Текст книги "Крутая тусовка"

Валери Домен
Крутая тусовка

* * *

© Librairie Artheme Fayard, 2007

© В. В. Егоров, перевод, 2012

© Палимпсест, 2012

© Издательство «Этерна», оформление, 2012

Упомянутые в данном романе персонажи и учреждения, равно как и их имена и названия, внешность и характеры, являются вымышленными, и их сходство с существующими реальными учреждениями или с любой реальной личностью, живущей ныне или уже умершей, случайно, и к этому автор не стремился. Некоторые личности, без упоминания которых в мире средств массовой информации обойтись не представлялось возможным, вполне реальны, их должности приведены с точностью, но приписываемые им в романе поступки и высказывания – плод воображения автора и не имеют никакого отношения к реальным поступкам или событиям.

Накануне вечеринки
24 часа из жизни знаменитостей

«Звезда – это тот, кто много работает, чтобы стать известным, и затем надевает темные очки, чтобы его не узнавали».

Фред Аллен

Виктория Сан Гильермо, жена футболиста

Черные очки закрывали почти все ее лицо. Выходя из отеля «Риц», она опустила голову вниз, словно осознавая свою вину перед ордой фоторепортеров, дежуривших перед парадной дверью. Потом, за несколько секунд до того, как сесть в свою шикарную машину, она выпрямила спину, оказавшись в фокусе вспышек фотоаппаратов: «Вики… посмотрите сюда!.. Вики… пожалуйста!»

Незнакомые голоса требовали, чтобы она хотя бы ненадолго показалась такой, какая она есть, чтобы она повернулась или соизволила всего на несколько секунд снять темные очки от Гуччи.

В то утро Виктория надела черное довольно короткое платье, закрывавшее плечи. Талия была перехвачена шелковым пояском гранатового цвета, застегнутым серебряной брошью. На ней были туфли в цвет пояса с каблуками в десять сантиметров. Другим украшением были посеребренные серьги. С уложенными волосами и в макияже, она была похожа на женщину, направлявшуюся на ужин в один из лучших парижских ресторанов, но время было половина одиннадцатого утра, а ее водитель получил распоряжение отвезти ее в самые шикарные дома моды французской столицы. Сидя на кожаном сиденье в БМВ, ее уже ждали пресс-атташе и секретарша. На самом деле они томились там уже больше часа, и когда она наконец появилась, вздохнули с облегчением и одновременно с раздражением. Виктория даже не взглянула на тех, кто налегал на двоих ее телохранителей, защищавших ее от множества назойливых репортеров. Звезда не была расположена уступать мольбам папарацци, которые вот уже несколько недель подряд делали ее жизнь просто невыносимой. Она не могла сделать ни шага без того, чтобы не обнаружить их присутствие рядом. В разговоре с близкими людьми она называла их «кучкой вшей».

Шофер открыл перед ней дверцу, и она уселась в машину, тщательно следя за своими движениями, продемонстрировав публике поочередно ноги, покрытые искусственным загаром. Оказавшись наконец в безопасности в пассажирском салоне автомобиля, Вики повернула голову и очутилась нос к носу с одним из зевак, который прилип лицом к стеклу машины. Ей захотелось показать ему язык, но она давно уже научилась управлять своими поступками. «Надо постоянно контролировать себя, дорогая», – с маниакальной настойчивостью повторял ей муж.

Поначалу постоянная забота о поступках и жестах, о способе выражения чувств очень ее развлекала, и она играла эту роль. Но с годами ее притворное и продуманное поведение превратилось в механическое, перестав доставлять удовольствие. Виктория приноровилась к жизни в оболочке, навязанной ей окружением, которое все обдумывало и делало за нее. Той честолюбивой молодой женщины, того непокорного ничтожества, которым она была шесть лет тому назад, больше не было. Время от времени ей случалось наткнуться на какую-нибудь статью относительно ее былой славы, но она читала ее, словно бы речь шла о ком-то другом. Иногда она также слышала кое-какие свои песни, но теперь даже не могла вспомнить ни названий их, ни обстоятельств, в которых они были записаны. И уж тем более – с кем. Это было полным затмением, она вела исключительно жизнь жены футболиста, перемещаясь между Лондоном, Парижем, Мадридом и Миланом.

Естественно, муж был не просто футболистом, а одним из лучших на планете: Жюстен Сан Гильермо. В его жилах текла испанская и английская кровь, у него были талантливые ноги и гениальные ступни. Он сумел превратить свое спортивное мастерство в многонациональное предприятие. Стал рекордсменом по уровню доходов, в контрактах на рекламу, которые он подписывал, количество нулей постоянно увеличивалось. Все фирмы хотели иметь с ним дело для того, чтобы обеспечить продажу спортивной обуви, шоколадных плиток, сотовых телефонов или роскошных машин. Вот уже несколько лет Виктория помогала его рекламной кампании, используя историю супружеской жизни. Поэтому они вели свои дела успешно как по одному, так и в тандеме. Это была прекрасная коммерческая пара.

Сегодня задачей Вики было в основном оттенять его имидж для того, чтобы увеличить число его контрактов с известными рекламодателями. Для этого она всячески демонстрировала их любовь, давая возможность сфотографировать их на отдыхе, заботясь о том, чтобы на них были обращены взгляды людей, возбуждая всеобщее любопытство. Она преодолевала большие расстояния в походах по модным магазинам, встречалась с самыми популярными артистами – как, например, международная дива Клара Ленсон, – блистала на светских раутах. Короче говоря, она много и упорно трудилась в семейном бизнесе. Обратной стороной медали стало полное разочарование в том, что обычно входит в сферу удовольствий. В самые прекрасные моменты своего замужества она обожала тратить деньги с золотой карты своего кудесника мяча. Теперь даже такого простого жеста, как протянуть кредитную карточку какой-нибудь услужливой продавщице, она не делала: этим занималась ее секретарь. Теперь она не чувствовала больше никакой дрожи, прикасаясь к материалу или примеряя самые модные модели одежды.

Покидая свои роскошные апартаменты, перед тем как спуститься к машине, где ее ждали ее служащие, она констатировала, что ведет себя как автомат. Прекрасный образчик, но все равно робот, машина. Боф, ну и наплевать! Разве эта пустая суета, эти горы денег не являются самым прекрасным образом жизни? Ей постоянно об этом твердят. Ею восхищаются, на нее смотрят, ее стараются понять, ее съедают взглядами. Кому бы не захотелось оказаться на ее месте? Впрочем, об этом не может быть и речи: она не намерена уступать его никакой другой женщине.

Перед ее глазами проплывали исторические памятники Парижа, а она вдруг опять вспомнила об Эмме, своей бывшей ассистентке. О той памятной вечеринке, где она в красном облегающем платье с разрезом до середины правого бедра, с высоким строгим шиньоном, усыпанным жемчугами, спустилась по широкой лестнице своего дома в Италии, проводя ладонью с маникюром по кожаным перилам. Она улыбалась, глядя на Эмму, тогдашнюю свою секретаршу, одетую в простенький розовый костюм с полным отсутствием стиля. Виктория выглядела несравненно лучше ее. Именно поэтому ей очень трудно было смириться с мыслью о том, что Жюстен занимался любовью с секретаршей в перерывах между тренировками.

Она узнала об этом чисто случайно, услышав один разговор в ходе вечеринки, посвященной окончанию чемпионата. Два игрока клуба «Милан», где играл ее муж, хохотали, обсуждая то, как Жюстен овладел в углу раздевалки молодой худенькой секретаршей. Сидя за столиком позади кухни частного клуба, принадлежавшего руководству, они потягивали свое пиво и смачно шутили, не подозревая о том, что Вики незаметно стояла неподалеку. Она пришла туда за стаканом воды, чтобы запить таблетку аспирина и тем самым унять мигрень, сверлившую в ее висках. Вместо этого она почувствовала, что боль только усилилась, стала острой. От этого шока она даже закрыла глаза. Боль усилилась от этого известия, но не только от него. От этих грубых слов, полностью лишенных сочувствия, у нее появилось чувство тошноты. Она очень хорошо знала сидевших там мужчин. Она приглашала их за свой стол, они иногда подшучивали над ее умением очаровывать мужчин. Она еще помнила, как они сказали Жюстену: «Тебе очень повезло, что у тебя есть Вики. Все при ней: красота, элегантность, чувство юмора». Они не произнесли слов «блестящая» или «умная», но она-то прекрасно знала, что такие определения вовсе не относились к такой женщине, как она: поверхностной и легкомысленной.

Покинув кухню, она направилась сразу же в раздевалку, забрала свою сумочку от Шанель и норковое манто, подаренное ей Жюстеном на тридцатилетие. Пошатываясь от боли, она вышла на воздух и стала ждать свою машину. Ее шофер помог ей сесть в автомобиль, пока она с трудом объясняла ему необходимость срочного возвращения домой для лечения мигрени. Она говорила как в бреду и теперь не могла вспомнить, что именно она приняла от головной боли. Зато в памяти ее прекрасно сохранились те первые мгновения пробуждения, когда все то, о чем вам хотелось бы забыть, вспоминается с безжалостной точностью. Она поискала глазами Жюстена, но он уже отправился на пробежку.

Было уже начало двенадцатого, и она умирала с голоду. Именно это и показалось ей самым удивительным: она, с ее аппетитом птички, послушная пыткам моды, могла бы съесть все, что было в холодильнике. В длинной шелковой ночной рубашке, не потрудившись даже набросить на себя пеньюар, она спустилась вниз и присела за стол с накрытым завтраком. На нем уже стоял фруктовый сок и легкий йогурт на фарфоровой тарелочке. Она развернула салфетку и стала ждать: управительница дома должна была явиться за распоряжениями.

Вики никогда не оставалась в одиночестве в этом огромном доме. У нее был в распоряжении весь необходимый ей персонал: от кастелянши до кухарки, от белошвейки до шофера, не забывая о двух садовниках и, естественно, о горничных, получавших указания от управительницы, настоящей хозяйки дома. Та, одетая в строгое белое с серым платье, с серьезным лицом, улыбаясь так широко, как требовалось, приблизилась, издавая скорее скользящие звуки подошв о пол, чем шаги нормального человека:

– Как вы себя чувствуете сегодня утром, мадам? Мне сказали, что у вас был приступ мигрени; не желаете ли принять за завтраком таблетку аспирина?

– Нет, спасибо, Кассандра. Лучше приготовьте мне сэндвич с этим ужасным арахисовым маслом, которым объедается Жюстен, да еще тосты с апельсиновым конфитюром. А также омлет с травами и беконом. И принесите полный кофейник крепкого кофе. С сахаром и горячим молоком.

Домоправительница озадаченно посмотрела на Вики, будучи в полной уверенности в том, что хозяйка должна была рассмеяться над этой неудачной шуткой. Та за целый день потребляла не более 1500 калорий, а теперь за одним только утренним приемом пищи намеревалась употребить калорий в два раза больше дневной нормы!

– Это все, Кассандра, спасибо, – повторила Вики, принимаясь за йогурт.

Остальной день прошел как обычно, разве что желудок Виктории был забит до отказа. Однако от этой мягкой теплоты ей было не по себе. Она страдала анорексией-булимией в те времена, когда начинала петь, и вскоре поняла, что это лишало ее сил. Поскольку ее стремление стать богатой и знаменитой требовало огромной траты энергии, она легла в больницу, чтобы вылечиться за счет студии звукозаписи. Болезнь оказалась не столь запущенной, ей удалось вылечиться от нее без излишних страданий. С тех пор она решила тщательно следить за своим питанием с помощью врача-диетолога. От него она потребовала установить ей такой драконовский режим питания, что она должна была в любом случае носить одежду 36-го размера.

Тем утром она справилась с желанием очистить желудок, вызвав рвоту, это не входило в ее привычки. Она поехала к Гуччи, опустошила его бутик, даже не удосужившись примерить на себя все эти наряды. А затем отправилась пообедать с одной из своих знакомых, которой она, естественно, ничего не сказала про то, что ее угнетало.

С самого начала своей связи со звездой мирового футбола, имевшей место шесть лет тому назад, она научилась никогда и ни с кем не делиться своими тайнами. Она знала, что их надо хранить, поскольку все ими слишком активно интересовались. Все, что она могла рассказать о своей семейной жизни, ценилось на вес золота и незамедлительно опубликовывалось в газетах по всему миру, и это чаще всего вынуждало ее притворяться забывчивой или глупой. Однако при всем этом она делала исключение для Мэнди, которая внимательно ее выслушивала и утешала еще со школьных времен. Девочки познакомились в колледже. Они вместе предавались мечтаниям, составляли планы стать богаче самого Креза, известнее самих битлов. Они вдвоем выкурили по первой сигарете, у них даже был один первый ухажер. Разлучить их не мог никто и ничто, ни мальчики, ни жизненные перипетии, ни страны.

Мэнди жила в Лондоне, ее мать была француженкой, а отец – англичанином. Ее взгляды на жизнь с годами изменились, сегодня она больше всего на свете любила свою семью и свой домик в пригороде Лондона. Честолюбие Вики намного превосходило скромные желания Мэнди, но ни ту, ни другую это вовсе не смущало: хотя они и пошли по жизни разными путями, это их не отдалило друг от друга. И если Мэнди иногда хотелось бы иметь гардеробную комнату размерами с целую квартиру, Вики, наоборот, частенько хотелось надеть на себя кухонный фартук подружки, чтобы приготовить биологически чистые блюда, от которых ее племя сходило с ума. Их дружба была сокровищем, из тех, что стареет с годами. Это было небывалой удачей: скольких подруг они уже потеряли за эти годы? Сколько явно хороших отношений успели испортиться и закончиться окончательным разрывом?

Если не принимать необходимых мер, то самая крепкая дружба вскоре ослабнет, а имена станут всего лишь смутными воспоминаниями, удивлением при перелистывании страниц старой записной книжки с адресами. Но именно этого не могло случиться в отношениях между Вики и Мэнди. Не проходило и недели без того, чтобы они не поговорили, не было месяца, чтобы они не встретились где-нибудь. Именно ей Вики позвонила со своего мобильного телефона, чтобы рассказать о своем довольно грустном обеде. У нее появлялось желание поговорить с ней всякий раз, когда на нее нападало это все более навязчивое чувство того, что жизнь ее почти что лишена всякого смысла.

– Ну, наконец-то, Мэнди! – вздохнула Вики, услышав, что подруга взяла трубку. – Я едва не умерла от скуки во время этого обеда, и теперь мне хотелось бы, чтобы ты поговорила со мной по-человечески!

На другом конце провода послышался смех Мэнди, и Виктория представила себе подругу стоявшей у кухонного стола в ее миленьком домике в чисто британском стиле. Мэнди всегда была весела и забавна. Она желала от жизни всего лишь крепкого здоровья и путеводной звезды над головой, которая помогла бы ей быть счастливой. В это она верила намного сильнее, чем Вики, и с удовольствием благодарила Господа, когда какая-нибудь проблема находила удовлетворительное решение. Маленький золотой крестик на шее подтверждал ее принадлежность к общности людей, которых она, Виктория, сторонилась, как чумы. Но опять-таки, эти различия во взглядах и в вероисповедании не смогли развести в разные стороны этих задушевных подруг.

– Вот как! А ведь я эту песню уже слышала… – воскликнула Мэнди.

Виктория улыбнулась. Ей уже стало лучше. Мэнди надо было бы стать целительницей или еще кем-нибудь в этом роде.

– Не подкалывай, красавица моя, ты не знаешь, как трудно поддерживать разговор ни о чем!

– Знаешь, у меня есть рецепт для того, чтобы ты не так сильно скучала, – ответила Мэнди. – А ты не подумала съесть что-нибудь? Взять вилку, подцепить кусочек приготовленной на пару рыбы, что лежит перед тобой в тарелке, положить его в рот, пожевать и проглотить? Гарантирую, что, когда ты ешь, можешь полностью сконцентрироваться на ощущениях, вкусе и забыть о зануде, что сидит напротив. Ну, что ты на это скажешь?

– Ты прекрасно знаешь, что этого сделать я не могу! Стоит только увеличить вес на один лишь грамм, как это обнаруживается, анализируется прессой. Лишние килограммы скрыть невозможно: меня снимают так часто, что я даже не понимаю, что уже наступила ночь! И потом, ты не знаешь, что я сделала сегодня утром: я съела завтрак людоеда, чего со мной не случалось вот уже много месяцев, а возможно, и лет! Я произвела налет на все запрещенные мне продукты, чем едва не вызвала сердечный приступ у моей домоправительницы. И теперь у меня такое чувство, что я проглотила футбольный мяч. Что ж, это определенно доставит удовольствие Жюстену, но я бы предпочла, чтобы у меня в желудке не было холодильника со всем его содержимым!

– В чем причина этой оргии, Вики? Нелады с мужем?

Тон Мэнди изменился, в ее голосе зазвучало легкое беспокойство.

– Я вчера вечером подслушала один разговор, – слабым голосом ответила Виктория. – Игроки во всех подробностях обсуждали, как Жюстен изменил мне с моей секретаршей. Миленький получился вечер…

– С какой секретаршей? С Эммой?

– Да, и это мне особенно неприятно! Поверить не могу: мы круглые сутки находимся под объективами фотоаппаратов, а он находит возможность развлекаться с девками… Это меня убивает! Я прекрасно знаю, что она у него не первая, я не дура, но меня всякий раз больше всего удивляет то, что он делает это так, что его товарищи это видят и знают, что он не думает о том, что эта история может появиться в таблоидах. Знаешь что, Мэнди? Это сильнее его: всякий раз, как он покидает стадион, его член выскакивает из трусов! Я ведь не могу присутствовать на всех матчах для того, чтобы помешать этому человеку бросаться на все, что шевелится, правда?

– Правда, – ответила Мэнди, несколько ошеломленная этим внезапным откровением. – Но ты никогда не говорила мне о том, что подозреваешь Жюстена в неверности, да?

– Да. Я не хотела тебе об этом говорить, потому что отказывалась в это верить. Если бы я об этом заговорила, это означало бы, что я верю слухам. А я к этому не была готова. Но вчера вечером я услышала об этом, и могу тебя уверить, что это не было шуткой: я незаметно вошла в комнату.

– И ты уверена, что были и другие измены, что это – не единственная случайность, которую он мог бы тебе объяснить? – спросила Мэнди.

– Я вынуждена признать реальность: я слишком долго на все закрывала глаза. Для жен других футболистов это никакое не табу, они даже обсуждают похождения своих мужей между собой во время этих миланских послеобеденных встреч. Они поглощают печенье и литрами пьют содовую, обсуждая альковные похождения своих мужей!

– Но ты на эти встречи не ходишь?

– Была один раз, мне все это очень не понравилось. На меня словно обрушился потолок! Я убежала оттуда, сославшись на то, что меня ждет парикмахер, чтобы подкрасить волосы.

– И потом ты обо всем этом забыла?

– Ну да. Выбросила из памяти. До вчерашнего вечера. И теперь я не просто чувствую себя обманутой, но меня от этого тошнит.

– О нет! Ты ведь до этого не дойдешь!

– Конечно, вместо того, чтобы освободить желудок от тартинок с арахисовым маслом и омлета, я лучше вышвырну вон свою секретаршу!

– Правильно, Вики! Ты могла бы еще врезать мужу ногой по одному месту…

– Я не стану трогать Жюстена, Мэнди. Просто сделаю его пассивным наблюдателем моей мести.

– Полагаешь, это может послужить ему уроком, да?

– Нет. Но надеюсь, что это заставит его в будущем быть осторожнее. Знаешь, я не очень ревнива, но ненавижу, когда меня принимают за идиотку. Ведь если об его похождениях станет известно людям, это не только сорвет наши финансовые контракты. Я стану королевой обманутых жен, а этого я вынести не смогу!

– А если девица обо всем проболтается? – воскликнула Мэнди.

– Ты права, определенный риск есть. Но что я, по-твоему, должна сделать: смириться с этим? Предпочитаю, чтобы во всем была ясность, нежели таскать за собой эту мерзавку, да еще и платить ей деньги! Ладно, Мэнди, я не сержусь, но меня ждет водитель, я должна ехать. Я просто хотела освободиться от этого груза, зная, что ты всегда можешь меня успокоить…

– Вики, у меня такое чувство, что ты заводишься. Успокойся и не злись. Позвони мне, когда заткнешь рот своей секретарше, хорошо?

– Обязательно. Спасибо, я тебя обожаю!

Виктория прервала связь и спрятала мобильный телефон в свою черную сумочку от Диора. Потом она вышла из тихого холла ресторана и юркнула в машину, оставив позади рой фотографов.

Заехав домой, чтобы привести себя в порядок и переодеться – она не могла весь день носить одну одежду, – она отправилась пить чай с женой самого кассового актера Соединенных Штатов, которая была в Италии проездом. С ней она систематически обсуждала голливудские сплетни. Как всегда, ее сопровождал эскорт папарацци, и, как всегда, она не обращала на них внимания из-под своих темных очков. Во время беседы в ее голове созрел план сладостной мести. Ей хотелось отплатить своей помощнице за измену с мужем как можно более зрелищным образом. Но, с другой стороны, она предпочла бы умереть, чем прочесть о своем несчастье в газетах. Виктория решила убрать Эмму из своей жизни. Но прежде ей хотелось унизить ее.

В тот вечер она должна была сопровождать Жюстена на торжественный прием в Миланской опере. Она была великолепна. Несколько раз позвонила Эмме по телефону, решив проблемы с расписанием на день. Ничто в ее голосе не выдавало злости. Принарядившись, она спустилась вниз по широкой лестнице с улыбкой на губах. Жюстен стоял внизу, чувствуя себя неловко в парадном костюме. Он читал пригласительный билет. Это было довольно необычно, поскольку он никогда не читал бумаги, предпочитая перепоручить это прислуге. Эмма стояла неподалеку от него, на лице ее горел легкий румянец. Погладил ли Жюстен ее по заду или прямо запустил руку под юбку?

Когда Вики спустилась по лестнице, она выдержала взгляд своей ассистентки и услышала из-за ее спины вопрос Жюстена:

– Ну что, ты готова?

– Почти. Перед уходом мне надо решить один вопрос, – ответила она, сохраняя самообладание.

Потом она приблизилась к Эмме, приветливо улыбнулась ей и плюнула в лицо. От неожиданности Эмма отпрыгнула назад и ударилась спиной о мраморный выступ. Рукавом костюма она неловко вытирала щеку, а другой рукой потирала ушибленное место.

– Вы уволены! Надеюсь, у вас не хватит наглости спрашивать у меня причины увольнения, а я не стану опускаться до объяснений, – холодно бросила Виктория, направляясь к выходу.

Жюстен был потрясен. От резкости поступка, его неожиданности у него перехватило дыхание. Глядя, как по пунцовому лицу притихшей Эммы полились слезы, он услышал голос жены, которая твердо, но примирительно позвала его:

– Ты идешь, Жюстен? Все под контролем, дорогой. Не стоит опаздывать.

Шофер распахнул перед ней заднюю дверцу одной из машин из коллекции футболиста. Автомобиль стоял перед крыльцом из тесаного камня. Холодная и высокомерная, Виктория села в черный «роллс-ройс» и даже не обернулась. С Жюстеном все было ясно. Он оставил Эмму в холле под присмотром Кассандры, которая сделает все необходимое, чтобы ту успокоить. Сев рядом с Вики, он опустил голову, как провинившийся мальчишка. И почувствовал на бедре руку жены. Длинную тонкую ладонь, наполненную красной кровью. Когда она нанесла последний удар, он вздрогнул: «Жюстен, если ты снова начнешь совать свою биту в разные непотребные места, я тебе ее отрежу: понятно?»

* * *

Глядя на другой берег Сены, Виктория почувствовала желание уйти в воспоминания того Парижа, который был ей хорошо знаком. Это напомнило ей о детстве. Хотя Франция казалась ей сегодня довольно далекой страной. Она теперь уже не знала, в какой именно стране она родилась. Карьера певицы привела ее в Соединенные Штаты, где она организовала трио девушек под названием «Троица». С первой же песни они произвели сенсацию, собрали все возможные призы и сорвали джекпот. Они умудрились пробыть на вершине славы целых пять лет. Это было невероятно для юной француженки, которая однажды утром прибыла на другой берег Атлантики, имея в кармане только номер телефона одного американского продюсера, с которым случайно встретилась в каком-то парижском баре.

В зеркале заднего вида она заметила несколько папарацци, следовавших на мотоциклах за ее машиной на разумном расстоянии. На лице ее появилась гримаса раздражения: неужели это никогда не закончится? Она относилась к этому не как те актрисы, что любят откровенничать в скандальных газетах, она не отказывалась в них появиться, когда ее специально просили сняться на обложки журналов высокого класса: «Вейнити», «Пипл», «Стар Сити» Но в последнее время она устала от этих бесконечных щелканий фотоаппаратов.

Ее заботило поведение Жюстена, ставшего с возрастающей настойчивостью требовать родить ему ребенка. Хотя ей уже вскоре должен был исполниться 31 год, она не чувствовала себя готовой к материнству. В то же самое время она начала задумываться над тем, чем могла закончиться жизнь, в которой она занималась только собой. Конечно, она заботилась о своих родных. Но у них была своя жизнь. Что же касается Жюстена, то он был настолько занят в клубе, что у нее иногда складывалось впечатление, что она ему не очень-то и нужна. Когда она выгнала свою секретаршу, то заметила, насколько ее тревоги были неоправданны: Жюстен сделал все, чтобы заслужить прощение, хотя она решила его за это вовсе не наказывать. Вспышка гнева в холле накануне того приема показалась ей вполне достаточной для того, чтобы показать мужу, с кем он имел дело, если он это забыл.

Действительно, Жюстен явно не мог жить без нее. И это наполняло Вики невероятной силой, а также очень завораживало ее. Потому что после случая с Эммой она поняла, что ее великая звезда круглого мяча имел привычку после игры заниматься любовью и что ее ассистентка бы не первой, с кем он забавлялся на четвереньках в глубине раздевалки. Вики знала также, что Жюстен не сможет долгое время хранить ей верность.

Мир футбола – это закрытый мирок игроков. Она слышала рассказы об играх чемпионата мира, когда девушки по вызову появлялись в комнатах до отбоя. Игроки называют это сбросом адреналина. Присутствие жен не приветствуется, поскольку известно, что они стараются отвлечь мужей от стоящей перед ними задачи: победить. Зато желанным считается присутствие бесстыдных девиц. Они развлекают королей мяча, а это – не одно и то же. Вики слышала даже, что у игроков есть свои предпочтения в зависимости от страны, где они играют. И ее муж не является исключением. В компании он был не последним пьяницей и бабником. И не надо было себя обманывать. Но в этих условиях нужен ли ей ребенок? Что на это сказала бы Мэнди, эта образцовая мать четверых детишек, несравненная домохозяйка, любящая жена внимательного мужа?

Она не успела отправить подруге послание с просьбой перезвонить ей, потому что машина остановилась.

– Руководительница службы особо важных гостей фирмы «Шанель» ждет вас, мадам, – сказала пресс-атташе.

Виктория достала пудреницу от Герлена и проверила в очаровательном позолоченном зеркальце, все ли было в порядке с макияжем.

– Вы великолепны, мадам, – заверила ее помощница.

Ее звали Люси. Она была француженкой и очень полезной секретаршей. Вики взяла ее на службу за безупречное поведение, она была не из тех, кто мог рисковать своей работой ради мимолетной интрижки. Ей нравилась ее любезность без всякого заискивания и разумные высказывания, исключавшие пустую болтовню.

– Спасибо, Люси. Я выхожу.

Люси дважды постучала в стекло, и водитель широко распахнул дверцу. Не успела Виктория выйти из машины, как услышала потрескивание фотовспышек. Она опустила голову, надела на припудренный нос свои темные очки и быстро вошла в бутик. Ее пресс-атташе Жоан и ее секретарша последовали за ней, а в это время две мускулистые руки следили за тем, чтобы ни один фотограф не проник в здание.

Под позолоченной потолочной лепниной особняка ее встретили с почтением, но она не проронила ни слова. Вики давно привыкла к примеркам для VIP-клиентов. Ей предоставили советника, салон, огромную кабину для примерки, где она была одна. Иногда ей удавалось заполучить для примерок стилиста или даже знаменитого кутюрье. После свадьбы, принесшей ей неслыханную известность, равно как и счет в надежном банке, она прошлась по всем домам Высокой моды и собрала дома в шкафах коллекции одежды, достойные самых престижных аукционов. Она разрешила обслуживать себя целых полтора часа, покупала вещи скорее по наитию, нежели в результате примерки. Ее обмерили, наговорили комплиментов, предложили кофе. Но она не произнесла и трех слов в одном предложении. Когда один из продавцов бутика решил перейти к другой теме и спросил о желаемой длине юбки и о том, не предпочтет ли она цвет чайной розы красному цвету фуксии, ее секретарша вмешалась в разговор и ответила вместо нее: «Мадам Сан Гильермо на вопросы не отвечает».

Сделав покупки, которые пришлось уложить в двенадцать огромных сумок со знаменитой буквой «С», Виктория в ответ на прощания и благодарности ограничилась кивком головы. Достаточно высокомерным, чтобы дать понять, что она – настоящая звезда.

Время уже почти приблизилось к 13 часам, а у нее был запланирован обед с Порсией, одной из бывших коллег по группе «Троица». Они не виделись почти четыре года. Порсия была беременна от одного очень модного американского художественного фотографа. Тот, правда, был несколько болтлив и к тому же на пятнадцать лет старше ее. Виктория не сразу приняла ее приглашение в шикарный ресторан «Крийон». Стоило ли встречаться с подругой тех времен, коль скоро она сама вычеркнула те воспоминания из своей памяти? Стоило ли снова становиться той юной и бедной девушкой из Плен-Сен-Дени, которой она была десять лет тому назад? И следовало ли ей дать снять себя в компании Порсии, которая после завершения их музыкальной эпопеи растеряла все, что дало ей пение? Однако в течение последнего времени Вики испытывала приступы ностальгии, выводившей ее из душевного равновесия. И потом, возможно, что ей будет не столь уж неприятно снова увидеться с Порсией. Она даже ждала приятного удивления, поскольку с ней они пережили каторгу, осмеяние и громадный успех. Все это было вперемежку, а это, несомненно, сближает.

Машина двинулась в сторону «Крийона». Вики снова ушла в свои мысли, глядя, как за стеклом проплывает Париж. Сидя напротив, на сиденье из белой кожи, ее пресс-атташе жестко говорила по телефону с журналистом из «Харперс Базар» по поводу отбора последних гламурных фотографий Виктории и Жюстена. Рядом с ней Люси записывала последние изменения в календаре, которые диктовала ей по телефону руководительница по связям с общественностью Жюстена. Стоял приятный шум, к которому Вики уже давно привыкла. Ее мобильный телефон тоже позвонил, но она решила не отвечать на вызовы. Очень немногие знали номер ее личного телефона, это были только родственники, но она не желала ни с кем разговаривать. Ей нечего было сказать Жюстену, его родня изводила ее вопросами о состоянии его дел, друзья могли подождать, а она никак не могла переговорить с Мэнди в присутствии своих помощниц. Поэтому-то она и отключила сигнал своего мобильника. До той поры, пока она не окажется в «Крийоне», где ее будет ждать столик в укромном уголке ресторана.