Текст книги "Умка. Самый большой из маленьких попугаев"

Роберт достал из внутреннего кармана листок и развернул его.

"Долгих веков, мой Господин.

Подготовка к операции проходит успешно, но потребуется еще немного времени на отработку всех ключевых схем, а также запасного плана Б на случай непредвиденных обстоятельств. Для минимизации рисков желательна информация по следующим лицам (список прикладываю отдельно).

Теперь о неприятностях.

С гигантом не все получилось, как планировалось. Правда, как вы и предсказали, в войсках наблюдается некоторый раскол по поводу его персоны, есть группа недовольных. Думаю, разумно было бы воспользоваться этим в своих целях.

Удачной охоты!

Ваш покорный слуга Зерус."

– Хмм. А список есть? – Иси-ра взял листок и потер его пальцами. – Свежее письмо. Дня два от силы.

– Вот, – рыцарь протянул еще одну бумажку Кречету. Тот быстро пробежал по нему глазами.

– Тут и твое имя есть.

– Да, также как и обоих судей. Писавший хорошо осведомлен относительно всех тонкостей дела. И еще до того, как прошло заседание.

– Да уж.. И что ты думаешь с этим делать?

– Пока не знаю.

– А что тот, кто нес записку?

– Черный курьер. Просто принял заказ передать письмо. Сообщили время и место, где ему заплатят. И все, больше ничего не знает.

– А кто передал, видел?

– Какой-то мужик в плаще и капюшоне, немного выше среднего роста.. Но может он был на каблуках. Подробней описать не может..

Все помолчали, раздумывая.

– И не боялись такое письмо передавать черным курьером, – обронил мысли вслух Авалин.

– Ты же знаешь, чем больше на виду, тем меньше внимания. Нам очень повезло, что оно вообще к нам попало. Хотя я в везение слабо верю. Так или иначе, нужно попытаться встроиться в эту игру. И за Всадниками нужно будет понаблюдать, посмотреть, кого они заинтересуют. Главным образом это касается, думаю, сына Капитана. Он наиболее уязвимая фигура.

– То есть, нужен свой человек в его окружении?

– Да. Как звали того паренька, на свидетельстве которого строилось обвинение Альбатроса?

– Тельмур. Ты его хочешь задействовать?

– Мне нужно с ним поговорить. Иси-ра, сможешь организовать нам встречу? Только очень аккуратно.

– Сделаем.

– Пока что самый предсказуемый вариант – если все будет идти своим чередом. Так, возможно, мы и выйдем на крота.

– Хмм. То есть, письмо должно дойти до адресата?

– Да.

– И каким образом?

– Пустим вторую стрелу. Человек в плаще и капюшоне наймет черного курьера для доставки пакета. Все то же самое.

– Да, кстати, а что с перебежчиком? Его уже отдали под трибунал?

– Нет. И, честно говоря, я думаю его отпустить.

– Ты с ума сошел?

– Нет. Почему-то мне кажется, что он может быть нам еще полезен. Есть в нем что-то.. Да и Альбатрос попросил..

– Все что в нем есть, не выходит дальше туалета, – Авалин был очень разозлен. – Да этого гнуса нужно за шиворот и к стенке, сколько из-за него людей погибло. Которых он и пол-пальца не стоит. Гиганту простительно, у него с головой пока не все в порядке. Ну а ты-то что? Чувствовал я… Вечно ты видишь в людях только хорошее, чего в них и в помине может быть нет..

Лесной Ворон в сердцах вынул большой нож из ножен и принялся им чертить на земле.

– Ты-то больше всех должен быть благодарен этой особенности нашего друга, – пошутил Кречет, но рейнджер бросил на него такой взгляд, что монах предпочел замолчать.

– Вижу я всякое, и плохое и хорошее.. Хорошее мне нравится больше, это правда, – спокойно ответил рыцарь, над чем-то раздумывая.

– Да, кстати, я слышал, что в качестве обмена за перебежчика не взяли денег, а потребовали какую-то услугу? – Иси-ра сам часто участвовал в операциях обмена, поэтому именно детали вызывали у него наибольший интерес.

– Совершенно верно.

– И что же, если не секрет? Отпустить кого-нибудь, или достать артефакт?..

– Вы не поверите, – Каменное Сердце рассмеялся, – Пару лет назад мы захватили Срединноречье, это область юго-запада Ардании, и там в одном поместье был фонограф..

– Что было? – переспросил Авалин.

– Фонограф, это такой прибор для воспроизведения музыки. Довольно редкий сейчас. И там с ним еще были музыкальные валики с записью одной группы. Вот их и попросили достать. Они оказались в коллекции у одного меломана, пришлось их выкупать в срочном порядке. Но он пошел нам навстречу, так что все получилось.

– Попросили железяки с музыкой? Обалдеть.. Куда мир катится,.. – Авалин был настолько удивлен, что даже перестал хмуриться.

– А что за группа? – заинтересовался Фелиримон.

– Эээ.. – Роберт наморщил лоб, – выпало из головы название. Что-то наподобие того, что у нас сейчас, только одним словом.. Не помню..

– А что у нас сейчас? – улыбнулся Иси-ра.

– Полагаю, посиделка с друзьями на природе. Как в старые добрые времена. Не хватает только этого, – с хитрой улыбкой Каменное Сердце раскрыл свою походную сумку и вытащил замотанную в мешковину бутылку, а за ней шесть металлических бокалов, вложенных друг в друга. – Друзья мои, оставим будущие заботы для будущего, сейчас я хотел бы поздравить нас всех с успешным окончанием этого дела! В моей душе поют птицы, так я рад… Ну, в общем, вы все сами понимаете…

– Подарок от кузнеца Троера? – рассматривая бокал, спросил Авалин.

– Ага, – Каменное Сердце улыбнулся, – бесценный подарок.

Он разлил вино, и обвел ясным взором помолодевшие лица своих друзей.

– Давайте выпьем за то, чему еще не придумали цены! – поднял он тост. Дружным звонким эхом отозвались бокалы.

Авалин привалился спиной к стволу дерева и негромко затянул:

Мы летим, две стрелы, нас пустили на время,

Нам бы в цель, а не то – молоко…

Каменное сердце удивленно посмотрел на рейнджера, усмехнулся, покачав головой, и продолжил сильным и глубоким, с хрипотцой, голосом.

Горсть песка, мы земли носим тяжкое бремя,

И мечтаем, что станет легко.

Нам когда-нибудь станет легко…

Птицы

– Папа, нам голуби снесли яйцо на балконе!

– Представляешь? Выхожу полить кактусы, смотрю, а под стулом что-то белое лежит. Пригляделась – а это яйцо. То-то они к нам зачастили последнее время.

– Они по утрам тут тусуются, видимо, утром и снесли.

– И что же с ним будем делать? Умке подложим?

– О! Давайте! Умка высидит нам голубенка!

– Боюсь он не согласится.

– Может вынести его на общий балкон?

– Можно, конечно. Но только это все-равно что вынести стул и поставить его посреди улицы, в надежде что там кто-нибудь будет жить.

– Стул домой забрать можно, – практично сказала мама.

– А яйцо, боюсь нет.

– Как жаль. Интересно, а есть такие птицы, которые могут носить с собою яйца и одновременно их насиживать? Ведь это было бы куда как удобнее.

– Есть, только они не птицы. Все животные с живорождением обладают такой способностью, ведь у них развитие зародыша происходит внутри организма. Это почти все млекопитающие, кроме утконоса и ехидны, некоторые рыбы и рептилии..

– Но почему же нет ни одной птицы?

– Хм. Хороший вопрос. Это как раз относится к той теме, как способность к полету повлияла на птиц, про которую мы говорили. Есть у тебя сейчас немного незанятого времени?

– До пятницы я абсолютно свободна..

– Тебе перед тренировкой нужно математику сделать и английский повторить, – вмешалась мама. – Но с полчасика отдохнуть, думаю, можно.

– Замечательно. Ну, в общем, как ты уже, наверное, догадалась, яйцерождение – это тоже плата за полет, точнее за такое эффективное дыхание. Дело в том, что при внутриутробном развитии все функции по обеспечению плода кислородом и питательными веществами, а также выведению углекислого газа и продуктов обмена веществ осуществляются через кровоток материнского организма, непосредственно процесс дыхания внутри зародыша еще не функционирует. При рождении и переходе во внешнюю среду происходит так называемый "первый вдох", легкие распрямляются и начинает функционировать дыхательная система самого организма. То есть переход на "дыхание" происходит скачкообразно, и это должно произойти сразу при рождении, и достаточно быстро, в течении нескольких минут, иначе ребенок погибнет. Вот младенец был еще связан с матерью, а вот он уже должен обеспечивать себя сам. И вот это скачкообразное переключение является препятствием для птиц, их сложная дыхательная система не может запуститься сразу, в один момент. В яйце зародыш где-то за 6 часов до вылупления проклевывает воздушную камеру и постепенно переходит на легочное дыхание, при этом зародышевое дыхание за счет серозной оболочки какое-то время еще сохраняется, то есть некоторое время у него работают две дыхательные системы параллельно – старая, зародышевая, и новая, легочная. При живорождении такое невозможно. И пока птицы не придумали , как это ограничение можно обойти. Хотя, наверное, могут быть и какие-то еще причины.

– Ну с полетом вроде бы понятно..

– Тебе действительно понятно? – обрадовался папа.

– Понятно, что очень сложная тема. А какие могут быть еще загадки про птиц?

– Ну.. Не знаю.. Например, как полет появился?

– Опять полет?

– Ну так про птиц почти все так или иначе связано с полетом.

– А что неясного в том, как он появился?

– Ну вот представь себе.. Были какие-то древние рептилии.. динозавры, проще говоря. Которые, как и все остальные, не умели летать. А потом научились. Неужели не интересно понять, как?

– Интересно, конечно.

– Заканчивайте, – крикнула из кухни мама.

– Ладно. Если хочешь, можем продолжить после тренировки.

– Хорошо.

После тренировки папа встретил дочку.

– Ну что, как тренировка?

– Нормально.

– Не устала? Можем на автобусе.

– Давай пешком. Мы же хотели поговорить. Ты хотел рассказать, как птицы полетели.

– Ха-ха. Просто рассказать, боюсь, не получится. Я не знаю. Много людей думает по этому поводу, изучает, исследует, выдвигаются различные теории. Можно все это читать и самому тоже что-нибудь такое придумывать, наблюдать за современными птицами. Авось что-то и получится нащупать. Такой призрачный след прошлого. В этом смысле показателен пример с выходом на сушу позвоночных.

– Выход на сушу?

– Это такой классический пример больших эволюционных изменений, где все более-менее понятно. По-крайней мере ключевые моменты.

– А поподробнее можно?

– Поподробнее.. Основной навык, который сделал возможным запуск освоения суши древними позвоночными – способность дышать воздухом. Причем рыбы научились этому не потому, что хотели выйти на сушу. Вот это очень важно. Животное не может приобрести что-то заранее, чтобы потом этим пользоваться. Как в том анекдоте. «Научись фотографировать, и тогда мы тебе фотоаппарат купим». Ха-ха. Нет, в природе так не бывает.

– Можно поподробнее про фотоаппарат, не очень поняла, – заинтересовалась дочка, которая увлекалась и фотографией в том числе.

– Ну я имею ввиду, что нужно смотреть не со стороны животного, которое как бы хочет выйти на сушу. Так. Что для этого нужно? Первое. Научиться дышать воздухом. 2. Отрастить конечности. (Ну и на самом деле еще вагон и маленькая тележка всего, короче говоря полная перестройка организма. Но мы сейчас это все опустим). Ага. Понятно. Так. Воздухом дышу. Руки-ноги отрастил. Все, выхожу!

Дочка засмеялась.

– Я какой-то такой мультик видела.

– Да. Мало того, что в мультике, этот процесс в онтогенезе у лягушки записан, что очень удобно. Бери да смотри, ничего даже выдумывать не надо.

– Онто.. генез – это что такое? Забыла.

– Индивидуальное развитие. Ну то есть в любом пруду или в аквариуме смотришь как головастик становится лягушкой, и все видно.

– Тогда не поняла. Если все видно, то в чем вопрос.

– Вопрос в таких случаях всегда один. Что было движущей силой нужных изменений? Для выхода нужно иметь легочное дыхание. Ну и как его приобрести? Если смотреть с точки зрения животного, то непонятно.

– А как еще можно смотреть?

– Можно смотреть со стороны системы в целом. Как в игре. Вот есть куча-мала водных животных. И есть суша, заселенная растениями и кучей-малой наземных беспозвоночных. И в целом все нормально. Но вот ты знаешь, что и из позвоночных кто-то должен выйти на сушу. Кто это будет? Ответ очевиден – любое позвоночное, рыба, проще говоря, которая научится хотя бы временно обходиться без воды. Дышать воздухом. Причем научится не для того, чтобы выйти из воды, а по каким-то своим причинам. Но вот этот полезный для жизни на суше признак сразу будет подхвачен естественным отбором, и дальше таких животных будет двигать уже в сторону выхода.

– Какого выхода? – удивилась дочь.

– Выхода на сушу, я имею ввиду.

– Ааа.. Понятно. Но я так и не поняла, как они научились дышать воздухом. Ну эти. Древние рыбы.

– Да, тут можно было бы придумать кучу-малу.. Что-то меня сегодня все на кучи тянет. Дочунь, аккуратнее, снег недавно сошел, не наступи никуда.. Так вот, можно было бы придумать множество самых интересных теорий, одну красивей другой, но к сожалению, или к счастью, есть среди современных рыб и те, которые умеют дышать воздухом, и те, которые ползают на своих плавниках-конечностях. И, что самое важное, понятно, почему они это делают, и как эти признаки у них появились.

– Ну и как?

– Помнишь у нас рыбки такие жили, китайские петушки?

– Это те, которые выпрыгивали? Помню.

– Ну у нас многие рыбки выпрыгивали. Ну да, эти тоже. Но интересно не это. Помнишь, они иногда подплывали к поверхности и заглатывали воздух?

– Не помню.

– Ну ладно. В общем, некоторые современные рыбы умеют дышать воздухом. Не только воздухом, в основном они, как и все остальные рыбы, дышат жабрами, но и воздухом в том числе. И научились они этому, чтобы можно было жить в грязных водоемах с низким содержанием кислорода в воде, где другие рыбы выжить бы не смогли. И вполне понятно, как эта способность у них развилась. Многие рыбы заглатывают воздух, но не для дыхания, а для плавательного пузыря, они с помощью этого органа меняют свой удельный вес в воде, то есть им это нужно для плавания в толще воды. Но вот у некоторых рыб этот плавательный пузырь приобрел дополнительную функцию – газообмена, то есть стал таким прообразом наших легких. И эта способность развивалась не для выхода на сушу, а для жизни в грязных водоемах. А дальше уже естественный отбор «приметил» таких животных и стал их готовить к полноценному выходу, накапливая нужные изменения. Но там еще, конечно, очень много всего нужно было менять. Но тут, по-крайней мере, в целом все вроде понятно, как это могло происходить.

– Понятно, – подтвердила доча. Она шла и с удовольствием дышала свежим вечерним воздухом, отдыхая после тренировки. Фонари красиво подсвечивали вечерний парк. Рядом о чем-то увлеченно говорил папа. Хорошо! Жаль только пару уроков сегодня надо будет еще доделать. Но зато потом ее ждет новая интересная книга! Дочка улыбнулась.

– .. тут непонятно, – сказал папа и замолчал.

– Что непонятно? – на всякий случай уточнила доча.

– С крыльями, говорю, непонятно. То есть, понятно, для чего нужны крылья, если ты умеешь летать. А вот как они могли появиться у животных, которые еще не умеют? Вот тут вопрос.. – папа опять замолчал.

– Ну и как?

– Ну,.. – папа усмехнулся, – существует несколько теорий. Например, что предки птиц в виде довольно небольших двуногих динозавров бегали по прериям и своими передними конечностями загоняли насекомых, поэтому у них и образовались своеобразные «опахала» на них. Вот так они бегали-бегали, ну и постепенно начали летать. Плюсы у этой теории – такие животные должны вести активный образ жизни, и у них вполне мог развиться повышенный обмен веществ. Ну и сам переход к полету через бег тоже достаточно правдоподобен. Минусы – либо такие животные должны быть достаточно большими, уж не меньше собаки, и тогда активный полет вызывает большие сомнения, слишком они будут тяжелыми. А планировать в прериях и равнинах особенно негде, это не горы и не море. Ну а если это маленькие животные, то они вряд ли смогли бы вести такой образ жизни на равнинной местности. Больше бы прятались по норам, чем бегали, что и делают современные небольшие жители степей, типа хомяков, сурков, луговых собачек. Или же они должны были очень быстро бегать, чтобы их никто не мог поймать, ха-ха. Но это еще более сомнительно.

Еще есть теория «планера» – предки птиц планировали, а потом постепенно перешли к машущему полету. Планирующий полет, конечно, имеет самый маленький барьер в смысле перехода на него. Вон есть и белки-летяги, и даже летучие рыбы, Да и многие птерозавры наверняка были планерами, по крайней мере крупные. Хотя с машущим полетом тоже среди них, конечно, были.. Так вот.. Основным минусом этой теории видится именно сам переход к птицам с их высоким обменом веществ и активным полетом. Не очень понятно, как и за счет чего он должен был произойти. Хотя такое вполне могло быть.

И что еще важно, птицы должны были выходить в незанятую нишу, прямой конкуренции с птерозаврами они вряд ли бы выдержали. По-крайней мере первое время.

– И что это должна быть за ниша такая?

– Не знаю. Может быть мелкий размер позволял бы снизить давление конкуренции, может быть какая-то среда, неудобная для полета птерозаврам, например лес. Летучие мыши, как мы можем предполагать, сумели добиться успеха благодаря ночному образу жизни. Вот и у древних птиц должно было быть нечто подобное.

Ну а если смотреть на эту задачу не со стороны животного, а со стороны системы в целом, то для полета нужны были достаточно небольшие легкие животные с достаточными для полета плоскостями и высоким обменом веществ. И образом жизни, способствующим перепрыгиванию, перепархиванию или планированию. Вот все эти четыре пункта, на мой взгляд, важны, если говорить именно о предках птиц. Как только появляются такие животные, так на них начинает действовать естественный отбор в сторону развития полета.

– Интересно. Ну и кто бы это мог быть?

– В принципе любое животное, удовлетворяющее этим условиям. Ну мне в голову приходит только образ «динозаврика-цветка».

– Как это?

– Ну, слышала наверняка такое выражение, что птицы – это летающие цветы? Нет? Имеются ввиду конечно различные обитатели тропиков, чье яркое оперение действительно похоже на цветы. И что интересно, жизнеобитание таких птиц тоже нередко связано с цветами. Они на них питаются, прячутся, делают неподалеку гнезда. И вот мне представляются предками птиц в общем-то точно такие же животные, только не умеющие летать. Малость-то какая, ха-ха. Они небольшие, живут в кронах деревьев, хорошо по ним лазят, строят там гнезда, питаются насекомыми и нектаром цветов, среди цветов же и прячутся, мимикрируя под них. Поэтому их роговой покров приобретает яркие цвета и затейливые формы, чем-то похожие на лепестки цветов. Мы порой поражаемся, какие причудливые формы может приобретать оперение современных птиц, но может как раз это и была изначальная функция перьев? А не полет. Почему бы и нет?

Помимо термоизоляции, конечно, все же понятно, что изначально перья играли чисто терморегулирующую роль, и видимо развивались как-то параллельно появлению теплокровности. Ни у одного холоднокровеого животного, насколько я помню, нет термоизолирующего покрова, в виде шерсти или перьев. Оно и понятно, холоднокровным важно быстро нагреваться от внешней среды, термоизолирующий слой бы только мешал. Другое дело, если ты сам вырабатываешь тепло. Поэтому перья, скорее всего, атрибут древних теплокровных рептилий и динозавров. Прежде всего. А потом уже перья начали играть сигнальную роль – для коммуникации, мимикрии и тому подобное. И вот такие животные-цветы развивают различные сложные формы своих опахал. Для чего, может кто-то спросить..

– Да, для чего? – спросила дочка. Они уже подходили к дому.

– Ну, для мимикрии, как вариант, но основное, думаю, для того же, для чего используют яркое оперение и современные райские птицы. Помнишь, мы говорили с тобой про певчих птиц, что у них пение служит для привлечения самок и отпугивания самцов?

– Ага.

– Вот, а у тропических птиц такую функцию несет как раз оперение. Они перьями машут, танцуют, перескакивают. Вот и древние так же могли. И самыми красивыми в глазах самок были как раз те танцоры, кто мог дольше и интенсивней танцевать. Прыжки, подскоки, перепархивания… На ветках это удобно делать. И вот так потихоньку, незаметно для себя эти дракончики-цветы становились все более активными, сильными и выносливыми, тренировали грудные мышцы, чтобы интенсивно махать своими лопастями-опахалами и перепархивать с ветки на ветку. И хоть им это было нужно, чтобы понравиться самкам и устрашить других самцов, потом пригодилось для полета. И вот естественный отбор смотрит – ба!, так вот же они – маленькие, легкие, активные, и даже уже с крыльями практически. И достаточно высоким обменом веществ. Живут на деревьях. Идеальные предки птиц! Будем их приучать к полету. И начал.. Так, мы почти пришли. Правда, ха, не совсем понятно, как полетели самки.. Да.. Тоже та еще теория, если разобраться..

– Пап.. Ты не обижайся только, но я не буду делать доклад про птиц.

– Ну что ты, дорогая, – папа рассмеялся, – поступай, как считаешь нужным. Это ж я так просто, чтобы тебя заинтересовать. Занимайся тем, что тебе самой интересно.

– Не в этом дело. В школе темы для проектов сменили. Год Птиц закончился, теперь Год Экологии. Мы будем делать экологическую тропу Зябликово.

– Оо.. Это как?

– Ну.. долго объяснять. Нам список мест дали, про которые нужно рассказать. И от меня фотографии будут. У меня уже есть по некоторым, а что-то надо будет еще сфотографировать.

– Аа.. Понятно. Ну хорошо.

– И мне еще из детской редакции книги прислали. Так что я хочу быстрее с проектом разобраться. Я вот только не поняла. А почему сейчас рыбы на сушу не выходят? Ну, те же петушки, или там, как вот эти рыбки называются, которые ползают в грязи?

– Илистые прыгуны? Ну так а куда же они выйдут, если все уже занято? Как они смогут конкурировать с современными наземными? У них своя устойчивая ниша, между водой и сушей, и они в каком-то смысле как раз в нее и вышли. А двигаться дальше, чтобы полностью поменять среду – для этого сейчас нет никаких условий. Вот если бы вдруг все позвоночные куда-то исчезли, тогда да, те же илистые прыгуны и другие подходящие рыбки стали давать ветки популяций, двигаемые отбором в сторону приспособлений к жизни на суше. Но далеко не сразу, много времени прошло бы, пока накапливались нужные изменения, и выходили бы на сушу уже совершенно другие животные, совсем непохожие на современных прыгунов или лабиринтовых. А так.. Нет.. Нельзя выйти в нишу, которая уже занята. Нужно чтобы она вначале освободилась. Как, видимо, и произошло с млекопитающими и динозаврами. Вот и летучие мыши, изначально заняли свободную от птиц нишу. ВременнУю. А может и врЕменную. Потому что сейчас-то они уже могут с птицами в чем-то конкурировать.. Ну все, пришли.

Каникулы

Заканчивалась школа, и мама с дочкой стали собираться на юга, к бабушке и дедушке.

« Почему эти птицы на север летят, хотя птицам положено только на юг..» – пел под нос папа.

Он никуда не ехал и не улетал, так как каким-то чудом все же устроился на работу, клеить марки. Папа всегда стремился заниматься чем-то большим и интересным, делать открытия, создавать миры, а если уж заниматься марками, то хотя бы их рисовать.. Но будем честными, бездумная монотонная работа получалась у него лучше всего. «От призвания не уйдешь», – шутил папа, – «И потом это все же лучше, чем грузить навоз в мороз». Так что в целом он был доволен.

Папа сидел на диване и перечитывал своего любимого Кизи.

– Ты отправил статью, которую писал? – спросила его мама, заметив, что он давно не подходит к письменному столу.

– Да, – папа улыбнулся, счастливо потянувшись, – теперь могу и отдохнуть.

– Не боишься, что тебя засмеют?

– Нет. Ведь для этого ее надо хотя бы прочитать, – усмехнулся папа. Он вернулся к книге, но потом все же отложил ее.

– Я согласен, конечно, что написал кучу банальностей и глупостей. Но для меня это ценные глупости, я сам над ними думал. И потом, это просто логические загадки на биологическую тему. Все на самом деле может быть совершенно по-другому. Просто мне было интересно над этим думать.

– Ну так думать никто не запрещает, – улыбнулась мама.

Папа опять усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, зачем же озвучивать?.. – он помолчал. – Не знаю. Видимо, действительно, обратная связь всегда оказывается важна.

Он снова помолчал. Мама его поцеловала.

– Ну и мне бы хотелось думать, что стал хотя бы немного лучше понимать нашего попугая. Возможно, этого вполне достаточно.

Удар

Накануне Нового года, когда Умке должно было исполниться пять лет, папа начал тревожно посматривать на попугайчика. В помете снова было много воды, а сам Умка приобрел какой-то неопрятный вид, и больше времени, чем обычно, проводил на жердочке, нахохлившись и дремая.

"В этом году даже ни разу не погуляли с ним на улице, то погода не та, то еще что-то мешало. И зелени с оващами и фруктами почти не ест, разве что иногда рябинку, но сколько ее там попадало. Вот иммунитет и упал", – думал папа.

Толстячок, – говорила мама, – есть надо меньше, а больше двигаться. Ты ему постоянно что-нибудь подсыпаешь, – упрекала она теперь уже папу.

Папа только молча качал головой. Он не согласен был, что Умка толстый или слишком много ест. Но с некоторой тревогой посматривал на птичку, пытаясь понять, все ли с ней в порядке.

У Умки что-то щелкает, и вообще он как-то тяжело дышит. Слышал? И летать он стал мало. На прогулках сразу лезет "чухаться", а потом сидит и дремлет.

Папа выпустил Умку гулять, сидел с ним на диване и почухивал, прислушиваясь. Впрочем, особо вслушиваться необходимости не было, пощелкивание в такт дыханию было отчетливо слышно и так.

Я что-то такое слышал вчера, но подумал, что это он кормом в клюве щелкает.

Нет, это он так дышит. И что это может быть? – мама тоже была обеспокоена.

Самое лучшее, такое иногда бывает при ожирении птицы. Все остальные возможные причины гораздо хуже. Как я уже говорил, на страдающего ожирением Умка не похож. Так что пока ничего сказать не могу.

Папа позвонил в клинику и записался на прием.

Все дни до визита к врачу Умка чувствовал себя довольно неплохо, и папа немного успокоился. Папа выкинул сухую траву, которую он накануне развесил, чтобы Умка грыз семена, начал добавлять толченный уголь в замоченный корм и настой ромашки в питье. Умка продолжал "поскрипывать".

В субботу вечером папа с Умкой отправились в ветклинику.

Было холодно, поэтому Умка поехал в замотанной в одеялко переноске, верхом на бутылке с теплой водой. В метро папа периодически расстегивал молнию рюкзака, чтобы попугаю не было слишком жарко.

В клинике папа с Умкой расположились на лавке возле ресепшен, и стали ждать. Но ждали недолго, и скоро их пригласили к врачу.

Выйдя из кабинета, папа молча расплатился и вышел на воздух. Холодный ветер бегал по улицам, играя в салочки со спешащими прохожими. Папа надвинул на голову капюшон, и тоже ускорился, стараясь ни о чем не думать.

В метро было тепло, и бежать никуда не надо, поэтому тяжелые мысли беспрепятственно кружили в его голове.

Папа вспомнил Умкин животик, который стал отчетливо виден, когда врач клизьмочкой намочил оперение. "Пивное брюшко". Это могло бы быть даже смешным, но только не для птиц.

У птиц нет диафрагмы, благодаря другой системе дыхания, – говорил врач, разглаживая перышки и хмурясь. – поэтому и живота как такового нет. здесь все должно быть плоско.

Аакхм.. – папа прочистил горло, – а отчего это?

Скорее всего жидкость накопилась.

А отчего?

Скорее всего какой-нибудь кровеносный сосуд сдавлен..

Аа..

Сейчас сделаем рентген и, надеюсь, все станет понятней..

Папа приоткрыл молнию и посмотрел на попугайчика, тихо сидевшего в переноске на дне рюкзака.

Ты молодец! – тихо сказал папа. Как сообщить новость домашним? Папа нахмурился еще больше.

Умка начал понемногу прохаживаться в переноске, осматривая рассыпанное на дне зерно. Когда врач с ассистентом перенесли его после рентгена и поместили в прозрачный пластиковый кейс с подачей кислорода, он долгое время сидел почти неподвижно, тяжело дыша.

Пусть посидит немного в кислородном боксе, ему это полезно, – сказал врач. – Видите? Любой здоровый попугай уже давно бы стал обследовать незнакомую территорию.

Кхм.., – папа откашлялся. – А что с ним?

Вот, подойдите,..– врач развернул на экране монитора два рентгеновских снимка. – Вот фото здорового попугая.. Это неразлучник, но пропорции те же. А вот наш снимок.. Вот пищеварительная система.. У птиц, как вы, может, знаете, два желудка, железистый, и мускулистый. В норме они находятся вот здесь.. Видите? А у вашего попугая они почти придавлены к спине. Вот.. И вытеснил их вот этот шар..

Папа сглотнул.

А что это за шар?

То ли разросшаяся печень, то ли селезенка, то ли еще что. Какая-то опухоль. Точно сказать не берусь.

Поэтому хрипы и жидкость в брюшной полости?

Конечно. У птиц все органы лежат очень компактно, все свободное место занимают воздушные мешки. Они нужны, чтобы продувать воздух сквозь легкие.  А здесь.. Ну вы видите сами.

И как это лечить?

Доктор развел руками.

Операция. Но никаких гарантий я дать не могу. И.. Я бы не советовал. По сути это дорогая эвтаназия. Впрочем,.. – глядя на совсем поникшего папу, продолжил доктор, – так все же есть шанс. Так что если соберетесь..

А что-то кроме операции?

Доктор снова покачал головой.

Нет, конечно, лечение я вам выпишу.  Поддержать и немного облегчить его состояние. Вот,..– доктор застучал по клавиатуре, – антибиотик плюс противовоспалительное, оно же обезболивающее.. Купите в ветеринарной аптеке. Давать два раза в день, можно колоть, а можно поить со шприца..

Поить.

Хорошо. Смотрите только, чтобы не подавился жидкостью. Впрочем, дозы очень маленькие.

И сколько давать лекарство?

Две недели.

А потом?

Потом.., – доктор посмотрел на папу. – вот, я написал в рецепте. Продолжать давать обезболивающее по состоянию. Чувствует себя неплохо – обходитесь без процедур, начинает грустить – снова принимаете лекарство. Если станет совсем плохо – позвоните, я выпишу преднизолон, будете снимать приступы.

А так, чтобы вылечиться? Или хотя бы затормозить болезнь? Чтобы она на одном уровне была? Чтоб он с этим смог жить?

Доктор помотал головой.

А… Как долго?

Доктор грустно улыбнулся и снова покачал головой.

Не долго. Но.. Вы все же раньше времени не падайте духом. Всякое бывает.

Морковка

За те две недели, что длились процедуры, папа немного успокоился. Он уже знал, что время не лечит, а лишь скрывает в тумане забытья. Но первый шок прошел, и нужно было исходить из новой реальности, нравится она или нет.

Странным образом отсутствие надежды приносило некоторое облегчение. Сомнения перестали донимать и мучить, «а вот если бы,.. а может,.. или так..». Когда ничего нельзя сделать, можно делать все, не боясь чему-нибудь навредить.