Текст книги "100 знаменитых художников XIX-XX вв."

ДАЛИ САЛЬВАДОР
(род. 11.05.1904 г. – ум. 23.01.1989 г.)

Полное имя – Сальвадор Фелипе Хасинто Дали.

Выдающийся испанский художник, график и скульптор, один из крупнейших представителей сюрреализма.

Обладатель высшей награды Испании – Креста Карла III.

Автор книги «Тайная жизнь Сальвадора Дали» (1942 г.).

«Непредсказуемый, мятежный, не поддающийся приручению, логичный в фантазмах и безумный в логике. Он – живое воплощение сюрреализма», – писала о Сальвадоре Дали Д. Бона. Вся жизнь и творчество этого, пожалуй, самого скандального художника XX века были направлены на то, чтобы шокировать «разумных и нравственных людей», бросая вызов обыденности и морали. «Гениальнейший из гениев», каковым считал себя сам Дали, прожил жизнь по своему собственному сценарию, не подчиняясь «обычаям и правилам прочих людей».

Сальвадор Дали родился в испанском городе Фигерас в семье нотариуса. С раннего детства он чувствовал себя в семье «королем», «центром Вселенной». Самым любимым занятием мальчика было, нарядившись в карнавальный костюм, изображать короля. Семья жила довольно зажиточно, тем не менее, когда Сальвадору пришло время учиться, его отдали не в монастырскую школу, где обычно занимались дети состоятельных родителей, а в муниципальную – для беднейших. Юноше было всего шестнадцать, когда умерла его мать, к которой, по его словам, он относился «с религиозным обожанием». Впоследствии художник неоднократно говорил, что смерть матери была для него жесточайшим испытанием. Все же это не помешало Сальвадору в 1929 г. сознательно оскорбить память матери, представив на парижской выставке одну из своих картин, подписанную словами: «Я плюю на свою мать». Совершая эту эксцентричную выходку, стоившую ему разрыва с семьей, возможно, этот радикальный последователь ницшеанства в очередной раз примерял на себя «обличье «сверхчеловека», не признающего морали».

Стремление во что бы то ни стало стать самым лучшим, «явить гениальность, пусть даже в пороке» овладело Дали, когда он был еще мальчишкой. Сальвадор рано начал рисовать, позднее всерьез увлекся импрессионизмом, пуантилизмом, кубизмом, с интересом открыл для себя искусство итальянских футуристов. Юноша брал уроки живописи у Хуава Нуньеса и даже принимал участие в коллективной выставке каталонских художников. В 1922 г. восемнадцатилетний Дали поступил в Мадридскую высшую школу изящных искусств. Преклоняясь перед талантом великих французских и испанских художников Гойи, Веласкеса, Вермера, Сальвадор много времени проводил за копированием их полотен. С «маниакальной тщательностью» он изучал искусство живописи, надеясь, что и в школе ему будет у кого поучиться. Но всего лишь через год начинающий художник сделал для себя вывод, что его учителя «знают неизмеримо меньше, почти ничего не смыслят и вовсе ничего не умеют».

До своего второго и окончательного исключения из школы, произошедшего в 1926 г., Сальвадор жил в студенческой резиденции, где подружился с Луисом Бунюэлем и Федерико Гарсиа Лоркой. Между эгоцентристом Дали и человеком «добра и света» Лоркой, людьми крайне не похожими друг на друга, установились теплые искренние отношения, основанные на взаимном понимании и поддержке, что не так уж часто встречается, тем более когда речь идет о двух гениях. Близкая дружба с выдающимся испанским поэтом, длившаяся более шести лет, наложила отпечаток не только на формирование характера Дали, но в некоторой мере и на его искусство. В своем творчестве Ф. Г. Лорка следовал «традициям изначальной двойственности испанского искусства», в котором совмещались «тайна и формула», «традиционное и ученое искусство». Дали же в своих картинах пытался превратить тайну в загадку, чтобы потом разгадать ее. «Только тайной мы живы. Только тайной…» – подписал он одну из своих ранних работ.

В 20-е гг. в поисках собственного стиля молодой Дали все более склонялся к новому, дотоле неведомому в искусстве и литературе течению – сюрреализму, представители которого считали, что «бессознательное и внеразумное начало олицетворяет собой ту высшую истину, которая должна быть на земле». Некоторое влияние на художника оказала метафизическая живопись одного из прямых предшественников сюрреализма – итальянского мастера Джорджо де Кирико. К этому времени Дали уже великолепно владел академической манерой, техникой импрессионизма, приемами кубистов, используя их «на свой манер». В эти годы он не только писал портреты, натюрморты, композиции, но также создал декорации к драме Ф. Г. Лорки «Мариана Пинеда», участвовал в съемках фильма Л. Бунюэля «Андалузский пес». Но лишь в единичных работах этого периода талант художника проявился в полной мере. Среди ранних произведений Дали наиболее примечательны картина «Корзинка с хлебом» и «Автопортрет с рафаэлевской шеей», в котором художник стилизует свой облик под старинные портреты.

С момента появления первых сюрреалистических полотен «Великий мастурбатор» и «Первые дни весны» (1929 г.) в жизни художника начинается период зрелого самостоятельного творчества, который, по мнению многих критиков, является к тому же и самым плодотворным. Этот год ознаменовался для Дали не только переходом его творческих поисков в новое качество, но и переменами в личной жизни. В Кадакесе он познакомился с французским поэтом Полем Элюаром и его женой Галой – Еленой Дмитриевной Дьяконовой, которую полюбил до безумия. Боготворимая Дали «Галарина» стала его верной спутницей до конца своих дней. «Гала неотделима от Сальвадора, – писала Д. Бона в книге «Гала». – Являясь Вдохновительницей в той мере, что художник черпает в ней силы для существования, она намного больше, чем муза. Дали называет Галу Ангелом равновесия. Она руководит его поступками, им самим, его мыслями». Всю свою жизнь Дали не переставал говорить о пылких чувствах к обожаемой женщине: «Я люблю Гала больше, чем отца, больше, чем мать, больше, чем Пикассо, и даже больше, чем деньги». Он идеализирует Галу, видя в ней «какое-то сверхъестественное создание, богиню, упавшую с небес, излучающую неизвестно какие потусторонние образы». «Если бы я мог, – говорил художник, – я тысячу раз снимал бы и надевал туфли на ноги Гала». Изображая жену в своих многочисленных живописных полотнах, Сальвадор Дали создает Галарине настоящий памятник. «Гала и "Вечерний звон"», «Гала молитвенная», «Галарина», «Атомная Леда» – это лишь немногие из картин, которые Дали посвятил своему Ангелу равновесия.

Переехав в 1930 г. в Париж, он пережил тяжелую депрессию. Склонный «к нарциссизму, аутоэротизму и параноидальным галлюцинациям», молодой художник связывал свое спасение с появлением в его жизни Галарины – женщины, которая не только не пыталась изменить его образ жизни, а, напротив, приняла все его безумные идеи и выходки, даже «самые нелепые и ужасные из них».

Став приверженцем сюрреализма и принимая участие в многочисленных выставках, кружках и движениях этого направления, Сальвадор Дали все равно оставался одиноким художником – как «существо асоциальное» он не слился, не сблизился с другими. «Одержимый живописью и фанатично преданный искусству, Дали был изначально внутренне одинок и мучительно неловок в общении. Он был, что называется, не от мира сего», – вспоминал один из его друзей. В начале 30-х гг. гений сюрреализма написал «Постоянство памяти» (1931 г.), «Сон», «Мрачную игру» (обе в 1932 г.), «Архитектонический «Анжелюс» Милле» (1933 г.), создавая их, как и последующие свои произведения, под девизом: «Открыть все двери иррациональному». Свой творческий метод Дали назвал «параноидально-критическим», подчеркивая этим определением, что болезненное сознание проверяется трезвым критическим разумом. Многие из критиков отмечают в его картинах «жесткое, рациональное начало как нечто негативное», но большая их часть почти не замечает этого, прикованная «общей иррациональностью, видимой «случайностью» образов, создаваемых художником. Эти произведения, в которых переплелись «сон и явь, бред и действительность», как сновидения, нуждаются в толковании. Один из шедевров сюрреализма «Постоянство памяти», проданный, кстати, в первый день появления на вернисаже, изображает необычные, мягкие, стекающие часы. В реальной жизни это увидеть невозможно, но вполне возможно увидеть во сне. Не случайно «король сюрреализма» почти всегда принимался за холст сразу же после утреннего пробуждения, а иногда и среди ночи, когда мозг еще находится во власти бессознательного. Еще в годы учебы художник увлекся сочинениями классика психоанализа Зигмунда Фрейда. Небезосновательно считается, что именно Дали был чуть ли не главным проводником фрейдистских взглядов в искусстве XX в. Из современных художников он стал единственным, кто смог увидеться с престарелым, больным и замкнутым Фрейдом в его лондонском доме в 1936 г. По признанию самого Дали, для него «мир идей Фрейда означал столько же, сколько мир Писания означал для средневековых художников или мир античной мифологии – для Ренессанса». Неудивительно, что многие из картин Дали, во всяком случае, «Сон» (1932 г.), «Предчувствие гражданской войны» (1936 г.), «Искушение святого Антония» (1946 г.), «заставляют вспомнить о фрейдовском мифе, его "Эросе и Танатосе"».

Сюрреалистические полотна начала 30-х гг., появившись на парижских художественных выставках, принесли своему создателю первый настоящий успех. В газетах стали появляться статьи, посвященные эпатажному испанцу и его верной спутнице. «Быть сюрреалистом на манер Дали» становится на Западе модным, что прежде всего означает быть «экстравагантным, забавным, провоцирующим и абсолютно, до гениальности, бесполезным». В это время Сальвадор не только пишет картины, но и изготавливает множество сюрреалистических предметов, не приносящих никакой или почти никакой пользы: обнаженные восковые манекены, покрытые насекомыми; туфли на пружинах; калейдоскопические очки для машины и др.

В 1934 г. после череды разногласий Дали исключают из группы сюрреалистов за «прославление гитлеровского фашизма». Зная, что рано или поздно это должно было произойти, Дали поспешил ускорить разрыв, выставив в Салоне «Независимых» огромное скандальное полотно «Загадка Вильгельма Телля» с изображением Ленина в смешном, непристойном виде. Но даже после изгнания из рядов сюрреалистов С. Дали продолжал настаивать на своей принадлежности к течению, считая, что он «единственный сюрреалист, достойный этого имени». В своих дневниковых записях он не раз возвращался к теме «своего абсолютного превосходства над всеми лучшими художниками, писателями, мыслителями всех времен и народов». Пожалуй, лишь к Рафаэлю и Веласкесу художник относился с ноткой снисходительности, позволяя занять им «место где-то рядом с собой». Даже похвалы, адресованные самому Фридриху Ницше, радикальным последователем которого являлся Дали, в его устах звучали как «комплименты монарха своему любимому шуту».

Оставив ряды сюрреалистов, Дали уехал в Испанию – страну, где он неизменно обретал «вдохновение и силу, необходимые для творчества». В 1934 г., после начала волнений в Барселоне, вызванных провозглашением независимости Каталонии, Дали вместе с Галой покинул испанскую деревню и возвратился в Париж. Там, «весь во власти тревожных мыслей», художник написал картину «Предчувствие гражданской войны», в которой ярко выразился его трагический дар. Картина, изображающая на фоне предгрозового неба чудовищную «конструкцию» из сцепленных частей человеческого тела, которые, по словам автора, «удушают друг друга в приступе безумия», обладает огромным антивоенным пафосом. Во второй половине 30-х гг. родились подлинные шедевры сюрреализма, – «Осенний каннибализм» и «Испания», в которых художник вновь проявляет себя не только как творец, обладающий потрясающим воображением, но и как необыкновенно талантливый колорист и рисовальщик. Его творчество расцвело в полную силу.

Становясь преуспевающим художником, Дали еще более расширил свою деятельность, украшая витрины магазинов, рисуя в своей неподражаемой сюрреалистической манере эскизы платьев, шляп, украшений и даже диванов.

«Сюрреализм не искусство, но образ жизни», – провозглашал Сальвадор. В эти годы художник в сопровождении своей неизменной Музы, «тайной советницы» Галы, много путешествует, неоднократно посещая Италию, Австрию, Англию. В 1940 г., когда Франция вступила в войну с Германией, супруги уехали на юг, в Бордо, а затем переехали в США на долгих восемь лет. Здесь мастер создал композиции «Мед нежнее, чем кровь» (1941 г.), «Жирафы в огне» (1942 г.), «Лицо войны» (1941 г.), навеянные опустошающими планету конфликтами, а также «Рождение Нового Света» (1942 г.) и «Поэзия Америки» (1943 г.), в которых чувствуется «чарующее влияние» Америки.

В этот период в творчестве Дали наступил поворот, который сам художник объяснил словами: «Я намерен обратиться к классике». Здесь же, в Америке, он написал свою автобиографию, что было довольно редко для человека, которому нет и 40 лет. «Обычно, – пояснял Дали, – писатели составляют свои мемуары, уже достаточно пожив, к концу существования. В противоположность всем, мне показалось, что умнее будет сначала написать мемуары, а затем их прожить». «Тайная жизнь Сальвадора Дали», посвященная «победоносной богине Гале», была опубликована в 1942 г. в США, а спустя 10 лет – во Франции.

С огромным успехом в США проходили многочисленные выставки художника, организованные Музеем современного искусства. Америка полюбила «безрассудного испанца» и его творчество, обрушив на живописца настоящий «дождь из зеленых банкнот». Но в 1949 г. Дали покинул США, возвратившись в Испанию, в Порт-Льигат, где занялся разработкой религиозной тематики. Большинство картин этого периода изображает вознесенную в ранг божества Галу, которая, даже постарев, не прекращает вдохновлять художника. «Портрет Галы в шарах», «Христос Гала», «Ангел Порт-Льигата» (1952 г.), «Святая Елена в Порт-Льигате» (1956 г.) – все эти полотна представляют жену художника в образе Богородицы, Елены или ангела. В своих произведениях Дали вновь и вновь отдает дань благодарности любимой женщине за ее «повседневное героическое самоотречение».

Начиная с середины 60-х гг., художнику в течение 10 лет позировала экстравагантная красавица Аманда Лир, которую художник изобразил в картинах «Анжелика и дракон», «Святой Георгий и девушка» (1970–1974 гг.) и многих других. В союзе Аманды Лир и Сальвадора Дали многие видели скандальный оттенок, но, несмотря на это, нет сомнений в том, что «исключительной» женщиной для художника всю жизнь оставалась Гала. В 1982 г. судьба нанесла Сальвадору Дали непоправимый удар – он лишился своего ангела-хранителя. Гала умерла в возрасте 88 лет. Месяц спустя после ее смерти король Хуан Карлос наградил художника Крестом Карла III и пожаловал ему титул маркиза. Мэтр, в знак благодарности Испании, преподнес в дар государству последний большой портрет усопшей «Три славные загадки Галы».

Дали скончался спустя семь лет после смерти жены. Последние годы жизни, проведенные без нее, художник, словно «живой призрак» провел в своем музее, в старой башне «Torre Calatea». С марта 1983 г. он навсегда отказался от кисти и карандаша. Картины «Котлеты и спичка», «Китайский краб», «Ласточкин хвост» стали последними работами выдающегося мастера XX в.

«Единственное различие между мной и безумцем в том, что я не безумен», – так не однажды говорил о себе Сальвадор Дали. Его жизнь представляла собой уникальный миф, который художник сам создавал на протяжении долгих лет. С годами интерес к незаурядной личности Сальвадора Дали, к его мифической, легендарной жизни и творчеству не только не ослабевает, а, напротив, растет. В нашей стране произведения Дали особенно популярны, так как многие годы гениальный сюрреалист считался у нас не более чем представителем «буржуазного модернизма».

ДЕГА ЭДГАР
(род. 19.07.1834 г. – ум. 26.09.1917 г.)

Полное имя – Эдгар Илер Жермен Дега.

Известный французский живописец, график и скульптор.

«Самый скромный и одинокий мастер XIX века, не имевший ни преданных учеников, ни сильных покровителей. Это индивидуалист и отщепенец, творивший не для общества, а для самого себя», – сказал об Эдгаре Дега русский ученый Я. А. Тугенд-хольд. Действительно, замкнутость этого художника с мировым именем была поистине легендарной. Отшельнический образ жизни живописца, его пренебрежение и даже презрение к славе, «почти болезненная полугордыня-полускромность» способствовали тому, что о личности Дега известно гораздо меньше, чем о ком-либо из его соратников. «Я хотел бы быть знаменитым и неизвестным», – сказал как-то сам художник.

Родился Эдгар Дега в Париже в респектабельной аристократической семье банкира Августа де Га. Его мать была креолкой из Нью-Орлеана. Детство мальчика можно назвать благополучным и спокойным. Во время учебы в лицее Людовика Великого Эдгар серьезно увлекся рисованием. По разрешению отца в одной из комнат он организовал мастерскую. Август де Га познакомил сына с известными коллекционерами Наказом, Эдуардом Вальпинсом, с гравером и художником Грегорио Сутзо. В 1853 г., уже имея степень бакалавра, юный Дега поступил в мастерскую живописца Феликса-Жозефа Барриаса. В это время в кабинете эстампов Императорской библиотеки начинающий художник копировал гравюры Мантеньи, Дюрера, Рембрандта. Тогда же он написал свое первое живописное произведение – портрет деда по материнской линии Жермена Мюссона. В том же году Эдгар стал студентом правоведческого факультета Парижского университета. Но, увлеченный искусством, через год, вопреки воле отца, он оставил учебу в университете, после чего стал заниматься в мастерской Луи Ламмота, ученика Энгра.

В 1854 г. Дега двадцатилетним юношей поступил в Парижскую школу изящных искусств. Он сблизился с Энгром, мастерство которого не только восхищало Эдгара с детства, но и оказало огромное влияние на его дальнейший творческий путь. «Вот художник, который мог бы посвятить всю свою жизнь только тому, чтобы нарисовать одну женскую руку!» – сказал однажды о своем кумире молодой художник. Впоследствии Дега, как и почтенный Энгр, неизменное внимание в своих картинах уделял точности, ясности и выразительности рисунка, по-своему развив традиции своего наставника.

Эдгар умело копировал сначала в Париже, а затем и в Италии, которую неоднократно посещал, картины Пуссена, Энгра, Гольбейна, Беллини, Тициана, Рафаэля. Его копии настолько точно выполнены, что с трудом отличимы от оригиналов. В Италии молодой живописец посетил Флоренцию, Рим, Неаполь, где изучал искусство мастеров Возрождения. В это время художник не только копировал знаменитых живописцев, но и создавал свои собственные работы, выдержанные в традиционной «академической» манере, в которых темная красочная гамма оживлена лишь несколькими яркими цветовыми пятнами («Портрет госпожи Морбилли, сестры художника»). Тогда же у художника появилась работа, в которой он впервые обращается к современной тематике, к «живой действительности» («Нищенка»).

Вернувшись на родину после очередного путешествия по Италии, Дега открыл свою мастерскую. В начале 60-х гг. он создал портреты Леона Бонна, Терезы де Га, «Автопортрет в расстегнутой блузке», «Голова женщины». Эти работы стали первым «вполне самостоятельным и зрелым выступлением художника». Кроме того, он написал несколько исторических» полотен, почти полностью отвечающих принципам классической школы («Молодые спартанки», 1860 г.; «Семирамида», 1861 г.; «Эпизод средневековой войны»). Правда, вопреки всем академическим требованиям, Дега придал своим античным героям облик современных людей.

В 1865 г. художник впервые выставился в Салоне, представив свою картину «Эпизод средневековой войны» и получив похвальный отзыв Пюви де Шаванна. Эта выставка, как и все последующие, где он демонстрировал свои работы, была выставкой художников-импрессионистов. Большинство искусствоведов и связывают его творчество именно с импрессионизмом, называя живописца одним из ярчайших представителей этого направления. Другие считают, что, в отличие от импрессионистов, Дега никогда не стремился к изображению пейзажа, являющемуся основой, на которой возник этот художественный метод. Мир природы был для него гораздо менее ценен, чем «человеческая комедия». Живописец работал в основном в мастерской, а не под открытым небом, предпочитая писать жанровые сцены, фигурные композиции и портреты. У него никогда не возникало стремления передать в своих картинах «поэзию трепетной воздушной дымки», как это делали импрессионисты, его больше привлекали эффекты искусственного освещения.

Тем не менее в 60-е гг. Эдгар Дега очень сблизился с импрессионистами. В 1861 г. он познакомился с Эдуардом Мане, и между художниками завязалась своеобразная «дружба-вражда». В 1865 г. Дега написал портрет Мане с женой, играющей на фортепиано, и подарил его своему другу. Однако тому не понравилось изображение жены, и правую часть холста он отрезал. Оскорбившись, Дега забрал портрет обратно и еще долгое время был в ссоре с Мане. «Даже когда Дега и Мане не ссорились по-настоящему, – писал Д. Ревалд в «Истории импрессионизма», – они все-таки имели зуб друг на друга. Мане никогда не забывал, что Дега все еще продолжал писать исторические сцены, в то время как он сам уже изучал современную жизнь, а Дега гордился тем, что начал писать скачки задолго до того, как Мане открыл этот сюжет». Эдуарду Мане принадлежит и такое высказывание по поводу Дега: «Ему не хватает естественности, он не способен любить женщину, не способен ни сказать ей об этом, ни даже что-либо сделать».

Все же в кафе Гербуа, которое в 60-е гг. было излюбленным местом встреч молодых новаторов в искусстве (Ренуара, К. Моне, Базиля, Сислея, Э. Дюранти), Дега «был ближе всех к Мане и по своим вкусам, и по остроумию, которым был так щедро одарен». Он часто бывал в этом кафе, но, как человек замкнутый и нелюдимый, большую часть времени предпочитал проводить за работой, а не в спорах о судьбах искусства. Этот период в творчестве Эдгара Дега знаменателен тем, что художник оставил историческую живопись и всецело обратился к современным сюжетам. Его все больше привлекает тема скачек. Удивительно точно он передает в своих работах характерные жесты и позы всадников, мимолетные движения лошадей. Художник умеет выявить такие моменты движения, которые дают зрителю ощущение «развития во времени изображенной в картине действительности». Поэтому картины Дега – это не просто изображения обычных жанровых сцен, а удивительно динамичные и напряженные композиции. Многие из картин, которые раскрывают тему ипподрома, принадлежат к числу лучших работ художника («Раненый жокей», 1866 г.; «Жокеи перед трибуной», 1870 г.; «Проездка скаковых лошадей», 1880 г.).

Еще одной основной и излюбленной темой в творчестве художника являлся театральный мир. К ней Дега, завсегдатай театра, подошел совершенно неожиданно для своего времени. Его привлекала не только и не столько праздничная атмосфера театра, сколько его будничная жизнь, каждодневный труд артистов. Живописец изобразил в своих картинах и рисунках то, что наблюдал на спектаклях, репетициях, в гримерных, фойе («Певица с перчаткой», 1878 г.; «М-ль Фиокр в балете "Источник"», 1868 г.; «Зеленая певица», 1884 г.). Важнейшее место в искусстве Дега занимает так называемый «балетный» цикл. Страстный любитель балета, Дега стал первым европейским художником, кто абсолютно по-новому изобразил представительниц этого вида искусства. Рисуя танцовщиц, художник стремился запечатлеть не «показное представление, а то, что ему предшествует и что связано с ним – учение, туалет и отдых балерины» («Танцовщицы на репетиции», «Танцовщица у фотографа», 1878 г.; «Ожидание», 1880 г.; «Две танцовщицы», 1898 г.).

Вершиной не только «балетной» темы, но и всего творчества Дега является картина «Голубые танцовщицы» (1897 г.), относящаяся к поздним работам художника. Это полотно было написано пастелью, которую мастер очень любил, так как при работе ею линия и цвет составляют единое целое. Здесь само радужное мерцание чистых тонов, переданное в различных ракурсах движение танцовщиц вызывают мелодию танца. Композиция этой картины, как и многих других, свободна и кажется фрагментарной – Дега как бы «срезает сбоку» часть фигур, якобы не умещая их в поле зрения. Часто эта манера художника «обрезать» людей и предметы вызывала смех у критиков и обвинения в «неумении» уместить на полотне желаемое. Они не понимали, что тем самым он стремился дать разбег воображению зрителя, которое «дорисует» недостающее по собственному усмотрению.

Дега стал первым из художников, отображающим в искусстве «своеобразие движений людей в зависимости от их профессии». Он писал не только жокеев, балерин, танцовщиц, но и прачек, гладильщиц, модисток. («Модистки», 1882 г.; «У модистки», 1885 г.; «Гладильщица против света», 1882 г.; «Гладильщицы», 1884 г.; «Прачки, несущие белье», 1877 г.). «Эти розовые краски тела среди белизны белья, среди молочного тумана газа – прелестнейший предлог для белокурого и нежного колорита. И Дега показывает нам прачек одну за другой, выражаясь при этом как бы на их же языке и технически уясняя нам их приемы», – писал Эдмон Гонкур.

В 1880-е гг. живописец часто изображает обнаженных женщин – моющихся, вытирающихся, причесывающихся («Перед сном», 1883 г.; «После ванны», 1883 г.; «Утренняя ванна», 1890 г.). Дега, придерживающегося очень консервативных взглядов в личной жизни, как художника очаровывала и привлекала красота женского тела. Отдавая «обильную дань» излюбленному жанру французской живописи, он, тем не менее, изображал обнаженных женщин совершенно иначе, нежели его предшественники. Написанные им женские образы, полные характера и жизни, художник резко противопоставил «шаблонной и слащавой академической наготе». «До сих пор, – говорил Дега, – нагота изображалась в таких позах, которые предполагали наличие свидетелей. Мои же женщины – честные человеческие существа, не имеющие никаких интересов, кроме тех, что вытекают из их физического положения. Вот одна из них: она моет ноги. Это все равно, как если бы было подсмотрено в замочную скважину».

Цикл работ художник посвятил и обитательницам публичных домов. Серия монотипий, известная под названием «Сцены в закрытых домах», состоящая из пятидесяти листов и найденная уже после смерти художника, шокировала его близких и сбила с толку почитателей таланта живописца. Некоторые из них увидели в этой серии «сексуальную сублимированную навязчивость» Дега. Возможно, высказывание Э. Мане о том, что Эдгар «не способен любить женщину», небеспочвенно. Сюзанна Валадон, неоднократно позировавшая Дега, на вопрос, была ли она любовницей художника, ответила: «Я – никогда! Он слишком боялся! Никогда мужчина не делал мне столько комплиментов по поводу моей кожи, моих волос, моих мускулов акробатки. Он хвалил меня так, как хвалил бы лошадь или танцовщицу… Его восхищение было исключительно духовным…» Всю свою жизнь Дега так и оставался одиноким: он ни разу не был женат и не имел детей.

В 1875 г. живописец, чтобы спасти брата Ашиля де Га от разорения, был вынужден продать свою коллекцию произведений старых мастеров, которую начал собирать еще в 60-е гг. Лишь в конце 80-х гг., заплатив долги брата, он смог вновь заняться своей коллекцией, лучшую часть которой составили полотна Эль Греко, Энгра, Делакруа, Э. Мане, Гогена, Писсарро и работы японских ксилографов.

С конца 1870-х гг. Дега все чаще предпочитает работать в технике пастели. К сожалению, у него все больше ухудшается зрение, проблемы с которым обнаружились еще в те времена, когда он в период франко-прусской войны служил в артиллерии. С каждым годом художник видел все хуже и потому был вынужден совсем прекратить писать маслом. В 1904–1906 гг. Дега почти ослеп, но продолжал писать крупноформатные изображения балерин. Когда и это стало невозможным, он обратился к скульптуре. Из воска и глины Дега лепил жокеев и балерин, фигурки обнаженных, с болью называя это «ремеслом слепого». С 1912 г. он уже работать не мог. Умер художник 27 сентября 1917 г., его прах был похоронен на кладбище Монмартр.

Эдгар Дега не создал своей школы, для этого он был «слишком большим индивидуалистом». Но «от него пошли» такие известные художники, как Тулуз-Лотрек, Боннар, Вюйар. Творчество Дега оказало воздействие и на Винсента Ван Гога, Анри Матисса, Ван Донгена. В своих произведениях он изобразил все то, что до него в искусстве долгое время считалось запретным и уродливым: окружающую реальность без прикрас, живой быт.

Одинокий, «закрытый» для окружающих, Дега жадно любил жизнь, желая «все узнать, со всего сорвать покровы». Недаром, исследуя его творчество, Я. Тугендхольд написал о художнике: «Отшельник-мизантроп, почти отщепенец, презирающий общество, Дега неудержимо влюблен в жизнь, в самый процесс жизни, во все ее извивы и гримасы, во все то, что для других скучно и банально, а для него всегда прекрасно и таинственно, – ибо он Художник. Этому приятию мира и учит нас его вечное искусство».