; в общем, вся эта роскошь была весьма второсортная. И только сами монархи были одеты в настоящие шелка – не иначе как их подданным удалось спереть для этого шторы из какого‑то дорогого ресторана.

Император, глядя на Васильцева из‑под тоги глазом, расположенным на животе, произнес:

– Nous vous accueillons à nouveau dans leurs possessions¹⁴14
  Мы снова приветствуем вас в своих владениях (фр.).


[Закрыть].

Юрий вспомнил, что здешним монархам полагалось говорить на языках всех народов, имеющих помойки и нищих, то есть, стало быть, на всех существующих и когда‑либо существовавших языках. Правда, во французском император был явно слабоват, но – noblesse oblige¹⁵15
  Положение обязывает (фр.).


[Закрыть].

– Курмалы обала́, – добавил горбатый король то ли на этрусском, то ли на шумерском, то ли вообще на какой‑то придуманной ими тарабарщине.

– Ну а капустка где? – спросил император.

Юрий показал авоську. Она пошла по рукам, пока не достигла трона.

– С Центрального рынка? – строго спросил король.

– С Центрального. Полтора кила.

– Что ж, хорошо, хорошо…

Монархи стали поочередно засовывать руки в банку с капустой и с наслаждением чавкать. Челядь с завистью взирала на них.

Наконец они слегка насытились. Император поставил банку уже только с половиной «полутора кил» между собой и королем и сказал по‑русски:

– Да, капустка хороша, это ты, Васильцев, молодец. Ну а теперь к делу!..»

А вот уже новые Лука и Фома, на сей раз – накануне войны.

« На Луке был короткий пиджачок с жилеткой, в которой было аккуратно проделано отверстие для третьего глаза. Шею украшал галстук в горошек, на голову он успел надеть кепку, тоже весьма узнаваемую. Фома был в сапогах и в весьма узнаваемом френче. Лука при виде Васильцева прокартавил:

– В общем, вег’ной дог’огой идем, товаг’ищи!

Фома же проговорил с грузинским акцентом:

– Принес капустку? Это хорошо. Правильно поступил, товарищ Васильцев.

 Вместе они минут пять уплетали капустку; тем временем и «Политбюро» уже потянулись к трону. Юрий понял, что вон тот, с козлиной бородкой, весьма смахивает на товарища Калинина, а тот, полный, с маленькими усиками, – ну чем не товарищ Жданов?

– Ну, что надо сказать? – спросил обладатель френча (шут знает, как его теперь следовало именовать) .

И недружно грянуло:

– Le Roi est mort, vive le Roi! Le Empereur est mort, vive le Empereur!¹⁶16
  Король умер, да здравствует король!
  Император умер, да здравствует император! (фр.).


[Закрыть]

Потом еще и еще раз, все более уверенными и радостными голосами.

Смена власти свершилась! И – боже! – как этот мир, которого не должно было быть, походил на тот, другой, наземный, такой же, в сущности, почти нереальный и такой же жестокий!

[О смене власти в их преисподней я еще скажу несколько ниже. –Ю. В.]

Император произнес короткую тронную речь.

– За нами будущее! – провозгласил он.

Толпа загудела одобрительно, но он оборвал этот гул мановением руки и продолжил:

– А почему за нами будущее? – И по-сталински сам же ответил на свой вопрос: – Потому что, хотя они там богатые (он указал куда‑то на потолок, видимо, имея в виду весь наземный мир), но мы – духовные!

Васильцев вспомнил тот, другой мир, где совсем еще недавно от голода процветало людоедство, так что считать его слишком богатым едва ли приходилось. Впрочем, смотря с чем сравнивать. Большинство здешних обитателей жило, возможно, и похуже. С жиру не станут люди поклоняться помойкам, как идолам.

– Да, мы бедные – но мы духовные! – подтвердил второй вождь.

– Бедные – но духовные!.. – едва не прослезился «товарищ Калинин».

– Бедные – но духовные! – с жаром воскликнул «товарищ Жданов».

Дальше уже вся толпа кричала, постепенно входя в раж: «Бедные, но духовные! Бедные, но духовные! Ыш абарак бузык!!..»

Вот когда Васильцев понял смысл этих загадочных слов, слышанных им здесь прежде. Он тогда думал, что это какой‑то боевой клич…

Впрочем, это и был такой боевой клич: «Бедные – но духовные!» Вот и там, в стране, ощетинившейся танками против остального мира, возможно, в этот самый момент люди выкрикивают на каком‑нибудь своем собрании ту же самую мантру: «Бедные – но духовные! Ыш абарак бузык!»

А может, где‑то внизу, под этим полом, существует какой‑то третий мир, а под ним – четвертый, и везде раздается тот же крик: «Бедные – но духовные! Бедные – но духовные! Бедные – но духовные!..»

А вот описание польского «филиала» преисподней. Дело происходит уже во время войны в оккупированной немцами Варшаве. Здесь все куда скромнее.

«Коптило несколько факелов, и Юрий с трудом смог различить трон в конце залы, на котором восседало горбатое существо, одетое в клетчатый штатский костюмчик. Горб у существа тоже имелся – но какое там сравнение с тем фантасмагорическим горбом Луки! Юрий знал, что здешние монархи находились в вассальной зависимости от «москвичей», но именовали себя так же гордо: король Нищих Сигизмунд и император Помоек Венцеслав; его удивило, что сейчас в зале стоит лишь один трон, украшенный одноглавым польским орлом с короной, и на нем восседает монарх в единственном числе. Судя по горбу, то был Сигизмунд с трехзначным номером, король варшавских нищих.

По обе стороны от его величества выстроилась здешняя «шляхта», в очень потрепанных камзолах, с саблями на боку, в которых Васильцев распознал картонные игрушки, которые покупал ему в детстве отец. Вероятно, уловив усмешку на лице у Юрия, монарх наконец подал голос:

– Да, вы правы, сплошное убожество, – произнес он на весьма неплохом русском языке. – А чего вы хотите? Идет война, нищим давно уже никто не подает, шляхтичам моим пришлось, вон, даже сабли попродавать, чтобы как-то выжить… М-да, сплошной мизераблизм.

Юрий спросил:

– Неужто его величество император Венцеслав покинул это мир?

– О, нет! – хмуро отозвался король. – Живехонький, псякрев. Да только падлой распоследней он оказался. Отделился от нас, служит теперь лондонским паханам, гад!

Шляхтичи в знак согласия грозно щелкнули картонными саблями в картонных ножнах, а Юрий подумал, что сложные взаимоотношения между Сталиным, Черчиллем и Сикорским¹⁷17
  Сикорский, Вацлав, председатель «польского правительства в изгнании», находившегося в Лондоне.


[Закрыть], как видно, имеют свое отображение и здесь, в этом мире, которого не может быть.

– Однако трон, древний трон Пястов, он здесь! – король постучал под собой. – Так что всякому понятно, кто тут монарх истинный, а кто самозванец.

Шляхтичи закивали одобрительно, один лишь Васильцев снова не смог скрыть улыбки, ибо истинную судьбу трона Пястов он знал¹⁸18
  Есть версия, что после Первого раздела Польши в 1772 г. Екатерина II повелела привезти к себе этот трон и сделать из него для себя стульчак. Возможно, этим она желала дополнительно унизить своего бывшего любовника, последнего короля Польши Станислава II Августа Понятовского.


[Закрыть].

И снова эта его улыбка не осталась не замеченной для короля.

– Вижу, вы тоже знаете эту некрасивую историю, – сказал он. – Да, так оно и было – что (уж простите великодушно!) не делает чести вашей монархине. Он в таком печальном виде и простоял до недавних пор в Царском Селе. Но Царское Село не столь давно было занято пруссаками, и нам удалось приобрести эту бесценную реликвию не столь уж задорого у одного немецкого интенданта. Дырку мы заделали, кое-что подновили, зато трон подлинный. А у этой падлы, у императора Венцеслава, – подделка, что бы он там кому ни говорил!.. Однако, моим сюзеренам, Луке и Фоме, да живут они еще сто лет, вы, пан председатель, сколь мне известно, всегда делали некоторое подношение…

«Черт! – подумал Юрий. – Про капустку-то я и забыл!..»

Свидетельствую – примерно так все оно и было.

* * *

Теперь – о смене монархов. Я заставал это событие дважды, и оба раза и соответствующий Лука, и соответствующий Фома покинули этот мир отнюдь не по своей воле. Каждый раз это происходило в результате «государственного переворота», с непременным убийством обоих предыдущих монархов. Полагаю, и нынче весьма часто звучат в том подземном мире восклицания: «Король умер, да здравствует король! Император умер, да здравствует император!» В общем, их мир представляет собой пародию на наш, подлунный, весьма точную. Самое удивительное – что эта пародия существует вживе!

Добавлю: монархи искренне полагают, что и нашим миром в действительности правят они. Конечно, нельзя отрицать их некоторое участие и в революции 1905 г., и в Октябрьском перевороте 1917-го¹⁹19
  Опять же см. у В. Сухачевского в его «Хрониках Тайного Суда».


[Закрыть], особенно же в разгулялись они в годы Гражданской войны (ох уж тогда пришло их времечко!), но в целом же это, мягко говоря, некоторое с их стороны преувеличение.

* * *

Где расположен в Москве вход в их тронную залу, мне неведомо, ибо всякий раз отвозили меня туда с повязкой на глазах. Но если вы пожелаете проверить мои слова и тоже побывать в их преисподней, то проще ничего нет. Возле метро «Парк культуры» всегда стоит слепец с табличкой на шее: «Ремонтируем швейные машинки всех марок». Скажете ему, что желаете лицезреть монархов – и вас тут же доставят. Только капустки с собой не забудьте прихватить.

А меня с собой не зовите. Мерси! Сыт по горло!

* * *

Пишу эти строки 7 ноября 1957 года. По радио уже в третий раз исполняют «Интернационал»: «Вставай, проклятьем заклейменный…», и т. д. В общем, «Ыш барак бузык».

Пахнет гнилой капусткой. Это – от мешка с их каракулями.

Нынче же непременно его выкину.

Сколько еще всякой нечисти прячется в тайниках у нашей Клио?