Текст книги "Ключи от седьмого неба"

Я послушно подвинулась, Наташка понизила голос до шепота:

– Твой Ефимов ужасно расстроен, переживает. На обратной дороге мы с тобой будем на подпевках: простая медицина в случае Полетаева бессильна. Следует морально поддержать Дмитрия Николаевича. Вернемся, накормишь, наконец, мужа омлетом. Это я к тому, что, памятуя о нашем выжидательном разброде и шатании на природе, на званый обед у Полетаевых он не останется. Исключительно по моей инициативе. Пришлось Ефимова напугать. На всякий случай. Предположила, что за время званой трапезы ты вполне можешь успеть встретить в лесочке свою новую судьбу – залетного тракториста. Могут у трактора тормоза отказать? Могут. Допустим, они отказали, вот он и залетел в кусты. А там ты сидишь. Мне главное до шести домой успеть. Борис закончит свой очередной проект и, забыв, что выжил жену из квартиры, начнет интенсивные поиски личной домохозяйки – меня, значит. Заодно и холодильник на дыбы поставит. Я его давно помыть собиралась.

Наталья распахнула дверцу машины и приветливо кивнула Димке.

– Господин Ефимов, как считаете, может, нам и переодеваться не стоит?

С водительского кресла раздалось невнятное бормотание. Да что там разбираться с ответом. Мы еще толком и не уселись, а Димка рванул с места в карьер, не ведая, что с каждым километром мы приближаемся к грядущим, скажем прямо, жутковатым событиям.

3

На пятидесятом километре навигатор свихнулся. Стал показывать дорогу в направлении Сибири, но через северный регион. Сразу после того как я (довольно фальшиво) выразила сомнение, что визит к Полетаеву будет уместен в отсутствие сестры Валерии. Уж очень мне не хотелось очередной встречи красавицы, звавшейся Светланой Павловной, с моим мужем. Поневоле рождались ревнивые мысли. Бесстрастным голосом Димка доложил, что женщина обещалась приехать только завтра, но она нам, по существу, не нужна, и… чертыхнулся. Электронный «Сусанин» в очередной раз упрекнул его в том, что он проехал необходимый поворот, хотя никаких столбовых указателей поворотов да и самих поворотов на дороге не было. Сама судьба пыталась отвести нас от ловушки. Наташка сунулась было в старый атлас автомобильных дорог, но навигатор опомнился и пришел в себя. Через пару минут мы свернули на нужную проселочную дорогу. Я с удовольствием выслушивала «комплименты» мужа «чокнутой вертихвостке Светлане Павловне». Судя по злым выводам Д.Н., получалось, что сама Валерия наверняка не далеко от нее ушла, а потому у Полетаева из-за наличия такого окружения не было иного выхода, как свихнуться. Или поумнеть, балансируя на грани безумия. За компанию со своей сверхзаботливой половиной!

Постепенно Димкино ворчание стало утомлять, но обрывать его – себе дороже. Мы глазели по сторонам, утешаясь видом за стеклом. А Димка соловьем разливался, бичуя своего бывшего пациента и его жену. Получалось, что Полетаев, заново осознав себя после комы, капризничал, отказываясь признавать Валерию своей законной женой. Более того, тайком уверял хирурга Ефимова, что его жена погибла в результате автокатастрофы и похоронена на Щербинском погосте. Нашептывания Полетаева были настолько убедительны, что Дмитрий Николаевич не поленился проверить паспортные данные пациента. Тогда и выяснилось, что Станислав Аркадьевич официально женат на Валерии, причем безнадежно давно. А дополнительно полученные сведения подтвердили, что во время их брака женщина пребывала в добром здравии. Консультирующие Полетаева специалисты подтвердили, что пациент душевно здоров, а вот в поведении хирурга Ефимова наблюдается некоторая странность. Ибо при всех Полетаев уверенно распинался о своем редком везении с женой и таких бесценных постулатах Валерии, как «Вера, Надежда, Любовь». Только благодаря Лерочке он вернулся с того света. Не смог обречь бедняжку на тоскливое одиночество на этом. С тех пор Дмитрий Николаевич и перестал обращать внимание на бредни Полетаева.

В данный момент, отчаянно выкручивая руль, ибо хорошо наезженная дорога внезапно обернулась рытвинами да канавами, он откровенно удивлялся, коим образом согласился выполнить просьбу Светланы Павловны. Не иначе как под гипнозом. Далась ему эта поездка! А всему виной мои утренние выкрутасы. Наташка тут же ехидно напомнила, что целый ряд лично моих просьб без всякого там гипноза он в свое время оставил без удовлетворения, хотя я ему куда роднее чужой сестры чужой жены чужого сумасшедшего пациента. Димка очередной раз чертыхнулся и пробурчал нелестные отзывы о моей дырявой памяти и черной неблагодарности. В ответ я только фыркнула.

К моменту выезда на ровный участок все мы окончательно перессорились. Случай, надо сказать, исключительный. Место, что ли, такое проклятое? Кончилось тем, что вылезли из машины и разбрелись в разные стороны – искать нормальный проезд к Полетаевым. Если верить кафешным разъяснениям Светланы Павловны, Димка нечаянно проехал нужный поворот. Тем не менее крайне недовольный супруг активно защищал свою исключительную внимательность.

– Да провалиться мне на этом месте, если я проскочил мимо! – И без зазрения совести переложил всю вину на нас – мол, постоянно отвлекали его внимание.

Разумеется, мы хлопнули дверями. И почти сразу об этом пожалели. Таскаться по лесу в хороших шмотках и полувыходных туфлях, удачно приобретенных на распродаже, еще то удовольствие. Хорошо, что мне удалось прихватить с собой завалявшуюся в машине старую ветровку. Хоть какая-то защита от комаров.

Я не замедлила упрекнуть Наташку в неоправданной упертости. Именно она настояла на почти парадной форме одежды. Предполагалось, что это повысит мне настроение. В итоге мы с ней не на шутку расплевались. Последней каплей послужило ее откровение, что у меня своей головы нет и не будет. Полная безнадега! Хорошо еще Д.Н. рядом не было. Какое-никакое, а подтверждение его теоретическим выкладкам.

Одиночное бродяжничество по кустам успокоило и быстро переросло в парное. Мы с Наташкой столкнулись под одной сосной и никак не могли разойтись.

– Какое счастье встретить в незнакомом лесу знакомое лицо! Замри, – облегченно вздохнув, заявила подруга, идя на таран. Сосна даже не пошевелилась. В отличие от меня. Благодаря Наталье, ухватившей меня за руки, я буквально приклеилась к дереву, служившему разделительным барьером. – И с чего это мы все взбеленились?

– Если у меня есть «знакомое лицо», то оно прилагается к знакомой голове, которую ты как-то не заметила, – сурово заявила я.

Наталья меня отпустила. Немного помедлив, я присела на траву. Балдеж! Облегченно выдохнув, я разулыбалась и в состоянии всепрощения предложила подруге вернуться к машине, дабы уговорить Димку отказаться от затеи визита к Полетаевым. Валерия не ребенок, сама разберется с супругом. Надоело бестолковое хождение по мукам.

– Мама дорогая! Ирка, сейчас же встань! Рядом муравейник. Не надо нарушать трудовую деятельность его обитателей. Пусть пашут. А вот я в отличие от них до шести свободна, – на всякий случай, но не очень уверенно напомнила подруга и напряженно прислушалась. – Кажется, звук мотора. Ир, не мельтеши, от тебя помехи идут. Сплошной треск. Определенно едет машина! Причем оттуда, откуда нужно. Ефимов все-таки проглядел нужный поворот.

Не теряя времени, мы рванули на шум работающего двигателя. Увы, он быстро удалялся. А нам еще ни разу не удалось обогнать автомашину, если она не стояла на месте. Спустя короткое время пришлось признать истину: Наташке не суждено попасть домой к шести часам. Мы заблудились.

Самым ужасным было то, что мобильники остались в машине. Димка на наши отчаянные вопли не отзывался. Как мы ни прислушивались, но звуков цивилизации не уловили. Обыкновенная лесная тишина, изредка приукрашиваемая шорохом листвы и легким потрескиванием. Даже птицы молчали.

– Мох… – пролепетала подруга. – Со школы и из нашей общей жизненной науки помню: с северной стороны у деревьев мох гуще. Надо найти образцово-показательный экземпляр дерева и сориентироваться в пространстве.

– А с какой стороны света нас сюда занесло? – занервничала я. Не хотелось расставаться с надеждой на скорое возвращение к машине.

– Господи, да не все ли равно, с какой! – капризно возмутилась Наташка, внимательно изучая два мощных ствола елей. – Как-то странно ведет себя этот мох. Вот на этой дубине, – шлепнула она по дереву, – его много с этой стороны, а на второй он почему-то гуще с противоположной. Береза вообще лысая, без лишаев. В смысле, лишайникового покрытия.

– Выпендривается. Не хочет прятать естественную красоту под маской. А мох на одной из еловых сущностей, скорее всего, замерз. Вот и перебрался на юг. – Я со злостью отбивалась от комаров, удивляясь их живучести и количеству. Чем же такая свора питается? Мы-то к ним случайно наведались. – Так в какую сторону пойдем?

– «А мы пойдем на Север», – нещадно гнусавя, пропела подруга. – Северный Ледовитый океан точно не пропустим. Или Колыму. А ежели Север обернется югом, возражать не стоит. Широка страна моя родная! Ой… это я зря ляпнула. Словом, нечего торчать на месте, плохие мысли в голову лезут. Ирка, ну что ты застыла каменной бабой! Хватит препарировать комара. Достаточно того, что ноги ему переломала. И прекрати корчить рожи. Приди в себя. Скорее всего, ты Ефимову основательно надоела. О себе вообще молчу. Наш хирург, как тот безвольный старик из сказки «Морозко». Решил избавиться от нас безболезненным для себя способом: завез в дремучий лес и покинул. Небось сейчас ему Полетаева омлет жарит. Блин, есть хочется.

Споткнувшись о замаскировавшийся в траве корень, я пролетела вперед, опередив подругу. Спасибо молоденькой осинке, о которую я притормозила, испуганно напомнив, что в Подмосковье нет дремучих лесов. Голос невольно дрогнул и сорвался на писк. Уверенностью от моего заявления в части «дремучести» и не пахло, пахло страданием. Наташка, добрая душа, тут же посоветовала особо не торопиться и лбом дорогу не прокладывать, а следом принялась меня утешать. В том плане, что не стоит оплакивать отсутствие подмосковных дремучих лесов. Жалко, конечно, что они изрядно облысели, но пока мы тут шастаем в поисках Севера, возможно, вырубленные проплешины как-то зарастут. Больше всего подругу взволновало, что к тому времени Борис может забыть ее незабываемую личность. И тут же, не замечая препятствий в виде кустов, которые следовало обойти, принялась строить планы отмщения невинному супругу.

Вскоре стало ясно: мы ходим по кругу. По непонятной причине все время загребаем влево. Проявился этот «хоровод» довольно просто. Я повторно споткнулась о злополучный корень и едва не сломала уже знакомую спасительную осинку.

– Чертов лес! – в сердцах заорала Наташка. – Чертов сын Полетаев! Чертова баба его жена вместе со своей сестричкой! Зачем мы вообще навязались твоему дураку Ефимову в провожатые?! А ты тоже хороша. Димкину нравственность следовало блюсти утренним омлетом, а не конвоированием до места ее скоропостижного падения.

Взглянув на меня, подруга осеклась и тихо попросила не обращать внимания на ее глупые речи. Цепная реакция! Глупость рождает очередную глупость. Почувствовав во рту едкую горечь, я перекосилась, выплюнула неосознанно разжеванный осиновый лист и, не отвечая, пошагала вперед. Душу заполнили сумерки. Наталья что-то верещала сзади. Кажется, оправдывалась за поклеп на идеально верного мужчину – Ефимова Дмитрия Николаевича, который ни за что не продастся за какой-то там омлет. Разве ж только после семидневного голодания. Я толком не слушала. Не останавливаясь, летела вперед.

Удивительное дело, но довольно быстро я плавно выпала из кустов на дорогу. Не важно, что лесную, зато отлично наезженную. Сомнений не возникло, она ведет в присутственные места, независимо от выбранного направления – направо или налево. Подоспевшая Наташка от радости выдала пару безумных «па». Взлягивая, она активно хлопала себя руками по бокам и, задрав голову вверх, громко вопила слова старой детской песенки про кузнечика. Если бы он ее услышал, с перепугу сам бы прыгнул лягушке в пасть. Я только поморщилась.

Решив не морочить голову выбором пути, свернули налево с тайной надеждой добраться до шоссе. Там можно остановить какую-нибудь машину, выпросить мобильник и связаться с Димкой. В отличие от меня он постоянно держит его при себе. Присмиревшая подруга бодро топала сзади, радостно планируя меню разносолов на поздний ужин. Для себя любимой и (так уж и быть) для меня, нахлебницы. Борису отводилась роль стороннего наблюдателя. Димке же в это время надлежало в одиночестве давиться омлетом на собственной кухне. Ибо с него все и началось.

Дорога дала крюк, обогнув небольшое болотце. Низина отметилась грязью. Я с тоской подумала о легких туфельках, которые меня угораздило напялить. И только Наташка собралась дать словесный отпор моим невысказанным страданиям, как со стороны болотца послышался сдавленный вой. Ноги подогнулись автоматически…

О туфлях уже не думалось. Сидя в прекрасном платье в дорожной грязи, я пыталась спихнуть с себя Наташку, лихорадочно уверяя ее, что до соломенной подстилки мне далеко.

– Слышала? – активно сопротивляясь, пыталась она достучаться до моего сознания.

Бесполезно. Я сама себе мысленно подстелила в голове соломку, сосредоточившись исключительно на Наташкиной весовой категории. И тут жуткий вой повторился. Наташка взвизгнула, а меня от страха парализовало. Я никак не могла отпустить подол платья Наташки, решившей немедленно удариться в бега.

– Отцепись, идиотка! Там целый волкодав, вожак стаи волков! Продукт реинкарнации собаки Баскервилей. Я не хочу давать ему интервью.

Для большей убедительности подруга основательно шлепнула меня по рукам, сразу приведя в чувство. Автоматически разжав руки, я ее искренне поблагодарила.

– И тебе спасибо, – нервно среагировала немыслимо изогнувшаяся Наташка, пытавшаяся разгладить вытянутый клок платья. План скоропостижного бегства был отменен. Сплошной фетишизм, шмотка оказалась дороже жизни. В том числе и моей.

Очередная вспышка воя отличалась разнообразием: что-то похожее на «Ой-ёй-ёй-ёй-ёй!» с оттенком жалобной горечи. Мы замерли, пытаясь осмыслить новый нюанс. Я осмыслила первая, поскольку с уверенностью заявила, что в болоте не насобачившийся волкодав. Скорее человек.

– Ефимов! – ахнула Наташка. – Это он с тоски по тебе развылся. А может, по фирменному омлету? В любом случае надо выручать. Вдруг твой ненаглядный сидит в болоте со всеми удобствами? Въехал туда прямо на машине. Надеюсь, там не фирменная трясина.

Я рывком вскочила, хотя ни на секунду не поверила Наташкиным предположениям. Не тот человек Дмитрий Николаевич, чтобы выть, даже по серьезным поводам. Просто какому-то бедолаге очень не повезло. И в одном подруга права: выручать его надо в любом случае.

Пробираясь по чавкающей жиже, я уже не думала о туфлях. Почему-то ни одной из нас в голову не пришел вариант окольного пути – обежать болотце посуху. Жалобный вой прозвучал еще один раз и резко оборвался сразу же после Наташкиного бодрого отзыва. Наверное, ей не следовало вопить как верной подруге вышеупомянутого волкодава. Надо было ответить поскромнее. С другой стороны, бедолага от такой «песни песней» вполне мог самостоятельно выскочить из болотного плена. И скатертью бы дорога!

Размерами болотце оказалось серьезнее, чем мы думали, – вытянутым в длину метров этак на сотню. То тут, то там из густой темно-коричневой жижы, местами приукрашенной полусгнившими кочками, выглядывали темно-серые останки бывших деревьев. Снизу иногда поднимались на поверхность и лопались пузыри. Пренеприятное зрелище. Бедолагу мы обнаружили на противоположном берегу мертвого водоема. «Окрас» мужика полностью соответствовал цвету болотной гущи. Свеженькой, ибо она еще бодро разлеталась с него в стороны, особенно с волос. Он походил на трясущегося от холода пятнистого негра, случайно заблудившегося в России. Едва ли окрас был намеренной маскировкой. Очевидно, несчастный только что выбрался из болота на относительно сухое и безопасное место. Не иначе как Наташкин «отзыв» сработал.

– Слава те, Господи, это не Ефимов, – раздался рядом голос подруги, как и я не решающейся подойти ближе к бедолаге. – Ты не знаешь, чего этот тип на нас вытаращился? Снизу вверх, а так надменно. Прямо король без трона… – Наташка примолкла, а через пару секунд выдала: – Ирка-а-а… а король-то голый! Точно, в чем мама родила, не считая трусов. Не смотри на него в упор, мало ли что подумает. Скорее всего, этот тип с большим приветом от шизофрении. Вообразил себя Тарзаном, искупался в болоте и завыл от радости.

– Грязный какой… Самая настоящая нечисть – кикимора болотная… в смысле, кикимор мужикообразный, – с запинкой выдала я свой вариант наименования особи.

– Не убивайте, – отчаянно моргая глазами, прохрипела сущность совершенно не по-королевски.

– Мы и не собирались, да у нас и нечем, – растерялась я. – Сами нечаянно заблудились. Верный друг на машине, а мы так, пешком. Вот бегаем, надеясь найти хотя бы машину.

Сущность размазала по глазам грязь, немного прозрела и удостоила нас пристального взгляда.

– Понятно. Хотите сдать меня в сумасшедший дом.

– Еще чего. Само устраивайся.

– Тогда пом-могите, – перекашиваясь от боли, попросила сущность вполне нормальным голосом, но продолжая активно трястись. – Нога…

– Правая, левая? – активизировалась Наташка. – Ир, ты на полшага ближе к его нижним конечностям, посмотри, что там с ними. Я буду на подстраховке. А ты, Тарзан, прикройся хотя бы травкой. У тебя трусы порвались.

Пока Тарзан суетливо срывал и набрасывал на интимную часть тела все, что росло под руками, я осторожными шажками постепенно подходила к нему. А вдруг шизофрения послала ему в подарок ну о-очень большой привет?

– Ирина, простите, не знаю вашего отчества, – забыв про больную ногу, неожиданно залепетал распухшими губами несчастный, – не бойтесь, я в своем уме.

– А я – нет. – Мое откровенное признание вырвалось после внимательного изучения бородатого лица незнакомца. – Откуда вы знаете мое имя?

– Так вас подруга назвала.

– А откуда вы знаете, что она моя подруга? – Я сделала осторожный шаг к страдальцу.

– Да ниоткуда! Просто предположил.

– А вы жертва преступления! – осенила меня догадка. – По дороге домой вас ограбили вплоть до трусов и едва не убили? Из одежды только волосяной покров, включая щетину.

– Трусы стянуть не успели, зато порвали, – внесла уточнение Наташка.

Он обиженно кивнул и, слегка подвывая от боли, схватился правой рукой за правую лодыжку. Даже сквозь грязевое покрытие было видно, что она значительно опухла. Затем бедолага посмотрел на зажатый в левой руке пучок травы и добавил ее к сформировавшейся на животе кучке.

– Да хватит тебе утепляться, болезный. Целый стог уже организовал, – окончательно ожила подскочившая к нему Наташка. – И не шарахайся от меня, я просто хотела накинуть тебе на плечи свою кофту. Ир, ну ты как заржавевший шлагбаум. Чего застыла в полусогнутом состоянии? Стаскивай ветровку, человек ею прикроется. Пока я буду решать, что делать с его ногой, тебе надлежит организовать ему словесную развлекаловку. Не бойся, Тарзан, больно не будет. У тебя, наверное, и другое имя есть?

– Есть. Иван. Точнее, Сережа, – быстро поправился он, еще раз размазав грязь по физиономии. Явно врал. Ну, да не наше дело.

Устраивать развлекаловку мне не пришлось. Повнимательнее взглянув на травмированную конечность мужчины и осторожно ее потрогав, Наташка заявила, что проще было бы оторвать ступню вместе с лодыжкой к чертовой матери. Сергей-Иван попытался отмахнуться от спасательницы, но был бит ее сердобольными руками.

– Мы не ищем легких путей, – с обидой заявила ему Наташка. – К твоему сведению, у нас нет никакого желания навещать упомянутую чертову матерь. А посему ничего отрывать не будем. Наоборот, жертвую тебе свою роскошную косынку с шеи. С помощью этого шедевра и… Ир, отступи в сторонку, ты стоишь на подходящем материале. Дай мне две эти занюханные веточки, только запакуй их в свои следочки. Сделаем фиксирующую повязку. Кто знает, может, у Сергея не обыкновенное растяжение, а перелом…

Она склонилась над пострадавшим, потребовала, чтобы он как следует протянул ноги, и осторожно коснулась проблемного места.

– Мама дорогая! Ирка, держи этого психа, да покрепче. По-моему, он плохо соображает от боли. А я плохо соображаю, когда мне мешают соображать. Как жаль, что наш «верный друг» провалился сквозь землю. С другой стороны, человек слова. Провалиться, мол, мне сквозь землю, если я не заметил поворота. Обещал – сделал.

Наташка несла всякую чушь и, преодолевая легкое сопротивление Сергея и чушь, которую несла я, ловко накладывала повязку. По окончании процедуры подруга помассировала руки и порадовалась за беднягу. В том плане, что одна нога – привилегированная. Худо-бедно, но она у него если не обута, то одета. И ничего, что слегка. Только после этого я поинтересовалась у Кикимора-Тарзана-Сергея-Ивана, есть ли у него поблизости родные, например, любящая жена. Или хотя бы друзья-знакомые.

– Я вдовец. Жену похоронил два года назад, другой не будет, – скрипя зубами, но твердо ответил бедняга. – От друзей предпочитаю держаться подальше.

– Лучше всего в болоте, – мгновенно отреагировала я, вызвав недоумение на грязной физиономии Сергея.

На меня в упор смотрели его внимательные глаза, безумием во взгляде и не пахло. Я сразу вспомнила Димкины слова о заскоках пациента Полетаева и робко поинтересовалась, не знает ли он случайно чету Полетаевых, проживающих где-то неподалеку.

– Какую чету? Он вдовец, – отрезал Сергей и странно всхлипнул. В горле у него что-то заклокотало.

– Тогда кем ему приходится Валерия? – прогудела Наташка.

– Женой, – подавляя рыдания, промычал Кикимор.

«Псих!» – мысленно посетовала я.