Текст книги "Кот, который знает всё… О чуде исцеления души и тела, доступном каждому"

Глава 10. Там

– Где я? – ощупав себя, Ванька понял, что он жив и здоров и огляделся. «Колодца» не было. Ничего не болело.

– Ну, ты и напугал меня! – сказал Ванька, увидев Кота.

– Да я и сам испугался, – ответил Кот.

Ванька стал крутить головой, чтобы увидеть, кто с ним разговаривает, но никого не нашёл.

– Прямо «Алиса в стране Чудес», – произнёс он вслух.

– А я что, Чеширский Кот, что ли? – пошутил Кот, но не успел порадоваться своей шутке, как раздался грохот – Ванька упал в обморок.

Очнулся он в комнате с канделябрами на мягком пушистом ковре, вокруг него сидели люди очень преклонного возраста и с любовью смотрели на него.

– Ну что ты, Кота собственного испугался? – улыбнулся самый старший из собравшихся. – А Кот твой самый гениальный из всех кошачьих во Вселенной – умудрился тебя привести сюда! Сколько веков живём, а такого не видывали! Чтобы Кот человека неразумного сюда привёл! Удивил нас твой любимец!

Из всего сказанного Ваньке не понравилось, что человека назвали неразумным. Ведь всюду говорят «человек разумный». Он поспешил поинтересоваться, почему старики так неодобрительно отозвались о человеке, ведь даже есть латинское изречение «Homo Sapiens» – блеснул своими знаниями Ваня.

– Ну что ж, раз уж ты пришёл сюда, я тебе отвечу, – сказал старец. – Расскажу тебе историю, как человек из соучастника великого Творения, Земли, превратился в великого её разрушителя.

И на стене вдруг стали появляться картины одна за другой.

– Ух ты, голограммы! – с восторгом сказал Ванька, но при просмотре этих картин восторг его стал стремительно угасать. На картинах появилась страшная толстая паутина, опутавшая Землю сетью асфальтовых дорог; из артерий Земли били фонтаны земной крови – нефти, изливаясь в чистейшие водные резервуары; фабрики и заводы, автомобили и корабли выбрасывали всю грязь в воздух и воду; на реках ставились запруды, вызывая застой и гниение воды; неразлагающимися отходами засорялись воды и суша; погибали рыбы и птицы, истощалась плодородная почва…

Старик продолжал:

– И это, ты считаешь, сделал человек разумный? Это разумный человек привлёк в свою жизнь болезни? Это разумный человек убивает себе подобных? Создал инквизицию, орудия пыток, концентрационные лагеря? Это разумный человек придумал атомное оружие и водородную бомбу? Это разумный человек убивает стариков, чтобы жить в их квартирах? Это разумный человек, подобно дикарю, рубит сук, на котором сидит? И это всё преподносится как совершенствование среды обитания!

Такая горечь звучала в словах старика, такая неизбывная боль за родную планету, что Ванька уже был не рад, что задал вопрос о человеке разумном. Действительно, получается, что человек не только не разумен, он ещё и не очень умён. Но эти рассуждения он оставил при себе.

Теперь Ванька обратил внимание на своего Кота. Тот чувствовал себя чуть ли не хозяином – лежал у старца на коленях, распушив хвост, и кивал в согласие с его словами. Ванька даже обиделся: «Ишь ты, хозяина сменил, воображала». Взглянув на картинку, он с ужасом увидел свою мысль, облачённую в форму – он, Ванька, бил со всей силы палкой любимого Кота, привязанного к доске. Ваньке стало страшно: «Вот это да! Оказывается, мысль-то какой силой обладает! А мы этого и не знаем! А я всего лишь немного на него обиделся».

– Иван, а зачем ты сюда пожаловал? – спросил седовласый старец без тюрбана, который был чуть моложе самого главного.

– Я просто случайно свалился в двор-«колодец», – ответил Ваня.

– В жизни не бывает случайностей, это даже твой Кот знает, – продолжил мудрец.

Ванька обиделся и рассердился не на шутку. «С котом меня, лапоть, сравнивает», – подумал он и с ужасом увидел на стене картинку, в которой он из автомата расстреливает седовласого старца в лаптях.

– Да что у вас за картинки! У меня и в мыслях не было никого убивать! – закричал он от страха.

– Ты не кричи. Послушай внимательно. Этот экран выявляет твои скрытые пожелания. Ты подумал – а он выявил. Что такое злость и обида? Это есть скрытые пожелания смерти тому, на кого ты разозлился или обиделся. Так же и с другими разрушительными эмоциями и мыслями: гордыня, критика, недовольство, осуждение, презрение, неприязнь. И ещё очень разрушительны раздражение, досада, разочарование, чувство вины. А уж зависть, хвастовство, самокритика, осуждение себя, самобичевание и того хуже – это просто убийство себя. И страхи, тревога, беспокойство, тоска, уныние, депрессия тоже очень разрушительны. Сострадание (то есть совместное страдание, не путай с сочувствием) и жалость, несмотря на то, что большинство людей считают положительными эмоциями, также несут разрушение. И, конечно, это обжорство, жадность, скупость, ложь, обман, лицемерие, ревность, лесть.

У всех этих эмоций есть скрытые от людей цели – разрушить человека, причём не только того, на кого они направлены, но и того, кто их производит. Поэтому они называются разрушительными. В этом – одна из главных причин всех заболеваний человека. И твоего Алёши тоже. Кстати, у его мамы сейчас большие проблемы со здоровьем, куда больше, чем у Алёши. И мы сможем ей помочь.

А на Кота не обижайся, он действительно это всё знает, ведь он был здесь не один раз! – сказал старец.

Ванька слушал очень внимательно и старался не упустить ни единого слова. В его сообразительной голове сложилась очень неприглядная картина своего поведения в школе, состоящего из обид, раздражения, страха, вранья, злости, чувства вины (правда, последнее бывало очень редко). Всё это не преминуло вылезти на экран.

– Что же это получается – нас в школе этому не учат! Учат наукам, учат всему, кроме того, что действительно необходимо знать! – поразился Ванька, но Кот прервал его невесёлые размышления.

– А я ещё что-то рассказать могу, – сказал Кот.

– Подожди, я немного привыкну к тому, что ты говоришь, а не орёшь, тогда расскажешь, – попросил Ванька. Кот помолчал пару секунд.

– Ну, я всё-таки скажу, – не выдержал он. – Ты послушай, а если скажу что-то не то, меня поправят мудрецы.

Старцы закивали головами, и Кот начал свой рассказ, в котором Ванька узнал обо всех его приключениях и о потерянном ошейнике. Мы этот рассказ уже знаем. Коту в ходе повествования хотелось очень приукрасить свои приключения и приврать, выставив себя спасителем семьи в блокадном Ленинграде, но на стене картинки показывали точные события.

Потом Кот рассказал притчу о Лао-цзы, и Ваня очень заинтересовался Законами Вселенной.

– А на каком предмете мы их изучаем? – спросил он.

– К сожалению, ни в одной школе их не преподают, хотя если бы люди их знали с раннего возраста, жить было бы гораздо проще и радостней, – ответил старик. – Подожди немного, имей терпение, и ты обо всём узнаешь. Знания приходят всегда в нужное время и в нужном месте, правда, Кот?

Кот с удовольствием поддакнул, гордый тем, что на него обратил внимание мудрец.

Когда Ваня с Котом засобирались домой, Кот провёл краткий инструктаж по правильному поведению, чтобы опять не очутиться в военной действительности или где ещё похуже. Ванька под диктовку мудрецов написал себе подсказку, как действовать дальше. Главное из всего было заставить родителей поверить в реальность их путешествия и возможности помощи Алёше и Даше, потому что любимым выражением мамы было «яйца курицу не учат», а папа верил только в то, что видел своими глазами.

Перед тем, как покинуть волшебную комнату, Ванька попросил Кота больше так не орать.

– А что же мне делать, когда нужно тебе что-то срочно сказать? – спросил Кот.

В разговор вмешался старец:

– Когда тебе очень нужно будет что-то сказать, долго смотри Ивану в глаза, помурлыкай, и он тебя поймёт. Но только в случае крайней необходимости. Как дышать. Помнишь блюдечко с водой?

– Никогда его не забуду! – ответил Кот.

– Успехов вам, друзья! Да пребудет с вами Сила! – напутствовали друзей старцы, и друзья отправились домой.

Глава 11. Даша

Росла Даша в хорошей дружной семье, в которой были ещё четыре брата, родители и бабушка, папина мама. На ней держалась вся семья. То, что говорила бабушка – а говорила она всегда правильные вещи, – было законом для всей семьи. Смерть бабушки переживали все очень сильно. Потом умерли родители – сначала мама, потом папа, и заботы о семье взял на себя старший брат Владимир, сильный и добрый человек. Он вытащил всю семью из безденежья, помог всем устроиться на хорошую работу.

Дети в семье были потрясающе музыкальными: пели, играли на гитаре, пианино, а Володя – ещё и на аккордеоне. Маруся обожала приходить в эту семью, где все необыкновенно были рады её приходу. Они много пели, читали вслух. Особенно ей запомнилось, как папа читал рассказ о человеке, проходящем сквозь стены. И не столько был интересен рассказ, сколько приятна вся атмосфера в этой дружной семье.

Потом дети выросли, Дашка вышла замуж и родила Лёшку. Братья женились, у всех родились дети, но дружба братьев и сестры со временем только крепла. Маруся, а потом и Валентин Владимирович, влились в эту семью и даже получили звания «сестра и брат», что было весьма почётно.

Дашка работала, покупала продукты, готовила обеды, растила Алёшку – одним словом, делала всё, что делали все женщины. Она была очень благодарна старшему брату, но всю жизнь обвиняла себя, что не уберегла маму и папу, очень жалела о смерти бабушки. Её никогда не покидало чувство вины, которое пряталось глубоко внутри и мешало радоваться жизни.

И ещё были страхи. После смерти бабушки, будучи ещё подростком, она стала панически бояться замкнутых помещений, никогда не ездила в метро, очень боялась лифта. Потом, родив сына, она стала бояться за его жизнь. Ни на секунду её не отпускал страх за жизнь сына и мужа, страх остаться одной. Она постоянно себя ругала и обвиняла. В её голове всегда была куча дурных мыслей, не дававших расслабиться. Вечерами она плакала от жалости к себе, представляя, как сын попал в дурную компанию, заболел страшной болезнью… Одним словом, покоя в жизни Дашки не было.

Она даже завидовала Машке – весёлая, сильная, всегда находит выход из ситуации, в метро ездит, ничего не боится. Впрочем, может, не рассказывает, разве человек может ничего не бояться?

Вот так и жила Дашка в постоянных страхах, не обращая внимания на своё здоровье и отдавая всю себя семье и окружающим.

В тот вечер Лёшка пришёл домой поздно, хотя никогда раньше за ним такого замечено не было. Дашка выбежала в коридор и – о, ужас! – почувствовала запах алкоголя. Дальше началась истерика:

– Я так и знала! Ты алкоголик! Я тебя задушу собственными руками!!! – плакала Дашка.

– Мама, перестань, мне 13 лет, я выпил с папой немного пива, он просто дал мне попробовать, – спокойно сказал Лёша.

Дашка от возмущения потеряла дар речи:

– Ккккто??? Пппапа??? – заикаясь, обречённо произнесла она. За этим последовал новый поток рыданий. – Я посвятила вам всю свою жизнь, ночей не спала, стирала, убирала, а вы… Пиво… Алкоголики… Задушу! Задушу! – больше она ничего придумать не могла и успокоилась.

На следующий день Лёшка почувствовал себя плохо, ему было трудно дышать, но маму он решил не беспокоить и сказал только к вечеру, когда стало совсем плохо и скрыть своё состояние уже было невозможно. Приехала неотложная помощь, но парню становилось хуже на глазах, была вызвана реанимационная бригада и мальчика увезли. Дашка поехала в больницу, по дороге позвонив Марусе, но не дозвонилась и из больницы уже приехала к ней сама.

Даша часто вспоминала Харитона. Его слова про её проблемы с кишечником и оставшиеся полгода жизни крепко застряли в памяти. Дело в том, что она никому не рассказывала, даже Машке, что уже несколько месяцев чувствовала какие-то неполадки с животом. «Подумаешь, ничего страшного, у всех живот болит», – успокаивала она себя, но сейчас забеспокоилась, тем более что после пережитого кошмара с Лёшкой боли усилились. Когда состояние сына стало намного лучше и его уже были готовы выписать из больницы, Даша решила заняться собой.

Вспомнив, что в Марусиной компании был хирург, она договорилась с ним и пришла на консультацию. Хирургу вся история не понравилась, он назначил обследование, которое провели незамедлительно, и, к ужасу Даши, обнаружили опухоль. Скорее всего, рак… Это было уже слишком.

Идти к подруге и рыдать она уже не могла, она пришла домой и стала думать, за что ей такое наказание и как наименее болезненно распрощаться с этой невыносимой жизнью. Правда, бабушка говорила, что тех, кто лишает себя жизни сам, «там» ждут жуткие мучения, но это было всё «там» и потом. «Потом» же её интересовало меньше всего. Нужно было что-то решать. Жить в ожидании мучительной смерти она не могла!!!

С этими страшными мыслями она заснула. Во сне громко прозвучала фраза: «Бог не по силам испытаний не даёт». Ей приснилась комната в старом замке, озарённая свечами в старинных канделябрах. В комнате по кругу сидели старики и кот, удивительно похожий на Машкиного Кота, которого она обожала. Кот вместо привычного мяуканья громко сказал: «Держись, Дашка! Никто, кроме тебя самой тебе не поможет! А я подскажу…».

Даша проснулась. Сон был настолько реален, будто она была там на самом деле. «Надо же, говорящий кот, да ещё меня спасать решил», – удивилась она.

Но сон оставил такое чувство надежды и любви, что Дашка передумала сводить счёты с жизнью. Она взглянула на всё другими глазами: «Будь, что будет! Где наша ни пропадала! Наверное, я натворила что-то такое, за что меня Бог наказывает».

Дальше всё было как в плохом сне – больница, операционная, послеоперационные боли, снимающиеся только наркотиками, лица любимого мужа, сына, братьев… «Я подумаю об этом завтра», – твердила Дашка слова Скарлетт о’Хара, героини её обожаемой книги «Унесённые ветром», ведь сегодня думать сил не хватало.

Иногда появлялись Маруся с мужем, один раз даже умудрились принести с собой в палату Кота, который тут же улёгся у Дашки на перевязанном животе, сразу поняв, где проблемы. Послеоперационный шов болел, но от Кота шло приятное тепло, снимающее боль.

Так прошло несколько месяцев. Даша уволилась с работы, ей дали инвалидность, с деньгами в семье стало совсем туго. Дашка приуныла, сидела дома, много смотрела телевизор, перечитывала классиков, плакала и боялась рецидива опухоли и метастазов. Естественно, «добоялась». При очередном обследовании в некоторых костях были обнаружены небольшие очаги. Тогда Владимир поднял всех онкологов, и Даше нашли лекарство, применяемое при подобных заболеваниях. Лекарство стоило огромных денег, но Дашка получала его бесплатно. Начала принимать – и ожила. Впрочем, страхов от этого меньше не стало, правда, теперь больше за свою жизнь.

«Как же мои мальчики будут жить без меня?!» – думала она, но слёз уже не было. Да и рыдать надоело.

В гости она теперь ходить не любила, да и дома предпочитала сидеть одна, потому что во всех взглядах, обращённых к ней, она видела только жалость. Видя пышущую здоровьем фигуру мужа, она то и дело раздражалась по любому поводу. Он уже не знал, на какой козе к ней подъехать, поэтому предпочитал её не раздражать, а, придя после работы, тихо сидел с книгой или у телевизора, что её тоже выводило из себя. Она начала понимать, что общие темы для разговора свелись лишь к её самочувствию и действию таблеток, а это было невыносимо. Она медленно начала уходить в себя.

Глава 12. Яйца пытаются учить куриц

У Марии Петровны из головы не выходило состояние любимой подруги. Она всегда знала выход из любого положения, но тут была бессильна. Дашка угасала. Её ничего не интересовало, даже учёба сына, а это для неё всегда было главным в жизни. Теперь ей ничего не было нужно, осталась одна тоска в глазах. Маруся пыталась давать ей кассеты с фильмами, но Даша их не смотрела. Комедии её раздражали – ну как люди могут веселиться, когда ей так плохо?! А уж о том, чтобы самой посмеяться, не могло быть и речи. Прошлое она забыла, а будущего у неё, по её мнению, не было. Один туманный страх. Настоящее она не признавала, его тоже не было.

У Дашки даже появилась обречённость в фигуре – скукоженные плечи, втянутая в них голова, потухший взгляд, сгорбленная спина, старушечий шерстяной платок. Она перестала краситься и делать причёски. Она не жила, а существовала.

Машка даже не знала, о чём с ней говорить, так как на любые Машины весёлые рассказы Даша не реагировала. Она не смеялась, не улыбалась, она просто кивала. Иногда поддакивала, чтобы создать видимость участия в разговоре. Потеряв надежду расшевелить подругу, Маша решила её разозлить. Она попыталась отругать её, но Даша заплакала, и Машка оставила эти попытки.

– Ты что творишь?! – хотелось крикнуть ей. – Пожалей мужа и сына, эгоистка хренова! – Но промолчала, поняв, что всё бесполезно. Даша замкнулась в своей беде и ничего не слышала.

Придя домой, Мария Петровна села на диван к мужу и начала ему жаловаться на Дашку. Валентин Владимирович очень любил и Дашку, и Серёгу, её мужа, но уже бросил тщетные попытки вернуть её к жизни или хотя бы развеселить. Он чувствовал себя виноватым, потому что отказался идти вместе с женой к Даше, поэтому слушал её чересчур внимательно. Также внимательно, навострив уши, слушал их Кот. И чем больше слушал, тем больше глаза его округлялись от удивления. На середине повествования он подскочил и побежал за Ванькой.

Ванька читал «Волшебника Изумрудного Города», изображая, что делает уроки, и не обращал внимания на Кота. Кот и мурлыкал, и пытался заглянуть в его глаза, но Ванька был увлечен в сотый раз перечитываемым сюжетом. Тогда Кот влез на стол и лапой со спрятанными когтями чувствительно заехал ему по физиономии. Ванька от возмущения спихнул его со стола, но вдруг вспомнил об их уговоре.

– Ой, Котик, прости меня! – всполошился Ванька.

Он тут же вскочил и пошёл за Котом. Тот остановился у двери в гостиную и замер. Ванька понял, что нужно послушать, о чём говорят родители.

Мамин голос звучал так, как будто она пришла с похорон. Такого голоса Ванька у мамы не слышал никогда, в нём было отчаяние.

– Я не знаю, как помочь! – жаловалась она мужу. – Она как неживая. Её ничего не интересует, из неё уходит жизнь. Ну, придумай же что-нибудь, ты всегда можешь что-то придумать!

На этой фразе Ванька ворвался в комнату:

– Я знаю! Вернее, мы с Котом знаем! – громко заявил он.

– Подслушивать отвратительно, – машинально сказала мама, но папа остановил её жестом.

– И что же вы такое знаете, чего не знаем мы, взрослые, умудрённые опытом люди, да ещё и доктора? И при чём тут Кот? – чеканя каждое слово, недовольно произнёс папа.

Кот внутренне жутко возмутился, и это отразилось на его физиономии, что не ускользнуло от внимания папы.

– Это ещё что за мимика?! Мне кажется, что он понимает мои слова, – опешил папа.

– Понимает, – тихо сказал Ванька.

Тут насторожилась мама.

– Что понимает? – она отвлеклась от трагического повествования про Дашку и попыталась вникнуть в неожиданную тему разговора.

– Да всё он понимает и очень многое знает! – выдохнул Ванька.

Возникла немая сцена.

– Ты что несёшь? Покажи горло! – заволновалась мама. После медицинского осмотра, удостоверившего полное здоровье Ваньки и нормальную температуру, папой был востребован дневник.

Кот, чувствуя себя основной причиной такого поворота событий, на «малом газу» смылся к себе в корзинку и лежал там, как будто ничего не произошло. Его волнение выдавал только кончик хвоста.

Ванька, на лету подсунув дневник под Кота, явился к папе, сказав, что дневник провалился в дырку в полу, и они всем классом не могли его достать.

– У вас в школе паркет, – сказал папа.

– А у нас ремонт, и в кабинете паркет сняли. Там дыры в полу, один мальчик чуть ногу не сломал, – на ходу фантазировал Ванька, радуясь, что его мысли не проецируются и их никто не видит.

– Ну, всё, хватит! Марш делать уроки! – рявкнул папа и вместе с мамой направился в свою комнату.

В другой бы раз Ванька испугался и пошёл исполнять приказ, но сейчас в голове у него было совсем другое.

«Нужно им рассказать про мудрецов, чтобы тётя Даша поправилась», – подумал он и набрал в лёгкие побольше воздуха…

– Да послушайте же вы меня! – взмолился он.

Кот сразу навострил уши. Родители, удивлённо переглянувшись, уселись обратно на диван.

Ванька открыл было рот, но тут понял, что от волнения не может вымолвить ни одного слова. Никогда в жизни он так не заикался.

Кот от стыда за хозяина закрыл морду лапами.

– В зам-зам-зам-замке си-си-си-си-си-сидят му-му-му-му-му-мудрецы. И на-на-на-на-на-наш Ко-ко-ко-ко-ко-котик там-там-там ра-ра-ра-ра-разговари-ва-ва-ва-вает! И мы-мы-мы-мы-мы-мысли на-на-нарисо-со-со-со-ваны! А ещё… – Ванька хотел продолжить, но папа прервал его, повернулся к маме и сказал:

– В школу он завтра не пойдёт. У него галлюцинации, картинки видит с говорящими котами, если я правильно его понял. Звони своему заведующему кафедрой психиатрии и бери выходной. Похоже на острый психоз!

Как всегда, последнее слово оставалось за папой.

Мария Петровна тихо запричитала:

– Только этого нам не хватало! Лёшка, потом Даша, Котик, теперь Ванька!

Она подошла к сыну, пощупала лоб, накапала каких-то успокоительных капель и пошла, как в детстве, укладывать спать громко рыдавшего от отчаяния Ваньку, который не сумел донести до родителей, как много он может сделать для Дашки.

– Ну почему так устроен мир, – плакал он, – что курица не слушает яиц! Ведь дети так много могут сказать родителям…

Но мама не поняла безутешных рыданий, села рядом и стала петь колыбельную, под которую он весь в слезах и заснул.