Текст книги "По секрету с того света"

– Ну че тебе, родной? – участливо обратилась подруга к симпатичному старичку, сидевшему у входа в метро на маленьком складном стульчике и позволившему себе вклиниться в наш разговор фразой: «В милиции все взяточники!»

– Да мне-то ничего, только отошли бы вы, девки, куда-нибудь в сторонку, а то мои семечки заслоняете.

– Они у вас все равно очень мелкие, – не замедлила с ответом Наталья.

Вот тут-то, оглянувшись по сторонам, мы и поняли, что отмахали пешком не менее трех автобусных остановок.

– Знаешь, давай-ка рванем в «Глобал-сити» и выпьем кофейку. – Подруга, как всегда, подмечала все. – Тебе нужно окончательно прийти в себя. Там и придумаем, что делать дальше.

Придумать нам ничего не удалось не только после кофе с пирожными, но и после двух порций мороженого. Главным вопросом как был, так и остался вопрос, куда меня деть хотя бы до приезда дочери?

Неуверенное предложение Натальи пожить у нее я отвергла сразу, не дав ей выговорить до конца. Она сама, по сути, живет с собакой на кухне на правах бедной родственницы, поскольку двое ее родных мужчин все вечера работают в разных комнатах за компьютерами. На даче у меня почти бывший муж, моя свекровь все лето за триста верст в деревне, Славка на Селигере. Его ключи?.. Не знаю, где его ключи. Не взламывать же бабушкину дверь. Прежняя наша квартира занята новыми жильцами, а вновь приобретенная двухкомнатная – абсолютно пустая, подлежит ремонту. Конечно, я могла бы, строго говоря, поехать в деревню к свекрови – добрейшей души человеку, но ремонт нельзя пускать на самотек.

При воспоминании о свекрови я загрустила. Могу возразить общепринятому мнению – моя стала мне настоящей матерью, тем более что свою я не помню. Когда она умерла, мне было всего полтора года. Я выросла при отце и мачехе, но воспитанием моим, к счастью, занималась бабушка, которую я любила больше всех на свете.

– Сейчас едем ко мне, я забираю кое-какие шмотки и на время переезжаю к тебе. – Решительный голос подруги заставил меня вздрогнуть. – По пути купим новый замок и лампочки. Сейчас позвоню Лешику, чтобы вечером заехал и врезал замок. Кстати, побудут без меня, больше ценить станут, – отмела она последние сомнения. – Завтра оценивать ремонт отправимся вместе. Тебя обязательно надуют. На работу заскочу всего на пять минут, – повысила она голос, заметив мой вопросительный взгляд. – Мне надо получить лабораторные анализы Бориной знакомой.

Мне стало сразу и легко, и весело одновременно. Огромное чувство благодарности затопило меня с головой, я не могла произнести ни слова. Да Наталья в благодарности и не нуждалась. Она, как всегда, приняла решение, в правильности которого не сомневалась и была бы крайне удивлена, если бы я сказала ей спасибо.

К шести часам вечера мы вернулись ко мне. В квартире все оставалось так, как и до моего ухода.

Прямо с порога Наталья начала действовать:

– Так, ключи найди и сразу в сумку. Лешка придет, поужинаем. Пусть заодно и люстру повесит. Черт! Что у тебя в этой коробке? Ну и тяжеленная! Ладно, пусть остается на кухне, здесь книги. А где у тебя посуда, помнишь? – и, не дожидаясь ответа: – Ладно, сама найду, говорила – надо писать на каждой коробке, что в ней…

К приходу Лешика квартира потихоньку стала приобретать жилой вид. Наталья даже ухитрилась уничтожить пятно крови на стене. Не пожалев, в смысле не накормив, родного сына, подруга заставила его повесить люстру, другие светильники и даже карнизы, передвинуть мебель, правда, не так как хотелось мне, а так как ей казалось правильней и удобней (в конечном итоге, так оно и оказалось). В начале двенадцатого ночи, после того как Лешик врезал новый замок и приделал к двери, не побоюсь этого слова, амбарный засов, состоялся скромный ужин из бутербродов с чаем.

Не могло быть и речи о возвращении Лешика к родному компьютеру. Наталья буквально силой уложила его спать в полусогнутом состоянии («Ножки подбери! Подбери ножки, говорю!») на двух креслах, соединенных вместе.

Утром мы нашли Лешика, замотанного в одеяло, прямо на полу – рядом с разъехавшимися креслами. Кажется, он не испытывал никаких неудобств.

– Ну обязательно мне назло надо сделать все наоборот, – проворчала Наталья, подсовывая сыну подушку под голову.

– Сколько времени? – шепотом спросила я.

– Спи, еще рано, только семь. Выезжать не раньше десяти. За час успеем. Я просто привыкла в это время мужа с собакой выпихивать на выгул, вот и вскочила. – Она прошлепала на кухню.

Минут пять я тщетно пыталась уснуть, а затем встала и отправилась за Наташкой, прикрыв дверь в комнату.

Подруга сидела у окна с чашкой растворимого кофе.

– Чайник горячий. Наливай себе. Банка с кофе рядом с чайником. И, раз уж ты стоишь, достань из холодильника колбаски.

Кофе мы пили молча, изучая двор за окном. Двор как двор – ничего особенного он с высоты пятого этажа не представлял.

– Какой-то ненормальный в шляпе, – вдруг заговорила Наталья, – уже минут десять смотрит сюда, в нашу сторону. С утра пораньше кого-то караулит. Алкаш… Хотя нет, одет вроде прилично, тогда, значит, просто придурок. – С большим удовольствием сделав последний глоток, она выпалила: – Это был не «Нескафе»!

– Это был «Амбассадор». Что ж не разбудили? Мне отсюда пилить на службу почти полтора часа. Ма, организуй по быстрому сыну завтрак! – Эту фразу проснувшийся Лешик докрикивал уже из ванной.

– Не разбудили, потому что не заметили, ты как-то по полу размазался, – прокричала в ответ Наталья. – Слушай, раз ты все равно стоишь… – Это уже относилось ко мне.

На явочную квартиру, подлежащую ремонту, мы приехали на тридцать пять минут раньше назначенного срока. Отперев замок, я оставила дверь приоткрытой.

– Ой, какая тут духота. Давай пока форточки откроем. – Наташка прошла на кухню. Ее голос и шаги казались неестественно громкими в пустой квартире… А затем раздался возмущенный возглас: – Эт-то еще что такое?! – затем стук громко захлопнувшейся кухонной двери и быстрый приближающийся топот кроссовок. Она схватила меня за руку и кивнула в сторону кухни. – Там у тебя на твоем пледе какой-то бомж пьяный дрыхнет. Даже не соизволил голову приподнять. И зачем ты хороший дорогой плед сюда приперла? Щербатый паркет как реликвию спасать от следов ремонта?

Я была удивлена не меньше Наташки.

– Это не мой. Здесь вообще ничего не должно быть. Сама знаешь, часть вещей давно отправлена на дачу, а остальное – в ту квартиру. Вместе ведь спешно паковались. Машину рассчитывали получить через неделю, а тут твой Лешик расстарался с «Газелью». Для пущей убедительности я еще раз добавила: – Сама знаешь…

Наташка знала и недоуменно пожала плечами.

– Такие пледы на дороге не валяются. Эксклюзив! И как сюда этот … (она не уточнила, кто) попал? На пледе влетел через незапертое окно? Слушай, старик Хоттабыч! – проорала она в сторону кухни, – а ну иди туда, откуда пришел! Ты ошибся адресом. Твой дворец – не доезжая Турции две недели налево. Сейчас милицию вызову!

Ответом нам была тишина. Пока Наталья по мобильному вызывала милицию, я рискнула заглянуть на кухню. И опять, как говорится, «увидела его сразу»…

Мой ночной визитер с несколько изменившимся, но все-таки знакомым лицом лежал в полусогнутом состоянии на одной половине пледа. Вторая половина заботливо прикрывала его сверху. Глаза были уже закрыты, а вот рот по-прежнему приоткрыт.

– И снова здравствуйте, – пробормотала я, некстати вспомнив анекдот про весьма упакованную даму, заявившуюся в супермаркет и не ответившую на подобострастное приветствие работников. Дама поставила с ног на голову весь штат сотрудников в поисках необходимого товара необходимого качества. После столь изощренной пытки этот штат с нетерпением проводил капризную, но очень богатую клиентку к кассе, где и выяснилось, что она забыла кошелек с наличностью дома. Орали все работники, перемежая свое возмущение нецензурной бранью. И тут растерявшаяся дама робко спросила: – А можно расплатиться по кредитной карточке? – Ответом было не очень долгое, но гробовое молчание, после которого раздался приторно-сладкий голос одного из сотрудников: «И снова здравствуйте!..»

Свой плед я тоже узнала. Именно он занимал очень существенную часть пространства «Гросс Германии». Я тихо вышла из кухни и также тихо закрыла за собой дверь.

Наташка с мобильником в руке, задумчиво изучавшая какую-то точку в углу пустой комнаты, медленно перевела взгляд на меня.

– Ну, твой плед?

– Мой… И покойник тоже мой…

– Ты что, его… – Наташка не рискнула произнести это слово. – За плед?

– Нет. Похоже, у него хобби такое … В третий раз помирает. Украл у меня плед и очередной раз преставился.

– Идиот, прости, Господи. Что ж, он другого места не нашел?

– Наверное, не нашел… На прежнем месте еще раз меня беспокоить не решился. А может, искал новых ощущений. Или просто душой ко мне прикипел…

– Жалостливая ты наша! Да тебе покойник просто на шею сел! Пойди и скажи ему, чтобы он прекратил это безобразие.

Наши рассуждения были прерваны звонком в дверь.

– Открыто! – воскликнули мы разом.

Дверь распахнулась и на пороге появился милицейский наряд с радиотелефоном, который трещал и разговаривал сам с собой. Ни одного вопроса милицейские кадры задать не успели. Наталья четко и коротко объяснила суть проблемы. Один из сотрудников остался у входной двери, а двое других пошли было на кухню, но по пути решили заглянуть в ванную и туалет. Ванная комната стыдливо сверкнула несколькими оставшимися в наличии кафельными плитками, а вот туалет вообще не открылся. Очевидно, устыдился разбитого розового унитаза. Решительный оперуполномоченный, безуспешно подергав за ручку двери, вдруг отпрянул в сторону, выхватил пистолет и заорал:

– Выходи, сволочь, стрелять буду!!!

– О, – слабо вякнула я, – опять сменил дислокацию и в четвертый раз помер…

На мои слова никто не обратил внимания, кроме Наташки.

В это время в туалете щелкнула задвижка, дверь открылась, и я увидела растерянное и жалкое лицо своего мужа.

Остальное, кроме нескольких моментов, я помню смутно. Первый – когда уводили в наручниках моего мужа, второй – когда «повязали» трех (значит, все-таки не два в одном) представителей фирмы «Атмосфера». Как нельзя вовремя, они пришли обсудить смету ремонтных работ и материалов. Совсем слабо запомнилось присутствие очередных понятых, очевидно, соседей. Две средних лет женщины в одинаковых домашних тапочках.

Представители правоохранительных органов долго пытались получить от меня вразумительные показания. Я упорно твердила, что вся эта история – проделка знакомого мне покойника, у которого мы с мужем купили квартиру. Нахал украл из чемодана мой плед. Из-за этого пледа мне завидовали все знакомые. Мой муж просто хотел его вернуть в чемодан. Кажется, я плакала злыми слезами: мне не верили. Наталья вовремя сориентировалась и попросила ребяток связаться со следователем Листратовым.

Домой мы с Натальей ехали на такси и молчали. Мне хотелось скорее добраться до дивана, выпить снотворного и долго не просыпаться. Главное, не думать о том, что случилось… Главное, не думать. Снотворного у меня не оказалось. Наталья накапала лошадиную дозу корвалола, но выпить не дала, заявив: – Если мы сейчас не расставим все предположительно на свои места, завтра тебе будет обеспечена бесплатная койка и разносторонне-недоразвитый коллектив в психушке. А я тем временем сойду с ума от горя. И, считай, место нашей встречи изменить нельзя.

Видя, что я никак не реагирую на ее слова, она швырнула стакан на плиточный пол.

– Прекрати распускать нюни!!! Дура, тебе мужа надо спасать!!! Отца твоих детей, между прочим. Шок у нее, видите ли. Это у него должен быть шок, загремел мужик ни за что. – И вдруг заревела.

Неожиданно для себя я составила ей компанию. Кажется, я выплакала все невыплаканные до этого слезы. Стало легче. Мы дружно собрали с пола стекла: я – руками, Наталья веником, выпили по рюмке коньяка, который она умыкнула у мужа, закусили пряником и окончательно успокоились.

– Почему все-таки Димка признался в убийстве? – задумчиво произнесла подруга.

– А что, там было убийство? – удивилась я.

Наталья недоуменно посмотрела на меня.

– А, ну да, ты же невменяемая сидела, только из стороны в сторону качалась. Спасибо соседке – стул дала, а то ты прямо на полу бы устроилась. Убийство, кстати, было не там, а в другом месте. Это я поняла из слов врача-эксперта. А вот твоего незваного гостя, получается, Димка отволок из своей однокомнатной к тебе в двухкомнатную. Наверное, вместо мебели. Хотел хоть чем-то заполнить пустое пространство. А может быть, посчитал, что ему от тебя ничего не надо. У него были ключи?

Я отрицательно покачала головой и тут вспомнила о пропавших вчера ключах. – Наверное, дубликат сделал. От однокомнатной у него ключи были, его ведь квартира.

– Так, с этим разобрались. Только все равно не понятно, зачем было Димке убивать этого зомби?

При этих словах я рывком вскочила с места, дрожащими руками вытащила из записной книжки листок с телефоном следователя, набрала номер и буквально сразу же услышала:

– Листратов, слушаю вас. Алло, алло, слушаю вас, говорите.

– Виктор Васильевич, – завопила я в трубку, – это я, Ефимова.

– Я как-то догадался, – вздохнул он. – Если вы по поводу сегодняшних событий и ареста вашего мужа, то я уже все знаю. Возбуждено уголовное дело. Сейчас решается вопрос о подведомственности. Будут вопросы, вас вызовут. Больше пока ничего не могу сказать.

– Виктор Васильевич, миленький, он не мог убить, он вообще никого не может убить, даже меня.

– Ирина Александровна, вы думайте, пожалуйста, прежде чем что-то сказать. При чем тут вы? Он что, угрожал вам?

В это время я получила ложкой по лбу и увидела разъяренную Наташку, с ожесточением крутившую указательным пальцем у своего виска.

– Нет, – недоуменно протянула я, – не угрожал. С чего вы взяли? Он по натуре очень добрый человек…

– Ну и замечательно. Разберемся. – Следователь повесил трубку.

– Пока они разберутся, Димка поседеет, – заявила подслушивавшая Наташка.

Я буквально взвыла. Наталья права. Ну кому какое дело до душевных качеств моего мужа? Уж тюрьма-то по нему никогда не плакала, даже когда он был зол. Кто или что заставило его признаться в том, чего он не совершал? Не совершал просто потому, что не способен на убийство.

– Нет, я сама разберусь, – произнесла я вслух.

– Сбрендила? Не вздумай никуда влезать. Давай обратимся к частным детективам. Хотя… не потянем, там нужны очень большие деньги. Слушай, мы что-нибудь придумаем.

Но я почти не слушала. Перед глазами стояло родное несчастное лицо моего мужа.

– Сказала – разберусь сама!

– Обижаешь… Тогда уж не сама, а сами.

Раздался телефонный звонок. Наталья схватила трубку первой. Ее сосредоточенное лицо через секунду разгладилось.

– Конечно, Анастасия Ивановна, узнала… Да, пока здесь… Разбираемся потихоньку… Да нормально все…

Далее Наталья только слушала и давилась от хохота. Лицо ее покраснело от сдерживаемого смеха. К концу разговора она немного пришла в себя, но все еще каким-то не своим голосом сказала:

– Нет, нет, врачи говорят абсолютно правильно, не волнуйтесь, заживет как на собаке. Конечно, когда приеду, зайду. Звоните, звоните. И вам тоже… И ему тоже… До свидания. – Наташка повернула ко мне свою веселую физиономию и радостно заявила: – Ирка, жизнь продолжается!

– Да, – с тоской сказала я, – только мне она сделала рекламную паузу и, похоже, надолго.

– Ничего, а мы ей тоже… козью морду. Тебе привет от Анастаса Ивановича.

Анастас Иванович, моя бывшая соседка по старой квартире, дама гренадерского роста – метр девяносто. Лицом, комплекцией и характером – клонированный двойник домомучительницы фрекен Бок из знаменитой детской сказки «Малыш и Карлсон, который живет на крыше». Правда, в отличие от фрекен Бок, Анастас Иванович с истинно мужской грацией курит папиросы. Вообще-то она Анастасия Ивановна, а свое второе имя негласно получила еще лет сорок назад в период совершенствования книжного, впрочем, как и продовольственно-вещевого, дефицита. Тогда фрекен Бок еще не была хорошо знакома советским читателям. Как это очень часто бывает, по иронии судьбы у Анастас Ивановича маленький, метр с кепкой, и худенький муж. Степан Иванович имел тихий интеллигентный нрав, увлекался историей и резьбой по дереву. Несмотря на явную несовместимость характеров, эта пара была образцом нежной и преданной любви.

Звонок Анастас Ивановича к нам был вызван единственной причиной – проверить рекомендации врачей. Дело в том, что Степан Иванович слегка простудился. Анастасия Ивановна, напоив мужа на ночь чаем с медом и укутав его двумя одеялами, перебралась под утро с супружеской кровати на диванчик, поскольку муж всю ночь пытался вылезти хотя бы из-под одного одеяла и уснул лишь с рассветом. Проще говоря, она тоже не выспалась.

Рано утром Анастас Иванович, вспомнив, что дома нет молока, вскочила и понеслась в магазин. Вернувшись в свою тихую обитель, решила не греметь кастрюлями и до момента пробуждения супруга опять прилечь. Плюхнувшись со всего маху на середину дивана, она услышала сдавленный писк и, схватившись за сердце, как могла осторожнее приподнялась. Осторожность была уже лишней. У Степана Ивановича, в отсутствии жены открывшего форточку и перебравшегося с ненавистной кровати на диванчик, где он мирно заснул, укрывшись с головой одним одеялом, оказались сломанными три ребра. После рентгена врач с помощью медсестры туго затянул грудную клетку несчастного в пеленку, как в корсет. И категорически отказался накладывать гипс. Последнее обстоятельство и заставило Анастас Ивановича, считавшую, что бедный муж получил не все необходимое для поправки здоровья, консультироваться с Натальей. Кстати, она могла бы проконсультироваться и со мной. Правда, мой муж ломал в свое время только одно ребро. Еще одно устояло, ограничившись трещиной.

Жизнь действительно продолжалась. А раз продолжение следует, нужно принимать решительные меры по спасению Димки.

Дорогая подруга отправилась выполнять продовольственную программу, а я с ежедневником сосредоточилась на вопросах, связанных с убийством, и возможных способах их разрешения.

Итак, что мы имеем? Прежде всего, труп бывшего хозяина квартиры, некоего Уханова Олега, который обладает жуткой непоседливостью. Кроме того, удивляет поразительная нетленность мощей в течение полугода. Едва ли он принадлежал к лику святых. Затем мы имеем моего мужа, который с непонятной заботливостью таскается с не родным ему трупом из одной квартиры в другую. Меркантильность никогда не была его пороком. Но если допустить, что он собрался в мое отсутствие что-то стащить сам у себя из квартиры, то уж явно не труп. Зачем он ему нужен? У него в больнице своих навалом. Возникает вопрос – кто же убийца? И еще один с ним связанный: почему Димка взял вину на себя.

Начнем с первого вопроса. Прежде всего следует выяснить, что из себя представлял этот Уханов Олег, которому так не лежалось на месте. С этого и начнем.

Я позвонила Наташке на мобильник и попросила купить небольшой торт или пирожные.

– Ага, сей минут бу сделано, – проворковала она, входя в комнату с пластиковыми пакетами в одной руке и телефоном – в другой. – Обойдешься сухариками.

Последнюю фразу отчеканила мне, выключив аппарат. Я и не слышала, как она вошла.

– Махнемся развлечениями? – предложила она. Ты займешься хозяйством, а мне надо сделать пару звонков.

Мне очень не хотелось отрываться от ежедневника, тем не менее я встала и поплелась на кухню. В конце концов размышлять и там можно.

За обедом, вернее сказать, почти ужином Наталья заявила, что у Димки будет хороший адвокат (очевидно, эта новость стала результатом телефонных переговоров подруги), и, предусмотрительно вытащив непонятно откуда коробку конфет, предложила позвать «на чай» Нику.

Я удивилась тому, что мыслим мы почти одинаково и отправилась за Никой.

На звонок в дверь никто не торопился ее открывать. Очевидно, соседушка отсутствовала. На всякий случай я еще раз нажала на кнопку звонка и уже развернулась, чтобы уйти, когда услышала певучее «Иду-у-у, и-и-иду…» – и совсем у двери «Кто там?».

Я еще не успела ответить, как дверь открылась, но не Никой, а пожилой женщиной, смущенно мне улыбнувшейся.

– Ноги больные, вот и тащусь еле-еле. Да вы проходите…

– Спасибо большое, но я, собственно, к Нике, – и, спохватившись, – представилась: – Я со вчерашнего дня живу напротив вашей квартиры. Меня Ирой зовут.

Старушка улыбнулась, закивала мне головой, и я подумала, что Нике, вероятно, тепло и уютно рядом с ней.

– А Никуся уехала в Санкт-Петербург. Будет только завтра к вечеру.

– В командировку, – догадалась я.

– Да нет, она проводницей работает. А вам, Иришенька, может я чем-нибудь могу помочь? Переезд – такое дело… Хотите, чаем вас напою? Я свою заварку делаю.

– Вот и я хотела Нику к чаю пригласить. Может быть, вы… ой, простите, даже не спросила, как вас зовут.

– Клавдия Васильевна, а еще лучше – тетя Клава.

– Тетя Клава, пойдемте к нам. Заварка, конечно, обычная, но зато есть хорошие конфеты.

– Нет, Иришенька, лучше ко мне. Вдруг Никуся позвонит, а меня нет – волноваться будет.

– Хорошо, тетя Клава, я быстренько – конфеты с подружкой захвачу. Только дверь не закрывайте.

Через несколько минут мы с Наташкой сидели в уже знакомой мне кухне и пили необыкновенный чай.

– Здесь главный аромат от смородинового листа, – поясняла тетя Клава, – еще добавлены листочки малины, мяты немножко… Много нельзя, перебьет весь запах…

– А вы, тетя Клава давно здесь живете? – спросила Наталья.

– Да лет пять уже. Раньше квартира в центре была, в Колобовском переулке. Потолки – три с половиной метра. Как ремонт делать, так целая проблема. Воздуха – никакого. Одна гарь, хоть совсем окна не открывай. Муж сердечник был, вот и решили поменяться. Племянник помог. Здесь-то хорошо. Только все равно, не долго мой Ленечка здесь пожил. Второй инфаркт… Ну да вы, девчатки, пейте еще чаек. Иришенька, наливай сама. Очень скучаю я по мужу, такой был хороший человек. Только вот Никусю жалко. Одна она… Выдать бы ее замуж, да за кого? Сейчас таких, как мой Ленечка, не найти. Одна шелупонь, прости меня, Господи.

Мне неудобно было переводить разговор на интересующую нас тему. Ну не могла я прервать воспоминания и размышления милейшего человека и очень удивилась, когда тетя Клава сама заговорила о моей квартире.

– Квартира вам, Иришенька, чудесная досталась. Мне кажется, она именно вас дожидалась, все остальные жильцы – просто случайные люди. Последний хозяин, Олег, несчастный молодой человек, все на жизнь сердился. И до него неплохая семья жила, только шумная немного. После смерти жены муж спился, продал квартиру и куда-то к родственникам в деревню подался. Уезжал-то веселый очень… А Олег сразу ремонт затеял. Очень дорогой.

На этих словах я сразу вспомнила арестованных вместе с моим мужем сотрудников фирмы «Атмосфера». Совсем вылетело из головы. Завтра же с утра позвоню следователю и проясню ситуацию.

– Через два месяца и обстановку привез, – продолжала тетя Клава. – Только он здесь редко появлялся, а может быть, я не слышала просто. Вот когда к нему в квартиру влезли…

– Покойники, – не сдержалась я.

– Ну почему покойники, – улыбнулась тетя Клава, – живые воры. Прознали, что хозяин редко дома бывает, и влезли. Так я тоже ничего не слышала, да и соседи… Уж не знаю, что у него там украли. Он, бедный, даже милицию не стал вызывать, говорил, бесполезно. Только новый замок врезал.

– А почему же он редко бывал в своей квартире? – спросила Наталья, постукивая чайной ложкой по руке.

– Так ведь остальное время у жены жил. Анечка-то у него красавица. Я не люблю людские пересуды, но вроде у них не все ладно было. Никуся моя ее очень не любила. Считала жадной и заносчивой. А я думаю, что все это у Анечки показное было.

– Ну, наверное, теперь у них все хорошо, – осторожно сказала я, – раз он квартиру продал. Окончательно к жене переехал.

– Да не к жене он переехал, к несчастью, а к отцу – на кладбище. С полгода назад. Никуся хоронить ездила. Летал уж очень на своей машине. Говорили, по дороге заснул.

– Тетя Клава, а почему же он на жизнь сердился? Из-за жены? Или просто по натуре злой был?

– Что вы! В нем злости-то совсем не было. На нем все ребятишки здешние висли. Хоть и редко появлялся, но обязательно с ними во дворе и мяч погоняет, и, кому надо, велосипед починит. А на жизнь сердился последнее время. Все говорил, что если бы знал, сколько в ней пакости, не родился бы.

Мы с Натальей переглянулись и поняли друг друга. Пора было откланиваться. Завтра попробуем переговорить с Никой.

Утро выдалось дождливое. Наташка ускакала на работу, наказав не предпринимать никаких действий без согласования с ней. Как бы не так! Это ж не ее муженек томится в застенках.

Ровно в 9.00 я набрала телефон следователя.

– Слушаю, Листратов…

– Виктор Васильевич, это Ефимова… – Услышав тяжелый вздох, я поторопилась сказать: – Вчера вместе с мужем арестовали работников фирмы «Атмосфера».

– Уже выпустили, – коротко отрезал следователь.

– А мой муж? – с робкой надеждой спросила я.

– Ваш муж сознался в убийстве гражданина Уханова Олега Геннадиевича. Все вопросы – к адвокату.

– Спасибо, Виктор Васильевич. Вы исключительно чуткий и отзывчивый человек. До такой степени, что если вы мне случайно приснитесь, я уже больше не проснусь. И я всю жизнь буду пугать вами своих детей и внуков.

– Ирина Александровна, – надо же, не бросил трубку! – у вас… были хорошие отношения с мужем?

– Предлагаете мне поскорее выйти еще раз замуж? Да и какое вам дело до наших отношений? Прекрасные были отношения, к вашему сведению.

– Настолько прекрасные, что вы даже разъехались? Между прочим, ваш муж сделал заявление о том, что отказывается от адвоката, а заодно и от передач. Это…

– Да что вы вообще понимаете! Я не хочу больше с вами разговаривать! Немедленно положите трубку! И как вы смеете посылать меня… к адвокату, если Дмитрий от него отказывается!

– Думаю, поговорить придется, – рассмеялся следователь, – вопросов много.

– Черта с два! – буркнула я и положила трубку.

В «Атмосферу» я дозвонилась только после десяти часов с искренним намерением извиниться перед людьми. Как только я представилась Ефимовой по поводу ремонта двухкомнатной квартиры на Пражской, меня немедленно соединили с заместителем генерального директора фирмы, а он сухо и с каким-то металлическим оттенком в голосе рекомендовал мне поискать дураков в другом месте и навеки забыть телефон «Атмосферы».

– На всякий случай, – добавил он, – это касается всех ваших друзей, а также родных и близких до седьмого колена.

Ну и ладно, не очень-то и хотелось связываться. Да стоит только свистнуть, сотни других фирм найдутся. Однако чувство обиды все же осталось. Даже оправдаться не дали.

Что ж, вернемся к нашим баранам… Срочно нужен адрес или телефон Анны, дважды бывшей жены Олега. Куплю-продажу «чудесной» квартиры оформлял Димка. Едва ли я смогу разыскать его экземпляр договора. В квартире точно нет. Димка, сбежав на волю, все время жил на даче и домой, слава богу, вообще не показывался. В крайнем случае, скатаем с Натальей на дачу и поищем этот договор. А пока попробую позвонить в Сережин офис. Его работники занимались сделкой. Хотя нет, придется ехать… По телефону я ничего не добьюсь. Фирма не имеет права разглашать сведения о своих клиентах. А сам Сергей вернется из турпоездки только через неделю.

Выбрал же покойник время и место помереть второй раз!

Придуманный мной повод получить координаты Анны Ухановой не сработал. В ответ на мою просьбу подсказать ее телефон, поскольку ею в квартире оставлены важные документы, мне было мило сказано, что фирма постарается связаться с клиенткой и, если я не буду возражать, клиентка при необходимости мне позвонит.

– Понимаете, завтра я уезжаю, продолжала сочинять я «на ходу», уверена, что Ухановой это нужно больше, чем мне. Думаю, она будет вам очень признательна…

Менеджер внимательно посмотрела в данные компьютера и решительно сказала:

– К сожалению, я ничем не могу помочь. Нужно разрешение генерального директора или его заместителя, если бы он взял на себя такую ответственность. Но они отсутствуют. Генеральный болеет, его зам – в отпуске.

– Это я и сама прекрасно знаю, что Сергей Константинович в отпуске. Он друг нашей семьи, а теперь даже и сосед. И если бы не его отъезд, все решилось бы без проблем.

Девушка еще раз мило улыбнулась и, опустив глаза, тихо проронила:

– Единственное, что могу сказать – продажей однокомнатной квартиры занималось доверенное лицо, а не сама Уханова. – И уже громко: – Если надумаете осуществить еще какие-то сделки с недвижимостью…

– Немедленно обращусь к вам, – вздохнув, продолжила я.

Было только двенадцать часов. Возвращаться домой не хотелось, и я решила поехать на работу, чтобы получить зарплату. Перед отпуском мне сделать это не удалось по банальной причине – в кассе не было денег.

Руководство отсутствовало. Впрочем, «наличие отсутствия всякого присутствия» лихих командиров на рабочих местах было хроническим явлением, что не мешало оперативному решению всех проблем. В торговом отделе, не слыша друг друга, работали на телефонах два менеджера – Ленчик и Вадим. Диаметрально противоположные личности, но оба, в своем роде, феномены. Увидев меня, Вадим, не прерывая разговора, медленно кивнул, в знак приветствия. Ленчик же, бросив в трубку: – «Минуточку… – радостно завопил: – О, Ирина Александровна, здравствуйте! Как переезд? Уже освоились на новой квартире? – (откуда только узнал), и не дожидаясь ответа: „Денежку получили? С Еленой все нормально?“

Ответив на все его вопросы одним словом «да», я жестом предложила ему продолжать работу. Он кивнул и весело затарахтел что-то в трубку. Весь коллектив покатывался со смеху, наблюдая, как эти два менеджера обеспечивают реализацию рыботоваров. Ленчик знал по имени-отчеству и, что называется, «в лицо» всех директоров, заведующих рыбными секциями и продавцов магазинов, с которыми работал. Мало того, он был посвящен в семейные дела каждого из них. С различными вариациями предложение по реализации какой-нибудь трески происходило следующим образом:

– Марь Петровна! Рад, что напал именно на вас. Ну как там Светка, не помирилась со своим парнем? Вот дурак… Если хотите, я вечером подъеду за ней и немного покатаю ее у него перед носом. Ну ладно. А у вас-то нога прошла? Правильно, капустным листом. А я вам тут рыбки немножко оставил. Почти вся ушла. Северная треска, средняя…Что вы, разве сравнишь с дальневосточной! Там крупная – «кусок». Я бы вам ту и предлагать не стал. Раньше? Раньше не мог вас разыскать. А пока искал, чуть не увели из-под носа отложенную вам партию. Конечно, завтра в первую очередь машину к вам… Привет там всем…