Текст книги "Найденыш. Столкновение стихий"

– Ты знаешь, где я живу сейчас?

– Папа рассказывал, – девушка пожала плечами.

Они вышли на холодный ветер, и Тамара поежилась, плотнее запахивая расстегнутый в кафе плащ. Григорий молчал. Ему хотелось быть рядом с девушкой, но позволять ей быть его личным водителем не собирался.

– Я еще погуляю по городу, – ответил он и, помявшись, задал вопрос: – Тамара, ты на меня не сердишься?

– За что? – удивилась княжна. – Ты эти свои комплексы выброси из головы.

– Я втянул тебя в авантюру…

– Никуда ты меня не втягивал, – открывая дверцу ладоги, отрезала Тамара. – Это мне надо разобраться в своих отношениях с людьми, предавшими меня. Я такая злая, что лучше никому не попадаться мне на глаза. И Косте Краусе скажи, если встретишь его в Петербурге, чтобы не вздумал искать у меня прощения.

– Передам, – уныло кивнул парень. – Ты бы мне номер телефона дала, а то старый не отвечает. Спряталась, хитрюшка.

– Скину на сетевую почту, раз очень просишь. Папа передал мне твои координаты, – ответила девушка, и вдруг ее словно что-то толкнуло. Она приникла к холодной щеке Григория губами и резко отпрянула. – Пока! Не теряйся!

– Пока! – пробормотал волхв, держась за щеку. – Теперь неделю лицо мыть не буду.

Он еще долго смотрел вслед яркому пятну машины, выделявшемуся среди черно-белой ленты движущегося потока, потом развернулся и пошел по направлению к набережной, улыбаясь от накатившего на него тихого счастья. Сгущающиеся свинцово-серые тучи наконец-то разогнали слоняющихся бездельников из зарубежья, и теперь можно было спокойно пройтись вдоль парапета, обдумывая итоги встречи. Самое главное, что выяснил для себя Никита – княжна Меньшикова на него совершенно не сердилась, просто в пылу злости, эмоционального отката и медикаментозного отравления забыла, что существует человек, спасший ее. Теперь оставалось самое неприятное и страшное: объявить, кем он является на самом деле. Дед предупреждал Никиту, что на зимний Коловорот им предстоит объявить дворянскому обществу о возрождении рода Назаровых, чтобы разом пресечь все спекуляции и наезды некоторых любителей халявы на чужое добро. Благодаря расследованию столичной группы генерала Сайдахметова неожиданно прекратилось финансовое давление на предприятия и концерны Назарова. Этим нужно было пользоваться. Великий князь Константин признался, что хочет внести сумятицу в протухшее болото аристократической знати. Ему нужны верные люди, не обязательно подведенные под вассалитет, но на которых он может опереться. Назаровы в любом случае всегда считались богатым родом, но слишком осторожным, чтобы приближаться к сановной верхушке. Патриарх намекнул Никите, что пора устранять этот пробел. Хватит бояться.

Да, Никита придерживался такого же мнения, но все свои надежды связывал с Тамарой. Ему хотелось быть рядом с ней, но предлагать руку и сердце в тот момент, когда он меняет имена и фамилии как перчатки, казалось неразумным. Если княжна его не проткнет своим ледяным мечом в пылу дикой ярости, тогда можно строить дальнейшие планы.

Задумавшись, он почувствовал, что в кого-то влетел. Жертва его невнимательности утробно охнула и укоризненно произнесла:

– Молодой человек! Набережная, смею заметить, не такая узкая, чтобы умудриться воткнуться в одинокого прохожего!

Никита с испугом взглянул на невысокого человечка в длиннополом плаще в фетровой шляпе, из-под которой блестели стекла очков, и пробормотал:

– Извините, сударь, задумался!

– Ничего, бывает, – добродушно ответил мужчина и приподнял шляпу. – Впредь не закрывайте глаза!

– А я вас знаю! – воскликнул Никита, вспомнив, где видел этого человека. – Вы же пассажир из седьмого купе! Поезд Вологда-Москва! Фамилия…

Его рот мгновенно был запечатан крепкой ладонью невзрачного дяденьки. А голос стал из елейного жестким, с металлическим отливом:

– Юноша! Не забывайтесь! Вы просто ошиблись, понятно?

Никита кивнул, показывая глазами, что руку можно и убрать.

– Крайне неосмотрительно, крайне, – мужчина в шляпе покачал головой, но ладонь убрал. Показал жестом, что желает поговорить, и облокотился на парапет. Никита присоединился к нему, внимательно разглядывая стылую невскую воду, текущую черной лентой в обложенном бетоном канале. – Или у вас память весьма цепкая на лица, либо вы безнадежно неисправимы. Помните, что я сказал в момент расставания?

– Что влез не в свое дело, – подсказал Никита. – И что нужно ходить осторожно. Тогда я делаю вывод, что вам известны те люди.

– Да, эти ребята не дружат с законом, – спокойно ответил господин Ласточкин по прозвищу Шут. – Впрочем, как и я. Не испугал своей откровенностью?

– Когда я знаю, с чем имею дело – успокаиваюсь, – улыбнулся Никита. – Надо полагать, вас хотели перехватить с грузом?

– Ох, какой нынче циничный молодняк пошел! – негромко воскликнул Шут и с любопытством поглядел на парня. – Все-то они знают, ничего не боятся! Нет, ничего я говорить не буду, но кое-что вы обязаны знать… Как вас зовут, если не секрет?

– Григорий, – не моргнув глазом ответил Никита.

– Гриша, вы действительно будьте осторожны. Ибо эти персонажи скоро будут в Петербурге. Здесь их крысиное гнездо. Если встретите человека по кличке Лобан – бегите от него подальше. Я подозреваю, что его лучший спец по перехватам курьеров – Мотор – точит зуб на некоего молодого человека. И он злопамятен. Нравитесь вы мне своим… энтузиазмом. Сам таким был.

Ласточкин со вздохом распрямился, поправил шляпу и похлопал по руке Никиты.

– Всего хорошего, Григорий. Будьте счастливы и осторожны. Впрочем, я бы не отказался еще раз с вами встретиться. Заинтересовали вы меня. Не против?

– Ну, если снова столкнемся лбами – тогда точно поговорим, – Никита пожал протянутую ему руку и зашагал вдоль парапета, ощущая между лопаток внимательный взгляд Ласточкина. Насчет этого человека молодой волхв иллюзий не строил. Он еще в поезде сообразил, что столкнулся с курьером, перевозящим ценный груз, имевший криминальный след. Недаром Шут обмолвился, что Лобан является его врагом. Так что парочка «шпионов», посаженных в ауру Ласточкина, не помешают. У Никиты появилась мысль о создании интерактивной карты, отслеживающей нужных ему людей и передающей данные на некое устройство, которое и будет контролировать сигналы с «жучков». А вот как его создать – надо крепко подумать.

Чувствуя небывалое воодушевление, от того что сегодняшний день принес больше положительных эмоций, Никита решил еще немного погулять по городу, даже несмотря на непогоду. Из туч, нависших над крышами столичных зданий, посыпался мелкий снег, а вдоль набережной пронесся холодный ветер. Поежившись, Никита торопливо свернул в сторону и затерялся в разноликой толпе горожан.

Глава восьмая

– Раз вы решили остаться после обязательных занятий на моем курсе, то знайте, что преподаваемая мною система не предусматривает балетных па и театральных постановок, – человек, стоявший напротив жиденького строя в семь человек, заложил руки за спину и, резко выговаривая фразы, едва заметно покачивался с носков на пятки. Было ему не меньше сорока лет, но вся фигура, похожая на подвижную ртуть, говорила о большой физической силе, которую навряд ли угадаешь по сухопарому телу. Инструктор был облачен в легкие тренировочные трико и простую темно-зеленую майку. Босыми ногами он стоял на полу, нимало не заботясь о том, что здесь полчаса назад закончились основные занятия.

Зал, в котором проходили тренировки волхвов, проектировали и строили с учетом специфики занятий. На стенах висели поглотители магической энергии, представлявшие собой матовые полированные пластины, которые легко можно было смонтировать и повесить на стены и так же легко снять, если какая из них вышла из строя. Энергия, аккумулированная в панелях, использовалась для нужд Академии. Ну, например, при отключении электричества, что случалось частенько в зимний период во время балтийских штормов, задействовали аварийные аккумуляторы. «Энергетический банк», шутили про такие аварийники в Академии.

Никита, как и шесть его сослуживцев, преимущественно те, кто собирался квалифицироваться в боевые маги высшего уровня, с первого по третий курс, записались к Алферову – высокоранговому волхву-инструктору по рукопашному бою. Свои умения он передавал только тем, кто принял решение идти в боевые части. Остальным можно поставить умение защищать себя и близких, и только. Война, если она и произойдет, не коснется их в той мере, как тех, кому выпадет честь служить в полевых войсках. А здесь большинство только ради будущей выслуги и по дворянскому служилому закону. Все дворяне должны пройти службу. Точка. Ну, кроме тех, кто будет заниматься разработкой магических плетений в Коллегии иерархов. Таких чистюль Алферов презирал. Именно из своих побуждений он не осел в пыльных кабинетах ученых мужей, а выбрал военную стезю и никогда не жалел об этом.

– Сегодня – наше первое занятие, – произнес инструктор, продолжая покачиваться. – Не далее как неделю назад я провел выпуск старших курсантов. Теперь вы начинаете курс обучения. Кто из вас доживет до окончания учебы – выйдет отсюда грамотным боевым магом с великолепной подготовкой и умением действовать в любых ситуациях. Время хорошенько подумать о своем шаге у вас есть. Кто уйдет – задерживать не буду, но и слова плохого в спину не скажу.

В ответ – гробовое молчание, особенно тяжелое в большом пустом зале с матовыми панелями, которые тускло отражали свет нескольких десятков стоваттных ламп.

– А пока я хочу понять, с чем имею дело, – Алферов наконец сдвинулся со своего места и прошелся вдоль ряда. – Ваши навыки, предпочтения, стили боя – все станет понятно. Мне нужно знать, как корректировать методику под разнобойные системы и объединить их в один комплекс.

«Неужели это возможно? – удивился Никита. – Обычно мастер предпочитает ломать старые и вбитые в голову навыки, стереотипы. Каким образом Алферов будет подстраиваться под каждого из нас?»

– Сейчас мы проведем спарринги, – пояснил волхв-инструктор. – Я разобью вас на пары. Покажите, что умеете. Поясняю сразу: рукопашная схватка идет не только на физическом уровне, но и на магическом. Работайте ту школу, по которой учились. Нападайте, защищайтесь. По моему сигналу начинаете, по моему сигналу и заканчиваете. Уяснили?

– Да, мастер! – рыкнули курсанты.

Никита скосил глаза. Он стоял правофланговым, так как был выше всех ребят, собравшихся здесь. Рядом с ним молча созерцает противоположную стену красавец Аджой Гурамов, черноволосый горец, сын кахетинского князя, курсант второго курса. Волхв двух стихий, но больше «воздушник», чем «огневик». Дальше идут Борька Гусев с параллельного потока, любитель поскабрезничать и по-материться, но с талантом виртуозно играть на гитаре; Алтан Мирзоев, казанский княжич, умеющий камлать так, что вызывает видения и впадает в боевой транс вроде берсеркера. Он уже на третьем курсе, но снобизмом не страдает. Любит помочь младшим. Дальше уже идут только второкурсники: Кирюха Губарев, Толик Шаховский и Степа Куракин. Все волхвы объединены в один взвод, но приписаны к разным ротам, так что знают друг друга вполне хорошо.

Инструктор прошелся еще раз из конца в начало и поочередно ткнул пальцем в грудь Губареву и Гурамову.

– Первая пара, – объявил он. Дождавшись, когда парни встанут на маты босыми ногами, отошел в сторону и показал жестом, что остальные должны покинуть зону спарринга, сесть на скамейку, которую защищала прозрачная панель, чтобы отражать магические выплески. Сам инструктор тоже спрятался за ней и дал короткий свисток.

Никита с интересом наблюдал за сослуживцами. Что Кирюха, что Аджой – оба были худощавыми, невысокими, но с удивительной пластикой. Руки их то и дело взлетали вверх и обрушивались друг на друга. Аджой, как понял Никита, применял «хридоли», одну из разновидностей грузинского боевого искусства. Сразу было видно, какая у него отточенная бросковая и ударная техника. Вместо ножа княжич использовал магические клинки, выращивая их прямо из воздуха. Кирилл больше защищался, отбиваясь короткими огненными стрелами и успешно ставил «шильд». В воздухе гудело напряжение, пахло озоном и еще чем-то неуловимо едким. Отражающие панели то и дело вспыхивали от попаданий снарядов и, дрожа, впитывали поражающую энергию в свои аккумуляторы. Вот Аджой присел и нанес сокрушающий удар клинком по ногам, но Губарев в великолепном броске через себя ушел от губительного смерча с льдистым отблеском.

Длинная трель. Окончание боя. Чуток запыхавшиеся курсанты прошли на скамейку. Алферов встал и предупредил:

– Сейчас я не буду давать никаких оценок. Проанализирую бои по записям, ведущимся с четырех камер, и на следующем занятии доведу до вас основные замечания и нашу дальнейшую работу. Вторая пара: Гусев и Шаховский.

Никита сразу понял, что и этот спарринг будет идти с магическим перекосом. Здесь не было ничего странного. В первую очередь ребята оказались носителями дара и используют его по назначению. Методы все те же: ошеломить противника каскадом ударов, преимущественно составляющих основу Огня и Воды. Это могли быть шары, ледяные копья, ножи, клинки, рассыпающиеся в воздухе острые как бритвы снежные крупинки, секущие кожу не хуже тех же ножей. Удивительно, как спортивно-тренажерный зал не развалится от бесконечных выплесков энергии. Вот Борька Гусев попробовал провести обычный прием подсечкой, и не ожидавший от него такой смены движения Толик попался как младенец. Ноги его подкосились, и он рухнул на маты, даже не догадавшись откатиться в сторону. Контрольный удар ладонью в переносицу, точнее, обозначение удара – и свисток к окончанию.

Парни садились чуть смущенные, особенно Толик, понимавший, что позорно провалил бой. Он примостился рядом с Никитой и пригладил потную прядь волос к макушке.

– Надо было его первым бить, – негромко сказал Никита. – Увлекся магическими атаками. Борька вовремя сообразил, что против тебя одним лишь «хлыстом» и «булавой» рубиться невозможно.

– Зевнул, – признался Толик и кисло улыбнулся. – Теперь меня будут в пример ставить.

Третьей парой оказались Степка и Алтан. Никита задумался. И с кем ему придется драться? С кем-то из ребят, уже проведших свой бой? Или с самим Алферовым? Назаров покосился на молчаливого инструктора, но что можно разглядеть в застывшей глыбе?

– Слушай, ты не знаешь, какие стихии работает Алферов? – тихо, чтобы не услышал инструктор, спросил Никита у Толика.

Шаховский осклабился и постучал пальцем по лбу.

– Ты что? Думаешь, с ним в пару встанешь?

– Не знаю, спрашиваю на всякий случай, – шепнул Никита.

– Из старших курсантов только Заварзин обучался у него, – Толик поцарапал переносицу. – Алферов может оперировать тремя стихиями. Но вот какими точно – не знаю.

– Серьезно, – задумался Никита.

– Ага, против него вообще не выстоять, – кисло протянул Шаховский. – А так бы интересно глянуть, как он тебя катать будет.

– Увидишь, – усмехнулся Никита.

Тем временем очередная пара сошлась в обычном рукопашном бою. Алтан здесь явно побеждал, нанося хлесткие удары в корпус противника, и Куракину ничего не оставалось, как выставлять «шильд», который пробивался с такой же легкостью, как картонный лист от удара кулака. Татарский княжич использовал, как понял Никита, «наконечник», хитрое плетение. Сначала наносился магический удар, чтобы снести защиту, и тут же шло физическое воздействие. Степка никак не мог сообразить, что нужно делать. Алтан брал нахрапистостью и быстротой, ошеломлял противника, не давая лишней мысли. Алферов, кажется, был доволен, забыв даже про свисток. Спохватился, только когда Куракин кубарем полетел с матов.

Бойцов встретили аплодисментами, которые, конечно, в большей степени предназначались Алтану. Действительно, этот спарринг был лучшим из прошедших. Алферов встал и пошевелил плечами. Потом неожиданно для всех снял с шеи свисток и отдал его Аджою.

– Назаров – в центр, – ожидаемо сказал он.

Шаховский сочувственно похлопал Никиту по колену.

– Прощай, друг! Умри с честью, не посрами первый курс, – с пафосом произнес Толик, за что удостоился легкой затрещины.

«Надо было не сидеть, а разминку сделать, – обругал себя Никита, на ходу разогревая мышцы. – Сейчас инструктор меня раздавит и не поморщится. По степени готовности он явно превосходит Донского с его скрутами. Даже не знаю, что предпринять».

Они встали на маты, уже испытавшие на себе воздействие огня, воды и льда. Поразительно, что ничего с ними не случилось. Как была поверхность материала неповрежденной, таковой и осталась.

– Специальная пропитка, – понял Алферов, почему курсант пялится под ноги. – Не дает матам погибать безвременно. Иначе не напасешься, – и без всякого перехода: – Я читал твое досье, Назаров. Захотелось самому выяснить, на самом деле ты имеешь такие достоинства, или кто-то решительно тебя пропихивает, обвешивая титулами боевого волчары. Да и зачем тебе этот курс? Ты же прикладник!

– Не понимаю, о чем вы, мастер, – отошел на один шаг назад Никита. – Я готов в той мере, в которой могу противостоять своим противникам одинакового уровня.

– Не юродствуй, курсант, – Алферов неожиданно исчез, только смазанная тень, перетекшая влево, показала, откуда будет нанесен удар. Он и прилетел в виде крепкой плюхи голеностопом в колено.

Никита сделал скрут еще до того момента, когда нога инструктора коснулась его, и сам впечатал кулак в висок противника. Рука словно влетела со всего размаха в кактус. Тысячи иголок впились в суставы, создав обширную зону боли. Никита сжал зубы, понимая, в какую ловушку угодил. Вернее, он не угодил в нее, просто Алферов, не успевая уйти с траектории удара, поставил вредный для рук щит «Скорпион». Теперь нужно приходить в себя пару минут, чтобы нервные окончания восстановили работоспособность. Прыжок назад с переворотом, уход от мощного удара подошвой, подсечка рукой, и старший волхв, не удержавшись, падает на спину. В зале пронесся вздох. Инструктор завалился на спину!

Ни одна мышца не дрогнула на лице Алферова. Его рука странно вытянулась, и в сторону Никиты понеслось матово-серебристое копье с зубчатым наконечником. Прием, который когда-то показала Никите Тамара, не принес нападавшему успеха. На древко копья обрушился молот, дробя магическую материю на звонкие хрустальные осколки, которые тут же испарились, потеряв силу, питавшую их жизнестойкость. Оба бойца сделали кувырки в разные стороны, прочно встали на ноги и закружились, описывая правильный круг. Алферов, видно, терял темп и лихорадочно думал, как ошеломить упрямого курсанта, и взмахом обеих рук послал в него жгуты, стреляющие искрами, но они уткнулись в «сферу». Следом за жгутами полетел шар с сиреневым отливом. Никита еще с таким не встречался и на всякий случай резко ушел с траектории полета, в свою очередь запуская «трезубец». Жарко. Невыносимо жарко, а инструктор даже не собирается заканчивать спарринг. Майка его стала мокрой от пота, показывая, что Алферов тоже не железный. Схлестнувшиеся плетения озарили яркой оранжевой вспышкой зал, и отражающие панели загудели, вбирая в себя избыточную концентрацию жуткой энергии. Где-то под крышей запищала сигнализация, предупреждая о желательности закончить спарринг. Алферов отскочил назад и перекрестил руки над головой. Все.

Зрители выдохнули из себя воздух. Они уже несколько минут сидели, затаив дыхание от волнения. Огненный спарринг увлек их, заставив забыть о времени. Инструктор смахнул со лба бисеринки пота.

– Кто был твоим учителем в рукопашке? – задал он тот же вопрос, что и многие до него.

– Общая копилка, мастер, – улыбнулся Никита. – Каждый понемногу – оставалось только скомбинировать.

– Чувствуются провалы, – Алферов хлопнул по спине курсанта. – В некоторых моментах застывал в раздумье, какой блок ударов провести. А магическая защита неплохая. Здорово ты расколотил «копье». Встречался раньше с таким приемом? Обычно курсанты теряются, когда я им демонстрирую такой нежданчик. Думают, что завалили инструктора, победа близка – ан нет! Получи люлей!

– Было дело, только тогда не «копье» применили, а ледяной меч, – вздохнул Никита. – В тот раз я действительно испугался. Потом, когда разобрал свои действия, понял, как надо противодействовать.

– Ладно, молодец, хорошо держался.

Курсанты выстроились в один ряд, и Алферов, навесив на шею свой свисток, объявил занятия оконченными. Следующая тренировка будет через два дня. Интенсивность средняя. Выходные дни – святая обязанность развлекаться и отдыхать. Потом, когда сформируется план загруженности тренажерного зала, появится стабильное расписание. А теперь всем в душ – и по казармам.

В душевой к нему подошел Алтан с намыленной головой и, перекрывая шум льющейся воды, крикнул:

– А ты непрост, Назаров! Честно, мне показалось сначала, что ты сюда приперся ради зачетных баллов!

– Зачем они мне? – сплевывая воду, спросил Никита.

– Ну как же! Годик походишь на занятия Алферова, потом в сторону вильнешь. А инструктору в любом случае нужно отметить, что ты посещал его курс. Ему неприятно, а тебе в личном деле плюсик поставят!

– Да фигня все это! – убежденно ответил Никита. – Почему ты так думал? Я на желторотого птенца похож? За баллами гоняюсь?

– Ты первокурсник – и этим все сказано! – Алтан шутливо оттолкнул волхва плечом в сторону, а сам встал под лейку. Смыв шампунь с головы, кивнул. – Я видел, как ты старался выбить Матвея из центра, перевести бой на края. Он, кстати, себя не совсем уверенно чувствует, когда инициатива у курсанта. Но и пользуется этим сполна. Ты уже думаешь, что побеждаешь, а Матвей раз – и ломает тебя на повороте. Учти, кстати. Он же тебя «копьем» почти достал. Как умудрился среагировать?

– Знакомый прием, – усмехнулся Никита. – Можно сказать – повезло.

– Везунчик! – Мирзоев сощурил раскосые глаза и неторопливо пошел к своей лейке.

Никита вернулся в свой кубрик перед ужином. Рота готовилась к построению на улице, и он, чтобы не потерять важные мысли, торопливо открыл дверцу своей тумбочки и достал оттуда блокнот и ручку. Сделал запись: «Мирзоев Алтан. Использует “наконечник” для пробития защиты. Вообще интересная манера ведения боя. Присмотреться». Потом закинул блокнот обратно и побежал следом за последними курсантами, торопящимися в строй.