Текст книги "Капкан. Спасет только любовь…"

Ульяна молчала, она видела, как переменился ее муж. И это было только начало ее грязного дела. Затем она сделала все, как говорила ей колдунья, в отношении своего сына. Она даже нашла одного из бывших друзей своего сына, спившегося Василия, сына кухарки из местной столовой, напоив, она убедила его, чтобы он тут же, написал письмо Ивану о том, что его подруга, Валентина, гуляла без него и что ребенок это не его. Ульяна быстро выхватила письмо из рук опьяневшего друга, спрятав его в карман фартука. На следующий день она отправила это письмо своему сыну отдельным конвертом, подделав почерк.

Валентина зашла домой, неся в руках очередное письмо от Ивана. Глаза ее светились радостью и счастьем. Она тихо прошла в комнату и села на край кровати, рядом в детской кроватке посапывала их с Иваном дочь Светлана, ей было почти четыре месяца, светлые кудри раскинулись по подушке, она улыбалась во сне. Валентина быстро открыла конверт и стала читать письмо. По мере углубления в текст письма, ее лицо стало меняться, она побледнела, и ее синие глаза наполнились слезами, письмо выпало из рук, не помня себя, Валентина упала на кровать и разрыдалась, разбудив дочь.

В этот день с утра на сердце у Татьяны, матери Валентины, было неспокойно, предчувствие каких– то событий тяжестью ложилось на него. Отпросившись у бригадира, Татьяна решила сбегать домой, посмотреть все ли в порядке. Она быстро добежала до дома; забежав во двор, услышала плачь внучки Светланы, бросилась в дом. Татьяна быстро вошла в комнату, на кровати она увидела плачущую дочь, а рядом плакала внучка, на полу валялись конверт и письмо. Татьяна подняла письмо и стала медленно читать, беря на руки плачущую Светлану. Она села на кровать рядом с дочерью, держа в одной руке успокоившуюся внучку, а в другой письмо. Еще его не прочитав, Татьяна поняла, что случилось. Она знала, что рано или поздно это должно было произойти. Ульяна не оставит детей в покое, она постарается их разлучить.

Иван в своем письме обвинял ее дочь в неверности, отказывался от Светланы и пожелал, чтобы она свою жизнь устраивала без него, предупредил, что ответа не ждет, потому что даже читать ее письмо не будет. Круг замкнулся, не оставив пространства для раздумий и шанса все вернуть. Судьба черной полосой коснулась ее, Татьяну, она с горечью в душе осознавала, что и ее дочь страдает от этой черной полосы, и всему виной ненависть Ульяны к ней. А самое главное – все понимаешь, но исправить-то ничего не можешь. Татьяна встала с кровати, положив внучку в кроватку. Затем она подошла к рыдающей дочери, присела возле нее на кровать и стала гладить Валентину по разбросанным до пояса вьющимся волосам, давая ей возможность выплакаться. Она с грустью смотрела на вздрагивающие плечи дочери и вспоминала свою жизнь. Муж ушел из жизни рано, оставив ее с двумя малолетними детьми, а Николай, муж Ульяны, оказался, при всех своих достоинствах, слабым и бесхарактерным. Да, они любили друг друга, но что может женщина, если мужчина ничего не может решить?

Ничего. Зато злая и ненавистная Ульяна все решила за них. Татьяна вспомнила, что в последнее время Николая не узнает. Он сильно постарел, волосы – сплошной снег, осунулся. А глаза? Когда – то красивые, голубые глаза, стали тусклыми, а главное, в ее сторону больше не смотрят. При случайной встрече он отводит взгляд и бежит, едва кивнув головой. «Странно, что– то здесь не так. Но моя-то жизнь в большей ее части прожита, а вот жизнь дочери я не дам загубить», – думала Татьяна. До прихода Ивана оставалось девять месяцев, и за это время надо съехать отсюда подальше, чтобы все забыть. А вот куда, надо порешать. Но съезжать Татьяне не пришлось, сама судьба распорядилась по-другому. Близилась уборочная пора, из города нагнали грузового транспорта с молодыми ребятами. Вот и влюбился в Валентину один из приезжих водителей, молодой неженатый Алексей, высокий широкоплечий парень. Валентина долго не отвечала ему взаимностью, но Татьяна стала ее уговаривать, чтобы та обратила на Алексея внимание. По окончании уборочной Алексей приехал на такси за Валентиной и ее дочерью Светланой, прося руку и сердце и обещая любить обеих. Татьяна с радостью их благословила, при этом она видела холодность своей дочери, но вопрос был решен. Может быть, слюбится – стерпится, она не знала, как лучше.

Шел дождь вперемешку со снегом, Валентина еще немного постояла возле машины, затем открыла дверь и села в нее. «Волга» резко тронулась с места, оставляя позади себя две размытых дождем колеи.

***

Иван сидел за столом. Прошло два дня, как он возвратился домой возмужавший, совсем взрослый, молодой мужчина. Ульяна, мать Ивана, суетилась, старалась угодить сыну, подавая разные яства. Приход Ивана из армии отмечала почти вся улица, гостей было много. Молодые девчонки так и крутились рядом, заставляя обращать на себя внимание. Не было только одной Валентины, и поэтому Ивану было горестно на душе и пусто. Сидевший рядом отец подставлял разные тарелки с закуской, приговаривая: «Ты, сынок, закусывай, мать так все вкусно приготовила». Иван не узнавал отца, за два года он стал седым не по – возрасту, сильно постаревшим, да и мать что– то сдала, больше гнуться книзу стала. Иван еще немного посидел, а затем не выдержал и спросил отца:

А как наши соседи поживают?

Ты о Валентине? – переспросил отец.

Да, – Иван взял стопку водки и залпом выпил ее.

Да, Валентина, я слышал, вышла замуж за приезжего и уехала с ним, забрав дочь.

Далеко?

Не знаю, Ванюша, я ведь с ее матерью почти не общаюсь, – проговорил отец, держась рукой в области сердца. Что– то сердчишко стало пошаливать, пойду, полежу немного.– Николай встал из-за стола и, шатаясь, пошел в соседнюю комнату. Выпитая водка не действовала на Ивана, он больше замкнулся в себе, становясь угрюмым и неразговорчивым. Только одна девчонка, Любка, местная красавица, неутомимо старалась завлечь его, громко смеясь и приглашая танцевать. Иван неохотно подчинялся ей. После бурной гулянки Любка осталась ночевать у Ивана, утащив его на сеновал. Вот и судьба определилась, только вот настоящая она или нет? Только время может ответить на этот вопрос.

Прошло почти полтора года, Иван так и не женился, мучая тем самым свою подругу Любку. Однажды при очередном свидании, она стала его упрекать в холодности, в том, что он ее не любит, а любит свою Вальку. Иван, резко притянул к себе Любку, взял ее за подбородок и, глядя прямо в глаза, проговорил: «А это не твоего ума дело» и, быстро отпустив, развернулся и пошел прочь от нее. Любка не ожидала такого поворота дела, сначала замолчала, а потом бросилась за Иваном вслед, плача и окликая его. Но Иван шел быстро и даже ни разу не оглянулся. Только одно приходило на ум – это напиться до чертиков и забыться. Иван дошел до местного магазина, на пороге ему повстречался бывший друг Васька.

Привет Василий.

Привет, – ответил Васька.

Ты выпить хочешь? – спросил Иван.

А как же. Выпить я всегда хочу.

Подожди меня, я сейчас куплю бутылку, и мы посидим с тобой на берегу речки, вспомним былое. Иван зашел в магазин, там знакомая продавщица дала ему из – под прилавка бутылку и немного закуски. Василий, выпив вторую порцию, совсем захмелел. Он низко наклонил голову и стал плакать, размазывая грязными руками слезы по лицу.

Вань, ты знаешь, я ведь так виноват перед тобой, а ты меня еще и угощаешь, – Васька зашмыгал носом.

В чем ты виноват передо мной? – спросил Иван.

Да, ты знаешь…, – и Васька поведал Ивану, как он в пьяном виде поддался искушению и по настоянию тетки Ули, поверив ей, что Валентина неверна, написал другу письмо. -А на утро я понял, что сделал и прибежал к твоей матери, и потребовал письмо назад, но она меня прогнала, сказав, что никакого письма она не видела, но я– то знаю точно, что я писал, хоть был изрядно пьян. А потом, узнав, что Валентина забрала дочь и уехала, я понял, что письмо– то было.

Ивана Васькино признание как обожгло током.

Васька, так ты…., -у Ивана не было слов, ком в горле не давал говорить. Он быстро поднялся с травы, взял Ваську за грудки и так встряхнул его, ставя на ноги, а затем оттолкнул от себя. Васька кубарем покатился к самой воде, повторяя: «Так мне и надо».

Иван не бежал, а летел домой, посмотреть в глаза матери. Открыв калитку ударом ноги, он одним махом взбежал на крыльцо, а затем в дом. Мать стояла возле печки, готовила обед. Иван с порога крикнул:

Мать, как ты могла?

Ульяна быстро повернулась на крик сына, увидев его разъяренное лицо, она вся задрожала:

Что случилось, Ваня?

Это я должен спросить у тебя, что случилось? Так это ты сочинила кляузу на Валентину и разлучила нас?

Ульяна стояла, опустив седую голову, слезы душили ее. Она уже сильно переживала, что сын за полтора года так и не женился, стал баловаться вином. Да и муж стал ей безразличен, больной и никчемный. Грех, который она совершила, душил ее и не давал покоя.

Прости меня, сын, если можешь, я виновата, – покаялась Ульяна. – Мне так плохо, что если ты меня не простишь, я на себя руки наложу, – Ульяна разрыдалась, падая на пол. На крик вышел отец, шаркая ногами, он подбежал к жене, та, его отталкивая, билась в истерике, говоря всю правду о своем сделанном зле. Иван больше не мог слушать, он вышел во двор, закурил, обдумывая свой следующий шаг, после того, как он узнал правду. Только одна мысль жила в сознании– это разыскать Валентину и дочь Светлану и вернуть их, потому что жизнь без них для него уже не имела никакого смысла. Любовь не прошла, она не притупилась, она живой раной кровоточила, заставляя страдать.

* * *

Колеса вагона, монотонно отстукивали дробь, повторяя: «Я прав, я прав…». Так думал Иван, сидя возле окна и прокручивая снова и снова все, что он скажет при встрече Валентине. До города было два часа езды. Но вот и долгожданная станция. Иван сошел на перрон, доставая записанный адрес, который он с таким трудом достал. Ну вот, наконец, и та улица– он отпустил такси, решил идти к дому пешком. Дом находился в конце улицы, она состояла вся из двухэтажных домов, это была окраина города. Иван стал приближаться к дому, недалеко от подъезда стояла песочница, в ней играл ребенок. По мере приближения было видно, что это белокурая, кучерявая девочка, она ловко строила дом из песка. Иван приблизился к ней.

Света, – позвал он. Девочка подняла голову, и он увидел свои глаза, кучерявые волосы. Сердце так застучало, как будто собиралось выпрыгнуть из груди.

Света, а мама дома?

Дома, – ответила девочка.

Ты меня проводи, – Иван подошел ближе и взял свою дочь за руку, а она смело повела его к маме. Дойдя до дверей квартиры, Иван приостановился, взял Светлану на руки и открыл дверь. Валентина стояла на кухне и что – то готовила.

Мама, – закричала Светлана, протягивая навстречу руки. Валентина обернулась…

Ты? – она смотрела на Ивана и ничего не могла понять, только мелкая дрожь охватило все тело, и ноги подкосились, она еле устояла. Иван, держа в одной руке Светлану, другой обхватил Валентину и крепко прижал к себе.

Я за вами, мы едем домой, -он поставил на пол дочь и повернулся к Валентине. -Мы едем домой и я не приму никаких отказов, -проговорил Иван тихим голосом.

А как же мой муж? – спросила Валентина.

У тебя только один муж – это я. А здесь мы разберемся. Я чувствую, он– хороший мужик, и поймет меня со временем. А сейчас до электрички осталось всего два часа, и нам надо успеть.

Иван крепко прижал к себе Валентину и, глядя ей в глаза, проговорил:

Я никогда больше никому тебя не отдам, я люблю тебя….

В кабинете главврача городской хирургической больницы до полуночи горел свет. Вот уже несколько часов главные специалисты больницы не могли решить вопрос об операции в отношении молодой двадцатисемилетней пациентки. Стафилококковый менингит – это смертельный приговор, если не сразу, то через некоторое время. Срочно нужна операция, но она стопроцентной гарантии не дает. И делать нельзя– слабое сердце, пациент может не выдержать. Что делать? Андрей Сергеевич, главный хирург, от решения которого зависит общее решение, не мог долго сказать ни «да», ни «нет». Молодая женщина какой – то особой небесной красоты уходила, оставляя здесь на Земле двоих малолетних детей и мужа, который ее безумно любит, а он, врач, ничего не может сделать. Черный рок судьбы уже довлел над ней, и он должен был подтвердить его, как ему не хотелось бы этого, но решение уже было принято. Андрей Сергеевич встал, протер очки носовым платком и сказал внятным голосом: «Операцию делать нельзя, очень слабое сердце, мы ее потеряем на операционном столе».

Иван сидел рядом с Валентиной, вот уже три дня она была в коме. Капельницы, инъекции, подключение к дыхательному аппарату. Все, но результат один – она не приходит в себя. Иван в глубине души чувствовал, что расстается с ней и это последние минуты их соединения здесь на Земле, а дальше…., а дальше он не мог представить свою жизнь без нее….

Валентина уходила, Иван сидел рядом, держа ее за руку, вспоминая каждую минуту их жизни. Судьба им отвела всего пять лет счастья. Все было, как одно мгновение и на одном дыхании. После того, как он увез ее и дочь в родное село, ему пришлось объясняться с Алексеем, бывшим мужем Валентины, они даже подрались. Мужской конфликт разрешила она сама, Валентина, приняв лишь одно решение, – она остается с Иваном, отцом своей дочери. Ульяна, мать Ивана, после истерического раскаяния потеряла дар речи, врачи констатировали обширный инсульт, через две недели ее не стало, она ушла, унося с собой свое зло. Николай, отец Ивана, ушел к Татьяне, ведь счастливым быть никогда не поздно. Иван с Валентиной и дочерью Светланой остались жить в доме отца Ивана, а через четыре с половиной года у них родился сын Сергей, темнокудрый, синеглазый – весь в маму. Иван стал передовым механизатором, делая рекорды в уборочную страду. Его, как лучшего, наградили бесплатным талоном на машину «Жигули». Жизнь была насыщенной и радостной. И вот гром среди ясного неба– смертельный приговор. Иван сидел, сжав руку Валентины, низко наклонив голову. Вдруг он почувствовал, что рука Валентины слегка сжала его пальцы. Он посмотрел на жену, ее ресницы немного задрожали, и глаза на мгновение открылись. Валентина еще раз слабо сжала пальцы Ивана.

– Ваня, ты детей береги, – прошептала тихо она, – Я тебя очень люб…. – последнее слово она уже не договорила, потеряв снова сознание. Больше Валентина никогда не открыла своих прекрасных синих глаз, через два часа ее не стало.

Иван мчался на «Жигулях», не помня себя, только уже в поле, не доезжая родного села, он опомнился, стоя на коленях и рыдая. Машина находилась в метрах ста от него. «За что, и почему судьба так жестока ко мне, чем я ее прогневал?» – слезы застилали глаза, он посмотрел на небо, оно было в тучах, и первые дождинки по-осеннему начинали моросить, оплакивая вместе с ним его горе.

Прошли годы… Иван стоял возле своего дома, наблюдая, как его четырехлетняя внучка Валюша разбиралась с соседским шестилетним мальчуганом Артемом. Они рьяно махали руками, затем примирившись, бегом помчались вниз к реке, помогая друг другу спускаться с крутого берега. «Все возвращается», – думал Иван. Вот он вырастил двоих детей, теперь вот уже и внучка есть, она носит имя своей бабушки. Он так и не женился, не смог найти такую же, а другой он и не представлял рядом с собой.

Опасные игры

Оперуполномоченный по особо важным делам уголовного розыска города Светлогорска Александр Борисович Минин вот уже больше двух часов работали со своей группой на месте преступления.

Сурков Станислав Аркадьевич, пятьдесят два года, офицер запаса, генеральный директор солидной компании по производству мебели, был убит в своей собственной квартире выстрелом в упор из своего наградного пистолета системы «Макаров». В луже крови, его обнаружила молодая жена, Ксения, вернувшись из фитнес – клуба около десяти часов вечера. Смерть наступила в период с девятнадцати тридцати до двадцати часов вечера – это предварительное заключение мед эксперта, а окончательное – после вскрытия. «Значит, до появления жены, тело Суркова, пролежало около двух часов?» – подумал Минин. Дверь в квартиру была приоткрыта, пистолет находился недалеко от мертвого Суркова. В кабинете убитого Станислава Аркадьевича было все перевернуто: секретер и сейф были открыты, но в них было пусто; свет горел во всех комнатах, телевизор работал.

«Следов борьбы или взлома не было видно, значит, открыл сам, а возможно, дверь была открыта ключом», – думал Минин, – Все версии отрабатываются на месте, но надо проверить, у кого могли быть ключи помимо его жены».

Элитный, шестнадцатиэтажный дом стоял в центре небольшого провинциального городка, стоящего на судоходной реке, с населением в двести пятьдесят тысяч. Шикарная квартира Суркова находилась на четвертом этаже с выходом лоджии на берег реки.

«Входная дверь в подъезд была закрыта, и открывалась через домофон, значит пройти кто – то мог только по желанию хозяина или знающий код, – продолжал думать Минин, – А возможно, кто – то и проскочил с

кем – нибудь из соседей, входящих или выходящих. Надо проверить всех соседей, да и возможно видео камера, установленная напротив подъезда, прольет свет, ребята сейчас с ней работают. Пулевое ранение в область сердца, стреляли с близкого расстояния, это видно по пулевому отверстию, смерть наступила мгновенно. Но почему боевой офицер не оказал сопротивления? Значит, нападения он не ждал, а с близкого расстояния мог сработать и не профессионал. Но как наградное оружие попало в руки преступника, если оно находилось в сейфе или, допустим, в ящике стола? Вопросов больше чем ответов». Александр Борисович еще раз внимательно осмотрел лежащее на полу тело Суркова и дал команду приехавшим ребятам из морга выносить. Работы на месте преступления было еще много.

В присутствии понятых была осмотрена вся квартира. Приехавшую дочь Евгению опросили на тему, когда она видела отца в последний раз. В процессе работы в квартире Минин дал команду произвести обыск в офисе компании и опечатать его до выяснения всех обстоятельств, а сотрудников допросить. При опросе соседей ничего подозрительного не было найдено, даже выстрела никто не слышал. Две квартиры, где, возможно, был бы услышан выстрел, на момент преступления были пусты.

Александр Борисович Минин через шесть часов после убийства Суркова собрал оперативную группу в своем кабинете и тщательным образом обсудил все детали следствия, тем более, что господин Сурков был кандидатом в депутаты городского совета. «На носу» были выборы. Начальство требовало раскрыть преступление, чего бы это ни стоило. В тихом и спокойном городке как Светлогорск убийство накануне выборов было случаем из ряда вон выходящим, а значит, и преступник должен быть найден и наказан по закону.

– Так, что мы имеем на сегодняшний день? Первое – это убийство на политическую тему. Второе – конкуренты. Третье – убийство с целью ограбления. Четвертое – бытовое, это родственники. Пятое – это криминальные разборки. И, наконец, шестое – это компаньоны. Все версии имеют под собой основу, и их надо тщательно отработать. Надеюсь, о всей сложности и ответственности вам напоминать не надо? Времени мало, поэтому разбиваемся на шесть групп. Шадрин?

– Да

– Вы займетесь проверкой компаньонов. А я – родственниками, остальные, по два человека, проверяют оставшиеся версии. Все понятно?

– Да, – ответили сотрудники, зевая и потирая слипающиеся от усталости глаза.

– О ходе следствия докладывать через каждый час. Расходимся, – Александр Борисович встал и вышел из – за стола. Все поднялись и стали расходиться, чтобы через три часа встретиться вновь. До рассвета оставалось всего два часа. Минин подошел к окну и открыл его, свежий воздух действовал ободряюще, спать уже не хотелось, он подошел к столу и сделал первый звонок. Работа началась.

Лара стояла возле окна в своем загородном доме на втором этаже, она накрыла плечи пледом, но согреться никак не могла, мелкий озноб пронизывал все тело. Вот уже и утро, она не сомкнула глаз. Вчера вечером, в одиннадцать, позвонила дочь и сказала, что отца убили и что он лежит в луже крови у себя дома, и что она сегодня не приедет домой ночевать. Последнее время у нее с дочерью были натянутые отношения. Лара была в шоке от новости, которую ей сообщила Женя. Она только и успела сказать в трубку: «Как убили? – но Женя уже отключила телефон, -Что же делать? Ехать, но там его новая жена». Лара не хотела видеть ее, эту не по годам наглую и не воспитанную женщину, которая вызывала у нее только отвращение. Три месяца назад она рассталась со Стасом, прожив с ним счастливо почти двадцать семь лет, и вот развод по настоянию мужа, а через месяц – у него новая молодая жена Ксения, одноклассница их дочери. Как ни странно, но Женя восприняла это событие спокойно, даже радостно, как показалось Ларе. Показалось или на самом деле? Все возможно, ведь Женя была приемной дочерью, воспитание воспитанием, но гены, их не исправишь. А по наведенным справкам родители Жени – алкоголики и тунеядцы. Вот и Женя не вызывала восторга, алкоголь и наркотики, и паразитический образ жизни все время давали о себе знать, но Лара любила свою приемную дочь и всячески старалась загладить острые углы возникающих конфликтов. Лара села на диван и закурила сигарету, она налила себе коньяк в большой фужер и залпом выпила. Прожитая жизнь со Стасом периодически, кадр за кадром, возникала перед глазами, заставляя учащенно биться разбитое сердце Лары. Познакомились в юности, он – младший лейтенант, а она только закончила институт, молодой специалист – архитектор. Ей предложили интересную работу в городе. Но муж – офицер, и она обязана быть с ним. Лара все бросила ради служебной карьеры мужа, жили в казенных квартирах, работала, где приходилось. Но они были счастливы, они любили друг друга. Почти девять лет у них не было детей и вот, наконец, Стас ее уговорил взять ребенка из приюта. Так у них появилась Женя, ей было два года. Лихие годы перестройки, мотание по гарнизонам, горячие точки – было все, и все пережили, главное – любовь да согласие. После ухода на пенсию Стас занялся бизнесом. У них все сложилось, наконец, появились деньги, квартиры, дом за городом, а главное – компания по производству мебели, во главе которой он стоял, имея на руках контрольный пакет акций, как говорят, все срослось. Но вот в личной жизни пошли сбои. Появились деньги, появились новые возможности, появились другие женщины. Стас все реже стал появляться дома, ссылаясь на занятость, пока не сказал о том, что любит другую и что намерен подать на развод – это был гром среди ясного неба. Лара была не готова расстаться. Она многое прощала, но расстаться….

Она любила своего мужа еще той любовью из их молодости. Она до последнего надеялась, что Стас все обдумает и отменит свое решение, но он не отменил. У Лары наступила черная полоса, она была в депрессии, срывалась в истерическом крике на дочь, наконец, она не выдержала и обратилась в психиатрическую клинику, где и провела месяц до развода. А там опять срывы, но Лара успокаивала себя алкоголем. Стас ей и дочери оставил загородный дом, а сам съехал в квартиру в центре города, где его и нашли мертвым. Денег он Ларе не дал, ссылаясь, что ей дома и двух магазинов достаточно. Но деньги как раз Ларе нужны были очень, и она решила об этом поговорить со Стасом, позвонив ему предварительно. Лара дрожащей рукой налила себе в большой фужер и залпом выпила, затем закурила сигарету, когда в комнату к ней вошла домработница и сообщила, что ее ждут внизу два молодых человека. Лара встала с дивана и, слегка шатаясь, стала спускаться в низ. Молодые люди предъявили ей свои документы сотрудников уголовного розыска и зачитали санкцию прокурора на ее арест, так как она являлась главным подозреваемым в убийстве своего бывшего мужа Суркова Станислава Аркадьевича.

* * *

Минин вот уже несколько часов сидел за столом в своем кабинете, сопоставляя разные комбинации по делу об убийстве Суркова. Все вроде бы на лицо. Убийца сидит в камере и ждет суда, но что – то не срастается. В ходе следствия версии о политическом убийстве и криминальных разборках сразу отпали. Ограбление? Да, оно имело место. По утверждению жены Суркова, Ксении, из сейфа пропали деньги и ценные бумаги, и они не найдены. Вот это – то и тяготило Александра Борисовича. Ведь под статью об убийстве попадала бывшая жена Суркова Лариса, а что если она этого не делала? Хотя против нее столько улик, но ведь она так и не признала за собой вины, убив бывшего мужа в состоянии аффекта, после того, как он отказался дать ей деньги да и вспомнила старые обиды. Где пистолет лежит, она знала, выстрел с близкого расстояния, которого не ожидал Сурков – итог их семейных разборок.

«А улики против нее? – продолжал думать Минин, – Отпечатки пальцев на разбросанных бумагах, на сейфе, на дверной ручке, кроме пистолета. Возможно, она и не хотела убивать, выстрел произошел случайно, но он отрезвляюще на нее подействовал, и она бросила пистолет на пол, рядом с Сурковым, когда поняла, что он мертв, предварительно стерев с него свои отпечатки. Если бы она была профессионалом или готовилась к убийству, то и других отпечатков бы не оставила, но она убивать не собиралась, так получилось, тем более последнее время она стала выпивать и вела, по всей видимости, себя неадекватно. После выстрела, убежала, оставив дверь приоткрытой, возможно, еще кто – то побывал в квартире». Видеокамера показала, что Лариса Дмитриевна возвращалась снова и вышла последний раз из квартиры в восемь часов вечера, а экспертиза показала, что смерть Суркова наступила между девятнадцатью и двадцатью часами. Так что все логически сходиться и подтверждается уликами.

«Но что настораживает? – продолжал думать Минин, – это то, что дочь Ларисы так активно и без сожаления опознала мать на видеокамере, на вопрос: „Какие у вас отношения?“ – она ответила, что мать нервнобольная истеричка, постоянно мучавшая отца своей ревностью, он поэтому – то и решил развестись с ней. Это было сказано без всякого сожаления».

И другой вопрос мучил Александра Борисовича – это Щерский Савелий Петрович, исполняющий директор в компании Суркова, компаньон и друг, как объяснял сам Щерский. На допросах вел себя корректно, по– деловому, отвечая на все вопросы, но при этом он был обтекаем и неуловим, что сразу же не понравилось Минину. Проверка в кампании уже шла полным ходом, и финансовые нарушения имели место. Поэтому Минин уже собирался дело по проверке компании передать в отдел по финансовым преступлениям, но задержал, и вот теперь возникал вопрос о том, что если не прямо, а косвенно Щерский мог иметь отношение к убийству друга и компаньона. Остановившись на этой ноте, Минин достал свой сотовый телефон и вызвал к себе капитана Шадрина, чтобы с ним обсудить возникшую версию. Ожидая его появления, Минин решил позвонить своему боссу и попросить дополнительное время по делу об убийстве Суркова. На другом конце провода вначале помолчали, а затем спросили: «Сколько времени вам надо?»

– Две недели, – ответил Минин.

Десять дней и не дня больше. Вы меня поняли, Александр Борисович?

– Да, – Минин стер носовым платком пот со лба, и положил трубку. В это время открылась дверь, и вошел капитан Шадрин, спрашивая:

– Можно войти?

– Да, – Минин показал ему рукой на стул рядом с собой. Было решено, дополнительно проверить алиби Щерского и дочери Суркова, за ними было установлено круглосуточное наблюдение. Надо было выяснить их круг общения, и не пересекались ли их интересы. Шадрин сидел в машине с двумя своими сотрудниками, когда из подъезда вышел Щерский и направился к своей машине. По дороге в центр он остановился, и к нему села женщина. И каково же было удивление сотрудников угрозыска, когда они в ней узнали Ксению, жену убитого Суркова. Шадрин даже присвистнул: «Надо проверить, была ли связь между ними до убийства, а чем черт не шутит?» – капитан понимающе улыбнулся.

Что их связывает, надо срочно установить прослушку, где это возможно, только бы не спугнуть этого «серого кардинала». Тем временем, вторая группа оперов, вела слежку за дочерью Суркова, Евгенией. Она все это время находилась в кругу двух молодых особ, посещая дорогие кабаки. Были установлены их личности – это одноклассницы Евгении. Затем был замечен молодой человек, с ним она была в кафе, затем они разъехались.

– Так, берем его под наблюдение, надо выяснить, что это за тип, – проговорил один из сотрудников. Через несколько дней оперативники были еще больше удивлены, когда в кафе, за столик к Жене подсел Щерский. При установленной прослушке удалось зафиксировать разговор, где дочь Суркова требовала у Щерского деньги за какие-то бумаги, но он отрицал все, ссылаясь на выдумки Ксении, жены Суркова. Со стороны Жени слышались угрозы в сторону Щерского. Он быстро встал из – за стола, опрокинув чашку с кофе на скатерку. Бросил, уходя, Жене:

– Дура, самой надо было думать, – с этими словами он вышел из кафе, сел в машину и резко тронулся с места. Наблюдение за ним продолжалось.

На столе у Минина собралась куча сводок и докладов, шли встречные и параллельные допросы фигурантов по делу об убийстве Суркова. Круг сжимался. Так при допросе молодой жены Суркова, Ксении, было выяснено, что она уже полгода была любовницей Щерского. И после его развода с женой они собирались уехать жить за границу, но для этого необходимо было иметь контрольный пакет акций, принадлежащий Суркову, чтобы вывести весь денежный актив компании в обшоры через подставные фирмы однодневки. Вот для этого – то и вышла Ксения замуж за Суркова. Ксении пришлось применить все свое искусство обольщения, чтобы выведать код от сейфа, притворяясь невинной кошечкой, чтобы потом незаметно выкрасть их и передать Щерскому. Отсутствие документов Сурков обнаружил не сразу, а после того, как в компании начались некоторые финансовые заморочки. После выяснения одной такой, возвратившись из командировки в день своего убийства. До приезда домой ему позвонила бывшая жена Лара и срочно попросила аудиенции по неотложному вопросу, касающемуся ее бизнеса и их дочери. Сурков сначала хотел отложить разговор на более удобное время, но Лара настояла в тот день, когда он возвратится, она сама должна была подъехать к нему домой, и чтобы он позаботился о том, чтобы его жены в это время не было. Разговор состоялся в день убийства Суркова, по настоянию его бывшей жены.