Текст книги "Ван дер Беллен. История семьи"

Глава 2
Александр Ван дер Беллен (1802–1877)

§ 2.1. Подтверждение дворянства

Александр Фон-дер-Беллен [4] родился 18 апреля 1802 г. и был, вероятно, единственным ребенком в семье Абрама. 1 февраля 1819 г. Александр поступил на военную службу в артиллерийскую гвардейскую бригаду. В 1820 г. при расформировании гвардейских учебных рот поступил в Артиллерийское училище прапорщиком в роту конной артиллерии.

В 1822 г. Александр получил чин подпоручика. Уволен со службы 19 марта 1822 г. В 1831 г. был избран судьей в псковский уездный суд. Затем он трудился в Псковской уголовной палате. В 1839 г. Александра Фон-дер-Беллена утвердили псковским уездным предводителем дворянства, а 19 декабря 1843 г. он уволился с должности по собственному желанию[78]78
  ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 63–66.


[Закрыть]. В 1843 г. Александр Беллен был награжден знаком отличия за 15 лет беспорочной службы[79]79
  О награждении, произведении, определении и утверждении // Псковские губернские ведомости. 1843. 24 ноября. № 47. С. 342.


[Закрыть]. Кроме того, он занимался общественной работой, в частности, состоял членом Псковского попечительного комитета о тюрьмах[80]80
  Извлечение из отчета за 1840 год // Прибавление к Псковским губернским ведомостям. 1841. № 18. 30 апреля. С. 103.


[Закрыть].

Именно на долю Александра выпало решение нелегкой бюрократической задачи, связанной с подтверждением законности получения дворянства. Согласно действующим на то время правилам, для получения дворянских привилегий семье Беллен, как и многим другим семьям, претендующим на получение дворянства, необходимо было доказать обоснованность отнесения к какой-либо из частей дворянской родословной книги.

В 1839 г., когда Александр Абрамович занялся внесением своих детей в родословную книгу, то выяснилось, что нидерландский подданный Абрам Фон-дер-Беллен юридически российским подданным не стал.

В ноябре 1839 г. Александр Фон-дер-Беллен обратился к императору с просьбой внести своих четверых детей в дворянскую родословную книгу. Временное присутствие герольдии, центральный орган в стране, который рассматривал подобные вопросы, после изучения представленных документов определило, что не хватает двух основополагающих бумаг: первой – свидетельства о законном рождении Александра, и второй – свидетельства о принесении присяги на верность России его отцом Абрамом Фон-дер-Белленом[81]81
  ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 28, 35.


[Закрыть].

На местном уровне их дворянство никто не оспаривал: еще в 1819 г. Абрам Беллен был внесен в третью часть родословной книги Псковской губернии. При этом в официальных документах от марта 1820 г. и Абрам, и его сын Александр относились к дворянам[82]82
  Там же. Л. 58; Ф. 20. Оп. 1. Д. 605. Л. 99.


[Закрыть].

Александр начал долгую переписку с Дворянским депутатским собранием, в которой указал на то, что после смерти отца в мае 1837 г. не представляется возможным определить, где может быть такая бумага о произнесенной присяге. «Покойный родитель мой не только присягал на верность службы четырем монархам, но и при восшествии на престол трех императоров надлежащая присяга им учинена», – писал Александр Фон-дер-Беллен. И если собрание сочтет нужным иметь такую присягу от Александра, то он готов ее произнести[83]83
  ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 38–38 об.


[Закрыть] (ил. 14).

Ил. 14. Фрагмент письма Александра Фон-дер-Беллена [4] в Дворянское депутатское собрание о готовности принести клятву на подданство России.

ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 38 об.

По закону каждому приезжему или прибывающему в Россию иностранцу, кроме евреев, позволялось просить местные власти о принятии его в подданство России. Вступление совершалось через присягу в губернских правлениях. К присяге иностранца должен приводить служитель его вероисповедания, в процессе подписывалось два экземпляра присяжного листа с приложением печати. Один из экземпляров хранился в губернском правлении, а другой отправляли в Сенат. В итоге было решено, что клятву на верность России у Беллена все-таки необходимо истребовать. О том, что для Пскова это было не частое событие, свидетельствует тот факт, что на присяге присутствовали (и заверяли документ своими подписями) высшие чиновники губернии: губернатор Федор Бартоломей, вице-губернатор Ипполит Потулов, губернский прокурор и другие лица высокого звания. В присутствии евангелическо-лютеранского пастора Карла Розенталя 9 декабря 1843 г. Александр Фон-дер-Беллен был приведен к присяге[84]84
  Там же. Л. 48–49.


[Закрыть] (ил. 15).

Клятвенное обещание Псковского уездного предводителя дворянства А. А. Фон-дер-Беллена на российское подданство[85]85
  Там же. Л. 50–50 об.


[Закрыть]

9 декабря 1843 г.

Я, Александр Фон-дер-Беллен, бывший нидерландский подданный обещаюсь и клянусь Всемогущему Богу, что я Всепресветлейшему Державнейшему Великому Государю Императору Николаю Павловичу, Самодержцу Всероссийскому и проч[ая], и проч[ая], и проч[ая] и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику Его Императорскому Высочеству Государю Цесаревичу и Великому Князю Александру Николаевичу хочу верным, добрым, послушным и вечно подданным с моей фамилией быть и никуда без Высочайшего Его Императорского Величества соизволения и указа за границу не отъезжать и в чужестранную службу не вступать, также с неприятелями Его Императорского Величества вредительной откровенности не иметь, ниже какую заповедную корреспонденцию внутрь и вне Российского государства содержать и никаким образом против должности верного подданного Его Императорского Величества не поступать и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силы и власти, принадлежащие права и преимущества узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разрешению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том во всем живота своего в потребном случае не щадить, и притом по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. О ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися буду; когда же к службе и пользе Его Величества какое тайное дело, или какое оно ни было, которое приказано мне будет тайно содержать и то содержать в совершенной тайне и никому не объявлять, кому о том ведать не надлежит и не будет повелено объявлять. Сие должен и хочу я верно содержать, елико мне Всемогущий Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключении же сей моей клятвы, целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

К сему клятвенному обещанию руку приложил и оному присягал Псковский уездный предводитель дворянства артиллерии поручик Александр Абрамов Фон-дер-Беллен.

Приводил оного к присяге Евангелическо-лютеранский дивиз[ионный] проповедник пастор К. Ф. Розенталь.

При совершении присяги 9 декабря 1843 года присутствовали:

гражданский губернатор Бартоломей

вице-губернатор Потулов

губернский прокурор*

советник**

советник Михаил***

Советник Василий Поляков

Секретарь****

ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 50–50 об. Подлинник. Рукопись.

* Подпись неразборчива.

** Подпись неразборчива.

*** Фамилия неразборчива.

**** Подпись неразборчива.

Ил. 15. Клятвенное обещание Александра Фон-дер-Беллена [4] на российское подданство ГАПО. Ф. 110. Оп. 1.Д. 51. Л. 50–50 об.

В декабре 1844 г. Временное присутствие герольдии своим указом разрешило Псковскому дворянскому депутатскому собранию внести детей Беллена в дворянскую родословную книгу, и в январе 1845 г. это внесение состоялось. Таким образом, по прошествии более чем пятилетней переписки и представления доказательств Александру Фон-дер-Беллену удалось отстоять права на дворянские привилегии для себя и своих потомков[86]86
  Там же. Л. 59.


[Закрыть].

§ 2.2. Работа, семья, друзья

После смерти Абрама Яковлевича [2] дело по содержанию почтовых станций перешло Александру Фон-дер-Беллену [4]. Он очень ответственно подошел к работе. Активно использовал бюрократические и административные рычаги и завалил почтовое управление и канцелярию губернатора всевозможными обращениями и жалобами. Поводов для этого у Александра Абрамовича было немало: в семейном деле начались проблемы. С одной стороны, это было связано со сменой в середине 30-х гг. руководства почтовой конторы Псковской губернии, с другой – с несговорчивостью самого Александра Абрамовича.

Александр Беллен содержал лошадей в 1836–1838 гг. на Орловской станции недалеко от своего имения Александровское. Он обратился к губернатору с жалобой на почтовое начальство. Не соглашаясь с позицией почтового ведомства, он указывал, что лошади, упряжь и иное оборудование содержались в примерном порядке и исправности. Причем об этом у него имелись документы от уездного предводителя дворянства и руководителя губернской почтовой конторы. Беллен уточнял, что, когда в августе 1837 г. в Псковской губернии ожидали приезда императора Николая I, прошла проверка всех станций. По результатам обследования Орловской почтовой станции она была признана исправной. «И благополучный проезд императора тому подтверждение», – указывал Беллен[87]87
  ГАПО. Ф. 366. Оп. 1. Д. 531. Л. 3.


[Закрыть].

Одна из главных претензий почтовых властей состояла в нарушении сроков доставки писем и прочих задержках. По мнению Беллена, причиной невыполнения обязательств были объективные обстоятельства. Он указывал на проблему с почтовым шоссе, особенно в весенний и осенний периоды, когда при всей исправности оборудования и подготовленности ямщиков нет возможности ехать установленное время. Он утверждал, что очень часто экипажи застревают в грязи и постоянно требуется помощь посторонних людей. Так, весной 1837 г. при проезде княжеской особы по дороге от Острова до Пскова было выставлено несколько сотен человек, которые вручную переправляли экипажи на проблемных участках дорожного полотна[88]88
  Там же. Л. 3–5.


[Закрыть].

Не найдя поддержки у губернских властей, Беллен обратился к губернскому предводителю дворянства Николаю Крекшину. Тот, в свою очередь, в октябре 1839 г. доложил губернатору результаты своего выезда на Орловскую станцию. Предводитель указывал, что количество лошадей, а также условия их содержания, наличие оборудования – все соответствовало установленным нормам[89]89
  ГАПО. Ф. 366. Оп. 1. Д. 659. Л. 2.


[Закрыть]. Подобные проверки проходили с определенной периодичностью. Вот, например, описание станции Орлы от 28 февраля 1841 г., составленное по заданию губернатора. Ответственный за ревизию чиновник докладывал, что из осмотренных им 30 лошадей все рослые, сложения все выше среднего, держались отлично. Сбруя была вся новая и в полном порядке. Зимние повозки отличные и все единообразно окованные. Одежда ямщиков была чистая, форменная и довольно хорошая. Сам дом почтовой станции также признавался удовлетворительным[90]90
  ГАПО. Ф. 58. Оп. 1. Д. 2066. Л. 204.


[Закрыть].

Нам не удалось проследить время, до которого семья продолжала заниматься содержанием станций, но известно, что в 1838–1841 гг. за Белленами значилось 20 лошадей по 350 руб. за единицу в год, а в период с 1841 по 1844 г. – 33 лошади по 425 руб. в год[91]91
  ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1300. Л. 30–31; От военного губернатора… // Псковские губернские ведомости. 1840. 5 июня. № 23. С. 177.


[Закрыть].

Несовершенство механизмов контроля и учета со стороны государства привело к росту злоупотреблений и спекуляций в почтовой сфере, и эта система была отменена в 1847 г.[92]92
  Шмидт К. Почтовая гоньба в России // Советский коллекционер. 1932. № 2. С. 46.


[Закрыть]

Есть данные, которые позволяют выделить некоторые черты характера Александра Абрамовича Фон-дер-Беллена. Судя по всему, он был человеком достаточно жестким. Впрочем, ни по одной жалобе, поступившей на Беллена в различные инстанции, не было найдено доказательств вины или нарушения закона.

В 1847 г. островский земский исправник направил губернатору Александру Черкасову письмо островского помещика Петра Разиниуса. Помещик в письме указывал: «Проживая здесь 36 лет, вы не найдете ни в каком суде ни на меня, ни от меня никаких просьб, а еще меньше доносов. Я всем доволен. Но предупреждать и советами останавливать всякое зло я как старец 74-х лет, считаю за долг»[93]93
  ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1593. Л. 1–2.


[Закрыть]. Он призывал исправника или иного служителя правопорядка выехать к нему, чтобы на местности выяснить все обстоятельства, происходящие в поместье Беллена.

16 апреля губернатор просил уездного предводителя дворянства прояснить ситуацию, а исправнику написал, что он не находит препятствий, чтобы исправник лично увиделся с Разиниусом, «чтобы узнать от него обстоятельства, могущие принести пользу или отвратить вред, так как полиция должна все знать и действовать осмотрительно и не давать повода усиливаться злоречию или неверным слухам»[94]94
  Там же. Л. 3.


[Закрыть].

При общении с полицией Разиниус пояснил, что Александр Фон-дер-Беллен очень жестоко обращается со своими крестьянами, и доказательством этому служит то, что недавно один крестьянин, неизвестный ему по имени, хотел покончить жизнь самоубийством, чтобы избежать наказания старосты. По одним из свидетельских показаний, Беллен жестоко обращался с работниками в имении. Однако по другим сведениям эти факты не подтверждались. Так, по рапорту уездного предводителя дворянства Беклешова, который посещал имение Беллена, предводитель обошел несколько дворов и получил ответы на свои вопросы. Никто не пожаловался на жестокое обращение или изнурительные работы. Более того, они осуждали поступок крестьянина, из-за которого поднялся весь этот шум[95]95
  Там же. Л. 5–8.


[Закрыть].

Кроме того, за полтора года до данного обращения Разиниус уже писал аналогичную жалобу на своего соседа. Закончилось тогда это тем, что Разиниус добровольно сам отозвал свои показания [96]96
  Там же. Л. 1.


[Закрыть].

На основании этого губернатор рекомендовал исправнику никакого расследования не проводить, поскольку доказательств Разиниус не представил[97]97
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

Еще один случай произошел в конце 1848 – начале 1849 г. Псковский губернский предводитель дворянства получил жалобу от жителя Ревеля Генриха Траубенберга. По сведениям жалобщика, он поступил на работу в имение Фон-дер-Беллена на должность управляющего (до этого у него за плечами был 20-летний опыт управления имениями). «В гордости своей, что получил от покойника лекаря-отца своего имение, состояние и дворянство, полагает, что он имеет право обижать, и будто люди, которые у него, его арестанты», – указывал Траубенберг в своей жалобе. Из жалобы следовало, что вскоре после начала работы на Беллена он, не соглашаясь с методами управления хозяина имения, отказался следовать его приказаниям. Вследствие этого Беллен заточил его под караул, а после отпустил в Псков, не выплатив положенного вознаграждения за работу[98]98
  ГАПО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 1669. Л. 2.


[Закрыть].

В своем сопроводительном письме предводитель дворянства Николай Беклешов указывал, что жалоба «заключает в себе всевозможную ложь и клевету в самых дерзких выражениях, которые по строгому его изысканию не имеют и тени справедливости о неуплате за управление имением денег». Более того, Беклешов свидетельствовал, что Траубенберг удовлетворен сполна, а потому, препровождая просьбу Траубенберга «как ябедническую и для чести г. Фон-дер-Беллена оскорбительную», просил не рассматривать жалобу по существу[99]99
  Там же. Л. 1.


[Закрыть].

Еще одна жалоба в 1857 г. на Фон-дер-Беллена поступила в высший орган политической полиции России – в Третье отделение Императорской канцелярии. Из жалобы следовало, что Беллен непосильно нагружал работой крестьян своего имения Бутырки в Псковском уезде[100]100
  ГАРФ. Ф. 109. Оп. 197. 4-я экспедиция. 1857 г. Д. 164. Л. 1.


[Закрыть].

Следствием руководил псковский жандармский штаб-офицер майор Дмитрий Ходкевич. Летом 1857 г. он рапортовал шефу жандармов князю В. А. Долгорукому об окончании работы. По итогам он сообщил обстоятельства дела. Из-за несогласия с решениями Фон-дер-Беллена часть крестьян заявила, что перейдет в другое имение, за что зачинщиков, по распоряжению помещика, поместили в Псковский тюремный замок. Беллену было выписано предупреждение не чинить самоуправство, а обращаться в полицию в случае возникновения конфликтных ситуаций[101]101
  Там же. Л. 3–7, 12.


[Закрыть].

Александр Фон-дер-Беллен [4] дважды состоял в браке. После женитьбы на Наталье Васильевне [5] 3 декабря 1829 г. родился первенец Владимир [6] (ил. 16). При крещении восприемниками стали дедушка Абрам Яковлевич Фон-дер-Беллен [2], бабушка по мужской линии Елизавета Фон-дер-Беллен [3], Марья фон Ремер, а также давний друг семьи Петр Пальчиков[102]102
  ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 29–30.


[Закрыть].

14 марта 1831 г. родилась Елизавета [7] (ил. 17), восприемниками были дедушка Абрам Яковлевич и Елизавета Игнатьева[103]103
  Там же. Л. 30 об.


[Закрыть].

Еще через год, 5 апреля 1832 г., родилась Надежда [10] (ил. 18), восприемниками которой стали вновь Абрам Фон-дер-Беллен и Мария фон Ремер[104]104
  Там же. Л. 31.


[Закрыть].

25 декабря 1838 г. родился Константин [8], а 13 мая 1840 г. на свет появился Леонид [9][105]105
  Там же. Л. 31 об., 83.


[Закрыть].

Браки и дети Александра Абрамовича Фон-дер-Беллена [4]

Ил. 16. Запись о рождении в 1829 г. Владимира Фон-дер-Беллена [6]. ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 4709

Ил. 17. Запись о рождении в 1831 г. Елизаветы Фон-дер-Беллен [7]. ГАПО. Ф. 39. Оп. 1.Д. 4710

Ил. 18. Запись о рождении в 1832 г. Надежды Фон-дер-Беллен [10]. ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 4711

Из вышеперечисленных потомков Александра Беллена [4] от первого брака ничего неизвестно только о Константине [8], который не упоминается в более поздних сведениях о семье Беллен.

Весной 1841 г. псковский уездный предводитель дворянства Александр Абрамович Фон-дер-Беллен [4] с супругой Натальей Васильевной [5] и малолетней дочерью Надеждой [10], а также со своей матерью вдовой Елизаветой Ивановной Фон-дер-Беллен [3] выехал за границу[106]106
  Об отъезжающих за границу ⁄⁄ Прибавление к Псковским губернским ведомостям. 1841. № 14–15. 9 апреля. С. 81.


[Закрыть]. Необходимость выезда была обусловлена болезнью супруги Александра Абрамовича. Предполагалось, что пребывание на лечебных курортах немецких земель будет способствовать выздоровлению Натальи Фон-дер-Беллен. Чуть позже, зимой, с позволения императора Беллен получил разрешение на еще полгода пребывания за границей[107]107
  Об определении, увольнении и наградах ⁄⁄ Псковские губернские ведомости. 1841. 10 декабря. № 50. С. 435.


[Закрыть].

Пребывая за границей, он поддерживал связь со своими друзьями (ил. 19).

В их числе был князь Николай Шаховской, в прошлом офицер конной артиллерии, с которым Беллен был знаком по военной службе. Николай Михайлович взял на себя опеку над сыном Беллена – Владимиром, который обучался в Санкт-Петербурге. В письме Беллен сообщал о своей поездке по немецким землям. Так, в частности, они путешествовали из Эмса в Висбаден. Зимой время проводили достаточно однообразно: супруге Беллена нездоровилось, и они фактически не выходили в свет. Однако с приходом весны состояние ее здоровья немного улучшилось[108]108
  ОР РГБ. Ф. 455. Оп. 2. Ед. хр. 104. Л. 1–2.


[Закрыть].

Позднее Беллен связывался с Шаховским, чтобы рассказать о том, что неожиданно ему стало известно о наследстве, которое может ему достаться в немецких землях (ил. 20). Речь шла о наследстве некоего фон Неслера. «Майор Иоанн Христиан фон Неслер, или просто Неслер, был женат на моей родной тетке», – отмечал в своем письме Александр Фон-дер-Беллен[109]109
  Там же. Л. 3 об.


[Закрыть]. Переписка носила характер консультации. Беллен уточнял у друга, имел ли он право на такое наследство и какие подтверждающие документы ему были необходимы.

Ил. 19. Письмо Александра Фон-дер-Беллена [4] князю Н. М. Шаховскому о жизни в Висбадене. 1842 г. ОРРГБ. Ф. 455. Оп. 2. Ед. хр. 104. Л. 1–2

Обстоятельства этого дела мною не были до конца изучены. Поэтому данная история заслуживает особого внимания и отдельного изучения в будущем.

Письмо Александра Фон дер Беллена князю Н. М. Шаховскому о жизни в Висбадене и о письмах, написанных ранее

11/23 апреля 1842 г.

г. Висбаден

Его сиятельству Николаю Михайловичу князю Шаховскому в С[анкт]-Петербург

Я к тебе еще в августе из Эмса написал предлинное послание, любезный друг Николай Михайлович, мечтая о прелестях местоположений величественного Рейна и о наслаждениях, которые доставило бы путешествие по этим прекрасным местам лет 15 ранее с умным приятным товарищем, каков, например, ты, мой любезный князь. Потом я в прежнем письме извинялся перед милой княгиней, бывшей посредницей нашей в недоразумении с господином] Якобсоном, которое теперь уже кончено. Поручал Вам нашего Володю и наконец, описав кругом четыре страницы и проведя, таким образом, в беседе с тобой часа полтора самым приятным образом, я завернул листок, сделал надпись и положил в куверт, адресованный почтенному нашему другу Ник[олаю] Егоровичу] Дирину, а Володе приказал передать тебе мое письмо. Прошел месяц, другой, наконец, не получал и в третий от тебя ответа, я призадумался и признаюсь, хотя конечно не весьма основательно, мне пришло на ум, что Вы на меня в неудовольствии. Писал я к Николай Егоровичу и Петру Федоровичу, желая знать тому причину, также спрашивал Володю, отдал ли он тебе письмо мое, но мы долго не могли вразумить друг друга. Наконец объяснилось теперь только, что мое письмо пропало. Надо думать, что куверт, в котором было вложено, дорогой распечатался, и оно, лежав отдельно, выскользнуло и было забыто где-либо при вторичном запечатании пакета на имя Николай Егоровича, который исправно получил его, что самое и увеличивало мое недоумение. Но что с этим будем делать, повторять то, что было написано в том письме, я не стану, а скажу несколько слов о нашем житье с тех пор, как я расстался с тобой: были мы сначала в Мариенба-де, потом чрез Баварию, частию* на волах (не подумай, что я этим хочу выразить фигурально медленную езду на почтовых в Баварии, нет, просто на 4-х волах вместо лошадей), мы переехали в Эмс, оттуда в Висбаден, где живем потихоньку с начала октября месяца. Знакомы только с нашими русскими, князь Н. Урусов, Гагарин и Храповицкой. Время проводим очень скучно, хоть здесь театр, часто бывали концерты, балы и т. п., но жена моя всю зиму не выходила из комнаты, а часто даже не вставала с постели. Теперь ей получше, мы пользуемся прекрасной погодой и по два раза в день прогуливаемся в экипаже или пешком, воздух ее, видимо, подкрепляет. (Еще не знаю, где мы проведем [время].)

Еще не знаю, куда прикажут нам ехать, надеюсь, однако, во всяком случае, к августу месяцу возвратиться в Россию и потом, разумеется, весьма скоро иметь удовольствие в Петербурге обнять тебя, любезный друг. А между тем, пожелав тебе доброго здоровья, прошу поцеловать ручки милой прекрасной княгине, засвидетельствовать мое почтение матушке и принять искреннее уверение, что я всегда душевно преданный тебе Александр Фон дер Беллен.

Благодарю тебя и любезное твое семейство за участие к моему Володе. Сделай дружбу, не оставляй его и впредь своим расположением.

Письмо я и этот раз не могу послать под твоим адресом, потому что забыл название дома, на уме вертится Савина, Савельева, Сальникова и Свечникова, но которое из этих прилагательных принадлежит к занимаемому тобой дому, не могу вспомнить.

ОР РГБ. Ф. 455. Оп. 2. Д. 104. Л. 1–2 об. Подлинник. Рукопись.

* Далее слово неразборчиво.

Александру Фон-дер-Беллену [4] довелось познакомиться с великой княгиней Еленой Павловной (1806–1873). Супруга великого князя Михаила Павловича Романова – Фредерика Шарлотта Мария Вюртембергская (нем. Friederike Charlotte Marie Prinzessin von Wiirttemberg) – после переезда в Российскую империю выступала как благотворитель и общественный деятель. В ее ведении находился женский Санкт-Петербургский Мариинский институт.

Ил. 20. Письмо Александра Фон дер Беллена [4] князю Н.М. Шаховскому о состоянии дел в поместье и о возможном наследстве семьи фон Неслер.

ОРРГБ. Ф. 455. Оп. 2. Ед. хр. 104. Л.З-4 об.

Весной 1843 г. княгиня была проездом в Псковской губернии, где 30 апреля в городе Острове устроила прием для местного дворянства. На встрече Александр Беллен [4] подал ей прошение об определении двух его дочерей – Елизаветы [7] и Надежды [10] в Мариинский институт. Позже он вспоминал, что не осмелился бы утруждать ее своими просьбами, если бы не продолжительный недуг жены, поскольку болезнь «препятствовала ей вовсе заниматься воспитанием детей, которые поэтому остаются почти сиротами»[110]110
  ЦГИА. Ф. 414. Оп. 1. Д. 178. Л. 1.


[Закрыть].

Великая княгиня на прошении поставила свою резолюцию и велела отправить его руководителю Мариинского института Петру Татаринову. После этого и Елизавета, и Надежда поступили в учебное заведение в Санкт-Петербурге[111]111
  Там же. Л. 10.


[Закрыть].

В 40-х гг. XIX в. семью Беллен преследовали утраты. Супруга Александра Фон-дер-Беллена Наталья Васильевна [5] скончалась в 1843 г. В газете «Псковские губернские ведомости» был размещен некролог следующего содержания:

«13 ноября к величайшей горечи семейства и общему сожалению всех, кто только знал ее, скончалась в селе своем Александровском, супруга Псковского уездного предводителя дворянства Наталья Васильевна Фон-дер-Беллен. Многолетняя и изнурительная чахотка медленно приближала ее к роковому часу. День ото дня силы ее слабели, день ото дня росли страдания.

Кто знал, кто видел покойную в ее страданиях, сознается, что надо иметь выше-человеческое терпение, выше-человеческую любовь, чтоб так мучиться и таким образом выносить эти мучения! 18 числа в час по полудни супруг, дети и родные покойной расстались с драгоценным для них прахом.

Мы грустим и об нашей потере – в покойнице мы лишились лучшего, благотворнейшего цветка, который красовался в флоре Псковского общества»[112]112
  Некролог // Прибавление к Псковским губернским ведомостям. 1843. № 47. 24 ноября. С. 226–227.


[Закрыть].

Незадолго до этого прискорбного события не стало и матери Александра – Елизаветы Ивановны [3]. Это произошло в Дерпте после продолжительной болезни и мучительной операции[113]113
  ЦГИА. Ф. 414. Оп. 1. Д. 178. Л. 10.


[Закрыть]. В 1848 г. умерла бабушка Александра Беллена по материнской линии – Марья Максимовна Ремер. В наследство семьи Беллен перешла часть имущества семьи Ремер, в том числе дом в центре Пскова[114]114
  О засвидетельствованном раздельном акте ⁄⁄ Псковские губернские ведомости. 1849. 5 октября. № 39. С. 200.


[Закрыть].

Ил. 21. Александр Фон-дер-Беллен [4]в 1870-е.

РГАЛИ. Ф. 2445. Оп. 1. Ед. хр. 99. Л. 6

Спустя десятилетие после смерти Натальи Васильевны Александр Беллен [4] женился второй раз. Его избранницей стала Мария Анна Моллиер [13], в браке с которой у него появилось еще несколько детей. Так, 15 августа 1854 г. родилась Мария-Наталья-Терезия [14]. Примечательно, что одной из восприемниц заочно значилась принцесса Терезия Ольденбургская Нассауская (1815–1871), член императорского двора, основательница деятельности в России Общин сестер милосердия[115]115
  ГАПО. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Л. 94.


[Закрыть].

9 апреля 1857 г. в родовом имении Александровское Островского уезда родился Константин [16][116]116
  Там же. Л. 93.


[Закрыть]. 23 июня 1859 г. на свет появился Александр [21]. Младший сын Беллена, вероятно названный в честь своего отца Александром, оставит существенный след в истории Псковской земли: в начале XX ст. он станет активным членом земского движения, а в 1917 г. встанет во главе нового руководства Псковской губернии. Одним из восприемников при его крещении стала Надежда Трояновская (Беллен) [10], т. е. старшая сестра Александра от первого брака его отца[117]117
  Там же. Л. 104.


[Закрыть].

25 июня 1861 г. родилась дочь Наталья [15], восприемниками которой стали друзья семьи – София Газенвинкль и псковский врач Максимилиан Рейман[118]118
  Там же. Л. 104 об.


[Закрыть].