Текст книги "Возвращение герцога"

Глава 3

Филипп наматывал круги по залу, улыбаясь и кивая знакомым, которые глазели на него так, словно увидели привидение. Только что Тея оказала ему неоценимую услугу, коснувшись руки, чем вернула к действительности: ведь он окаменел от ужаса, когда услышал в зале грохот. До сих пор подобные звуки возвращали его на поле боя, и он застывал, не в силах сказать ни слова.

К несчастью, чувства вернулись к нему как раз в тот момент, когда Софи решительным шагом удалялась от него.

Тея быстро сообщила ему о случившемся, и Филиппа охватило горькое сожаление. Их первая встреча была омрачена призраками прошлого, взявшими обыкновение его терзать. Но, может, она достойна лучшей доли? Он должен поговорить с ней с глазу на глаз, попытаться загладить… если получится.

После того как Тея вернула Филиппа к действительности, он изобразил улыбку и сделал вид, будто этой краткой встречи с Софи вовсе не было. В конце концов, не надменному ли высокомерию его учили, что бы ни случилось? Он умел скрывать чувства чуть ли не с самого рождения.

– Так что же, ваша светлость, не расскажете ли нам, кто была эта молодая леди и почему смотрела на вас так, будто хотела отдавить вам ногу? – спросила Тея, вместе с мужем едва не наступая ему на пятки.

– Да уж, Харлоу! Не соблаговолишь ли объяснить, что это было? – подхватил Клейтон.

Филипп потер лоб. Никуда не денешься – придется объясниться с друзьями. Поразительно, что Тея так долго тянула со своим вопросом! Во время этой злополучной встречи лорд и леди Клейтон тоже улыбались как ни в чем не бывало. Филиппу не было нужды объяснять друзьям, как себя вести, чтобы не вызвать подозрений, хотя положение было крайне неловким.

Вздохнув, Филипп заговорил вполголоса, чтобы слышали только Клейтон и Тея:

– Это была мисс София Пейтон, и если бы залепила мне пощечину, которую я заслужил, кто бы ее осудил?

– А-а, так это Софи, – понимающе протянула Тея. – Мне следовало бы догадаться.

Но Филипп не услышал ее: на него налетел какой-то мужчина, и все закружилось перед глазами. Филипп поднял голову: ослепительными огнями горела люстра, потом посмотрел вниз: десятки пар бальных туфель сновали вокруг него. Опять на лбу его выступил пот, и стены зала сомкнулись вокруг него.

Тея вновь коснулась его рукава, возвращая в действительность. Вдох – выдох. Он заставил себя сосредоточиться на каждой секунде. Три, два, один…

Как раз в ту минуту, когда Филиппу вновь удалось овладеть собой, от толпы отделился мужчина среднего возраста, одетый в темно-коричневое с головы до пят, и решительно направился в его сторону. Вытерев лоб белым платком, незнакомец уставился на Филиппа с выражением явного ужаса и удивления на лице. Филипп стиснул зубы. Видимо, придется привыкать, что на него глазеют подобным образом.

Клейтон поклонился незнакомцу:

– Добрый вечер, лорд Уайнинг. Позвольте представить вам герцога Харлоу! – Тот поспешно поклонился, и Клейтон продолжил: – Ваша светлость, это виконт Уайнинг!

Филипп кивнул Уайнингу. Клейтон был знаком со всеми. Вот что значит политик! Тем временем Филипп не припоминал никакого Уайнинга.

– Вы… ведь вы Филипп Грейсон? – спросил лорд Уайнинг, не переставая промокать вспотевший лоб носовым платком. Интонация была вопросительной, но чутье подсказало Филиппу, что собеседник уже знает, кто он таков.

– Да, – ответил Филипп, рассматривая красное лицо лорда.

– А мы тут… гм… считали, будто… Очень неловко, знаете ли, однако… – Лорд Уайнинг в замешательстве озирался по сторонам.

– Вы считали меня погибшим, – подхватил Филипп, с улыбкой наблюдая, как лицо собеседника покрывается багровыми пятнами. Как бы беднягу удар не хватил!

– О да, – ответил виконт, обеими руками комкая носовой платок.

– Моим врагам не удалось истребить меня окончательно, – кивнул Филипп, – но эта новость, очевидно, до вас не дошла.

Клейтон украдкой ухмыльнулся. По-прежнему багровея лицом, лорд Уайнинг продолжил:

– Но знаете ли вы, что ваш… кажется, кузен… претендует на титул?

– Конечно, – кивнул Филипп. – Мой двоюродный брат Хью. Да, я прекрасно осведомлен об этом.

В этот миг за спиной Уайнинга возник еще один персонаж, и, протянув руку, похлопал лорда по плечу.

– Добрый вечер, ваша светлость, – сказал он вполголоса, кланяясь Филиппу. – Какая радость видеть вас вновь. Осмелюсь заметить – большая, хотя и нечаянная, радость! – Это был высокий лысеющий господин с подобострастной улыбкой. – Лорд Хилсдейл, – представился он, поклонившись.

В ответ Филипп кивнул:

– Рад знакомству, лорд Хилсдейл!

Стоявший рядом Клейтон шепнул Филиппу на ухо:

– Хилсдейл – этот тот человек в парламенте, который ведает вопросами титулов и наследования.

– А-а, так вот кто отдал мой титул кузену Хью! – бросил Филипп, сухо улыбнувшись Хилсдейлу.

– Ошибки случаются, ваша светлость, – невозмутимо парировал тот, пропуская издевку мимо ушей.

Филипп внимательно разглядывал Хилсдейла. Наметившееся брюшко. Седина в бороде. Источает любезность. Они часто обсуждали это с Малькольмом, и Филипп знал: как только становишься герцогом, тебя осаждают желающие набиться в друзья. Хилсдейл производил впечатление карьериста, цель которого – забраться на самый верх социальной лестницы.

– Что ж, нам нужно… мы должны разобраться, – вмешался лорд Уайнинг, по-прежнему краснея и промокая потный подбородок.

– Всему свое время, – сказал Хилсдейл, обращаясь к Филиппу и еще шире расплываясь в масленой улыбке. – Не о чем беспокоиться. Я дам вам знать на следующей неделе. Вы приедете в Уайтхолл, и мы решим это дело.

Клейтон выступил вперед:

– Разумеется. Но пока я по-прежнему буду считать его светлость герцогом Харлоу. Филиппа я знаю с детства и могу засвидетельствовать его личность. Герцогский титул принадлежит ему по праву.

– Разумеется, разумеется! – воскликнул Хилсдейл. – Мы во всем разберемся. – Он взмахнул рукой, словно отметая вопрос как несущественный.

– Очень странное дело, – добавил лорд Уайнинг, хватаясь за шейный платок, как будто тот его душил. – Действительно, очень странное!

– Странно то, – заметил Филипп, сохраняя невозмутимое выражение лица, – что мой двоюродный брат заявил права на титул так скоро после смерти моего брата, даже не удостоверившись, что я тоже мертв.

Лорд Уайнинг явственно икнул. Его маленькие глазки увлажнились.

– Вы погибли в битве при Моралес-де-Торо. Все газеты писали об этом.

– Послушайте, Уайнинг, достаточно! – суровым тоном осадил его лорд Хилсдейл, бросив хмурый взгляд на коротышку. – Вы забываетесь. Мы должны поздравить его светлость с возвращением. Не желаете ли выпить, ваша светлость?

Филипп будто бы не слышал Хилсдейла. Приподняв бровь, он произнес, в упор глядя на Уайнинга:

– Как видите, милорд, я не погиб при Моралес-де-Торо – что бы там ни писали газеты.

Филипп даже улыбнулся про себя. Ха! Он и не думал, что будет так забавно. Разумеется, было не очень весело сознавать, что все присутствующие сейчас говорят только о нем – прикрываясь ладонями, веерами, носовыми платками, – да и с Софи неминуемо придется объясниться. И все-таки поставить на место этого выскочку было неплохим развлечением.

– Ах да. Разумеется. Теперь я понимаю. – Лорд Уайнинг даже поперхнулся. – Как и сказал Хилсдейл, мы во всем разберемся… позже.

– Полагаю, это просто отличная мысль, – ответил Клейтон, сухо улыбнувшись Уайнингу.

– Не желаете ли выпить? Позвольте, я принесу вам что-нибудь? – снова вмешался Хилсдейл. Подобострастная улыбка не покидала его лица.

– Благодарю, милорд, не нужно, – ответил Филипп. – А теперь прошу нас извинить: мы должны с друзьями поприветствовать знакомых.

– Разумеется, разумеется! – воскликнул Хилсдейл, делая шаг в сторону и взмахивая рукой, словно для того, чтобы указать Филиппу дорогу.

Покинув общество Уайнинга и Хилсдейла, Филипп, Клейтон и Тея прошлись до центра бального зала, где и остановились. Все присутствующие таращились на них в открытую, и Филипп почувствовал себя статуей, с которой только-только сдернули покров. Боже правый! Долго ли это будет продолжаться? Что же, пусть смотрят как следует. Как предупредили его Гримальди и Беллингем, было крайне важно, чтобы каждый удостоверился, что это действительно он, собственной персоной, живой и здоровый.

– Уайнинг – болван, – вполголоса заметил Клейтон.

Они втроем усиленно делали вид, будто от души развлекаются. К счастью, никому из прочих гостей не достало духу к ним подойти, так что они могли беседовать, не опасаясь чужих ушей. Филипп кивнул:

– Кажется, мое появление его шокировало.

– Я думала, он порвет свой платок в клочья, – добавила с лукавой улыбкой Тея.

– А Хилсдейл? – спросил Филипп.

Клейтон вскинул брови:

– Как я уже говорил, его дело – следить, чтобы титулы наследовались по праву. Сейчас он, несомненно, гадает, не попросят ли его с должности за эту ошибку. Я не говорю уж о том, что он готов лизать сапоги любому, кто превосходит его знатностью титула. Не сомневаюсь, что он намерен подружиться с тобой, да поскорее.

Филипп сдавленно рассмеялся.

– Вот и объяснение, почему я вообще не видел его ни разу, пока был всего лишь младшим сыном. Однако вряд ли я первый из титулованных особ, кому удалось восстать из мертвых.

– Разумеется, нет, – ответил с усмешкой Клейтон. – Но ты первый в списке его кошмаров. Вот увидишь – явится с визитом на следующей неделе, чтобы попытаться договориться. Помнится, он живо поспособствовал твоему кузену унаследовать титул. И теперь в его интересах замять дело, не предавая его особой огласке.

– Отлично. Это и в моих интересах тоже. С нетерпением буду ждать его в гости, – ответил Филипп. – Надеюсь, однако, что он не притащит с собой Уайнинга. Этот господин так потеет, что твои ковры, Клейтон, промокнут насквозь.

– Да уж, давайте обойдемся без этой неприятности, – со смехом подхватила Тея.

Филипп, стараясь не выказывать особого любопытства, оглянулся по сторонам. Но куда подевалась Софи? Неужели сбежала с бала? Что же, не ее вина, если так. Но спасаться бегством – это совсем не в духе Софи. Она была девушкой смелой и решительной, но он не ошибся: в ее глазах действительно стояли слезы, как раз в тот момент, когда грохот упавшего подноса вывел его из равновесия. Он должен ей объяснить, к каким печальным последствиям это бы ни привело.

– Полагаю, нам следует двигаться дальше, – сказал Клейтон, осматривая зал, чтобы определить место следующей остановки.

– Нет, – твердо возразил Филипп. – Мне нужно поговорить с глазу на глаз с мисс Пейтон. И мне нужна ваша помощь.

Глава 4

На нее глазел весь бальный зал. Софи чувствовала, как взгляды буравят ее, следят за каждым ее движением. Стоило ей вернуться в бальный зал, как все разговоры стихли. Она держала голову высоко, но ноги подкашивались, когда она шла за Валентиной к их маленькому кружку. На них оборачивались, спешно замолкая.

С деланой улыбкой Софи притворялась, что прислушивается к беседе Валентины с друзьями: к счастью, они старательно избегали обсуждать Филиппа, иначе ей пришлось бы извиниться и ретироваться, даже если все собравшиеся поймут причину ее бегства.

Она невольно обшаривала взглядом бальный зал. Филиппа нигде не было. Куда он подевался? Ведь не мог он уехать так рано, правда?

Она буквально физически ощущала замешательство стоявшей рядом Валентины. Мачеха уже оправилась от шока и теперь из кожи вон лезла, пытаясь привлечь внимание лорда Хилсдейла, хотя тот стоял в другом конце зала в группе прочих джентльменов. Валентина явно намеревалась побеседовать с ним с глазу на глаз, да только лорд Хилсдейл отказывался замечать, как призывно она машет ему рукой. Софи могла бы посмеяться над ужимками мачехи, если бы собственные ее нервы не были взвинчены до предела. Где же Филипп? Да, кстати, а где Хью? Ему давно следовало бы приехать.

Прошло не менее четверти часа, прежде чем Валентине наконец удалось заполучить лорда Хилсдейла в свое распоряжение. Правда, ей пришлось буквально выволакивать его из толпы, так что Софи осталась в одиночестве, смущенно озираясь вокруг и неопределенно улыбаясь занудным мачехиным подругам. Обычно на балах у нее был расписан каждый танец, но сегодня никто не пригласил ее потанцевать: наверное, все решили, что наблюдать за ней куда забавнее.

Отвлек Софи от тревожных размышлений веселый женский голос:

– Мисс Пейтон?

Обернувшись, Софи увидела леди Клейтон. В элегантном платье цвета лаванды, с завешенной талией, выгодно подчеркивавшем ее прекрасную фигуру, она была дивно хороша.

– Леди Клейтон?

Софи, несколько озадаченная, присела в реверансе. Что может понадобиться от нее леди Клейтон? Они не были подругами, даже никогда раньше не останавливались перекинуться парой слов. К тому же эта леди, почти ровесница Софи, прибыла в обществе Филиппа.

– Надеюсь, вы не откажетесь немного пройтись со мной? – с дружеской улыбкой спросила леди Клейтон.

Тревожный звонок – нет, колокол – забил в душе Софи, все внутри похолодело. Разумеется, из их с леди Клейтон прогулки ничего хорошего не выйдет, это ясно. И все же она согласно кивнула – убедительного предлога отказаться не нашлось.

Леди Клейтон подхватила Софи под руку и увлекла за собой в обход просторного бального зала. Ей не хотелось видеть ни любопытных глаз, ни осуждающих взглядов, поэтому она старалась смотреть на каждого встречного как на пустое место.

– Спасибо, что согласились пойти со мной, – начала леди Клейтон.

– Речь пойдет о Филиппе? – спросила Софи, так как не любила тратить время на пустопорожнюю болтовню, а предпочитала сразу переходить к делу.

Леди Клейтон, не переставая улыбаться, ответила на ходу:

– Да. Именно так.

– Что ж, отлично. Вы могли бы сразу сказать мне все, что собирались. Предпочитаю говорить прямо, а не ходить вокруг да около.

Сердце Софи стучало так, словно того и гляди выпрыгнет из груди.

Леди Клейтон искоса взглянула на Софи, и ее любезная улыбка сделалась вполне дружеской.

– Вы мне нравитесь. Меня всегда восхищали молодые леди, которые привыкли сразу говорить о деле. Я и сама такая.

Леди Клейтон, тяжело вздохнув, замолчала, и от напряжения Софи стиснула зубы.

– Вы многого не знаете о том, где был все это время Филипп, через что ему пришлось пройти…

– Ошибаетесь: я вообще ничего не знаю, – оборвала ее Софи.

Леди Клейтон ничуть не обиделась, лишь кивнула:

– Да, пусть так. Собственно, я уполномочена передать, что он очень хотел бы поговорить с вами наедине, и спросить, согласны ли вы.

– Наедине? – Тревожные колокола тут же зазвонили в голове. – Но как это возможно?

Леди Клейтон, не уставая изображать любезную улыбку, сообщила:

– Полчаса назад мой супруг вместе с герцогом отправился в бильярдную. Сейчас они наверняка разыгрывают партию с другими джентльменами.

– И что же? – хмурясь, поинтересовалась Софи. Причем здесь партия в бильярд, если им с Филиппом нужно говорить с глазу на глаз?

– А когда они закончат играть, – невозмутимо пояснила леди Клейтон, – он спустится в северную гостиную. Там никого нет… по крайней мере, не было пять минут назад.

Софи судорожно вздохнула, наконец-то сообразив, что леди Клейтон подошла к ней, чтобы проводить к Филиппу.

– Именно там я и должна встретиться там с Филиппом?

– Да, и я пойду с вами, на тот случай если вас увидят. Вам только придется сказать матушке, что захотели подышать свежим воздухом, ну или еще что-нибудь.

Софи оглянулась на Валентину, которая энергично жестикулировала, доказывая что-то лорду Хилсдейлу в углу возле кадки с пальмой, и тихо сказала:

– Это моя мачеха.

– А-а, понимаю, – отозвалась леди Клейтон.

Некоторое время Софи обдумывала предложение виконтессы. Ей оно почему-то показалось заманчивым, и она решила, что примет его и пойдет. У нее нет выбора. Только что Филипп ее проигнорировал, а теперь захотел встретиться? Почему? Что изменилось за час? И самое главное – что он намерен ей сообщить? Ведь он всем внушил, что его нет в живых. Это ж надо придумать такое!

– Думаю, Валентина даже не заметит, если я отправлюсь туда прямо сейчас! – вырвалось у нее.

– Вот и отлично! Я выйду отсюда через боковую дверь, которая возле оркестра, а вы идите через парадные двери. Встретимся через несколько минут на верхней площадке лестницы.

Кивнув, Софи проглотила комок в горле, когда собеседница смешалась с толпой. Быстро взглянув на Валентину, она убедилась, что та по-прежнему разговаривает с лордом Хилсдейлом. Сейчас или никогда! Подхватив юбки, Софи поспешила к дверям. О-о, за ней ведь наблюдают… ведь будут гадать, куда она пропала, но вряд ли кому-то из них достанет духу ее выслеживать. Она очень на это надеялась.

Пока Софи прокладывала себе дорогу в толпе гостей, ей на ум опять пришли слова леди Клейтон: «Вы многого не знаете…» Странные слова! Что, ради всего святого, она имела в виду? Даже если Филиппу здорово досталось, так ведь и ей тоже пришлось несладко! Самое ужасное, что она все это время думала, будто ее любимый мертв. И все же интересно – что такого с ним было? Софи тряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок. Ей вовсе не хотелось испытывать сейчас к нему сочувствие.

Леди Клейтон, как и обещала, ожидала ее на верхней площадке и, когда туда явилась Софи, прошептала:

– Спасибо, что пришли.

Они сбежали по ступенькам и остановились перед величественными двойными дверями гостиной. Замерев на месте, Софи опять схватилась за живот. Сегодня ей на все-таки не удастся сдержать слез, и всему виной предстоящая встреча с Филиппом. Она должна все время помнить, что зла на него, не то в конце концов стечет лужицей прямо к его ногам.

Леди Клейтон распахнула двери, и Софи увидела в дальнем углу комнаты, у окна, Филиппа. На столе в канделябре горело несколько свечей, и было достаточно света, чтобы она могла его рассмотреть. Высокий, светловолосый и такой красивый, что у Софи подкосились ноги, сердце сжалось в сладкой агонии.

Неожиданно вспомнился вечер накануне его отъезда в армию… Тогда она видела Филиппа в последний раз. Они стояли на балконе городского особняка Мильтонов. В зале тем временем гремела музыка – бал был в разгаре. Ветерок играл светлой прядью, упавшей ему на лоб. В тот вечер он обещал ей вечность… и она ему верила, дурочка. Но теперь все изменилось: она стала старше и умнее, больше верить не будет никому.

Филипп обернулся и прошептал:

– Софи…

Она едва дышала: ей опереться бы обо что-нибудь! Якорь! Ей нужен якорь! Она явно терпела крушение! Лучше бы он тогда смотрел на нее вот так! Она сложила руки на груди и постаралась придать себе гневный вид. Пусть знает, что больше всего ей хочется дать ему по физиономии, и посильнее.

Двери закрылись за ее спиной, и Софи с ужасом поняла, что леди Клейтон оставила их наедине. Ее охватила паника, и она бросилась к дверям:

– Леди Клейтон, вы должны остаться! Надо же соблюдать приличия!

Смешно! С точки зрения Софи, все эти приличия ничего не стоили, иначе она не стала бы призывать к ответу вдруг воскресшего герцога на глазах у всего лондонского света. Но панический страх не самый лучший попутчик: он-то и вынуждал ее говорить глупости, чтобы добиться желаемого. А сейчас ей было жизненно необходимо, чтобы при их разговоре присутствовал кто-то третий: это значительно уменьшило бы шансы на то, что она либо даст ему пощечину, либо поцелует его, либо падет к его ногам.

Виконтесса вернулась в гостиную и, закрыв за собой двери, прислонилась к ним спиной, удерживая ручки: вероятно, чтобы никто не попытался войти.

– Ваше платье… вы очаровательны! – промямлил Филипп.

Ей послышалось или его голос в самом деле дрогнул? Это что-то новенькое. Неужели он стал таким застенчивым? Это хоть и было на него непохоже, но ей почему-то понравилось. Совсем не ко времени, конечно, но тем не менее.

– Благодарю, – по привычке к светской учтивости ответила Софи.

Господи, неужели она действительно разговаривает с Филиппом – с человеком, который снился ей каждую ночь? Может, это просто сон?

– Тея сказала, что у вас был такой вид… будто вы хотели отдавить мне ногу. Правда? – спросил Филипп, и уголки его губ приподнялись в такой знакомой манере, что ее сердце подпрыгнуло.

Она хотела было ответить, но осеклась, не доверяя себе: мало ли что сболтнет ее язык? За последний год она научилась осторожности. Ей пришлось овладеть искусством вести беседу так, чтобы не выдать истинных чувств, научиться притворяться живой, в то время как ей казалось, что она умерла вместе с Филиппом на том проклятом поле. Только ведь он вовсе не умер: стоит перед ней как ни в чем не бывало и спрашивает какую-то ерунду. В единый миг мир встал с ног на голову.

– И поделом, если так: я заслуживаю куда более сурового наказания, – заметил Филипп, подошел ближе и остановился в шаге от Софи.

– Вы заслуживаете более сурового наказания, – повторила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал ее истинных чувств. Сегодня только злость.

Но вот ее ноздри уловили знакомый запах: мыло, кожа, одеколон… Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не расплакаться.

– У нас мало времени, – напомнил Филипп. – Не сомневаюсь, что нас обоих уже хватились.

Она вздернула подбородок. Вот тот невозмутимый, уверенный в себе Филипп, которого она знала, но минуту назад он показался ей таким ранимым – всего на мгновение, но она этого не забудет.

– В таком случае говорите, что хотели, – подхватила она его сухой тон.

Филипп быстро оглянулся на леди Клейтон, затем снова перевел взгляд на Софи и прошептал с таким искренним раскаянием, что она чуть не расплакалась:

– Простите, София, – вот что я хотел сказать.

– За что мне вас прощать? – с трудом выдавила она, губы не повиновались.

Он приподнял бровь, словно хотел спросить: «Разве не ясно?»

Провалиться ей на этом самом месте, если она позволит ему отделаться этим «простите»! Пусть объяснится. Прямо сейчас. Не говоря уж о том, что он назвал ее Софией. Почему? Раньше всегда говорил ей «Софи». Зачем этот официальный тон?

Софи расправила плечи, глубоко вздохнула.

– И это все, что вы можете мне сказать? – спросила она резко.

Его лицо напоминало маску.

– Я должен был принести вам свои извинения, и сделал это.

От ее печали не осталось и следа. Глаза Софи полыхнули гневом. Как смеет он обходиться с ней столь небрежно? Что, и ради этого он ее сюда вызвал? Этого мало! Ничтожно мало.

– Разумеется, но это далеко не все: я ожидала, что вы также объясните, отчего целый год делали вид, будто вас нет в живых.

Расправив плечи, Филипп провел рукой по груди.

– Этого я не могу вам сказать. – Он был мрачен, но голос его звучал решительно.

– Ответ не принимается, – ровным тоном произнесла она, однако ноздри ее трепетали.

– Прошу вас, Софи, – произнес он едва слышно.

Ах, все-таки «Софи»! И на том спасибо. Это, да еще знакомый запах укрепило ее в мысли, что рассудок она пока еще не потеряла: перед ней действительно стоял Филипп, а не какой-то самозванец. Сомнений больше не было. Она тряхнула головой, не заботясь о сохранности туго завитых локонов.

– Простите, что? Что вы можете сказать в свое оправдание? – Софи взглянула на леди Клейтон. Добровольная привратница смущенно переминалась с ноги на ногу, не сводя взгляда с носков собственных туфелек. Ей явно хотелось сбежать.

Филипп тоже посмотрел на леди Клейтон. Неужели его смущало, что приятельница стала свидетельницей их перепалки? Отлично.

– Я могу уйти, – с живейшей охотой предложила леди Клейтон.

– Нет, ни в коем случае! – заявила Софи. – Мне нужен свидетель, чтобы тоже послушать, что такого выдающегося может сообщить его светлость.

– Боже! – Прикусив губу, виконтесса опять уставилась себе под ноги, покачиваясь с пятки на носок.

– Хорошо, Тея, останься, – сказал Филипп.

Ага, так он с леди на «ты»? Вот это уже интересно. Похоже, она знала, что он жив!

– Да, но сначала давайте посвятим леди Клейтон в подробности, – с преувеличенной иронией в голосе предложила Софи. – Ей надо бы кое-что узнать… или вы ей уже рассказали?

Леди Клейтон подняла голову, и было видно, что лицо ее зарделось от смущения. Ей явно хотелось сбежать.

– Нет. Разумеется, нет, – возмутился Филипп.

Софи не собиралась его щадить. Так ему и надо! Пусть виконтесса все узнает! Он должен ответить – здесь и сейчас – за то, что натворил. Его ошибки – ему их исправлять. Скрестив руки на груди, она обошла Филиппа кругом и начала:

– Дело было три года назад. Я только-только начала выезжать и по уши влюбилась в этого негодяя.

Кивком она указала на Филиппа, леди Клейтон хотела что-то сказать, но ее перебил «негодяй»:

– И я тут же сделал вам предложение.

Леди Клейтон от удивления вытаращила глаза, что подтвердила его правоту: он действительно ничего не рассказывал про них, или, по крайней мере, если и рассказывал, то не все.

– Нет-нет, не так, – возразила Софи, покрутив пальцем в воздухе. – Вы почти это сделали.

Филипп кивнул.

Глаза виконтессы вернулись в свое нормальное состояние, а Софи тем временем продолжила:

– Вы сказали, что сделаете мне предложение, как только вернетесь с войны… то есть если вернетесь.

– Да, – подтвердил Филипп, – так все и было.

Горло Софи сжалось от невыплаканных слез гнева и печали.

– А я писала вам почти каждый день.

– Да, это так.

Ей удалось его задеть. Она знала, что у нее получится.

– И вы тоже мне писали, заверяя в своей вечной любви. Разве не так?

Оттого, что она высказала все это вслух, ей полегчало. Неважно, что происходит с Филиппом сейчас. Правду об их прошлом, когда они были вместе, ему не отнять. Эта правда навсегда останется с ней.

– Так, – признал Филипп.

Только бы не заплакать: ее глаза уж налились слезами. Она выиграет это сражение, черт возьми! Обязательно выиграет или умрет на поле боя.

– И вот вы здесь, ваша светлость, – продолжила она с презрительной усмешкой. – Или официально этот титул вам не принадлежит?

– Нет еще, – ответил он сухо. – Ведь я только вернулся.

Филипп опять взглянул на леди Клейтон, и та ответила ему умоляющим взглядом, отчего Софи насторожилась – что на самом деле известно виконтессе? Впрочем, неважно. Ей пора заканчивать этот разговор. После долгих месяцев, когда она старательно делала вид, что чувства ее умерли, было отрадно снова ощутить себя живой, ощутить хоть что-то, хотя бы злость: чувства – каковы бы они ни были – придавали ей решимости идти до конца.

Она остановилась перед Филиппом и решительно подбоченилась.

– Так что же? Вы позвали меня сюда, чтобы исполнить обещание – сделать предложение?

Филипп вскинул голову и твердо посмотрел ей в глаза:

– Похоже, я опоздал, если верить утренней газете.