Текст книги "Стёпа Буркин (сборник)"

Валентина Астапенко
Стёпа Буркин

© Валентина Астапенко, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

* * *

Об авторе

Валентина Астапенко родилась в 1950 году в Монголии (зарегистрирована в селе Шестаково Иркутской области). Окончила филологический факультет Иркутского госуниверситета. Работала в школе учителем русского языка и литературы, в детском саду воспитателем.

Пишет с 1982 года. Член Городского Литобъединения имени Юрия Аксаментова и член Интернационального Союза писателей. Публиковалась в коллективных сборниках стихов и прозы (г. Усолье-Сибирское, г. Иркутск, г. Рязань, г. Москва).

Издала сборники стихов – «Подснежник» (2010 г.) и «Вот такие мы» (2011 г.) и книгу прозы «Далеко ли до счастья» (2016 г.)

Участвовала в Международных Литературных конкурсах.

Все мы оттуда родом, или детский мир для взрослых

В наше время печатной продукции выходит немало, и едва ли не вся она с претензией на беллетристику. Да вот только непросто и далеко не каждому автору удается найти своего читателя. Ещё сложнее, если книжные персонажи постучались из «детского мира».

Этот мир в своё время не только покорил автора данной книги, но и открыл дорогу в мир художественной литературы. Валентина Астапенко обнаружила в себе удивительный дар – смотреть на мир глазами маленького человека – да не просто маленького – очень маленького. А неповторимая детская речь её буквально заворожила. Четверть века Валентина Викторовна неустанно записывала в дневнике «словесные перлы» своих воспитанников. Это и стало основой зарождающегося её литературного творчества.

С той поры её имя регулярно появляется на страницах литературных изданий, за истекшее время диапазон её творений расширился, но детская, а потом и подростковая, тематика находит самое удачное художественное воплощение. Предлагаемая вашему вниманию повесть глубоким проникновением в духовный мир маленького человека захватывает читателя не менее чем произведения корифеев данного жанра. В. Астапенко вводит нас в специфический мир дошколят и делает это с завидной искренностью, с максимальным сохранением детской непосредственности, не прибегая ни к каким искусственным литературным приёмам – как говорится, «просто и со вкусом».

В то же время нужно сказать: произведения Валентины Астапенко не столько для детей (и уж, конечно, не для малышни), сколько для «взрослых всех возрастов».

Итак, Валентина Астапенко устами младенцев своё авторское слово сказала. Теперь дело за тобой, читатель! Помни, что есть книги, которым суждено повышать пошатнувшийся читательский интерес.

Борис Барановский

Первый раз в детский сад

Домой хочу!

Валентина Петровна, присев на корточки и заглядывая в припухшие глаза «новенького», терпеливо уговаривала:

– Степушка, все люди работают. И у тебя сегодня первый рабочий день. Ты ведь совсем большой стал, почти как твой папа.

Но малыш истошно ревел и ревел:

– К маме хочу! Домой хочу! Не хочу в са-а-дик…

Его мокрое личико покрылось красными пятнами, а на бровях и лбу появились капельки пота. Воспитательница торопливо вытаскивала из дальних ящиков самые красивые и интересные игрушки и расставляла их перед малышом. Но он только взглянет – и опять в рёв. Он хочет домой! К маме. К бабушке Ане. За что его привели сюда, в какой-то детский сад? «Что ли я был плохим мальчиком?» – удивлённо спросил он себя.

Вдруг Валентина Петровна отвернулась от него, потрогала свои коротко подстриженные волосы, поправила оборочку на шёлковом нарядном платье и, присев к столу, стала неторопливо перелистывать книжку.

В группу вошёл белокурый мальчик и радостно сообщил:

– А мне-то купили кирзаки! Настоящие! Потому что скоро весна. Мама сказала.

В это время немного отдохнувший от рыданий «новенький» принялся за слезы с большей силой.

– А зачем мальчик плачет? Тоже хочет кирзаки? Хочешь, мальчик? Я маме скажу, она купит.

– Алёшенька, это Стёпа Буркин. Новичок. Не мешай ему плакать.

Вскоре собралась целая куча детей. И эта куча то росла, то рассыпалась по группе. У Стёпы разбегались глаза. Он никогда ещё не видел столько детей в одной комнате. В дверях появилась девочка с огромным бантом на голове. Глаза ее радостно искрились.

– Здлавствуйте! – громко поздоровалась она и высоко подняла плоскую батарейку.

Её тут же обступили. Стёпа даже привстал со стульчика, хотел подойти, но почему-то раздумал, хлюпнул носом и сел на место. А тем временем батарейку попытался выменять у нее длинноногий мальчик. Он прошёлся, как аист, вокруг столпившихся детей и деловито произнес:

– Дай мне батарейку, а я зато тебе дам мамину прищепку. Будешь бельишко стирать и развешивать.

Но та прижала пухлыми ладошками дорогую вещичку к груди. Тогда мальчик «аист», видя нежелательный для него оборот дела, предупредил:

– Девочки батарейкой не играют, а только – мальчики.

Наташа поверила на слово и нехотя протянула ему предмет своей гордости. Но тут она заметила «новенького», совсем раскисшего от слёз.

– Мальчик, тебе подалить плищепку? Её можно плицепить, как сележки, плямо на ухо. Вот так.

Дети восхищенно следили за её движениями, а Стёпа лишь грустно-грустно покачал головой:

– Не надо…

А мышку-то забыли!

Дети занялись играми. Строили дом из кубиков, рисовали, играли в «Пароход». Только Стёпа всё ещё сидел и сидел… и крошечные конопушки на носу никак не могли просохнуть. Обидно! Ой, как обидно: бабушка Аня теперь не любит его! Зачем его привели к чужим детям? К чужой тёте?

– Илинтина Петровна, а вот Дима меня набил, – пожаловалась тоненькая, как балерина, девочка с хвостиками на голове, торчащими, словно ушки белки.

– Что ж, Танюша, позови его сюда, – нахмурилась воспитательница.

Дима, опустив стриженную под «ёжик» голову, медленно передвигал ногами. Подойдя, расплакался:

– Ябеда-корябеда!.. Я не сильно. Я помаленьку ее бил. Больше не буду.

– Разве можно драться, Димуля?

– Ага, Юля оторвала пуговички от платья и мне подарила, а Таня отобрала.

Валентина Петровна, услышав это, даже охнула. Она огорчённо осмотрела Юлино платье и тяжело вздохнула:

– Зашивать бесполезно…Ребятки, убирайте игрушки – и сейчас пойдем на гимнастику.

А на Стёпу даже не взглянула, будто его вообще не существовало.

«Они-то пойдут на какую-то гивнастику, а меня не позвали, меня не любят!..» – и слёзы уже в который раз обильно смочили ещё не совсем просохшие глаза.

Когда все построились, Наташа Борисова сузила глаза, как щёлочки, и объявила во всеуслышанье:

– А я зато знаю, зачем нам папа нужен.

– А зачем нужен? – вырвалось вдруг у Стёпы, всё так же хмуро выглядывающего из своего «гнёздышка».

– Зачем-зачем…чтобы маме помогать! – и она победно подняла голову с огромным бантом.

«Мой папа тоже маме помогает. И я помогаю», – подумал Стёпа, а в носу опять защекотало, и захотелось плакать.

На гимнастике дети ходили, как мишки, как гуси, прыгали, как обезьянки, плавали, как рыбки. Всем было весело. И даже Степа, сам не замечая того, улыбнулся несколько раз. А Валентина Петровна увидела, какие симпатичные ямочки на его щёчках. Пока няня накрывала на столы, ребятишки играли в «Репку» с масками. Веселая была игра: воспитательница рассказывала, а дети тянули Репку. Кошка взялась за Жучку, Жучка за Внучку. И вся семья старательно трудилась.

Эту сказку Степа знал хорошо. Сейчас Мышкина очередь тянуть, но Репку уже выдернули из земли. Мышкой была маленькая Юля. Она надула губки, обиженно села на стульчик и закрылась ладошками.

Новенький решил восстановить справедливость. Оторвав себя от насиженного места, незаметно подошёл к воспитательнице:

– А Мышку-то забыли!

Валентина Петровна тепло улыбнулась, посмотрела на него долгим взглядом и ласково погладила черные кудряшки.

Завтрак

– Ребятки-козлятки, пора завтракать! – пригласила воспитательница. Стёпа разглядывал с интересом, как дети в разноцветной одежде проходили за маленькие столики и удобно усаживались на такие же маленькие стульчики. А у него дома только большие стулья и большие столы. И нет таких белых скатертей, и мама не ставит ему блюдце под чашку, и не разрешает есть вилкой, и нет у него дома салфеток в стаканчике. А здесь всё есть. Ребята едят как настоящие взрослые. Он бы, пожалуй, сел с ними. Но только не есть, а просто посидеть за маленьким столиком.

– Стёпчик, пойдём умоемся. Открой мне, пожалуйста, кран, чтоб водичка побежала. У меня что-то сил не хватает, – подошла к нему Валентина Петровна.

– Я уже дома ел, когда темно было. Вытрите мне слёзки… – попросил он жалобно, но всё-таки встал на занемевшие от долгого сидения ноги и пошёл за чужой тётей.

А в умывальнике увидел много раковин, много полотенец, зубные щетки и расчёски. Над раковинами – большое зеркало. А в зеркале – Стёпка, лобастый, ушастый, со щеками, как у хомяка. Глаза большие, черные, словно пуговицы, но невеселые. И кудряшки на лбу тоже чёрные, сплелись от влаги.

«Мне такой Стёпка не нравится», – подумал он. Вымыл лицо, хорошенько вытерся. Воспитательница его расчесала. Снова заглянул в зеркало: щёки разрумянились, порозовел нос-пуговка, глаза заблестели. Вот теперь он красивый!

– Ешь, Степчик, ешь, а то не вырастешь.

– А я не хочу вырасти: моя бабушка умрет, когда я вырасту. Я бабушку люблю.

– Глупенький, кто это придумал? – подняла тонкие брови Валентина Петровна. В ее голубых глазах заиграли смешинки. Она отбросила со лба каштановую чёлку и подвинула к нему поближе тарелку.

– Так кто же это придумал?

– Димка Соловьёв из нашего дома.

– Не верь ему. Это неправда. Кто хорошо ест, того в школу возьмут учиться.

– …и замуж быстло пойдёт, – подсказала Наташа и принялась развёртывать конфету.

– Наталья, ты почему конфету взяла на моём столе… без разрешения?

– Я подалила её сама себе, – объяснила она и ловко забросила лакомство в широко раскрытый рот.

– Нужно спрашивать!.. Стёпа, возьми ложку в правую руку. Покажи, где правая рука.

– А я не знаю, – растерянно пожал он плечами. – Меня бабушка кормит.

Пропала Борисова

– Дети, у нас сейчас занятие. Математика. Хотите заниматься? – Валентина Петровна улыбнулась, и Стёпа заметил, что передний зуб у неё немножечко отколот.

– Хотим! – дружно ответили ребята.

– А кто Вам зуб поломал? – негромко спросил «новенький».

– Я после занятия тебе расскажу. Хорошо?

– Хорошо. – А сам подумал: «Или врач поломал, или волк из леса прибежал и отгрыз. Он плохой, волк. Он злой!»

Что же это такое – занятие? Математика? Ин-те-рес-но!

– Давайте подумаем, каких предметов у нас в группе много? – воспитательница окинула взглядом всю комнату, развела в стороны руки. – Назови, Танюша.

– Много стульчиков. У меня еще и пап много: папа Саша, папа Юра, папа Толя. А вот Борисовой Наташи нет в группе!

Валентина Петровна ахнула, испуганно поглядела на то место, где должна бы сидеть девочка, а по лицу и шее у нее пошли красные пятна. Она выбежала в раздевалку. Дети разом вскочили и расползлись, заглядывая под столы, шкафы и скамейки. Стёпа тоже старательно тёр животом пол, честно исследовал каждую попадавшуюся дырку. Но Наташи нигде не было. Вдруг белокурый Алёша открыл дверь в туалет и оттуда обрадованно крикнул:

– А Борисова на унитазе сидит! Она тихонечко про Чебурашку поёт.

…Весёлое получилось занятие – математика! Кому не понравится!..

Прогулка

Все собираются на улицу, на прогулку. Но не очень-то торопятся: трудное это дело – одеваться самому! Валентина Петровна заговорила тихонечко, таинственно:

– Я сейчас видела ма-а-ленькую собачку. Она побежала на наш участок. Давайте быстренько оденемся и пойдем с ней знакомиться. Согласны?

Дети одобрительно закивали головами:

– Да…

– Стёпчик, а почему ты не одеваешься? – подошла к нему воспитательница.

– Да у меня пальто большое, я его не утащу, – ответил Стёпа. Мальчика всегда одевали дома. Или бабушка Аня, или мама. Но они каждый раз торопились, поэтому Стёпе просто не позволяли трудиться. Первое время он хотел познать эту науку сам, даже требовал, но на него постоянно шикали, сердились, и он, наконец, уступил. Вот теперь и не знает, с чего начать.

А со всех сторон раздавались голоса:

– Катя мне на шапку дует. Все пушинки улетят из-за нее, – скуксилась ябеда Танюшка, и ее маленькие «кисточки» смешно задрожали.

– Катя, ты чего плачешь?

– Я и шама не жнаю.

Кто-то завизжал. Всем захотелось выяснить, в чём там дело, даже Стёпе. За кабинкой стоял с настоящим солдатским ремнем в руках сердитый-пресердитый Дима.

– Что ты делаешь? – прошептала в ужасе Валентина Петровна.

– Я хочу Дерябиной наподдавать. Я думал, что она серу жуёт, а она язык жувала!

Дети, одевшись с горем пополам, вспотевшие, измученные тяжёлой работой, наконец, выходят на вольный воздух.

– Мне Стёпа пару не даёт. Он не хочет! Тот обиженно протягивает руки вперёд:

– Как я дам пару? Во! Я лопатку держу.

– А ты лопатку возьми одной рукой, а другую подай Коле, – подсказала Валентина Петровна.

…На участке рассыпались горохом – кто куда. У Стёпы очень даже неплохое настроение. Всё белым – бело. Сыплются мягкие хлопья. Снежинки усаживаются на деревянного коня, на машину, на колесо, на решётки веранды, на рукавички. Какие веселые снежинки и яркие, даже больно смотреть! Снял рукавичку, понюхал их – вкусно пахнут! Потрогал: щекотно и прохладно. Слизнул языком – и глаза его загорелись от догадки: «Как несладкое мороженое! А если посахарить, получится сладкое мороженое».

– Стёпа, ты что, не слышишь: тебя кличат-кличат, а ты не откличаешься? – потянула его за рукав Наташа. Она была в желтой шубке и желтой шапочке, маленькая и толстенькая, как цыплёнок на картинке. Над большими синими глазами торчали непослушные волосы. – Посмотли, за тобой бабушка плишла.

Наконец-то! Сердце сжалось больно-больно, дух захватило от радости, ноги сами понесли его. Смеясь и плача, он побежал навстречу бабушке Ане:

– Бабаня!

…На этом первый день Стёпы Буркина в детском саду закончился.

Спустя неделю

В садик Стёпу привела мама. Он опять рыдал всю дорогу, ревел и в коридоре садика. Вцепился в мамино пальто и ни за что не хотел отпускать.

Но вот появилась весёлая Наташа, тряхнула огромным бантом, заиграла синими глазами:

– Глядите, все глядите! У меня-то есть класивая книжка «Весёлые калтинки».

Дети окружили её. Стёпа сразу про маму забыл, решительно двинулся через кучу-малу. Пришлось кого-то оттолкнуть, кого-то даже и щипнуть.

– Ты чего меня фигушкой ударил? – обиделся белокурый Алёша. – Драться нельзя.

С большим трудом Стёпе удалось-таки заглянуть в книжку.

– А кого Буратино хочет склевать? – спросил он, отпихиваясь и утирая вспотевший лоб.

– Никого. У него плосто нос длинный, – толково объяснила Наташа, гордо поглядывая на всех.

– Ой, какие бабочки красивые! – воскликнул кто-то.

– Их нельзя убивать: бабочки несут нам яйца. Мама сказала. А вот мухи… А вот мухи – вредные для человека. Их можно убивать. Они, наверно, с комарами подговариваются, – поделилась знаниями о насекомых серьёзная Света и сложила губы бантиком.

– Смотлите: там, далеко, делево…На нём класные яблоки, – Наташа пухлым пальчиком обвела их.

– Папа сказал, что в яблоках есть железо, – это опять Света. Она всё-всё знает. Какая умная Света!

– А дерево в каких фруктах есть? – поинтересовался Стёпа. Но ему не ответили.

– Вот мой папа работает шабашником, – похвалилась маленькая Юля. – Игорюшка, а твой папа кем работает?

– Дядей Сашей. У него есть гитара. Настоящая!

– Ага, наша гитара лучше, – вступил в разговор Стёпа. – Наша гитара может даже и «Цыганку» сыграть!

Вышла в коридор воспитательница. Только это была не Валентина Петровна, а совсем другая. Высокая-высокая и такая большая-пребольшая! В чёрной юбке и цветастой кофте. Лицо у неё большое, круглое. Щеки пухлые, как булки. Глаза чёрные, строгие. А брови тоненькие и острые. Белые волосы собраны на затылке в пучок.

Стёпа здорово струсил и сразу про свою маму вспомнил. Но её уже не было рядом.

– Наталья Васильевна, к нам-то уже новенький пришел, – вытирая платочком вздёрнутый носик, сообщила ябеда Танюшка.

– О-о-очень приятно, – раздраженным тоном ответила воспитательница. – Ну, а теперь – марш все в группу!

Стёпа готов был разрыдаться, но Наташа взяла его за ручку:

– Пойдём класивый дволец стлоить.

– Это чья такая сердитая тётя? – испуганно прошептал он.

– У нас два испитателя: холошая Валентина Петловна и… нехолошая Наталья Васильевна. Наталья Васильевна болела-болела, а потом к нам в глуппу плишла. Ну, пойдём! А вот у нас кубики.

Они строят вдвоём. Из кирпичиков сделали стены. Из кубиков – крылечко. Поставили крышу-треугольник.

– Ой, какой дволец – плямо до неба! Здесь живут матлёшки и зайчик.

Наташа поставила на крылечко игрушечных жителей, взяла болоболку от пояса своей шубки и приставила к губам:

– У меня-то зато миклофон есть. Послушай песенку: «Я маленькая девочка. Я в школу не хожу. Купи мне, мама, туфельки: я замуж выхожу!»… А ты иглай зайчиком, – разрешила она.

– Пусть мой зайчик потихоньку ходит: у него нога может стать хромая, – решил Стёпа.

– Убирайте игрушки, пойдём на гимнастику, – позвала Наталья Васильевна, сидя за столом.

Стёпа даже вздрогнул. Его широкие брови обиженно соединились в одну линию, а в животе стало больно.

– А можно, пожалуйста, дволец оставить? – вежливо попросила Наташа.

– Кому сказала! Накажу!

Воспитательница подошла к постройке. Дворец покачнулся. Сначала слетела крыша. Потом развалилась стена. Упали с крылечка крошечные матрёшки и зайчик.

Некрасиво скривились Наташины губки. А в глазах малыша загорелись вдруг огоньки не столько испуга, сколько обиды и досады. И в истерике он выкрикнул:

– Ты не ходи к нам в садик! Никогда! Я тебя не люблю. Ты – злая!

Ящик с секретиком

– Дети, вы любите своих мам и пап? – улыбнулась Валентина Петровна.

– Да-а… – враз подтвердили все.

– Хотите, мы нарисуем для них к празднику красивые флажки? – глаза воспитательницы смотрели загадочно и весело.

– Да-а!..

– Только рисовать надо очень аккуратно, чтобы порадовать родителей.

– Всё занятья да занятья! А иглать-то когда будем? – недовольно забурчала Наташа.

Стёпа сидит с ней. Потому что он хныкал-хныкал, не хотел идти на рисование, и тогда воспитательница предложила:

– Садись с кем захочешь.

Он выбрал Борисову Наташу. Но кисточка не слушалась его, и флажок никак не получался. Полоска поехала криво. Потом остановилась. Стёпа решил повернуть кисточку вниз, но она вырвалась и сделала на бумаге бяку-закаляку… жирную-прежирную… Стёпа – в рёв. Наташа погладила его по головке. Подошла Валентина Петровна, успокоила:

– Ничего страшного. Вот тебе чистый листок. Давай попробуем вместе.

И флажок получился! Настоящий, с палочкой! Стёпа осторожно окунул кисточку в красную гуашь, примакнул её к флажку и радостно прошептал:

– Это солдатская звезда. – Посидел. Подумал. Повертел языком во рту и нарисовал ещё один прямоугольник, только очень большой.

У Наташи под флажками уже стоял дом на курьих ножках, утюг и баба-Яга.

– А почему у бабы-Яги одна только нога? – недоумевал Стёпа.

– Ей отолвали ногу, – ответила она, даже не взглянув на соседа по столу, и продолжала старательно трудиться.

– Юленька, как надо закрашивать? – послышался голос Валентины Петровны. Но та молчала.

– В таком класивом платье, а ещё и не отвечает, – возмутилась Наташа. – А я зато налисовала котенка. Осталось только: хвост, и лапы, и уши.

…Вечером счастливые дети дарили свои рисунки. За Стёпой пришёл папа, высокий, тоже черноглазый и кудрявый.

– Я тебе нарисовал флажок, – гордо сказал мальчик, – и ещё нарисовал большой ящик. Там лежит какой-то секретик! – его глаза засияли, тугие круглые щёки стали пунцовыми, а конопушки у носа – ещё ярче.

– Посмотри! – он дотронулся до большого прямоугольника и, вдруг огорчившись, отчаянно закачал головой:

– Это не мой подарок…

Папа пригласил воспитательницу:

– Наталья Васильевна, извините, нашу работу перепутали.

– Ничего не перепутали. Утром Валентина Петровна рисовала с детьми флажки. А я смотрю: флажок не дорисован. Вот и дорисовала палочку.

– Это не флажок был, а ящик с секретиком. Испортили мой подарок! – расплакался малыш.

Врачи

Однажды Валентина Петровна прибиралась в группе: заболела няня. И поэтому ей пришлось мыть посуду и полы. Дети играли самостоятельно.

– А кто хочет в больничку иглать? – громогласно позвала Наташа.

Пожелали все сразу.

– Встаньте паловозиком. Мы со Стёпой будем вас лечить: уколы ставить.

– А я не умею, – признался честно он.

– Я тебя научу, – успокоила его «врач».

Неторопливо застегнув белые халатики себе и Стёпе, Наташа под пятки в свои носки подложила кубики.

– Тепель я взлослая тётенька влач! – Она выпрямилась, высоко подняла голову в белом колпачке. Как ей завидовали!

– А тебе не больно? – пожалел её Стёпа.

– Нет, ей не больно, – поспешила ответить за Наташу умная Света. – Она в первый раз как хромнула, было больно, а теперь нет.

– Дети, плиготовьте попочки. Будем ставить уколы, – принялась за работу «врач».

Все терпеливо стали ждать своей очереди, держа руки на плавочках. Наташа «ставила» уколы игрушечным щприцем, а потом любезно обращалась к «больным»:

– Чем вы заболели?

– Я заболел кашлем.

– А я заболела операцией.

– А меня тошнило-тошнило, а потом один разок вытошнило.

– А у меня зуб болит. Я теперь не могу на него наступить.

Никто не плакал. Наоборот, с удовольствием вставали повторно в очередь. Нравилось, что мазали ваткой место укола и хорошенько, от всей души, дули.

– А я зато знаю, где детей родят, – вдруг сказала умная Света.

– Где? Где? Где? – посыпались вопросы с разных сторон.

Светины серые глаза заблестели, она аккуратно поправила рыжую чёлку и зашептала:

– У бабушки в деревне, вот где! Мы летом ездили в деревню.

– А почему лета мало бувает? – грустно спросила маленькая Юля.

Никто не знал. Даже умная Света.

– Валентина Петловна, а кто делает мало лета, а много – зиму? – обратилась Наташа, отложив на время свои срочные врачебные дела.

– Это природа так делает, – вздохнула воспитательница, заканчивая мытьё кружек.

– А плилода, если захочет, сделает много лета, а мало – зиму? Сколей бы захотела!

– Давайте с горки зиму уберём, и будет лето, – предложил Стёпа. – Летом можно торт сделать из каши-малаши.

– Так не бывает, дети, – улыбнулась Валентина Петровна и принялась за тарелки.

– Идите, покупайте лекалства, – опять зовёт Наташа. – Вот вам деньги. – И раздала бумажки. Раскупили всё, что было в «аптечке»: вату, небьющиеся бутылочки, прямоугольники целлофана с бумажными кружочками внутри – «таблетки»…

– Стёпа, ты зачем таблетки глызёшь? Они же иглушечные!

– Ага, я за них заплатил.

Ябеда Танюшка поспешила доложить Валентине Петровне, затрясла своими «кисточками»:

– А вот Стёпа хочет все таблетки съесть!

Из рук Валентины Петровны выпали ложки. Обернувшись, она поняла, что Танюшка говорила об игрушечных лекарствах.