Текст книги "История экономической мысли"

ЖАН-БАТИСТ СЭЙ

Рассматривая эпоху зарождения классической политической экономики, отдавая должное триумвирату экономической науки, было бы несправедливо не сказать несколько слов о французском экономисте, который фактически стал первым преподавателем экономики во Франции, – Жан-Батисте Сэе.

Жан-Батист Сэй

(1767—1832)

Жан-Батист родился в Лионе в семье французских протестантов, которая вернулась из Женевы после Нантского эдикта143143
  Нантский эдикт – закон, предоставивший полное равноправие католикам и протестантам и гарантировавший гугенотам свободу вероисповедания, утвержденный в г. Нант 13 апреля 1598 г. Издание этого эдикта завершило 30-летний период религиозных войн во Франции. Позже, в 1685 г., эдикт отменен Людовиком XIV.


[Закрыть], куда ранее была вынуждена уехать. Его отец торговал шелками и имел еще трех сыновей – младших братьев Жан-Батиста: Дени, Горация и Луи, создавших сахарные заводы Сэя, которые существуют и в наше время, известные с 1973 г. под французским сахарным брендом Béghin-Say.

Отец дал Жан-Батисту относительно либеральное образование, в частности руководствуясь желанием избежать влияния католической церкви и ее системы образования на своих сыновей. Это, несомненно, стало среди прочего причиной, по которой Сэй отправился учиться в школу-интернат в Экюли недалеко от Лиона, где преподавали итальянцы и обучение значительно отличалось от жестких правил католической системы.

Денежные проблемы заставили семью Сэя переехать в Париж, где он в возрасте 15 лет начал работать клерком в одном торговом доме. В 1785 г. благодаря своему работодателю он смог отправиться в Великобританию, где прожил два года, обучаясь английскому языку и деловой практике. Эти годы были одними из самых блестящих периодов промышленного развития Великобритании, и Сэй имел возможность непосредственно наблюдать эти процессы.

Пребывание Сэя в Британии внезапно заканчивается со смертью его работодателя, и он возвращается в Париж. В этот момент в его жизни происходит еще один поворот: известный финансист, политический деятель, спекулянт и создатель страховой компании Этьен Клавьер, который также был протестантом, нанял его на работу в качестве банковского служащего. Жан-Батисту был 21 год. Именно в доме у Клавьера он впервые прочитал «Богатство народов» Смита на английском языке. Будучи сотрудником Клавьера, Сэй присоединился к группе жирондистов, стал ярым сторонником революции и вошел в состав 9-го батальона парижских добровольцев. Он стал республиканцем и не переставал им быть в течение своей жизни.

Новым этапом в жизни Сэя стали усиление в стране террора и самоубийство Этьена Клавьера в тюрьме в декабре 1793 г. Жан-Батисту предложили поработать в журнале «Философские, литературные и политические декады» (Décade philosophique, littéraire et politique), который был основан в 1794 г. Этот журнал с момента своего создания отстаивал либеральные идеи и продолжал это делать в эпоху империи, оставаясь органом духовной оппозиции. Сэй печатал в этом издании свои статьи по литературе, театру, поэзии и книжные обзоры до своего назначения в трибунат – один из законодательных органов периода Первой республики.

В 1803 г. он опубликовал свой самый известный труд – «Трактат о политической экономии, или Простое изложение способа формирования, распределения и потребления богатства» (Traité d’économie politique ou Simple exposé de la manière dont se forment, se distribuent et se consomment les richesses). Работа была плохо воспринята Наполеоном Бонапартом, который попросил автора переписать некоторые части своего трактата, но Сэй отказался это сделать. Как следствие, ему не дали опубликовать второе издание «Трактата» и он был уволен из трибуната в 1804 г. Наполеон принял меры, чтобы Сэю запретили ведение деятельности в качестве журналиста, и тот стал предпринимателем, занявшись производством хлопка.

После первого отречения Наполеона в 1814 г. Сэй наконец-то смог публично выражать свои экономические взгляды и в том же году опубликовал второе издание своего «Трактата». В период Реставрации он получает публичное признание, а в 1816 г. – приглашение читать лекции в Королевской школе. Через три года Сэй был назначен профессором кафедры промышленной экономики в Национальной консерватории искусств и ремесел. В 1825 г. он стал членом совета Специальной торгово-промышленной школы, созданной в 1819 г., позже переименованной в Высшую парижскую школу коммерции и ставшей старейшей бизнес-школой в мире.

В 1830 г., незадолго до смерти, он был назначен в Коллеж де Франс, где возглавил первую кафедру политической экономии. К моменту своей смерти в 1832 г. Жан-Батист Сэй был самым известным экономистом Франции.

Популярность «Трактата политической экономии» позволила многим критикам Сэя определить его всего лишь как популяризатора идей Адама Смита. Маркс в своей работе вообще иронизирует над Сэем и называет его «вульгарным экономистом»144144
  Маркс К. Теории прибавочной стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. 1. С. 223.


[Закрыть]. Сэй действительно был довольно поверхностным в своих рассуждениях и плохо умел защищать свою позицию в научных спорах. В то же время он был первым, кто закрепил за предпринимателем определенное место в схеме экономического процесса, определив его функцию как комбинирование факторов производства в производственном процессе. Здесь необходимо заметить, что самостоятельная функция предпринимателя подразумевалась Кантильоном и Смитом, однако Сэй ее четко сформулировал. Он, исходя из своего определения предпринимательской деятельности, подчеркивал важность комбинирования услуг. Сэй также ввел в оборот трехфакторную схему в производственном процессе: труд, земля, капитал – и обобщил понятие «земля», включив туда все природные ресурсы.

Одно из важных мест в научных рассуждениях Сэя занимает теория рынков, в которой он предполагает, что излишнее производство невозможно. Суть закона рынков Сэя очень проста в изложении: во внутренней экономике продукты уплачиваются за продукты так же, как и во внешней. Но, несмотря на простоту, дальнейший анализ этого постулата приводит нас к совсем нетривиальным выводам, которые Сэй и сформулировал:

• чем больше рынок, тем более экстенсивным является производство и тем более прибыльным оно является для производителя, поскольку производство не только увеличивает предложение товаров, но также порождает спрос на эти товары;

• каждый производитель заинтересован в успехе другого, т. к. успех одной отрасли способствует успеху остальных, стимулируя всеобщее развитие;

• импорт способствует развитию обмена, поскольку чтобы приобрести иностранные товары, нужно реализовать свои;

• непроизводительные слои общества не приумножают богатство экономики, а разоряют ее.

В итоге закон Сэя, при том что сам автор не очень интересовался аналитическими выкладками, вошел в историю создания концепции общего равновесия. По сути, Сэй заложил основу глубокого макроэкономического анализа. Изучая теорию циклов, Йозеф Шумпетер оценивал вклад закона Сэя довольно парадоксально. Он писал:

«Сэй успешно показал, что каким бы значительным ни представлялось явление перепроизводства в истории отдельных кризисов, отсюда нельзя вывести никаких причинно-следственных объяснений: нет никакого смысла в том, что кризис произошел вследствие всеобщего производства „слишком большого“ количества продуктов. Будучи негативным, этот вклад оставался все же очень важным. Можно сказать, что он положил начало научному анализу экономических циклов, отличающемуся от идей доаналитического периода»145145
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 2. С. 973.


[Закрыть].

Современным экономистам смысл закона Сэя может показаться неактуальным. Кроме того, известно, что Джон Кейнс, опубликовав в 1936 г. свою работу «Общая теория занятости, процента и денег» (The General Theory of Employment, Interest and Money), вроде бы опроверг этот закон. Однако более поздние исследования подвергли критике анализ Кейнса, обвинив его в фактическом вычеркивании закона Сэя из числа концептуальных экономических инструментов146146
  Jonsson, P. O. (1995). On the Economics of Say and Keynes’s Interpretation of Say’s Law. Eastern Economic Journal, 21 (2), 147—155; Kates, S. (1997). On the true meaning of Say’s law. Eastern Economic Journal, 23 (2), 191—202.


[Закрыть].

Серьезной ошибкой является понимание центральной проблемы полемики о справедливости закона Сэя как того, что в результате падения спроса может произойти рецессия. В действительности Сэй старался объяснить коммерческий кризис, он был сосредоточен на экономической координации. Но именно ошибочная оценка Кейнса привела к тому, что позицию Сэя многие экономисты воспринимают как наивное представление о том, что «предложение создает свой собственный спрос»147147
  Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное / вступ. ст. Н. А. Макашевой. М.: Эксмо, 2008. С. 54.


[Закрыть], и в качестве мнимого оправдания классического отрицания самогó существования излишков. Эту наивную интерпретацию закона Сэя изобрел сам Кейнс, и она не имеет ничего общего собственно со взглядами Сэя148148
  Jonsson, P. O. On the Economics of Say and Keynes’s Interpretation of Say’s Law. P. 147.


[Закрыть]. Сэй, утверждая о невозможности перепроизводства, отрицал, что падение спроса может стать причиной рецессии, а сам спрос, в свою очередь, формируется за счет предложения. Соответственно, рассогласование между спросом и предложением могло показаться мнимым провалом спроса. Именно поэтому Сэй считал, что сбои в координации рынков могут привести к серьезному замедлению обращения денег и товаров, что и является причиной депрессий149149
  Ibid. P. 150.


[Закрыть]. В этой точке объяснений возникновения бизнес-циклов пересекаются классическая и современная теория рецессии.

Кейнс в своей «Общей теории» описывает невозможность провала спроса как доктрину Рикардо150150
  Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. С. 64.


[Закрыть], хотя на самом деле это был закон Сэя, который после публикации Кейнса просто исчез.

«Вместо этого возникло всеобщее признание того, что колебания спроса являются основным источником экономической нестабильности. Повышение спроса стало основным политическим решением, предлагаемым экономистами во время рецессии»151151
  Kates, S. On the true meaning of Say’s law. Р. 193.


[Закрыть].

Необходимо также напомнить, что кроме своего «негативного вклада» Жан-Батист Сэй принимал участие в создании методологии экономической науки, задал направление разработки теории стоимости на основе полезности, помог установить три фактора производства, объединил вопросы экономической науки в цикл «производство – распределение – потребление» и выделил значение предпринимательства в экономике. По выражению Шумпетера, он стал в истории экономической науки «наиболее важным звеном между Тюрго и Вальрасом»152152
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 324.


[Закрыть].

2. Развитие классической школы политэкономии

Судьбоносные изменения в жизни, в экономике и менталитете людей происходили в эпоху, которая породила классическую экономическую литературу. В развивающихся странах росли доходы населения, что сопровождалось ростом самого населения. Например, в Великобритании с 1700 до 1871 г. национальный доход увеличился в 18 раз, а население увеличилось в 4 раза. Расширялась торговля, и происходило коренное изменение баланса экономики. В течение почти всего XVIII в. сельскохозяйственный сектор составлял 40—45% национального производства Британии, но к 1871 г. его доля была уже только 14%. Доля мануфактур в общем объеме национального производства в 1770 г. составляла 24%, а через сто лет была уже 38%. Развитие промышленности и транспорта, повлекшее за собой урбанизацию, быстро меняло структуру населения: в 1811 г. сельское население составляло 35% от общей численности, а в 1871 г. – всего 14,2%153153
  Тимошина Т. М. Экономическая история зарубежных стран: учеб. пособие / под ред. проф. М. Н. Чепурина. М.: Юстицинформ, 2000. С. 147.


[Закрыть].

Именно английские мануфактуры стали источником и шестеренками того большого механизма, который произвел промышленный переворот. Разделение тяжелого ручного труда на отдельные операции и, как следствие, дифференциация орудий труда и их усовершенствование привели к преобразованию мануфактур в фабрики. Изобретение в 1690 г. французом Дени Папеном (1647—1712) первой паровой машины, а в 1705 г. пароатмосферной машины Томаса Ньюкомена (1663—1729) и значительного ее усовершенствования американцем Оливером Эвансом (1755—1819) в 1786 г. позволили сократить объем ручного труда и перейти на машинное производство. Начали появляться фабрики по производству машин для фабрик. Паровая машина двойного действия Джеймса Уатта (1736—1819), разработанная им в 1782—1784 гг., позволила процессу автоматизации производства выйти за пределы легкой промышленности, развивая прочие отрасли. Совершенно очевидно, что промышленный переворот был в процессе развития.

Бурный экономический рост и увеличение объемов грузоперевозок столкнулись с ограничениями транспортной системы. Началось активное строительство водных каналов, появилось твердое покрытие дорог, появились железные дороги, что привело к многократному сокращению издержек производства в различных отраслях. Спрос на грамотные управленческие решения стремительно возрастал. Экономика все быстрее становилась научной дисциплиной, определявшей суть практических решений, в т. ч. в политике. Философия полезности или личного интереса, которую Адам Смит вдохнул в политэкономию, раскрывала ее новые области для исследования. Независимо друг от друга были сформированы три основных направления исследований: теория полезности, проблемы демографии и денежное обращение.

УТИЛИТАРИЗМ БЕНТАМА

Английский юрист, сторонник либерализма, родоначальник утилитаризма и ведущий теоретик англо-американской философии права Иеремия Бентам формализовал доктрину личных интересов с точки зрения принципа полезности. Основной принцип философии Бентама состоял в том, что интерес каждого человека должен отождествляться с интересом общественным и добиться этого отождествления директивным путем было задачей законодателя. Это противоречило позиции Адама Смита, который полагал, что в свободной экономике индивидуальные потребности людей гармонизируются естественным образом.

Иеремия Бентам

(1748—1832)

На первый взгляд утилитаризм Бентама имеет сходство с древнегреческим гедонизмом, который также предполагал, что получение удовольствия есть высшее благо и цель жизни. Однако гедонизм индивидуалистичен и не предполагает всеобщего благополучия в качестве необходимого условия. Утилитаризм же добавлял к гедонизму этическую норму, в соответствии с которой поведение человека должно быть направлено на максимальное удовлетворение потребностей большинства людей. «Больше благополучия для большего числа» – фраза, которая практически стала девизом утилитаристов. Утилитаристы отстаивали законодательное регулирование и введение мер общественного и религиозного наказания для людей, препятствующих стремлению других членов общества к собственному благополучию.

В своем «Введении в основания нравственности и законодательства» (An Introduction to the Principles of Morals and Legislation, 1780) Бентам ставил перед собой задачу сформулировать теорию нравственности, базирующуюся на теории полезности. Он утверждал, что общественные интересы измеряются суммой индивидуальных интересов в этом обществе. В результате он оправдывал вмешательство государства, если оно приводило к увеличению благосостояния общества в целом, даже уменьшая при этом благополучие отдельной группы этого общества. Но оперировать в экономике нравственными категориями, рассуждая о полезности, без конкретных показателей довольно сложно. Бентам выбрал деньги в качестве инструмента измерения бедности и благополучия. Деньги, как мы знаем, – предмет убывающей предельной полезности: чем их больше, тем меньше пользы приносит каждая дополнительная единица. Сам этот факт Бентам признавал, но глубже его не исследовал и к теории потребительского спроса не пришел. Но тем не менее он оказал большое влияние на одного из пионеров неоклассической теории стоимости и теории предельной полезности, сторонника математического подхода в экономике, которого мы уже упоминали выше, Уильяма Стэнли Джевонса.

Бентам признавал некоторые практические сложности в своем методе измерения благосостояния; прочие игнорировал. Одна из проблем состояла в том, как рассматривать межличностное сравнение полезности. Тот факт, что разные индивидуумы имеют разные вкусы, доходы, амбиции, цели и т. д., определял необъективность сравнения полезности между индивидуумами по каким-либо критериям.

Другая проблема теории благосостояния Бентама касается определения качества удовольствия. Например, что имеет большее значение – удовольствие для ума или для тела? Он столкнулся с этой дилеммой, но не смог ее решить. Бентам, как и многие другие, более поздние экономисты, рассчитывал на деньги как на лучшую доступную меру полезности, хотя денежные измерения не всегда однозначно регистрируют качественные изменения. Он попал в логическую ловушку, которую в экономике называют ошибкой композиции. Данная ошибка состоит в утверждении, будто то, что является верным для части, также является верным для целого. Будучи уверенным в том, что коллективный интерес был точным представлением интересов индивидуальных, из которых он состоял, Бентам представлял значение коллективного интереса как сумму индивидуальных интересов. Это утверждение может быть справедливым в некоторых случаях, но оно необязательно верно всегда. Таким образом, базовое предположение Бентама относительно измерения благосостояния может привести к неточной оценке общего благосостояния.

Влияние Иеремии Бентама на экономическую политику было особенно велико в первые десятилетия после его смерти, когда шла дискуссия вокруг реформ, базирующихся на утилитарных принципах. Можно сказать, что Бентам был главным новатором институциональных и административных реформ, призванных изменить экономические стимулы в интересах общественного развития.

ТЕОРИЯ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ

Вторым краеугольным камнем классической экономики стал принцип народонаселения. Автором окончательно сформулированной классической теории народонаселения стал английский священник, ученый, экономист и демограф Томас Роберт Мальтус.

В 1798 г. Томас Мальтус опубликовал «Опыт о законе народонаселения» (An Essay on the Principle of Population). Это была реакция Мальтуса на крайний оптимизм французского философа Николя де Кондорсе (1743—1794) и английского журналиста Уильяма Годвина (1756—1836), связанный с политической эйфорией в период Французской революции. Они предсказывали ликвидацию всех социальных зол, описывая общество без войн, преступности, правительства, болезней, страданий и обид, где каждый постоянно ищет блага для всех. Ответ Мальтуса на этот утопический взгляд был обманчиво прост: совершенствование человеческого общества невозможно, потому что человек имеет биологическую потребность к размножению и если его не контролировать, то рост численности населения может обогнать число источников средств существования.

Томас Роберт Мальтус

(1766—1834)

Мальтус основывал свой закон народонаселения на двух положениях:

1) население растет в геометрической прогрессии и удваивается каждые 25 лет;

2) даже при самых благоприятных условиях средства существования растут в арифметической прогрессии154154
  Мальтус Т. Опыт закона о народонаселении / пер. И. А. Вернера. М.: Тип. О. М. Лашкевич и К^о, 1895. С. 14—18.


[Закрыть].

Ставя знак равенства между средствами существования и продуктами питания, Мальтус показывал, что быстрое увеличение сельскохозяйственного производства невозможно, поскольку ограничен ресурс основного фактора – земли, а сама сельскохозяйственная отрасль не предусматривает скорого развития и внедрения новых технологий. Мальтус утверждал, что увеличение земельного фонда означает его удорожание, а накопление капитала и изменения в технологиях не в состоянии компенсировать ограниченность природных ресурсов. Он тогда и не предполагал, что закон убывающей эффективности не действует для технического прогресса.

Сопоставление двух главных положений закона народонаселения выявило очевидное несоответствие между потенциальным ростом населения и ростом производства продуктов питания. Периодически повторяющаяся ситуация, когда рост населения обгоняет рост производства продовольствия, характерна для доиндустриальных обществ и называется «мальтузианской ловушкой».

Обозначенная Мальтусом демографическая дилемма ставила новые теоретические и практические вопросы. Теоретический вопрос заключался в выявлении эффективных мер контроля роста населения; практический вопрос касался решения проблемы, каким из этих мер отдавать предпочтение.

Крайней мерой ограничения роста численности населения Мальтус считал ограниченное снабжение продовольствием. Он также классифицировал и другие факторы, разделив их на позитивные и профилактические меры. К первым он относил, например, болезни, увеличивающие смертность, войну, голод; к последним – те, которые снижали рождаемость: контрацепцию, нравственные ограничения, аборты, повышение брачного возраста.

Закон народонаселения говорит, что численность населения будет увеличиваться всякий раз, когда совокупный эффект различных мер контроля меньше, чем уровень рождаемости; что она будет снижаться каждый раз, когда общий эффект мер контроля будет больше рождаемости; и что численность будет неизменной, когда уровень рождаемости будет равен эффекту мер контроля.

Казалось бы, теория народонаселения Мальтуса достаточно нейтральна относительно любых предположений и выводов. Эта теория, как писал Шумпетер, объясняла бедность перенаселенностью155155
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 335.


[Закрыть]. Однако специфическим следствием этой теории стал вывод о необходимости борьбы за продовольствие и неизбежности развития натурального хозяйства.

С современной точки зрения теория Мальтуса имеет несколько недостатков. Он не использовал в миграционной статистике данных об эмигрантах, что делало ее некорректной; к тому же он серьезно недооценивал фактическое снижение смертности. В его теории оставались недооцененными возможный прогресс сельского хозяйства, развитие технологий: по Мальтусу, сельское хозяйство подвержено уменьшению доходности. Известный историк экономической мысли Марк Блауг, оценивая значение теории Мальтуса, писал:

«…трудно всерьез поверить в то, что теория народонаселения Мальтуса имеет отношение к современным демографическим проблемам, – она никак не объясняет падения рождаемости в развивающихся странах, мало что может сообщить о демографической связи между рождаемостью и смертностью, безмолвствует об экономических последствиях сдвигов в возрастной структуре населения, и она бессильна при выработке политики для регионов с тяжелыми проблемами перенаселенности»156156
  Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело Лтд., 1994. С. 70—71.


[Закрыть].

Вместе с тем теория Мальтуса довольно точно описывает закономерности экономико-демографической динамики доиндустриальных обществ. Мальтус, рассматривая соотношение темпов прироста населения и минимальных жизненных благ как причину бедности, тем самым установил некий стандарт, послуживший для исследователей в определенном смысле отправной точкой формирования представлений об экономической политике.

ТРАНСФОРМАЦИИ ТЕОРИИ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ

После появления теории народонаселения Мальтуса население стало основным фактором, определяющим заработную плату, и в последующих объяснениях совокупной доли труда в годовом объеме производства акцент был сделан на концепцию фонда заработной платы. Но более сложным оказался вытекающий отсюда монетарный вопрос, а именно: какое влияние деньги оказывают на экономическую активность?

Примерно с 1650 по 1776 г. теория денег в основном состояла из двух направлений. Одно, представителями которого были Джон Ло и Яков Вандерлинт (ум. 1740), опиралось на утверждение о том, что деньги стимулируют торговлю. Таким образом подчеркивалось влияние денег на объем производства и занятость, но игнорировалась взаимосвязь между деньгами и уровнем цен. Другое направление, представляемое Джоном Локком, Кантильоном и Дэвидом Юмом, концентрировалось на связи между деньгами и ценами.

Как и множество ранних теорий, теория о стимулировании торговли деньгами была полезна на первом этапе. В основе этой идеи лежала мысль о том, что данный объем торговли есть соответствующая сумма денег, необходимая для проведения обменных операций. Элемент истины этой доктрины заключается в том, что деньги являются важным фактором, определяющим совокупные расходы, что, в свою очередь, определяет уровень производства и занятости. Но эта доктрина не анализирует двух критических аспектов. Во-первых, как мы уже отметили, она игнорирует возможное влияние денег на уровень цен. А во-вторых, она упускает из виду роль ожиданий в процессе принятия решений.

Нам сегодня трудно понять вне исторического контекста отношение к деньгам в XVIII в., который начался с денежных экспериментов Джона Ло, вдохновленного идеей, что изобилие денег это путь к государственному богатству. После инфляционного коллапса во Франции большинство просвещенных людей той эпохи – от Кантильона до Юма, от Кенэ и Тюрго до Смита, а потом и Рикардо – сделали переоценку важности денег, настаивая на том, что основой богатства являются труд и ресурсы.

Поскольку Европа в течение XVIII в. была истощена войнами за испанское, польское и австрийское наследства, Северной и Семилетней войнами, плачевное состояние экономики европейских стран требовало расширения денежного предложения. В этих условиях все начали стремиться к отказу от бумажных денег в пользу металлической валюты. Параллельно французский опыт Миссисипского проекта дал возможность понять, что контроль над денежной массой является важной функцией в каждой стране, поскольку с нестабильностью денежных запасов нарастает неопределенность.

Конечно, Адам Смит писал, что единственное, что имеет значение для увеличения богатства, это ресурсы, которыми природа обеспечивает человека, и то, как он использует их благодаря своему труду и изобретениям. Но этого недостаточно, поскольку люди живут в обществе, а общество построено на множестве взаимных обменов. Большая часть этих обменов происходит в течение длительных периодов времени, что вносит в будущее некоторую неопределенность. В этом случае лучшей защитой от неопределенности и неуверенности в завтрашнем дне являются ценные, редкие, долговечные, не поддающиеся разрушению предметы или товары, например такие, как золото. В периоды повышенной неопределенности, вызываемой начинающейся инфляцией, возрождаются дискуссии о «твердых» по сравнению с бумажными деньгах.

Век XVIII в теоретическом плане разрушил все ранние представления о теории денег. Однако XIX век не имел почти ничего общего с теорией денег Кантильона и Юма, иногда добавляя в вопросы денежного обращения еще больше путаницы, чем ясности.

В 1797 г. Англия, когда ее банковская система испытывала трудности, перестала выплачивать деньги золотом. Вначале переход на бумажные деньги привел лишь к небольшому увеличению денежного оборота и легкому изменению обменных курсов. Но начиная с 1808 г. рост эмиссии банкнот стал давать о себе знать, т. к. цены росли, а обменные курсы падали. Некоторые общественные представители начали выражать обеспокоенность экономической ситуацией, и в феврале 1810 г. член британского парламента Фрэнсис Хорнер (1778—1817) предложил палате общин создать комитет для расследования высоких цен на золотые слитки. Было заслушано несколько свидетелей, и доклад, подготовленный Хорнером, членом парламента Уильямом Хаскиссоном (1770—1830) и экономистом Генри Торнтоном (1760—1815), был передан в палату общин в июне того же года, но не обсуждался до следующего года, а позже палата не приняла его выводов.

Доклад о слитках стал первым официальным документом против произвольной денежной политики. В докладе утверждалось, что чрезмерная эмиссия банкнот повлияла на стоимость бумажных денег, чем объяснялся рост цены на слитки. Как ни парадоксально, вопреки преобладающему мнению в докладе утверждалось, что денежные проблемы Великобритании не вызваны отсутствием у общественности недоверия к бумажным деньгам. Но в конце доклада комитет пришел к противоречивому выводу, что возврат к конвертируемости есть единственный путь для эффективношл восстановления доверия общественности к ценности британских денег.

Именно этот доклад послужил причиной для первых брошюр Давида Рикардо по денежно-кредитным вопросам, которые были опубликованы в качестве комментариев к отчету. Рикардо отмечал, что как повышение, так и снижение уровня цен регулируются изменением количества денег. Но кажется, что он тогда не думал о функции денег как средства сохранения стоимости. Он нигде не упоминал о спросе на деньги и определял их как простой регулятор стоимости. Рикардо либо отверг, либо проигнорировал функцию денег в качестве связующего звена между настоящим и будущим в силу их постоянства и дефицита. Его взгляд на кредит был также ограничен. В отличие от Кантильона, Рикардо считал чеки не инструментами обращения, а средством, позволяющим экономить на использовании денег. Поскольку он не расценивал чеки как денежный инструмент, то они, по его мнению, не могли влиять на цены. Объединение всех идей Рикардо о деньгах привели к тому, что количественная теория денег превратилась в рикардианскую теорию. Но его формулировка была настолько односторонней и ограниченной, что она заставила многих более поздних экономистов относиться с подозрением к любой теории денег или цен, в которых количество играет важную роль.

После смерти Рикардо в 1823 г. был опубликован его «План учреждения национального банка», в котором утверждалось, что бумажные деньги являются эффективной заменой металлических, поскольку для их обслуживания требуется меньше ресурсов, нужно лишь твердо установить количество бумажных денег раз и навсегда. Этим планом государству предоставлялась монополия на эмиссию и предполагался выпуск новых банкнот против полученного из-за рубежа нового золота. Но Рикардо ввел элемент эластичности валюты, позволив национальному банку участвовать в операциях на открытом рынке, влияя на количество денег путем покупки или продажи государственных ценных бумаг. Эти покупки и продажи должны были определяться изменением обменного курса, который отражает отношение между бумажными деньгами и их металлическим аналогом. Совершенно очевидно, что идея таких операций не нова, хотя иногда рассматривается как верх современности.

В этот период наиболее ярким представителем классических теоретиков монетарной политики был экономист и член британского парламента Генри Торнтон. Иногда утверждают, что он возглавлял Банк Англии, но это заблуждение, поскольку на протяжении 53 лет директором и затем управляющим Банка Англии был его старший брат Сэмюел Торнтон, также член парламента157157
  The History of Parliament: The House of Commons 1790—1820, ed. R. Thorne, 1986.


[Закрыть].

Генри Торнтон был на тот момент единственным экономистом, кто обнаружил влияние эмиссии банкнот Банка Англии на формирование общей денежной ситуации. Его работа «Исследование о природе и последствиях бумажного кредита в Великобритании» (An Enquiry into the Nature and Effects of the Paper Credit of Great Britain), подготовленная в 1802 г., содержит множество передовых для своего времени аналитических выводов.

Торнтон сделал три важных вклада в историю монетарного анализа:

• дал трактовку скорости обращения денег как переменной величины, которая колеблется в зависимости от общих условий экономической деятельности;

• установил связи между деньгами, ценами и процентом, описал различие между естественной и банковской (ссудной) процентными ставками и сформулировал доктрину вынужденных сбережений158158
  Thornton H. (1802). An enquiry into the nature and effects of the paper credit of Great Britain. Ed. with introduction by F. A. v. Hayek. New York: Augustus M. Kelley, Bookseller, 1965. P. 239.


[Закрыть];