Текст книги "Окно в Европу"

– Между прочим, – вклинилась я в разговор, решив раз и навсегда поставить мужа на место в ситуации с кошками, – у кошек есть «третий глаз»! Не улыбайся! – повысила я голос, заметив скептическую ухмылку мужа, промокавшего на столе остатки чайной церемонии испорченной шториной. – Это официально доказано! Так называемый орган Якобсона, именуемый «третьим глазом», есть у каждой кошки в основании пасти. Вот, если заметишь, что Элька или Баська стоят с открытым ртом, в смысле пастью, и, втянув в себя воздух, как будто прислушиваются к чему-то, знай – у них работает этот самый «третий глаз». И без всяких очков!

– Ой, можно я скажу! – Настя привскочила со стула, опрокинув на столе сахарницу. – Извините, я нечаянно. – Димка засмеялся, покачал головой и велел ей сидеть и не шевелиться. Слова произносить осторожно. Желательно без жестикуляции руками. – По дороге на свою фазенду Андрей рассказывал Рогачевым, что есть коты-провидцы, коты-врачеватели, коты-мстители и даже коты-призраки. Чеширского кота помните?

– Не очень, – сознался муж. – Мне он не являлся. Это вопрос к Алисе из Страны Чудес.

– Да я не о том. Но Андрей приводил примеры того, как кошки, находясь на большом расстоянии от любимых хозяев, узнавали об их болезни или даже смерти. Я уже точно не помню, где это было, но один несчастный котяра с утра сидел у пустой могилы, предназначенной для его хозяина. А в какой-то вятской деревне кот своими истошными воплями заставил свою хозяйку выскочить из бани в чем мать родила и, можно сказать, родиться заново – в бане рухнул потолок!

Все невольно посмотрели вверх. Наш потолок казался незыблемым.

– А знаете, что привело к применению ультрафиолетовых лучей в лечебных целях? – хитро прищурилась Аленка. – Нам на лекции рассказывали: однажды один датский ученый, кажется Финзен, обратил внимание, что больной кот, забравшийся на крышу, лежит на солнце. И как только его тельце оказывалось в тени, кот моментально перебирался под прямые солнечные лучи, не боясь солнечного удара. Так и вылечился. А Финзен открыл полезные свойства ультрафиолета. Опять же – французский ученый Куртуа, с плеча которого на рабочий стол сиганул его личный кот и разбил склянки с реактивами, в результате чего они вступили в реакцию, открыл для науки свободный йод. Когда фиолетовые пары рассеялись, везде, где можно, осели его кристаллы. Замечательно, правда? Да кошкам некоторые господа даже миллионы в наследство оставляют!

– На меня не рассчитывайте, – буркнул Димка. – Я миллионов котам не оставлю. Пусть спасибо скажут, что имеют возможность в спокойной обстановке мышей ловить.

– Мышей! Дима, ты неисправим! – Наша бабуля пылала праведным гневом. – Вот недавно по телевизору рассказывали, что в штатах многих зарубежных музеев официально существуют кошачьи подразделения для отлова мышей. Так они состоят на довольствии!

– У меня нет музея! – огрызнулся Димка. – Ни в России, ни за ее пределами. И к чему эти разговоры о кошачьих подразделениях?

Все благоразумно промолчали.

Я с честью выдержала подозрительный взгляд мужа, но совершенно не по делу брякнула:

– Может, еще чаю?

Димка резко вскочил, откинув стул в сторону и поблагодарив за науку, вышел с гордо поднятой головой. Я долго и безуспешно пыталась втолковать оставшимся, что ничего плохого в виду не имела. Свекровь, намекнув мне, что иногда надо хотя бы слушать то, что сама болтаешь языком, отправилась смотреть свой сериал.

Настя долго и с удовольствием рассказывала о поездке с Андреем и Рогачевыми. До этого ее просто достала телефонными звонками Леокадия. Девица на полном серьезе считала, что одного ее желания достаточно для того, чтобы Андрей бросил мамочку и остановил свой выбор на ней. Обещала, что пойдет на крайние меры и даже позволит ему сделать официальное предложение руки и капиталов. Избалованная девица. Мать из сил выбивается, зарабатывая на нужды доченьки. За весь процесс получения дылдой высшего образования оплатила полностью, а та ей в порядке благодарности подлянки клепает. Настена пришла к выводу, что Андрей Леке нужен только как средство насолить родительнице… Следом за Лекой телефон оседлала царица Тамара и попросила аудиенции у родителей Насти, считая, что они могут повлиять на необдуманное безумство родственника. Как будто безумство бывает обдуманным! Наконец позвонила сама Нинель и попросила прощения за своих женщин и неудобства, причиняемые их звонками. Обещала, что скоро это кончится. В последний раз Настя общалась с семьей Рогачевых, когда ездила на строительство нового дома Андрея. Ехать ей совсем не хотелось, но «дядюшка» уломал.

Часть третья
КОГДА ЖЕНЩИНА СНИМАЕТ ТОПИК

1

Коттеджный поселок находился в двадцати километрах от кольцевой автодороги. Найти – без проблем. Похоже, застройка шла к завершению – велись внешние отделочные работы. Но участок с фасада был завален строительным мусором, который портил общее впечатление. Именно на эту кучу и следует ориентироваться. Внутреннюю часть участка Настя разглядеть не успела – поправляя босоножку, угодила в бассейн, прихватив за компанию и Леку. Вместе веселее! После этой поездки звонки от Рогачевых прекратились.

Андрей долго разговаривал с рабочими и, как ей показалось, остался очень доволен. Лека неожиданно развеселилась, всю дорогу шутила и совершенно не обращала внимания на мать и Андрея. Такое впечатление, что никогда и не вынашивала планов по предотвращению их предстоящего бракосочетания. Тамара Васильевна находилась в полной прострации, Нинель казалась напуганной.

…Утром Наталью с трудом усадили за руль новой машины. У нее появилась навязчивая «шкодофобия». К чести подруги надо сказать, она быстро кончилась – как только машина тронулась с места. На протяжении всего пути на Наташку напала такая болтливость, что наше участие в разговоре явно не предусматривалось.

Через полтора часа выяснилось, что мы проехали какой-то указатель на поворот к коттеджному поселку «Васильково». Еще через полчаса – что вообще свернули с кольцевой не туда, куда следовало. На протяжении следующего часа стало ясно, что Сусанин в подметки не годится Настене. Именно поэтому стали поступать разноречивые предложения – вернуться домой, остановиться и организовать пикник на обочине, поехать искупаться и позагорать на пляже в Серебряном бору и, не останавливаясь, рвануть, куда глаза глядят – надо же обкатывать машину.

Последнее предложение поступило буквально за минуту до того, как наши глаза одновременно узрели указатель поворота на Васильково. Настю долго хвалили за хорошую память и умение ориентироваться в сложном переплетении дорог местного назначения. Иногда полезно ориентироваться по методу «куда кривая выведет».

Удивительно, но Настя сразу же нашла дом Андрея. Хотя строительного мусора во дворе уже не было. Не было и рабочей бригады, на присутствие которой я так рассчитывала. По всем признакам, они свою деятельность свернули. Рабочие с соседнего через дом участка ничего определенного подсказать не могли. В отличие от их бригады, принадлежавшей фирме, на строительстве дома Андрея работали слетевшиеся по весне гастарбайтеры с разных регионов под руководством избранного бригадира. Наталья не удержалась и заявила, что наши строительные фирмы обдирают клиентов как липку, в то время как качество произведенных работ оставляет желать лучшего. Все – «тяп-ляп». Рабочие на «тяп-ляп» обиделись и попросили им не мешать. Тут же демонстративно взвыл электрорубанок. Оставалось только оценить результаты труда гастарбайтеров Андрея снаружи и на этом успокоиться. Мы оценили их по достоинству. Дом был трехэтажным с затейливыми башенками и балкончиками, отделанными витыми ограждениями. Нам понравилось, но вот на этом успокоиться – я все же не смогла.

До сих пор не пойму, что заставило меня дернуть за ручку входную дверь. Она легко и без скрипа открылась. Я шагнула вперед, за мной гуськом, вытягивая от любопытства шеи, потянулись остальные. Небольшая прихожая, отделанная под дуб, сверкала новизной и зеркалами. Во встроенных шкафах прятались вешалки. Из прихожей открывалась дверь в холл.

– Ну, от Нинки я такой безалаберности не ожидала! – возмутилась Наталья. – Здесь же запросто все по дощечкам, по панелькам, растащут! Да еще и нагадят! Это ж надо додуматься оставить дом открытым! Пусть скажет спасибо, что временно сбрендила! А ты чего застряла? – не меняя тона, обратилась она ко мне. – Может быть, внутри какой-нибудь замок найдем? А не найдем, так надо поехать куда-нибудь и купить!

Я действительно застряла. От сознания того, что мы немного запоздали – в этом доме уже нагадили. В запах новостройки настойчиво внедрялся еле ощутимый (больше на уровне подсознания) и совершенно посторонний запах – запах смерти.

2

Подруга поднажала, и меня буквально вытолкнули на середину холла. Я успела заметить прямо перед собой безобразное, огромное пятно краски, неудачно пролитое на коричневые, керамические плитки пола. Следом за мной влетели все остальные. Дверь – на пружинах что ли, гулко хлопнула. Мне показалось, что дом вздрогнул, и в тот же момент к моим ногам сверху – очевидно с перекладины лестничной площадки – грузно шлепнулось тело. Запах смерти, не ощущаемый носом, заполонил все сознание Я невольно отшатнулась – к вопящему на разные голоса эскорту. В голове молниеносно промелькнули жуткие последствия нашего визита в дом. Я схватила за шиворот Настю с Аленой, правильно рассудив, что с Наташкой мне не справиться, и слегка столкнула девушек лбами. Это их немного отвлекло, они умолкли. Тактика оказалась верной. Наташка заткнулась сама.

– Это оно само упало! Без нас! – оправдываясь, заявила она, как будто тело свалилось не к моим ногам.

– В общем, так, – торопливо заговорила я, – глупо надеяться, что номер нашей машины и наши приметы не запомнили. Вычислят элементарно! Наталья, хорошо задев соседскую бригаду «тяпами-ляпами», постаралась оставить о нас долгую память. Запоминайте: да, мы знаем, что хозяева дома находятся в разных лечебных учреждениях по поводу расстроенного здоровья. Сюда нас принесло… – Я невольно отвлеклась: – Действительно, принесла же нас нелегкая! Словом, мы надеялись застать бригаду гастарбайтеров, поскольку Настя расхвалила нам конечный результат их работы – этот самый дом. А у нас незавершенное строительство. Хотели пригласить их к себе. В дом не заходили – в голову не пришло, что дверь может быть открыта. Просто обошли весь участок. Понятно?

– А кто там лежит? – не отвечая на мой вопрос, спросила Алена. – Кажется, женщина. И кажется, она не сейчас умерла, то есть не перед нашим приходом.

– Тебе только кажется, что это женщина, – постаралась я уверить дочь. – Там лежит простой труп, который получился из первой жены Андрея – Синельниковой Марии Павловны.

– А зачем он сюда пришел? Я имею в виду – труп Марии Павловны? – спросила Настя. – Кажется, он свалился, чтобы нам что-то сказать… И лежит как-то неловко: боком, скрючившись…

Ответить я не успела. Снаружи раздались мужские голоса, Наташка молниеносно кинулась к входной двери и закрыла ее на внутренний замок. За дверь безуспешно подергали и успокоились. Чей-то голос удовлетворенно сказал:

– Все закрыто. Толику просто показалось. А бабы, по всей видимости, близкие знакомые хозяев. Только вот куда они провалились?

Один из голосов предложил пройти на участок за дом, но второй категорически заявил, что даже если мы и провалились, то туда нам и дорога. И смачно выругался. Не выразить словами, как я была ему благодарна!

Убедившись, что рабочие ушли, мы с большой неохотой вернулись к мертвому телу, упакованному в грязноватые белые брюки и ярко-красную кофточку – стрейч без рукавов. Бледное до синевы лицо женщины со следами запекшейся крови частично скрывали темные, не очень длинные слипшиеся волосы. Губная помада на губах казалась неестественно розовой. Зрачки глаз закатились вверх. Мария Павловна покинула земную обитель не так давно. Кровь из обширной раны на голове едва сочилась и отличалась от бурых засохших потеков на лице, шее и руках по оттенку – была алой. Только сейчас я сообразила, что на плитках пола не краска, а застывшее бесформенное пятно крови. В голову пришла мысль, что убийца может прятаться где-нибудь поблизости, но тут же исчезла. Не такой он дурак, чтобы играть с нами в прятки в этом доме. Додумался бы прежде закрыть дверь. А раз оставил ее открытой, значит, удрал. Кстати, нам тоже не мешало бы последовать его примеру.

– Как ты узнала, что это Мария Павловна? – спросила Наталья. – Труп же с наполовину скрытым лицом. Да и лица ее мы не знаем…

– У кого с собой есть носовой платок? – нервно спросила я. Никто не хотел выделяться аккуратностью. Все молчали. – Сама не знаю, как додумалась, что убитая – первая жена Синельникова, – без всякой связи с носовым платком сказала я. – Интуиция. – И принялась медленно стягивать с себя топик. – Быстро все к выходу! Дверь без команды не открывать.

Аккуратно протерев собственным топиком плитки пола (на всякий случай – вдруг натоптали!), я тщательно принялась за двери и ручки, по ходу дела раздумывая, стоит ли уничтожать отпечатки пальцев с внешней стороны двери. Решила – не стоит. И не потому, что надоело. Поверх наших оставались отпечатки рабочих, дергавших дверь. Выглядело бы странным, если бы и они исчезли. Что касается наших отпечатков, то в случае чего, можно было бы заявить, что в дом мы не заходили. Просто подергали за ручку входной двери. Ради интереса – вдруг откроется? Может, и не очень убедительно, но ведь и опровергнуть трудно.

Первой, предварительно приоткрыв дверь с помощью моего топика и оглядевшись по сторонам, на крыльцо выползла Наташка. Согнувшись в три погибели. За ней все остальные. Точно так же. Завершала вереницу я. И мне, в силу собственной скромности, приходилось более тщательно скрывать от посторонних глаз верхнюю часть своего тела.

Юркнув за дом, все, кроме меня, подняли импровизированный шум у бассейна, явно давая знать о своем присутствии. Только был он не очень уверенный и едва ли перекрывал звуки стройки. На меня напал ступор из-за возникшей дилеммы: находиться, а тем более возвращаться домой в полуголом состоянии я не могла. Точно так же не могла заставить себя напялить топик, добровольно пожертвованный для уничтожения следов нашего пребывания в доме. Мое сознание до тошноты противилось возможности принять жертву обратно – непосредственно ближе к телу.

Выручила дочь. Она спустилась на дно бассейна, из которого кто-то зачем-то спустил воду, и тщательно отполоскала в забетонированном внутри кольце – примерно в метр глубиной, злополучный топик. Только после этого, с большим трудом, превозмогая брезгливость, я натянула его на себя.

К машине возвращались, громко обсуждая прогноз погоды. Вопрос одного из строителей – что передать, если кто-нибудь из рабочих нагрянет, заставил нас как по команде остановиться и развернуться на голос. Нашлась Наташка:

– Мы думали нанять их, но они, к сожалению, слишком неаккуратные. И вообще! Не знаем, как в том коттедже внутри, но снаружи ваша работа нам больше нравится. Это, понимаете ли, не «тяп-ляп»!

На обратном пути девицы закидали нас вопросами о первой жене Андрея. Пришлось частично расколоться.

– Опс! Теперь я поняла, с кем Андрей базарил по мобильнику! – радостно возвестила Настя. – Она ему раза три звонила, пока мы ехали в это самое Васильково. Достала его капитально! На третий раз он почти озверел, то есть почти вышел из себя, гаркнув, что лимит кредитования исчерпан. И в ее интересах оставить его в покое. Никакие угрозы в его адрес не помогут. Насторожившимся Рогачевым пояснил – звонила бывшая клиентка, ныне обезумевшая на почве гибели обреченного домашнего животного. Нинель еще робко переспросила: «Кота?» А он ответил: «Нет. Барана. Причем безмозглого!»

3

Выехав на кольцевую, Наталья поинтересовалась, что будем делать. Я предложила заехать домой – в московскую квартиру, сославшись на два обстоятельства: во-первых, надо как-то сообщить в милицию об убийстве, во-вторых – меня просто душит этот топик! Как вспомню!..

Взглянув на меня поверх очков, Наталья испуганно удивилась:

– Ирка! Да ты и впрямь пошла синими пятнами!

Девчонки на заднем сиденье разом засуетились в попытке своими глазами увидеть нервную реакцию моего организма.

– Маменька! Ты просто полиняла! – первой догадалась дочь. – Шмотка некачественная попалась. Мы же ее на распродаже брали. Кстати, я предупреждала: синий цвет тебе не очень идет. Лучше бы зеленый купила.

– Ну да! – влезла Наташка. – Сейчас бы считали, что твоя мать местами мхом поросла. Только и всего. Интересно, Ир, чем теперь отмываться будешь? Кажется, синева капитально въелась. Если мыло не возьмет, попробуем ацетоном. Или бензином.

Я совсем приуныла. Перспектива пропахнуть этими ароматическими веществами не устраивала. Пообещала буквально стереть себя с лица земли, но только моющими средствами, исключая жидкость для мытья унитазов.

Наташка долго не могла выбрать место для парковки у нашего дома. То ее не устраивала близость шестисотого «Мерседеса», который она обозвала бандитским, то ржавая голубая «Волга», цвет которой плохо гармонировал с раскраской «Шкоды», то близкое соседство спортивной площадки, пусть даже и абсолютно пустой. В конце концов я не выдержала и выскочила из машины, решив, что, пока подруга определится, я пропитаюсь синим красителем насквозь. Следом вылетели девчонки.

– Настя? – Прямо у подъезда с эрдель-терьершей Улькой стояла Татьяна, Настина мама. Вглядываясь в собственную дочь и не веря собственным глазам. – Ты же вроде как у Алены на даче?

– Мам, привет! Я действительно там. Вместе с Аленой. Она тут рядышком. – Алена торопливо поздоровалась. – Вот и тетя Ира подтвердит. – Я тут же с готовностью кивнула. – Это мы здесь «вроде как». Тетя Наташа новую машину обкатывает, а тетя Ира по этому поводу топик обновляет. Мы на минуточку. – Она первой шмыгнула в наш подъезд мимо ошарашенной матери.

Пока я отмывалась, на кухне шли дебаты, кому и каким образом звонить в милицию. Кончилось тем, что девчонки сбегали к метро и прозвонились в милицию из телефона-автомата, сообщив об убийстве в коттеджном поселке Васильково. Естественно, не называясь. Вернувшись назад, у лифта, как старую добрую знакомую, приветливо встретили Наташку. Она наконец-то пристроила «Шкоду» на место «Мерседеса», как нельзя вовремя отчалившего. Подруга надеялась – не иначе как к «чертовой бабушке». Во всяком случае, мысленно она раз двадцать его туда посылала. К тому времени топик уже находился в мусоропроводе, а я в состоянии блаженства пила на кухне кофе. Синие пятна местами напоминали следы старых, почти исчезнувших синяков, местами перешли в категорию красных потертостей и шероховатостей, но меня и это устраивало. Лишь бы не пользоваться бензином. Не обращая внимания на суету, организованную Натальей по поводу моего нахального поведения, я размышляла о том, что лучше – позвонить интеллигентному дворнику Николаю Ивановичу или почтить его своим присутствием. Необходимо было выяснить подробности гибели мужа Тамары Васильевны. Если не у него самого, то у тех лиц, которых он посоветует. Решила, что лучше с ним встретиться, но перед этим все-таки позвонить и вежливо договориться о встрече. И чем скорее, тем лучше.

Наташка неожиданно взбрыкнула и заявила, что об этом надо было думать раньше – в первый визит. И вообще – ей негде ставить машину. Ее могут украсть. Мой довод, что во дворе, где обитал Николай Иванович, европейский уровень жизни, – подругу не убедил. Она позволила себе усомниться в том, что в Европах спят на раскладушках и голых матрасах под окнами. Как бы в подтверждение ее слов «Шкода» взвыла сигнализацией. К тому времени у подъезда она осталась почти в одиночестве. Ржавая «Волга», стоявшая несколько поодаль на постоянном приколе, как старый списанный корабль, в таких изысках, как сигнализация, – не нуждалась.

С быстротой лани метнувшаяся к окну Наталья озадаченно глазела с тринадцатого этажа на свою новую подругу:

– Интересно! Никого вокруг! И чего надрывается? Кофейку попить не дает.

– Одно из двух, – рассудительно отметила я, – либо ей скучно, либо просто «шкодит».

– Пойду отключу сигнализацию и, пожалуй, переставлю машину на другую сторону. Даст кто-нибудь от злости бутылкой по кумполу – мало не покажется. Мне, во всяком случае. А вообще, зови девчонок. Что они там, в комнате, расселись? Давайте, в темпе, спускайтесь следом. Нечего рассиживаться. Поедут с нами – будут машину караулить.