Текст книги "Центробанк и Минфин против России? Валютно-финансовые и денежно-кредитные инструменты пятой колонны"

Идет война, а в России принимают бюджет мирного времени

Уже пошел десятый месяц с того времени, когда Россия начала специальную военную операцию (СВО) на Украине. Быстрого её завершения не получилось. Никто не знает, сколько она ещё будет тянуться и с каким исходом может закончиться. СВО уже переросла в масштабную войну с коллективным Западом, который использует Украину как своё удобное прикрытие. Уже к концу лета стало понятно, что для победы в этой необъявленной войне России нужна военноэкономическая мобилизация.

Именно в это время Правительство РФ (в первую очередь, Минфин), Банк России и Государственная Дума вплотную приступили к разработке федерального бюджета на 2023 год и на период до 2025 года. И военные, и хозяйственники, и политики, и простые граждане рассчитывали, что новый бюджет будет сильно отличаться от предыдущих. Ведь главным инструментом для проведения государством военноэкономической мобилизации является именно федеральный бюджет. После первого слушания проекта бюджета, состоявшегося в Думе в октябре, ко второму чтению было подано 750 поправок, из них принято 605 поправок. Общий объем перераспределяемых средств, в том числе зарезервированных, составил порядка 2 триллионов рублей.

Наконец, 24 ноября Госдума приняла в третьем, окончательном чтении закон о федеральном бюджете на 2023 год и плановый период 2024–2025 годов. В соответствии с документом, расходы бюджета РФ составят 29,0 трлн рублей в 2023 году, 29,4 трлн рублей в 2024 году и 29,2 трлн рублей в 2025 году. Доходы составят 26,1 трлн рублей в 2023 году, 27,2 трлн рублей в 2024 году и 27,9 трлн рублей в 2025 году. Дефицит, согласно прогнозам, в 2023 году составит 2,9 трлн рублей против ожидаемого дефицита в этом году в размере 1,3 триллиона рублей. В 2024 году – 2,2 трлн руб., в 2025 году – 1,3 триллиона рублей. При этом ожидается, что дефицит бюджета будет постепенно сокращаться и в относительном выражении – с 2 % ВВП в 2023 году до 0,7 % ВВП в 2025 году.

Честно говоря, многие наблюдатели и эксперты полагали, что и доходная, и расходная части федерального бюджета существенно вырастут по сравнению с нынешним годом в силу того, что будет постепенно набирать обороты военно-экономическая мобилизация (известно, что во время войн бюджеты воюющих стран начинают быстро расти). Но бюджетные расходы в ближайшие три года, согласно принятому закону, будут оставаться примерно на уровне нынешнего года (29,0 трлн руб.). А доходы в следующем году запланированы в объеме, меньшем чем в текущем году более чем на 1,5 трлн рублей (в 2022 году – 27,7 млрд руб.). С учетом инфляции (в бюджете её величина на следующей год заложена в размере 5,5 %, что является явно оптимистичной оценкой) реальные расходы и доходы федерального бюджета будут однозначно ниже уровня текущего 2022 года.

Конечно, такого «валютного ливня», как в этом году, в следующем году и вплоть до 2025 года не ожидается. В федеральном бюджете на ближайшие три года заложены более скромные цены на углеводороды по сравнению с текущим годом. Сокращение нефтегазовых поступлений в бюджет планируется компенсировать увеличением НДПИ (налога на добычу полезных ископаемых) на природный газ, повышением ставки экспортной пошлины и акциза на природный газ, повышением налогообложения нефтяной отрасли, введением экспортной пошлины на удобрения и уголь, временным повышением ставки НДПИ на уголь и др.

Но заложенные в бюджете прогнозные значения цен на углеводороды всё равно выше, чем в прошлом и позапрошлом годах. «Благополучные» цены на нефть и газ в бюджете создают видимость полного макроэкономического благополучия даже в условиях санкционной войны. Согласно последним оценкам, снижение ВВП России в текущем году составит 2,9 %, в 2023 году – 0,8 %, а с 2024 года дальше рост аж на 2,6 %. Вообще-то эти показатели говорят не о благополучии, а о стагнации экономики. Подобные прогнозные показатели базируются на простой экстраполяции и оптимистичных прогнозах углеводородного рынка. А экономическим рывком, базирующимся на ре-индустриализации России, тут и не пахнет.

Примечательно, что разработка бюджета в этом году велась также как и в предыдущие годы – ключевые (опорные) показатели, с помощью которых выстраивается бюджет Российской Федерации – добычи и экспорта углеводородного сырья, цен на нефть и газ, валютного курса рубля и импорта. В основных макроэкономических показателях реальный сектор экономики (прежде всего, обрабатывающая промышленность) не показан, как не существующий или малозначащий. Это алгоритм бюджетного проектирования, присущий монокультурным (т. е. полуколониальным) экономикам.

Итак, с высоких трибун чиновники и политики говорят о необходимости восстановления суверенитета (в том числе и в первую очередь, экономического и финансового), военной и экономической мобилизации, ре-индустриализации страны, увеличения инвестиций в структурную и технологическую перестройку экономики, а в новом бюджете мы не видим реального разворота экономической политики в сторону декларируемых целей. Доля в общем объеме расходов федерального бюджета по разделу «Национальная оборона» в 2023 году по сравнению с 2022 годом (16,9 %) увеличится чисто символически и составит 17,1 %, а в 2024 и 2025 годах заметно уменьшится (до 16,2 % и 15,1 % соответственно). Как же при таком «замороженном» военном бюджете России достичь победы в войне на Украине, если коллективный Запад собирается продолжать масштабные поставки оружия, боеприпасов и военной техники на Украину?

Доля в общем объеме расходов федерального бюджета по разделу «Национальная экономика» в 2023 году по сравнению с 2022 годом (15,6 %) уменьшится и составит 12,1 %, в 2024‐м и 2025 годах уменьшится и составит 12,4 % и 12,9 % соответственно. От федерального бюджета на следующие три года ждали особенно наращивания поддержки инвестиционного процесса, необходимого для импортозамещения и ре-индустриализации России.

До нынешнего года картина была печальной: ежегодно в России вводилось в эксплуатацию в среднем 200–300 новых производственных объектов. Но при этом в среднем исчезало 150 тысяч предприятий ежегодно. Не произошло перелома и в первом полугодии нынешнего года: исчезло 46 тысяч предприятий, а новых создано лишь 90, причём из них только 20 можно назвать крупными предприятиями (инвестиции более 1 млрд рублей). Частные компании, живущие в условиях «рыночной экономики», никаких новых предприятий создавать не будут. Хотя бы по той причине, что для этого нужны долгосрочные инвестиции, а для них, в свою очередь, – стабильные, предсказуемые условия ведения бизнеса и дешевые кредиты. Ни того, ни другого у них на сегодня нет. При нынешней ключевой ставке Центробанка кредиты можно брать лишь на короткие сроки под проведение спекулятивных операций.

По прогнозу Минэкономразвития, обнародованному в августе, инвестиции в основной капитал России в 2022 году сократятся на 10,8 %, в 2023‐м – на 4,9 %. На траекторию роста капитальные вложения выйдут только в 2024 году (плюс 7 %). В структуре инвестиций кредиты банков составляют всего 12,7 % и примерно столько же приходится на бюджетные вливания. Казалось бы, что государственный бюджет должен стать мотором наращивания инвестиций. Но, увы, только что принятый бюджет этих надежд не оправдывает.

В своей статье «Бюджетные предсказания» [7]7
  URL: https://cherkesk.bezformata.com/listnews/byudzhet-a-predskazaniebyudzheta-na‐3‐goda/110423301/


[Закрыть] депутат Государственной Думы (фракция КПРФ), заместитель председателя думского комитета по экономической политике Николай Арефьев отмечает: «Но, если строительство предприятий для импортозамещения будет двигаться такими темпами, то уровень 1990 года будет достигнут только через 150 лет!» То есть Российская Федерация после развала СССР провалилась в инвестиционную яму и выкарабкаться из неё при нынешней бюджетной и экономической политике не сможет. В 2022 году общий объем инвестиций, согласно документам, содержащим обоснование бюджетных проектировок, составит 26 триллионов рублей. А в 2025 году – 31 миллиард рублей. С учетом инфляции реального роста инвестиций почти не будет. Но для реализации программы импортозамещения, по мнению Н. Арефьева, требуется рост не менее чем на 7 триллионов в год, с тем чтобы к 2025 году инвестиции составляли 40 трлн рублей. «Однако к этому бюджет не стремится», констатирует депутат. Он заключает, что новый бюджет никоим образом не отражает тревожные реалии сегодняшнего дня, диктующие необходимость восстановления экономического и финансового суверенитета и проведения экономической мобилизации: «Похоже, правительство не намерено осваивать экономическую и финансовую независимость страны. При таких параметрах рассчитывать на мобилизационную экономику не приходится. В общем, и бюджет, и денежно-кредитная политика ничем не отличаются от предыдущих прогнозов».

Правительство РФ пытается убеждать нас, что как ни крути, как ни верти, а бюджет без дефицита сверстать не получается. А Фонд национального благосостояния (ФНБ) для чего? Изначально он был создан в 2008 году для подкрепления пенсионного обеспечения. Но после того, как в 2018 году был ликвидирован Резервный фонд, на ФНБ была также возложена задача поддержания сбалансированного федерального бюджета РФ. И как следует из принятого закона о бюджете, ФНБ будет задействован для пополнения и балансировки федерального бюджета. Ликвидная часть ФНБ (т. е. та часть, которая находится на счетах Центробанка) на начало этого года составляла 11 триллионов рублей. В 2022 году из фонда будет изъято в бюджет 3,2 трлн рублей, в 2023–2,9 трлн, в 2024– 1,3 трлн, в 2025 году – 2,4 триллиона рублей.

Но, начиная со следующего года, ФНБ будет не только расходоваться, но также пополняться. Заработает бюджетное правило, которое заключается в том, что основные нефтегазовые доходы идут в федеральный бюджет, а дополнительные – в ФНБ. Оно было приостановлено в этом году, когда все нефтегазовые доходы направлялись в федеральный бюджет. В отличие от ранее действовавшего бюджетного правила то, которое будет действовать, предполагает увеличение доли основных нефтегазовых доходов, идущих в бюджет. А сколько же пойдет в ФНБ? Согласно цифрам, содержащимся в принятом законе о бюджете, в ФНБ в следующем году будет закачано 939,0 млрд рублей и в 2024 году – 656,3 миллиарда рублей.

Минфин собирается заниматься активно заимствованиями. Естественно, что в настоящее время в основном это внутренние, а не внешние заимствования. Внутренние заимствования планируются на уровне (трлн руб.): 2022 г. – 1,3; 2023 г. – 3,4; 2024 г. – 2,3; 2025 год – 1,5. Тут хотел бы обратить внимание на два момента.

Во-первых, заимствования в 2023–2025 гг. превышают величину дефицита бюджета: в 2023 году – на 0,5 трлн руб., в 2024 г. – на 0,1 трлн руб., в 2025 г. – на 0,2 триллиона рублей. Итого суммарное превышение за три года на 0,8 триллиона рублей. Спрашивается: зачем Минфин собирается заимствовать больше, чем это необходимо для покрытия дефицита? Куда он собирается направлять заимствованные излишки денег?

Во-вторых, как я выше отметил, Минфин из своих поступлений примерно 1,5 триллиона рублей в течение 2023–2024 гг. направит в свою валютную копилку, называемую ФНБ, и одновременно в течение этого же времени позаимствует на внутреннем рынке 5,7 триллиона рублей. А не проще ли было сократить сумму заимствований до 4,2 трлн рублей, направив упомянутые выше 1,5 трлн рублей на необходимые Минфину нужды?

Указанные моменты заставляют думать, что Минфину очень нравится заниматься заимствованиями, даже когда в них нет особой нужды. Вернее, кому-то нравится давать Минфину деньги в долг, получая за этого гарантированные проценты (кому, сколько и на каких условиях – тема отдельного разговора). Масштабы заимствований можно было бы сократить (а, может быть, даже отказаться от заимствований), минимизировав издержки по обслуживанию государственного долга. Но для этого надо заставить Минфин прекратить заниматься «подкормкой» инвесторов, жадно скупающих долговые бумаги российского казначейства.

В 2023–2025 годах ожидается рост объема государственного долга Российской Федерации. По итогам 2023 года объем государственного долга Российской Федерации составит 25 368,6 млрд рублей, 2024 года – 27 679,0 млрд рублей и 2025 года – 29 939,5 миллиарда рублей. Обслуживание этого долга обойдется бюджету в 2023 году в 1,5 трлн рублей, а в 2025 году эта сумма вырастет до 1,8 триллиона рублей.

Говорят, что в относительном выражении у России не такой уж большой государственный долг – около 16 % ВВП, в валютном эквиваленте – около 56 миллиардов долларов. А этого долга у России, богатейшей страны, не должно быть вообще. По предварительным оценкам, по итогам 2022 года отток капитала из России может достичь 250 миллиардов долларов. Для ликвидации всего российского государственного долга нужно всего лишь 20–25 % той суммы, которая в этом году уйдет из страны. А остальная часть по-хорошему могла бы пополнить российский бюджет и обеспечить проведение масштабной военно-экономической мобилизации.

О некоторых тайнах «Ильинки» и «Неглинки»

И до 24 февраля 2022 года многие действия российских денежных властей (Центробанка и Минфина) вызывали серьёзные вопросы. Логика многих решений, принимаемых на Неглинной, 12 (официальный адрес Банка России) и Ильинке, 9 (официальный адрес Минфина России), была непостижима для тех, кто считает, что денежные власти России должны действовать именно в интересах Российской Федерации.

После 24 февраля к нелогичности многих решений денежных властей России ещё добавилась закрытость. Она выражается в том, что сократился объем публикуемой статистической информации, а некоторые, попадающие в открытый доступ цифры и факты, денежными властями никак не комментируются. Что дает экспертам и наблюдателям пищу для конструирования множества версий.

Далеко за примерами ходить не надо. Банк России ежемесячно публикует ключевые показатели своего балансового отчета. В балансовых отчетах в активах всегда была позиция «прочие активы». Никто на неё ранее не обращал внимания как на техническую позицию, с помощью которой можно было выравнивать активы и пассивы балансового отчета. По отношению к общей сумме активов Банка России на неё приходились десятые доли процента. Но после 24 февраля эта неприметная позиция стала стремительно расти. На конец октября величина «прочих активов» составила 8,77 трлн руб., или 18,1 % всех активов Банка России. Между прочим, это в два с лишним раза превышает значение такого показателя активов, как выданные Банком России кредиты. Но никаких комментариев к позиции «Прочие активы» «Неглинка» не дает. Одна из моих рабочих версий – за этой позицией скрывается накопление Банком России дружественных валют, в первую очередь китайского юаня. Но делается это секретно, так как ещё 28 февраля прошлого года Банк России объявил, что прекращает свои операции с валютой. И если верить информации сайта Банка России, с тех пор ЦБ не продавал, не покупал никакой иностранной валюты.

Правда, тут возникает интересный вопрос: как Банк России сумел обойтись без операций с иностранной валютой, если по ежемесячной отчетности Минфина величина валютных резервов в составе Фонда национального благосостояния (ФНБ) менялась? Причем с тенденцией к увеличению. Напомню, что сам Минфин с валютой не работает, этим занимается Банк России, на счете которого размещается валюта ФНБ. И любые изменения в отчетности Минфина по валюте ФНБ должны синхронно отражаться в финансовой отчетности Банка России. А такого отражения мы не видим. Опять же, не исключаю, что все эти валютные телодвижения Банка России сокрыты под таинственной вывеской «Прочие активы».

Некоторые внимательные эксперты обратили внимание на то, что в 2022 году «валютная кубышка» ФНБ была распечатана и за счет неё было запланировано покрывать дефицит федерального бюджета РФ. Но при этом следует иметь в виду, что примерно половина «валютной кубышки» ФНБ была заморожена в конце февраля (ведь она входила в состав международных валютных резервов, которые находились на балансе Центробанка). Но Центробанк как добросовестный валютный агент Минфина принял все потери на себя, а Минфину стал возвращать его замороженные средства в виде рублей. А эти рубли ЦБ создавал (и продолжает создавать) с помощью «печатного станка», что раздувает инфляцию в стране. Но при этом, если верить отчетности Минфина по ФНБ объемы валюты в Фонде не уменьшались, а росли. Особенно китайского юаня, но также, как ни странно, и британского фунта, и японской иены. Так может быть, Центробанк потихоньку продолжает подкупать «токсичные» валюты по заказу своего клиента с «Ильинки»? Прикрывая эти операции всё той же таинственной вывеской «Прочие активы».

Не исключаю, что на «Неглинке» и на «Ильинке» окончательно запутались. Ведь врать (пардон: сохранять режим секретности) надо таким образом, чтобы концы с концами сходились. А они не сходятся. Примечательно, что Банк России всегда публиковал свои балансовые отчеты по итогам очередного месяца 11 числа следующего месяца (иногда на день-два позднее). Но на «Неглинке» произошел какой-то системный сбой. Последний опубликованный балансовый отчет – за октябрь месяц. Он был размещен на сайте Банка России 11 ноября. Все с нетерпением ждали балансового отчета за ноябрь. Но ни 11 декабря, ни в последующие дни указанного месяца баланса так и не появилось. Когда я пишу эти строки, на календаре уже 10 января 2023 года. Уже впору ждать декабрьского отчета, а до сих пор ещё нет и ноябрьского. И это также дает пищу для размышлений и выстраивания разных версий.

Люди, даже весьма далекие от экономики, начинают переживать за Центральный банк РФ и за отечественную экономику. Они пытаются понять, каковы всё-таки последствия заморозки валютных резервов на сумму около 300 миллиардов долларов. Ещё больше их волнуют возможные последствия конфискации этих валютных активов Банка России, которая с высокой степенью вероятности произойдет в этом году. Правда, есть такие, кто говорит: «Да ничего не произошло. Как жили, так и продолжаем жить». И приводят цифры, свидетельствующие о том, что вроде бы и инфляция, и безработица, и рецессия у нас по итогам 2022 года были очень умеренными.

Есть и такие, кто предлагает Банку России компенсировать потери валютных резервов с помощью эмиссии рублей в объеме, эквивалентном валютным потерям. Так, в конце мая прошлого года Дмитрий Рогозин (на тот момент ещё глава «Роскосмоса») предложил в порядке компенсации замороженной валюты напечатать рубли. По его словам, средства нужно «бросить не вообще в экономику, не раздать её людям, спровоцировав инфляцию… это деньги будут ликвидные, за ними будут стоять технологи, конкретные заводы, новые производства и прорывные изобретения». «“Роскосмосу” потребовался бы из этих денег триллион, чтобы “резко форсировать все ключевые программы”». Примерно такое же предложение прозвучало в конце октября от известного российского эксперта Михаила Хазина. Правда, он высказал серьёзное сомнение в том, что выпущенные в порядке компенсации валютных потерь деньги действительно дойдут до реального сектора экономики. Банк России в его нынешнем виде эту дополнительную рублевую эмиссии превратит в дополнительную инфляцию. И с удвоенной энергией займется «таргетированием инфляции».

Тут я должен возразить и Рогозину, и Хазину, что их предложение по дополнительной, компенсационной эмиссии рублей Центробанком не имеет под собой почвы. Дело в том, что под ту валюту, которая была заморожена коллективным Западом, Банк России уже осуществил рублевые эмиссии. Ведь формирование валютных активов Банком России является основным способом рублевой эмиссии (покупка валюты за рубли).

Тут не могу не согласиться с главой Центробанка Эльвирой Набиуллиной, которая 28 октября на пресс-конференции заявила, что Банк России не будет проводить дополнительную рублевую эмиссию, чтобы «вернуть в экономику» сумму, соответствующую 300 млрд долларов «замороженных» резервов. Она справедливо напомнила, что ЦБ вводил в обращение новые рубли при формировании резервов и покупке валюты у экспортёров. «Тот факт, что в последующем эти приобретённые активы были заморожены, никак не влияет на судьбу рублей, которыми ЦБ оплачивал покупаемую валюту. Этими рублями экспортёры выплачивали зарплаты, платили поставщикам… И эти рубли обращаются в российской экономике не первый год. Так что нет никакой необходимости эмитировать рубли, чтобы возвратить деньги в экономику. Рубли из неё никуда не пропадали», – объяснила председатель Центробанка.

Парируя предложения о необходимости компенсационной рублевой эмиссии, руководитель Центробанка вместе с тем признала, что валютные резервы на самом деле не являются тем обеспечением, без которого российский рубль не может существовать. Он существует уже одиннадцатый месяц, причём его курс по отношению к доллару и евро даже значительно укрепился. Заявление Эльвиры Набиуллиной можно считать «оговоркой по Фрейду». Все годы своего пребывания на «Неглинке» она твердила, что созданный в Центральном банке механизм рублевой эмиссии путем покупки иностранной валюты является надежным, рубль имеет «железобетонное» обеспечение. Это «железобетонное» обеспечение с конца февраля прошлого года исчезло, а рубль не только не рухнул, но даже укрепился.

Та модель денежной эмиссии, которая существовала в России, в учебниках по экономике называется «валютным управлением» (currency board). Она используется в развивающихся странах, которые сильно зависят от валюты метрополии. Во многих из них те институты, которые занимаются эмиссией национальных денежных единиц, называются не «центральными банками», а «валютными управлениями». И Банк России, по сути, был «валютным управлением». И это чудо, что валютная подпорка рубля исчезла, а он держится и даже стал сильнее. А всё потому, что Банк России перестал создавать искусственный спрос на валюту, постоянно её закупая в свои резервы, тем самым занижая валютный курс рубля.

Однако Банк России пока превращаться в настоящий Центробанк не собирается. Чтобы стать таковым, он должен развернуться в сторону российской экономики. А это значит, что в его активах должны превалировать не валютные резервы, а рублевые кредиты для развития реального сектора отечественной экономики и инвестиции в бумаги российских эмитентов. Согласно последнему опубликованному балансовому отчету Банка России, на 31 октября 2022 года в его активах на долю кредитов пришлось всего 8,7 % всех активов, а на бумаги российских эмитентов (почти исключительно облигации Минфина России) – 2,2 %. То есть на поддержку российской экономики и бюджета РФ в 1,7 раза меньше эмитированных рублей, чем на таинственную позицию «Прочие активы».

Подобная раскладка активов Банка России выглядит неприлично и угрожающе. Да, Банк России перестал поддерживать коллективный Запад, правда, не по своей воле, а по решению самого Запада, который провел заморозку валютных активов. А вот российскую экономику он так и не начал поддерживать. Такое состояние Банка России можно охарактеризовать словом «паралич». Может, именно по этой причине Банк России и тянет с публикацией своего балансового отчета, отражающего усугубление этого самого паралича?

И последнее. В том случае, если конфискация валютных активов Банка России произойдет (а она непременно произойдет), этот институт из состояния «паралича» может перейти в состояние «смерти». Как бы Банк России не «химичил», а конфискованные активы ему придется списать в убытки, и суммарный финансовый результат его будет с громадным «минусом». А это означает полное банкротство Банка России. Чтобы его спасти, придется пожертвовать или половиной федерального бюджета или же переводить «печатный станок» на форсированный режим работы. Что будет означать гиперинфляцию. В переводе на более понятный язык это будет означать, что банкрота придется спасать всем без исключения гражданам России.

А я склоняюсь к тому, что его спасать не надо. Признать этот институт, созданный с помощью западных консультантов и кураторов, полным банкротом. А на его месте создать принципиально новый институт, который будет действительно национальным Центробанком, работающим на интересы России.