Текст книги "Избранное IV"

Рассвет с Фаби на даче

 
Когда проявится рассвет
Под птичий свист разноголосый,
Один я, никого здесь нет,
И дремлют вечные вопросы:
О прошлом, смысле бытия,
Моих шатаниях беспутных,
В которых воля не моя,
А тех, кто тихо и приблудно
Соблазны вносит, затаясь,
И злобно строит многим «куры»,
То вечной тьмы коварный князь,
От тех напастей нет микстуры,
Таблеток верных, чтоб потом
Срок излеченья быстро минул,
Но Фаби машет мне хвостом,
Рассвет грядёт и морок сгинул.
Собачья верность, что верней,
И не предаст, и радость вносит,
А рассужденья поскорей
Забудем, вмиг к чертям забросим.
Собаку молча приласкав,
В грехах покаюсь неустанно,
Да, верный пёс, я был неправ,
В моих терзаньях постоянных,
Пора отмаливать грехи –
Великий пост, великий случай,
Ты, Фаби, в этом помоги,
Ты, чёрт, оставь меня, не мучай.
 

2016

Загорянское утро

 
Как прежних тихих утр покой я знаю,
Молчанье сосен, лёгкий шум берёз,
И этот день наставший мне принёс
Вновь тишину. Ещё слегка светает,
 
 
А птичий свист не переходит в гомон
Весенних чуть хмельных речитативов,
Но оживают празднично, игриво,
Подснежники в траве полузелёной,
 
 
С следами бывших здесь морозных дней,
Что подпалили цвет до желтизны.
Но травы прорастают, им нужны
Утра с игрою света и теней,
 
 
Лучи тепла, пусть непрямые, в дымке,
Рассвет ведь только медленно крадётся,
И вновь его дыханье отзовётся,
Серебро проявит, как на смытом снимке.
 

2016

Пунцовые щёки апреля

 
Пунцовые щёки апреля раскрасит весна,
Надует ветрами, пронзительно вихри взметнёт,
Шатаясь, дорогою лёгкой под утро взовьёт
Флажки облаков, и природе уже не до сна.
 
 
Промоется вешним потоком лесной косогор,
Увядшие травы восстанут, вплетя изумруд,
Берёзы свою ежедневную вахту несут,
Чтоб не проворонить нарядный весенний ковёр
 
 
Подснежников белых и крокусов в снах голубых,
Пролесков и, в солнечных пятнах,
густых одуванчиков рати,
Всё то пёстрорядье,
которое праздничным платьем
Украсит полян разнотравье, доселе нагих.
 
 
Ревнива природа, всю зиму цвета сохраняв,
Чтоб выплеснуть молча сквозь утро ушедшей ночи,
И верба распустит свой цвет, словно пламя свечи,
Как знак Воскресенья природы
и Господа став.
 

2016

Высокая участь

 
Со строчкой встаю и со строчкой ложусь,
Печальная участь – судьба графомана,
Которую сам описать не берусь,
Поскольку пишу для себя, без обмана,
Не теша сравненьями с чьим-то величьем,
В речах не юродствуя, выспренним спичем
Не славя своих многогранных талантов,
Потуги на избранность, мелкое чванство –
Быть может, грызут древоточцы души,
Но лишь не выпячивай, скрой, не спеши.
В конечной оценке сухого остатка,
Одно только ценно: поэтом останься,
Не рифмы узор, не мелодика ритма –
Пленительный вздор. Для меня очевидны
Волненья души, неподвластной и странной,
Её назначенье – быть тонкой мембраной,
На всё отзываться, бродя по апрелю,
Страдать и сочувствовать. В это я верю.
 

2016

Покой апреля

 
Так покоен апрель в предпасхальные утра,
Соловьиная трель скоро рани взорвёт,
И неброская зелень свой рост поминутно
Под настойчивый голос кукушки сочтёт.
 
 
В наступившем рассвете неярка она,
В дымке светлой чуть брезжут берёзы стволами,
Это ранняя робко крадётся весна,
С сокращённою ночью, но сладкими снами.
 
 
Первый сок побежал по стволам и кустам,
Чуть забросил в вершины целебную влагу,
Прикоснулся волшебно к нагим деревцам,
Чтобы сбросили осени старую тягу
 
 
Пожелтевшей за зиму увядшей листвы,
Им пора обновляться надёжно, не броско,
Каждый день непременно проглянут ростки
Постоянного нового свежего роста.
 
 
Соловьиные трели готовят концерт,
Будет занавес поднят под грома раскаты,
Предпасхальная тишь. Лёгкий утренний свет,
Затаились в апреле предлетние старты.
 

2016

Немухину – вечно

 
Володя, прости. Как-то мне несподручно
К тебе обращаться, в века ушедшему,
И наша пятидесятилетняя дружба
Не позволяет. Дружба сердечная.
 
 
Ты мне помогал, как и близким многим,
Добротой, заботой, одним присутствием,
Покой вносящим, советом строгим,
Который всегда был – твоё напутствие.
 
 
Весна. Распустились деревьев купы.
Любил ты Туржанского и Левитана,
Российских мелодий слышались звуки
В твоих картинах, кому-то странных.
 
 
Судьба, что учёба, что вечная парта,
Экзамен на зрелость сдаём постоянно,
Так сложно значение твоих карт
Расшифровать в нашей жизни,
да это не главное.
 
 
Стареем мы все, и каждый по-своему,
Одни мудреют, другие в запой
От собственной славы, иные «в простой»,
В безделье старения. Но есть немногие,
 
 
Жизнь которых не трудная мука,
А труд, без которого меркнет свет,
Мы знаем, грядёт впереди разлука,
Заведено так. Ответа нет.
 
 
Наказанье это иль Божья милость?
Готовимся к этому целую жизнь,
Но коль уж дано, что это случилось,
За верную дружбу крепче держись,
 
 
За память близких, картины в музеях,
Со зрителем близость, что в радость дана,
Ну кто говорит, что мы стареем?
Мудреем, и крепче градус вина.
 
 
Глоток его – от сна кто-то ожил,
И в радость ему сомнения мук,
Так будь же вечен в сей день погожий
Немухин Владимир, художник и друг.
 

2016

Апрельский призрак

(В. Немухину)

 
Призрак смутный бредёт в апреле
К пасхальным дням,
Я в уход твой ещё не верю,
Не смог принять,
Крест поставит нам жизнь обидно,
В итоге ноль.
И неясно, неочевидно,
В чём жизни соль,
Утро раннее алкоголем
Волнует кровь,
По ночам кто же нас неволит,
Его не тронь,
То ли зверь, то ль колдун коварный,
С ним не шути.
Поезд движется санитарный,
Уже в пути,
Нас подхватят под белы руки
В носилок ряд,
Пост Великий – он для разлуки,
Стоят, скорбят.
 

На смерть В. Немухина

2016

Звезда апреля

 
Светло. Апрель оправил солнцем
Небес весеннюю лазурь,
Раскрой глаза, быстрей зажмурь –
Игривый луч сверкнул в оконце.
 
 
Последних холодов примет,
Ещё неделя перед пасхой,
Не расточит природа ласку
До дня, что всем приносит свет.
 
 
В ту ночь, что глаз нам не сомкнуть,
Опять торжественно и строго
Господь укажет нам дорогу,
На праведный направит путь.
 
 
И сколько звёзд не загадай,
И сколько не отбей поклонов,
Звезда ночи просветит лоно,
Её ты сердцем распознай.
 

2016

Кануны Пасхи

 
Какой настрой, какая благость влита,
Душа моя свободна и светла,
И облаков ещё ночная свита
Не выплыла из дальнего угла.
 
 
Застыло небо в сумерках заката,
Чуть розовый налёт на кроны лёг,
И отдалённо, как-то виновато,
Гудит с вершин натужно самолёт.
 
 
Не виден след высокого движенья,
Полоска быстро растворилась в зыбь,
И, кажется, без всякого сомненья,
Я в небе сны угадываю рыб.
 
 
Они скользят через года и лета,
И вроде все всё знают наперёд,
Но кажется мне, отдалённо где-то,
За мною старость в молодость грядёт.
 

2016

Миндаль в Нагасаки

 
Я видел в садах Нагасаки
расцветший миндаль,
Где розовым пламенем ветви объяты до древа,
Чуть слышны звучащего
строгого тона запевы,
Нежны, но упруго-воинственно
смотрят все вдаль.
 
 
Земля обожжённая раны давно залечила,
Раскинулся парк,
там где ад разорвал вышину,
Достойно и кротко природа в покое застыла,
Застыло движенье, Тебе поклонясь одному.
 
 
И розовой птицей
миндальные ветви взлетали,
И в небо седое стремились,
что только держись,
А здесь, в Загорянке
лишь в первых цветах расцветали,
В Пасхальное утро, когда начинается жизнь.
 

2016

Первые дни мая

 
Нередки дни стоят, когда покойна зелень,
Слегка подует ветер, птица пролетит,
Ничто не потревожит и ничто не огорчит,
В начале майских дней природа в тихой лени.
 
 
Хоть влагой налилась живительной окрест
Ручьёв, болотцев, озерцов застывших,
Из странных и заброшенных в округе мест,
И с берегов затерянных и мшистых.
 
 
И эти соки гонит мая стать,
Берёзы распуская, клёны, липы,
Оглянешься – какая благодать,
Узорной высечкой каштаны вкруг налиты.
 
 
И гладит глаз зелёный бархат древ,
Расцветок находя немыслимые грани,
И наглядеться тьмой оттенков не сумев,
Так тонко зрение и душу ранит.
 

2016

Не заладилось утро

 
Я знаю, что волки не впадают в спячку,
Медвежья привилегия –
в сугробе отлёживаться,
Но зиму прошлую вспомню, значит,
Как же жизнь эта незаметно съёживается.
 
 
Сначала становится дышать трудно,
На любом подъёме, какой бы ни был,
А потом приходит мысль довольно занудная,
Это не сумел, а это не сделал.
 
 
И если раньше нагонял столбы верстовые,
Как-то считая, выстраивая в ряд,
Не спешу теперь, и мысли такие:
«Да чёрт с ним, что ж возвращаться назад?»
 
 
Боль в висках по утрам, сомненья,
Да стоит ли, видно случай не уберёг,
Не просишь у Господа терпенья,
Надеешься, вдруг вывезет, авось повезёт.
 
 
А оно не везёт ни вправо, ни влево,
Застопорилось, тарахтит на месте,
Да ещё тараторит и приговаривает то и дело:
«Довольно, наездились, а теперь уж слезьте».
 
 
Маршрут к концу, фонари гаснут,
Рельсы сходят не волей перспективы,
Что же так прожита жизнь напрасно,
И вот докатился, и больше нет силы.
 
 
А жить ещё надо, не то чтобы хочется,
Дел не доделано выше крыши,
И глупое сердце отчаянно колотится,
Может, хоть кто-то его услышит.
 
 
Не себя жалею, а тех немногих,
Кто знал черты моего лица,
Что за черти создали этих двуногих,
Если Бог не наладил их до конца.
 
 
Сколько раз распускались отчаянно нюни,
Рыданья пудовые содрогали подушку,
Вот-вот и петух жареный клюнет,
Да кому-то ведь надо всё это слушать,
 
 
Иль слышать, поди разберись точнее,
А нужно кому, если б только знать,
Не задалось утро, закончу скорее,
И поплетусь анализы на психа сдавать.
 

2016

Что-то взгрустнулось

 
Расплескалась черёмуха,
яблоней цвет не проклюнулся,
Не пойму, как на лето зима обернулась – никак,
И с зарёю умывшись,
встаю по утру пригорюнившись,
Вспомнив предков своих,
в поколении третьем казак.
 
 
То ли что растерял,
то ли вспомнилась родина Фащевка,
Жили матери предки хотя по деревням Москвы,
Те в сапожниках были, а кто в ямщиках,
и ненастьями,
Чтоб согреться в дороге, свои разжигали костры.
 
 
Хоть холопствует быдло,
но взрыв затаит покаянное,
Ропщет в тихих овинах и злобу за чаркой пасёт,
И как эта черёмуха в дни распалённые, пьяные,
Буйным цветом весенним
вечерний покой разорвёт.
 
 
Сладко шепчет апрель,
соловьиные трели в смятении,
Полной грудью вздохнуть,
разгуляться, да как бы не так,
И заплачу навзрыд,
позабыв про основы – рождения,
Загрустивший в саду, в поколении третьем казак.
 

2016

Услышь

 
Пальцем влезаю в больную рану:
«Какого чёрта, хватит, больно!»
Задумаюсь, а всё-таки странно:
«Довольно, всё-таки жжёт, довольно!»
 
 
Успокоение не приходит,
Просыпаюсь не шатко, не валко, безбашенно,
И будто ночами зверь злобный бродит
И рычит, а мне тягомотно, не страшно,
 
 
Хотя и не хочется просыпаться,
Лень беспробудная днями метит,
Устал я с этой жизнью бодаться,
Подправлять в себе то другое, то третье.
 
 
Да и выяснять, чего же заложник,
Совсем запутавшись: нищий – богатый,
То, вроде, поэт, то, вроде, художник,
А то и стяжатель, ешьте, нате.
 
 
Сам себе строю всякие «куры»,
Философствую мелко, рассуждаю рьяно,
Возражаю кому-то, а то ещё, сдуру,
Всё думаю, как свернуть её, жизнь окаянную.
 
 
Богу утром молиться мало, не клонит,
Что-то не особенно помогает,
В церковь ходить, отбивать поклоны,
Читать Евангелие, да кто ж его знает?
 
 
Что уготовано нам во спасенье?
От себя ведь, известно не открестишься,
Господи, дай доброты и терпенья,
Свеча в молитве вечерней светится.
 

2016

Хвала ступе

 
Что-то не пишется сегодня
про веточки-цветочки,
Хочется землю по-собачьи разрыть,
Нервы на пределе, дошёл до точки,
И молчать трудно, и говорить.
 
 
Целый взрыв накопился, в душе клокочет,
Крышка паром стучит, сорваться готова,
И дни баламутит, и пакостит ночи,
А вопросы всё те же и снова, и снова:
 
 
Как же семьдесят лет прошумел-прогулялся,
То ль жар-птица манила, то ль мираж во снах,
То ли сдуру впотьмах за славой гнался,
Чтобы сейчас не на лаврах быть, на бобах.
 
 
Дом вокруг, обернись, пенит полной чашей,
А от пены свербит неизбывной тоской,
Что ни день, то ошибка, и в жизни нашей
Все мелькает впотьмах быстрой чередой.
 
 
А утрами слёзы, что же, поверьте,
Видно, нервы зажало в сплошной кулак,
Вот прислал бы мне кто-то блоху в конверте,
Чтобы враз укусила, не шлёт, дурак.
 
 
Утром в церковь не тянет, шепчу молитвы,
То двенадцать, а то тридцать с лишним все,
А в горле свербит, будто острой бритвой,
И желанья – не те, и спасенья не те.
 
 
Ну, а где оно, главное – боль притупит,
Вот отрада б была, вот бы благодать,
Истолочь её в гулкой медяной ступе,
До спокойствия зелья вкруг подмешать.
 
 
Отворите калитку, и по апрелю
Выйду, небом вздохнув, облака согнав,
Не с ума же сошёл я, ведь, в самом деле,
Коль в дороге давно, эту жизнь приняв.
 

2016

Вспоминая наше плавание

 
Я к тебе обращаюсь: внезапно весна затопила
Холодов приморозки
и теплом их приветить смогла,
Тихо землю согрела,
оставив на Божию милость
Перекрестья дорог, на которых ещё не была.
 
 
Мы нежданно проплыли
по тропикам влажным и жарким,
Сингапур и Тайланд,
по затонам вьетнамским в Шанхай,
Грезил свежий апрель
расцветающим жарким подарком,
Распускался пирующий утрами
яркий миндаль.
 
 
И забывши себя, все года и препонов заслоны,
В возраженьях замолкли мы,
спорить совсем перестав,
Вдаль стремится корабль,
плечи наши и головы клонит,
Как по юности ранней
склоняло друг к другу не раз.
 
 
И под ветром чужим
с свежей влагой и посвистом птичьим,
Где плескалась волна
в равнодушную дерзкую даль,
Доверяли слова мы друг другу
без всяких приличий,
Что развеять могли наших ссор
и тоску, и печаль.
 
 
Нет целебнее вздохов
и утренних прикосновений,
Слов чуть слышных, проснувшись в тиши,
свет лишь брезжит в окно,
Это мир просыпается,
словно в день первый творенья,
Это сердце усталое ждало, так ждало давно.
 

2016

На девятое мая

 
Я родился,
когда забывались страданья войны,
Инвалиды в декабрьские
зимние прятались щели,
И не думал никто, неужели и в самом мы деле
От опасной той жизни земной
навсегда спасены?
 
 
С сорок первого до сорок пятого плавился ад,
Похоронками птицы летели,
сломавшие крылья,
Кто же выживет, было неведомо,
стонами выли,
Но надеялись, может быть
кто-то вернётся назад.
 
 
И под танками грозно саднила,
стонала земля,
И проложен был скорбной пехотой
весь трудный маршрут,
Шли обозами мёртвых тела,
кои в вечность везут,
И печально склонялись главой
в небесах тополя.
 
 
Будьте прокляты те навсегда,
кто в безумье своём,
В блудный час над Россией
занёс шестипалую руку,
Отгремели, застыли за семьдесят лет
все победные звуки,
Ну а тех, кто ушёл безымянно,
пусть степь отпоёт.
 
 
Величают вас марши и золотом блещет парад,
И георгиевских лент
перекрестья сплетаются в волны,
В поминальные списки ушедших
заглянем невольно,
Будет орденских планок
над вами шуметь листопад.
 

2016

Яблоням мая

 
Цветение яблонь – нет чище и ярче цветов,
Державная кипень и нежная ласковость мая,
И шёпот вздохнувших
предутренних сонных садов,
Когда от любовных забот соловьи замирают.
 
 
Протяжная дымка зари осветит небеса,
Чуть тронуты ветром качнутся алея вершины,
И первых пронзительных птиц зазвучат голоса,
Сквозь бисер пока не краснеющих
ягод рябины.
 
 
Кудлатых черёмух
ещё не промытые свечи стоят,
Цветение вишен пылает нарядным узором,
Цветы подвенечные сливы в лучах золотят,
Лишь яблони строгие белым сияют подзором.
 
 
Стройней колоколен,
белей православных церквей,
Снегов, ране выгнавших в путь
многотрудный и санный,
Скорей прикоснись ты
к России расцветшей своей,
И руку её поцелуй, замерев покаянно.
 

2016

Тяну я груз знакомств

 
Тяну я груз знакомств сквозь жизнь свою –
К кому привязан, к тем, кого люблю.
Мне кажется, впитал улыбки тех,
С кем близок был или соприкасался,
Встречался, в ссоре был иль расставался,
Чей телефон хранил я в жёлтой книжке,
Обидят коль – вычёркиваю вдруг,
С кем говорю, с кем провожу досуг,
Созваниваюсь часто или редко,
Чьи речи собираю на заметку
Летучих иль банальных тёртых фраз,
Слова которых вовсе не указ,
А повод лишь посетовать на глупость
Мирских забот, банальности судьбы.
«Слыхали ль вы? А, даже не слыхали?
Зачем вчера об этом мне сказали,
Чтоб лишь об этом вспоминать бы?»
Но есть другие фразы. Утренний звонок,
Мой старый друг звонит В. Н. Немухин –
О жизни пару слов, о тех делах,
Что были или предстоят сегодня.
Слова его к любому дню пригодны,
Поскольку все о том, что нас сближает
Иль разделяет, но не слишком резко,
И многое возьму я на заметку –
Потом обдумать молча в тишине.
Но замолчала трубка телефона.
Володи нет. И голосом знакомым
Теперь она уже не прозвучит.
Мне грустно. Эту грусть я сохраню,
Так к нашим разговорам я привык,
И, может быть, в последнее мгновенье,
Твой голос скажет мне: «Привет, старик!»
 

2016

Деревья под моим окном

 
Прохладой утренней окутана поляна,
Жар только впереди. И солнце не встаёт,
А, может, и не выйдет. Ветер пьяный
Качает и слегка деревья гнёт,
 
 
Как будто пробует под утро на излом,
Мол, соками наполнены, тем живы,
Листвою обросли, которая потом
Так будет тягостна, что сбросите. Не вы ли
 
 
В осенних днях под синь небес,
Сверкая золотом в лучах последних лета,
Затеете игру, как хоровод невест,
Пред тем, как осени печальной дать обеты?
 
 
Сейчас вы молоды, стройны, как на парад,
Такая грация лишь может в снах присниться,
И каждый теплый луч к вам прикоснуться рад,
И птица в кроне всякая готова поселиться.
 
 
Узором радуете, зеленью живой,
Оттенками, ветвей переплетеньем,
Весною, летом, осенью, зимой
Природы тонкое и редкое творенье.
 
 
Я взглядом часто прикасаюсь к вам,
И подмечаю смену времени невольно,
Игру теней и света пополам,
И видится легко и дышится привольно.
 

2016

Отцветает

 
Уже отцвела черёмуха
И палевой вязью кружится,
Вишнёвых соцветий россыпи
Поникли, теряя цвет,
Летят лепестки продрогшие,
Теряются в мелких лужицах,
Мерещится утро призраком
Сквозь серый небесный свет.
И сливы застыли в инее
Подвявших узоров тающих,
Чуть изморозь ветки тронула,
Где первым созреть плодам,
Так время спешит и мечется,
Где быстро считает месяцы,
И с новой, и с прежней песнею
Вернётся весна к садам.
Май медленно распрощается
С цветеньем деревьев праздничным,
Прощально помашет ветками,
Листвой отзвенит поклон,
И радость, и грусть вновь встретятся
С весною – пришедшим странником,
И птица, взлетая с посвистом,
Взмахнёт для неё крылом.
 

2016

Нет власти

 
Нет власти, аще не от Бога,
А коли власть лютует всласть,
То от кого пришла напасть?
Но взглядом грозным смотрит строго
На тех, кого безмерна власть,
С иконы праведный Спаситель
В Романове{Удивительная икона в церкви г. Романова-Борисоглебска} с печальным ликом,
Чтоб все от мала до велика
Впредь не смогли пред властью пасть.
 

2016

Опять и вновь

 
Дождь прошёл. Отзвенели в садах соловьи,
Утро раннее светом вскружило пригорки,
И запрятались в тень, в потаённые норки,
Сны ночных приключений,
что в гости пришли.
 
 
Вот бы знать, как бы встретить
без тех же сомнений,
Все мирские дела, что сулит новый день,
Успокоит, быть может, настроит на лень –
Просто жить без забот, суеты прегрешений.
 
 
Привечаю судьбу, не сужу, даже рад,
Душу вновь баламутит усталой тоскою,
Лишь тебя призову, призову во сто крат,
Ты давно уже стала мечтой голубою.
 
 
Снова темень в душе, вот бы светом ожечь,
Но преградой встают разделения рати,
Если всё, что случится, не знаемо знати,
То в мольбах попрошу сохранить, уберечь.
 

2016

Чёрной берёзе

 
Утро раннее ненастно,
И незнамо кто занёс –
Поселился полновластно
Чёрный редкий вид берёз.
 
 
Выше лип и круче елей,
Мрачной, грубой красоты,
Всех теснит и, в самом деле,
Царственно «палит» кусты.
 
 
То ли с горем свыклась в тризнах,
Жизнь берёзе не мила,
То ли в прежней, бывшей жизни,
Злой колдуньей ты была.
 
 
Робко топчутся осины,
Как бы боком не задеть,
Ствол корявый чёрно-синий,
Всех ветвей не перечесть.
 
 
Твердь земная под тобою,
Даже мох едва живёт,
Небо прячешь голубое
Дни и ночи напролёт.
 
 
Ну а мне дороже нету,
Свыкся с ней, да сам такой,
Несмываемы приметы
Летом, осенью, весной,
 
 
В зимних днях вокруг товарки
Белоствольны, как свеча,
Лучше нет тебя подарка,
Тем, на жизнь кто осерчал.
 

2016

Обернуться бы к России

 
Я себя осуждаю нередко,
И бросает то наверх, то вниз,
Так теснит ежедневная клетка,
Обернуться бы – ну, обернись!
 
 
И за годы, что вытоптал тропы,
Нагулялся, как выполнил план,
Прошагал, всё спеша, пол-Европы
Многих картой означенных стран.
 
 
Но вот только Россию не ведал,
А она так доступна, близка,
И потянется медленным следом
По горам и долинам тоска.
 
 
Вот бы слушать ростовские звоны,
Видеть Нерли, Нередицы стать,
Новгородских и ладожских схронов
На себе ощутить благодать.
 
 
Заглянуть бы в глубины Байкала,
И алтайской отведать красы,
Только что-то мне вдруг подсказало,
Что подсчитаны жизни часы.
 

2016

То ли привиделось

 
То ли это привиделось, то ль наяву –
Только ночь приоткрыла, моргая, ресницы,
Красный треснул орех – или мне одному
В три часа это только и может присниться.
 
 
Из ядра раскалённого оком взглянул
Древний страж, что приход отбивает рассвета,
Я проснулся, и после уже не заснул,
В этот утренний час набежавшего лета.
 
 
Что поманит вставать в тишине одному,
Серебро проявилось сквозь дымку нечётко,
Так заждался, и сколько мне ждать, не пойму,
И опять я гадаю печально на чётках.
 
 
Пересчитывать дни, словно пряжу свивать,
Это парки судьбы, кои вечно в запарке,
Ну а мне остаётся надеяься, ждать,
Или к музыке лёгкой прислушаться в парках.
 
 
А быть может поутру приветить рассвет,
Прикоснуться, ласкаясь, к алтайскому кедру.
Вот ты здесь промелькнула, а вот тебя нет,
Только ярко пылает в саду рододендрон.
 

2016