Текст книги "Империя ацтеков. Таинственные ритуалы древних мексиканцев"

Наконец, четвертым, самым младшим богом, сотворенным верховной божественной парой, был так называемый Уитсилопочтли (52). Утверждается, что он родился «без тела, но с костями и таким оставался 600 лет» (53) (во время которых, кстати, все сотворенные боги, согласно этому мифу, никаких дел не предпринимали в мире и для него). Его символическим цветом был голубой.

Говоря об этих четырех богах, необходимо подчеркнуть, что у них были довольно «путаные» биографии. Дело в том, что у каждого из них можно проследить несколько биографических слоев, кроме рассматриваемой сейчас религиозно-мифологической версии, что эти четыре бога были сотворены верховной божественной парой Тонакатекутли и Тонакасиуатль, есть и другие варианты мифологических повествований.

Прежде всего это касается Уитсилопочтли, как утверждается в одном из мифов, который родился как бог Солнца и войны у женщины (богини) Коатликуэ благодаря перу, упавшему с неба и спрятанному у нее на груди (см. далее гл. 2). Уитсилопочтли – сравнительно новое, недавнее, молодое божество, поскольку сами ацтеки, чьим племенным богом он являлся, появились в Мексиканской долине, центре древних культур, всего за два века до испанского завоевания. Справедливо считается, что, несмотря на то что Уитсилопочтли был важным племенным богом ацтеков, в их сознании всегда своего рода конкурентом этому богу была «вечная троица» – вода, земля и зерна (кукурузы, бобов, какао и др.), ибо в них заключалась сущность самой жизни. Покинув пределы территории ацтеков, культ Уитсилопочтли, как и другого племенного бога, должен был угаснуть или уступить место иному племенному богу. Ацтеки, добившись значительных территориальных, экономических и социально-политических успехов в пределах Центральной Мексики, сумели придать Уитсилопочтли значимость в глазах других народов и племен.

Между прочим, поиски истоков, корней культа Уитсилопочтли приводили и к тому выводу, что он является заимствованным у тарасков Мичоакана – политических и военных соперников ацтеков на западе Мексики. Когда-то ацтеки, странствуя в поисках своей «земли обетованной», оказались на земле тарасков. Там они и заимствовали культ Уитсилопочтли. Но подобная концепция не вполне традиционная, к тому же, как увидим далее, есть достаточно сюжетов, подтверждающих типичность Уитсилопочтли именно для ацтеков. К тому же, например, авторитетнейший автор, хронист, исследователь ацтеков Б. Саагун считал, ссылаясь на данные, полученные у информаторов, что образ этого бога появился в результате обожествления после смерти воина или вождя.

Возвращаясь к основному сюжету, отметим, что столь же путаная биография и у Кетсалькоатля: то утверждается, что он был рожден девой, то, что верховный бог «Тонакатекутли, когда это ему показалось подходящим, породил («выдохнул») Кетсалькоатля» (54). Кроме того, в одном из текстов утверждается, что он был создан Тескатлипокой как бог воздуха Эекатль и как помощник для совершения ряда благих дел (55) (см. далее гл. 3).

Родословная Черного Тескатлипоки тоже не лишена противоречий. Дело в том, что и у него есть другие «биографические данные», о запутанности и неясности которых говорил в свое время один из весьма добросовестных историков-хронистов XVI – начала XVII в. Х. Мендиета. Он отмечал, что по одним версиям выходило, что отцом Тескатлипоки был якобы Уитсилопочтли, по другим, напротив, утверждалось, что Уитсилопочтли был его отцом (56).

Одним словом, подобная ситуация чрезвычайно затрудняет анализ религиозно-мифологической системы народов древней Мексики. Вполне естественно, что в каждом районе древнеацтекского государства складывался свой круг религиозно-мифологических сюжетов, связанных с этими богами. Более того, одно и то же по сути божество в разных районах могло иметь разные имена. На это указывали и это подчеркивали еще первые раннеколониальные источники (57).

В древнеацтекской мифологии с верховной божественной парой связывается не только создание четырех описанных, но и других богов, а также разделение сфер влияния между ними. В одном из интереснейших памятников ацтекской пиктографики, так называемом «Ватиканском кодексе 3738А» и в сопровождающей его европейской интерпретации сохранился сюжет, касающийся этого события. В нем сообщается, что на небесах, в месте, которое называется «земной рай», верховной божественной парой были созданы остальные боги. Однажды эти боги провинились: без разрешения своих создателей, творцов они обломали ветви и съели плоды с некоего райского дерева. Урон, причиненный дереву, был настолько велик, что оно сломалось и из него хлынула кровь. Тонакатекутли и Тонакасиуатль очень рассердились и изгнали богов с небес, лишив их возможности жить в месте божественной благодати. Среди провинившихся называются те боги, которые, в сущности, и являются главными богами в пантеоне. С помощью этого сюжета объясняется в древнеацтекской мифологии разделение сфер влияния между различными богами, ибо часть изгнанных богов, согласно ему, пришла на землю, другая попала в подземный мир, то есть мир мертвых, а часть тем не менее осталась на небесах (58).

В данной истории явно отражена идея борьбы богов, во многом классический мотив, присущий любой более или менее развитой религиозной системе. Действительно, политеизм требовал определенной субординации богов, определенного порядка в их рядах, которые и должны были быть более или менее внятно объяснены и обоснованы.

Сохранился еще один вариант мифа, повествующий о божественной междоусобице с весьма необычным архаического характера сюжетом. В нем сообщается, что некогда женская половина верховной божественной пары, Тонакасиуатль, родила «каменный нож» («кремниевый нож») (59). Это странное создание внушило остальным ее детям страх и отвращение, и они сбросили его с неба на землю. Кремниевый нож упал на землю в месте, называемом Чикомосток («Семь пещер»), и вышли оттуда 1600 богов (на страницах миштекского «Кодекса Борджиа» показано это рождение богов из каменного ножа). Как утверждается в мифе, все это означало не что иное, как «низвержение (изгнание) плохих ангелов» (60), но на деле все то же противоборство богов. С последним еще не раз придется столкнуться в процессе изложения существа древнеацтекской религии и мифологии. Впрочем, боги имели способность к возрождению после как будто очевидной гибели, причем неоднократному. Далее нами будет предложен анализ так называемого представления о мировых катастрофах (эпохах, или Солнцах), которые, согласно ацтекам, преследовали мир. При завершении очередного мирового периода в катастрофе гибли не только люди, все живое, но и боги, лишь некоторые из них выживали. Противоборство богов (разных поколений) находило отражение и в тех мотивах мифов о мировых катастрофах, согласно которым часть богов погибала при сотворении (в начале очередной эпохи) Солнца и других небесных светил.

Так или иначе, ряд богов приобрели статус очень важных богов, почитаемых в том или ином районе как особо важные, региональные божества. Например, Тескатлипока считался важнейшим богом г. Тескоко (второго по значимости после г. Теночтитлана-Мехико), Кетсалькоатль – Чолулы, Толлана, Теотиуакана, Уитсилопочтли – Теночтитлана, Уэуэкойотль – покровитель народа отоми и др.

Для племенных и региональных богов характерно то, что бог, важный для одного района, становится просто существенным элементом в пантеоне другого.

Великие боги, верховная божественная пара или племенные и региональные боги выполняли различные роли. Они выступали как мироустроители, творцы остальных богов, человеческого рода, изображались как первопредки (то есть стоящие у истоков того или иного народа), культурные герои (мифологические персонажи, обеспечившие человеческий род наиболее важными культурными достижениями). Неслучайно поэтому, например, бог Тескатлипока назывался также «дарителем всего», «первым поставщиком всех необходимых вещей», «всемогущим, который делает все вещи».

Из этих характеристик следует, что региональные боги действительно могли абсорбировать в своем образе выполнение важнейших функций в системе религиозно-мифологических представлений. Однако наряду с ними складывались и существовали образы других богов, выполнявших в этой же системе иные важнейшие функции или олицетворявших иные важные явления природного и социального характера.

Среди таких богов заметное место принадлежало тем, которые были связаны с культом природы, то есть олицетворяли те силы, от которых зависело благополучие и жизнь людей – земли, дождя, воды, Солнца, огня, ветра.

Земля – один из важнейших объектов почитания, поэтому неудивительно, что с ней связаны наиболее древние, архаические образы древнемексиканской мифологии. Этот архаизм проявлялся в изображении земли как в виде знакомых образов, так и неких фантастических существ.

Одним из наиболее древних образов, символизирующих землю, был ягуар. Почитание силы и могущества этого животного в облике земли нашло отражение у ольмеков, создателей первой в истории древней Мексики высокой цивилизации, оказавшей влияние на другие, более поздние культуры (61). Не вызывает удивления, что самый крупный, умный и коварный хищник этих мест стал объектом поклонения. Эти качества вписывались в систему представлений о том, что именно угрожает и опасно для людей, что должно быть включено в общую систему богопоклонения.

Классическим древнемексиканским символом земли можно считать и змею. У ацтеков земля олицетворялась и фантастической лягушкой (62). Среди других, не менее впечатляющих религиозно-мифологических образов, символизирующих и выражающих могучие силы земли, можно назвать еще одно фантастическое существо, так называемую земляную рыбу (63).

Ассоциирование земли с образами змеи, лягушки или фантастических существ, близких им по облику, не является удивительным, поскольку та же змея или лягушка в сознании многих древних народов символизировали землю, воду, дождь. Так, землю ацтеки нередко представляли в облике фантастической лягушки, богини Тлалтекутли. Вместе с тем в анализируемых религиозно-мифологических представлениях формируется значительное число образов богов, с разной степенью полноты, своеобразия отражающих эти же идеи.

Некоторые из подобных богов своим сложившимся, традиционным обликом демонстрируют наличие в религиозно-мифологическом сознании древних мексиканцев первобытной архаической жестокости. К их числу относится прежде всего бог, известный под именем Тотек или Шипе Тотек, «Наш Владыка в ободранной коже». Его называли также «страшный боец», «грозный воин».

Смысл всех этих эпитетов становится понятным из описания ритуала, связанного с ним. Во время праздника, специально посвященного Тотеку, приносили в жертву взятых в плен врагов, которых перед этим заставляли участвовать в ритуальных боях с ацтекскими воинами. После этого жрецы и другие участники ритуала надевали на себя кожу, содранную с тел этих несчастных, и торжественной процессией шествовали по улице. Ацтекские кодексы и источники утверждали, что Тотек был первым, кто совершил такой ритуал, а также первым, начавшим совершать ритуальные самоистязания как форму обряда в честь богов (64).

Шипе Тотек – один из самых древних богов Мексики, соперничающий в этом отношении только с древними богами земли, огня, дождя. Он был богом сева, весны, а описанный ужасный ритуал служил параллелью ежегодного возрождения и умирания природы. Когда с несчастного сдирали кожу, эта отвратительная, отталкивающая процедура символизировала не что иное, как очищение от листьев зрелых початков маиса – кормильца древнемексиканских народов, важнейшего из культурных растений здешних мест.

Шипе Тотек в рукописях изображался также и в облике человека с черным лицом и посохом в руке (65). Еще один эпитет, который ацтеки связывали с Шипе Тотеком – «Красное зеркало». Оно означало, что этот бог – одна из ипостасей уже упоминавшегося Красного Тескатлипоки и, таким образом, принадлежит к числу важнейших божеств ацтеков.

Изображение персонажа в человеческой коже археологически зафиксировано и в культуре древних сапотеков (66). Кроме того, есть письменное подтверждение этого в источниках, относящихся к сапотекской культуре (67).

Подобный образ был и у тольтеков, исторических и культурных предшественников древних ацтеков (68). Известна глиняная фигурка Шипе Тотека, относящаяся к району г. Тескоко (уже ацтекского периода).

По данным одного из раннеколониальных авторов XVI в., истоки этого культа восходят к верованиям народов, живших в Сапотлане, на территории современного штата Халиско (69), то есть, по сути, в районе Западной Мексики. Как бы то ни было, широкая география распространения культа этого своеобразного божества сама по себе говорит о наличии глубоких и прочных основ для его формирования.

Когда ацтеки пришли в Мексиканскую долину, то они восприняли не только описанный только что древний культ Шипе Тотека. По мере усиления ацтеков и включения новых территорий под власть Теночтитлана в пантеон зачислялись сходные с уже представленными боги этих территорий и земель. Более того, формировались и новые, в частности, появился новый, параллельный образу Шипе Тотека культ женского божества. Здесь имеется в виду богиня Тоси, или Тетеоиннан, «Мать богов», «Наша бабушка». Она имела, кроме того, эпитет «Сердце земли». Ее представляли себе в облике старой женщины (70).

Среди таких божеств следует назвать и богиню Сиуакоатль – «Женщина-змея» (ацтеки иногда считали ее иной ипостасью Тонантцин, или Тоси) глубоко почиталась во всем древнеацтекском государстве. Однако особенно признавалась богиня в Шочимилько, ибо была покровительницей этого города и района Мексиканской долины. О Сиуакоатль говорили, что она была причиной различных страданий, несчастий, нужды, тяжких трудов. Говорили, что она рычала по ночам, нагоняя страх на людей (71). Хотя идол этого божества представлял собой свирепую женщину с длинными волосами, огромным ртом и хищно оскаленными зубами, она иногда якобы могла являться в облике «изящной госпожи в белом», знатной, красивой, богато одетой женщины. Как и Тоси, Сиуакоатль была покровительницей деторождения. По некоторым версиям, она в облике богини Киластли (имя богини по своему содержанию соответствует понятиям «порождающая сила», «производящая») (72) воспринималась как первая женщина, которая родила (подобно ветхозаветной Еве) (73). Есть мнение, что в ипостаси Киластли она являлась богиней земли и войны и особенно почиталась в городе Шочимилько (74). О Сиуакоатль говорили, что когда она являлась людям, то несла на плечах колыбель, а в ней каменный (кремниевый) нож, символ бесплодия (или наоборот, мужской силы). Она якобы специально оставляла иногда такие колыбели, и люди догадывались, от кого они (75).

Еще один образ связан в древнеацтекской мифологии с землей – образ Коатликуэ, богиня «В юбке из змей». Сохранившийся до наших дней идол богини изображает фантастическое существо, эклектически вобравшее в себя атрибуты змеи, лягушки, хищника, унизанное человеческими черепами. О смысле первых уже рассказывалось, что же касается черепов, то они означали, что все живое на земле в конце концов в землю и возвращается (76). Примечательно, что представленное изображение Коатликуэ впервые было описано еще в раннеколониальный период (в частности, А. де Тапиа) (77). Но Коатликуэ, как и другие богини земли, ацтеки представляли и в антропоморфном виде. В последнем случае она изображается как мать племенного бога ацтеков Уитсилопочтли в облике божества войны и Солнца. Сюжет о рождении Уитсилопочтли в этом качестве вводит в структуру религиозно-мифологических представлений ацтеков о природе и мироздании, поэтому подробное изложение – в следующей главе настоящей работы.

Как видели, земля в собственном смысле олицетворялась разными образами, могла продемонстрировать как свою доброжелательность, так и свирепость. То и другое находило свое отражение в специальных божествах плодородия и растительности, образы которых столь же многочисленны и сложны, как и уже рассмотренных выше божеств. К тому же, как часто бывает в древнеацтекской мифологии, образы этих богов иногда перекликаются с образами самой земли.

Богиней жатвы, всякого зерна, всякого растения, богиней пищи, «первой, начавшей готовить» (пищу) была у древних ацтеков Чикомекоатль. Это была, как сообщал один из авторов-хронистов XVI в., своего рода древнеацтекская Церера (78). Имя богини в переводе означает «Семь змей», или «Змея с семью головами», поскольку она была «причиной бесплодия, голода и страданий в этом мире» (79). Вместе с тем поскольку число семь упомянуто здесь в связи с богиней растительности и плодородия, то в гадательном календаре и астрологических подсчетах и расчетах жрецов и магов оно считалось счастливым (80). Чикомекоатль иногда рассматривается как женская половина верховной божественной пары, а именно Тонакасиуатль (81), и в таком случае определяется как «Владычица нашей плоти». Не исключено, что это было формой благоговейного обращения к богине, от которой зависел урожай, а значит, жизнь и благополучие людей. Но возможно и то, что служило показателем древнейших истоков культа верховной божественной пары, ибо совершенно определенно, что почитание богини плодородия и образ ее древнее, чем представление о Тонакатекутли и Тонакасиуатль.

Были также и другие божества плодородия, покровительствующие конкретным видам растений и прежде всего полезные человеку. Знакомство с информацией об этих божествах показывает, что они во многом совмещали функции или дополняли друг друга.

Среди важных богинь плодородия выделялась Майяуэль, «Богиня агавы», многолетнего растения, чрезвычайно широко использовавшегося в хозяйстве. Индейцы верили, что Майяуэль – это богиня, у которой «400 грудей» и которую боги по причине ее плодовитости превратили в агаву (82).

Из сока агавы древние мексиканцы делали «вино», легкий алкогольный напиток. Покровителем индейского виноделия был бог по имени Патекатль. Считалось, что именно он научил людей этому делу. Патекатль – это специальный корень, растение, которое в древности добавляли в сок для ускорения процесса брожения и придания специфических вкусовых характеристик напитку. Патекатль как божество считался супругом Майяуэль. По другим сообщениям, изобретательницей этого напитка была сама Майяуэль. Некогда она была простой женщиной, женой земледельца. Однажды, находясь на поле, она увидела мышь, которая вела себя странно – резвилась, не убегала от Майяуэль. Присмотревшись, женщина обнаружила, что мышь съела сочных листьев агавы. Майяуэль принесла домой сок агавы, из которого сделала напиток. Так благодаря Майяуэль у людей появился полезный напиток из сока агавы, и за это изобретение боги сделали ее богиней (83).

И все же наибольшее число божественных образов сформировалось в связи с почитанием такого важнейшего для Мексики культурного растения, как кукуруза (маис). Так, богом маиса у сапотеков был так называемый Питао-Кособи. Ему поклонялись и в антропоморфном облике, и в форме символа – крупного початка кукурузы, окруженного особым почитанием и тщательно разработанными религиозными церемониями (84).

У ацтеков было немало запретов, суеверий, связанных с маисом, также имелась собственная система ритуального и обрядового использования его зерен. Так, если человек был болен лихорадкой, то средство против этого было одно – сделать небольшую собачку из маисового теста и, поместив ее на лист агавы, утром положить на дорогу. Первый, кто пройдет этой дорогой, унесет на своих ногах болезнь, заключенную в этой фигурке, а больной почувствует значительное облегчение. По расположению зерен маиса, брошенных в сосуд с водой, можно было якобы обнаружить местонахождение утерянной вещи. Верили, что таким же образом можно определить, жив или нет отсутствующий человек. Индейцы брали горсть сырых зерен и бросали их так, как бросают кости. Если зерна, падая, становились вертикально, смерть была очевидной.

В Тлашкале, городе-государстве, так и не покорившемся ацтекам, в начале сельскохозяйственного сезона также прибегали к гаданию, в котором так или иначе фигурировали зерна маиса. В определенный день мужчины выходили на охоту, чтобы добыть оленя. Если в желудке животного они находили зеленую траву или зерна маиса, то считалось, что год будет урожайный, если оказывалась сухая трава, то наоборот.

Разумеется, и у ацтеков все полезные для человека культурные растения, и маис в первую очередь, имеют изначально божественное происхождение. Так, согласно одному из ацтекских мифов, зерна маиса, а также других полезных растений появились следующим образом. Бог по имени Сентеотль, «бог маиса», «улегся под землей» (то есть умер), и из его волос вырос хлопок, из ногтей – маис, а из остальных частей тела выросли многие другие плоды, которые люди возделывают. Легко заметить, что данное божество олицетворяет собой единство сил смерти и возрождения, умирающего и воскресающего бога растительности, то есть представляет мотив, широко распространенный и известный практически во всех развитых мифологиях. С другой стороны, можно предположить, что смерть Сентеотля – это жертвоприношение могущественным хтоническим божествам, от которых зависел урожай.

Хотя с Сентеотлем связано обожествление не только маиса, но и других полезных растений (считается, что он им дал начало), однако он почитался прежде всего как бог маиса (85). Бог Сентеотль считался и одним из главных богов – покровителей г. Колуакана, то есть был и важным местным, региональным божеством (86). Древние ацтеки чаще изображали Сентеотля в антропоморфном облике, однако во время земледельческих религиозных праздников они отдавали ему почести и в виде крупного початка маиса.

Считалось, что матерью Сентеотля была богиня Майяуэль (87). Но это только один из вариантов, поскольку есть и иные версии его божественной «биографии». Так, он считался также сыном богини Шочикетсаль и бога Пилсентли (88). Шочикетсаль, «Цветочное перо», или «Цветок кетсаля» – очень почитаемый персонаж. Согласно одним сведениям, это богиня цветов, согласно другим, она и Пилсентли – одни из первых людей, созданных богами (89). Точнее, как сообщается в важнейшем источнике «История мексиканцев по их рисункам», он был сыном первой человеческой пары Ошомоко и Сипактональ. Наконец, согласно третьим сведениям, отражающим древнеацтекскую мифологию, Шочикетсаль была не матерью Сентеотля, а его женой. Она также воспринималась как первая женщина, которая (по религиозно-мифологическим представлениям ацтеков) «согрешила» (90). В силу последнего обстоятельства она иногда рассматривалась как праматерь человеческого рода (91). Относительно Шочикетсаль также утверждалось, что она якобы была той, что уцелела после мирового потопа со своим мужем по имени Кошкош: они и дали начало новым поколениям людей (см. гл. 2).

Почитание маиса на разных стадиях его созревания нашло отражение и в образе Шилонен, которую определяют как «мать молодого маиса» (92).

Одним словом, вокруг маиса и в связи с его почитанием формируется свой круг божеств. Большинство из них имеют объяснение своего происхождения и появления региональным фактором: они являются местными божествами кукурузы и плодородия вообще. Их образы, очевидно, соотносятся друг с другом как более ранние и более поздние по времени формирования. Оказавшись в структуре древнеацтекского пантеона, все они так или иначе поглощались более общим и универсальным по функциям образом богини Чикомекоатль. Чикомекоатль, в свою очередь, как богиня земли олицетворялась самыми разными фантастическими существами, по причинам уже описанным.

К числу божеств, связанных с идеей плодородия, следует отнести и те, что олицетворяли воду, дождь, ветер и огонь (тепло).

Божеством дождя, грома и молнии у ацтеков был Тлалок, или Тлалокатекутли, «Тот, который заставляет растения произрастать». Поскольку у древних мексиканцев некоторые боги имели своего рода родословную, то не составлял исключения и Тлалок. Хотя культ дождя, безусловно, древнейший по происхождению, тем не менее, что касается Тлалока, существует сюжет, согласно которому он был создан совместными усилиями четырех богов – Тескатлипоки, Мишкоатля, Уитсилопочтли и Кетсалькоатля (93).

Тлалока изображали фантастическим существом с огромными клыками и такими же глазами, окруженными толстыми складками век, что подтверждает изначальный зооморфный характер этого божества. У него были помощники – малые тлалоки. Считалось, что благодаря Тлалоку и дождю «появлялись все травы, деревья, плоды». Также думали, что «он посылал град, молнии, бури». Благодаря ему имели место все те опасности, которые связаны с близостью к рекам и морю. Он давал людям «пищу, необходимую для земной жизни». В частности, сохранился сюжет из ацтекского мифа об обретении людьми кукурузы (маиса). Чудесные, благословенные зерна находились в горе, и, чтобы их достать, Кетсалькоатль обратился за помощью к тлалокам, расколовшим гору своими молниями (94).

Образ Тлалока, его культ занимали огромное место в жизни, в обрядах ацтеков, их религиозно-мифологических представлениях, о чем еще будет сказано, однако были боги с аналогичными функциями и у создателей других древних культур Мексики. Это касается, например, сапотеков, у которых бог дождя и молнии назывался Косихо-Питао, «Великий Косихо». Косихо-Питао изображался в уродливой маске с глазами, очерченными толстыми складками кожи, носом в форме прямоугольника, широким ртом, крупными зубами, раздвоенным языком. По главным признакам он как будто напоминал древнеацтекского Тлалока. Его изображения особенно часты на так называемых сапотекских портретных вазах или ритуальных сосудах.

У миштеков бог дождя и молнии назывался Дзахул, а у тотонаков он именовался Тахин (95).

Большая часть древнемексиканских богов дождя напоминают друг друга по общим принципам изображения (огромные круглые глаза, свирепый оскал, огромные зубы или клыки). Мексиканский исследователь М. Коваррубиас, занимавшийся изучением этого сходства, сконструировал что-то вроде фамильного дерева, в котором все боги дождя и молнии древней Мексики – Тлалок ацтеков, Косихо-Питао сапотеков, Дзахул миштеков, Тахин тотонаков (и Чак у майя) могут быть соотнесены с ольмекским ягуароподобным богом-ребенком (96). Как уже говорилось, почитание ягуара у ольмеков, создателей древнейшей цивилизации Мексики, реализовалось в представлении о происхождении этого народа от союза женщины и ягуара (отсюда кошачьи, ягуароподобные черты). То, что это животное ольмеки связывали с дождем, имеет свое объяснение. Ягуар являлся животным, близко связанным с водой. Большую часть своей ночной охоты он проводит у воды (куда приходят животные на водопой), хорошо плавает. Кстати, ягуар, охотившийся на животных, производящих потраву на полях, считался также патроном земледельцев.

Связанными с культом земли и плодородия, дождя были и боги гор. Почитание гор, а вместе с ними и пещер – характерная черта древнеацтекской религии. Наиболее знаменитые из них связывались в определенных конкретных местах, районах с определенными богами и богинями (97).

Пещеры считались символом утробы матери-земли, входом в подземный мир. В этом отношении пещеры особенно почитались у миштеков (98). Поклонение горам смыкалось у древних мексиканцев с культом богов дождя, поскольку считалось, что дождевые тучи собираются над горами и горными вершинами. По этой причине все горы называли общим именем «тлалоки» (в данном конкретном случае термин означал «сеньоры», «господа») (99).

Хотя, как уже говорилось, в каждой местности имело место почитание богов или богинь, связанных с конкретной вершиной, в древнеацтекском пантеоне в целом был специальный бог гор и пещер, земли, называвшийся Тепейолотль, «Сердце гор». Олицетворением Тепейолотля был ягуар, самый сильный хищник Мексики. Рев этого животного в горах воспринимался как голос Тепейолотля, который, кстати, считался и покровителем животных (100).

Бог-ягуар как бог гор, пещер, земли являлся общим религиозным образом для народов древней Мексики. Так, у сапотеков он был известен под именем Питао-Шоо. Его представляли также в виде гиганта, который держит на своих плечах землю: когда он шевелился, земля двигалась и происходили землетрясения. Пример с Тепейолотлем и ягуаром служит хорошей иллюстрацией териоморфизма как черты, признака древних релиогиозных представлений, согласно которым божество выступает в форме бога-животного, сохраняя при этом основную, главную связь с явлениями природы.

Если Тлалок, как видели, покровительствовал дождю и был причиной его и всех сопутствующих ему явлений, то богиней собственно воды текучей (рек, озер, ручьев и т. п.) была у ацтеков его супруга (или сестра) богиня Чальчиуитликуэ. Она, как и Тлалок, была сделана совместными усилиями четырех главных богов (101). Имя Чальчиуитликуэ обычно переводится как «Богиня в платье из драгоценностей». Драгоценностями здесь называли водные потоки, воду, которая действительно сверкает и переливается. Воду называли драгоценной и потому, что она является одним из источников жизни. По этой причине Чальчиуитликуэ иногда изображали в рукописях богиней со шлейфом в виде сверкающего водного потока. Индейцы из Тлашкалы, соперничающей с Теночтитланом, почитали Чальчиуитликуэ под именем Матлакуэйе, «Та, у которой голубая (зеленая) юбка», где зеленый или голубой цвет служили символом воды и зелени (102).

Богиню вод древние мексиканцы обычно изображали в антропоморфном облике, однако в некоторых случаях ее олицетворяли живые существа, так или иначе связанные с водой. Так, есть сведения, что тольтеки, культурные и исторические предшественники ацтеков, построили храм в честь богини воды и назывался он «Храм Лягушки» (103). Как одно из воплощений богини воды лягушка совмещала и функции богини рыб (104). Эта роль лягушки, как уже говорилось, объяснялась достаточно простой вещью: она связана с водой и подает голос (в отличие, например, от рыб). Интересен случай из истории Конкисты, связанный с данным образом. В одном из индейских поселений, где много занимались рыболовством, испанцам был предложен только «хлеб» (очевидно, кукурузные лепешки). На требование испанцев доставить рыбу индейцы ответили, что рыбы нет, поскольку по приказу «капитана Кортеса» был уничтожен идол богини-лягушки, покровительницы рыбаков (105).

Следует отметить, что почитание лягушки как богини вод было известно не только ацтекам или тольтекам, но и создателям самой древней высокой культуры Мексики – ольмекам. Последние, кстати, придавали богине также и облик утки. Согласно сообщению раннеколониального автора А. Эрреры, у миштеков в районе Куэрнавака и Текикистепека, в горах была некая пещера, которую удалось посетить одному доминиканцу. В ней был источник, который назывался «Вода богов». Индейцы думали, что тот, кто выпьет воду из него, умрет. По сообщению этого же автора, в Тлашкале, раннегосударственном образовании, противостоящем ацтекам в доколониальный период, протекала река, название которой в переводе означало «Чесоточная река». Индейцы полагали, что она вызывала чесотку у детей, если они в ней купались (106).