Текст книги "Новый горизонт"

После очередного насыщенного дня, проведённого в походе, хранительница отдыхала в своём временном жилище. Среди живописных западных утёсов, почти таких же тёмных, как и монолит, затерялся блеск огромных окон и солнечных панелей. Стены из толстого зеркального стекла скрывали трёхэтажный жилой комплекс. Охватив утёс со всех сторон, помимо северной, он вмещал десятки небольших уютных комнат и несколько просторных помещений. Массивные колонны из фрагментов самого утёса пронизывали дом и служили надёжными опорами. На первом этаже они также разграничивали длинный зал, отведённый общей кухне. Отсюда открывался вид на даль востока и западный рубеж. Зал южного крыла мерцал холодным светом множества экранов, на большем из которых отображалось Основание.

В наблюдении за теневой границей, сметающей ещё один прошедший день, хранительница задержала взгляд на последней оставшейся оранжерее, где сегодня впервые не зажглись вечерние огни. Вскоре завершив уединённый ужин и уже готовясь перебраться за один из мониторов, она заметила, как в сумраке лесной окраины вспыхнули две точки. Мерцая отражением кухонного света, они наблюдали за силуэтами жильцов.

Девушка неторопливо прошлась вдоль стеклянной стены зала, не сводя глаз с лесного гостя, который сразу же сосредоточился именно на ней. Неожиданное появление кота обеспокоило её, ведь она была уверена, что всех давно переселили в заповедник Альбиона. Ненадолго отойдя к шкафам, девушка отыскала рыбные консервы и открыла банку покрупнее, затем помчалась к шлюзу.

Накинув лёгкий плащ, она вышла на платформу перед входом, но к тому моменту живые огоньки исчезли. Тогда она прошла по старому железному мосту, соединяющему одинокий дом и берег, однако обнаружила лишь опустевшие кустарники. Продолжая поиски, девушка всмотрелась в дымку леса, но ни движение, ни шорох так и не нарушили сумрачный покой.

Расстроенная бегством гостя, она всё же придумала решение и, торопливо найдя место, оставила приманку. Не забыв о пыли, девушка отстегнула капюшон и накинула на рыбу, а после придавила его камнем, защитив от ветра. Ещё раз оглянувшись, она направилась домой в надежде, что зверь вернётся ночью.

Едва проявившиеся звёзды исчезли за густыми облаками, и небо со стеной слились в единый монолит. Проводив угасшие созвездия, хранительница снова опустила взгляд на лес, где за всё время так и не блеснули две маленькие точки. Девушка со вздохом отступила от окна. Не успев устроиться в любимом кресле, она заметила наставника, выглядывающего из-за ряда мониторов и явно озадаченного её странным поведением.

– Что случилось? – поинтересовался он.

– Кот на берегу, – объяснила девушка. – Я думала, поймали всех. Видимо, он умело прятался, – тихо рассказала она, размышляя о судьбе лесного жителя.

– Собираешься его поймать? – больше не отвлекаясь от экрана, протянул литолог. – Пусть этим займётся кто-нибудь из заповедника. Сообщи им.

– Так и поступлю, если ещё не все уехали. И попытаюсь приманить его.

Кивнув, он всё же предусмотрительно добавил:

– Он немало времени прожил в лесу, вдыхая пыль. Долго ли ему осталось?

– Поэтому и нужно торопиться, – не сдавалась девушка, снова вглядываясь в сумерки.

– Будь осторожна, – убедившись в твёрдости её намерений, предостерёг литолог и надолго замолчал.

Увидев отблески экрана на стекле его очков, хранительница решила посмотреть, чем он занимается. Но не успела подойти поближе, как отблески исчезли, и, заглянув к нему, она увидела фоновый пейзаж со звёздным небом над бескрайней гладью пустоши.

– Любуешься пустыней?

– Почему бы нет?

Литолог снял очки и потёр уставшие глаза, затем добавил уже более серьёзным тоном:

– Мне нужно отдохнуть.

Она не помнила, когда в последний раз слышала от него подобные слова, и убедилась, что наставник действительно очень утомлён. Не отвлекая его долгими расспросами, она лишь поглядела ему вслед и занялась работой над отснятым материалом.

Колонна завершала долгий путь вдоль Нити. Разлом сужался к западу, пока вовсе не исчез, сменившись гладкими просторами, что предвещало скорое прибытие в долину. Теперь ровную поверхность нарушала лишь тонкая расщелина, которая тянулась от Северного моря. Развернувшись к юго-западу, корабли вскоре поравнялись с рельсовой дорогой и стали продвигаться вдоль неё, держась на безопасном расстоянии. С этого момента по ночам длинные составы, блистающие сотнями огней, словно световые стрелы, проявляли горизонт.

Пилот начал утреннюю тренировку с беговой дорожки. Уже привычно он бежал навстречу отражению, пока густые пылевые волны бились в стёкла. Но одна из них неожиданно болезненно обожгла воспоминанием. Двадцать лет назад он так же бежал навстречу чёрной мгле. И теперь пролетевшие сезоны показались далёким забытым сновидением, будто существовал лишь этот миг, где бег на месте ещё не прекращался. От того чтобы полностью поддаться неожиданной иллюзии, удерживало только отражение, в котором отчётливо виднелись прожитые годы. Отключив дорожку, он замедлялся с каждым шагом, пока вовсе не остановился, и теперь в молчании глядел на отражённый силуэт.

– Засыпаешь на ходу?

По соседней беговой дорожке неторопливо шёл механик, обративший на него свой сонный взгляд.

– Два сезона словно миг, – проговорил пилот, наблюдая, как с плавным отключением всех ламп со стёкол исчезают силуэты. – Чувство, будто до сих пор продолжается наш первый рейс. И не было разрыва в двадцать лет.

Друг пожал плечами.

– А ведь пустошь отняла у нас не меньше года, – протянул он. – Туда полгода и теперь обратно. Точно, и где-то в промежутке между рейсами затерялись наши жизни, – усмехнулся он. – Хорошо, что в каньон отправимся на поезде.

Пилот кивнул и пригляделся к тусклым точкам, замерцавшим в полумраке пасмурного утра. Гибридная машина мчалась вдоль путей, но вскоре нырнула в монолитную поверхность, выдав одно из множества укрытий. С запада плыл песчаный шторм.

К вечеру непродолжительная буря ослабела, оставив оседающий туман. Выбравшись на крышу и рассматривая пустошь, пилот обдумывал свой путь. Мгновенья жизни вспыхивали в памяти подобно крохотным пылинкам, переливающимся в воздухе. Теперь это были просто далёкие воспоминания, не властные над ним. Лишь одно так и не дало покоя. И с приближением к долине оно стало разгораться только ярче, возвращая мысли в день первого прикосновения к пределу. Темнота, преградившая дорогу и на всю жизнь поселившая в нём неясную тоску, будто утаила в себе нечто, способное однажды обернуть эту тоску светлой стороной. Но в тот далёкий день странник так и не сумел этого увидеть. Спустя годы он возвращался в те края, откуда начиналось его странствие, но всё ещё был в поиске и ощущал тяжесть незаконченного дела. Внутреннему взору открылся образ западной границы, и из темноты явилась массивная металлическая дверь. Он вновь стоял на древнем каменном мосту, который помнил очень смутно, отчего тот рассыпался под ногами и тонул в тумане бездонного ущелья, наполненного всплесками. Мысленно приоткрывая дверь, вместо незыблемой стены странник видел мглу, за которой ощущал просторы. Но хрупкий образ размытой безграничной синевы снова ускользал. Призрачные всплески растворились в быстро приближающемся шуме.

Обогнав корабль, десятки силуэтов устремились к горизонту, увенчанному алыми лучами вечернего светила. Спокойная погода позволила спуститься в пустошь, и гонка на электроциклах стала лучшим отдыхом от тесных коридоров. Трудно было оставаться на борту, когда каменная гладь притягивала неограниченным простором и ощущением предельной скорости, недостижимым среди лесов Кальдеры.

Провожая силуэты взглядом, пилот не удержал порыв последовать за ними. Стремительно тускнеющие небеса оставили немного времени, и он помчался в транспортный отсек. По пути к нему присоединился навигатор, освободившийся от своих обязанностей после преодоления опасных зон. Давно построенный маршрут строго по прямой вёл к краю монолита.

В погоне за неуловимым горизонтом мысли о былом утихли, и дорога оставила лишь пару основных задач – следить за количеством энергии и не угодить под гусеницы огромных транспортёров. Ровную поверхность, горящую алым отражением, нарушали только тени редких маленьких камней и тончайшая извилистая трещина, протянувшаяся от Северного моря. Мужчины то теряли её из виду, то вновь скользили по ней взглядами. Пилот увлёкся гонкой и не сразу обнаружил, что дышать становится трудней. И лишь почувствовав удушье, вспомнил, что давно не менял фильтр. Это заставило нажать на тормоза.

Мгновенно вырвавшись вперёд, навигатор сделал небольшой победоносный круг и остановился рядом. Но, поняв причину остановки, с беспокойством предложил немедленное завершение заезда. Обернувшись и не увидев кораблей, они поняли, что уехали слишком далеко. Тяжело вдохнув, пилот снял респиратор и поднял высокий воротник.

Развернувшись на восток, они снова ехали вдоль линии раскола, ставшей ориентиром. Но, неожиданно возникнув на пути, светлое вкрапление заставило пилота сбавить скорость и вернуться. Заинтересованный манёвром, навигатор проследил за взглядом друга, но так и не увидел, что же привлекло его внимание.

Склонившись над поверхностью, пилот достал из трещины один из множества застрявших в ней камней, но едва не выронил, когда неподалёку раздался оглушительный раскатистый гудок. Предупреждение призвало уступить дорогу появившемуся из тумана кораблю. Тяжело дыша и понимая, что пылевая туча не лучшее место для изучения осколка, пилот убрал его в карман. К тому же навигатор уже начал настойчиво сигналить, побуждая к продолжению пути.

Поднявшись в транспортный отсек, пилот первым делом бросился к металлическому шкафу, где облегчённо обнаружил ингаляторы и кислородные баллоны. Не говоря ни слова в попытке усмирить тяжёлое дыхание, он наконец показал другу необыкновенную находку – белый камень, схожий с тем, что на протяжении веков хранили жители Кальдеры.

Вечерняя заря разделила облака и пустошь бледной линией. По кают-компании расплылся мягкий свет десятков ламп. Ужиная у окна и увлечённо рассуждая о происхождении осколка, мужчины едва не пропустили долгожданное известие о скором возвращении в долину. Пилот с волнением подумал, что встретит завтрашний рассвет на границе монолита.

Эхо

Ранним утром, когда восточные холмы объял привычный рокот, запад только пробуждался. Но в доме на утёсах уже мерцал неяркий свет. На главном мониторе, как и прежде, отображалось Основание. Однако литолог был сосредоточен не на опыте. По экранам неспешно плыли тёмные пустынные пейзажи. Сопоставляя карты и снимки разных лет, он отмечал все изменения и присматривался к каждому разлому. Исследователь сам не имел отчётливого образа того, что пытается найти, но, перечитывая старинные архивы, считая кольца и проводя понятные лишь ему расчёты, исключал всё больше зон на карте. Порою некоторые проявляли интерес к его трудам, но день за днём для всех звучал один ответ: «Ещё не время».

Проведя очередную ночь за мониторами, он отстранился от стола и оглядывал далёкую монолитную границу, словно ожидая увидеть в ней ответ. Мир плыл перед уставшими глазами, и, неуверенно поднявшись, литолог устремился в сторону кухонного зала, где уже звучали голоса.

Хранительнице не хватило лишь минуты, чтобы застать его на месте. Раздвижные двери были приоткрыты, но за ними никого не оказалось. Однако мрачные изображения просторов сразу привлекли её внимание, словно призывая посмотреть поближе. Пройдясь по залу и остановившись неподалёку от стола, она разглядывала каменную гладь и тёмные хребты, размышляя, что за тайное исследование может проводить наставник. Но в одно мгновение экраны отключились.

– Ещё рано, – вернувшийся литолог старался одной рукой удерживать поднос с горячей кружкой и тарелками, в то время как вторая задержалась над клавиатурой.

– Чем ты опять занят? – не надеясь на ответ, она спросила скорее по обычаю.

– Не сейчас, – устало откликнулся наставник, дав понять, что расспросы бесполезны, и принялся искать место для подноса.

Хранительница всё ещё строила догадки и даже приготовила вопрос, но литолог, жестом призывая к тишине, уже спешил к окну. Явно что-то уловив и резко развернувшись, он помчался к выходу. Встревоженной девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Но тревога быстро сменилась радостным волнением. Едва выбравшись из шлюза, они отчётливо услышали тяжёлый гул, давно не раздававшийся над скованной землёй. Для тех, кто помнил отбытие колонны, сигналы прозвучали эхом прошлого. Вместе с волнами лёгких облаков к краю монолита приближались корабли.

С трудом осознавая, что видит Кальдеру наяву, пилот приблизился к обрыву. На первый взгляд, долина выглядела так же, как в момент прощания, – подобно сну, туманно и размыто. Будто он ещё не отходил от пропасти и только собирался отправиться на обратную сторону планеты. И снова глядя на холмистые просторы, окутанные дымкой и возвращающие в тот далёкий день, он утратил чувство прожитого времени. Будто всё, что осталось от его довольно долгой жизни, – этот миг на краю света, где воедино слились образы Земель Начала и живого мира, готового к последнему сезону. Это было то же чувство, что он испытал впервые оказавшись на обратной стороне и в пути, когда бежал навстречу буре. Теперь оно было не ново, но с не меньшей силой захватило его. И с ощущением пронёсшегося времени снова ускользнул ответ, который он так и не нашёл за горизонтом. Радость возвращения растаяла в давно знакомой, но всё ещё не понятой, тоскливой тени.

Серая земля востока открылась с отступлением утреннего сумрака, который будто бы вселился в вернувшегося странника. Перед ним предстала почти пустая площадь, прежде занимаемая населёнными районами. Но в предсказуемо тягостном пейзаже всё же нашлось то, что стало неожиданным. В основании одного северо– восточного утёса зияла огромная дыра, различимая даже с высоты стены. Она напоминала вход в тоннель. Размышляя над его предназначением, пилот отметил, что ему должно быть не один десяток лет. «Ведь какой смысл бурить его в разгар эвакуации? Тратить столько сил, ресурсов, – рассуждал он. – Но раз он здесь давно, его было бы сложно не увидеть. Вероятно, в прошлом он был чем-то скрыт». Но пилот заметил не только эту перемену. Никогда прежде на вершине не было такого жара.

Вместе с кораблями вернулась и уверенность, что всем удастся покинуть гибнущие земли вовремя. В ожидании погрузки на поверхности стояли целые кварталы, и владельцам блоков приходилось жить прямо на вершине. Это оказалось крайне неудобным из-за проблем с водоснабжением и температуры. К тому же главным опасением родителей было то, что дети, гуляя вблизи пропасти, могут пробраться за барьеры и сорваться с высоты. Но, несмотря на трудности, жизнь на грани мира пришлась по нраву многим, ведь отсюда открывался невообразимый вид. Для большинства это был первый и единственный подъём, поэтому переселенцы подбирались к самому обрыву, зная, что когда– нибудь расскажут об этих временах своим потомкам.

После спуска в нижний порт сотни прибывших заняли вагоны поезда. По пути сквозь рощу все уехавшие в раннем детстве ощущали себя так, словно очутились здесь впервые. Для них весь этот рейс был необыкновенным путешествием по непознанному краю. Но в тех, кто покидал долину взрослым, возвращение, помимо радости, пробудило и давнюю тоску. Прибытие на западную станцию и первые шаги по редколесью сопровождались восторженным молчанием. Рассматривая изменившийся пейзаж, пилот в раздумьях шёл к стоянке, пока затишье не нарушил сонный голос.

– Наконец-то можно будет выспаться, – протянул механик.

– Уверен? При таком-то шуме, – заметил навигатор, оглянувшись на восток.

– Такой спешки не было даже перед первым рейсом, – начал вспоминать механик и вдруг кивнул на силуэты в лёгкой дымке. – Погляди на них.

Молодая пара, опередившая всю группу, спешила на ближайший холм, чтобы рассмотреть окрестности, прежде чем их скроет наплывающая мгла. Они казались беззаботными, и этот рейс для них был просто приключением, а вовсе не прощанием.

– Хоть кто-то радуется, не переживая, что всё это исчезнет, – отстранённо произнёс пилот. – Здесь очень потеплело.

– Я бы сказал, слишком, – шумно выдохнул механик, закатывая рукава комбинезона.

Дорога к дому на утёсах пролегала через лес. Поднявшаяся пыль была видна издалека и заранее предупредила о прибытии. Гостей встретили жильцы, готовые помочь им с поиском свободных комнат. На ходу окинув взглядом просторный светлый зал, навигатор свернул к винтовой лестнице. Механик также поспешил наверх, решив начать хотя бы с непродолжительного отдыха. Тем временем пилота привлёк большой экран с мрачным видом Основания. Температура тонкой оболочки превзошла температуру монолита. Казалось, до последнего сезона опыта остались считанные дни. Размышления прервал тихий женский голос, на мгновенье показавшийся знакомым:

– Ещё не время.

Для хранительницы возвращение колонны стало особенно волнующим событием, ведь прибившие с обратной стороны казались инопланетными гостями, для которых обыкновенным было то, о чём она мечтала с детства. Заметив, что один из них остановился и проявил особый интерес к трансляции, девушка решилась с ним заговорить. Незнакомец обернулся. Он выглядел уставшим, будто бы не спал перед прибытием, но его ответ прозвучал довольно вежливо:

– Значит, ничего не пропустили. Вовремя вернулись.

Его голос показался неожиданно знакомым. Обняв рюкзак обеими руками, девушка в растерянности глядела на мужчину и пыталась вспомнить, могла ли видеть его прежде.

– Долго до начала? – полюбопытствовал пилот.

– Не больше месяца, – ответила она.

Судя по поведению мужчины, он не видел её раньше, но, казалось, в нём появилось некое сомнение. Он поставил сумку на пол, дав понять, что не торопится. Тогда девушка решила зайти издалека:

– Наверное, непросто вернуться перед тем, как мир исчезнет?

Пилот, всё это время стоявший к собеседнице вполоборота, повернулся и с интересом присмотрелся к ней.

Её слова нашли в нём отклик, ведь именно с такими мыслями он покинул этот край.

– Подмечено довольно верно, – согласился он. Видя его расположение, хранительница решилась расспросить:

– А как давно вы переехали? Как долго прожили в Альбионе?

На его лице появилась лёгкая улыбка, и он ответил:

– С самых первых дней.

После этих слов хранительница поняла, что он один из первооткрывателей. Осознание того, что она видит человека, прожившего два сезона на обратной стороне, пробудило ещё большее волнение. Новость о его давнем переезде подсказала, что едва ли они могли общаться в прошлом. Однако стоило ему вновь заговорить, и голос отозвался смутным чувством, будто бы однажды она не просто слышала его, но даже отвечала. К тому же и во взгляде было нечто притягательное, будто бы давно знакомое.

Догадываясь, что для неё он иноземный гость, пилот не скрывал улыбки. Хранительница, всё это время не сводившая с него пристального взора, осознала, что кажется навязчивой, поэтому смущённо отвела глаза и принялась рассматривать туманный берег в надежде вновь заметить остроухий силуэт.

Прервав неловкое затишье, на лестнице раздались шумные шаги, и, обернувшись, она увидела литолога, без интереса к окружающим спустившегося в зал. Проспав всё это время, он по-прежнему выглядел уставшим.

Бегло изучив внушительный запас продуктов, мужчина ограничился зелёным чаем и соевым батончиком, который сразу положил в карман. Он был готов вернуться в свою комнату, но, окинув кухню сонным взором и заметив девушку, сначала поприветствовал её. И только после неуклюже свернул к лестнице. Однако уже в следующий миг резко повернулся, едва не расплескав горячий чай, и удивлённо поглядел на прибывшего друга.

Несмотря на то, что в прошлом они выбрали разные пути, память о далёкой дружбе всё ещё жила. Хранительница наблюдала неожиданную сцену, где приветствие выдавало встречу не простых знакомых, но друзей, вместе переживших многие события. В скором времени они втроём устроились за столиком в самом спокойном месте зала, откуда открывался живописный вид на далёкое маленькое озеро. Однако последнее незанятое кресло пустовало всего несколько минут. Механик, уже успевший обустроиться во временном жилище, спустился на обед. Заметив, что пилот нашёл себе компанию, он занял место рядом с ним, непринуждённо поприветствовал его знакомых и поделился с другом своим радостным открытием:

– Видел? У них тут полно хлеба.

Заметив это раньше, пилот уже держал в руке мягкий ароматный хлебец и пытался есть неторопливо, чтобы лучше распробовать почти забытый вкус. Для жителей каньона подобные продукты оставались редкостью из-за отсутствия простора для полей. Тем временем механик заметил навигатора, спустившегося в кухню, и, махнув ему рукой, громко предложил присоединиться к ним. Дотянувшись до пустого кресла, стоящего у соседнего стола, нарушитель тишины придвинул его с резким скрипом, заставив всех поморщиться. Пилот развёл руками, дав понять, что это совершенно обычное явление. Улыбнувшись, хранительница понимающе кивнула.

– Без тебя бы я не справился, – извиняющимся тоном отшутился навигатор, перехватив у него кресло и стараясь не смотреть на сидящих за соседним столиком.

Знакомство не успело перетечь в беседу о проделанном пути. Мерцающее на экране Основание напомнило пилоту о найденной крупице. Он вынул из кармана белый камень, чем сразу привлёк внимание литолога.

– Думаю, тебе будет интересно, – уверенно сказал пилот.

Заметив, как переменилось лицо друга, он спешно объяснил:

– Нашёл в пустыне. Похож на камень из собрания. Тот осторожно взял находку. Шероховатость и необыкновенный светлый тон не оставили сомнений.

– Они одной природы, – произнёс исследователь, в этот миг забыв и об усталости, и о желании поспать.

Он понял, что настало время поделиться планами. Крутя в руке осколок, он ощущал, как эхо таинственной легенды наполняет зал, и, глядя на компанию, едва сдержался, чтобы не прочесть им лекцию, но ограничился коротким объяснением:

– Веками оставалось тайной происхождение горячего осколка, найденного в холодный сезон сна. Ответ заключён в том, что он был отколот не от монолита.

Видя озадаченные взгляды собеседников, литолог всё же не дал задать вопросов и продолжил:

– Каким бы ни было последнее пристанище того, кто сбросил камни с высоты, в его стенах могла существовать другая частица монолита, вероятно, отделённая обвалом. И осколок от неё.

– Всё это время ты пытался найти горы? – девушка была растеряна, но уже предвидела будущий ответ.

Наставник утвердительно кивнул, и она, расстроенная тем, что узнала об этом лишь сейчас, сдержанно спросила:

– Как успехи?

– Область поиска очень сократилась, но всё же точного ответа пока нет, – признал литолог и попытался объяснить значимость своих трудов:

– Мы не сможем наблюдать за опытом достаточное время и не увидим полный цикл. Но если другой камень существует и прекратил расти тысячелетия назад, застыв в недрах белых гор, он может показать, что ожидает монолит в далёком будущем, – на одном дыхании произнёс исследователь. – Что если ответ был известен древним странникам? Нам уже не узнать наверняка, зачем они принесли осколки. Но, возможно, они хотели рассказать, – он сделал непродолжительную паузу в поиске более подходящих слов, – предупредить о существовании ещё одного камня. Возможно, это маленький фрагмент или же целая разросшаяся глыба. И её необходимо отыскать.

– А если камень всё ещё растёт? – задумалась хранительница, захваченная этой волнующей идеей. – И однажды проникнет на поверхность сквозь разломы пустоши?

– В таком случае придётся его замуровать. До тех пор, пока рост не прекратится, – ответил не менее взволнованный исследователь.

Пилот чувствовал, как услышанное зарождает в нём тревогу, ведь до этого момента он и не думал о возможности существования других камней. Непродолжительную паузу неожиданно нарушил навигатор.

– Взрыв в море добавил пустоши немало новых трещин. Обвалы могли открыть горные вершины, после чего бури разнесли осколки. Один из них в итоге оказался у нас на пути, – неспешно объяснил он, приближаясь к выводу. – Новые разломы могут помочь в поиске.

Утвердительно кивнув, литолог продолжал делиться планами, которые, похоже, обдумывал уже длительное время:

– После отъезда из Кальдеры следует отправиться в непродолжительную экспедицию. Сделав круг, вернёмся к рельсовой дороге. У нас в распоряжении будет гибридная машина, винтокрыл и большой запас продуктов. Я займусь организацией, осталось отыскать лишь экипаж, – он пристально оглядел сидящих за столом.

– На обратном пути нас сменит новая команда, – протянул пилот, размышляя над неожиданно предложенной поездкой. – Мы планировали вернуться в Альбион на последнем поезде, так что мы свободны.

– Снова в пустошь? – с сомнением спросил механик. – После рейса нужно отдохнуть.

– Но перед экспедицией у вас будет возможность задержаться здесь, – оживлённо предложил литолог. – Это место лучшее для отдыха.

– Ты, пожалуй, прав, – задумался механик. – К тому же здесь тепло. Так сколько у нас времени?

– С этого момента не больше пары месяцев. После находиться на краю будет невозможно, – пояснил литолог.

– Что ж, – протянул механик. – Мы должны были пробыть здесь месяц, но два, пожалуй, лучше.

– Он согласен, – заключил пилот. – Как и я.

Все разом повернулись к навигатору, сосредоточенному на обеде.

– Непростой маршрут наметился, – отозвался тот.

– Ты бы нам очень пригодился, – литолог не сводил с него пристального взгляда.

– Пожалуй, будет интересно, – ответил навигатор, поразмыслив. – Надеюсь, это место не граничит с Огненным кольцом?

– И я надеюсь, – глядя на него, вздохнул исследователь.

Постепенно разговор утратил нотки беспокойства и сменился обсуждением событий на разных сторонах планеты. Хранительница первым делом рассказала о проводимых ею съёмках. Тогда пилот ответил, что её голос показался удивительно знакомым, и теперь он понял, почему, ведь слышал его в фильмах о долине. Он сообщил, что рано утром начнётся его смена и было бы неплохо отвести пару часов сну, но пока не торопился покидать компанию, стремясь поведать об особенностях жизни Альбиона, в первую очередь об арке.

Тем временем хранительница поглядывала на него, надеясь, что удастся вспомнить, почему ей показалось, будто они когда-то виделись. Девушке нравилось слушать его спокойный голос и размеренную речь. Из-за этого она даже пару раз отвлеклась от его слов и попросила повторить, объясняя свою рассеянность усталостью. Ведь уже наступил вечер.

Стараясь больше не терять нить разговора, хранительница всматривалась в сумерки, нарушаемые лишь размытыми бликами на стеклянных стенах. Эти блики то появлялись, то снова исчезали, когда маленькие лампы плавно реагировали на движения жильцов, исследующих кухонные стойки и присматривающих что-нибудь на ужин. Иногда ей виделись две сверкающие точки, но, приглядевшись, вместо взора лесного обитателя она вновь разочарованно обнаруживала отблеск ламп.

Однако вскоре, поглядев на время, девушка вдруг поднялась и объявила:

– Мне пора. Осталось недолго до последнего южного рассвета, – она замолчала и сразу же исправилась:

– Точнее, первого и последнего заката.

Всё это время её рюкзак висел на спинке кресла, поэтому, быстро подхватив его, девушка помчалась к шлюзу. Никто даже не успел её окликнуть, и она стремительно исчезла за дверьми.

Улыбнувшись понимающе, пилот вдруг осознал, что и сам не отказался бы увидеть последнюю зарю. Долго не раздумывая, он встал из-за стола и попрощался. К тому же всем друзьям требовался отдых. Как, впрочем, и ему, но вопреки усталости он решил, что наблюдение за призрачным закатом станет лучшим завершением первого вечера в долине.

Густая мгла оседала на деревьях, но не задерживалась долго. Винтокрылы проносились над холмами, сметая пылевой покров и оставляя за собой мерцающие шлейфы. За лесной окраиной всё ещё сохранялся сумрак. Лишь свет фар огромных грузовых машин неспешно расплывался по дороге, огибающей высокий холм. Оставив у его подножия электроцикл и поднявшись выше, девушка немедля начала приготовление к важнейшей съёмке. Однако, уловив в многозвучном хоре юга приближающийся шум мотора, она всё же оглянулась в поисках преследователя.

Пилот остановился в отдалении от неё, стараясь не мешать. Но, убедившись, что замечен, решился подойти. Настраивая камеру и больше не глядя на него, девушка припомнила, что он собирался отдохнуть перед своей сменой, и услышала в ответ, что позже он так и поступит. Оглядывая сумрачный пейзаж, пилот признался:

– Едва нашёл дорогу. За эти годы лес очень изменился.

– Старые тропы заросли, – подтвердила девушка. – Порой сама их не узнаю.

Заставив обоих замолчать, из южной темноты пробилось едва уловимое свечение. Словно первые лучи готовились вырваться из-за горизонта. Даже вечерние часы не развеяли иллюзию.

– Возможно, мы живём в самое удивительное время, – шёпотом произнесла хранительница, взглянув на юг через объектив. – Но, наверное, такие мысли знакомы современникам любой эпохи.

– Уже наши ближайшие потомки не застанут ни долины, ни сезонов роста. Не увидят южного рассвета. Так что это время действительно особенное, – согласился с ней пилот. – И теперь дорог каждый миг.

– Мне будет не хватать этого края, – девушка не сводила взора со светлеющей границы, пытаясь удержать иллюзию утреннего неба. – Нам не спасти его, но память о нём будет жить.

Свечение разгоралось ярче, проявляя сотни силуэтов. Поднимаясь на холмы вблизи предела, жители готовились в последний раз увидеть южную зарю, что пробуждала их на протяжении всей жизни.

Девушка первой нарушила безмолвие:

– Должно быть, горизонт всегда прекрасен.

– Вот только откуда ни смотри, он будет неизменно далеко, – глядя на рубеж, пронизанный призрачным сиянием, пилот снова пребывал в мысленной погоне за неуловимой линией пустыни.

Он даже не заметил, как ненадолго оказался в кадре. Девушка запечатлела его одинокий силуэт, окружённый ореолом. Затем объектом съёмки стали жители Кальдеры, бесшумно замершие на холмах.

– В раннем детстве я жила на юге и была уверена, что по утрам вижу восход солнца, – поделилась девушка. – Этот свет – первое, что я помню в своей жизни.

Не упуская возможности продолжить разговор, пилот упомянул давнее предположение:

– Говорят, что тот, кто с детства видел южную зарю вместо темноты стены, ощущает мир иначе.

– Возможно, так и есть. Может быть, со схожим чувством жили наши предки, пока стены не закрыли горизонт, – задумалась хранительница и с любопытством поглядела на попутчика. – А для меня всегда было загадкой, каково всем тем, кто впервые увидел мир из приграничной тени.