Текст книги "Татуировка на запястье руки"

Максим Сысоев

Максим на траулере проходил в море в течение пяти лет. Все заработанные деньги он отдавал своей матери на хранение, собирался купить себе кооперативную квартиру. Он сказал маме:

– Еще пару лет похожу в море, куплю свою квартиру и женюсь. Не всю же жизнь мне ютится с вами в коммуналке.

– Конечно, ты прав сынок, взять квартиру в кооператив всегда мечтал твой отец, но накопить нам так и не удалось. Я думаю, пока ты не женат, ты сможешь осуществить нашу мечту.

Шло время. Распался могучий Советский Союз, пошатнулась калининградская морская индустрия. Доверчивые российские моряки, привыкшие честно трудиться на государство, по-прежнему слепо доверяли своему работодателю, иногда даже толком не рассмотрев его «корочки». Многие годы в трудных ситуациях моряки обращались в комитет профсоюза моряков и там всегда помогали. Максим, как и другие моряки, часто договаривались с работодателями о контрактах по приему на работу. Документы тщательно не изучали, доверяли, потому что с работой было сложно, а потом им часто приходилось обращаться в суд, отстаивая свои права. Вот и на сей раз Максим устроился на работу к соотечественникам, а попал под зависимость иностранных фирм, которых больше волновал свой бизнес, чем человеческая судьба. Когда морякам на судне, на котором попал Максим по контракту, перестали выплачивать деньги и те стали волноваться, Максим спросил у представителя фирмы: «В чем дело?» – тот нагло и бесцеремонно заявил:

– А внимательно ли ты, товарищ-господин, читал условия контракта и о чем думал, когда его подписывал? Тебе что было не известно, прежде, чем принимать решение о найме, следовало проконсультироваться, чтобы при случае рассчитывать на реальную помощь.

У Максима проблемы начались с весны. Траулер, на котором он работал, задержала береговая охрана якобы за незаконный промысел рыбы. Пока шло разбирательство, моряки месяц сидели без работы и рыбу, которая была на судне, полностью конфисковали. Моряки оказались без денег, им не выплатили ни рубля. Как только траулер вышел в море, моряки работали без выходных, уловы были отличные, ловили сельдь, скумбрию, тунец. Вся продукция шла в Санкт-Петербург. Рейс казалось бы складывался удачно, рыбаки рассчитывали вернуться домой с приличными деньгами. Но денег они так и не дождались.

Максим, две недели спустя после прибытия из этого рейса, нанялся старшим матросом на траулер, который принадлежал Архангельской компании «Бриз». Траулеру предстояло трудиться в Западной Африке – ловить тигровые креветки у берегов Сьерра-Леоне. Капитан судна для найма моряков на траулер обратился в агентство, которое занималось наймом. Документы капитану обещали оформить задним числом, ссылаясь на занятость, оставили ему номер телефона московского офиса. Агентство набрало на траулер пятнадцать моряков, в числе их был и Максим. Траулер отправился в далекую Африку. В Сьерра-Леоне были подписаны контракты найма с рыбаками. Представитель работодателя заключил с каждым из рыбаков контракт, заверив его своей печатью. Сумма заработка по контракту в среднем составляла до трех тысяч долларов в месяц. Нанимали экипаж на лов тигровой креветки, цена которой на мировом рынке составляла от семи до тринадцати тысяч долларов за тонну. Капитан уточнил координаты на лов креветок. Их нужно было ловить севернее, в тех местах креветок ловили в основном китайцы. Пока ждали привоз продуктов и питьевой воды, необходимых на долгий рейс, команда занялась обслуживанием судна. Судно было северного типа, не было оборудовано холодильными установками и не было оборудовано для переработки рыбной продукции в море.

Когда доставили провиант в нужном количестве, траулер вышел на промысел. Рыбу вылавливали прямо на палубу, быстро сортировали и спускали в трюм, чтобы она не испортилась. Потом в срочном порядке гнали судно в порт для разгрузки, спасая улов. В среднем на один улов и заход судна в порт для разгрузки уходила неделя. В результате расход топлива был очень большим, у траулера появились долги.

Сделав шесть таких ходок, траулер встал у причальной стенки порта, моряки лишились заработка. Но никто из команды не возмущался, в ней в основном были моряки, которые не могли никуда устроиться, и это был их последний шанс. Капитан как мог, успокаивал команду. Время шло, таинственный арендатор траулера не объявлялся, судно стояло у причальной стенки порта, у моряков заканчивался срок по контракту, ожидать им было уже нечего.

В этот период к отчаявшемуся Максиму подошел механик траулера и предложил ему подписать контракт с надежной калининградской компанией, которая занимается транспортировкой иракской нефти из иранского порта Бандар-Аббас в индийский порт Мумбаи. Зарплату по контракту компания предлагала хорошую, и оба калининградца подписали новый контракт. Проработав месяц Максим радовался, что, наконец, за долгие месяцы мытарства и безденежья у него появился достойный заработок. Руководство фирмы хорошо заботилось о людях, питание было хорошее, свежие овощи и соки в достатке. Судно было оборудовано кондиционерами, работать приходилось при температуре сорок-сорок пять градусов. Максим чинил выходящие из строя кондиционеры, запчасти к ним в нужном количестве всегда закупались. После сдачи первого груза в порту Индии и возвращения на рейд в порт загрузки, экипажу выплатили премию за хорошо выполненную работу. За следующие рейсы моряки также получили премию, но уже меньше на половину от выплаченной первой премии. Прошло немного времени и экипажу не только премию, но и заработную плату не выплачивали. Капитан такие изменения в оплате назвал условиями контракта, в котором был прописан пункт оплаты по возвращению в Калининград по окончанию заключенного контракта.

Люди стали возмущаться, но Алиев, капитан танкера был опытный, бывалый моряк и заверил моряков о полной выплате по прибытию, что его слову они должны доверять, так как он сам калининградец, родился там и земляков не обманет. Но Алиев был опытный интриган, у него в коллективе всегда были свои «стукачи», которые докладывали ему о самых беспокойных и не довольных условиями труда моряках. Капитан в свою очередь, срочно сообщил генеральному директору компании, фамилии недовольных моряков и им присылали замену. Люди притихли. Они боялись последовать за своими уволенными коллегами. Надеялись лишь на то, что Алиев не обманет и, по возвращению в Калининград они получат свои деньги, поэтому молча выполняли свою наемную работу.

Каждый моряк, проработавший на этом большегрузном танкере, знал, что иракская нефть через порты Ирана в Индию переправляется контрабандой. Поэтому они боялись попасть в поле зрения американских эсминцев, которые постоянно патрулировали выход из Ормузского пролива, через который проходили все танкеры, выходя из Персидского залива в Индийский океан. В Ираке нефть, продавалась по цене от десяти до тридцати долларов за одну тону, а в Индии ее продавали по двести пятьдесят долларов. Никто из команды даже не догадывался, что капитан танкера с каждого рейса имеет более десяти тысяч тон нефти или мазута, кроме его старшего помощника.

Танкер работал очень интенсивно. По команде судовладельца судно подходило в заданный район и становилось на якорь. К нему тут же швартовались баржи, быстро подавали шланги и за восемь или десять часов, полностью наполняли танкер. По ночам калининградский танкер прятался в территориальных водах Ирана, куда боялись заходить американские эсминцы, ночью он выходил из Персидского залива, через Ормузский пролив в Аравийское море. Официальные документы на груз доставлялись еще на рейде порта заправки, иногда присылались по факсу. Моряки понимали, что здесь крутятся очень большие деньги, но потребовать свою зарплату у капитана они боялись, так как им могли прислать сразу замену.

Однажды от моряков, звонивших по телефону из Калининграда, Максим узнал, что хозяин танкера сменился, а новый хозяин, вернувшимся на берег морякам, платить отказывается. Этой новостью Максим поделился со своим другом по команде Тенгизом Майсурадзе и пошел чинить плиту на кухню, так как повариха грозилась оставить всех без обеда. Максим часто чинил плиту на кухне повара Клавдии, жены Алиева. Когда он подошел к кухне, то услышал разговор. Он заглянул через приоткрытую дверь и увидел, что там за столом сидят Алиев и его жена и пьют сок, потягивая через соломинку. Максим не решился войти и невольно стал свидетелем разговора.

Сидя за столом, капитан тихим голосом разговаривал со своей гражданской женой:

– Устал я, Клавдия, смертельно. У меня больше нет ни сил, ни желания продолжать работать, гонять перед носом у американцев контрабандную нефть. На следующей неделе будет ровно три года, как я хожу с контрабандным грузом по краю пропасти.

– Потерпи, дорогой, до конца контракта осталось, два месяца, и мы будем свободны, как ветер, – стала успокаивать его Клавдия.

Супруги замолчали. Клавдия встала из-за стола и подошла к плите, где варился самогон. Несмотря на то что, на танкере был сухой закон, члены команды знали, что повариха раз в неделю варила для капитана самогон.

Для варки самогона Клавдия использовала двадцатилитровую кастрюлю, внутри которой стоял металлический пустой цилиндр от банки томатной пасты. Поверх цилиндра – трехлитровая эмалированная миска, в которую стекали капли самогона, а сверху всего этого сооружения стоял большой алюминиевый таз, до краев наполненный льдом.

Клавдия сняла таз с остатками льда, взяла из кастрюли миску, заполненную самогоном, и вылила содержимое в пустой фаянсовый чайник. Остатки браги вылила в раковину и смыла холодной водой, затем содержимое из чайника налила в тарелку и подожгла жидкость спичкой. Самогон вспыхнул, синим пламенем, от горючей жидкости в считанные минуты не осталось и следа. Довольно улыбнувшись, она сказала:

– Ну вот, мой дорогой, этого самогона тебе хватит до конца рейса. Пока допьешь остатки старого самогона, а этот будет тебе про запас. – Она села ближе к капитану и тихим голосом продолжила. – Все доллары, которые ты мне приносишь, я храню в ящике из-под сигарет, на нем у меня стоят ящики с банками сгущённого молока. В каптёрку ко мне никто не ходит, да я и сама из кухни никогда не отлучаюсь.

– За три года, Клавдия, мы с тобою заработали сорок восемь миллионов долларов. Тридцать миллионов на банковском счете в Мумбаи, а восемнадцать с гаком отдал тебе на хранение. Если по завершению нашего контракта эти доллары мы не успеем положить на счет в банке, при прохождении таможни у нас возникнут проблемы. По прибытию в Мумбаи их необходимо срочно положить на счет. Правда, крупную сумму придётся отстегнуть посреднику, за оформление банковских документов. Лучше заплатить часть суммы посреднику, чем у нас, их все конфискуют на границе и станут задавать ненужные для нас с тобою вопросы. Ты, Клавдия, доллары, которые у тебя лежат, раздели на две части. Когда придем в Мумбаи, одну часть возьму я, другую ты. – Он встал из-за стола и приказал Клавдии. – Проветри кухню, чтобы запах самогона исчез.

Клавдия, потрогала рукой чайник с самогоном, подумав, про себя, что он еще не остыл и рано ставить его в холодильник, проводила капитана до выхода.

Максим, чтобы не попасться на глаза капитана, отскочил от двери и спустился вниз к мотористам. По пути ему встретился старший механик Тенгиз:

– Ну, что ты починил на кухне плиту?

– Нет, – ответил Максим. – Я, было, сунулся на кухню, но невольно услышал разговор капитана с поварихой и возвращаться обратно пока не хочу. – И он слово в слово передал все из услышанного разговора Тенгизу. Тот был ошеломлен.

– Ты, Максим, ни кому об этом не говори, а я пока подумаю, как мы из капитанского тайника отстегнем себе немного на нашу бедность.

– Лишь бы не попасться, – испуганным голосом прошептал Максим.

– Не попадемся, не переживай. Алиев своим краденым долларам, наверное, и счета не знает.

– Да нет, сказал Максим, – деньги он считает, там Клавдия каждый цент записывает.

– Ты Макс, иди на кухню и почини поварихе печь, а я подумаю, что нам делать.

Максим пошел на кухню и приступил к ремонту плиты. Он постоянно оглядывался на повариху, которая на другой плите готовила обед для команды. Иногда она подходила к дверям каптёрки, открывала её, брала оттуда необходимые продукты, закрывала дверь и прятала ключи в карман своей поварской курточки. Куртка висела в шкафчике, стоящем в углу кухни. Из кухни Клавдия не уходила. Максим починил плиту и пошел к Тенгизу сообщить, где прячет ключи от каптёрки Клавдия.

Всю ночь моряки разрабатывали план, как изъять часть денег из тайника. Когда план был разработан, Тенгиз сказал Максиму:

– Я в Иране был много раз и там ориентируюсь, как рыба в воде. Через три дня мы придем в иранский порт Карфакан, оттуда переберемся в Грузию, на мою родину, а там нам море по колено.

До иранского порта оставалось двенадцать часов хода, танкер должен прибыть туда в полночь. Моряки стали следить за каждым шагом Клавдии. Повариха, как всегда, накормила ужином команду, сделала все дела по кухне, сняла свою поварскую куртку и повесила ее в свой шкафчик. На танкере наступила тишина.

Друзья, убедившись, что капитан находится в своей каюте, а повариха покинула кухню, проникли в помещение и достали из кармана поварихи ключи от каптёрки. Максим светил фонариком, а Тенгиз проник в каптерку, сдвинул коробки со сгущенным молоком, достал коробку из-под сигарет, в которой лежали деньги и, держа ее перед собой, направился к себе в каюту. Максим закрыл каптёрку, положил ключи в карман куртки поварихи и поспешил за Тенгизом. В каюте Тенгиза они закрыли дверь, открыли ящик, в котором ровными пачками лежали американские доллары. Сверху долларов лежал белый лист, вырванный из школьной тетрадки, на котором столбиком были записаны все поступающие суммы и итог. Окинув листок взглядом, Тенгиз, сказал:

– Ты прав, Максим, повариха все считает до последнего цента, вот в конце итог, как ты и говорил восемнадцать миллионов девятьсот тысяч долларов.

Наступила напряженная тишина. Моряки думали, сколько позаимствовать денег из контрабандных накоплений капитана Алиева. Тенгиз первым прервал молчание:

– Знаешь, Максим, давай мы с тобою приберем к рукам всю эту коробку. Ведь отвечать, если что не так пойдет, как мы задумали, все равно придётся одинаково, хоть за часть, хоть за всю сумму взятых денег.

– Максим побледнел, потом посмотрел на уверенное лицо Тенгиза и прошептал побледневшими губами:

– Семь бед, один ответ. Я согласен. – И они стали разрабатывать план, как вынести эти доллары с судна. Они разделили сумму на две равные части. Часть денег из своей суммы каждый зашил в свою одежду, а остальную спрятали в потайные карманы своих сумок, с которыми они обычно сходят на берег по прибытию судна в порт. Когда танкер пришел в порт и встал на загрузку, капитан разрешил некоторым морякам, в том числе и похитителям своей кассы, сесть с ним в лодку и сойти на берег, чтобы заняться необходимыми делами.

Как только группа моряков с капитаном танкера сошла на берег, похитители капитанских долларов быстро отделились от остальной команды и, смешавшись с толпой местных жителей, зашли в магазин, чтобы купить себе одежду. Они купили себе брюки, куртки на два размера больше, чем был у них. Выйдя из магазина, они нашли заброшенное здание в укромном месте которого они перепрятали в новую одежду деньги из сумок, небольшую часть оставив на карманные расходы и на оплату услуги проводника через границу из Ирана в Грузию.

Тенгиз позвонил своему старому знакомому азербайджанцу, тот переехал жить из Баку в Иран. Зарабатывал он себе на жизнь тем, что нелегально переправлял желающих через границу. Поговорив с ним по телефону, Тенгиз сказал:

– Раньше этот азербайджанец за проход через границу с каждого человека брал по пять тысяч долларов, а сейчас у него тариф значительно вырос. Но главное, чтобы он нам обеспечил качественный переход.

Неделю моряки отсиживались в развалинах аварийного дома. Наконец раздался долгожданный звонок. Проводник назначил им время и место встречи. За свою услугу он просил по десять тысяч долларов с каждого. Договорились о том, что по пять тысяч ребята заплатят сразу, а остальную сумму денег отдадут уже по прибытию на территорию Грузии. Переход через границу прошел успешно, и когда моряки поняли, что они находятся на территории Грузии и им ничего уже не угрожает, они отдали проводнику остальную часть денег.

Почувствовав родную почву под ногами, Тенгиз запел песню на родном языке, да так громко, что эхо его песни откликнулось в ущельях кавказских гор. За последние годы совместной работы на судах, Максим почти выучил грузинский язык, он часто общался со своим другом на грузинском языке. Это приносило радость единственному грузину, плавающему на судах, приписанных к Калининграду.

Моряки, усталые и голодные, долго петляли по ущелью. Единственное, что их радовало в горах, это те места, где можно было напиться чистой, прозрачной как кристалл, холодной горной воды. Когда уже силы их были на исходе, Тенгиз успокаивал Максима: – Потерпи, дружище, еще немного, и я тебя выведу к дому моего деда Сандро. Он занимается овцеводством. У него мы отдохнем, выпьем хорошего грузинского вина и наедимся молодой баранины.

Моряки прошли еще несколько километров через лесной горный массив, и когда лес закончился, потянулись зеленые густые пастбища. Пройдя не более километра они увидели, что им навстречу выбежали два огромных, уже не молодых, волкодава, а следом за ними вышел высокий, богатырского телосложения старик. Он подошел к ребятам, поздоровался с Максимом, обнял своего внука Тенгиза. Немного поговорив с ребятами, попросил своего младшего сына, который всегда сопровождал его на пастбище, заколоть молодого барана.

Переночевав на пастбище, моряки в сопровождении деда Сандро направились в селение, где жила большая семья Тенгиза. В честь приезда Тенгиза в доме Майсурадзе устроили большой праздник с грузинским застольем, песнями и танцами. Дом был большой, разделенный на две части. В одной половине дома, вместе с родителями Тенгиза, жила его жена и трое их сыновей. Во второй части дома жила его многодетная сестра с мужем. Тут же стоял старый домик младшего сына деда Сандро, который помогал отцу пасти отару овец на пастбище. Большое семейство жило на вырученные деньги от продажи мандарин, проданного на рынке мяса и бараньей шерсти. На дворе стоял декабрь, ветки деревьев ломились от созревших плодов мандарин. Основной доход семьи составлял от продажи плодов мандарин, они жили на доходы от урожая к урожаю. В семье была посчитана вся предполагаемая выручка от продажи плодов, но она не покрывала их семейные затраты. Поэтому вся эта большая семья заглядывала в кошелек Тенгизу. В доме всегда была радость, когда он высылал им деньги, но она вдвойне была больше, когда приезжал в отпуск сам Тенгиз.

Неделю гостил в семье Майсурадзе калининградский моряк, его кормили хорошей грузинской едой и поили грузинским вином, но его душа днем и ночью стремилась к себе на родину в любимый город Калининград. Тенгиз этим временем встретился со своими знакомыми, которые нашли ему проводника для отправки Максима в Россию. Когда Максим встретился с проводником, то дал ему предоплату и договорился, как и когда тот переправит его в Россию.

Был воскресный день. В доме снова появился дед Сандро, и Максим случайно услышал разговор внука Тенгиза со своим дедом. Тенгиз спросил деда:

– Если бы у тебя, дед, были деньги, то что бы ты купил на них в первую очередь?

Дед словно из пулемета стал называть свои желания:

– Утроил бы отару овец, посадил новый плодоносящий сад, построил бы новые дома своим детям.

– Ух ты, какой у тебя большой аппетит, дед!

– А что, внучек, мне-то и остается только мечтать. А мечтаю я с детства о большом хорошем доме, об огромном, без конца и края, растущем цитрусовом саде. Но чтобы эти мечты сбылись, наверное, манна небесная должна упасть в виде пяти или шести миллионов зеленых. Я умру, а мечта моя так и останется мечтой.

Максим лежал в комнате на диване и через приоткрытую дверь слушал их разговор. Сандро говорил так быстро, что Максим до конца не понял сказанное стариком.

Тенгиз тем временем воровато покосился на дверь, за которой находился Максим, и сказал деду:

– Вон у того моряка в одежде лежит девять миллионов баксов. Если ты не боишься греха, то мы для всей семьи сможем ими воспользоваться. Завтра я уточню точное время встречи Максима с проводником, по пути к границе, мы его в лесу закопаем.

– Сколько ты сказал, у него зеленых? – спросил дед.

– Девять миллионов, – тихим голосом повторил внук.

– Да за эти деньги я готов прямо сейчас отправить его в ад.

– Ну, тогда дед, выпьем за это рискованное мероприятие.

Услышав то, что эти, на первый взгляд, гостеприимные люди хотят лишить его жизни, Максим затрясся, как осиновый лист. Потом стал себя успокаивать. В своем доме они меня не тронут, это они сделают по дороге к проводнику. Максим стал судорожно соображать, как вырваться из этих сетей, так искусно расставленных для него Тенгизом и его дедом. «Мое счастье, что эти грузины не знают, на какой день у меня назначена встреча с проводником».

На следующее утро за завтраком Максим сказал:

– Проводник назначил мне встречу на четверг, а сегодня только вторник. Мне так надоело ждать, что на нервной почве у меня произошло расстройство желудка.

Он специально это сообщил хозяевам, чтобы те не напоили его молодым хмельным вином. До ухода Максима из дома оставалось по подсчетам хозяев два дня и поэтому они оказывали гостю всякие любезности в виде нескольких бутылок с минеральной водой Боржоми. Ночью Максим, стараясь, чтобы никто не услышал, сложил свои вещи с зашитыми долларами в сумку, с которой ездила мать Тенгиза продавать овечью шерсть. Снял с вешалки одежду Сандро, его сумку, в которой всегда лежали несколько головок овечьего сыра и кубышка вина и, тихонько приоткрыв дверь, вышел во двор. Все свои взятые из дома вещи он положил в коляску трехколесного мотоцикла и, стал не спеша выкатывать его за ворота дома. Прокатив мотоцикл по узкой улочке вручную несколько десятков метров, завел и помчался к месту, где его должен был ожидать проводник.

На место встречи Максим приехал за несколько часов раньше. Он закатил мотоцикл в небольшую рощицу, одел на себя одежду Сандро и стал ждать. Когда до встречи осталось полчаса, Максим выкатил мотоцикл на дорогу и оставил его у обочины, а сам, натянув на глаза шапку, пошел на встречу с проводником.

Проводник оказался пунктуальным. Поздоровавшись с Максимом, он молча зашагал по узкой тропинке. Максим, перекидывая сумку с одного плеча на другое, едва поспевал за худощавым проводником. Через несколько часов перехода Максим был уже на территории Южной Осетии в городе Цхинвали.

Сняв деревенскую одежду, он бросил ее в мусорный ящик. Достал из сумки старого пастуха еду и, немного перекусив, отправился искать транспорт, на котором можно было ехать дальше. По дороге он увидел склады, к которым подходили большие рефрижераторы для загрузки товара. Максим стал за ними наблюдать, боясь подойти. Неожиданно рядом с ним остановился такой же большегрузный автомобиль и из него вышел грузин с шевелюрой медно-красных волос. «Странно, – подумал Максим, – я всегда думал, что грузины брюнеты, а, оказывается, бывают и рыжеволосые». Водитель заметил, что его очень внимательно рассматривает незнакомец, и спросил на чисто русском языке:

– Вы что-то хотели у меня спросить?

Максим слегка растерялся, поправил сумку на плече и ответил:

– Мне очень надо во Владикавказ. Я Вам хорошо заплачу, если мне поможете.

Обращаясь к своему напарнику, рыжеволосый грузин сказал:

– Слушай, Марик, этому молодому человеку позарез нужно попасть в Россию.

Марик окинул взглядом Максима, спросил:

– А паспорт у тебя имеется?

– Да, у меня есть загранпаспорт. Я бывший моряк, попал в очень трудное положение и если вы мне поможете, я вам хорошо заплачу.

Марик без промедления озвучил сумму:

– Если заплатишь одну тысячу баксов, то через пару дней будешь любоваться берегами Терека в столице Северной Осетии Владикавказе.

Максим достал кошелек, отсчитал одну тысячу долларов и протянул рыжеволосому.

– Эти деньги дай моему напарнику, – сказал рыжеволосый. – Это у него друзья на таможне и на границе.

Марик положил доллары в карман куртки, попросил Максима немного подождать, а сам пошел оформлять на склад документы. Через некоторое время рыжеволосый водитель крикнул Максиму:

– Давай, моряк, прыгай в машину, поедем в Россию! – И, указав место в кабине за автомобильным сиденьем, сказал. – Там у нас и кухня, и спальня и прочие прелести. – Прижав сумку, Максим в считанные секунды оказался в автомобиле. Усевшись, он спросил:

– Меня на границе сильно будут проверять?

На что Марик ответил:

– Если у тебя в сумке нет оружия и наркотиков, то бояться нечего. Обычно они проверяют наличие оружия специальным прибором, а наркотики ищет собака, специально для этого обученная.

– У меня в сумке, – дрожащим голосом сказал Максим, – большие деньги.

– Но если у тебя большие деньги, тогда ты нам отстегнешь еще по тысяче долларов каждому и можешь спать спокойно, трогать тебя никто не будет.

Рыжеволосый спросил:

– А давно ты парень в России не был?

Максим грустным голосом ответил:

– Да, давненько. Если быть точным, то скоро будет ровно шесть лет как я уехал из Калининграда.

– Говорят, там у вас на западе живется привольно?

– Да как сказать, смотря кому, такие, как моя семья, много лет живет в коммунальной квартире в надежде на хорошее будущее.

– Нашему брату, работяге, наверное, везде нелегко живется. Вот мы с напарником осетины, живем во Владикавказе, наши семьи зависят от нашего заработка. Сейчас идет сбор урожая мандарин, а как только сезон закончится, хоть зубы на полку клади и будем жить, как Бог даст. Раньше мы возили из Южной Осетии минеральную воду Боржоми, грузинские вина. А теперь Грузия с Россией в ссоре и нам возить нечего. Мы осетины – один народ, у нас одна религия, один язык. Но нас разделили, хотя население Южной Осетии на шестьдесят процентов имеет Российское гражданство. Грузинские власти обижают народ Южной Осетии, за людей не считают. У меня в Цхинвали живет старший брат и моя бабушка. Кому надо было так сделать, чтобы один народ был разделен на два разных государства?

За разговорами не заметили, как подъехали к границе. Максим от волнения вспотел, но водитель его успокоил: – Не волнуйся, парень, к вечеру будешь в России.

И дальнобойщики его не обманули. Едва солнце спряталось за горизонт, как Максим увидел вдоль дороги табличку с дорожной информацией – впереди столица Северной Осетии город Владикавказ. Остановив машину, водитель сказал:

– Хотя нам не по пути, но мы за отдельную плату довезем тебя до аэропорта и поможем из него улететь в Калининград. Максим с большой охотой принял предложение дальнобойщиков.

Остановив грузовик в стороне дороги, водитель переговорил с кем-то по телефону на осетинском языке и, повернувшись к Максиму, сказал:

– Тебе, парень, очень повезло. Через четыре часа летит самолет в Калининград!

От радости Максим даже не понимал, что делает. Он достал из бумажника пять тысяч долларов и, протягивая их осетину, сказал:

– Купите мне билет, а сдачу оставьте себе.

– И когда водитель грузовика побежал бегом в здание аэровокзала, Максим подумал, что этих денег не жалко. Эти дальнобойщики даже не поинтересовались, какая сумма денег у меня и помогли мне переправиться через границу.

Ждать пришлось долго. Наконец из здания аэропорта показался водитель грузовика. Быстрыми шагами он подошел к машине и протянул Максиму билет на самолет.

– Вот твой билет и паспорт, а оставшимися долларами я поделился с нужными людьми, они пообещали тебе «зеленый коридор». Мы с Мариком не уедем, дождемся, когда твой самолет поднимется в небо.

В аэропорту к Максиму подошел один из его работников и сопроводил его прямо до трапа самолета. Когда Максим сел на свое место в самолете, волнение потихоньку улеглось. Пристегнув ремень, он сразу же уснул, усталость дала о себе знать. Всю дорогу, которую он проехал с дальнобойщиками, он ни на миг не заснул, помня, что у него под ногами стояла сумка с восемью миллионами долларов. Проснулся Максим, когда стюардесса, положив ему руку на плечо, сказала: – Парень, просыпайся, самолет сделал посадку в аэропорту города Калининграда.

Выйдя из самолета, Максим позвонил домой. На звонок ответила бабушка, и быстро проговорила:

– Домой не приезжай. Возле дома тебя дожидаются какие-то мужики в черных плащах. Вторые сутками от нашего дома не отходят. Поезжай в Неман, там тебя на мотоцикле встретит дядька Сергей.

Максим немного подумал, сам себя успокоил. «Уж если на чужой стороне ушел от хитрого азербайджанца Алиева и сбежал от иуды Тенгиза и его алчного деда Сандро, то на своей Родине найдутся и силы, и терпение противостоять местным мафиози». Максим подошел к первому попавшемуся на его пути таксисту и попросил его отвести в Неман.

Когда таксист завел машину, и она направилась в сторону Немана, Максим закрыл глаза и сделал вид, что спит. Ему очень не хотелось общаться с водителем и отвечать на его любопытные вопросы. В Немане он попросил остановить машину у продуктового магазина. Выйдя из машины, Максим позвонил своей тете Антонине и стал ждать дядьку Сергея. Присев на край скамейки в скверике, он стал думать о своей дальнейшей судьбе. Ведь те, у кого они со старшим механиком утащили коробку с долларами, готовы будут месяцами держать в блокаде его дом. Порой ему становилось очень страшно, но какой-то непонятный голос изнутри говорил ему, что все будет складываться благополучно.

Прошло немного времени и Максим увидел, как к продуктовому магазину подъехал на трехколесном мотоцикле дядька Сергей. Он остановился вдали от его входа и, оглядываясь по сторонам, стал прикуривать сигарету. Максим, подхватив свою сумку, поспешил к своему дядьке. Поздоровавшись по-родственному, Сергей положил сумку в коляску своего железного коня, а Максим в это время занял место на сидении багажника. По дороге в поселок им не встретилась ни одна живая душа.

Максим, немного успокоившись, сказал Сергею:

– Очень хорошо, что меня никто не видел, мне легче будет залечь на дно.

– А что, ты здорово затронул чьи-то интересы? – С тревогой спросил дядька.

– Смотря с какой стороны посмотреть. Если более девяти миллионов баксов, которые лежат в люльке твоего мотоцикла, это очень большая сумма, то да. А если от много взять немножко, то это не кража, а дележка.