Текст книги "История экономической мысли"

Кантильон в своей работе попытался представить обобщенную экономическую модель, описав ее наиболее существенные черты и свойства. Его система абстрактных схем, в центре которой находится схема производства и воспроизводства богатства, определяет конкретные условия обеспечения жизнеспособности хозяйства. Эта система связана с общим объемом ресурсов и их соотношением и дополнена иерархией экономических агентов и схемой денежного обращения, что увеличивает вариативность результата. Кроме того, решая проблему неопределенности и детерминизма в функционировании экономической системы, Кантильон разделил денежную и производственную сферы.

Некоторые историки экономики относят Ричарда Кантильона к поздним меркантилистам, но его труд ясно демонстрирует, что он посвятил себя анализу теоретических основ экономики гораздо больше, чем меркантильному подходу к накоплению богатства и торговому балансу. Его единственная, опубликованная с 25-летним опозданием работа повлияла на следующее поколение мыслителей – физиократов, а в еще большей степени на Адама Смита. Политическая экономия Кантильона стала мостиком между меркантилизмом, физиократами и теорией Адама Смита.

2. Физиократия – пролог политической экономии

Каждая новая наука требует философии, и смелая философия капитализма, которую Адам Смит представил миру в своем «Богатстве народов» в 1776 г., уже начала формироваться к середине XVIII в. За два десятилетия до того, как появился главный труд Смита, группа французских мыслителей заявила о себе как об экономистах. Эта группа сформировала первую настоящую школу мысли в экономике в том смысле, что у нее были учитель и группа учеников-единомышленников. Со временем, после того как слово «экономист» приобрело более общий смысл, французский экономист и политический деятель Пьер Дюпон назвал эту группу французских писателей, к которой он также принадлежал, физиократами.

По данным французского востоковеда и социолога Жоржа Вёлерсса (1874—1950), который в 1910 г. написал исследование о движении физиократов во Франции, несомненно, что слово «физиократия» придумал Кенэ, который был большим любителем греческого языка и сложных слов. В оборот этот неологизм был запущен Дюпоном. Однако первым его написал аббат Николя Бодо в апреле 1767 г. в своем издании «Эфемериды гражданина», критикуя книгу Клода Франсуа Жозефа д'Оксирона (1731—1778)111111
  Weulersse, G. (1910). Le Mouvement Physiocratique en France (de 1750 à 1770). Tome premier. Paris: Félix Alcan, Éditeur librairies Félix Alcan et Guillaumin Réunies, p. 128.


[Закрыть]. Это слово Бодо упомянул в своем тексте мимоходом, но он позаботился о том, чтобы точно определить его смысл. Позже Дюпон ухватился за удачный термин и использовал в качестве названия своего сборника «Физиократия, или Естественная конституция наиболее выгодного управления человеческим родом» (Physiocratie, ou Constitution naturelle de gouvernement le plus avantageux an genre humain), который был подготовлен в ноябре 1767 г. и опубликован в 1768 году.

Термин «физиократия» буквально означает «власть природы», и его использование очень уместно в отношении рассматриваемой нами группы ученых, поскольку они верили в естественные законы природы и в первостепенное значение сельского хозяйства.

Интеллектуальным лидером физиократов и основателем школы был Франсуа Кенэ, придворный врач мадам де Помпадур (1721—1764) и лейб-медик Людовика XV (1710—1774). Кенэ и небольшая группа учеников, которых он привлек, раздвинули теоретические границы новой науки, подведя под нее философское основание. Физиократия обратилась к рациональным принципам: она утверждала, что все социальные факты связаны между собой неизменными законами, которые будут исполняться отдельными лицами и правительствами, как только те их поймут. Адам Смит был знаком с Кенэ, и доктрина физиократов оказала на него большее влияние.

Франсуа Кенэ

(1694—1774)

Мы рассматриваем физиократов как группу, хотя в действительности, как и меркантилисты, они были достаточно гетерогенны. Публикации работ представителей этой группы следовали одна за другой в течение довольно короткого промежутка времени – с 1756 по 1778 г. В ее состав входили отец знаменитого революционера маркиз де Мирабо (1715—1789), Мерсье де Ла Ривьер (1719—1792), упомянутый выше Пьер Дюпон, Гийом-Франсуа ле Тросн (1728—1780) и аббат Николя Бодо. Философ, французский министр и один из основоположников экономического либерализма Анн Робер Жак Тюрго (1727—1781), который по мнению Йозефа Шумпетера заслужил «собственный пьедестал» в истории, с симпатией относился к доктрине физиократов, но, видимо, не считал себя членом их круга112112
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 316.


[Закрыть].

Французское правительство игнорировало критику Буагильбера, и Франция продолжала шагать к XIX столетию с огромными долгами, накопленными из-за многочисленных дорогостоящих войн и расточительности королевского двора. Репрессивная система французского налогообложения, необходимая для поддержки королевских расходов, в значительной степени обременяла экономику Франции. Людовик XVI (1754—1793), не желающий что-либо делать, унаследовал долги своих предшественников, но не их обаяние и никогда не был в состоянии управлять государством. В итоге он стал исторической жертвой Французской революции. Поскольку период расцвета физиократов совпал со временем царствования Людовика XVI, то именно они и предложили последнюю попытку экономической реформы до того, как монархия была свергнута.

Когда последний монарх старого порядка в 1776 г. поднялся на престол, стоимость земли во Франции падала в связи со снижением сельскохозяйственного производства. Две трети французской земли принадлежали духовенству и знати, которые были освобождены от налогообложения. Обычные фермеры должны были отдать бóльшую часть своей продукции арендодателю в качестве ренты, а также заплатить значительный налог на оставшуюся часть, что делало для них накопление капитала практически невозможным. Внутренние рынки и личный доход дополнительно ограничивались меркантилистской политикой снижения заработной платы и прочих производственных издержек в попытке стимулировать экспорт. Физиократы пытались прийти на помощь, но им это не удалось. Тем не менее они оставили важное научное наследие для развития экономической теории.

Философский фундамент Франсуа Кенэ базировался на средневековом понятии естественного права, однако он объединил его с концепцией Джона Локка о правах личности и значении частной собственности, обоснованной этими правами. Кенэ утверждал, что каждый имеет право на свободу и на возможность без помех пользоваться своей собственностью. Он признавал за человеком безграничное право распоряжаться своей собственностью как ему угодно, поскольку она является результатом его труда. И хотя физиократия была в основном реакцией против политики меркантилизма, Кенэ склонялся к целесообразности и не оспаривал абсолютной власти французских монархов, даже выступая с позицией в защиту свободной торговли и личных интересов. Естественное право было частью научного метода физиократов.

Современная методология рассматривает концепцию естественного права как устаревшую. Тем не менее то, что делали физиократы, мало отличается от того, что делают экономисты сегодня: они занимались методичным наблюдением за известным им миром; классифицировали и сопоставляли факты в соответствии с их причинами; пытались сформировать аналитическую систему, основанную на теоретической модели, – систему, которая бы соотносилась с высоким уровнем цивилизационного развития страны. Воплощением этого метода является «Экономическая таблица» Франсуа Кенэ, которая являлась сердцем и душой экономики физиократов.

ТЕОРИЯ ФИЗИОКРАТОВ

Физиократы утверждали, что лучший способ проследить все последствия репрессивной экономической политики во Франции заключался в том, чтобы осмыслить в рамках годичного цикла взаимосвязанность экономических процессов через движение денежных потоков – доходов и расходов. Напомним, что идея денежного оборота зародилась в «Эссе» Кантильона. Любая политика, приводившая к увеличению денежного оборота, соответствовала экономическому росту, в то время как любые действия, ограничивающие этот оборот, были с ростом несовместимы. Эта же самая концепция, только значительно более проработанная, занимает центральное место в современной макроэкономической теории. Затем Кенэ выбрал ключевой фактор процесса денежного обращения и проанализировал последствия различных политик в масштабах всей экономики, наблюдая их влияние на этот ключевой фактор. Обратите внимание, что современные экономисты продолжают следовать этой привычной методологии.

Ключевым фактором, который Кенэ выбрал – что сегодня определяется как одно из наиболее ошибочных заблуждений доктрины физиократов, – была исключительная производительность сельского хозяйства. В своей экономической таблице Кенэ представил производство, торговлю, ремесленников и всех, кто не занят в сельском хозяйстве, «стерильными», являющимися «бесплодным» классом в том смысле, что они ничего не вносят в создание чистого общественного продукта, который и является истинным источником реального богатства (Рис. 5). В общественном хозяйстве он выделил три класса:

• фермеры и наемные рабочие аграрного сектора как производительный класс;

• собственнический класс землевладельцев;

• промышленники, купцы, ремесленники и другие занятые не в сельском хозяйстве – «бесплодный» класс.

Позже Карл Маркс раскритиковал и таблицу Кенэ, и теорию чистого продукта, объявив ее ложной, в т. ч. за непонимание автором значения промышленного производства113113
  Маркс К. Теории прибавочной стоимости // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. 1. С. 17—18.


[Закрыть].

Для физиократов производство означало создание излишков: следовательно, промышленность может быть продуктивна, только если она производит больше, чем потребляет непосредственно в процессе. Но, согласно физиократам, промышленность просто меняет форму товаров в процессе производства. Они не отрицали, что в результате товары приобретают полезные свойства, но утверждали, что только сельское хозяйство способно создавать прибавочную стоимость. Если помнить об этом постулате – каким бы странным он нам сегодня ни казался, – доктрины физиократов будет легче понять.

Рис. 5. «Экономическая таблица» Кенэ, с помощью которой в 1758 г. им предпринята первая попытка описания процесса общественного воспроизводства114114
  http://www.econlib.org/library/Enc/bios/Quesnay.html


[Закрыть]

Используя цифры Кенэ, исходим из того, что начальный капитал 5 млрд ливров, который представляет собой чистый продукт, и является результатом предыдущего периода производства. Кенэ показывает, что для поддержания производственного класса и его численности в течение года необходимо 2 млрд ливров; 2 млрд ливров в качестве земельной ренты фермеры выплачивают землевладельцам; и на 1 млрд ливров покупаются промышленные товары и услуги.

В рамках годичного воспроизводственного цикла, согласно Кенэ, есть пять этапов обращения продукции и денег:

1) землевладельцы покупают у фермеров продукты питания на сумму 1 млрд ливров. Таким образом фермеры получают 1 млрд обратно, и эта сумма как 1/5 годового продукта выводится из обращения;

2) на второй миллиард ренты землевладельцы покупают продукцию «бесплодного» класса;

3) «бесплодный» класс на полученный миллиард покупает у фермеров продукты питания. Фермеры получают еще 1 млрд, и еще 1/5 часть годового продукта выводится из обращения;

4) фермеры покупают у «бесплодного» класса промышленных изделий на 1 млрд. Изделия заменяют те инструменты и материалы, стоимость которых вошла в стоимость произведенного годового продукта;

5) «бесплодный» класс покупает на этот 1 млрд сырье у фермеров.

Таким образом, цепь замыкается, когда все тратят свои полученные доходы, и процесс продолжается бесконечно. Обратите внимание, что при этом только фермеры производят чистый продукт, т. е. больше, чем необходимые для поддержания себя и своего сельскохозяйственного производства затраты.

Эти разъяснения дают нам слабое представление об огромных сложностях, связанных с отслеживанием роста доходов с течением времени, что стало основной задачей физиократов. Они искали решение для поощрения процесса накопления капитала, который сдерживался чрезмерной налоговой нагрузкой на фермеров. Таким образом физиократы добивались налоговой реформы.

Кенэ подсчитал количество и производительность капитала, необходимые для устойчивого состояния сельского хозяйства, и, подражая Кантильону, он был убежден, что вложение капитала в сельское хозяйство является единственным способом получения налогооблагаемого чистого продукта. Смысл заключался в том, чтобы удовлетворить потребности казны, одновременно устранив обременительную систему налогообложения, которая препятствовала развитию сельского хозяйства. Физиократическое решение этой задачи заключалось в том, чтобы налогом обложить землевладельцев вместо фермеров.

Поскольку землевладельцы были ответственными за мелиорацию своих земель, арендная плата за землю была потенциальным источником накопления капитала для сельскохозяйственных инвестиций. Меркантилисты ограничивали свободную торговлю сельхозпродукцией, однако сохраняли на нее низкие цены, а следовательно и уровень земельной ренты, путем ограничения спроса. Физиократы же боролись за свободную торговлю, желая устранить эти ограничения, что позволило бы капиталу войти в сельскохозяйственный сектор и наращивать его оборот в соответствии с естественными потребностями рынка.

Возможно было бы предположить, что физиократы были противниками класса землевладельцев, дворянства, поскольку хотели перенести на него налоговую нагрузку. Но похоже, что физиократы не были революционерами, они не оспаривали института частной собственности и не проявляли враждебности к дворянству. Они считали землевладельцев и их добрую волю существенным элементом развития. В конце концов, до прихода фермера собственник делал первые вложения в очистку пахотных земель и вносил определенные улучшения и по этой причине имел право на долю годового объема производства.

⠀

КРИТИКА ФИЗИОКРАТИИ

⠀

За время недолгого – всего около двух десятилетий, до появления в 1776 г. «Богатства народов» Адама Смита – господства физиократии как системы принципов она подвергалась большому объему критики. Итальянский экономист и яркий представитель неаполитанской экономической школы аббат Фердинандо Галиани, реагируя на физиократов, выступал против попыток построения каких-либо систем в вопросах сельского хозяйства. Французский философ аббат Этьенн Бонно де Кондильяк (1715—1780) опровергал идею физиократов о «бесплодности» промышленного производства, помогая формированию теории цены. Но в то время все это не угрожало престижу физиократов всерьез.

Современная критика физиократов обычно сводится к двум направлениям:

1) их чистая теория недостаточно соответствует фактам своего времени;

2) их теория искажена некими стандартными представлениями, что предполагает сведение их доктрины к простой рационализации классовых интересов.

Оба направления имеют определенные достоинства.

Физиократы полагали, что производство «бесплодно», поскольку в условиях свободной конкуренции ему было невыгодно получать излишки. Они действительно ошибочно утверждали, что производство по своей природе не в состоянии принести дополнительный доход, учитывая затраты на него.

Однако ответ на этот вопрос порождает новый вопрос. Если конкуренция снижает цену выпускаемой продукции до уровня необходимых затрат в промышленности, то почему она не делает то же самое в сельском хозяйстве, тем самым уничтожая ренту?

Физиократы рассматривали чистый продукт просто как дар природы. И хотя природа может объяснить излишек физического производства в сельском хозяйстве, она не может объяснить существование избытка стоимости. Последнее может объяснить только общая теория стоимости, которая раскрывает образование продукта и фактора цен. У физиократов были определенные понятия о ценности, но они не развивали теории стоимости. Решение этой задачи досталось Адаму Смиту, который обратил внимание на серьезный пробел в экономической теории.

Двадцатый век породил новые интерпретации физиократии, которые направлены на разъяснение классовых интересов во Франции XVIII в. Одни утверждают, что физиократы отрицали принципы меркантилизма, стараясь исправить недостатки старого феодального порядка. Другие утверждают, что они были реформаторами, стремящимися удовлетворить потребности и интересы появившихся землевладельцев-простолюдинов.

Вероятно, оба этих момента присутствовали у физиократов, поэтому их положение в истории экономической мысли является переходным. Они стремились сохранить положение дворянства, институт частной собственности, остатки феодализма, одновременно пытаясь создать благоприятные условия для возникновения сельскохозяйственного капитализма. Можно сказать, что они были осторожными реформаторами, не желающими разрушать старый порядок, но ожидавшими нового, который обещал бы рост объема совокупного продукта.

Эрик Райнерт вообще утверждает, что там, где физиократам удалось применить их принципы – конкретно во Франции, – это привело к нищете и голоду. Все передовые мыслители той эпохи: Вольтер, Дидро и Галиани – являлись их ярыми критиками и антифизиократами. Идеи физиократов даже не добрались бы до Англии и не считались бы основным вкладом в развитие экономического анализа, если бы Адам Смит не познакомился с ними во время своих путешествий во Францию115115
  Райнерт Э. С. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. С. 23.


[Закрыть].

Карл Маркс же отметил две крупные заслуги физиократов в истории экономической науки:

1) они первыми перенесли вопрос о происхождении прибавочной стоимости из сферы обращения в сферу производства;

2) они первыми сделали попытку изобразить весь процесс воспроизводства и обращения капитала в масштабе целой страны116116
  Маркс К., Энгельс Ф. Из области истории: Петти. С. 356—366.


[Закрыть].

3. Период испанского Просвещения

В то время как во Франции общество восхищалось «королем-солнцем» и великолепием Версальского дворца, ее южный сосед – Испания – в состоянии декаданса страдал от застоя, отставания в производстве продуктов питания и от междоусобных конфликтов за политическую власть. Отчасти это было следствием меркантилистской политики, которая реализовывалась в интересах монарха, аристократии и церкви, а отчасти – следствием других факторов, таких как периодические эпидемии и отток человеческого капитала в результате Реконкисты.

Испанский меркантилизм установил внутреннее и внешнее регулирование, которое способствовало развитию монополий, перекосу в распределении ресурсов и отставанию в экономическом росте. Яркий пример тому – организация Ме́ста, картель дворян-овцеводов Испании, который защищал экспортную монополию овечьей шерсти. Этот картель был создан указом короля Альфонсо X Мудрого (1221—1284) в 1273 г. и официально просуществовал до 1836 года.

Члены Месты были освобождены от военной службы и обязанностей в суде, но главное – они получили привилегию перегона своих овец на пастбища по всей стране. Дороги проходили через различные земли, виноградники, поля и луга, при этом собственникам земли запрещалось строить изгороди на этих маршрутах. С учетом значения овечьей шерсти, за счет сокращения пахотных земель увеличивались пастбища, которые законодательно закреплялись за членами Месты «навечно». Места добилась проведения ряда законов, запрещавших поднимать целину и предписывавших забрасывать распаханные земли. В результате к началу XIX в. 73% пригодных для пахоты земель в Испании не обрабатывалось, поскольку львиная их доля была захвачена Местой117117
  Мицкун Н. И. О роли Месты в истории Испании XVIII в. // Вопросы истории. 1963. №8, авг. С. 211.


[Закрыть]. В течение шести веков лет картель наносил ущерб другим отраслям сельского хозяйства и ограничивал экономический рост.

Открытие Америки в 1492 г. позволило Испании обладать огромным количеством «легкого» золота и серебра. Легкость, с которой она получила эти ресурсы, в итоге и погубила испанскую экономику, затормозив экономическое развитие Испании на 300 с лишним лет. Все это богатство было направлено на прямое потребление, а не на инвестиции в производство, следствием чего стала деиндустриализация страны.

В итоге неэффективная экономическая политика и разорительные расходы на войны, завоевания и прочие монархические страсти обанкротили Испанское государство, предвосхищая начало промышленной революции. Естественно, начинали звучать голоса протеста и требования реформ.

Министр финансов Испании Луис де Ортис, который принадлежал к группе так называемых арбитристов (от исп. arbitrio – средство, т. е. арбитристы – те, кто предлагал те или иные средства для выведения страны из состояния упадка), в 1558 г. написал, как считается, один из первых в Европе меркантилистских трактатов – «Докладную записку королю, чтобы не выпускать деньги из испанских королевств» (Memorial al Rey para que no salgan dineros de España). Однако Шумпетер, изучив эту работу, отметил, что она представляет собой «хорошо разработанную программу промышленного развития», и просил «не обращать внимания на заглавие, побуждающее заклеймить это произведение как „меркантилистское“. Оно имеет мало общего с содержанием и было намеренно избрано автором с целью привлечь внимание широкого читателя»118118
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 210.


[Закрыть].

В этом меморандуме Ортис описал текущую ситуацию королю Филиппу II (1527—1598) следующим образом:

«Из сырьевых материалов Испании и Вест-Индии, в частности шелка, железа и кошенили (красной краски), которые они покупают всего за один флорин, иностранцы производят готовые товары, которые затем продают назад, в Испанию, по цене от десяти до ста флоринов. Таким образом, Испания подвергается со стороны остальной Европы еще большим унижениям, чем те унижения, которым мы сами подвергаем индейцев. В обмен на золото и серебро испанцы предлагают индейцам безделушки большей или меньшей ценности; но выкупая свои собственные сырьевые товары у иностранцев по заоблачной цене, испанцы становятся посмешищем всей Европы»119119
  Райнерт Э. С. Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными. С. 117.


[Закрыть].

Испанское просвещение зародилось и процветало в течение второй половины XVIII в. и первого десятилетия века XIX. Большая часть литературы, связанной с этим просветительским движением, была недоступна и публиковалась нелегально, потому что все, кто пытался критиковать установленный экономический порядок – а значит, посягал на весь государственный уклад, опирающийся на католическую церковь, – подвергались фактически смертельной опасности. Это было связано с тем, что священная инквизиция в Испании была сильна как нигде и жестко выступала против любых идей или попыток оспорить богатство и авторитет католической церкви. Все предложения по реформированию экономической политики должны были тщательно прорабатываться, чтобы избежать противоречий с церковными постулатами. Порой неофициально появлялись анонимные памфлеты, критикующие текущую экономическую ситуацию и предлагающие какие-либо новые решения. Но даже это было практически невозможно без поддержки испанских «просвещенных деспотов», таких как Карл III (1716—1788) и Карл IV (1748—1819), которые желали независимости государства от Церкви и поддерживали идею государственно ориентированной реформы.

Целый ряд заметных социологов и реформаторов вырвался из этого интеллектуального томления. Среди них были философ, просветитель и бенедиктинский монах Бенито Херонимо Фейхо-и-Монтенегро (1676—1764), епископ Мануэль Рубин де Селис (1743—1809), аристократ, писатель и экономист Гаспар Мельчор де Ховельянос (1744—1811), основатель и директор испанского государственного банка граф Франсиско Кабаррюс (1752—1810), политик и юрист Пабло де Олавиде (1725—1803).

Одним из величайших в этом ряду реформаторов был испанский государственный деятель, экономист граф Педро Родригес де Кампоманес-и-Перес. Он был очень образованным человеком большой культуры и незаурядных способностей, который на протяжении всей жизни занимался поиском решения главных экономических проблем своего времени.

Педро Родригес де Кампоманес-и-Перес

(1723—1802)

Его работа «Рассуждение об основаниях народной промышленности» (Discurso sobre el fomento de la industria popular) была напечатана в 1774 г. в Мадриде. Вряд ли для Кампоманеса было что-то новое в работе «Богатство народов» Адама Смита, которая появилась на два года позже, и его «Рассуждение» по практической применимости не уступало «Богатству народов». Однако с точки зрения аналитических достижений оно несомненно уступало работе Смита120120
  Шумпетер Й. А. История экономического анализа. Т. 1. С. 221.


[Закрыть].

Научный вклад Кампоманеса и его последователей можно сгруппировать в две взаимосвязанные области экономической теории и политики: идеи, связанные с либерализмом и свободной торговлей, и практические реформы, связанные с экономической социологией и экономическим образованием.

Кроме того, необходимо вспомнить не менее масштабную личность в истории Испании – Гаспара Мельчор де Ховельяноса. Будучи известным общественным деятелем, юристом и экономистом, Ховельянос среди прочего написал два доклада по экономическим вопросам. Первый был подготовлен в 1785 г. и посвящался свободе обучения ремесленников (Discursos introduce el ejercicio de la libertad en la formación de los artesanos), а второй – «Доклад по делу об аграрном законе» (Informe en el Expediente de la Ley Agraria) – был озвучен в Мадридском королевском экономическом обществе в 1794 г. В нем Ховельянос, опираясь на идейный опыт французских физиократов, а также будучи впечатлен «Богатством народов» Смита и его либерализмом, критически их переработав применительно к испанским реалиям, выразил свою антимеркантилистскую позицию.

Гаспар Мельчор де Ховельянос

(1744—1811)

Он также критиковал в нем упомянутую нами Месту за несправедливость и сдерживание экономического роста страны. Оба эти доклада выражают основные принципы экономического либерализма, и, как и в прочих работах, Ховельянос указывает в них на важность образования и овладения науками, прежде всего прикладного характера121121
  Волосюк О. В. Г. М. де Ховельянос в Мадридском экономическом обществе друзей отечества // Вестник РУДН. Сер.: Всеобщая история. 2010. №3. С. 28.


[Закрыть].

ЛИБЕРАЛИЗМ И СВОБОДНАЯ ТОРГОВЛЯ

Кампоманес и его современники настаивали на том, что более широкое экономическое благосостояние в Испании зависит от радикальной реформы системы землевладения и имущественных прав. Испанские земельные владения были «заповедными», наследственным имуществом с ограниченным отчуждением, что означало, что они не могут быть разделены для продажи после смерти их владельца. Аристократические семьи при определении наследника придерживались права первородства, которое было направлено на переход наследства к старшему сыну. Вторым фактором, способствующим интенсивной концентрации земельной собственности, было огромное скопление землевладений в руках католической церкви. Кампоманес понимал, что это также влечет за собой экономические проблемы, поскольку фактически запрещает широкое владение собственностью и препятствует росту производительности. Экономическая эффективность – производство продукции и услуг – не может быть максимальной, если экономика характеризуется высокой степенью концентрации собственности.

Кампоманес также дискутировал и о свободе торговли на внешнем и внутреннем рынках. Испанский меркантилизм, как и прочие его географические разновидности, создал сложную систему препятствий для внутренней торговли. Создание гильдий ремесленников провоцировало принятие законов, ограничивающих мобильность трудовых ресурсов, движение товаров и сырья. Иностранцам было запрещено работать в производственных секторах Испании, что ограничивало внедрение новых технологий и продуктов питания. Реформаторы выступали за свободное перемещение всех внутренних ресурсов и продукции, а также поддерживали свободную международную торговлю. Кампоманес осуждал контроль над ценами, столь популярный в периоды нехватки продовольствия. Он, а также Ховельянос, Кабаррюс и Олавиде подчеркивали, что двойной ущерб в условиях испанской стагнации наносят чрезмерное регулирование и высокое налогообложение. Они резко осуждали привилегии Месты и величину налогов в пользу короля и боролись за смещение некоторой доли налогового бремени с крестьян на аристократию и Церковь.

Для того чтобы придать идеям либерализма практические черты, экономисты испанского Просвещения способствовали созданию экономических обществ и образовательным реформам. Медленный рост испанской экономики, среди прочих причин, объяснялся провалом образования, который поощряла Церковь, особенно в университетах.

Важным элементом реформ, выдвинутых либеральными испанскими экономистами, стало создание экономических обществ – специализированных внеуниверситетских учреждений, которые старались решать конкретные задачи, способствующие экономическому росту. В отличие от контролируемых Церковью университетов, избегающих реальных наук, испанские экономические общества были более научноориентированы. Например, в Баскском экономическом обществе в это время начали преподавать минералогию, химию, металлургию, архитектуру, агрономию и политологию122122
  Zabaleta Arrieta, A. (2012). La Ilustración y uno de sus genuinos productos: La Real Sociedad Bascongada de los Amigos del País. Boletín de la Real Sociedad Bascongada de Amigos del País, 68 (1—2), 221—240. Retrieved from https://www.rsbap.org/ojs/index.php/boletin/article/view/338/323


[Закрыть]. Практические преимущества этих новых форм образования привели реформаторов к убеждению, что человеческий капитал играет важную роль в увеличении производительности. Франсиско Кабаррюс пошел еще дальше: он выступал за закрытие церковной системы образования и замену ее светской системой, базирующейся на истинной науке.

Экономисты испанского Просвещения, окруженные со всех сторон оппортунистами, крупными торговцами, привилегированными классами, подвергаясь огромному риску, сделали важные выводы для того, что можно было бы назвать «практической» теорией рынков, которые управлялись по принципу личной заинтересованности. Подобно Смиту, эти испанцы разработали практические предложения для борьбы с экономическим застоем и устранения препятствий на пути экономического развития. Их наиболее ценные выводы заключались в признании экономического значения человеческого капитала и острой необходимости реформы системы образования с целью подготовки Испании к промышленному развитию, которое началось в XIX веке.

Даже беглый обзор, представленный в двух предыдущих главах, дает понять, что идеи, касающиеся природы и функционирования рынков, существовали задолго до того, как Адам Смит сформулировал основные положения экономического либерализма. В различных странах и в ряде альтернативных институциональных условий структура рыночного обмена постепенно и настойчиво подвергалась все более пристальному изучению экономистами.

Рассмотренные нами авторы своими изысканиями и анализом проложили путь к полномасштабной организации свободных рынков в качестве ведущей силы экономического развития. Совершенно очевидно, что их идеи имели последствия для хода истории. Различные движения просвещения Англии, Шотландии, Франции и Испании были центральными движущими силами исторических событий. Однако мы должны понимать, что именно исторические события и играли решающую роль в формировании идей. И прежде чем перейти к рассмотрению построения непосредственно «здания» классической политэкономии, мы остановимся еще на некоторых элементах истории, которые также составили его фундамент.