Текст книги "Агент Абвера"

Разбудил пинок в бок.

– Вставай, иван, – пританцовывая от холода, пробурчал солдат в кепи с длинным козырьком и в повязанной поверх него женской шали.

Толкая карабином в спину, солдат вывел пленного из сарая и погнал по тропинке в ту сторону, откуда привели. У блиндажа стоял колесный бронетранспортер в зимнем камуфляже с тихо работавшим мотором. Солдат и пленный спустились по обледенелым ступенькам вниз.

– Вот этот, – сказал сидящий в желтом свете настольной лампы Вернер гревшему у походной печки руки унтер-офицеру в белой каске с подшлемником и в стеганой, с капюшоном куртке. Унтер подошел к пленному, натягивая рукавицы:

– Форверст![44]44
  Форверст – вперед (нем.)


[Закрыть] – и показал на выход.

Сопровождаемый новым конвойным, Александр снова поднялся наверх. Они проскрипели к бронетранспортеру, и унтер, открыв стальную дверцу кузова, приказал пленному:

– Залазь!

Внутри, на откидной металлической скамейке у борта ежились от холода еще двое в такой же экипировке и со шмайсерами[45]45
  Шмайсер – расхожее название пистолета-пулемета MP 38 (MP 38/40, MP 40). Состоял на вооружении вермахта во время Второй мировой войны.


[Закрыть]на коленях, в полумраке светились огоньки сигарет.

– Садись напротив, засранец, – буркнул один. – И чтоб мне без фокусов, пристрелю как собаку.

Командир меж тем, захлопнув дверцу, прошел вперед, уселся в кабину водителя и махнул рукавицей – вперед. Бронетранспортер, взревев двигателем, стал набирать ход. Сверху в открытый кузов с пулеметом задувал ледяной ветер, от борта тянуло могильным холодом.

Сначала, переваливаясь на колдобинах, тяжелая машина едва ползла, потом тряска прекратилась, судя по всему, выбрались на рокадную[46]46
  Рокада – железная, шоссейная или грунтовая дорога в прифронтовой полосе, проходящая параллельно линии фронта. Используются для маневрирования войск и перевозки материальных средств.


[Закрыть] дорогу, водитель прибавил скорость. Ехали больше часа, дважды бронетранспортер останавливали на постах, где фельджандармы[47]47
  Фельджандарм – служащий военной полиции в вермахте.


[Закрыть] с люминесцирующими бляхами на груди, подсвечивая фонариками, проверяли документы.

Затем под колесами загромыхал настил моста и почувствовался запах дыма. Машина, выполнив несколько поворотов, сбавила ход, дала короткий сигнал и на малом газу куда-то въехала.

Лязгнула дверца кузова.

– Выходи! – рявкнул снаружи унтер.

Закоченевший пленный шагнул вниз первым, за ним, чертыхаясь и кряхтя, выбралась охрана. Броневик стоял на огороженной забором с воротами, расчищенной от снега площадке с тускло святящими фонарями. Впереди желтел окнами кирпичный особняк, у которого был припаркован легковой «опель» и грузовик с брезентовым тентом, на крыльце, притоптывая ногами, маячил часовой.

Демьянова завели внутрь и усадили на скамью (солдаты по бокам), унтер, постучав, скрылся за одной из трех выходящих в коридор дверей. Через минуту вернулся и поманил «Гейне» пальцем – заходи.

В просторной, с высоким потолком комнате тихо потрескивала печь, за столом меж задернутых шторами окон сидел тощий гауптман с блестящей лысиной и Железным крестом на шее. Сбоку на диване попыхивал душистой сигаретой рослый лейтенант, в центре стояла табуретка.

Унтер усадил пленника на нее и, щелкнув каблуками, вышел.

– Итак, я офицер Абвера Штумпф. А вы Демьянов Александр Петрович, 1910 года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, – взял гауптман лежавшее на столе малиновое удостоверение.

– Так точно, – привстал перебежчик.

– Сидите, сидите, – офицер Абвера благодушно махнул рукой.

Штумпф начинал службу в разведке еще при Гинденбурге[48]48
  Гинденбург – фельдмаршал, рейхспрезидент Германии с 1925 по 1934 годы.


[Закрыть], считался отменным специалистом, но по службе особо не продвигался, чему мешал излишний либерализм.

– Расскажите о себе, – сказал гауптман.

Демьянов рассказал, акцентировав внимание на своем дворянском происхождении, ненависти к большевикам и желании служить великой Германии.

– Похвально, похвально, – пожевал губами Штумпф. – Что имеете еще сказать?

«Гейне» подробно изложил свою легенду, а когда закончил, гауптман рассмеялся:

– Мы в паре десятков километров от Москвы. Кому это надо?

– Уже значительно дальше, – не согласился перебежчик. – Ваши войска отступают.

Штумпф взглянул на лейтенанта, последний гибко встал и, подойдя, дал пленному в челюсть – того снесло с табуретки. Уцепив за шиворот, лейтенант вернул допрашиваемого обратно на табурет и снова уселся на диван, закинув ногу на ногу.

– Не стоит делать подобных заявлений, молодой человек, – бесцветно сказал абверовец. – Это чревато. А теперь вас отведут в камеру, и вы напишите там всё, что рассказали, – нажал на столе кнопку.

Входная дверь отворилась, вошел тот же унтер-офицер, хлопнув руками по ляжкам:

– Слушаю, господин гауптман!

– Кох, определите нашего гостя в камеру и дайте ему бумагу с карандашом. Возможно, у вас есть просьбы? – взглянул на Демьянова.

– Я со вчерашнего дня ничего не ел, – потрогал разбитую губу перебежчик.

– Кох, потом накормите его. Выполняйте.

– Яволь! – дернул подбородком унтер и бросил пленному: – На выход.

Чуть позже Демьянов был доставлен в одну из камер подвала, расположенного рядом с домом. Там имелись нары с охапкой соломы, шаткий стол с лавкой и вонючая параша у входа. Александр осмотрелся, присел за стол и, взяв в руки карандаш, стал писать на оставленной унтером бумаге то, что рассказал ранее. Закончив, подошел к обитой железом двери, постучал. Лязгнув, открылась «кормушка», заключенный положил на нее исписанные листы с карандашом, те исчезли. Чья-то рука сунула взамен мятую миску с баландой и ложкой, а к ним ноздреватый кусок черняшки.

Усевшись за стол, Саша жадно схлебал баланду, закусывая черствым хлебом, затем, натянув на голову капюшон, прилег на нары. За решетчатым окошком свистела метель, на душе было пусто и безотрадно.

Утром Демьянова разбудил скрежет открываемой двери. Внутрь втолкнули избитого человека в комсоставской гимнастерке без ремня, с петлицами старшего лейтенанта.

– Суки, – утерев рукавом кровь с лица, присел рядом на нары новенький. – Тоже пленный? – Взглянул на Александра. Тот молча кивнул.

– Давно здесь?

– Со вчерашнего вечера. А ты?

– Вторые сутки. Знаешь, куда попали?

– Нет.

– В немецкую военную разведку. Отсюда два пути – или работать на них, или расстреляют. Меня, например, точно шлепнут, – харкнул на пол, – отказался стать предателем. Ну, а как ты?

– Тоже не буду, – шевельнул губами Демьянов.

– Слушай, – приблизив лицо зашептал. – Давай подорвем отсюда?

– Легко сказать, – вздохнул Александр. – Камера заперта и опять же охранник.

– Херня. Постучим в дверь, мол, просимся на допрос, а когда зайдет, оглушим и завладеем пистолетом. Подсменный ушел, сам видел, когда вели. На улице мороз под тридцать, все немцы в доме, а перед ним бронетранспортер с работающим мотором, чтобы не застыл. Прыгаем туда, выносим ворота и вперёд. Ну как? – заблестел глазами старший лейтенант.

Когда он всё это внушал, Александр почувствовал знакомый запах табака. Такой курил один из абверовцев.

– А бронетранспортер ты умеешь водить? – Демьянов скосил на соседа глаза.

– Не вопрос, я ж танкист. Был командиром роты.

Пошептались ещё, распределяя роли, а потом приступили к действиям.

Тихо отодрали ножку от стола, Демьянов стал с нею сбоку двери, а танкист, подойдя к проему, загремел в нее кулаком:

– Открывай, начальник!

Вскоре снаружи лязгнул запор, створка распахнулась, и в тот же миг «Гейне» саданул ножкой старлея по затылку.

Тот хрюкнул и с раскинутыми руками опрокинулся на спину.

– Цурюк[49]49
  Цурюк – назад (нем.)


[Закрыть]! – ворвались в камеру два охранника с парабеллумами, взяв Демьянова на мушку.

– Этот большевик хотел организовать побег, – подняв руки, отошел Александр к нарам.

Сунув оружие в кобуры, немцы уцепили беспамятного провокатора подмышки и вытащили наружу.

– Так-то лучше, – пробормотал пленный, усаживаясь на нары.

Еще трое суток его никто не вызывал, и всё это время Александр исправно получал баланду, хлеб и кружку пахнущего соломой чая. В полдень четвертого дня его вновь сопроводили из подвала в особняк к гауптману.

Штумпф, как и в прошлый раз, сидел за столом, перед ним лежала серая папка, на диване покачивал носком сапога лейтенант, стекла расшторенных окон серебрились морозными узорами. Табуретки не было, сесть не предложили, «Гейне» остановился в нескольких метрах от стола.

– У меня для вас две новости, – чуть помолчал Штумпф. – Одна хорошая, вторая плохая. С которой начинать?

– Желательно с хорошей, – пожал Демьянов плечами.

– Большевик, хотевший сбежать, повешен, вы нам здорово помогли.

– А плохая?

– В Москве нет никакой организации «Престол», – открыл гауптман папку, – а лица, на которых вы ссылаетесь, Садовского и его жену не знают.

На самом деле Штумпф лукавил. Внутри имелись полученные из Норвегии и Берлина шифровки, в которых сообщалось, что Кнут Гамсун действительно знаком с русским поэтом Садовским и состоял с ним в длительной переписке, бывший же полковник Улагай[50]50
  Улагай Кучук – белогвардейский офицер, полковник. Впоследствии эмигрант, один из лидеров «Мусульманского комитета по освобождению Северного Кавказа», штандартенфюрер СС и военный преступник.


[Закрыть], ныне штурмбанфюрер СС, близко знает Воскобойникову, характеризует ее как ярую монархистку и весьма решительную даму.

А еще в папке имелась справка, из которой следовало – бывшая фрейлина царского двора оказывала услуги разведке кайзера[51]51
  Кайзер – германский титул монарха.


[Закрыть] вплоть до начала революции в России.

– Что скажете на это? – абверовец закрыл папку и откинулся на спинку кресла.

– Ваши сведения неверны, – глянул исподлобья пленный. – Организация есть, и она готова работать на благо Рейха.

– Факты упрямая вещь, – процедил гауптман. А потом грохнул кулаком по столу и заорал: – Ты агент НКВД, тварь! Сознавайся!

– Мне не в чем.

– Ах вот как! – и рявкнул: – Майер!

Давешний лейтенант поднялся с дивана, упруго прошагал к «Гейне» и сокрушительным ударом отправил его на пол, где стал яростно пинать сапогами:

– Говори, падаль!

Очнулся Александр уже на нарах в камере. Голова гудела, подбитые глаза заплыли, дышалось коротко и с трудом.

– Гады, – шевельнул губами, с трудом повернувшись набок. Кряхтя сполз с нар, жадно попил воды из кружки и снова рухнул на солому.

Утром за пленным пришли два охранника, сдернули с нар, уцепили подмышки и поволокли во двор. Там стояла оттепель, с крыши капало, на дальних березах за оградой каркало воронье.

Держа за локти, Демьянова провели через двор за особняк, где у глухой кирпичной стены стояли еще двое. Босой, в рваной гимнастерке со звездами на рукавах младший политрук и хмурый костистый старик в ватнике. Александра поставили рядом.

Затем со двора проскрипело сапогами отделение солдат во главе с унтер-офицером Кохом, выстроилось напротив.

Унтер отошел чуть в сторону, вынул из кармана бумагу и громко зачитал:

– «По приказу германского командования, враги Рейха – комиссар Френкель, партизан Ежов и шпион Демьянов, подлежат расстрелу!» Заряжай! – свернув, сунул бумагу обратно в карман. В три приема звонко щелкнули затворы.

– Целься!

Карабины вскинулись к плечам.

Политрук упрямо вздернул голову, старик широко перекрестился, Демьянов харкнул в снег.

– Огонь! – резко взмахнул унтер рукой.

Дружно ударил залп, воронье, каркая, унеслось в небо – двое упали, третий остался стоять.

– Неплохо держится, – одобрительно хмыкнул Штумпф Майеру, наблюдая за казнью из окна.

– Все они варвары, – скривил губы лейтенант. – И по мне мертвые лучше, чем живые.

– Не скажите, – отпустил штору гауптман. – Этот нам может пригодиться.

– А я бы всё-таки его расстрелял, – упрямо заявил Майер. В отличие от своего шефа, считавшегося в среде коллег либералом, он был ярый фанатик и нацист, презирающий все славянское.

Между тем отделение, громыхая сапогами, ушло обратно, а унтер, подойдя к Демьянову, приказал:

– Форверст!

Арестант, качнувшись, двинулся вперед, Кох последовал следом. Войдя во двор и оставив позади подвал, поднялись по ступеням на крыльцо, миновали часового, прошли в коридор, а оттуда в кабинет Штумпфа.

Состав был тот же. Теперь гауптман предложил сесть за приставной стол, а когда Демьянов сделал это, по-доброму улыбнулся.

– Вы блестяще прошли проверку, – наклонился вперед, – это делает вам честь.

– И для этого меня нужно было расстреливать? – поднял бровь пленный.

– Естественно.

– Идет война, Демьянов, – процедил с дивана лейтенант. – Приучайтесь быть жестоким.

Затем его препроводили из кабинета в баню, где после помывки выдали белье и форму рядового вермахта, сфотографировали, взяли отпечатки пальцев и оформили подписку о сотрудничестве, присвоив псевдоним «Макс».

А затем впервые за все время прилично накормили.

«Лед тронулся, господа присяжные заседатели», – хлебая горячий суп с мясом, вспомнил разведчик фразу из популярного романа Ильфа и Петрова.

Глава 4
Берлин. Улица Тирпиц-Уфер, 72-76

«Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. (Вариант «Барбаросса»).

Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей.

Задача военно-воздушных сил – высвободить такие силы для поддержки сухопутных войск при проведении восточной кампании, чтобы можно было рассчитывать на быстрое завершение наземных операций и вместе с тем ограничить до минимума разрушения восточных областей Германии вражеской авиацией. Однако эта концентрация усилий ВВС на Востоке должна быть ограничена требованием, чтобы все театры боевых действий и районы размещения нашей военной промышленности были надежно прикрыты от налетов авиации противника и наступательные действия против Англии и особенно против ее морских коммуникаций отнюдь не ослабевали.

Основные усилия военно-морского флота должны также и во время восточной кампании, безусловно, сосредоточиваться против Англии.

Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций.

Приготовления, требующие более продолжительного времени, поскольку они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.05.41 г.

Решающее значение должно принадлежать тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны».

(Из плана «Барбаросса»[52]52
  План «Барбаросса» – план нападения Германии на СССР, основанный на принципе молниеносной войны, блицкрига.


[Закрыть])

Над столицей Рейха занимался хмурый рассвет. По гранитной набережной канала Ландвер походным шагом следовала рота солдат, у эстакады[53]53
  Эстакада – протяжённое инженерное сооружение, состоящее из ряда однотипных опор и пролётов.


[Закрыть] пожилая немка продавала с тележки горячие сосиски. На другой стороне канала, за металлической кованой оградой, в окружении старых каштанов возвышалось безликое, в четыре этажа здание из бетона и стекла, там располагалась штаб-квартира Абвера.

Для более глубокого уяснения темы, читателя следует познакомить с этой организацией.

Созданная в 1919 году на правах отдела военного министерства Германии, организация официально значилась как контрразведывательный орган рейхсвера[54]54
  Рейхсвер – вооружённые силы Германии в период с 1919 года по 1935 год, ограниченные по составу и численности условиями Версальского мирного договора.


[Закрыть]. В действительности же с момента возникновения Абвер вел активную разведывательную работу против Советского Союза, Франции, Англии, Польши, Чехословакии и других стран.

Разведработа проводилась через Абверштелле (звенья Абвера) при штабах приграничных военных округов в городах Кенигсберг, Бреславль, Познань, Штеттин, Мюнхен, Штутгарт и ряде других, а также официальные германские дипломатические представительства и торговые фирмы за границей. Звенья внутренних военных округов проводили только контрразведывательную работу.

Перед нападением на СССР в Абвере создали специальный орган, именующийся штаб «Валли», основная деятельность которого заключалась в организации разведывательной, диверсионной и контрразведывательной деятельности на территории Советского Союза.

Структура штаба включала в себя отделы «Валли-1», осуществлявший общее руководство военной и экономической разведкой на Восточном фронте; «Валли-2», ведавший абверкомандами и абвергруппами, проводившими диверсионную и террористическую деятельность в частях и тылах Красной Армии; а также «Валли-3», курирующий все низовые контрразведывательные подразделения. В их задачу входили борьба с советской разведкой, партизанским движением и подпольем на оккупированной территории, а также в прифронтовых районах.

При необходимости органу придавалась специальная авиаэскадрилья для переброски агентуры в советский тыл.

В это утро, в главном кабинете штаб-квартиры на втором этаже находились два человека. Один, с породистым лицом, в чине адмирала, сидел в кресле с высокой спинкой за большим полированным столом под портретом генерала Франко[55]55
  Франко – испанский военный и государственный деятель, каудильо Испании в 1939–1975 годах. Генералиссимус.


[Закрыть], а второй – полковник в форме вермахта[56]56
  Вермахт – вооружённые силы фашистской Германии в 1935–1945 годах.


[Закрыть], расположился за приставным, на котором лежала папка.

На первом следует остановиться отдельно. Звали его Фридрих Вильгельм Канарис, по должности он являлся шефом Абвера, имевшим у фюрера прозвище «хитрый лис».

Успешно закончив морской кадетский корпус и зная три языка, юный лейтенант принял участие в Первой мировой войне, начав ее корабельным офицером и проявив недюжинные способности к тайной войне, что было замечено командованием. В результате побывал с разведкомандировками в Южной Америке и США, а затем Португалии с Испанией, наладив сотрудничество с фашистскими режимами Салазара и Франко. Кроме того направлялся с особой миссией в Японию, где организовал для Германии строительство подводных лодок.

Осенью 31-го, получив звание капитана цурзее[57]57
  Капитан цурзее – офицерское звание в немецких кригсмарине, соответствующее капитану 1 ранга.


[Закрыть], командовал линкором «Шлезиен», став затем комендантом крепости Свинемюнде, а спустя еще четыре года вступил в должность начальника Абвера, ознаменовав ее блестяще проведенной операцией по оккупации Норвегии.

Именовалась операция «Везерюбунг-Норд» и заключалась в высадке морского десанта в бухте Нарвика с потоплением норвежских кораблей береговой охраны, захвате порта и понуждении гарнизона путем переговоров к сдаче.

А еще со времен нахождения в английском плену адмирал сотрудничал с английской разведкой МИ-6, являясь ее ценным информатором. В отличие от ближайшего окружения Гитлера, ярым нацистом не являлся, выступал против бесчеловечного обращения с военнопленными и тайно переправлял из Германии в США подлежавших уничтожению евреев.

Сидевший перед ним полковник был начальником отдела «Валли-1» по фамилии Баун, явившийся для очередного доклада.

– Я весь внимание, Людвиг, приступайте, – положил на стол локти в золотых шевронах адмирал.

– Слушаюсь, экселенц, – кивнул тот безукоризненным пробором на голове и открыл папку. – Итак, начиная с осени 41-го, моим отделом по согласованию с вами проведены следующие мероприятия: созданы региональные отделения и филиалы Абвера на оккупированных территориях в Литве, Латвии, Эстонии и Белоруссии; в Афганистане разведгруппа обер-лейтенанта Витцеля готовится к заброске в пограничный район на юге СССР, а девятая рота батальона «Бранденбург-800» десантирована на парашютах в районе Истринского водохранилища, осуществляющего водоснабжение Москвы для минирования и взрыва плотины. Помимо этого, – перевернул машинописный лист, – в лесном лагере Раваниеми завершена подготовка пятнадцатой роты «Бранденбурга» для организации диверсий на железной дороге Мурманск – Ленинград в целях исключение снабжения боеприпасами и продовольствием блокадного Ленинграда.

– Недурно, Людвиг, весьма недурно, – достал Канарис из коробки на столе бразильскую сигару, отрезал щипчиками кончик и щелкнул зажигалкой. – А что по оперативному составу? – Окутался клубами дыма.

– Численность каждого спецподразделения фронтовой разведки на Восточном фронте доведена до пятидесяти пяти – шестидесяти человек.

– Угу, – затянулся сигарой шеф Абвера, а затем, встав, неспешно прошел к висевшей сбоку на стене оперативной карте. Несколько минут молчал, всматриваясь, потом обернулся.

– Что скажете о контрнаступлении русских под Москвой?

– Это их последняя попытка, а скорее, агония, – пожал Баун витыми погонами на плечах. – Поражение России неизбежно.

– Тем не менее блицкриг[58]58
  Блицкриг – (молниеносная война) метод ведения скоротечной войны, согласно которой победа достигается в короткие сроки, исчисляемые днями, неделями или месяцами, до того, как противник сумеет мобилизовать и развернуть свои основные военные силы.


[Закрыть] не удался, – вернулся адмирал за стол, опустился в кресло. – А поэтому нам следует несколько изменить стратегию.

– Секунду, экселенц, – извлек полковник из папки блокнот с авторучкой.

– До сегодняшнего дня мы забрасывали за линию фронта массу агентов из числа советских военнопленных, ставя перед ними задачи по сбору военной информации, вредительству, проведению диверсийи терактов. Как правило, они были недолговременными и с расчетом на быстрый эффект.

– Позволю заметить, в большинстве случаев мы его достигали, – вкрадчиво сказал Баун.

– Безусловно. Но теперь следует акцентировать внимание на внедрении наших людей в органы военного управления Красной Армии. Причем на долговременной основе.

– Вы полагаете, война затянется?

– Я этого не говорил, – смял в пепельнице окурок адмирал. – Но нам следует лучше знать их планы.

– Вас понял, – сделал запись в блокнот начальник.

Потом определил всё в папку и, щелкнув кнопками, встал.

– Разрешите идти?

– Идите. О проделанной работе доложите через две недели.

Когда Баун покинул кабинет, адмирал снова встал и подошел к одному из окон. Набережная была пуста, по свинцовой глади канала буксир тащил вереницу груженых барж, на последней трепетал флажок со свастикой.

«В унисон», – подумал Канарис.

Из своих резидентур в США, а потом Великобритании он получил шифровки, что Сталин активно ведет переговоры с Черчиллем и Рузвельтом об открытии Второго фронта, и те начали военные поставки в СССР Северным морским путем и по суше – через Иран. Более того, союзная Япония в войну с Россией не вступала. Всё это настораживало.

Размышления шефа Абвера прервал звонок внутреннего телефона, адъютант из приемной бодро доложил:

– К вам на прием майор Зелигер.

– Просите, – опустил трубку адмирал и снова присел за стол. Зелигер курировал работу диверсантов в Абвере и немало поднаторел в столь важном деле.

Через минуту дверь открылась, на пороге возник осанистый майор.

– Хайль Гитлер!

– Хайль, – приподнял Канарис руку и указал на стул, – с чем пожаловали, Отто?

– Получить разрешение на проведение операции по нашей линии на Кавказе, – майор присел сбоку, положив перед собой папку.

– Излагайте.

– Мои аналитики обобщили всю информацию, поступающую из резидентур в этом регионе и агентов-фланеров[59]59
  Агент-фланер – секретный сотрудник, используемый для слежки и наблюдения за объектами.


[Закрыть], из которой вырисовывается интересная картина. Там есть весьма свободолюбивая республика мусульман, именуемая Чечня. В свое время она была насильственно присоединена к России, но до настоящего времени тяготеет к независимости, регулярно поднимая против метрополии восстания. Последнее, подавленное НКВД, было в январе прошлого года.

– Это любопытно, продолжайте, – тут же заинтересовался Канарис.

– С началом войны большевики объявили в Чечне мобилизацию, но она сорвалась. Осенью объявили повторный призыв, результат оказался тот же. В настоящее время в горах скрываются более тринадцати тысяч человек, находящихся на нелегальном положении. Более того, из 114-й национальной дивизии, сформированной большевиками из чеченцев, дезертировал с оружием целый полк и тоже ушел в горы. В настоящее время нами завербованы два лидера этой вольницы, некие Хасан Исраилов и Майрабек Шерипов, готовые поднять очередное восстание при условии оказания им германской помощи.

– Ваше решение? – прищурился адмирал. Сообщение было весьма важным, поскольку немецкие войска рвались к нефтеносным районам Кавказа, захват которых лишал Россию стратегического сырья и обеспечивал им Германию.

– Помощь немедленно оказать, – выпятил подбородок Зелигер, – имею конкретные предложения.

– Излагайте.

– Для начала забросить в горы нашего эмиссара вместе с радистом, поручив установить связь с коллаборационистами[60]60
  Коллаборационисты – лица осознанно, добровольно и умышленно сотрудничающие с врагом в его интересах и в ущерб своему государству.


[Закрыть] и пообещать всё, что требуют. Ну а в случае достижения договоренности, в чём уверен, десантировать к ним зондеркоманду оберлейтенанта Ланге с грузом оружия и боеприпасов. Она имеет опыт диверсий в подобной местности, укомплектована выходцами с Кавказа и послужит катализатором для последующего восстания.

– Отличная мысль, – чуть подумав, произнес шеф Абвера. – Сколько вам нужно времени на подготовку?

– Три месяца, экселенц. Как только в горах сойдет снег, можно начинать операцию. Кодовое название предлагаю «Шамиль».

– Это еще кто такой? – вскинул бровь Канарис.

– Историческая личность на Кавказе. Духовный наставник мусульман, фанатик и организатор войны против русских.

– Документы на проведение операции?

– Готовы, – достал Вернер из папки сброшюрованные листы и передал собеседнику.

На титульном, с оттиском «совершенно секретно» в правом верхнем углу листе уже значилось название операции.

– Похвальная оперативность, – адмирал вынул из кармана кителя золотой «паркер»[61]61
  Паркер – расхожее название авторучки одноименной марки.


[Закрыть], размашисто написал «Утверждаю» и учинил начальственную подпись.