Текст книги "Несбывшаяся мечта, или…"

 

Резчик

Сидит в раздумье за столом, сидит который час.
И руки сильные его в волнении дрожат.
А на столе давно лежит чурбак большой дубовый.
Что сделает он из него? Сказать пока он не готовый.
Мученье лет, мученье дней одно и то же каждый раз.
Как трудно резать начинать, как будто это в первый раз.
Пришла уверенность к нему. Увидел в чурбаке
Всё то, что так давно приснилося ему во сне.
Увидел поле, луг, туман. Отца увидел, мать, а рядом мальчуган.
И говорят они ему: всегда во всём так трудно начинать.
Не бойся чурбака, сынок, сказала ему мать.
Бери клюкарзы в руки.
А мы посмотрим, только знай, свою работу ты нам сдай.
И вот настал счастливый миг, и первый стружки завиток упал на стол.
Очнулся резчик и вздохнул, как будто ожил он.
Летают руки над столом, чурбак играет стружкой.
И режет, режет он его, и резчик говорит с отцом.
Проходят дни, часы летят, не спит ночами резчик.
Чурбак исчез, родился мальчуган из сна.
И он узнал его, да, это он.
Поставил мальчика на стол, любуясь новым превращением.
И видит в мальчике себя, себя, и рядом мать с отцом.
И улыбаются они ему, смеются с ним они.
Похож, похож он на тебя, его узнали мы.
А перед ним опять лежит другой большой чурбак.
И мучают опять сомнения, что сделать, зачем всё это?
Оценит кто мои мучения?
 

Раз появилось разрешение (то есть право, я так это называю) на выезд в Европу, я и решил им воспользоваться. И вот в этом рассказе я опишу некоторые путешествия, которые странным образом связались с моей маленькой мечтой учиться музыке. Первое такое путешествие – это поездка в Испанию. Я прилетел в Барселону, переехал на автобусе в местечко Ла Пинеда. Там была основная моя база проживания в Испании. В этой статье я не буду рассказывать об Испании. Это будет сделано в другой книге. Я только перечислю, в каких местах и городах я побывал. Это Ла Пинеда, Таррагона, Жерона, Салоу, на горе Монсеррат и, конечно, Барселона. Но всё-таки я запишу кое-что о Барселоне. Сначала пойдём в порт Барселоны.

Памятник Колумбу

Памятник Колумбу, одному из величайших людей Земли.

Я написал такую вот работу в Испании её замечательному гражданину.

Колумбу

 
В далёком заморском порту
Каравелла «Санта Мария» стоит.
На тихое синее море
Команда с тревогой глядит.
Не знает команда, что её ждёт,
Не знает и их капитан.
Им завтра придётся
Уйти в шторвовой океан.
И там, на краю Ойкумены
Их ждёт неизведанный мир.
И что принесёт он команде:
Погибель, иль радостный пир?
Откроются бурные реки,
Команду поглотят леса?
Но смелые дети Кастилии
Творить будут здесь чудеса.
И ляжет к ногам Королевы
Ещё неизведанный мир.
И в мир этот чудный прекрасный
Колумб пригласит всех на пир.
Кастилия помнит команду.
Помнит их подвиг и чтит.
И памятник их капитану
В порту Барселоны стоит.
 

Здесь я расскажу о необычной встрече, связанной с моей мечтой учиться музыке. В отеле в городке Ла Пинеда, где я жил, по вечерам для отдыхающих устраивались всякие представления. Это могли быть и клоуны, и драматические артисты, певцы, артисты цирка. Во дворе (двор был большой) отеля для этих выступлений была сделана сцена в виде дощатого помоста, довольно вместительного. Вот на этом помосте и выступали все те, кого на данный момент пригласила администрация отеля. Я иногда ходил смотреть на эти выступления, если я не уезжал на какие-либо экскурсии, а иногда просто не ходил. Но тот, кто от меня спрятал гармошку, разбил гитару, в этот день решил поиграть со мной. В этот день моя экскурсия в Жерону была отложена, возникли какие-то проблемы с транспортом, и я в этот день пошёл на представление. На доске объявлений о приезде артистов было написано, что выступают музыканты из Барселоны. Это даже хорошо, подумал я, может быть, будут играть на разных инструментах, и может, даже на гитаре. Вот я и пошёл. Сначала выступали музыканты, играли на саксофоне, флейте, аккордеоне. Я уже хотел уходить, мне не очень нравились эти инструменты. Но вдруг объявили, что выступает группа, которая покажет испанские танцы. На этот дощатый помост вышли пять человек. Две женщины и трое мужчин. Один мужчина держал в руках гитару. Меня даже озноб пробил. Объявили, что группа исполнит танцы фламенко, традиционные танцы Испании. Только позднее я понял, почему объявили так – танцы фламенко. Танцы фламенко включают в себя разные стили. И представление началось, такого чуда я не видел никогда раньше. Да и с тех пор тоже пока не вижу. Две женщины и двое мужчин разбились на пары. Тот мужчина, что был с гитарой, стал очень тихо наигрывать какую-то странную музыку, как будто где-то кто-то плачет. То вдруг гитара вскрикнет, то снова заплачет. Одна пара – мужчина и женщина – отделилась от другой пары и поплыла на середину помоста. Да-да, поплыла, не видно было, чтобы ноги двигались, платье женины скрывали обувь, а ноги мужчины были не видны за платьем женщины. По мере того, как эта пара стала приближаться к середине платформы, громкость музыки нарастала, она как бы требовала от этой пары движений. Движений! Как будто она стала им говорить: давайте двигайтесь, даже как будто сердилась на них. Я до этого, да и после этого ничего подобного не видел и не слышал. И вдруг гитара вскрикнула, и эта пара взорвалось. Эти двое создали вихрь движений ногами и руками. На руках у женщины запели кастаньеты. Публика замерла, завороженная этими танцами. Эти пары иногда менялись местами на помосте и создавалось такое впечатление, что их не две пары, а целый ансамбль. Музыка то плакала, выражая боль и одиночество, то тосковала, выражая отчаяние и горе, то взрывалась страстью и любовью, и радостью. Как играют на гитаре испанцы и танцуют фламенко, не расскажешь словами. Это надо видеть и слышать. А костюмы. Это какой-то фейерверк красок, который кружил по простой дощатой платформе. Историю этого танца я в этом рассказе не буду описывать, это будет в другом рассказе, но фотографию артистов-танцоров я поместил здесь.

В тот вечер я долго не мог уснуть. Мне всё думалось, а если бы я так научился ранее играть на гитаре, так мне и не надо было бы учиться в авиационном институте? Но сей час уже, наверное, поздно учиться так играть. Ну а что, если я попрошу того гитариста позаниматься со мной? Наверное, посмеётся надо мной, если я покажу ему, что умею. Ну и пусть, а может, и не откажет, с этими мыслями я и уснул. Назавтра вскочил раньше обычного и сразу помчался на ресепшен отеля. Там я узнал, что по просьбе отдыхающих эта группа фламенко еще будет выступать в этот вечер. Я рассказал на ресепшене, что хочу познакомиться с этим гитаристом, и просил девушку быть моим переводчиком при встрече с ним. Я сказал, что всю её помощь я оплачу по её тарифу за эту работу. Она согласилось и сказала мне:

– Как только они пойдут на завтрак, я поговорю с этим гитаристом, и если он согласится с вами встретиться, я вызову вас и представлю вас ему. Но для разговора я должна знать, будет ли ваше согласие на оплату его работы. Это здесь нормально, любое дело должно быть оплачено.

– Конечно, конечно, всё будет так, как скажете вы и как скажет он.

И я ушел и стал ждать, что решит гитарист. Часа через два эта девушка позвонила мне и сказала, что этот мужчина ждёт нас в холле отеля. Ждёт, значит, он согласился встретиться со мной. Теперь надо мне убедить его поработать со мной. Я спустился в холл. Мужчина встал, поклонился, и мы поздоровались. Конечно, всю нашу беседу переводила эта девушка. Мужчина слушал внимательно, при этом он часто погладывал на меня и даже иногда улыбался. Когда он понял, что я хочу от него, он, к моему удивлению и огромной радости, согласился посмотреть, что я умею, и готов позаниматься со мной. Но есть одно «но». Они завтра переезжают в Таррагону, там у них недельные гастроли. Если решим, что мы будем заниматься, то вам придётся приезжать к нему в театр Таррагоны. В заключении беседы он удивился и обрадовался, что я русский. У него никогда не было ученика русского. Вот мои друзья удивятся. Мы здесь же договорились о времени встречи, о продолжительности одного занятия, и оказалось, что он и я можем встретиться шесть дней, так нам обоим удобно. Здесь же решился и вопрос с оплатой. Мне показалось, что ему неудобно об этом говорить, но я сказал моей девушке, что очень обижусь, и если он не возьмет оплату, то как бы я ни хотел заниматься, бесплатно я не буду заниматься. Это обидит меня. Он посмотрел на меня, стал улыбаться и потом сказал:

– Русский господин, настоящий мужчина. Очень похвально.

Подошёл ко мне, предложил мне руку. Сказал, что он всё понял и завтра в назначенное время ждет нас. Девушка мне говорит, что он просит, чтобы я приезжала с вами к нему каждый раз.

– Ну просит, значит, поедем, – сказал я.

Ездили на автобусе в Таррагону. Время в пути минут двенадцать-пятнадцать и стоимость, по-моему, четыре или пять евро.

На первой встрече я показал своё умение. Конечно, ему было смешно, но он как настоящий человек этого не показывал. Все шесть дней прошли в очень активных занятиях. Расставаясь со мной, он сказал:

– Конечно, вам многому надо учиться. Если вы серьёзно хотите научиться играть на гитаре, то вам надо с ней подружиться. Для этого, я думаю, надо поступить в музыкальное училище или нанять хорошего учителя.

На этом мы распрощались. Я вернулся домой. Учиться – это хорошо, но я работаю и, следовательно, тогда я должен оставить работу и пойти учиться, а на что я буду жить? Да я и не хочу бросать работу. Нанять учителя у меня нет таких денег, чтобы оплачивать его работу. Да и кто согласится ехать в Сосновый Бор ко мне из Санкт-Петербурга, а туда я не смогу ездить. Что делать? И тогда я вдруг вспомнил, что в нашем городе есть детская музыкальная школа, она и сейчас работает в городе. И я решил попробовать поступить в неё. Пришёл в эту школу, в холле меня встретил охранник. Я ему рассказал, зачем я пришёл. Он куда-то позвонил, и вскоре ко мне вышли три женщины и спросили меня, что я желаю. Я сказал, что хочу поступить в эту их школу, чтобы учиться игре на гитаре. Одна из женщин попросила меня показать, как я играю на гитаре. Ага, подумал я, сейчас я вас удивлю, и показал им некоторые аккорды в испанском стиле, которым меня научили в Испании. Пока я играл, они сначала слушали меня, потом стали улыбаться, а одна из них, самая молодая, стала даже смеяться. Я подумал, ну что, теперь-то вы точно меня примете. Играл я минут пять. Закончил игру и стал ждать, что они скажут. И опять эта женщина (по-моему, она была здесь каким-то начальником), которая смеялась, сказала:

– Мы не можем вас принять в нашу школу. Это школа для детей, а вы такой взрослый, да и учиться у нас вам не надо. Вам надо идти в музыкальное училище или нанять хорошего учителя.

Ну вот, она повторила слова моего учителя из Испании. Значит, опять ничего не получилось, значит, опять кто-то не хочет, чтобы я учился музыке. На какое-то время я отложил гитару, больше работал с деревянными чурками, больше занимался резьбой по дереву. И я уже писал здесь, что мои некоторые работы можно посмотреть в приложении в этой книге. Жизнь шла, я работал, занятия на гитаре пока были отложены. Но по работе я должен был поехать в командировку в республики Средней Азии. Чтобы посмотреть там побольше мест, я взял неделю отпуска, на работе не возражали, и я уехал. Описывать в этом рассказе все приключения в этой поездке я не буду. Кратко: я проехал Алма-Ата, Фрунзе, Ташкент и в конце моей поездки заехал в Самарканд к одному моему знакомому узбеку, звали его Темир (в переводе на русский значит железо) и, как вы поймёте из дальнейшего, не зря его так прозвали. Когда-то в далёкой молодости он был в моей группе в путешествии по Забайкалью в Горной Стране Хамар Дабан. Это отдельная история и описывать я здесь её не буду, мы как-нибудь найдём этой истории другое место. Но чтобы заинтриговать вас, я всё-таки помещу несколько снимков этой чудесной, уникальной Страны Хамар Дабан. Этот узбек жил в большей семье. Его отец и брат отца со своими семьями жили одним двором в частных домах. Отец Темира был ремесленник, мастер по выделке кожи животных и изготовлению различных изделий из этих кож. Он изготавливал из кожи всё, что только можно придумать. Это и кошельки, и всякие сумки, и брючные наборные ремни, и сапоги и сапожки для мужчин, женщин и детей, и даже всякие украшения из разной окраски кожи. Сейчас даже трудно сказать, что он не делал из этих кож. Но особой гордостью его работы были всевозможные чехлы – ножны для всяких ножей, кинжалов и топоров (да-да, топоров). И вот почему. Брат отца, это дядя Темира, был ремесленник-кузнец. У них во дворе стояла даже своя мини домна и кузня. Так этот дядя Темира изготавливал из металла всё, что только можно придумать, и конечно, прекрасные узбекские ножи, чехлы для которых и шил его брат.

Приняли меня с огромной радостью, собрались две семьи вместе, и все говорили и говорили. Все благодарили меня за Темира, которого я когда-то взял в путешествие. Я-то понимал, что это они благодарили своего бога и моего бога, что они там нас сберегли и помогли нам вернуться домой живыми и здоровыми. Одна из девочек в какой-то семье училась в музыкальной школе по классу гитара. Она принесла гитару и попросила меня что-нибудь показать из музыки на этой гитаре. Она знала, что я пытаюсь учиться игре на гитаре, ей когда-то рассказывал о моих увлечениях Темир. Они также знали, что я работаю с деревом, вырезаю из него фигуры. А я, зная, что я буду в этой поездке в семье Темира, взял с собой вырезанную из бука фигуру лося и, конечно, в этот вечер показал её им. Всем работа очень понравилась, мне было приятно, что такие мастера похвалили меня. Но во время всего вечера меня не покидала какая-то тревога. Мне почему-то казалось, что что-то должно произойти. Я видел, что эти взрослые родители Темира и его дядя как-то странно переглядывались во время моих рассказов и особенно при моей игре на гитаре. Назавтра во второй половине дня отец Темира сказал мне:

– У нас есть еще и третий брат. Он у нас мулла. Он просит вечером прийти к нему в гости. Он очень просил, он тебе хочет сказать что-то важное.

Вот вам и мои тревоги оправдываются. Недаром они ещё с вечера знали, что мы пойдём к их третьему брату, да, по-моему, они уже знают, что такое важное должен сказать мне их брат. Ну что ж, пойдём, узнаем, что вечер мне готовит.

Вечером были у муллы. Было всё, как обычно, когда в собрании людей появляется человек, которого долго не видели. Вопросы, ответы, длительная беседа. Опять я показывал своего лося и почему-то мулла интересовался моими занятиями музыкой. Про музыку я отвечал неохотно, без восторга.

Потихоньку беседы стали затихать, а я всё ждал, что же хочет сказать мулла. В какой-то момент мулла встал и пересел ко мне поближе. Разговоры все стихли. Мулла долго смотрел на меня, мне это не очень нравилось, а он вдруг стал улыбаться, как будто увидел что-то смешное. Я уже хотел спросить его, в чём же дело? Почему мы все молчим? И как бы испугавшись моего вопроса, как будто услышал меня, мулла сказал:

– Владимир, сегодня у меня трудная, но и хорошая задача. Я хочу тебя (почему-то он обратился ко мне на ты) поблагодарить за твою дружбу с моим племянником. Поблагодарить, что ты в вашем путешествии по Забайкалью показал ему замечательную Страну Хамар Дабан. Это путешествие открыло ему новый мир. Когда вы ушли в это путешествие, я просил моего бога, чтобы он помог вам, сохранил вас, чтобы вы вернулись живыми и невредимыми. Я также просил моего бога разрешения поговорить с твоим богом. Он разрешил. Я и твоего бога тоже просил о помощи вам. Я попросил твоего бога поговорить с твоим Ангелом и его тоже просил, чтобы он сохранил вас. У тебя чудесный Ангел, Добрый, Смелый, Отзывчивый и очень любит тебя. Но немножко сердится на тебя за то, что ты не всегда понимаешь его просьбы. И он мне рассказал, как он пытается тебе объяснить, что одно занятие, которым пытаешься заниматься, это не твое дело. Это дело – история твоих занятий музыкой. Твоя музыка в другом. Твоя прекрасная музыка в твоих работах по дереву, твоя музыка в твоих книгах, в которых ты показываешь людям, какая прекрасная у нас Родина, какие замечательные народы живут на нашей Родине. И эти книги пронизаны любовью к твоей Родине, что вызывает восторг даже у твоего Ангела. А теперь я хочу извиниться перед тобой за то, что я вторгаюсь в твою жизнь. Но мы все здесь и наши защитники не хотим, чтобы ты испытывал лишние душевные переживания от занятий музыкой. Пусть гитара будет твоим другом и не мучайте друг друга.

Здесь помещены некоторые виды замечательной страны Хамар Дабан. Этой стране Юрий Визбор посвятил песню Хамар Дабан (Забудь про всё).

 

Забудь про всё

Забудь про всё, забудь по всё.
Ты не поэт, не новосёл.
Ты просто парень из тайги.
Один винчестер, две ноги.
Открыта банка тесаком.
А под ногами сквозь туман
Хрустит хребет Хамар-Дабан.
И жизнь легка под рюкзаком,
Шагай, не думай ни о ком,
И нету славы впереди,
А впереди одни дожди.
За перевалом умер день,
За перевалом нет людей,
И вроде нет на свете стран,
Где нет хребта Хамар-Дабан.
В мешочек сердце положи,
Не что-нибудь, а эту жизнь,
Ведь будет тысячи столиц
Перед тобою падать ниц,
И будут тысячи побед,
А снится всё-таки тебе
Одно и тоже сквозь туман.
Хрустит хребет Хамар-Дабан.
 

Как будто написано про меня, парня из тундры и тайги.

Мулла замолчал. Я слушал его и мне вдруг подумалось, что я уже где-то примерно такое слышал от шаманов, моих друзей на Подкаменной Тунгуске. Не явь, а какая-то мистика, как может мулла и мои шаманы говорить об одном и том же почти одинаково, они же не знают друг друга, они же живут за тысячи километров друг от друга?

На том и расстались с муллой. Назавтра я уезжал домой, все две семьи Тимура провожали меня и приглашали приезжать к ним почаще. При расставании мне подарили прекрасный узбекский нож в замечательных ножнах. Да, приезжай почаще, я ещё не могу пережить всё то, что я услышал от муллы. Вот оказывается кто спрятал мою гармошку, помог разбить мою гитару, и как я не догадывался раньше? Приехал домой, всё рассказал моей гитаре и просил её не обижаться, мы с ней уже точно никуда не пойдём учиться. Теперь будем настоящими друзьями, теперь всё знаем друг о друге. И я написал для неё следующее.

 

Мечта – Гитара

Как только нагрянет тоска и хандра,
Я в руки гитару беру,
И с ней мы, обнявшись, долго сидим,
Сидим и оба молчим.
Как только согреются пальцы рук,
Гитара подаст мне сигнал,
Чтоб взял её в тёплые руки свои
И что-нибудь с ней заиграл.
И вдруг засмеётся гитара моя,
Потом вдруг печально вздохнёт,
И что-то бормочет, бормочет, шутя.
И жалобно так запоёт.
Смеётся гитара, уходит тоска.
Гитара всё звонче поёт
И нету, исчезла, пропала тоска,
От радости стонет струна.
Нет лучшего друга,
Я знаю давно.
Он всё для меня.
И я для него.
 

Написал эту работу, положил в футляр к гитаре. Успокоилась гитара, перестала мне сниться и будить меня по ночам. Теперь так и живём дружно. Иногда я разговариваю с ней и кажется мне, что она всё понимает, о чём я с ней беседую.

Ефремыч. Куропатки. Волки. Зайцы

Этот мужик по прозванию Ефремыч жил уже в этой деревне, когда мы приехали сюда из города Салехарда. Наш дом и дом Ефремыча стояли напротив друг друга. Окна кухни нашего дома смотрели прямо на его дом. Как я потом узнал, он в этом доме жил со своей мамой и своим внуком. Мама мне сказала, что его маму зовут Матрёна, она так и сказала маме, зови меня тётка Матрёна, а сына моего зови Ефремыч, его здесь все так зовут. Она сказала маме, что у неё ещё есть правнук, ему 9 лет, зовут его Костя. Мама сказала, Константин, значит, тётка Матрёна ответила ей:

– До Константина ему ещё дорасти надо, а сейчас он Костя.

Мама с ней познакомилась у ключей, в которых мы и вся деревня берём воду. Мне мама рассказала, что она тоже рассказала Матрёне, какие у неё дети и как нас зовут, и чтоб не ждать вопроса, а где ваш муж и их отец, сказала, что он погиб в мае 1941 года. Потом тётка Матрёна сказала, что у Кости сейчас нет отца и матери, а у сына моего нет и жены. Утонули они, уже несколько лет прошло, все втроём и утонули, в одной лодке были они, когда попали в бурю на реке. Лодка перевернулась, был уже глубокий вечер (так она сказала), никто и не видел, как всё произошло. Вот мы и живём втроём. Уходя от ключей, она сказала маме:

– Вы здесь люди новые. На новом месте всегда трудно начинать жить, да ещё с тремя детьми. Заходи ко мне, если что понадобится, или узнать, что захочешь. Заходи, да и Костю познакомим с твоими ребятами.

Мама, вернувшись домой, рассказала нам всё это и тогда же сказала:

– Вот какое горе у людей. А тётка Матрёна ещё и нам хочет помочь. Вы, ребята, подружитесь с этим Костей, да не вздумайте обижать его. Хоть я вас никогда не наказываю за ваши проделки, но если обидите Костю, то вожжей вам не миновать. Это особенно относится к тебе, Пётр. Не задирайся с соседскими мальчишками, я-то тебя знаю.

Этот Пётр аж подскочил на табуретке и сказал:

– Опять Пётр, что я, бандит какой-то?

Мама ему ответила:

– Знаем мы тебя, знаем, не вздумай хулиганить.

Об этом дядьке Ефремыче я упомянул в рассказе «Медведь», этот рассказ есть в этой книге. В том рассказе я уже взрослый, там я уже в одной лодке с Ефремычем, в одной лодке меняем друг друга в гребях. А это много значит в нашей деревне быть напарником в деле с Ефремычем, но там я уже закончил 9 классов в школе. И это говорит о том, что мы подружились с семьёй тётки Матрёны.

В тот год, когда мы приехали в эту деревню, лето выдалось жаркое. Местные жители даже не помнили такой жары в это время. Солнце пекло нещадно. Жаркое полуденное марево висело в воздухе. Под лёгким дуновением ветерка оно колыхалось, обдавая горячими волнами, и тогда казалось, что дома, тайга, сопки, всё плывёт, всё шатается. Село словно вымерло. Собаки и те не лают, залезли в тень, высунувши длинные красные языки, тяжело дышат. Под огромным навесом из тальника, что зацепился за три сосны почти на самой вершине сопки, у студёного ключа собрались свободные от работы мужики. По углам навеса притихшими стайками сидели мальчишки, это были сыновья и внуки этих мужиков, я тоже пристроился к этим мальчишкам. С некоторыми я уже познакомился, хорошие оказались ребята, спокойные, не злые, с расспросами всякими не приставали. Если захочешь, сам расскажешь, а не захочешь, так и не надо, всё равно в такой маленькой деревне ничего не утаишь.

Попыхивая самодельными трубками и изредка попивая квас из огромных жбанов, что лежали в воде ключика, мужики негромко говорили о погоде, бедующей охоте, недалёкой зиме. Переживали, что будет с урожаем овощей, в такую жару никакие поливы огородов не спасут урожай. Польёшь, а через час-два опять хоть поливай, никаких сил не хватит. Мы-то на работе, а бабы-то с этими поливами извелись все. Хоть бросай все эти поливы. Хорошо, что в этом году у нас ещё не было огорода. Нам бы в такую жару с ним не справиться. В этом году всеми овощами нас снабдила мамина старшая сестра тётя Нюра. Об этом можно прочитать в рассказе «Несбывшаяся мечта (Гитара)», этот рассказ есть в этой книге.

Среди всех сидящих выделялся рыжий мужик. Его огромную голову, покрытую шапкой волос, подстриженных под кружок, перехватывал широкий ремень. Плечи этого гиганта были похожи на коромысло, на котором наши бабы носят вёдра с водой. Рыжая борода, коротко подстриженная и тщательно расчёсанная, была такая яркая, что казалось, прикоснись к ней и обожжешься. Когда он брал полуведёрный жбан с квасом, чтобы хлебнуть холодненького, то жбан исчезал в его огромных руках. Пил он немного, но каждый раз с таким удовольствием крякал, что мужики прятали улыбки в бороды. Страшный шрам рассекал его лицо. Одним концом он прятался в волосах, проходил через лоб, рассекал губы и как змея вторым концом терялся где-то на груди гиганта. Глаза у него были серые и ясные как у ребёнка. Изредка он поднимал голову выше и с любовью и строгостью всматривался в один из углов под навесом, где не в меру развеселился его внук Костя. Звали этого гиганта Ефремыч. Вот таким я первый раз увидел моего будущего опекуна и довольно большого друга, это я говорю сейчас при своей большой наглости. Теперь-то он уже не услышит меня и не даст мне подзатыльника за такую наглость. Ему было лет за пятьдесят, но время пока не тронуло ещё его могучей силы, лишь только иногда в рыжей шевелюре на голове проглядывал седой волос. На нём была чистая латанная рубаха с широким открытым воротом. Пришла пора, видимо, мужикам расходиться, и вдруг один из них сказал:

– Не нравится мне жара эта. По разговору старых людей, тех, кто живёт уже здесь раньше нас, выходит, что после такой жары жди злую холодную снежную зиму. Если будет так, потеряем охоту, пропадёт сезон.

Кто-то из мужиков сказал:

– Не накаркай, Степан, и так в разоре от этой жары, а ты еще и злую зиму пророчишь.

На том и разошлись мужики. Ребята потянулись за своими отцами и дедами, только я пока сидел в углу навеса, мне-то не за кем было идти, вот я и сидел. Внук Ефремыча подошёл к нему и что-то стал ему говорить. Я заметил, когда он говорил, то всё время Ефремычу показывал на меня рукой. Ефремыч мотнул головой, и Костя пошёл в мою сторону. Подошёл ко мне и спросил:

– Тебя Вовка зовут. Я знаю, что тебя Вовка зовут. Мне так сказала моя бабушка.

Я сказал:

– Ну и что такое? Да, зовут Вовка, а тебе-то что от того? Какое такое дело и почему тебе надо знать, как меня зовут, что за дело ко мне? Говори, что тебе надо?

Почему-то я тогда разозлился на него. Я думаю сегодня, когда я уже взрослый, что обидно мне стало, все мальчишки пошли со своими отцами, дедами. Только мне не с кем было идти, вот я и остался сидеть под навесом. Обидно было мне, и так было мне от этого плохо, хоть плачь. Но этот Костя молчал, я сразу понял, что этот мальчишке не дурак и не задира. Он спокойно стоял и смотрел на меня.

Я его опять спросил:

– Так что молчишь? Говори, что ты хочешь? Я-то знаю, что тебя зовут Костя, твоя бабушка сказала моей маме, вот откуда я это знаю. Давай говори, зачем подошёл ко мне?

Он почему-то улыбнулся потом сказал:

– Мой дед, да и я хотим с тобой познакомиться. Вот я и пришёл. Дед просит тебя подойти к нему.

Вот это да. Это такой мужик просит меня подойти к нему для знакомства. Я даже поверить не мог в то, что сказал Костя, и от такой неожиданности даже как-то растерялся и продолжал сидеть. И тут этот Костя меня спросил:

– Так ты идёшь или не идёшь, что мне сказать моему деду? И почему ты не идёшь?

Вот теперь я даже подскочил со своего места и посмотрел в сторону Ефремыча и увидел, что он улыбается. По-моему, этот дядька понял, что я как-то растерялся от этого приглашения, вот поэтому он сидел, ждал и улыбался. Мы подошли с Костей к его деду. Ефремыч показал, где мне сесть, но я стоял и не знал, что мне делать, садиться или стоять. Сначала я поздоровался с ним и сказал, что меня зовут Володя. Пусть, пусть этот его внук Костя поймёт, что я старше его и для него пока я Володя. Дед улыбнулся и сказал:

– Садись, садись, Володя – вот сюда поближе.

Ага, подумал я, он не сказал Вовка, сказал Володя. Хороший дед у Кости, с понятиями, и тогда я и сел. Какое-то время все молчали и смотрели друг на друга. Потом первым заговорил Ефремыч:

– Мне моя мама уже немножко рассказала о вас, о новых жителях нашей деревни, да и теперь ещё и о наших соседях. Мне знакомы ваши родственники: твой дядя Георгий и тётя Нюра. Когда они приезжали к вам сюда, мы тоже виделись, и кое-что они уже рассказали мне о вас. Мне очень жаль, что твой отец погиб. Я знаю, как это тяжело. Вот у моего Кости погибла мама, отец, да и моя жена. Плохо это, да и трудно переживать это.

Я знаю, что твоя мама будет работать на рыбокомбинате, я там бываю часто. И часто езжу туда на своём Савраске, это так зовут моего коня. И я сказал твоим родственникам, если твоя мама согласится, то, когда я буду ехать в Самарово по утрам, я могу забирать её с собой. Всё будет быстрей, да и ноги зря не будет бить. Расскажи это твоей маме, да и потом скажи ей, что моя мама хочет зайти к вам. Сегодня суббота, вот она хочет зайти к вам в воскресенье после обеда часа в три, завтра благо вашей маме не надо идти на работу. Ну а теперь, может, что-нибудь расскажешь нам о себе. Вы ведь раньше жили в Салехарде в тундре. Здесь тайга и многое тебе будет вновь, да и лучше вам будет здесь, да и полегче, да и родственники рядом. Твоего дядю здесь, да и в округе многие знают. Да и мы знакомы давно, так вот вышло, что знакомы. Дружат с ним наши мужики, настоящий мужик, наш человек твой дядька.

Потом он попросил меня рассказать, чему я научился, живя рядом с ненцами в Салехарде. Я ему рассказывал, что умею ездить на собаках, оленях, плету и ставлю силки на куропаток. Знаю разные лечебные травы, которые я собираю для мамы. Моя мама травница, она может из некоторых трав делать всякие настойки и мази и лечить некоторые болезни не только у людей, но и даже у собак. Так, например, мама вылечила мою собаку Алтай, когда он сильно простыл да ещё поранил на охоте ногу. У меня и сейчас есть собака мальчик, он, правда, ещё малыш, но скоро вырастет. Его тоже зовут Алтай, нашим собакам мой отец всегда давал имена Алтай, почему, так это отдельная история и я как-нибудь расскажу её вам. Здесь где-то живёт ненец Иван Куйбин, это родственник наших друзей ненцев в Салехарде. Мы привезли ему от них письмо. С этими ненцами дружил мой отец. Мой отец был потомственный кузнец. Мои предки по отцу работали сначала под городом Тулой, потом с Демидовыми ушли на Урал и там работали. Вот этим ненцам в Салехарде отец делал всякие железные вещи для упряжки оленей, собак, даже топоры им делал. Вот мы и привезли от них письмо к здешнему Ивану Куйбину. Эта фамилия означает их род, они все Куйбины, где бы они ни жили. Вот мне бы узнать, есть ли здесь куропатки и где на них можно ставить силки. Да силки-то ещё надо сделать, но у меня нет конских волос. Вот разве, когда приедет дядя Гоша, попросить у него разрешения выдернуть из хвоста его коня немножко волосинок.

Пока я рассказывал, я всё время, стараясь незаметно, посматривал на такой огромный страшный шрам на его лице. Он, конечно, всё видел, он же был взрослый дядька, но ничего не говорил. Потом он вдруг спросил:

– А сколько тебе надо этих волосинок из конского хвоста?

Я подумал про себя, может, он это спрашивает для того, чтобы мне дать волосинки из хвоста своего Савраски? Я решил ответить:

– Всё зависит от того, сколько надо сделать силков. Силки делают из конского волоса, а волос заготавливают всё лето. Непростое это дело, заготовить конский волос. Обычно он должен быть длинный, а длинный волос у лошади только в хвосте. Конечно, владельцы лошадей добровольно не дают выдёргивать волос у коня из хвоста. Вот и приходится тайком ходить на луга всё лето, подбираться к пасущимся на воле лошадям и на свой страх и риск дёргать волосы из хвоста. В Салехарде мне было немножко легче доставать конский волос. На один силок обычно шло три или четыре волоска. Если есть три волоска, то силок плетут, как косичку. Если надо силок сделать покрепче, то ставят четыре волоса и плетут его, как верёвочку, из двух половинок, в каждой половинке по два волоса. На куропатку чаще плетут силок косичкой. Вот мы и заготавливаем всё лето силки. Обычно, если идёшь в тундру за куропаткой на два, три дня, то берёшь с собой тридцать, сорок силков, а может, даже и меньше. С таким количеством силков легче справиться при установке, да и если будет удача, то таскать пятнадцать-двадцать куропаток на себе по тундре и тайге непросто, намучаешься. Изготовленную петельку просовывают во второй конец верёвочки или косички и получается довольно большая петля, как маленькое лассо у американских ковбоев. Свободный конец петли закрепляют на ветках кустарников, расправляют петлю на ветках, и силок стоит на месте. Силки устанавливают на разной высоте от земли, закрепляя их на ветках. Уходишь с того места, где поставил силки, идешь, проверяешь силки в другом месте, если у тебя несколько мест, где стоят силки, или просто ждешь, прилетят на твоё место куропатки или не прилетят. А если уж прилетели и сели на кустарник, где стоят силки, то будешь с куропатками. Они клюют почки, перелетают с одного куста на другой. Лапки у них мохнатые, они цепляются за петли, петли затягиваются, и куропатке уже не выбраться. Там, где много куропаток, почти всегда встретишь лису.