Текст книги "Солдаты звездного фронта"

Глава 10
Ухмылка судьбы

Орбита планеты Гимла.6 сентября 2016 года

Звезда Таоэ была размерами с земное Солнце, только цвет имела не желтый, а оранжевый, отдавая в красноту. Яркости, впрочем, это не убавляло – свет и тепло изливались в достатке.

Гимла была чистым, свежим миром, почти не запятнанным цивилизацией. Когда «На-лиу» вышел на орбиту планеты, то внизу, затуманенные голубой дымкой атмосферы, поплыли зеленые материки, вытянутые по долготе, как Южная Америка Земли.

Континентов было четыре, они зеленели лесами, взблескивали озерами, белели вечными снегами гор. Пухлая вата облаков висела над океанами и сушей, полюса были словно засахарены – это сверкали льды.

На всей Гимле проживало меньше двадцати миллионов человек. Несколько больших поселков было выстроено на полуострове, вдававшемся в Срединное море. Они стояли на самом берегу, а дальше, за горным хребтом, стелились степи. Туда стремились караваны переселенцев – они строили фермы, пахали и сеяли, разводили привозной скот и птицу.

На Лоа давно забыли профессии пахаря и пастуха, синтезаторы вдоволь снабжали голодающих и жаждущих, но редко кто отказывался попробовать натуральную пищу – плоды, вобравшие в себя соки земли, или мяско, нагулянное на траве, за которой ухаживали лишь дождь и ветер.

Единственный космодром располагался неподалеку от города Дассин – мегаполиса, опять-таки единственного на планете.

Сначала был рудник Дассин – скалистое плато недалеко от моря издырявили на полкилометра вглубь, пронизав штольнями, шахтами и прочими квершлагами. Здесь разрабатывали залежи редких земель – содержание в руде эрбия, иттрия, прометия просто зашкаливало.

Наверху выстроили перерабатывающие комбинаты, к ним пристроили жилые корпуса. И еще, и еще…

Население росло, потребовался синтез-комбинат, общежития, пищеблоки, ангары, склады… Застроив все плато, строители полезли вверх, возводя над первым горизонтом второй, за ним третий, четвертый, пятый… За сто пятьдесят лет рудник успел иссякнуть, но город уже жил и хиреть не собирался – как-никак главный индустриальный центр Гимлы, на который были завязаны все прочие поселки и фермы.

Это был мир фронтира, нравы здесь царили весьма свободные, хотя и с солидным налетом патриархальности. О лицемерии и говорить не стоит. Например, слово «рабство» было совершенно не в ходу – невольников здесь звали трудовиками, как будто это что-то меняло.

Обо всем этом Антон узнал от Раша и Коша, уже бывавших на Гимле. Земляне и оба тавассианина собрались в каюте, наблюдая в обзорнике, как внизу, осиянная апельсиновым светом Таоэ, ворочается планета.

– Красота-то какая! – выразился Сулима по-русски. – Лепота!

Ломов усмехнулся, почувствовав легкий укол памяти, – это с Земли…

Надо полагать, Иван ощутил нечто подобное, поскольку нахмурился.

– Все путем, Михалыч, – сказал Ломов. – Прорвемся!

Косясь на Коша, Сулима проговорил:

– Не знаю когда, но на Землю я вернусь обязательно. Не хрен там делать всяким имперцам! Нахватаю всяких технологий и вернусь.

– Нейрошунт надо тогда ставить, – подсказал Чернов, – чтобы много инфы нахватать. И нейрочип, чтобы всю ее упомнить.

– Вставим, – проворчал Сулима, – все вставим, и нейрошунт, и нейрочип, и нейроразъем, и чего там еще у них есть. Куда мы денемся…

В дверях появился Кепеш. Он был очень напряжен и еле выговорил:

– Мы подготовили три бота, чтобы разместить весь наш ходячий товар, хе-хе…

– Ну и правильно… – рассеянно сказал Ломов.

– Вы все летите?

– Обязательно!

– Тогда занимайте третий бот. Кош и Раш, поведете…

…Три «летающие тарелки» пошли на снижение, и Антон впервые ощутил некое томление – ему тоже захотелось положить руки на пульт, как это делал Кош Ширра, и вести послушную машину над сверкавшей облачностью.

Раньше, на Земле, он таких позывов не ощущал, но там и орбитальных кораблей, вроде ботов, не сыщешь. «Союзы» – это скорее капсулы, которые забрасывают на орбиту, а рулят ими с Земли, из Центра управления полетами.

Здесь же совсем иное – Кош реально управлял космическим кораблем 4-го класса. Как тут не соблазниться?

Чернов и вовсе иззавидовался – его душа, и ранее тосковавшая по высоте, ныне желала подняться выше небес.

Антон перевел взгляд на цилиндры, выглядывавшие из пульта. Сплошная голография – в зыбких призмах извивались синие и коричневые мнемографики, а в головном кубе синело небо, где отливало белым овальное пятнышко рейдера.

На борту «На-лиу» остался Кепеш с основной командой. Самые безбашенные, вроде Коша или Хее, летят вместе с землянами на Гимлу. Продать пиратов, пополнить запасы. И вернуться на рейдер.

Последнее вызывало у Ломова внутреннее сопротивление. Он не хотел возвращаться. Да и зачем?

Даже сами тавассиане с риитянами не знали, что их ждет на Анге. Как их встретит Имперская безопасность, коли все носолобые погибли? Никогда прежде такого ЧП, которое случилось с «На-лиу», не происходило. Тем более что Тхан Кох был из тех особ, что приближены к императору. Так стоит ли ждать от ИБ беспристрастности?

А как имперцы посмотрят на троих выходцев с далекой планеты Земля? Как на «биоматериал для исследований»? Или как на лазутчиков внешнего мира?

Между тем внизу засверкало море, проплыли заросли кустарника и открылась широкая равнина, раскатывавшаяся от полосы прибоя до подножий гор.

Промелькнули кубы и параллелепипеды мегаполиса, слепленные в комок, как размороженные пельмени, показались решетчатые чаши антенн, белые купола – космодром.

На поле было пусто – рейсовый корабль прибывал на Гимлу один раз в полгода. Глушь.

Боты сели, выпуская опоры, – висеть на антигравах тоже было можно, но зачем зря расходовать энергию? Прижимистые тавассиане не одобряли бесхозяйственности носолобых.

Антон не успел отстегнуться, как в рубку заглянул Китеш.

Засиял улыбкой злобной радости – и голубоватый свет стан-излучения затопил ЦПУ.

…В себя Антон пришел, когда стемнело. Отжавшись на слабых руках, он кое-как подгреб под себя непослушные ноги.

Стемнело… Ломов покривился. «Смеркалось», еще бы сказал! Придурок…

Он находился явно не на корабле – это подсказывало ему заднее место. На рейдере силу гравитации устанавливали обычно половинную от нормальной, от того самого «же», а здесь притягивало по полной. Ангар какой-то… Или склад.

Оглядевшись, Антон приметил рядом своих друзей – Иван с Максом лежали в позе жмуров, даже руки на груди сложили. Свечки бы еще держали…

Неподалеку вяло шевелились Кош и Раш, а еще дальше, привязанные к трубе, тянувшейся вдоль стены, сидели пираты. Хмет Сохо, посаженный с краю, ухмыльнулся:

– Что, решил продать нас, паскуда? Вот теперь и сам узнаешь себе цену! Га-га-га!

– Да пошел ты…

Ломов с трудом взгромоздился на колени.

– Оклемался? – услышал он знакомый голос.

Оглянувшись, Антон увидел Хее Оа. Риитянин был хмур, но без признаков «послевкусия», оставляемого парализатором.

Угадав ход его мыслей, Хее сказал:

– Меня просто схватили и запихали к вам в бот, даже усыплять не стали. Да и что бы я смог?

– Кто нас? Кепеш?

– Он. Тех, кого он надеется образумить, далай просто запер, а самых опасных продал вместе с пиратами. Оптом.

– С-сука… Это я виноват. Знал же, что Кепеш гнилой, но даже не подстраховался.

– Да все мы лоханулись, – хрипло проговорил Сулима.

– Очухался, товарищ капитан?

– Бли-ин… Как же мне это все надоело…

– Привыкай, это надолго.

– Ага, щаз-з! Дождетесь… Макс, вставай, хватит валяться!

– Где мы? – простонал Чернов.

– Дассин, первый уровень, – сказал Хее. – Промзона.

Со стоном разогнувшись, Ломов утвердился на ногах. Пошатнулся, но устоял. На нем был все тот же синий лоанский комбинезон, разве что без кобуры с бластом. Обезоружили. Обобрали…

Глава 11
Фронтир

Содружество Лоа, планета Гимла. 6 сентября 2016 года

Внезапно включились светильники под высоким потолком и залили обширное пустое помещение голубоватым светом, неприятно напомнившим импульс станнера. Заскрежетали, разъезжаясь, ворота, и внутрь повалили местные. Покупатели.

Весть о поступлении «ходячего товара» разошлась мгновенно, коммуникаторы имелись даже на самых отдаленных фермах, но вот быстро прибыть колонисты были не в состоянии. Когда они прилетели на Гимлу, то высадились, имея при себе лишь самое необходимое, тот минимум, который перевозился за счет государства, а уж тащить с собою флаеры или глайдеры… Это было излишеством.

В принципе, торговля людьми была под запретом, но Нарт Ассет, планетарный координатор Гимлы, на многие нарушения смотрел сквозь пальцы. А как развиваться колонии? Кто оплатит покупку и доставку роботов? А наладчиков где взять? Программистов? Кибертехников? И за что их самих содержать?

Вон те же ополченцы. До войны Гимлу колонизировали риитяне, потом лоаниты их «попросили», но боевики из числа первопоселенцев до сих пор не сдаются, шарятся по лесам, а местное ополчение их гоняет.

Они что, по зову сердца этим занимаются? Или из чувства долга? Нет же! Просто пленные бандосы батрачат на фермах, отрабатывая свое содержание…

Антон сжал зубы. Не действовали все эти идиотские рассуждения! Не успокаивали. Ломова бесила ситуация, в которую он угодил благодаря собственной беспечности.

Стать рабом! Миленькое дело!

…Ополченцы похохатывали, объявляя, что они первые в очереди. Бесцеремонно пихая землян прикладами дезинтеграторов, они оттеснили их к стене, поставив рядышком с пиратами, и объявили торги.

Бородатые, нестриженые фермеры комбинезонов не носили. Они щеголяли в широких штанах и длинных рубахах, сшитых из замши. Сопя и цыкая зубом, один такой первопроходец остановился перед землянами.

– Лоанцы, что ли? – пророкотал он, оглядывая синие комбезы троицы. – Да не-е…

Протянув грязноватую длань, он откинул прядь волос со лба у Ломова, выискивая нейрошунт.

– Руку убери, – процедил Антон.

– А то что?

– Сломаю.

– Ух ты! – восхитился фермер. – Эй! Я беру этих.

– Всех? – деловито спросил ополченец.

– Да не-е… Троих. Хотя… Ладно, уговорил. Шестерых!

– С тебя три тыщи сантов.

– Тыща!

– Две пятьсот.

– Ладно, так и быть. Полторы!

– Нух с тобой. Забирай!

– Пошли, – велел поселенец своим «покупкам», и трое землян, двое тавассиан и риитянин пошагали за хозяином. Сзади двинулись пятеро парней, видать, сыновей фермера – такие же могутные и уверенные в себе на двести процентов. Копии – папа.

Одежды их контрастировали с транспортным средством – это был вовсе не фургон, запряженный местной вариацией тягловых животных, как нафантазировал себе Ломов, а старенький грузовик с гравиприводом. Отец семейства залез в кабину, детки разделили кузов с рабами.

Машина зашелестела, приподнялась над гладким металлопластовым полом и поплыла вперед по широкому полукруглому коридору. Разогнавшись, грузовик вылетел на поле космодрома, сворачивая на еле заметную дорогу, уводившую в заросли.

Ломов обернулся. Позади неровными террасами и ярусами поднимался Дассин, дом-город.

Вздохнув, Антон чуть было не закашлялся – таким душистым показался ему воздух. После корабельных кондиционеров, ионизаторов и озонаторов порыв обычного ветра доставлял удовольствие.

Благорастворение воздухов.

Вирусов Ломов не опасался – Таш Шух, корабельный врач, вкатил землянам инъекцию локальной биоблокады. Обязательная процедура перед высадкой.

С переливчатым курлыканьем пролетела большая пичуга, очень яркая – с зелеными и сизо-голубыми разводами по карминно-красным перьям. Захлопав крыльями, жар-птица описала круг над грузовиком, распуская длинный хвост.

Тут грузовик канул в лес, как в воду – свет, падавший сквозь листву, приобретал зеленоватый оттенок. Антон присмотрелся к сыновьям своего «хозяина».

«Крестьянские дети» были здоровенными бугаями, кровь с молоком – откормили их на всем натуральном, вот они и раздались во все стороны. А от тяжелой работенки не пузо растет, а мышцы.

Молодые фермеры переговаривались между собою, сжимая дезинтеграторы между колен, лишь изредка поглядывая на рабов.

Сулима пришатнулся к Ломову, проговорив негромко:

– Макс предлагает бежать. Разом через борта – и дёру!

Антон кивнул.

– Может и получиться, – сказал он сдержанно. – Трое из шести точно уйдут.

– Ну, да, – промямлил капитан. – В принципе… Можно бот захватить на космодроме – с нами два пилота.

– И это осуществимо, – кивнул Ломов. – Захватим, взлетим… А дальше куда? На тутошнюю луну подадимся? Или так и будем вокруг Гимлы крутиться, пока кислорода хватит?

– Все тебе не так… – проворчал Сулима. – Сам тогда думай!

– Да я и думаю. У нас сейчас единственный путь – на Лоа. Фермеры болтали, что корабль придет через три месяца. Ну, тут сутки короткие. По нашему счету выходит месяца два, от силы. А пока… Не знаю. Можно, конечно, и в лес ломануться, вот только это не наш лес, не земной. Чем тут жить, знаешь? И я не знаю, а на себе испытывать, какая ягода съедобная, а какая ядовитая, у меня почему-то нет желания…

Неожиданно грохнул выстрел. Тонкая струя перегретой плазмы с воем прошила листву и ударила в кабину. Второй заряд ушел чуть ниже, поражая гравираспределитель, – грузовик сразу осел на передок, пропахивая борозду, и его развернуло. Из кабины вывалился фермер с развороченной грудиной, и его сыновья открыли бешеный огонь в обе стороны, не видя противника.

А вот противник – видел. Двух верзил убило сразу, причем одному буквально взорвало башку – висловатая оранжевая струя выжгла парню лицо, и вскипевший мозг разнес череп.

Трое выживших выстрелили залпом, и с дерева, что стояло у дороги, упал человек, роняя свое оружие. Пацанов это вдохновило, но хватило их ненадолго – три точных попадания из бласта, и они полегли.

Едва Ломов потянулся к оброненному дезинтегратору, как над бортом показался обросший тип с головой, обмотанной подобием чалмы. Держась за борт одной рукой, другой он перехватил свой лучемет и оскалился, крикнув на непонятном языке:

– Ию маи на паа!

Хее Оа тотчас же вскочил, вытягивая вперед руки, и закричал:

– Маи! Маи! На паа маи-лао!

Тип в чалме пришел в изумление и позвал остальных.

– Это боевики-риитяне? – быстро спросил Антон, дотягиваясь-таки до лучевика.

– Да! – выпалил Оа. – Этот говорил на южном наречии, а я его знаю как раз!

Боевики вышли из леса, их было человек десять. Трое поднялись в кузов и стали расспрашивать Хее, а остальные бродили вокруг грузовика, соображая, что же делать с трофеем.

Наконец, переговоры окончились, и Оа с облегчением выдохнул.

– Я им объяснил, что мы рабы с ангианского корабля, – сказал он. – Нас они не тронут.

– Мы пойдем с ними?

– Да, они проводят нас в свой лагерь, а дальше…

– …Будет видно, – закончил капитан.

Глава 12
«Партизаны»

Содружество Лоа, планета Гимла. 6 сентября 2016 года

«Партизаны» шли лесом, выбирая путь пошире, посвободнее – трое из них толкали подбитый грузовик. Его наскоро починили, и он выровнялся, уже не задевая бампером землю, но двигаться не мог, висел только. Вот в таком – висячем – положении его и волокли. Трупы фермеров повстанцы оставили возле дороги, но не все – пару мертвяков взяли с собой.

Боевики шли крадучись, глядя во все стороны. Тот самый тип в чалме, а звали его Фаа, шагал рядом с Ломовым. Лучевик у Антона он отбирать не стал, но предупредил, чтобы тот слушался каждого его слова. «Тао», – ответил лейтенант, что на риитянском означало согласие.

– Знаешь, – пропыхтел Сулима у него за спиной, – слишком много всего и сразу. Я иногда ловлю себя на том, что веду себя как зритель в партере, будто и не жизнь вокруг, а сплошной театр!

– Ты, главное, играй получше, – посоветовал ему Ломов, – и не выходи из роли положительного героя…

– Так это ж не игра, товарищ лейтенант, – сказал Чернов. – То есть, Антон, что я говорю… Не игра, а жизнь. О такой я раньше читал только, а тут вон – привалило столько приключений на нижние девяносто, что еле успеваю поворачиваться!

– Не успеваешь.

– Так именно! Пришельцы, гладиаторы, пираты, рабы, партизаны! Столько всего – и сразу.

– Зато яркие переживания. Вот вернемся на Землю, будешь фантастические романы писать. Все равно ж никто не поверит, что это по правде было – с пришельцами, с пиратами…

– Когда вернемся только…

– Да какая тебе разница? Мы еще молоды, даже Михалыч…

– Цыц!

– …Я и говорю – молодые мы еще, рано нам на покой, чтоб мемуары писать на тему «звездных войн». Гимла и вовсе моя первая планета, на которой я наследил.

– На пыльных тропинках?

– Ну. Тут главное что? Главное – цель обозначить. И добиваться ее. Есть у нас цель? Есть. А остальное приложится…

Двое мятежников, топавших впереди, раздвинули огромные листья – каждое размером с одеяло, – и глазам Антона открылась прелестная полянка. Прямо посередине лужайки громоздился неровный конус насыщенного красного цвета, усеянный, словно торт розочками, белыми блямбами. В вышину этот супермухомор выдавался метра на два с лишним.

– Ложись! – завопил Фаа.

В последнее мгновенье Ломов увидел, как «гриб» вздувается, и упал в траву. Прогремел взрыв, над Антоном пронеслись осколки, прорывая листья-простыни.

Лишь только все стихло, Ломов приподнял голову. Оглянулся. Капитан с сержантом были бойцами дисциплинированными, залегли, а вот Хее промешкал.

Риитянин стоял, спиной опираясь о ствол дерева, и шевелил бледными губами, не в силах вымолвить хотя бы слово. Осколок, похожий на толстый белый корж, торчал у него из груди.

Антон обалдело посмотрел в сторону поляны. Мухомора не было. Один белый пень торчал, да облако белой пыльцы оседало, покрывая траву.

– Гриб-бомбовик, – хмуро объяснил Фаа, отряхиваясь. – Поспел не вовремя…

Чернов рванулся к Оа, но тот лишь слабо улыбнулся и сполз спиною по дереву. Так, сидя, он и умер.

«Отведал грибочка… – крутилась у Антона в голове дурацкая фразочка, – отведал грибочка…»

– Не подходи! – осадил Фаа сержанта. – Там споры!

Максим замер. У Хее изо рта текла кровь – и пробивались упругие белесые стебельки.

– К вечеру он весь ими покроется… – пробормотал боевик с повязкой вокруг лба. – Уходим.

Вереница людей потянулась дальше, а земляне сменили «партизан», толкавших грузовик.

Приключения на этом не кончились. Пару раз в зарослях мелькали гибкие тени, Антон дергался, но успокаивался – боевики были равнодушны к местной фауне. Тут стоило опасаться флоры.

Когда отряд вышел на обширную луговину, то Ломов увидал странную картину – десяток деревьев, выстроившись в ряд, перегораживали ее. Растения были достаточно велики – стволы в обхват и высотой метров шесть. Посередине они раздваивались, выпрастывая во все стороны короткие сучья. Листьев на них было мало, они словно облетели, зато вниз свисали лианы – толстые и узловатые или тонкие, гибкие, с торчащими иглами длиной в локоть.

– Стой! – крикнул Фаа.

– Нух! – воскликнул боевик с налобной повязкой, вроде как Роо. – Утром их не было!

– Пропилеи, – пожал плечами Фаа.

Антон хмыкнул – деревья, выстроившиеся поперек луговины, в самом деле напоминали пропилеи[3]3
  Пропилеи – парадный проход с колоннами. Пример – Бранденбургские ворота в Берлине.


[Закрыть].

– Готовим мертвецов, – решил Роо.

– Может, кругом обойдем? – предложил кто-то из «партизан».

– Там чаща, грузовик не пройдет.

Отряд не спеша двинулся к пропилеям – деревья тут же отозвались. Вздрогнули лианы, качнулись стволы…

Подогнав грузовик поближе, двое боевиков забрались в кузов и взялись за труп фермера. Раскачав мертвое тело, они забросили его поближе к пропилеям.

Скрученные лианы моментально развернулись, падая на убитого, обхватили его, как удавы, скрутили и без особой натуги подняли метра на четыре от земли. Тут же выгнулись тонкие хлысты с колючками, охватывая мертвеца и с силой сжимая, вгоняя полуметровые шипы в живот, в грудь, в ноги.

– Это они сок в тушку закачивают, – негромко проговорил Фаа. – Через часок под кожей все разжижится, кроме костей, и пропилеи все высосут. У нас, если человек совершает тяжкое преступление, его казнят – связывают и отдают пропилею. Древощупальца сжимают так, что кости трещат, но человек целых полчаса остается живым, пока сок не доберется до мозга…

Боевики подкинули растениям-хищникам еще один труп. Пропилей, соседствующий с тем, что уже схватил добычу, тоже вздернул тело, выкручивая его в тисках лиан-щупалец. И тогда все остальные «деревья» зашатались, задвигались. Медленно вырывая из земли корненоги, они зашагали, ступая очень неторопливо, но весьма целеустремленно. Это была жуткая картина – деревья собирались пообедать человеком.

Окружив собратьев-добытчиков, голодные пропилеи тоже тянули свои шипастые ветверуки, накалывая угощенье. И вот вся «скульптурная группа» замерла, открывая широкие проходы справа и слева.

– Вперед!

Отряд двинулся между пропилеями и зарослями, благополучно минуя пировавших.

– Фильм ужасов, – буркнул Сулима.

– Да уж, – поддакнул Максим.

Шли еще часа два, обходя деревья-гремучки, чьи ветви встряхивали орехами, словно маракасами, издавая четкий перестук. Растения по соседству улавливали сотрясение воздуха и тоже дергали погремушками. А кусты спиральника, стоило лишь приблизиться к ним, начинали корчиться, завивая колючие лозы, выхлестывая на манер бича. «Глаза!» – кричал Фаа.

Лагерь партизаны устроили на берегу моря, под сенью громадных, как секвойя, лесных великанов, только повыше – могучие стволы вздымались на высоту никак не меньше двухсот пятидесяти метров и были при этом совершенно безвредны.

Их развесистые кроны прикрывали лагерь с воздуха – чтобы разглядеть палатки, тому же флаеру надо было опуститься ниже сотни метров. И тогда он попадал под удар лучевиков.

Конечно, звену космоатмосферников этот лагерь был нипочем, они бы его сожгли за пару секунд, вот только Внешний флот Лоа не имел права вести боевые действия на планетах Содружества. Ну, если, конечно, не война.

Фаа сразу повел землян с тавассианами к «полевому командиру». Звали командира Таи Ао, и был он несколько грузен для боевика, но подвижен и, надо полагать, умен. Поняв из короткого рассказа главное, Ао кивнул и велел помощнику накормить прибывших, включая освобожденных рабов.

Признаться, Ломов хотел поначалу переговорить со своими, уточнить цель и пути ее достижения, но он до того устал, а похлебка была до того сытной, что еле доплелся до свободной палатки. Упал – и уснул.

С утра был завтрак, после чего Ао тонко намекнул, что кормить их «на халяву» никто не собирается. Ну, как намекнул – вежливо попросил помочь с расчисткой участка под посев. Разумеется, земляне не отказались потрудиться на благо.

Никаких киберов и даже электропил у мятежников не было, деревья рубили топорами, оттаскивали в сторону, обрубали сучья – на дрова, корчевали пни. К вечеру удалось расчистить немаленькую деляну. Умаялись, конечно, но, как выразился Сулима, «зарядка полезна!»

На третий день «сельхозработы» удалось закончить пораньше, и земляне, отоспавшись, отъевшись на местных харчах, решили устроить пикничок с шашлычком. Раша с Кошем уговорить удалось запросто.

Расположились на берегу. Максим натаскал хворосту из недалеких зарослей спиральника, где деревца росли, утыкаясь верхушками в песок, закручивая стволы на манер радиальной пружины, завиваясь и переплетаясь. Михалыч священнодействовал у костра, обмахивая шампуры, а Ломов был занят самым ответственным делом – выдерживал в холодном роднике кувшинчик с местным винишком, наливкой из ягоды хасс.

В эти неспешно утекавшие, словно растянутые минуты Антон ощущал покой. Ему было хорошо.

Как и Иван, он думал о Земле, помнил, что приносил военную присягу в России, и это с ним навсегда. Ломов, скажем так, подумывал вернуться, но пока лишь смутные мысли на эту тему посещали его.

Честно говоря, серьезно он не искал пути выхода. Да и что их искать? Разве нельзя было уговорить тех же тавассиан после виктории над пиратами еще разок слетать к Солнцу и вернуть их троих на Землю?

Допустим, что это ему бы удалось, невзирая на Кепеша. В крайнем случае можно было и силу применить. А смысл какой?

Ну, вернутся они. И что? Будут ждать прибытия носолобых?

Нет, капитан предложил единственно верный вариант – стать своего рода шпионами-добровольцами, накопить побольше информации и вернуться с бесценным грузом знаний. Да один только гравипривод чего стоит! А кварк-реактор? А эмбриотекты? Список технических диковин можно длить долго. Грех упускать такой бонус для России-матушки.

Поднимется РФ, как на дрожжах, мигом разбогатеет, и новый Советский Союз сам собою сложится – все «братские (бл…ие?) республики» наперегонки полезут обратно…

Антон втянул носом воздух. Запах моря был немного другим. Все было на месте – соль, йод, но местные гниющие водоросли припахивали несколько иначе, чем на Японском или Черном море, привносили ноту терпкости.

Отпылал роскошный зеленый закат – чистый изумруд, малахит, берилл. Высыпали звезды, взошли две луны – одна побольше, другая поменьше.

– Любуешься? – негромко спросил Сулима.

– Есть немного.

Фыркая, подошел Чернов в одних трусах.

– Купался, что ли?

– Ага! – жизнерадостно ответил сержант.

– А такую живность, как хватун, не встречал? Вижу, вижу, что разминулись, иначе не искал бы ты сейчас полотенце…

– Чё за хватун? – насторожился Максим.

– Зверюга такая, вроде как живой капкан.

– Прямо как капкан?

– Ну! Волчий, как минимум. Идешь себе, идешь в набегавшую волну, наступаешь на песочек, а оттуда две челюсти – цап!

– А еще тут рыбы-удавы водятся, – зажмурился лейтенант. – Колючие, главное – как начнут тебя давить, так всего и прокомпостируют, как эти… ветверуки у пропилеев. Или… как их… рыбы-копья. Разгоняются – и втыкаются тебе в живот! Ну, или там, в задницу. Да так, сволочи, расщеперятся, что черта с два вынешь. Да-а… Жизнь, она такая…

– Врете вы все, – сказал Максим неуверенно и тут же похвастался: – Глядите лучше, чего я нашел! «Морской воск». Помните, нам Фаа показывал?

Он протянул ладонь, на которой лежал маленький… обмылок. Правда, было похоже – та же полупрозрачность и розовый цвет. Антон попробовал «обмылок» на ощупь. В самом деле смахивает на воск. Легкий и очень приятно пахнет – тончайший запах витал, пробираясь до самого нутра.

– Это что-то вроде местной амбры, – решил Сулима.

– Главное, что этот кусочек потянет на триста сантов! А может, и на все четыреста.

– Тогда сходи еще поплавай, – ухмыльнулся капитан. – Нам денежки нужны!

– А чего сразу я?

– А потому как дедовщина у нас! Ясно?

– Так, ну ладно, – прервал их Ломов. – Давайте приступим к официальной части. Раш!

Когда все собрались, Антон разлил по чашкам настойку, густую и пахучую, а Иван вручил каждому по шампуру.

И выпивка, и закуска прошли на ура. После сосредоточенного чавканья и бульканья все разом подобрели, развалились на песочке, пищеварили и лениво переговаривались.

– Чего хочешь затеять, Кош? – поинтересовался Ломов. – Повстанцы эти… Ребята неплохие, и все такое, но ведь понятно же – вся эта их борьба бессмысленна.

– Это если ангиане обратно не вернут Гимлу, – заметил Сулима. – Тогда они сразу будут в шоколаде.

– Войны жаждешь? – прищурился Антон.

Капитан только плечами пожал.

– Да я и сам не знаю, как быть, – заговорил Кош и вздохнул: – Мне здесь хорошо…

– К земле потянуло? – улыбнулся Ломов.

– Ага! А вот на Анг совсем не тянет…

– Ну, так и оставайся здесь! Мы тоже туда не собираемся. Хватит с нас. На Анге мы ничего не забыли. А тут… Ну, соваться в Дассин я бы не рекомендовал пока. Вам с Рашем лучше всего на Дальний Юг податься, там рукастые в цене. Подзаработаете, свои фермы заведете, женитесь…

Кош замолчал, пораженный открывшейся ему перспективой. В самом деле, чего ради ему стремиться обратно к имперцам? Все его предки пахали и сеяли, и эту тягу к земле так запросто не избыть. Да и зачем? Может, в далеком будущем вовсе забудут о том, что такое земледелие, а на его век хватит.

– Нам надо подумать, – пробормотал Кош и поднялся. – Раш!

Двое тавассиан отправились к морю, а Сулима повернулся к Антону:

– Насчет войны. Не хотел при Коше… Я до чего додумался: нам-то война лишь на пользу.

– Нам? – нахмурился Чернов.

– Земле. Пока тут Анг с Лоа бодаться будут, в направлении Солнца ни один корабль не двинется, верно? Да и потом, после войны, не до того будет. Цинично, согласен, но выигрыш во времени у землежителей будет.

– Согласен, – кивнул Ломов. – Но пока тут мир и благоволение во целовецех, надо устраиваться, товарищ капитан.

– Придумал чего?

– Планов у меня всегда полно. На Анг меня и впрямь не тянет, тут я не врал.

– Меня тоже. Хочешь здесь остаться?

– Здесь хорошо, если на время. А навсегда… Нет, спасибо. «Идиотизм деревенской жизни» доконает меня за год. Короче. Я предлагаю дождаться корабля с Лоа и улететь в тутошнюю метрополию.

– А дальше?

– А дальше видно будет!