Текст книги "Книга №2"

– Кстати, руководство автобусного парка не смогло внятно пояснить, почему этот населенный пункт оказался в их маршруте. Я подозреваю, что они пользовались какими-то старыми картами. Но, бог с ними! Самое интересное, кто скрывался под моим именем? Зачем он туда приехал, мне понятно, за золотом. А если бы кто-то решил проверить, то подтвердилось бы, что Сергей Андреев действительно работает в областной прокуратуре.

– А участковый настоящий?

– Думаю, да! Правда, согласно твоему рассказу он погиб, а по моим сведениям жив, здоров и весьма неплохо себя чувствует.

– И что будете делать дальше?

– То же, что и Иван Иванович Никифоров, обращусь в госбезопасность.

Напоследок я был еще раз, теперь уже официально, предупрежден о необходимости не покидать пределы города.

Глава 11. Спецоперация

Я нетерпеливо ждал событий, поэтому следующие три дня протекали скучно. Я никого здесь не знал и был никому не нужен. Большую часть суток я отсыпался после пережитых потрясений и бесцельно прогуливался по безумно скучным улицам города, полностью построенного при Советской власти. Наконец, на четвертое утро меня разбудил взволнованный комендант общежития.

– Идите! Вас там спрашивают! – закричал он, подобострастно улыбаясь на случай, если я окажусь важной персоной.

Я быстро оделся и вышел на улицу, где меня уже поджидал автобус. Андреев курил у передней двери.

– Поехали! – скомандовал он.

Автобус был полон вооруженных людей в камуфляже и милицейской форме.

– Мы решили не мешкать и провести операцию самостоятельно – силами милиции и прокуратуры, – пояснил следователь. – Через три часа мы оцепим Старые Хутора.

– И что? Расстреляете всех как в сорок девятом? – возмутился я.

– Нет! К счастью мы живем в правовом государстве. Наша основная задача не позволить никому скрыться. Для большей ясности в последующем расследовании.

– А я зачем тогда нужен?

– Будешь на местности показывать, где что происходило.

Через час с небольшим автобус присоединился к колонне грузовиков с солдатами внутренних войск. Дальше все происходило по заранее разработанному плану. За несколько километров до деревни грузовики разъехались в разные стороны, вскоре солдаты выскочили, построились в цепь и двинулись быстрым шагом в сторону Старых Хуторов. Большая часть пассажиров автобуса ожидало развязки внутри, почти не разговаривая и выходя только покурить. Судя по серьезным физиономиям, все они были оперативными работниками и представителями руководства. Время текло медленно и прошло более получаса прежде, чем наступила развязка.

Мы все ждали результатов, но все равно звуки выстрелов со стороны деревни показались нам неожиданными. В тот же миг затрещали и молчавшие до того рации. Офицеры оживились, пытаясь связаться с подчиненными и выяснить ситуацию в Старых Хуторах, но не прошло и минуты, как все разом стихло. Нервы всех были напряжены от неизвестности, и неожиданно в одной из раций раздался предсмертный вопль человека.

– Что это было? – схватив меня за куртку, закричал Андреев.

– Я же предупреждал, что в деревне творятся странные вещи.

Полный майор, сидевший возле двери нервно, кричал в спутниковый телефон:

– Давайте вертушки!

В этот момент мимо автобуса, никого не замечая, пробежал солдат. Офицеры догнали его, еле дышавшего от усталости и трясущегося от страха.

– Что случилось, где остальные? – спросили его.

– Наша группа первой вошла в деревню. И тут они… отовсюду!

– Кто они?

Однако солдат бормотал всякий бред, поэтому оказалось совершенно невозможным узнать причину паники. Но я не сомневался! Жители ужасной деревни защищались с помощью мистических способностей.

Из автобуса выбежал молодой парень в джинсах и кожаной куртке:

– Вторая и третья группа вышла на связь! Они слышали выстрелы и окопались в километре от цели.

– Отлично! Пусть не лезут пока вперед! – скомандовал полный майор.

Над нами пролетели боевые вертолеты.

– Сейчас начнется! – обрадовался один из офицеров.

– Знали бы, сразу направили, – добавил майор.

Дело принимало неожиданный оборот. Раздались взрывы: один, второй, третий, затем я сбился со счету. Будничный арест плавно перетек в уничтожение. Я забился на свое сиденье и молча ожидал окончания событий.

Через некоторое время, автобус тронулся, и мы медленно въехали в горящую деревню. Моя консультация уже никому не требовалась. Следователи быстро разбежались по своим делам. Солдаты деловито подносили и складывали в ряд убитых хуторян. Я не хотел оставаться один в автобусе и направился к дымящимся стенам дома моей тетки. Слабый голос остановил меня.

– Андрей!

Я обернулся и, никого не увидев, предположил, что мне показалось, но голос раздался снова:

– Андрей, подойди ко мне.

В нескольких шагах от меня в высокой траве лежал тяжелораненый Антон Изместьев. Кровь струилась из его головы. Антон задыхался. Я опустился на колени, совершенно растерянный и не знающий что делать в подобных случаях: перевязывать раны, говорить особые слова? Но тот опередил:

– Не надо спасать меня, – тихо произнес Антон. – Я должен умереть. Все мы должны были умереть.

– О чем ты?

– Не перебивай, я скоро уйду и не успею сказать тебе. Я замолчал.

– Ты все правильно сделал. Так как нужно. Ты прошел все испытания. Я нашел тебя в Москве и позвал сюда. Ты должен был познать все сам, и ты познал. Сам познал. Теперь ты должен понять свою роль в этих событиях и для чего ты был приглашен сюда.

– Какие испытания? Какую роль?

Антон захрипел, и мне удалось расслышать только:

– …ты сам пришел на кладбище?

– Меня привел ваш человек.

– Не было никакого человека. Ты его выдумал. Ты сам пришел. Ты не мог не придти. Наконец, ты должен был выжить в нечистую ночь. И ты выжил. Значит – они тебе не страшны и ты сможешь…. – Антон прикрыл глаза на мгновение, но собрался с силами и открыл их вновь.

– Кто «они»? Что я смогу? – закричал я, понимая, что со смертью этого человека потеряю последнюю возможность что-нибудь разузнать.

– Запомни. Не все, что ты видел, было правдой, но и неправды почти не было. Пойми себя и ты поймешь, что умеешь и что сможешь сделать…. Запомни, скоро ты узнаешь много, слишком много для одного человека, но разбираться во всем придется тебе одному. Не доверяй никому до конца, проверяй каждого и только тогда раскрывай свой дар….

Неожиданный выстрел оборвал его слова. Голова Антона разлетелась на множество осколков, забрызгав меня кровью и мозгами. Я в страхе отбежал, но никто не собирался меня преследовать. Скорее всего, шальная пуля, чем злая воля не позволили узнать важный секрет. Тогда я подошел к колодцу, где брезгливо стряхнул человеческие останки с куртки и умыл лицо. Мимо проходили солдаты, таскавшие на носилках золотые слитки. «Значит, и без меня справились!» – недовольно подумал я и вернулся в автобус, где до наступления темноты и просидел, молча наблюдая за общей суетой.

Глава 12. Месть

День подходил к концу. Солдаты торопливо разбивали возле деревни палаточный лагерь. Возле грузовика, наполненного конфискованным золотом, и большого сарая, в котором содержались оставшиеся в живых жители деревни, была выставлена вооруженная охрана. В автобус зашел следователь.

– Андрей, ты что здесь сидишь? Пойдем ужинать! – пригласил он.

Я порядком проголодался и с радостью последовал за ним, в соседний, чудом уцелевший дом, где за большим накрытым столом уже пировали знакомые офицеры. Никто не обращал на меня внимания. Все в красках обсуждали события бурного дня, хвалились заслугами и запивали еду найденной тут же самогонкой.

– Сегодня в Хуторах заночуем, – доверительно сообщил Андреев. – Темнеет уже, работы еще на целый день осталось, да и золото ночью везти боязно. Короче, располагайся, как сможешь.

– Сколько нашли? – поинтересовался я.

– Больше девятисот слитков, – шепнул на ухо следователь.

– А вознаграждение будет?

– Это уж как карта ляжет, – ехидно улыбнулся мой сосед.

Я взял один из принесенных солдатами армейских матрасов и расположился возле окна. Заснуть не получалось. Настроение было мерзкое, да еще и жутко хотелось курить. Это усиливало и без того тягостное ощущение того, что предстоят еще какие-то важные события. Но я гнал от себя плохие мысли и вышел на улицу.

История Старых Хуторов закончилась. Порядок теперь устанавливали милиционеры, поэтому привычной для деревни тишины не было. Повсюду ярко горели костры. Солдаты, сидевшие вокруг огня, громко разговаривали и перешучивались. Пленные хуторчане были заперты в соседнем доме. Я подошел ближе и прислушался. Оттуда не доносилось ни единого звука. «Умерли что ли?»

– Завтра всех в город отвезем, – раздался сзади голос тихо подкравшегося следователя Андреева. – Там будем разбираться в степени вины каждого.

– А если не будет вины?

– Тогда отпустим!

Андреев бросил на землю не потушенный курок и вернулся в дом. Я последовал за ним. В избе все уже спали. Я лег, но сон снова не шел, было душно, и громкий храп соседей не давал забыться. После долгих попыток я все-таки начал проваливаться в дремоту, но поспать в эту ночь мне не было суждено. Тягостное предчувствие оказалось верным. Ужасный предсмертный крик и хаотичные выстрелы из автомата разбудили всех. Офицеры, похватав оружие, кто в чем одетый, выбежали на улицу. Я не мог похвастаться подобным самообладанием, а потому, встав на колени, осторожно выглянул в окно. Это было удивительно! Деревня осветилась сотнями огней, будто внезапно наступил день. Отовсюду доносились крики и выстрелы. Тут и там разворачивались ужасные сцены уничтожения солдат и офицеров. Крепко сложенный майор, еще недавно сидевший рядом со мной за ужином, что есть сил, бежал к дому, надеясь укрыться за его толстыми стенами. За ним гнались люди в шкурах, один из которых бросил в жертву топор. Майор закричал и рухнул на землю. Поневоле хотелось перекреститься. Хаос царил всюду. Кто-то стрелял, кто-то кричал, кто-то пробегал мимо. Все полыхало! Я не сомневался, что жители Старых Хуторов извлекли урок из событий сороковых годов и сейчас позвали помощь. Стекло неожиданно разлетелось на мелкие куски, и я чудом увернулся от стрелы, с силой воткнувшейся в стену. Я не чувствовал страха, разум мой был холоден и спокоен, поэтому решение сразу же пришло в голову. «Нельзя выбегать наружу под горячую руку нападающих. Нужно где-то укрыться, пересидеть. Где?» Я осматривал дом, когда внутрь вбежал Андреев, перепачканный чужой кровью.

– Здесь точно не чисто! – задыхаясь, прохрипел он. – Чертовщина какая-то! Луки, стрелы…. Капитана Орлова мечом разрубили! – следователь махнул руками, демонстрируя как. – От шеи и до бедра! На две половины! Откуда это все? Кто они? Я уверен, ты можешь сказать!

Андреев, как заведенный, носился по дому, громко стуча по полу каблуками.

– Вот, нашел! – наконец прокричал он и быстро отогнул половицу. – Здесь подпол! Ныряй!

Я и не думал спорить. Следователь влез сразу за мной и осторожно опустил крышку. Мы затаились, стараясь даже не дышать, чтобы не подать знак тем, кто вбежал в дом через несколько минут. Наверху падала мебель, над нашим убежищем слышался топот чьих-то пробегающих ног, и неизвестные старательно искали нас, переругиваясь на незнакомом языке. Наконец все стихло. Мы сидели в подполе, тесно прижавшись друг к другу, и я чувствовал, как моего собрата по несчастью бьет сильный озноб. Время текло медленно, и я решился достать мобильный телефон. На экране высветилось «семь двадцать восемь».

– Можно выходить, – зашептал я. – Светает, и «они» по логике должны уйти.

– Я все равно не выйду, – заикаясь от страха, отвечал Андреев. – Их там сотни! Я все видел…! Это ужасно…!

– Кто они? – спросил я.

– Не знаю. Дикари, рыцари, черти, кто угодно, мать их!

– Я так не думаю. Я уже видел здесь невообразимые вещи. Это нечисть, а не живые люди, поэтому с рассветом мы будем спасены.

– Ты соображаешь, что говоришь? – зло прошептал следователь.

Я решил не спорить, осторожно приподнял половицу, осмотрелся и на всякий случай спросил:

– Точно не пойдешь?

– Нет! Смотри, меня не запали! – Андреев отодвинулся глубже в подпол.

Я, осторожно, не поднимая шума, выбрался наверх и подошел к окну. Было уже достаточно светло, чтобы убедиться, что я в безопасности. Потоптавшись несколько минуту двери, я взял для защиты лопату и вышел наружу.

На улице было тихо и пустынно. Ни живых, ни мертвых, никого, словно и не было страшной ночи! Но нет, армейский лагерь был разрушен; о нем напоминали сожженные и перевернутые палатки. Как я и предполагал, совершенно пустым оказался и сарай, где вчера содержались пленники. Без всякого сомнения, хуторские дружили с нечистью. Может, это и была их главная тайна?

Внезапно слабый хруст раздался позади меня. Я быстро обернулся, но бежать было поздно. Меня уже окружили и прижимали к стене десяток крепких мужчин в одежде из шкур и грубой ткани с топорами и копьями в руках. Я медленно отступал, еще надеясь укрыться в доме. Неожиданно из кустов вышел живой и невредимый участковый Корниенко. Он был одет в милицейскую форму, выглядел свежим и радостно улыбался.

– Отпустите его! – скомандовал капитан.

Люди с оружием почтительно поклонились и разбежались. Я был ошарашен встречей с человеком, которого не без оснований считал давно умершим, но Корниенко не собирался ничего комментировать или объяснять.

– Беги, Андрюха! Беги и не спрашивай ни о чем! – крикнул он, и я не нашел никаких аргументов против того, чтобы не последовать совету милиционера. Более того, бежал быстро, не останавливаясь и не оборачиваясь. Бежал куда-то без оглядки, не выбирая пути, куда ноги несли, и только когда рухнул без сил, позволил себе немного передохнуть.

Я лежал в высокой траве и глубоко дышал. Серые тучи проносились надо мной, и сильный ветер свистел на ветках, что еще более усиливало ощущение страха и нереальности происходящего. Я приподнялся на локте и к ужасу обнаружил, предчувствия оправдались, ноги принесли меня на кладбище. «Ничего, только немного отдышусь и побегу дальше», – успокаивал я себя, прислушиваясь к малейшим шорохам, которых в осенней степи оставалось не так уж много. Не услышать хруст было невозможно. Сначала я подумал, что ослышался и шум всего лишь плод моего растревоженного воображения. Но нет, звук ломающихся веток раздавался снова и снова. Я поднял голову и неожиданно увидел девушку, с видом полного безразличия к происходящему и уж тем более без малейшего выражения страха шагающую по этому жуткому месту. Ее светло-зеленое простенькое платье резко контрастировало с пожухшей осенней травой, да и подобная одежда явно не годилась для зябкого осеннего утра. Казалось, она на минутку выскочила из квартиры, чтобы добежать до ближайшего магазина. Незнакомке нравился этнический стиль. Ее волосы были подвязаны расшитой лентой, а талия таким же ярким пояском. Это оставалось непонятным, так как местные, по моим наблюдениям, одевались во вполне обычный для современных деревенских жителей костюм. Но вся гармония стиля нарушалась большой дамской кожаной сумкой, купленной в каком-то городском магазине и ползущим из нее в правое ухо проводом. Девушка слушала музыку, и как это было не похоже на хуторские привычки! Позабыв о недавнем страхе, я побежал за ней и вдруг с удивлением заметил, как она стала пропадать, словно шаг за шагом заходила в море. За высокой травой я не мог видеть ног незнакомки, поэтому притаился и, лишь дождавшись, что девушка полностью скрылась из вида, осторожно подкрался к месту ее исчезновения.

Неожиданно ступня подвернулась, и я чуть не упал, на секунду потеряв равновесие. Это было поразительно, но моя левая нога по щиколотку ушла под землю. Я медленно опустил другую ногу на, казалось бы, вековой, никогда и ни кем непаханый слой степного дерна и она провалилась уже почти по колено. Что это, оптический обман, голограмма? – Неизвестно! Но, в чем не было сомнения: подо мной находились ступени, уводившие в подземный мир. И я смело зашагал вперед, помедлив только на мгновение, когда только одна голова оставалась над поверхностью. Сделав на всякий случай глубокий вздох, я нырнул вниз и… не увидел ничего особенного. Ряд тусклых лампочек освещал потолок и убегал куда-то в темноту. Стены были выложены дешевым советским кафелем, и на одной из них висел стандартный черный выключатель с круглой красной кнопкой и надписью «пуск». Я дотронулся до потолка: никаких корней и червяков, совершенно гладкая поверхность. «Ясно, значит, кнопка нужна, чтобы выйти наверх». Мои предположения подтвердила нанесенная по трафарету надпись в полуметре от нее: «Перед выходом убедись в отсутствии посторонних!»

Где-то вдалеке грохнула дверь, и раздались шаги. Мне не хотелось быть замеченным хозяевами бункера, и я шустро нырнул в неосвещенную нишу метрах в пяти от лестницы. Какая-то железяка чуть не выдала меня, громко звякнув под ногой. Я испуганно поднял и сунул в карман холодный и тяжелый кусок металла.

Вскоре на лестнице появился мужчина в камуфляже, спросивший кого-то по рации: «Готовы?» И, дождавшись ответа, нажал на красную кнопку. Вслед за этим в подземелье один за другим спустилось трое незнакомцев, говоривших оживленно, но так тихо, что невозможно было разобрать ни слова. Все они, не задерживаясь, ушли по коридору. Снова грохнула дверь, и я понял, что именно за ней, скорее всего, находился ключ к секретам Старых Хуторов. Мне следовало бежать туда, но был ли я готов к новым происшествиям? Что меня ожидало внутри бункера, я не знал и не хотел знать в этот момент, а потому нажал на красную кнопку и через несколько секунд уже стоял наверху, так и оставшись незамеченным.

Сломя голову, я побежал прочь от кладбища, надеясь к полудню достичь автомобильной дороги. Меня никто не преследовал, но минут через двадцать сзади раздался шум от приближающегося грузовика. Прятаться было поздно, и я приготовился к худшему. Военный КАМАЗ резко остановился возле меня и с водительского места раздался усталый голос Андреева:

– Ныряй быстрее.

Я последовал совету, и следователь рванул с места, не дожидаясь пока захлопнется пассажирская дверь.

– Рад видеть тебя живым, – пробурчал он.

– И я.

Мой ответ был искренним. Мы долго тряслись по ухабам и лишь, когда выскочили на трассу, ненадолго остановились и перевели дух.

Вечером меня довезли до общежития. Еще в машине я нащупал в кармане куртки железяку, подобранную в кладбищенском подземелье и просто бы выкинул ее в окно, но что-то подсказывало: она может оказаться полезной. В тоже время не хотелось показывать находку следователю, поэтому, только закрывшись в комнате, я позволил себе ее рассмотреть. В моих руках сверкал обломок золотого украшения, изображавший лошадь. Сразу многое прояснилось. «Понятно где они берут золото. Из древних курганов!» – подумал я и решил никому не рассказывать о приобретении, как и о других кладбищенских секретах, рассчитывая тем самым значительно продлить свой век.

На следующий день я был вызван в прокуратуру, где молча расписался на нескольких листах. Следователь Андреев не объяснял мне ничего, а я и не задавал вопросы. Завеса молчания висела над происшедшим. Местные газеты не писали о случившемся, а центральные не знали. Тем же вечером я сел на московский поезд и уехал из этого опасного и загадочного, но фантастически интересного мира в безумно скучную столицу менеджеров и бюрократов.

Что я мог сказать об увиденном мною за эти несколько дней? – Пожалуй, ничего, хоть я и считал себя человеком разумным и рассудительным. Что за секрет скрывали от внешнего мира Старые Хутора? Секрет настоящий, совсем не тот, который я узнавал по крупицам от разных людей. Почему эта деревня, уничтоженная полвека назад, таинственным образом возродилась и вновь зажила своей скрытой от цивилизации жизнью? Почему она так безжалостно была стерта с лица Земли тогда, и почему в наши дни этот сценарий полностью повторился? Что за подземелье скрывалось под кладбищем? Военный объект? Секретная лаборатория? Наконец, какая истинная роль во всех этих событиях отводилась мне? У меня не было ни одного разумного ответа, ни на один вопрос и лишь причудливые повороты судьбы могли подсказать их. Повороты, о которых я пока не знал, но которые уже поджидали меня в родном городе. А сейчас я ехал домой и был даже рад спокойному и предсказуемому течению жизни, которая ожидала в Москве.

Глава 13. Встреча с профессором

Мои предположения полностью подтвердились. Уже через неделю монотонная офисная жизнь, славящаяся своей бесцельностью и ненужностью, опостылела настолько, что я в шутку начал подумывать о возможности самоубийства. Безумно подмывало с кем-нибудь поделиться печальной историей о населенной странными людьми деревне, но я не знал, можно ли это? Да и лица моих знакомых, лощеные от достатка и хороших продуктов, и сосредоточенные на взятии очередной высоты в непрекращающейся битве с конкурентами, никак не располагали к серьезному разговору, беседе о том, что не вписывалось в стройную картину жизни стандартного московского офисного бюрократа. А пока желание поведать кому-нибудь тайну глодало меня изнутри и доводило до безумия.

И в очередной раз я признался себе, что в свои тридцать лет по-прежнему не имел ни друзей, ни просто человека, с которым мог бы свободно обсудить самое сокровенное, оставаясь в уверенности, что тот не обзовет меня психом или не будет заочно перетирать мои косточки среди своих знакомых, вольно пересказывая услышанное. Хотя нет! Я неожиданно вспомнил! В поезде я познакомился с необычным и увлеченным человеком. Я уже потратил на его речи полтора суток, и теперь настал черед рассчитывать на ответную любезность. Поиски профессора оказались простыми. В педагогическом университете, где он работал, мне без лишних вопросов дали адрес.

– Да и передайте ему, молодой человек, – прохрипела прокуренным голосом рыжая дама сорока лет, выглядывая из-за монитора компьютера. – Пусть вещи свои из шкафа заберет. У нас на кафедре и без них тесно!

– Степан Васильевич что-то натворил? – удивился я подобной агрессии.

– Его уволили, – ехидно ответила рыжая. – За антинаучный бред. Советую и вам поменьше с Марковым общаться, если хотите нормально защититься.

Я не писал диссертацию и меня мало волновали научные споры, поэтому следующим вечером позвонил в дверь квартиры, расположенной на первом этаже старой пятиэтажки, где-то на востоке Москвы. Пришлось нажимать на звонок еще несколько раз, прежде чем дверь открылась, и на пороге появился Степан Васильевич собственной персоной. Профессор несколько секунд напряженно вглядывался в мое лицо, не желая оставаться невежей, и не поздороваться по имени, затем, наконец, вспомнил и радостно закричал:

– А, Андрей! Весьма рад! Проходите скорее в дом!

Ученый гостеприимно усадил меня в кресло и примостился на диване с выражением крайнего любопытства на лице.

В квартире профессора было чисто. Бедная и состоявшая из старой потрепанной мебели обстановка выглядела необычно опрятно. Вещи и книги расположились по шкафам в идеальном порядке так, что, казалось, даже буквы на обложках выстроились по желанию хозяина. Степан Васильевич любил порядок во всем и старался довести свой мир до совершенства.

– Извините, что ничего не предлагаю, – виновато улыбнулся профессор. – Кроме пустого чая и вареной картошки запасов не держу. Поистратился я за последние дни. Тут еще и с работы выгнали, а по совместительству только в конце месяца заплатят.

– Спасибо, я не голоден.

– Предполагаю, что если вы разыскали и посетили меня, значит, имеете что-нибудь любопытное.

– Именно так, Степан Васильевич. И я хотел бы получить кое-какие справки от вас, как большого специалиста по истории.

– Ну, уж, скажете, «большого»! – немного смущаясь, ответил хозяин. – Вон институт, где я двенадцать лет отработал, взял да и выкинул на улицу. Не посмотрели на заслуги, на ученые труды. Взяли и выкинули!

– Понятно тогда, почему в университете просили передать, чтобы вы вещи забрали.

– В «университете»! Да сейчас любой техникум в «академию» перекрашивается! А «пед» и останется «педом». Вещи пускай сами приносят. Небольшая ценность!

Видно было, что мой собеседник расстроен темой, которой мы коснулись, и я перевел разговор в другую сторону.

– Степан Васильевич, скажите, сколько можно заработать, если заняться грабежом древних курганов?

Профессор удивленно и сердито посмотрел на меня.

– Уж не хотите ли вы предложить мне, что-нибудь криминальное, молодой человек?

Я поспешил развеять опасения ученого.

– Нет, нет! Я и не думал. Все уже было ограблено до нас.

Я достал из кармана обломок древнего украшения и передал профессору. Тот недолго рассматривал его и уверенно заключил:

– Скифское золото, звериное. Где вы его нашли?

– Там, куда недавно ездил.

– Весьма любопытно! Это вы взяли из кургана?

– Нет, в одном погребе. Жители Старых Хуторов переплавляют его в слитки.

– В слитки?

– Да! Килограммовые, – пояснил я.

– Какое варварство! – возмутился ученый. – Уничтожать произведения древних мастеров!

– И, тем не менее, я лично видел слитков килограммов на сто. И это не первая партия.

– На сто? – профессор рассмеялся. – Подобных запасов золота нет во всех степных курганах России от Черного моря до Монголии вместе взятых! Скажите лучше, вы запомнили место, где нашли эту вещь? Я покажу ее своим коллегам. Пока снег не выпал, еще можно осмотреть территорию, а, если место окажется перспективным, чем черт не шутит, в следующем году экспедицию отправят.

– Понимаете, Степан Васильевич, я нашел золото не при совсем обычных обстоятельствах….

– Ах, да! Я по своей вредной привычке опять, не выслушав, не поняв сути проблемы, уже принялся дискутировать, – извинился хозяин. – Я вас слушаю, Андрей! Я весь внимание.

От профессора я не утаил ничего, подробно рассказав о таинственном ритуале и об удивительных способностях моих предполагаемых родственников, о золоте и обо всех смертях, о живых мертвецах, подземелье и о беспощадной спецоперации. Ученый не перебил меня ни разу, и лишь время от времени кивал:

– Интересненько, интересненько.

Когда я закончил, Степан Васильевич встал с кресла и принялся быстро ходить по комнате из угла в угол.

– То, что я сейчас услышал от вас, просто чудовищно. Я уж не говорю, что уничтожать людей – это варварство, но, сколько наука потеряла, об этом вообще невозможно подумать! Вот что, молодой человек! Не рассказывайте больше никому эту историю. Вас, конечно же, не поймут, но это в лучшем случае, могут и начать преследовать, если вы затронули интересы государственных органов. Я со своей стороны попытаюсь помочь. Думаю, что некоторые мои знакомые могут подсказать ответы на те вопросы, которые вы сейчас задали мне. Но для всего нужно время.

– А что думаете лично вы? – поинтересовался я.

– Я? – профессор замолчал на секунду. – То, что вам рассказал про славян, Антон, если я не ошибаюсь, может быть и чистой правдой. Не все, что мы прочли в учебниках истории, полностью соответствует истине. Та история, которую мы знаем, приглажена и причесана в угоду академикам и малообразованной толпе. Правда о нашем прошлом до сих пор скрыта от нас под нагромождением домыслов и идеологии. Я, а вы уже немного знаете о моей судьбе, изгнан из института, только потому, что хотел немного раскрыть загадочные страницы истории. Вот вы, Андрей, говорили о подземном бункере, где обнаружили золотые украшения, так и я изучаю подобную тему. Вот, почитайте дома, – Степан Васильевич протянул мне несколько листов. – Здесь моя статья, которая и послужила причиной всех бед. Я хотел опубликовать ее, однако все отказали. Почему? Никто не объяснил. Попытался всунуть в институтский сборник, так вообще уволили «по собственному желанию»!

– Я не люблю читать научные тексты. Перескажите своими словами, если не трудно.

– Хорошо, хорошо, но только завтра. Я устал, и сегодня у меня остались еще важные дела. Возьмите, полистайте дома, а завтра вечером поговорим о том, что не понятно. Да, извините, что прошу, но не могли бы вы, Андрей, одолжить мне пятьсот рублей?

– Конечно, конечно!

Я достал из бумажника тысячу и протянул старику.

– Вернете, когда сможете.

– Вот выручили старого человека, – благодарно пробормотал профессор. – А об остальном не беспокойтесь, я сегодня же позвоню куда надо.

Я попрощался и вышел. На душе стало легче, так как я, наконец, поделился информацией, рвавшейся наружу уже много дней. Но при всем этом профессор был столь любезен, что сумел не ответить ни на один мой вопрос, чем еще более озадачил меня.

Вернувшись домой, я первым делом взял в руки статью и честно сделал попытку прочитать её, но голова не желала цепляться за написанный тяжелым ученым языком текст. Поэтому я отложил чтение на потом, даже не подозревая, что тем самым еще больше осложнил себе жизнь.

Утром я проснулся как обычно в семь часов, умылся, принял душ и принялся ритмично жевать бутерброды под скучный аккомпанемент утренних передач. Из экрана на тарелку привычно вываливались трупы и катастрофы, но я уже свыкся с подобным напутствием перед началом рабочего дня и потому, как и миллионы москвичей послушно накачивался черной энергией. Сразу же после информации о столкновении на Проспекте Мира двух Мерседесов, Тойоты и Жигулей невнятная брюнетка, искусственно улыбаясь своему столь же невнятному коллеге-мужчине, радостно сообщила, что ночью на улице Подбельского был похищен известный ученый-историк профессор Марков. Сюжет сопровождался показом перевернутой с ног на голову квартиры. Молодой и жутко волновавшийся от общения с тележурналистами следователь, сбиваясь, рассказывал о том, что на квартиру напали с целью ограбления, так как никаких ценностей преступники не оставили. Куда делся профессор, следователь не знал, но самонадеянно обещал, что уже установлен круг подозреваемых и преступники скоро будут пойманы.

Не было ничего странного в отсутствии в квартире ценностей. Я-то видел, что Степан Васильевич жил очень стесненно и вряд ли мог скопить хоть что-нибудь. Очевидно, похитители искали что-то важное для них. Об этом явно свидетельствовала разруха в квартире. Я размышлял об этом и одновременно перещелкивал каналы, пока не остановился на очередной хронике происшествий. Там ночное преступление описывалось подробнее. Словоохотливая дама из пресс-службы управления милиции по-пионерски бодро сообщила, что соседи видели среднего роста мужчину тридцати лет, славянской наружности, в коричневых вельветовых брюках и темной матерчатой куртке, который вечером перед происшествием приходил к профессору. Найдены и сняты отпечатки пальцев подозреваемого в преступлении. Эти отпечатки уже проверяются специалистами для установления личности.