Текст книги "Битва за Маньчжурию. 1900—1945 гг."

Глава 3. На пути к большой войне

Государство Маньчжоу-Го

Лига Наций отказалась признавать Маньчжоу-Го, что привело Японию к выходу из этой организации в 1934 году. В то же время Маньчжоу-Го было признано 23 из 80 существовавших на тот момент государств мира. С СССР дипломатические отношения Маньчжоу-Го были установлены де-факто 23 марта 1935 года, а де-юре – 13 апреля 1940 года.

Первые месяцы 1933 г., от восстановления отношений до приезда полпредства в китайских кругах возлагали большие надежды на помощь со стороны Советского Союза в японо-китайском конфликте. Возможно, что руководящая часть правительства, представляемая Чан Кайши, не рассчитывала и даже не хотела этого, но часть руководящих кругов нанкинского правительства, находившаяся под влиянием широкой кампании в китайской прессе в пользу восстановления отношений, безусловно надеялась на некоторую поддержку от Советского Союза для оказания сопротивления Японии… Но охлаждение наступило довольно быстро… совпало с опубликованием нашего предложения о продаже КВЖД… По мнению китайцев, дружественные отношения с СССР могли бы иметь для китайцев ценность, если бы создавали гарантию против японской агрессии, с этой точки зрения советский нейтралитет ничего не даст, так как вследствие своей слабости Китай не может оказать сопротивление Японии.

Из доклада советского полпреда в Китайской Республике Д.В. Богомолова от 30 января 1934 года

Чан Кайши только говорит о готовности вести переговоры, он еще не потерял надежды договориться с японцами и избежать войны на Дальнем Востоке. Доказательства этому – Чан Кайши понимает, что без предварительного единого фронта с КПК пакта о взаимопомощи не будет, а он ставит коммунистам неприемлемые условия и открыл против них новую кампанию… На днях в Шанхае арестовали 7 лидеров Антияпонской ассоциации спасения, среди них нет коммунистов.

Из доклада военного атташе в Китае Лепина от 14 декабря 1936 года

После захвата Маньчжурии японцы способствовали созданию на этой территории марионеточного государства Маньчжоу-Го, которое еще именовалось Великая Маньчжурская империя. Столицей этого государства стал город Суньцзин (ныне Чанчунь), а во главе его был поставлен последний китайский император из маньчжурской династии Цин Пу И.

Дальнейшее ослабление цинского правительства привело к усилению России также и в самой империи Цин – во Внутренней Маньчжурии, где была построена Китайская Восточная железная дорога и началась активная колонизация примыкавщих к ней территорий. После Русско-японской войны российское влияние в Маньчжурии было заменено японским. Но, начиная с 1925 года Китай начинает противодействовать усилению японского влияния на континенте, но в 1931 году в Маньчжурию снова вернулись японцы.

1 марта 1934 года Маньчжоу-Го было объявлено Великой Маньчжурской империей (Маньчжоу-Ди-Го). Но при этом Лига Наций отказалась признавать Маньчжоу-Го. Это привело Японию к выходу из этой организации в 1934 году. В то же время Маньчжоу-Го было признано 23 из 80 существовавших на тот момент государств мира. В их числе были Япония, Сальвадор, Ватикан, Королевство Италия, Испания, Германия, Венгрия, Словакия, Франция, Румыния, Болгария, Финляндия, Хорватия, Таиланд, Дания, Филиппины. Дипломатические отношения с СССР были установлены де-факто 23 марта 1935 года, де-юре – 13 апреля 1941 года. Генеральное консульство СССР было в городе Харбине. Консульства Маньчжоу-Го в СССР с 1933 года располагались в Чите, Благовещенске и Москве.

Фактически Маньчжоу-Го контролировалось Японией и целиком следовало в русле ее политики. Правда, в государстве существовало Законодательное Собрание, чья роль фактически сводилась к формальному одобрению решений Госсовета. Единственной разрешенной политической партией являлось финансируемое правительством Общество Согласия. Его название объясняется выдвинутой японцами паназиатской концепцией «согласия народов», предполагавшей самоопределение различных азиатских народов по образцу советской модели «союза народов». Вместе с тем предполагалось сосуществование различных национальностей строго в рамках единого централизованного государства, что могло бы помочь избежать возможного ослабления. Общество Согласия предполагало самоорганизацию в рамках отдельных общин для разных национальностей. В нем были представлены монголы, маньчжуры, корейцы, японцы, мусульмане, русские эмигранты и китайское большинство. При этом для организации была характерна опора на традиционных для каждой общины религиозных лидеров.

Общество задумывалось как основная политическая сила Маньчжоу-Го, призванная заменить в этом качестве Квантунскую армию. Однако на деле Общество Согласия превратилось в идеологический инструмент в руках японских военных. В середине 1930-х годов руководство Квантунской армии приказало обществу провести чистку своих лидеров, обвиненных в левых симпатиях. После чистки организация стала фактически ничем не отличаться от фашистских партий Европы того времени, стоящих на позициях антикоммунизма. С этой целью в общество были включены все госслужащие, вплоть до учителей, и все важные фигуры общества. Молодежь в возрасте от 16 до 19 лет, начиная с 1937 года, автоматически зачислялась в организацию. К 1943 году в обществе состояло до 10 % населения Маньчжурии.

Одним из направлений политики японских властей было привлечение в Маньчжурию японских переселенцев, которые должны были осуществить колонизацию этого края. С этой целью в 1932 году там уже насчитывалось порядка 100 тысяч японских крестьян. За период с 1938 по 1942 год в Маньчжоу-Го прибыло до 200 тысяч молодых японских поселенцев. Но другие источники говорят о наличии в Маньчжурии до 590 тысяч лиц японской национальности. В целом же за время существования Маньчжоу-Го население этой территории увеличилось на 18 миллионов человек.

Интересным является тот факт, что в 1934 году в Японии возник «план Фугу» по привлечению в Маньчжоу-Го от 18 до 600 тысяч евреев. Этот план возник в то время, когда СССР приступил к образованию на части территории бывшей Внешней Маньчжурии Еврейской Автономной Области. Но в 1938 году этот план вызвал ожесточенные дебаты на конференции кабинета министров Японии, и был отклонен. При этом следует сказать, что в Японии на то время практически отсутствовало еврейское население, а сам «план Фугу» появился под влиянием представлений о евреях, как о людях с большими финансовыми возможностями, способных превратить Маньчжоу-Го в «доходную колонию». Но на деле выяснилось, что количество еврейских беженцев, прибывших из Европы в Японию и подконтрольные ей территории, составило всего несколько тысяч человек, и большинство их бежали из Европы буквально с пустыми руками. В связи с этим интерес к евреям у японского правительства быстро пропал.

Другое дело – экономические интересы. Благодаря японским инвестициям и богатым природным ресурсам началась индустриализация Маньчжурии. Основой экономики стали разработанные японскими властями пятилетние планы (первый на 1937–1941 годы, второй на 1942–1946 годы), которые предусматривали увеличение производства материалов, экспортируемых в метрополию (стали, эфирного масла, алюминия и др.). Несмотря на то, что оба эти плана не были выполнены, значение Маньчжоу-Го для метрополии было огромным: в 1944 году на колонию приходилось (по сравнению с производством в Японии) 228 % добычи железной руды, 52 % – каменного угля, 85 % выплавки чугуна.

Ключевую роль в создании и дальнейшей жизни Маньчжоу-Го играла Квантунская армия – японская группа армий на Дальнем Востоке. Командующий Квантунской армией одновременно являлся и японским послом в Маньчжоу-Го. Он имел право вето на решения императора. С 1932 по 1945 год на этом посту друг друга сменили 6 человек: Н. Муто (8 августа 1932—25 июля 1933), Т. Хисикари (29 июля 1933 – 10 декабря 1934), Д. Минами (10 декабря 1934 – 6 марта 1936), К. Уэда (6 марта 1936 – 7 сентября 1939), Е. Умэдзу (7 сентября 1939 – 18 июля 1944) и О. Ямада (18 июля 1944 – 11 августа 1945).

Квантунская армия сформировала и обучила Маньчжурскую императорскую армию. Ее ядром являлась Северо-Восточная армия генерала Чжана Сюэляна численностью до 160 тысяч человек.

В первое время своего существования части Сухопутных войск Маньчжурской армии отличались низким уровнем боеспособности, дисциплины и боевой подготовки. Организация частей сохраняла уклад старой китайской армии, среди личного состава находилось много опиумных наркоманов. Маньчжурские войска были склонны к дезертирству и даже мятежам. Так, в августе 1932 года 2000 военнослужащих дезертировали из гарнизона Вукумихо, а 7-я кавалерийская бригада подняла мятеж. В итоге все эти силы присоединились к китайским партизанам, сражавшимся с японцами.

Для борьбы с этими явлениями в феврале 1933 года из этнических маньчжуров была сформирована Императорская гвардия Маньжоу-го, которая должна была нести гарнизонную службу в столице и охранять императора Пу И. В 1934 году, согласно новому уставу Сухопутных войск, право занимать командные должности получили только офицеры, прошедшие подготовку в военных училищах Императорской Маньчжурии или Японской империи.

Вначале личный состав Маньчжурской армии был вооружен различным стрелковым оружием из гоминьдановских арсеналов: до 26 типов винтовок и свыше 20 типов пистолетов, что создавало большие проблемы с эксплуатацией и ремонтом вооружения. Но в 1932 году на вооружение Сухопутных войск были приняты японские единая винтовка «38», карабин «38», станковый пулемет «3», ручной пулемет «11» и миномет «10». Затем в части начали поступать чешские пулеметы ZBvz 26.

На вооружении артиллерии состояли японские горные орудия «41» и полевые орудия «38», орудия немецкого производства, а также трофейные орудия и минометы Сухопутных войск Гоминьдана.

В Маньчжурской императорской армии уже имелось некоторое количество японских бронеавтомобилей «Исудзу» и «Дова». Только в 1943 году для формирования танковой роты из частей Квантунской армии было передано около 10 легких танков «94». Кроме того, для обучения личного состава нередко использовались легкие танки «95» собственного лицензионного производства.

В 1932 году численность личного состава Сухопутных войск Императорской Маньчжурии составила 111 тысяч человек, которые организационно были сведены в четыре армейские группы (по провинциям):

– армейская группа Фэнтянь (7 пехотных и 2 кавалерийские бригады, общая численность 20 тысяч человек);

– армейская группа Цзилинь (7 пехотных, 2 кавалерийские бригады и вспомогательные части, общая численность 35 тысяч человек);

– армейская группа Хэйлунцзян (5 пехотных и 3 кавалерийских бригады, общая численность 25 тысяч человек);

– армейская группа Суньань (общая численность 4,5 тысячи человек).

Кроме того, в составе Сухопутных войск имелись речные части, отдельные кавалерийские бригады и крепостные гарнизоны.

В 1944 году общая численность Сухопутных войск Императорской Маньчжурии возросла до 200 тысяч человек. В общей сложности Сухопутных войсках на тот момент имелось 10 пехотных, 21 смешанная и 6 кавалерийских бригад.

Также они имели собственную авиацию и флот. ВВС Императорской Маньчжурии начинались с того, что в 1939 году были сформированы три эскадрильи военных летчиков, одна из которых, столичная, находилась г. Синьцзин. В 1940 году на базе столичной эскадрильи был сформирован Штаб и Летная школа ВВС. Но в 1941 году в школе произошли убийство одного из японских инструкторов и бунт курсантов-маньчжур, в результате которого часть курсантов бежала и перешла на сторону маньчжурских партизан. По состоянию на осень 1942 года ВВС Маньчжурской империи в своем составе имели 20 учебных самолетов И-95, УБЛА-91 и УБИ-91. В составе ВВС были сформированы батальоны военно-транспортной авиации, оснащенные транспортными самолетами «95». Вполне понятно, что в боевом отношении эти ВВС особой значимости не имели.

В составе флота имелись 1 эсминец, 16 боевых катеров и 4 канонерские лодки. Но боевые возможности этого флота были крайне низкими. Это объяснялось тем, что в 1942 году большинство японских офицеров были отозваны на родину. После этого многие суда вышли из строя и были разоружены.

Таким образом, Маньчжоу-Го к середине 40-х годов XX века представляло собой вполне сформированное марионеточное государство с собственными экономикой и вооруженными силами, которое находилось под полным контролем у Японии. В то же время оно также находилось в сфере интересов Китая и Советского Союза.

Квантунская армия

Квантунская армия в лице своего руководства, независимо от личностей, имен и званий генералов, ее возглавлявших, была постоянно обуяна мессианскими настроениями: победить Россию.

В Токио принимались решения геополитического характера, и в них война с Россией все откладывалась до «более удобного момента». И год от года нетерпение «квантунцев» росло. Их лишали, как им казалось, верной и легкой добычи. Другие армии сражались на юге, покоряя Китай, а Квантунская армия томилась многомесячным бездельем, продолжая при том усиливаться для боев, которые никак не начинались. Тем более что стычки и даже походы против китайских генералов, пытавшихся отстаивать северные провинции, никак не поглощали всей энергии Квантунской армии.

В японской армии, а тем более в ее Квантунской ветви, дух неподчинения центру был велик. Тамошние генералы лучше, чем в Токио, знали, чего хотят. Поэтому когда их агрессивность выплескивалась на севере, Токио занимал в конечном счете более компромиссную позицию, хотя никак не препятствовал «всплескам» Квантунской активности.

Из записки разведывательного управления штаба Дальневосточного фронта

В начале 1945 года военно-политическое руководство Японии отчетливо осознавало всю бесперспективность продолжения войны. Тем не менее оно искало возможность любыми средствами ее затянуть, чтобы добиться почетного мира. В конце января командующие японскими вооруженными силами на Азиатско-Тихоокеанском театре войны получили из Токио директиву, которая гласила: «Императорская Ставка предполагает сломить боевой дух врага путем разгрома американских сил вторжения и тем самым обеспечить надежную оборону империи с метрополией, находящейся в ее центре».

Понимая, что США с союзниками в скором времени выйдут на ближние подступы к Японским островам, императорская Ставка вознамерилась превратить метрополию, Корею, Маньчжурию и оккупированную часть Китая в «неприступную крепость», чтобы в случае штурма противник понес большие потери, а значит, и война затянулась бы на неопределенное время. Избежать безоговорочной капитуляции и добиться компромиссных условий мира политики и дипломаты в Токио вознамерились с помощью СССР, рассчитывая использовать его как посредника в переговорах с США и их союзниками в войне против Японии.

Между тем защита «неприступной крепости» требовала огромных сил. Хотя Япония постоянно поддерживала на театре войны существенное численное преимущество над противником в сухопутных войсках, в Ставке и правительственных кругах заговорили о необходимости тотальной мобилизации всех, кто только способен держать в руках оружие. Пытаясь придать войне общенародный характер, Высший совет по руководству войной создал гражданский добровольческий корпус – по сути, японский вариант фольксштурма. В корпус обязали вступить все население, за исключением стариков, детей, калек, беременных и кормящих матерей. К августу 1945 года в нем насчитывалось уже 28 миллионов человек, а из зачисленных в него военнообязанных создали боевые отряды, являвшиеся мощным резервом армии. В сельской местности шло формирование крестьянского трудового корпуса. Для отражения возможного вторжения противника на острова началось поголовное обучение населения военному делу.

Еще 21 июня японский парламент принял закон «О чрезвычайных мерах военного времени», санкционировавший любые действия властей по организации обороны и пресечению беспорядков, а на следующий день – закон «О добровольной военной службе», по которому в случае необходимости призыву подлежали все мужчины в возрасте от 15 до 60 и женщины от 17 до 40 лет. В результате принятых мер к августу численность регулярных вооруженных сил Японии выросла до 7,2 миллиона человек, в том числе сухопутных войск – до 5,5 миллиона человек.

Впрочем, военно-политическое руководство Японии беспокоила не только численность вооруженных сил. Оно делало все возможное и даже невозможное для того, чтобы поднять боевой дух военнослужащих. Характерно, что к этому времени началась усиленная популяризация самоубийств в случае угрозы плена, поощрение «тактики поголовной гибели», подготовка смертников – летчиков-камикадзе, человеко-торпед («кайтэн») и водителей самовзрывающихся скоростных катеров, боевых пловцов и т. д. В конце войны и в сухопутных войсках появились отряды и даже бригада смертников, предназначенные в основном для борьбы с танками противника.

В организационном плане на то время сухопутные войска Японии включали четыре стратегические группировки: Южную группу армий, Экспедиционные силы в Китае, Квантунскую группировку войск, а также 1-ю и 2-ю Объединенные армии национальной обороны вместе с 5-м фронтом, сосредоточенные в метрополии. На островных территориях и в Юго-Восточной Азии действовали 8-й и 10-й фронты. Кроме того, имелись Объединенные воздушная армия и Объединенный флот Военно-морских сил Японии.

Квантунская армия представляла собой отдельную стратегическую группировку войск, предназначенную для агрессии против Китая, СССР и Монголии. Она вела свою историю с 1919 года, так как была сформирована на базе гарнизона Квантунской области, расположенной на юго-западной оконечности Ляодунского полуострова.

18 сентября 1931 года Квантунская армия начала агрессию против Китая, и к началу 1932 года оккупировала Маньчжурию. Затем она вторглась в китайскую провинцию Жэхэ и дошла до Великой стены. Численность Квантунской армии к 1938 году была доведена до 200 тысяч.

Квантунская армия считалась образцовым объединением и выполняла роль базы подготовки сухопутных сил, которые время от времени перебрасывались на другие участки. Служба в Квантунской армии не только считалась почетной, но фактически являлась гарантией успешной карьеры для офицеров, стремившихся получить командные должности.

В 1941–1943 годах в Маньчжурии и Корее в составе Квантунской армии находилось до 16 японских дивизий общей численностью около 700 тысяч человек. Если в 1944 году части и подразделения этой группировки еще привлекались для участия в боях в районе Южных морей, то начиная с 1945 года они исключительно были сосредоточены на северо-востоке Китая.

Шло непрерывное наращивание численности сил Квантунской армии. 17 июля 1945 года императорская Ставка дала указание и о передислокации из Южной Кореи в Северную 34-й армии, которая с 10 августа вошла в состав 17-го фронта. В самой Маньчжурии проводилась тотальная мобилизация местного населения, причем одних только корейцев планировалось призвать 210 тысяч человек.

В организационном плане войска Квантунской стратегической группировки были сведены во фронтовые и армейские объединения, которые включили три фронта – 1, 3 и 17-й, а также отдельную 4-ю полевую армию. Всего в составе этих объединений насчитывалось 42 пехотные и 7 кавалерийских дивизии, 23 пехотные, 2 кавалерийские, 2 танковые бригады, бригада смертников, 6 отдельных полков, 2 воздушные армии, а также Сунгарийская военная флотилия. Кроме того, в распоряжении японского командования находились войска 250-тысячной армии марионеточного государства Маньчжоу-Го и кавалерийские соединения японского ставленника во Внутренней Монголии князя Дэ Вана.

1-й, или Восточно-Маньчжурский, фронт (3-я и 5-я армии) под командованием генерала Сэйити Кита располагал десятью пехотными дивизиями и одной бригадой. Он был развернут на границах с Приморьем, имея главные силы на муданьцзянском направлении, выводящем к Харбину и Гирину. Штаб фронта размещался в Муданьцзяне.

3-й фронт (30-я и 44-я армии), которым командовал генерал Усироку, частью сил (две дивизии) дислоцировался поблизости от границы Монгольской Народной Республики, а главную свою группировку (шесть пехотных дивизий, три пехотные бригады и одна танковая бригада) держал в глубине Маньчжурии, в районе Мукдена. Там же находился и штаб фронта.

4-я отдельная армия генерала Уэмура была разбросана на огромном пространстве Северной Маньчжурии в четырехугольнике Хайлар, Цицикар, Харбин, Сахалян. В нее входили три пехотные дивизии и четыре бригады.

17-й фронт (34-я и 59-я армии), командующий генерал Есио Кудъуки, располагался в Корее, штаб имел в Сеуле. В его составе было девять пехотных дивизий. После начала наступления советских войск в Маньчжурии 17-й фронт приказом императорской Ставки был с 10 августа переподчинен Квантунской армии. Войска начали переброску на север, но до капитуляции Японии принять участие в боевых действиях (если не считать попыток отражения советских десантов в корейских портах) не успели. После капитуляции остатки японских войск в Корее были переданы под оперативное управление армии США для поддержания общественного порядка до прибытия достаточного количества союзных войск.

2-я воздушная армия генерала Харада, дислоцированная в центре Маньчжурии, насчитывала почти 1200 самолетов, но боевых из них было немногим более двух сотен. Кроме того, в Корее находилась 5-я воздушная армия ВВС Японии, располагавшая 600 самолетами.

Командующему Квантунской армией подчинялись также войска Маньчжоу-Го, Внутренней Монголии и провинции Суйюань; суммарно – до двадцати пехотных дивизий и 14–15 бригад конницы. Не в пример японским войска эти были слабо обучены, плохо вооружены, но общая численность их достигала приблизительно 300 тысяч.

В результате общая численность группировки японских и марионеточных войск в Маньчжурии к августу 1945 года превышала 1 миллион человек. На своем вооружении она имела 6640 орудий и минометов, 1215 танков, 1907 боевых самолетов (исправных около 800) и 26 кораблей. Кроме этих сил японское командование предусматривало возможность использования в Маньчжурии жандармских, полицейских, железнодорожных и иных военизированных формирований, а также вооруженных отрядов резервистов-переселенцев.

Правда, боеготовность войск Квантунской армии была невысокой. В подготовленном для японского Генштаба в конце июля 1945 года отчете о боеготовности соединений Квантунской армии указывалось, что из 30 с лишним дивизий и бригад, входивших в ее списочный состав, боеготовность только одной дивизии была оценена на 80 %, одной – 70 %, одной – 65 %, одной – 60 %. Боеготовность остальных дивизий была следующей: четырех – 35 %, трех – 20 %, а остальных девятнадцати – только 15 %. В оценку входили укомплектованность живой силой и техникой и уровень боевой подготовки.

Танковые войска Маньчжурской армии были представлены 1-й смешанной механизированной бригадой, которая в своем составе имела 102 танка. Состав бригады был такой: два танковых полка, пехотный батальон, артдивизион, разведывательную роту, роту связи, ремонтную роту и транспортное подразделение. Каждый танковый полк включал три смешанных роты (средние танки Тип 89 и легкие Тип 95), роту танкового резерва (легкие танки). Кроме того, имелись 3 средних и 2 легких танка командиров и столько же в составе транспортно-ремонтной роты – всего в полку насчитывалось 50 танков. В состав полка входила также моторизованная пехотная рота.

После боев с советскими войсками на р. Халхин-Гол весной – летом 1939 года была ускорена программа строительства средних танков. В результате этого три роты 4-го танкового полка, имевшие тогда на вооружении легкие танки Тип 95 «Ха-го», были перевооружены на средние Тип 97 «Чи-ха». Остальные танки находились в отдельных танковых подразделениях дивизий.

В начале 1930-х годов в Японии говорили о необходимости иметь в Маньчжурии «крупные моторизованные соединения, не уступающие соединениям красных», и рисовали картины столкновений «сотен автомобилей и танков на полях Маньчжурии». Но практика неизменно отставала от теории. В ходе японо-китайской войны полки 1-й смешанной механизированной бригады дробились и поротно (а то и поштучно) придавались пехотным соединениям и частям. Неслучайно в танковых полках не стали создавать батальонов – полки состояли из танковых рот и сохранили «ротную» организацию до конца войны. К тому же основная роль в маневренных действиях на большую глубину отводилась тогда авиации и кавалерии.

К концу 1939 года японское военное руководство пересмотрело принципы ведения операции и боя. Танки считались уже не только средством сопровождения пехоты, но «эшелоном для глубокого проникновения в оборону и подавления его тыла». Затем к 1940 году японцы приняли новый полевой устав, устав пехоты и наставления по родам войск, включая танковые.

В 1941 году японцы приступили к созданию новых танковых частей. Взамен смешанной механизированной бригады Квантунской армии были образованы две танковые бригады или группы трехполкового состава по 98 средних танков Тип 89 «Оцу» и 28 легких Тип 95 в каждой. Для их формирования использовали как уже имеющиеся танковые полки, так и вновь сформированные 10-й и 11-й. В результате 1-я танковая бригада (группа) включила 3-й, 5-й и 9-й танковые полки и вошла в подчинение 3-й армии (штаб в Дунине), 2-я танковая бригада (4-й, 10-й и 11-й полки) была передана 5-й армии (к северу от оз. Ханка). Каждая танковая бригада включала также колонну снабжения в составе 142 грузовых автомашин и 6 ремонтных летучек с прицепами.

В это же время часть пехотных дивизий Квантунской армии получали механизированные подразделения, которые должны были взять на себя задачи прежних разведывательных и кавалерийских подразделений. Отдельные пехотные дивизии в составе 3-й, 5-й и 20-й армий, имевших задачу оборонять районы к северу от озера Ханка, получили танковые батальоны, каждый в составе двух танковых и одной мотопехотной рот. В каждом таком батальоне насчитывалось 33 легких танка Тип 95. В мотопехотной роте было 120 человек личного состава, который перевозился на 15 грузовиках.

В Маньчжурии японцы попытались сформировать и более крупное танковое соединение. В июле 1942 года на основе еще формируемых 1-й и 2-й танковых дивизий Квантунской армии начинает создаваться 1-я танковая (механизированная) армия со штабом в Сыпингай. В ноябре 1942 года в Китае началось формирование 3-й танковой дивизия.

Таковая армия предназначалась для участия в наступательной операции на территорию СССР. Однако реально эта армия так и не была сформирована, а действия танковых дивизий никогда не объединялись в оперативном масштабе. В 1943 году «1-я танковая армия» вообще прекратила свое существование. 1-ю танковую дивизию вернули в подчинение 3-й армии и перевели в район Тунгана, а 2-ю танковую дивизию подчинили 5-й армии, определив местом ее базирования в районе города Муданьцзяна. Учебная бригада стала основным танковым резервом Квантунской армии.

С 1943 года ускоренными темпами шло переформирование танковых полков. При этом одни из них получили дополнительную танковую роту, другие, напротив, оказались ослаблены. К этому приводила практика их использования по частям. Несколько пехотных дивизий получили отдельные танковые полки в составе двух рот средних и одной роты легких танков (всего около 60 машин).

В июне 1944 года танковые силы в Маньчжурии вновь были ослаблены. Разведывательные батальоны 1-й и 2-й танковых дивизий были переформированы в 26-й и 27-й танковые полки и отправлены соответственно на Иводзиму и Окинаву. 3-й танковый полк 1-й танковой дивизии был передислоцирован в Центральный Китай и подчинен 6-й армии, а ее 9-й танковый полк перебросили на тихоокеанские острова Гуам и Сайпан. В июле того года 2-ю танковую дивизию перебросили на Филиппины. При этом из нее изъяли часть кадрового состава, который использовали для формирования в Маньчжурии 1-й отдельной танковой бригады, которая включала два танковых полка, пехотный батальон, артиллерийский дивизион, инженерный и ремонтный батальоны.

В октябре 1944 года были утверждены новые штаты танковых дивизий. Теперь дивизия включала только одну танковую бригаду трехполкового состава, но в ее штаб была введена штабная танковая рота, а пехотный полк дополнительно получил роту средних танков. По новому сокращенному штату в самой Японии была сформирована 4-я танковая дивизия на базе танковой школы в Тиба. Таким образом, к августу 1945 года в сухопутных войсках Японии имелись 4 танковые дивизии и 6 танковых бригад. Танковая дивизия имела по штату 127 легких и 249 средних танков.

Последнее ослабление танковой группировки Маньчжурской армии произошло в марте 1945 года. Тогда 1-ю танковую дивизию перебросили в Японию. В результате этого к началу Маньчжурской наступательной операции советских войск в августе 1945 года Квантунская группировка в полосах наступления советских фронтов располагала всего двумя (1-й и 9-й) отдельными танковыми бригадами и 35-м отдельным танковым полком, не считая отдельных танковых рот пехотных дивизий.

Отдельная танковая бригада трехполкового состава имела до 150 средних и 38 легких танков.

Основной единицей был танковый полк. Он состоял из штаба полка, трех рот средних танков, одной роты легких танков и роты самоходных установок. Рота средних танков состояла из трех танковых взводов по 3 танка, транспортного взвода (6–8 грузовых автомашин), а также командирских танков – 2 средних Тип 97 и 1 легкого Тип 95. Рота легких танков включала три взвода по три танка Тип 95 и три командирских танка Тип 95. Штаб полка имел три средних танка Тип 1 «Чи-хе» и два легких Тип 95. Рота самоходных установок включала три батареи по три 75-мм самоходные пушки «Хо-ни» и управление роты из двух самоходных пушек и одного легкого танка Тип 95. Всего танковый полк имел 36 средних и 18 легких танков и 9 самоходных пушек.

В 1944 году Императорский Генеральный штаб в Токио отдал приказ о призыве 250 тысяч японских резервистов в Квантунскую армию. Из них планировалось сформировать еще восемь пехотных дивизий и семь бригад, а также подразделения поддержки и обеспечения. Но эти меры на самом деле только ослабили Квантунскую армию, поскольку опытных ветеранов сменили новобранцы, которым надо было срочно пройти боевую подготовку.

Таким образом, к августу 1945 года в Маньчжурии войска противника имели в своем составе около миллиона человек, 6260 орудий и минометов (в основном легкие), 1155 танков (в основном броневики и легкие танки), 1800 самолетов (в основном учебные и устаревшие типы), 25 кораблей. Из состава этой группировки только третья часть войск располагалась в приграничной зоне, а главные силы – в центральных районах Маньчжоу-Го. Кроме того, в данном районе находились еще десятки тысяч японских гражданских лиц, которые приехали в Маньчжурию как колонисты или работали в японской армии. Все это стало основанием для утверждения о том, как хорошо подготовлена Кватнунская армия, противостоявшая советским войскам в Маньчжурии.