Книга: Трава забвенья - Валентин Катаев

А пока до финальных страниц не дошло:

Но не менее страшен казался этот дом в разгар лета, в конце мучительно-нескончаемого июльского дня, когда время по декрету переводилось на три часа вперед, так что, когда по солнцу было еще только пять, городские часы показывали восемь вечера и вступал в силу комендантский час, после наступления которого появление на улицах без специального пропуска каралось расстрелом на месте.

Несколько раз мы сталкивались с ней мимолетно, иногда узнавали друг друга, иногда не узнавали; молча проходили мимо или обменивались несколькими словами, и тогда в ее изменившемся стареющем лице я угадывал черты маленькой девочки в матроске или девушки из совпартшколы, в которую так страстно и так ненадолго влюбился. Однажды я увидел ее на мраморной лестнице поликлиники; она шла вниз с одышкой, располневшая, почти седая, с толстыми ногами, обутыми в тесные туфли на высоких каблуках, которые, очевидно, причиняли ей страдание. – Здорово, парень, – сказала она печально. – Как живешъ? Ты уже дедушка? А я уже бабушка. Вспоминаешь ли ты когда-нибудь нашу молодость? Ну, топай, топай.

.. к щемящему ощущению примешивается успокоение. Таким действием, вероятно, обладал перстень с гравировкой "и это пройдет".

️На самом деле это было легко и блестяще. Необычная форма, бессюжетность, точнее, поток сюжетов и ассоциаций. Свободный полет фантазии. А вместо тяжеловесных мемуаров — роман-загадка, роман с ключом, где представлена в лицах вся русская литература начала XX века. Но это не мариенгофовский «Роман без вранья», это совсем другой жанр. Напомню: когда пишется «Алмазный мой венец», автору 80.

️Авантюрист, шутник, генератор идей, играет с читателем. Водит за нос. Все действующие лица зашифрованы под прозвищами, которые пишутся к тому же с маленькой буквы. И если «командора» и «королевича» можно узнать без труда, то над некоторыми персонажами придется поломать голову. То есть в доцифровую, бумажную эпоху действительно приходилось ломать, полагаясь на собственный кругозор и его расширение. Но и сейчас необязательно кидаться в википедию, где всё выложено на блюде, можно получить удовольствие от расшифровки и собственного поиска.

️А еще эта книга воскресила малоизвестных, но превосходных поэтов вроде Кессельмана, о которых я иначе могла бы не узнать.

До чего же она все-таки хороша, одесская, или южнорусская литературная школа! Жаль, что в самой Одессе так и не довелось побывать.

Москва 20-х и не названные подлинными именами герои, изображённые без всякой претензии на объективность - так как виделось ему... и так, что у критиков и читателей возникает справедливый упрек в искажении и предвзятости, в косности оценок и все той же руководящей роли, впитанной и ставшей уже естественной и неотделимой. Герой и дитя своей эпохи. Прикрывшийся предупреждением не воспринимать повесть как мемуары. И в то же время грусть, что так понятна, когда оглядываешься на прожитое. Отточенность фраз, много изыска, блеска формы, виртуозности. И искренне сожаление о невозвратном - о молодости, о революции, о жизни как таковой. Весьма эмоционально и реалистично, выбранной и привязанной деталью, пепельницей с золотой чашечкой...теперь уже выгоревшей, почерневшей. Эта "Трава..." горькое размышление о быстротечности времени, о забвении, о вечности, прорастающей той самой травой. О сожалении, я надеюсь.

И нет у меня желания заканчивать минорной нотой Катаева. Пусть будет ещё о Бунине;) О слишком заумных текстах:

... раз оно заумное, то, значит, по ту сторону ума, то есть глупость.

Писать стихи надо каждый день, подобно тому как скрипач или пианист непременно должен каждый день без пропусков по несколько часов играть на своем инструменте. В противном случае ваш талант неизбежно оскудеет, высохнет, подобно колодцу, откуда долгое время не берут воду. А о чем писать? О чем угодно. Если у вас в данное время нет никакой темы, идеи, то пишите просто обо всем, что увидите.

Не сваливайте на свой персонаж! Каждый персонаж - это и есть сам писатель.

В "Траве забвения" Катаев вспоминает о своих встречах с Буниным. Тут меня заинтересовало нечто, не имеющее никакого отношения к литературе. Меня заинтересовал компот:) Вот смотрите, отрывок: Мы быстро съели компот прямо из кастрюли, причем педантичный Бунин предварительно разделил ложкой строго поровну – густое, разбухшее варево из самых разнообразных фруктов – абрикосов, слив, вишен, зеленых яблок, ранних груш и пречего, строгим голосом потребовав от меня, чтобы я не заезжал эа демаркационную линию, хотя она имела скорее символическое значение. Я всегда считала, что компот - это напиток:) нечто жидкое, в чем плавают волокна и ошметки фруктов. А тут компот - это прямо-таки еда.

Маяковский и Бунин. Бунин и Маяковский. Что у них общего? Пожалуй, ничего, кроме главного объединяющего – таланта.

Антагонизм литературных направлений. Не выдумка ли это? По-моему, не существует никаких литературных направлений. Есть одно только направление в искусстве: всепокоряющая гениальность. Даже просто талант. И – воображение.

Очень хорошая книга. Как назвать, к какому жанру ее отнести? Затрудняюсь с ответом. Сам Катаев признается, что не смог найти ей точное определение:

…Если не мемуары, не роман, то что же я сейчас пишу? Отрывки, воспоминания, куски, мысли, сюжеты, очерки, заметки, цитаты…

Бог с ним, с определением. Это было любопытно. Советую.