Текст книги "Книга №2"

Глава 8. Страшная ночь

Было уже полпятого, когда мы изрядно повеселевшие встали из-за стола. Участкового сильно покачивало.

– Айда, Андрей, к другу твоему, следователю! – хмельным голосом позвал он.

– А что с батюшкой? – поинтересовался я. – Целый день на солнце лежит, жалко.

– Пусть валяется! Может, звери растащат! – пошутил и сам рассмеялся Корниенко.

– Нет! – возмутился я. – Давайте сперва с телом разберемся!

– Ну, хорошо! Следовало бы в морг его отвезти, да куда я в таком виде поеду! Давай, Андрюха, прикопаем его до завтра.

Милиционер бросил две лопаты в багажник.

– Не поздно в степь собрались? – спросила тетка весьма серьезным голосом. – Через три часа темнеть начнет.

– Так посветим! – засмеялся в ответ капитан.

– Да я не о том! – расстроенная нашим безрассудством тетка махнула рукой. – Страшная ночь сегодня будет. Ворота на тот свет откроются, нечисть по улицам гулять будет.

Участковый наклонился и зашептал мне на ухо.

– Хуторские верят, что раз в год перед праздником покойники из могил вылезают и по окрестностям бродят!

– Ну, Иван Сергеич, верь не верь, – вмешалась моя родственница. – А как наступит темнота, предупреждаю, тебя ни в один дом не впустят. Даже если убивать на улице будут. Тем более если будут убивать….

– Да, знаем, знаем все, Валентина! – милиционер раздраженно отмахнулся, и многозначительно похлопал себя по кобуре. – Начеку будем! И мотнуться нам всего час-полтора!

– Ну, как хотите! Только, Андрей, – тетка повернулась ко мне. – Как увидишь что неизвестное или кого незнакомого – беги, что есть сил. На тебя в последнюю очередь нападать будут. Так что беги, пока капитана на куски рвать будут.

– Вы это серьезно? – спросил я, улыбнувшись.

– Шутить и не собиралась! – решительно ответила моя родственница.

– А подробнее можно?

– Если живым останешься, то завтра на празднике узнаешь!

Последняя фраза не давала повода для оптимизма, но я уже начал привыкать к многочисленным странностям местной жизни и вдобавок алкоголь усиливал ощущение безопасности. Через минуту мы уже находились в УАЗике, а через десять наслаждались безрадостным видом Заячьего озера. К моему удивлению, Сергей снова сидел у костра и опять сосредоточенно жарил что-то на шампуре. Увидев нас, он подскочил и шагом уверенного в себе человека направился к участковому. Лицо его было напряженно серьезным и выражало крайнюю степень готовности к пролитию крови. Пошатывавшийся от выпитой самогонки капитан выглядел на его фоне жалко, но, заметив приближающегося противника, горделиво выпрямился. Я не желал стать участником яростного столкновения представителей правоохранительных структур, поэтому благоразумно отошел в сторону, выбрав себе отличную точку для наблюдения за дракой. Но мои знакомые биться не стали. Сперва они по очереди доставали и протягивали друг другу удостоверения, долго кричали друг на друга и усиленно жестикулировали, а через минут десять неожиданно обнялись и, улыбаясь, пошли в мою сторону.

Следователь достал из озера бутылку водки и пригласил нас к импровизированному столу. Сил и желания отказываться не было, и только после того как опустела вторая бутылка, Сергей встал и пошел к машине.

– Все, Андрюха! Поехали место происшествия осматривать!

– На двух помчимся! – добавил участковый.

Но как бы мы не торопились, когда подъехали к кладбищу, уже начало темнеть.

– Серега, надо быстрее работать! А то скоро мертвяки попрут. Да, Андрюха? – милиционер весело подмигнул мне.

– Опаньки! – закричал следователь. – А тела-то нет!

Мы подбежали к Андрееву. Действительно, там, где я сегодня видел убитого священника, сейчас было совершенно пусто.

– Может зверье? – неуверенно предложил капитан.

– Давайте вокруг поищем! – предложил Сергей.

Мы разошлись в разные стороны, но долгих поисков не получилось. Солнце зашло неожиданно быстро, и наступила почти полная темнота. Мы вновь собрались у машин.

– Давайте оставим это гнусное дело до завтрашнего утра! – предложил Сергей.

Мы были склонны согласиться и Корниенко уже крутил стартер «УАЗика», когда я заметил приближающийся силуэт.

– Смотрите! – крикнул я.

Следователь вынул из бардачка фонарик и посветил. Я не верил своим глазам, это был священник, и его наружность могла ужаснуть любого. Ряса и накинутый на нее сверху старый пиджак, были перемазаны черноземом и облеплены репьями и колючками, как и давно нечесаные волосы, но пугало не это. На грязном и темном от пепла лице зияли черными дырами пустые глазницы.

– Мертвяк, блин! – почему-то захохотал участковый и укоризненно произнес.

– Кто бы мог подумать, отец Тимофей! Как тебе не стыдно!

Батюшка в ответ оскалился и зарычал, подтвердив ужасные подозрения. Не говоря ни слова, Сергей схватил помповое ружье и выстрелил в мертвеца. Тот рухнул. Корниенко передернул затвор табельного пистолета и осторожно подошел к покойнику, лежавшему без движения, но в момент, когда милиционер ослабил бдительность и обернулся к нам, тот затрясся крупной дрожью. Реакция у капитана оказалась отменной. В несколько секунд он выпустил всю обойму из «Макарова» и, нервно шатаясь и потирая потные от волнения руки, побрел к нам.

– Вот блин! Не думал увидеть такое! – крикнул Корниенко, не подозревая, что это его последние слова. Через мгновение он взлетел на воздух словно перышко. Невесть откуда взявшиеся мертвецы разрывали милиционера за руки и ноги в разные стороны. Брызнула ручьями кровь. Капитан истошно завопил, я дернулся на помощь, но был остановлен сильной рукой следователя.

– Даже не думай! Я уже с ними встречался! Все бесполезно!

Сергей бежал к машине и тянул меня за собой.

– Быстрей, Андрюха! Ноги! Ноги!

Я, мчался резво, как только мог, не оглядываясь назад и слыша за спиной шум погони. Только не споткнуться, только бы не упасть! С невероятной прытью я скакал через кусты и могилы и, наконец, запрыгнул в джип. Громко матерясь, следователь завел машину и, через мгновение «чероки» несся, не разбирая дороги, по ночной степи, да и времени на это не было. Единственным нашим шансом на спасение могла стать негостеприимная деревня, где еще можно было рассчитывать на укрытие и защиту. Но мертвецы не отставали, и уже у первых домов один из них запрыгнул на крышу автомобиля. Раздались глухие удары по металлу.

– Все, Андрюха, кранты! – закричал Сергей. – Приготовься…

Он недоговорил. Джип на скорости влетел в плотную кучу поджидавших нас в Хуторах покойников и перевернулся на крышу. Не знаю как, но я выбрался из машины и побежал к ближайшему дому. Как и обещала тетка, двери были закрыты. Тогда я бросился к окну – бесполезно. Массивные деревянные ставни надежно укрывали тех, кто прятался внутри. А я был совершенно уверен, что за толстыми стенами сейчас трусливо дрожали мои родственники.

Казалось, их дыхание и страх проникали наружу даже сквозь толстые стены. Но я не испытывал страха, одно лишь желание выжить руководило моими поступками, и ноги сами несли меня к соседнему дому. Внезапно сзади раздались выстрелы. Ура! Значит следователь не погиб. Я на миг обернулся и увидел, как, забравшись на перевернутый джип, Сергей палил по сторонам из ружья в тянущих к нему руки мертвецов. Покойники окружили его такой плотной массой, что было совершенно понятно – у следователя нет никаких шансов. Однако пока они занимались моим несчастным приятелем, шанс был у меня. Убедившись, что никто в деревне не имеет ни малейшего желания спасать мою душу, я вспомнил о погребе, находившемся на заднем дворе. К счастью толстая дубовая дверь оставалась незапертой. Я быстро нырнул внутрь и спешно забаррикадировал вход ящиками и тяжелыми мешками. Лестница в несколько ступенек увела меня вниз, туда, где обычно хранятся ряды банок с домашними заготовками и картошка с капустой. Отсюда, как я надеялся, до покойников не донеслись бы звуки учащенного биения моего сердца и дыхание страха.

В кромешной темноте я ощупывал руками все вокруг в поисках дополнительного укрытия и, наконец, зарылся в куче пустых затхлых мешков. Лежать было неудобно. Подо мной были сложены какие-то кирпичи, больно врезавшиеся в спину, но я и не думал шевельнуться, зная, что мертвецы, вот-вот начнут искать меня. Я оказался прав! Вскоре снаружи раздались удары. Дверь заскрипела, зашаталась, но не поддалась. Шум продолжался около минуты и, наконец, стих. Но выходить до наступления рассвета я не собирался. Нужно было найти какое-нибудь оружие, и в моих руках сам собой оказался один из причинявших неудобство кирпичей. Ночь еле тянулась, я мучительно ждал рассвета и только, когда первые лучи солнца проникли внутрь моего убежища, осторожно выглянул наружу. Опасности не было. С рассветом покойники, как и предполагалось, исчезли, но жители Старых Хуторов все еще отсиживались в своих домах. Я больше не собирался испытывать судьбу. «Бежать! Бежать, как можно быстрее!» – одна эта мысль вертелась в моей голове. Я швырнул на землю ненужный теперь кирпич, и желтый металл неожиданно сверкнул среди осенней грязи сибирского чернозема. Следователь был совершенно прав! Это было золото! Я не являлся специалистом по драгоценным металлам, но все равно понял, что это мой смертный приговор. Трудно было предположить, что Изместьевы, Горюновы и Бирюковы позволят кому-либо еще знать о главном их секрете.

Опасаясь быть замеченным, я перебежками приблизился к лежавшему на крыше джипу, все еще наивно надеясь найти Андреева живым. Но чуда не случилось. Оставался еще один шанс на спасение и я, что есть силы, побежал на кладбище, где к моему удивлению опять ничто не напоминало о чудовищной ночи. «Уазик» Корниенко терпеливо стоял на месте, ожидая возвращения хозяина. Ключ торчал из замка зажигания. Это был мой шанс! Не считая минут и километров, я безжалостно погнал автомобиль по ухабам, бросив его, как только показалась дорога, по которой несколько дней назад приехал на автобусе. Разум мой был холоден, и не имелось никакого желания после всего пережитого получить еще и обвинение в убийстве участкового или угоне его автомобиля. Вскоре меня подобрал грузовик, водитель которого на счастье был неразговорчив, и я в полном молчании доехал до районного города, откуда первым попутным поездом отправился подальше от проклятого места.

Глава 9. Ещё один Андреев

В областном центре жизнь текла своим чередом. Люди привычно не работали в будний день, шатаясь по рынкам и магазинам, а перманентная пробка возле вокзала создавала ирреальное ощущение после бесконечной, свободной степи.

Сойдя с поезда, я сразу же отправился в прокуратуру. Не очень дружелюбная секретарша без особого интереса выслушала мой наполненный яркими красками рассказ, но все же позволила побеседовать с одним из следователей. В кабинете меня ожидал новый сюрприз.

– Входите! Присаживайтесь! – дежурно вежливо приветствовал меня молодой и худощавый мужчина в синей форме. – Меня зовут Сергей Николаевич, фамилия – Андреев. Я следователь областной прокуратуры. Слышал, у вас есть нечто любопытное для меня.

Подобное начало обескуражило настолько, что я, казалось, позабыл, зачем пришел сюда. Вырвалось только:

– Скажите, а в прокуратуре работает еще один Сергей Андреев?

– Странный вопрос, – ответил, не улыбнувшись, следователь. – Сотрудников здесь не так уж и много, поэтому о полном тезке я бы знал точно.

В этот момент я почувствовал, как что-то оборвалось внутри меня. Придти в прокуратуру со стройной версией о разорванном на куски восставшими мертвецами следователе, который и не погибал, а сидел передо мной, означало прямой путь в психушку. Что я еще мог предъявить? Участкового, убитого покойниками? Невесть как погибшего священника? Таинственный обряд моих родственников? Проходимца, называвшегося именем следователя прокуратуры? Что оставалось делать мне? Извиниться и выйти.

– Что? Так и будете молчать? – прервал мои тягостные раздумья сотрудник прокуратуры. – Или говорите, или не отнимайте рабочего времени.

Нужно было что-то говорить, и я робко начал, надеясь, что мысль придет сама во время беседы.

– Сергей Николаевич, кажется, я обнаружил банду контрабандистов!

– Контрабандистов? – на равнодушном лице следователя не появилось ни следа интереса. – Вы ведь из Петуховского района вернулись?

– Да.

– Ну вот, контрабандистов на границе всегда много. Другой вопрос, что тащат?

– Золото! – выдохнул я.

– Золото? Это уже интереснее, продолжайте! Не волнуйтесь! Продолжайте.

Минут двадцать он внимательно, не перебивая, слушал мой рассказ. Я не утаил практически ничего, правда, стараясь не акцентировать внимание на различных мистических странностях. Только когда я дошел до обстоятельств гибели его двойника, следователь на мгновение улыбнулся, а после упоминания о золотых запасах в погребе, прервал меня.

– Все интересно, конечно. Но возбудить дело только на основании вашего рассказа прокуратура не сможет.

– Как не сможет? – искренне возмутился я.

– Сигналов об исчезновении участкового не поступало, а такие дела всегда направляются к нам. Сергей Андреев, как это ни прискорбно, напротив вас, живой и невредимый. Так что будем ждать сигнала.

– А золото?

– Так, если бы убегая из деревни, вы прихватили кусочек, тогда бы и основание присутствовало для проверки.

– Есть основание!

– Какое?

– Одежда, в которой я прятался в погребе, все еще на мне.

– Ну и что?

– Золото – мягкий металл, а если верить вашему, товарищ следователь, тезке, золото в Хуторах низкопробное.

– Ну?

– Я же всю ночь по нему елозил, а в детстве я читал в «Занимательной физике», что небольшие кусочки мягкого металла остаются на ткани. Был случай такой. Один сотрудник банка каждую неделю приносил из дома новую скатерть для стола, на котором пересчитывали золотые монеты. Его хвалили и ставили в пример, пока не выяснилось, что служащий, сжигая скатерть дома, месяц за месяцем получал по маленькому кусочку драгоценного металла.

– Перельмана, говоришь, читал? Логично! Снимай джемпер!

Я отдал следователю то, что он просил.

– Посиди тут. Чайник на подоконнике, там же заварка и кофе. Не стесняйся!

Андреев отсутствовал около получаса. Вернувшись, он весело крикнул.

– Так, свитер мы изымаем.

– Что, нашли?

– Подтвердилось! Немного конечно, но больше, чем бывает у среднестатистического гражданина на одежде. Фактов мало, но проверку мы направим. И еще, из города пока не уезжай. Можешь понадобиться. Остановиться есть где?

– Нет.

– А деньги есть?

– Не очень, – смущенно ответил я, так как большая часть моей наличности осталась в карманах у участкового, и я вынужден был считать каждый рубль.

– Тогда смотри. Пройдешь пятьсот метров по улице вниз, там будет заводская общага. Места свободные там имеются. А если скажешь, что из прокуратуры направлен, будет тебе номер подешевле.

В точности последовав совету Сергея Николаевича, я вскоре стал хозяином грязной и обшарпанной комнаты на третьем этаже древнего общежития. Однако при всех минусах имелись и плюсы. Во-первых, мне предоставили отдельное помещение всего за пятьдесят рублей в сутки. Во-вторых, я не рассчитывал прожить здесь долго. А сейчас, не раздеваясь и не снимая обуви, я плюхнулся на кровать и уснул. Снилось мне, что я опять путешествую по бескрайней степи, но видел я себя почему-то маленьким мальчиком. Как будто я лежал на телеге, укрытый чем-то тёплым и подрёмывал. Время от времени я просыпался от голоса мужчины, который очередной раз не мог вытянуть телегу из грязи. Открыв глаза, я сквозь разрывы туч видел необыкновенно яркие звёзды, которые мне не доводилось видеть в столице с её постоянным и назойливым освещением.

«Тихо-тихо, спи!» – успокаивала меня бабушка, и я снова засыпал, пока новый толчок телеги не будил меня. Я осознавал, что это мне снится, да и не мог никак оказаться в детстве в этих местах. В моих воспоминаниях была лишь Москва. И по рассказам бабушки и Антона, бабушка никогда не возвращалась в Старые Хутора.

Глава 10. Рассказ старого следователя

Тосковать и выдумывать, чем развлечь себя в незнакомом городе и практически без денег, мне не пришлось. Следующим утром, я был встречен вахтером, который торжественно объявил:

– Вам, гражданин Смирнов, два раза звонили из прокуратуры!»

– Добрый день, Андрей! – приветствовал меня следователь. – Проверка только началась, поэтому не могу ничем обрадовать или огорчить. Но когда мы обсуждали твой случай, неожиданно всплыло, что в конце сороковых имело место аналогичное дело. Оказывается, один из следователей прокуратуры тогда также занимался расследованием дела о золоте низкого качества. Но вскоре материалы забрали в Москву, и в нашем архиве практически ничего об этом не сохранилось, кроме записи, что следователь Никифоров выезжал в Старые Хутора для проведения оперативно-розыскных мероприятий.

– Ну, если в столицу дело ушло…, – грустно протянул я.

– Шансов что выдадут мало, – продолжил Андреев. – Нужно веское обоснование для запроса, а такого нет. Но на счастье еще жив Никифоров.

– Сколько лет ему?

– Около восьмидесяти, так что остается надежда на интересный рассказ. Мы сейчас поедем к нему в гости.

Иван Иванович Никифоров, несмотря на возраст, оказался достаточно бодрым и здоровым на вид человеком. К тому же искренняя радость от проявленного к старику интереса не имела границ. Радушно усадив нас за стол, и предложив по большому бокалу чая, он спросил:

– Так что от меня нужно следователям прокуратуры?

– Это я следователь, – поправил старика Сергей Николаевич. – А это Андрей Смирнов, он главный свидетель.

– Значит, не может молодежь без моего опыта! – довольно ухмыляясь, заявил Иван Иванович.

– Точнее без вашей памяти! Вы ведь когда-то вели дело о золоте низкой пробы?

– Было! В сорок девятом, если память не изменяет.

– Так вот, это золото вновь всплыло.

– Как? – старик искренне удивился.

– Вот этот молодой человек, – следователь указал на меня. – Он лично видел, как минимум пятьдесят слитков.

– Не может быть! – Иван Иванович встал и нервно заходил по комнате.

– Да и, судя по всему, у них все поставлено на поток! – добавил я.

– У кого?

– У жителей Старых Хуторов.

– Хуторов? – бывший следователь оперся на стол. – Нет никаких Хуторов!

– Есть, я был в них.

– Хутора твои в сорок девятом сожгли. А жителей всех в расход пустили.

– То есть…?

– Нравы тогда простые были. Провели войсковую операцию. Местность оцепили и прочесали. Все живое, что размером больше крысы попадалось, уничтожили, а деревню бомбили, потом сожгли.

– То есть зачистили?

– Да как не назови! Опыт тогда у наших командиров огромный имелся, на бандеровских и прибалтийских хуторах отработанный. Операцией командовали большие звезды из Москвы.

– А было что-нибудь связанное с мистикой, сверхъестественное? – поинтересовался я.

Андреев укоризненно посмотрел на меня. Теперь он понял, что я сообщил не все, что следовало, но вежливо не произнес ни слова.

– Нет, молодой человек, – продолжил старик. – Времена тогда другие были, люди другие. Всему находилось научное объяснение. И не склонны мы были как вы сегодня во всем дьявола или инопланетян искать. Хотя странности имелись. Иначе и не обратились бы на Лубянку, а то на кой ляд они нам сдались!

– Какие странности? – увлеченно спросил я.

– Ну, во-первых, народ в Хуторах не простой жил какой-то – сектанты, во Христа не верили. Хоть и при Сталине все происходило, но все же к православным верующим относились куда либеральнее, чем к баптистам, а о сатанистах даже подумать боялись. Во-вторых, у них была удивительная способность гипнотизировать людей, как у Вольфа Мессинга. Только тот все по концертам выступал, деньги зарабатывал, а эти черти над людьми издевались. В-третьих, когда деревню выжгли, ее затем две недели исследовали саперы, геологи и, заметьте, археологи из столицы. Если с первыми и вторыми все ясно было; тайники и прииск искали, то зачем археологи понадобились? – Загадка! Я сам двоих подвозил, так они проговорились, мол, имелось предположение, будто хуторские древние курганы грабили. Но это было не логично! Где же столько богатых курганов найдешь, ведь золота тонны две вывезли потом?

– А прииск так и не нашли, Иван Иванович? – вмешался в разговор молодой следователь.

– Странно, но не обнаружили никакого прииска, даже следов, хоть и всю округу перерыли. Да и места эти бедны полезными ископаемыми, это ещё мягко сказано. Их там вообще нет. А золото нередко моют на реках, так до ближайшей реки 80 км.

– И как же вы дело закрыли?

– А никак не закрывали. Дело в госбезопасность ушло. А как они отчитывались, не моя проблема. Нет деревни, нет людей, вот и конец всем загадкам!

– Но вот Андрей слышал версию, будто золото из Казахстана через границу провозят.

– Молодой человек, да какая в сороковых годах граница! Страна то одна была!

– А что являлось основанием для возбуждения?

– Это, на самом деле, занимательно. Знаете ли, я в свое время пытался рассказы детективные писать. Многие в органах тогда писательством увлекались, ну и у меня жизненного опыта и правдивых историй хватало. Скажу честно, литератор я неважный, потому рассказы эти так и остались неопубликованными.

Старик покопался в шкафу и достал толстую папку с бумагами.

– Вот и нужная история. Вы лучше сами почитайте, там все подробно изложено, – Иван Иванович вынул из папки несколько листков бумаги и протянул их мне. – А сейчас и память меня подводит, и рассказывать тяжело уже стало.

– Читайте, Андрей! – попросил молодой следователь.

Я взял в руки листы, отпечатанные на пишущей машинке и желтые от времени. Содержание их местами и, правда было неказистым, некоторые наивные фразы соответствовали духу эпохи и, казалось, были взяты из передовиц советских газет, некоторые отдавали канцеляризмом, но факты и логика прямо указывали, что текст был написан человеком, хорошо знакомым с ситуацией.

«Случилось это в одна тысяча сорок девятом году. Тогда я, еще совсем молодой следователь, оказался перед трудной задачей. Страна после тяжелой войны голодала, и освоение плодородных степных земель было одной из важнейших задач для каждого коммуниста. Но и тогда, когда весь советский народ, превозмогая голод, усталость и разруху, боролся за лучшую жизнь, оставалось немало подонков, главной целью которых было собственное благополучие, зачастую оплаченное жизнью и трудом честных людей. Не всегда эти преступления являлись очевидными. Часто для того, чтобы вывести преступников на чистую воду, требовался долгий и кропотливый труд, силы многих сотрудников правоохранительных органов.

12 мая 1949 года в областную прокуратуру обратилась гражданка Стрельникова – секретарь энской районной комсомольской организации. Сама она была родом из Москвы и оказалась в Энске по распределению педагогического института. С первых дней Стрельникова активно влилась в ряды местных комсомольцев и уже через год была избрана секретарем комсомольской ячейки. На этом посту она активно взялась за ревизию деятельности организации и нашла много упущений. Одним из выявленных недостатков было то, что в некоторых населенных пунктах района через тридцать два года после Октябрьской Революции все еще не действовали первичные ячейки. Поэтому в эти села и деревни для налаживания работы направили опытных комсомольцев. Все они вскоре отчитались по результатам, все кроме двоих юношей, отбывших в деревню Старые Хутора. Так как никаких сообщений от них не поступало в течение уже двух месяцев, в указанный населенный пункт повторно делегировали еще двоих комсомольцев. Но и они бесследно исчезли. Обеспокоенная гражданка Стрельникова навела справки и выяснила, что в странной деревне не было ни колхоза, ни школы, крестьяне не уплачивали налогов и не призывались в армию, а по некоторым свидетельствам жители Старых Хуторов исповедовали вредоносный культ.

По факту пропажи комсомольцев было возбуждено уголовное дело, расследование которого поручили мне. Я сразу же направил соответствующие запросы, результаты которых подтвердили мои подозрения. Деревня Старые Хутора, по крайней мере, двадцать лет, существовала вне Советской власти. В тридцатые туда неоднократно направлялись коммунисты и рабочие для организации колхоза, а также учителя и врач. Все они, как и комсомольцы, пропали без вести. В районном отделе милиции мне сообщили, что об указанном населенном пункте знают, но посещать его боятся, по причине малочисленности личного состава. Когда я указал на недопустимость подобной позиции для сотрудников советской милиции, начальник отдела малодушно заявил, что готов ответить по всей строгости закона, но жизнями сотрудников рисковать не будет. Вызванный для дачи показаний представитель православного культа и бывший поп гражданин Полуночников пояснил, что жители Старых Хуторов не исповедовали христианской веры и, по его мнению, поклонялись злым духам.

Все факты свидетельствовали, что на протяжении длительного времени партийные и советские работники района попустительствовали антисоветской деятельности, если сами не участвовали в ней. Целая деревня оставалась очагом белогвардейщины и жила по собственным законам. Я немедленно сообщил об этом руководству и получил ответ, что ко мне на помощь направлены сотрудники органов госбезопасности.

Но ситуация требовала немедленного вмешательства. Поэтому, не дожидаясь прибытия подкрепления, я, сопровождаемый тремя комсомольцами и сознательным работником местной милиции младшим сержантом Леоновым, выехал для осмотра деревни. Не доезжая нескольких километров до места, мы заметили подозрительную телегу. Крестьянин, управлявший ею, увидев нас, бросился бежать в ближайший лес. При осмотре телеги было обнаружено несколько десятков золотых слитков. Оставив комсомольцев и сотрудника милиции охранять находку, я отправился на поиски беглеца, так как лишь один имел при себе табельное оружие. Около часа я безрезультатно прочесывал лес и когда вернулся, то не нашел ни телеги с золотом, ни моих спутников. Было совершенно очевидно, что пока я отсутствовал, на них напали неизвестные. К счастью, машина осталась на месте, а вскоре мне удалось обнаружить милиционера. Он лежал в кустах в сотне метров от места нападения и был еще жив. И хотя на теле младшего сержанта отсутствовали следы повреждений, он был без сознания. Я немедленно доставил его в больницу.

Когда Леонов пришел в себя, то дал показания, что во время моего отсутствия он неожиданно почувствовал панический страх и затем невыносимую боль в ногах, от которой и упал в траву. Это и спасло его от смерти, так как минутой позже к телеге приблизились около десяти неизвестных мужчин. Превозмогая боль, милиционер отполз в направлении ближайшего укрытия. Что произошло дальше, куда исчезли комсомольцы, он не знал, сообщив, что потерял сознание.

Оснований не доверять младшему сержанту не имелось, ведь именно он один из числа всех его малодушных коллег вызвался сопровождать меня. И хотя его рассказ мог сойти за выдумку, но врач больницы пояснил, что это походило на действие гипноза – явления, наукой не отрицаемого. Кто-то из жителей Старых Хуторов мог владеть этим искусством и применял его в преступных целях. Несомненным для меня являлось одно, в то время, когда вся страна голодала, здесь в Сибири действовала крупная банда, незаконно укрывавшая такое нужное золото.

Уже следующим утром прибыл капитан госбезопасности в сопровождении сотни солдат. Немедленно были арестованы все советские и партийные руководители района, начальник милиции и еще несколько десятков лиц, так или иначе способствовавших преступным действиям. Теперь мы могли работать свободно, не опасаясь противодействия. Тем не менее, выслушав мой доклад, капитан посоветовал дождаться подкрепления.

Через сутки на рассвете деревня была оцеплена в радиусе нескольких километров. Члены преступной группы оказали активное сопротивление, а некоторые пытались прорваться в районе старого кладбища. Поэтому руководителями операции были приняты все необходимые меры для нейтрализации криминального элемента.

К сожалению, ни один из преступников не предстал перед социалистическим судом. Даже женщины и дети, оболваненные пропагандой и лживым культом, бросались заживо в огонь, отказываясь сдаваться законной власти.

К исходу дня операция была завершена. Дальнейшее расследование показало, что в деревне Старые Хутора долгие годы действовал подпольный прииск, на котором добывались сотни килограммов золота в год. При попустительстве местных должностных лиц, получавших за это немалые деньги, золото переправлялось и реализовывалось в больших городах. Скрытность обеспечивалась благодаря особому нехристианскому культу, исповедуемому местными жителями. Было обнаружено место жертвоприношения с человеческими останками. Трагична также и судьба советских людей, оказавшихся по призыву партии в этих местах. Все они погибли как герои, и память о них навсегда останется в наших сердцах!».

– Так значит, прииск был? – спросил молодой следователь, когда я закончил чтение.

– Нет! – ответил Иван Иванович. – Это осталось одним из главных и логичных предположений. Во всяком случае, геологи, обследовавшие деревню, заявили, что месторождения золота здесь не может быть. Да и поймите, время такое было! Ведь что от нас требовалось, как бы это лучше сказать, обеззаразить территорию, а не докапываться до мельчайших деталей. Ну и войсковая операция – это все равно, что стрижка топором вместо ножниц.

Конечно сведения, полученные от Никифорова, породили новые вопросы, однако многое прояснилось и, поблагодарив старика, мы вернулись в прокуратуру.

– Должен предупредить тебя, Андрей, – следователь неожиданно перешел на «ты». – Все, что ты сегодня услышал, все, что мы обсуждали или будем обсуждать, все, что случится с нами дальше, не должно выходить за пределы этого кабинета.

– Хорошо, – согласился я.

– Насколько я понял, сегодняшний рассказ в целом соответствует твоим наблюдениям?

– Во всяком случае, у Ивана Ивановича гораздо меньше сомнений, чем у меня.

– Да, старая закалка! Вот какая штука получается, ты понимаешь, что происходит? Фактически пятьдесят с лишним лет назад деревню, в которой ты недавно был, стерли с лица земли, уничтожили всех жителей. И, тем не менее, она вновь отстроена, вновь населена и преступный бизнес продолжается. Я, кстати, уже навел справки. За эти годы хуторским не выдано ни одного паспорта, ни одного свидетельства о рождении, никто не женился и не умирал и ни один житель не был призван в армию. Туда не возят продукты, дорога полвека не ремонтировалась. Вообще, по документам Старых Хуторов не существует, однако деревня есть и участковый ее посещает.

– А автобусный маршрут?