Текст книги "Противостояние"

Глава 4

Единственное, что успел сделать Сорах, так это горько пожалеть, что усталость и мнимое чувство безопасности после удачного сражения с невиданной доселе тварью, заставили его позабыть об элементарной осторожности и сплести первым то самое заклинание, которому веками учили самых неопытных учеников гильдии. Заклинание Поиска. С разных сторон, из кустов, с крон деревьев и из-за стволов в мага нацелились острые наконечники стрел, натянутых в руках тех, чьи руки никогда не позволяли себе роскоши промаха.

– Еще одно движение, грязный хуманс, и тебя ждет смерть, – раздался голос.

Сорах вздрогнул. Голос эльфа… Ни магический щит, ни заклинание отвода глаз, ни что либо еще, не были готовы… Боковым зрением он увидел то, что по идее не должен был видеть – несколько лучников спрятались в листве.

Продолжать плести чары сейчас не имело никакого смысла, маг понимал, что все его заклятья теперь лишь израсходуются впустую. Несмотря на всю свою слабость, он чувствовал присутствие совсем рядом чужой волшбы, которая пыталась прощупать его, словно какой-нибудь проныра на рынке, ищущий твой кошелек. Значит, помимо простых эльфийских воинов здесь был эльф чародей. Сорах осознал, что с таким врагом ему не справиться в одиночку, будь он даже в своей лучшей форме. Говорили, что эльфы с легкостью попадут в монету с расстояния ста шагов и при этом пробьют ее на вылет. Если это было правдой, можно было понять насколько метки ушастые стрелки в своей стрельбе, и насколько мощным оружием представлялся лук в их руках. Поговаривали, что секрет ковки наконечников стрел светлых эльфов и технологию натяжки луков не знали даже темные эльфы Востока. Что уж можно говорить об имперских стрелках, даже лучшей баталии императора Нравона – первой. Сорах понимал, что отступать некуда, а на то, чтобы что-то предпринять, просто нет времени. Да и эльфийский чародей похоже следил за каждым его движением и образо-мыслью. Обмануть его просто не было сил, заклинания были связаны через чур грубо и маячили на грани Торсионных полей. Сорах медленно поднял руки. Сложные схемы заклятий в голове рухнули в один миг.

– Я вам верю, – он ответил первое, что пришло в голову.

Сорах на секунду представил, как выглядит сейчас со стороны. Грязный, весь в крови и кусочках мяса убитого тигра с головой медведя. Зрелище, наверное, не из приятных. Что могли подумать жители лесов? Разыгрывать из себя безобидного путника, затерявшегося за границами Империи, который скрывался от Чумы, стражи и от всего, на чем стоит белый свет, сейчас вряд ли представлялось возможным. Отчего-то не верилось, что светлые эльфы ничего не знали о его схватке с монстром, не обратили внимания на его внешний вид. Не верилось, конечно, и в то, что их маг совсем какой-нибудь недоучка, неспособный распознать творимую во время схватки волшбу. Во все это мог поверить разве что идиот. Сорах, подняв руки, терпеливо ждал дальнейших действий лесных жителей. Однако не похоже, чтобы те торопились. Маг прощупывал его изнутри, по крайней мере, пытался это сделать, по всей видимости, черпая силу у природы леса. Противиться попыткам чужой волшбы сейчас не было никакого смысла. Сорах спокойно давал эльфийскому чародею прощупывать себя, словно умелому целителю, который, окуривая, пытался раскрыть надрыв. По телу Сораха пробегали статические разряды. Все это время ни один из лучников не дрогнул, не отвел лук в сторону, и казалось, даже не моргнул глазом. Наконечники стрел все также смотрели на мага. Наконец статические разряды пробивавшие тело с ног до головы резко прекратились. Видимо ушастый чародей дал какую-то отмашку, потому что говоривший эльф снова дал о себе знать.

– Как тебе наш лесной охранник, хуманс? – спросил он.

Листья кустарника в нескольких метрах от Сораха зашелестели, и на поляне появился светлый эльф. Его походка была едва различимой даже для тонкого слуха мага. Эльф опустил свой лук и перекинул его через плечо, засунув стрелу обратно в колчан. Сорах, однако, чувствовал, что остальные лучники (сколько их было здесь, пять, десять?) по-прежнему держали его на прицеле. Знал свое дело и чародей. Прекратив прощупывать Сораха, он продолжал крепко держать в руках окружающую ауру, готовый в любой миг подать сигнал стрелкам, если «жалкому хумансу» вдруг задумается творить свои чары.

Эльф выглядел совсем молодым, по человеческим меркам ему можно было дать не больше двадцати лет. Статный, он был одет в красивое шелковое платье серебристого цвета. До самой талии лучника спадали белые волосы. Взгляд эльфа, чистый и ясный, словно безоблачное небо, с голубыми, как морская гладь глазами, впился в Сораха. Губы замерли в едва заметной презрительной насмешке.

«Читает мысли? Неужели он и есть маг?» – подумал Сорах.

Нет. Сорах чувствовал, что магические потоки исходили из другого места. Этот эльф был чист, по крайней мере, не пользовался магией сейчас. Но, как и думал Сорах, рассчитывать на случайность не приходилось. Светлый знал о его встрече с монстром или, как он назвал его, охранником леса. Но оставался другой шанс.

– Почем первый раз видать мне тварь такую пришлось, покуда мне-то? – испуганно прошептал Сорах.

Выражение лица светлого эльфа исказилось презрением. Сорах прекрасно знал всю ту ненависть, что питали светлые эльфы, считавшие себя истинными владельцами Ториана, к людям, вытеснившим их из лесов, спалившим эти леса и разгромившим войска тогда еще единых эльфов много лет назад в решающей битве у восточного побережья Океана Мира, где лежали Пустынные равнины. Именно после этого огромный единый лес эльфов был буквально разрублен пополам Империей хумансов, а темные и светлые эльфы, жившие до этого воедино, одной гармонией, и не имевшие никаких условных делений, стали отлучены друг от друга границами нового Ториана. Восточные эльфы, которым грозило полное уничтожение, пошли на договор с неведомыми темными духами Рубиновой скалы, а эльфы, оказавшиеся отрезанные в западной части Ториана, остались верны светлым духам леса. Отсюда и пошло разделение на светлых и темных… Теперь, когда-то братский народ черпал свои Силы из разных источников и поклонялся разным Богам. Этого гордая раса не могла простить хумансам никогда. Но самое ужасное для светлых эльфов было то, что их братья с востока были благодарны пришедшим им на помощь духам Рубиновой скалы, темным духам. Они больше не хотели знать о том, что когда-то существовал огромный лес Местальэ, которому покровительствовали светлые духи природы, теперь их домом был Фларлан.

Знал Сорах и методы имперцев в борьбе с эльфами, беспощадный геноцид, истребление и стремление к полному уничтожению лесных жителей. Во многом поэтому, он был удивлен, что светлые до сих пор не расстреляли его, а вместо этого начали разговор. Или возможно такой поворот лишь означал желание покончить с ним с помощью куда более изощренных средств, например пыток?

– Не похоже, чтобы ты заблудился, хуманс, и не строй из себя того, кем ты не являешься, – голубые глаза лучника сверкнули. – На твоем пути священный лес!

Сорах зажевал губу. С этими ребятами не поюлишь и не поговоришь на уловках. Маг посчитал, что самым лучшим ответом будет его молчание. Он не знал, что сказать! Вот именно, что на его пути оказался Местальэ и он никак не ожидал встречи с его жителями, по крайней мере не сейчас… Не здесь и не сейчас, ведь обитель светлых эльфов, их святая святых даже не начался! Он тут же поймал себя на мысли, что не имеет понятия, где по-настоящему проходит граница Местальэ, если отбросить в сторону карту. Как определить что то или иное дерево обычный лес, а следующее уже священно? Глупый вопрос сейчас, учитывая, что на него смотрит несколько наконечников стрел из глубины природных недр, а каждое движение контролирует эльфийский чародей. Тем не менее, эльфы сумели обойти его защиту. Сорах был растерян. Неужели лес действительно так помогал своим жителям, наделял способностями, вживлял в их магию то, чего не было у нее, например в равнинах. Он невольно вспомнил параллель с собственной башней, ходили слухи что сама башня давала магистрам Силу… Или это всего лишь случайное стечение обстоятельств, где виной всему явился тот самый охранник-медведь с туловищем тигра, и он сумел вывести светлых эльфов на его след?

За всю свою жизнь Сорах не мог припомнить, когда бы он оказывался в такой ситуации, что любой его жест, заклинание, абсолютно ВСЕ находилось под контролем врага. Эльфийский чародей прощупывал ауру пространства вокруг Сораха и начать плести чары, даже зачерпнув Силу в Торсионном поле так, чтобы ушастый этого не заметил, было нельзя. Эльф не смог бы почувствовать Силу, но сумел бы почувствовать изменения энергетики Сораха… Сдаться? Похоже, не оставалось ничего другого. Но что, если эти голубоглазые найдут свиток. От этой мысли внутри мага что-то кольнуло, и по телу пробежал холодок. Светлый эльф, стоявший перед ним, вдруг с наслаждением вдохнул воздух.

– Ты боишься? Страх – единственное, чего ты достоин, хуманс.

Сорах пропустил слова лучника мимо ушей и продолжал судорожно искать выход из ситуации. Непонятно что, но эльфа явно сдерживало какое-то препятствие. Маг чувствовал, с каким бы удовольствием ушастый войн убил его, не колеблясь. Лучник закрыл глаза и вздохнул еще раз. Теперь Сорах ощутил легкое касание чужой волшбы. Здесь не было заклинания, по крайней мере, маг не мог его прочитать, но отчетливо чувствовался направленный в русло поток Силы леса. Светлый что-то сказал, и значение этих слов так и осталось для Сораха тайной, несмотря на неплохой базовый курс языка лесных жителей, который он проходил в университете. Наконец лучник открыл глаза.

– Я не вижу зла, хуманс. Ты можешь войти в священный лес, – сказал он медленно. В этих словах особенно четко слышался эльфийский акцент. – Тебя хочет видеть наш Король.

* * *

Их оказалось семеро. Шестеро стрелков все в тех же причудливых шелковых платьях, вышитых серебряными нитями, во главе с лучником, который вел с Сорахом разговор на поляне и чародей, точнее чародейка. На чародейке было одето просторное платье, ничем не отличавшееся от тех, что были одеты на остальных лучниках, разве что белым цветом наряда. Эльфийка заплела себе косу, доходившую почти до самых пят. Сорах сразу заметил, что дело здесь явно не обошлось без магии. Она была красива, носила серебряный ободок на голове и такие же серебряные обручи на руках. Эльфийка шла поодаль всего остального отряда, но силу, исходившую от нее, Сорах чувствовал издалека. Похоже, что священный лес Местальэ действительно подпитывал энергией своих жителей, потому что чем глубже заходили они в лес, тем больше мощи и энергетики ощущал маг.

Сорах чувствовал, как по прежнему пристально за ним следят взгляды лучников, только для виду опустивших грозное оружие вниз. Зная искусство этих стрелков, он ничуть не сомневался, что при надобности стрела найдет свою цель за считанные мгновения. Не сбивался и магический прицел чародейки, которая была сосредоточена, и сколько не пытался Сорах поймать ее взгляд, так ни разу и не взглянула на человека, которого они взялись сопровождать. Отряд шел в тишине. Ни один из эльфийских воинов ни разу не проронил ни единого слова и не переглянулся друг с другом. Все только шли вперед, слаженно и четко, все как один преследуя общую цель. Сораху ничего не оставалось, как идти следом. Он время от времени косился в сторону того или иного члена отряда, встречаясь лишь с холодными голубыми глазами главного лучника. В голове одна мысль сменяла другую. Король Местальэ и всей лесной расы светлых эльфов хотел видеть его. Рука коснулась свитка спрятанного во внутреннем кармане кафтана. Не этого ли хотел Совет Властелинов Силы? Он сглотнул. Если это так, то все выходило просто отлично. Конечно, не самое легкое задание из тех, что он повидал, но он рассчитывал, что будет хуже. В конце-то концов, кто-то должен был принести этот свиток в эльфийскую обитель. И если выбрали его, не самого худшего из шпионов гильдии, значит задание достаточно важное. Конспирация в Империи была оправдана… Но как она может быть не оправдана, с другой-то стороны? Сорах на секунду представил, что было бы, узнай гильдии Арканума о контактах Совета Властелинов и светлых.

«Нет, похоже, тут не все так просто, как кажется» – подумал он.

Сам факт таких связей казался беспринципным. Хотя бы то, что западные эльфы согласились говорить и это после стольких лет молчания и разрыва всяческих сношений. Подумать только, король Местальэ соизволил видеть простого смертного хуманса! Что должно было произойти, чтобы ситуация в корне изменилась? Чтобы ушастые гордецы, ненавидевшие людей больше чем все зло Ториана вместе взятое, пошли вдруг на контакт со шпионом гильдии Пространства… если, конечно, они знали, кто он, а это тоже был большой вопрос. Сорах не был уверен, что магистры башни хоть как-то связывались со светлыми и открывали перед ними свои планы. Но… но с другой стороны, что если этот сверток, который ему прислал Некреус, послание королю Местальэ? От таких рассуждений голова начинала кружиться. Все та же уровневая система, когда шпион узнает задание по мере его выполнения. Сложно, но действенно. В такой системе на шпионах лежала огромная ответственность за результат, потому что от качества выполнения задания зависело очень многое. По сути то, как это задание будет выстроено в дальнейшем и сможет ли гильдия Пространства удовлетвориться его результатами.

«Надеюсь, я не провалю свое задание» – подумал Сорах.

И… Почему вдруг Совет Властелинов, славившийся испокон веков своим прохладным отношением к делам «внешнего мира», мира вне Торианской Империи, даже безразличностью ко всему тому, что не касалось напрямую распределения Сил и деятельности некоторых лиц из стихийных гильдий, вышел на связь со светлыми эльфами? Вопрос застрял в голове Сораха, но он тут же отбросил его в сторону. Не хватало еще обдумывать решения Совета Властелинов. Он четко знал одно правило, заученное еще с пеленок: «Гильдия Пространства никогда не делает ничего просто так». Сорах вздохнул и покосился на главного лучника. Может быть, стоит попробовать что-то выпытать у этого храбреца?

– Долго еще идти, я, если честно, еле стою на ногах, – спросил он устало.

Лучник одарил его презрительной улыбкой.

– Вы, хумансы, только и можете, что жаловаться и плакать, когда сила не на вашей стороне?

Сорах пожал плечами.

– Так долго идти-то?

– Мимо не пройдем, хуманс, – язвительно ответил светлый эльф.

– Вообще-то у меня есть имя, – Сорах, валившийся с ног от усталости, выдавил из себя улыбку.

– Для меня твое имя пустой звук, жалкий хуманс.

– А как зовут тебя?

Светлый презрительно скривился.

– Я не хочу, чтобы твой грязный язык коверкал мое имя на своем наречии, хуманс, пытаясь его выговорить.

Да уж, разговор не складывался. Сначала Сорах хотел возразить, что сейчас они разговаривают на одном языке и эльф точно также коверкает его речь, но вовремя осекся. Незачем нагнетать обстановку. Тем более, чувствуя ту ярость, что сидела внутри этого лучника, такими словами можно было заставить его нарушить любой приказ. Однако маг решил не обрывать, завязавшийся было, разговор.

– Не знаю, откуда у тебя такая ненависть ко мне, но…

Светлый, услышав эти слова, побагровел и, не дав договорить Сораху до конца, прошипел.

– За что такая ненависть, хуманс? А за что вы убиваете наших детей, сжигаете леса и истребляете нашу лесную расу? За что вы разделили наш народ? – его щеки вспыхнули от гнева.

Сорах не отвел взгляд от голубых глаз лучника, пылающих страстью.

– На мне нет смерти ни одного эльфа, воин, будь то светлый или темный житель лесов, – спокойно ответил он. – И я хочу сказать, что я уважаю вашу расу. Я не хочу этой войны.

У лучника заходили желваки.

– Я хочу ее. На тебе нет смерти эльфов, хуманс, но твой отец, дед, прадед убивали десятками жителей лесов, они вырубали леса, жгли деревья, они раскололи братский народ пополам. Наша империя будет возрождена на ваших костях… – Лучник замолчал и отвернулся от Сораха. Маг увидел, как вздулись вены на его руке – так сильно воин сжимал лук.

Теперь, пожалуй, разговор стоило прекратить, иначе он мог принести плачевные последствия. Воин тяжело дышал, явно взвинченный и вырвался вперед, но не посмел нарушить приказа. Маг на секунду почувствовал, как ослабли чары наблюдающей за ним чародейки. Похоже, их разговор и пламенная речь главаря в конце произвели впечатление. На мгновение исчезла та ниточка, что все это время неразрывно держала в узде магическое пространство вокруг. Торсионное поле! Сорах понимал, что выход вне обычных источников Силы, в тот миг, пока эльфийская чародейка потеряла свое внимание, представлялся единственным шансом. Он усилием воли сотворил заклинание поиска первой ступени сложности и бросил его в Торсионновое поле. Самые легкие и самые простые чары, то, что на автомате должен был делать любой студент, но не сейчас, когда вокруг древней мощью дышал священный лес. По телу пролилась знакомая теплота. Сработало. Мышцы приятно наполнились теплом, которое через мгновение начало растекаться по всему телу. Связь с полем была установлена и теперь эльфийка ни за что не сможет поймать ни одно из его заклятий, потому что все они будут твориться в обход основных источников Силы. Какую-то секунду спустя Сорах вновь почувствовал на себя пристальный магический взгляд чародейки. Нет, теперь она, по сути, смотрела сквозь пальцы. Чары поиска первой ступени вошли в оборот, и вот уже Сорах увидел прячущегося в листве зайца, мгновение спустя чары показали оленя… Пока он был слишком слаб, чтобы сплести что-то более серьезное, но самое главное сейчас, что с Торсионным полем была установлена связь.

– Чего ты встал, как вкопанный? – один из лучников, впервые заговоривший с момента их, так называемого знакомства, взмахнул рукой.

Сорах с удивлением обнаружил, что он стоит на месте. Заклинание, несмотря на всю свою простоту все же потребовало от него некого напряжения. Это не могло не удивлять. Не показав никаких эмоций, маг неспеша двинулся вслед за главным, успевшим оторваться на несколько десятков метров вглубь леса. Сорах с любопытством осматривался по сторонам. Теперь с магией поиска за пазухой он видел гораздо больше. Похоже, они пересекли границу Местальэ. Священный могущественный лес начался, и маг не мог не признать, что он поражал своим великолепием. Вокруг стояли огромные деревья-исполины, чьи стволы тянулись высоко вверх, а крон просто напросто не было видно в высоте. От зелени рябило в глазах. Слух ласкал стройный хор пения животных и птиц. Заросли казались настолько густыми, что, не используя клинок пройти куда-либо не представлялось возможным. Но к удивлению Сораха их отряд шел вперед без всяких преград на пути, деревья, словно сами уступали дорогу, а кустарники будто указывали путь. Трава стелилась живым мягким ковром под ногами.

Удивляла красота Местальэ, похоже, впитавшего в себя все цвета радуги. Лес жил будто бы одним целым. Дышал каждый лепесток каждого отдельного дерева, цветка. Плескались лазурные воды ручьев, столь чистые, что Сорах отчетливо видел их дно с лежавшими там дивными камнями различных форм и узоров. Впервые маг видел такую рыбу, что плавала в водах Местальэ. Необычны и красивы были зверьки, которыми был полон священный лес. В воздухе порхали совершенно невообразимой раскраски бабочки с крыльями, словно у фей. Были тут и сами феи, летавшие где-то в высоте крон деревьев исполинов. Росли чудо-грибы размером ничуть не уступавшие тыквам, что выращивали фермеры на западных окраинах Торианской империи. Рядом с рассадниками малины росла земляника. Напротив деревьев с орехами рос виноград. Сорах, зачарованный прелестями священного леса, то и дело оглядывался по сторонам. Даже Дремучие леса, где он бывал не раз, с их густыми зарослями и невообразимой живностью, не шли не в какое сравнение с тем, что он видел здесь.

Светлые, заметившие его восхищение, презрительно улыбались. Еще бы, откуда жалкий хуманс мог знать, какими сокровищами обладали лесные жители! Откуда это могут знать те, кто привык к жидкой желтой траве, грязному воздуху забитому пылью дорог и воде ручьев столь мутных, что в них не видно дна? Эльфы прекрасно знали о Черной смерти как серп косившей жителей Торианской империи. Более того они считали, что сама природа, сам лес, когда-то стоявший там, где сейчас стелились дороги хумансов, вымощенные камнем, где стояли их дома и росли словно грибы после дождя их поселения, решила показать свою мощь и наказать жалких и недостойных созданий, ошибку сотворения, наслав на них Черную смерть. Уверенность светлых эльфов подкрепляла невосприимчивость лесного народа к Чуме, впрочем, как и всех остальных коренных рас Ториана: темных эльфов, друидов и даже гномов, которые прятались в пещерах под скалами Драконьей гряды в Янтарных рудниках. Единственные, кто страдал от Черной смерти также, как и проклятые хумансы, были гоблины, орки и тролли, загнанные баталиями Императора и магами далеко за пределы Империи к северным пустошам.

Сорах был осведомлен, что Совет Властелинов знал о приближении Чумы еще задолго до начала эпидемии. Каким образом удалось узнать великим о напасти никогда прежде не обрушивавшейся на этот мир, оставалось для простого шпиона башни тайной. Но он прекрасно знал, что в Дремучие леса, где все еще можно было встретить маленьких фей, земли Драконей гряды у окрестностей Янтарных рудников гномов, на Восток в священный лес темных эльфов Фларлан и в Веренейские горы, обитель друидов были отправлены экспедиции башни гильдии Пространства. Подземелья гильдии еще несколько лет назад наполнились эльфами и гномами, которых Сорах видел сам, когда существ скованных магическим заклятьем приводили в башню. Доходили до шпиона слухи, что отнюдь не провалом закончилась охота и за друидами, нескольких из которых удалось выследить и поймать. Еще в университете маг знал, что Веренейские горы были единственным местом в Ториане, которое хранило мудрость тех, кого называли древнейшими мудрецами, друидами. Они были способны подчинить себе волю и разум природы, жили природой и, по сути, ей являлись. Если это было действительно так, то Сорах мог только снять капюшон перед теми, кому удалось выследить и поймать друидов. Их оставались единицы, но магия природы древнейших мудрецов была столь сильна, что делала жрецов леса практически неуязвимыми. Не знал Сорах и зачем магистрам понадобились представители этих рас, но когда на Империю обрушилась Черная смерть, все встало на свои места. Совет Властелинов, предусмотрительный и осторожный Совет заранее приготовился к беде, обезопасив свою башню. Противоядие, причем ценой самых малых жертв оказалось изготовлено.

Он не раз ломал себе голову над тем, почему магистры не захотели поделиться его секретом со стихийными гильдиями Арканума, с теми же огневиками, в конце концов, которые не раз пытались завести с Советом Властелинов диалог и разузнать, чем же все-таки занимаются их собратья в башне, что имеют вольность докладывать о своей деятельности лишь императору Нравону, а не Собранию магов. Но каждая такая попытка Арканума заканчивалась сокрушительным провалом, несмотря на то, что четыре башни Арканума посылали к пятой своих лучших шпионов и магов. Совет Властелинов стоял на своем и пресекал любые возможные связи с внешним миром до тех пор, пока сам не считал нужным дать о себе знать или пока того не захочет император Нравон. И Сорах мог поклясться, что хоть в Аркануме не могли знать о противоядии, созданном гильдией Пространства, маги стихий догадывались, что такое уже есть.

Впрочем, порой Совет Властелинов поступал по-своему. Так и на этот раз магистры, питавшиеся Силой Торсионных полей, считали, что Арканум сам должен разрешить проблему, с которой столкнулся, несмотря ни на что. Помня теорию нити, которая заплетается в клубок, где каждое решение имеет последствие и ничего не бывает случайным, Сорах понимал, что и тут Совет Властелинов вел расчетливую тонкую игру. И рано или поздно должны будут раскрыться ставки. Но будучи простым шпионом, не понимая, как сказали бы, наверное, при дворе «придворных игр», он был далек от того, чтобы погружаться в хитрый комок переплетений мудрых магистров. А ведь когда-нибудь он надеялся сам занять место почтенного Некреуса!

Рассуждая про себя и любуясь лесом, маг чувствовал, как с каждым шагом все крепче становится его связь с пространством Торсионных полей. Невидимые нити крепли, и магическая Сила теперь уже потоком кружила по телу. К незатейливому заклинанию поиска прибавилось более изощренное заклинание регенерации. Он чувствовал, как силы толика за толикой возвращаются в изможденное долгим переходом и схваткой с монстром тело. Эльфийская чародейка, казалось, ничего не замечала, она по-прежнему держала магический капкан, но куда там, все ее старания были направлены на искания в потоках Силы, секрет гильдии Пространства, черпание потоков Силы через Торсионные поля спутал чародейке все карты. Сорах впитывал силу и, ничем не показывая свою сосредоточенность и напряженность, продолжал плести заклинание. Лес давил мощью, поэтому каждый переход давался с трудом, однако заученная символика в голове, руны выстраивались в стройные ряды. Он сознательно отбросил магию слов и, будучи окруженный лучниками боялся применять магию жестов. Поэтому все, что оставалось сейчас – применять магию мысле-образов. Сложные заклинания, чары которых сложно перехватить даже опытному магу полноценного третьего ранга гильдии. Но, несмотря на всю их защитную изощренность, они были настолько, же сложны и в построении. Сорах был слишком молод для того чтобы отточить магию мысле-образов на уровне подсознания и ему приходилось выстраивать рунические ряды мысленно, знак за знаком и руна за руной в голове, что создавало определенные сложности. Порой в одном заклятье могло содержаться и до тысячи рун и символов и, если не знать принципов комплексного сложения, то не один даже самый ученый мозг не сможет запомнить даже трех заклинаний!

Несмотря на все старания скрыть напряжение лоб Сораха покрылся испариной. Заклинание Невидимости самой высокой ступени из тех, на которые он был способен – третьей, было готово. Очень сложные чары, требующие невероятных усилий. Жар по всему телу усиливался. Сорах чувствовал, как энергия Торсианного поля пробивается сквозь выстроенную Местальэ магическую преграду. Они сами хотят этого, приходилось рисковать, но больше маг не хотел допускать промахов. В сознании начали переплетаться чары Деформации из арсенала первой ступени магов второго гильдейского ранга, усиленное блокировкой чужих чар. На Сораха покосился один из эльфов, и маг ответил ему улыбкой сквозь зубы. Подумав, по всей видимости, что тот не шутил когда говорил что валиться с ног от усталости, светлый повернул голову обратно на дорогу. Что рассматривать этого грязного хуманса, все равно наша чародейка спокойна, значит, он не творит никакой волшбы! Это было как раз то, что нужно Сораху. Эльфы казались рассредоточенными и, похоже, не обратили внимания на то, как он сжал зубы, скрипнула эмаль, хрустнули хрящи челюсти, и побледнело лицо, списывая это на усталость мага. Чары Деформации давались с огромным трудом… Интересно было бы, конечно, посмотреть на их короля и выяснить, что его Величество хочет от простого смертного, но не плохо бы и подготовиться к такой встрече, чтобы всегда иметь возможность уйти, если тебе не понравится прием. Если судить по тому, как настроены эти семеро, прием обещал быть горячим. И кто знал, часть ли он того плана, что задумали в своей башне великие. Сорах не мог не за что ручаться, но теперь заклинания Деформации и Исчезновения грозно висели в пространстве одного из Торсионных полей.

Главный далеко ушедший вперед (его спину Сорах с трудом различал среди зарослей крыжовника совершенно причудливым образом выросшим среди свисавших с деревьев лиан), вдруг остановился и поднял вверх руку, показывая отряду ладонь. Все эльфы, включая чародейку, при виде этого жеста главного замерли как вкопанные, а Сорах не успевший вовремя остановиться влетел в спину одного из лучников, который прошипел несколько слов на языке лесных жителей в ответ. Одно из его слов Сораху удалось разобрать. Светлый не самым лучшим образом вспоминал весь его род. Наверняка остальные были ничуть не лучше. Главный что-то сказал отряду, но так тихо, что Сорах опять не разобрал слов. Он хотел было наложить заклятье, чтобы обострить слух, но уже в следующий миг главный, как тогда на поляне закрыл глаза и начал вдыхать полной грудью. Определенно, он являлся каким-то жрецом, а то, что совершалось сейчас, было своего рода обрядом. Лук на плече главного не мог ввести в заблуждение. Сорах был прекрасно осведомлен о том, что искусство стрельбы из лука возводиться у эльфов, будь то темная или светлая их половина, в культ. И мальчики и девочки с самых ранних лет практиковались в стрельбе и метании копий. Воинская доблесть была для эльфов чем-то священным, сродни ненависти к людям и той священной войне, что каждый светлый эльф объявлял всей хумансовой расе и чрезмерной гордыни темных эльфов.

Закончив свой обряд главный, имя которого Сорах так и не узнал, поклонился лесу. Сорах с удивлением заметил, как завился, будто руки живого существа плющ. В унисон начали чирикать воробьи, послышалась песнь воробья, уханье филина, откуда-то вдруг каркнула ворона. Звук подхватил шорох белки на ветках дерева и шипение змеи в траве, которые тут же разбавились плесканьем воды ручья. Звуки смешались в одну единственную и неповторимую мелодию леса. Сорах заметил как презрение на лице светлого эльфа, адресованное в его сторону сменило восхищение священным лесом и гордость. Казалось, Местальэ говорил с лесными жителями. Плющ продолжал виться, и, через мгновение, Сорах увидел, как за силуэтом главного расстелилась, уходя вперед дорога, петляющая меж зелеными зарослями, от которых исходило приятное свечение.

– Тебе выпала честь вступить в самое сердце священного леса, хуманс, того, что вы называете Местальэ, коверкая его истинное имя – сказал главный – Король ждет тебя.

* * *

– Тунда! – гном услышал над своим ухом шепот Кирква и тут же открыл глаза, подскочив на ноги.

– Что стряслось? – Тунда удивленно огляделся по сторонам.

Глаза во мраке различили, как просыпаются остальные гномы его отряда. Повозка стояла на месте. Кирква остановил лошадей и более того сам стоял внутри повозки, самовольно покинув свой пост. Тунда нахмурился. Такого в походе, где каждый отвечал не только за себя, но и за жизни тех, кто рядом, допускать было нельзя. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы Кирква поступил так. А для Тунды оправданием мог служить разве что вдруг вылезшее из-под земли стадо минотавров, перегородившее дорогу.