Текст книги "Богослужебные заметки"

Протопресвитер Валерий Лукьянов
Богослужебные заметки

По благословению

Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского

ВЛАДИМИРА

Оригинал−макет, оформление, «Сатисъ», 2006

От составителя

Предлагаемые благосклонному вниманию читателя «Богослужебные заметки», в течение нескольких лет печатавшиеся в журнале «Православная Русь» (издание Св. – Троицкого Монастыря, Джорданвилл, H.I., США), представляют малый опыт разъяснения служебной практики. Область изучения устава богослужения весьма обширна и поистине неисчерпаема. Кроме того, в разных церковных центрах (например, Москва и Киев) с веками укоренились свои специфические богослужебные традиции и предания, свято хранимые местными церквями и даже епархиями. Учитывая эту разность в богослужебной практике и желая представить читателю более широкий взгляд на церковные традиции, мы, где возможно, старались отметить разнообразие отдельных частей богослужения.

Мы затронули только несколько практических вопросов священнодействия вечерни, утрени и литургии, а также ряд богослужебных вопросов общего интереса. В нашу задачу не входило рассмотрение вопросов служения в период праздников, Триоди Постной и Триоди Цветной, а также совершения таинств и треб.

Наши заметки составлены на основе авторитетных и общепризнанных в старой России пособий, указанных в особом списке. Лелеем надежду, что разъяснение предлагаемых богослужебных вопросов явится в какой-то степени полезным для пастырей церковных, особенно начинающих, в их ответственном служении. Изучение священнослужителями и клирошанами тонкостей церковного богослужения, помимо исторического и практического интереса, имеет еще и то благотворное действие, что способствует более осознанному совершению богослужения, более глубокой молитвенной настроенности.

ПОСОБИЯ КАСАТЕЛЬНО УСТАВА БОГОСЛУЖЕНИЙ, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ПРИ СОСТАВЛЕНИИ ЗАМЕТОК И УКАЗАННЫЕ В СНОСКАХ:

1. Булгаков: «Настольная Книга для Священно-Церковно-Служителей», С.В. Булгакова, изд. 3-е, Харьков, 1913 г.

2. Белюстин: «О Церковном Богослужении», И.И. Белюстина, изд. С.-Петербург, 1862 г.

3. Вопросы и ответы: «Вопросы и Ответы», архиеп. Аверкия (Таушева), Джорданвилл, 1954 г.

4. Дмитревский: «Историческое, Догматическое и Таинственное Изъяснение Божественной Литургии», И. Дмитревского, изд. 2-е, С.-Петербург, 1897 г.

5. Евхаристия: «Евхаристия» профессора архимандрита Киприана (Керн), Париж, 1947 г.

6. Литургика: «Литургика», архиеп. Аверкия (Таушева), Джорданвилл, 2000 г.

7. Метод: «Метод Богослужебных Возгласов», иером. Геронтия Кургановского, изд. Москва, 1897 г.

8. Моек. Руковод.: «Руководство для лиц, отправляющих Церковные Богослужения в Московском Кафедральном Христа Спасителя соборе и Московском Большом Успенском», Москва, 1901 г.

9. Неаполитанский: «Церковный Устав в Таблицах», протоиерея А. Неаполитанского, изд. 2-е, Москва, 1907 г.

10. Нечаев: «Толкование на Божественную Литургию», епископа Виссариона (Нечаева), С.-Петербург, 1895 г.

11. Никольский: «Пособие к Изучению Устава Богослужения Православной Церкви», протоиерея К. Никольского, изд. 7-е, С.-Петербург, 1907 г.

12. Нов. Скрижаль: «Новая Скрижаль», архиеп. Вениамина (Румовского-Краснопевкова), изд. 17-е, С.-Петербург, 1908 г.

13. Попов: «Письма по Православно-Пастырскому Богословию», протоиерея Е. Попова, изд. 2-е, Пермь, 1877 г.

14. Розанов: «Богослужебный Устав Православной Церкви», В. Розанова, изд. Москва, 1902 г.

15. Р.д.с.п.: «Руководство для Сельских Пастырей»

16. Типикон: «Типикон, сиесть Устав», изд. Москва. 1904 г.

17. Хойнацкий: «Практическое Руководство для Священнослужителей при Совершении Святых Таинств», протоиерея А. Хойнацкого, изд. Москва, 1882–1883 гг.

18. Ц.В.: «Церковный Вестник», изд. С.-Петербургской Духовной Академии с 1875 г.

19. Ц.Вед.: «Церковные Ведомости», изд. Св. Синода с 1888 г.

Общие вопросы о совершении богослужения

О богослужебном уставе
(Из письма старого протоиерея)

«Перед нами сложный богослужебный организм, в котором течет жизнь, всегда обновляющаяся, где сочетание церковных воспоминаний ежедневно несет в себе нечто новое… Церковный богослужебный Устав дает богослужебные формы. В Церкви Христовой эти формы наполняются жизнью, соединяясь с живыми мыслями и чувствами верующих, их верой, усердием, умилением, покаянными чувствами. Эти духовные настроения верующих имеют свой источник и получают свое питание от благодати Духа Святого, Который пребывает в Святой Христовой Церкви. Ощущать эту жизнь можно только лично участвуя в ней, усердно посещая храм и приобщаясь душой к полноте жизни Церкви» (протопресвитер Михаил Помазанский, «В Мире Молитвы»).

«Наш богослужебный устав – богодухновенное творение св. Церкви; все мелочи и детали так продуманы, что совершение богослужения по Типикону создает удивительную гармонию, полную глубокого смысла и красоты. Интерес к познанию Типикона показывает и духовность пастыря и его целеустремленность. Священник, небрегущий о богослужении, небрежет и о богоугождении, и, наоборот, истинное пастырство не сразу дает плод, но зато потом этот плод бывает и зрелый, и добротный: «Доброта благочестия…», «Доброта – красота, прочность, крепость, сила…» (Из письма протоиерея Ростислава Гана, 1975 г.)

Богослужение в храме в отсутствие молящихся

В наши дни духовного упадка, когда на небольших приходах трудно собрать молящихся и певчих к вечерним службам,

священники, оправдывая себя этим оскудением, перестают служить всенощные под воскресные дни и, в лучшем случае, ограничиваются служением утрени перед литургией. Конечно, на этой утрени также отсутствуют богомольцы, не привыкшие к таким новым порядкам.

Интересное суждение по этому поводу находим в записях валаамского игумена Назария, которое и предлагаем благосклонному читателю.

По дороге в Воронежскую губернию, о. Назарий остановился однажды у одного священника. Когда пришло время для служения воскресной всенощной, священник объявил старцу, что он ее никогда не служит, так как храм бывает пуст и не для кого служить.

«Храм не может быть пуст, – отвечал старец, – в нем находится Ангел, блюститель престоля Господня. И, потом, если не придут прихожане, то придут Ангелы, Хранители душ их, ибо при всяком славословии Божием Ангелы первые бывают и сослужители и сословословители, и они бы наполнили вашу церковь. Если бы вы молились о пастве вашей, Господь повелел бы Ангелам возбуждать их души к молитве. Какой же ответ в день Страшного Суда дадите вы о погибели ее, когда не употребляете никаких мер для ее спасения?»

Служение вседневных служб одним священником

Может возникнуть такой вопрос: можно ли одному священнику, без чтецов и певцов, служить утреню, вечерню, обедню и другие службы? Авторитетный журнал «Руководство для Сельских Пастырей» дает такой ответ:

«Что касается вечерни, утрени и прочих вседневных служб, за исключением обедни, то можно, – само собой разумеется, в тех случаях, когда священник находится в церкви один, без предстоящих и желающих участвовать в молитве. Так делали многие святые угодники и подвижники.

Одного только священник не может и не должен делать при этом – произносить ектений, ибо в них предстоящие приглашаются к участию в общей молитве, – а предстоящих-то и нет. Если же в церкви находятся желающие выслушать ту или другую службу, то она должна быть совершаема обязательно с псаломщиком, как следует, по Уставу Церковному» (Р.д.с.п. 1885 г., № 35).

Совершение служб без священника

При отсутствии священника, ни диакон, ни псаломщик не могут совершать богослужения. В некоторых обителях по особому благословению вычитываются некоторые службы. Церковный Устав в некоторые дни года дозволяет отправлять иные службы, например: повечерие, полунощницу и др., – отправлять келейно, но отсюда еще никак нельзя заключать, что диакон или псаломщик может отправлять вечерню, утреню и обедницу в храме и притом так, как бы эти службы отправлялись священником.

Диакон, как прислуживающий только при совершении богослужения священником, не может без благословения и участия священника надеть на себя стихарь, не имеет права произносить ектении, совершать богослужения – ни под каким видом ему невозможно входить в роль отправителя той или другой церковной службы (Р.д.с.п. 1888 г., т. 1, 211).

О ношении священниками головного убора на богослужении

Некоторые священники, имеющие право носить митры, камилавки и скуфии, часто не придерживаются единообразных правил о ношении головного убора на богослужениях. Заимствуем эти правила из авторитетного руководства для священнослужителей протоиерея А.Ф. Хойнацкого.

«В нашем Церковном Уставе, в числе других наставлений и правил, есть также и особая глава об “откровении глав” во время богослужения. Надобно знать, – говорится в этой главе, – что на литургии открываем свои головы: на входе, и на слышании Евангелия, и на херувимской песни великого входа и при произношении слов Христовых “Приимите, ядите…” и т. д., и на “Достойно есть”, “Отче наш”, и при появлении Св. Таин в конце обедни, и на входе на вечерни (Уст. Церк. гл. XXIX). Но это правило, как видно из Устава, относится к монахам, и притом к тем из них, которые не участвуют сами в отправлении богослужения, а только присутствуют при совершении его. Что касается священников, имеющих митры, камилавки и скуфии, то в употреблении их вообще принято соблюдать следующие правила:

1. При совершении литургии священник входит в церковь в скуфье или камилавке, начинает, по обычаю, читать предварительные молитвы перед царскими вратами, не открывая головы до окончания тропарей: “Помилуй нас, Господи…” и “Милосердия двери…” Когда же надобно целовать иконы, священник открывает голову и с открытой же головой читает молитву: “Господи, ниспосли руку Твою…” и затем, не покрывая головы, входит в алтарь, кладет поклоны перед св. престолом, целует Евангелие, крест и престол, и приступает к облачению, по обычаю.

После этого проскомидия также совершается с открытой головой, и священник надевает митру, камилавку или скуфию перед начатием самой литургии, перед возглашением: “Царю Небесный…”, “Слава в вышних Богу…” В таком виде, с покрытой головой, священник совершает литургию до Евангелия; на Евангелии снимает головной убор, потом снова надевает его и стоит с покрытой головой до херувимской песни, или точнее до великого входа. С этого времени священник уже не надевает головного убора во все продолжение литургии до воззвания: “Всегда, ныне и присно…” и постановления Св. Даров на жертвенник. Возвратившись к престолу, когда на клиросе поют: “Да исполнятся уста наша…”, священник снова, и в последний раз, надевает головной убор, свертывает антиминс и илитон, и с покрытой головой читает заамвонную молитву, и вообще оканчивает литургию.

2. Во время совершения Литургии Преждеосвященных Даров священники снимают камилавки и скуфии на целование св. икон во время пения: “Во царствии Твоем…”, потом надевают митры, камилавки и скуфии перед началом литургии, и снимают для перенесения Св. Даров с престола на жертвенник во время пения “Господи воззвах”, и остаются непокрытыми до сугубой ектении, потом снова стоят покрытые до времени пения: “Ныне силы небесный…”, после чего остаются непокрытыми до пения: “Да исполнятся уста наша…”, как и на обыкновенной Литургии.

Что касается до совершения других служб, то у нас вообще не принято стоять с покрытой головой при чтении всяких молитв – светильничных, главопреклонных, во время шестопсалмия, молитв на молебнах и других священнословиях, например, освящении воды, – при чтении акафистов, при чтении Евангелия. И эти обычаи священниками наблюдаются не только когда они сами совершают богослужение, но и когда присутствуют при совершении его.

Некоторые из священников недоумевают, можно ли ставить камилавки или класть скуфии во время богослужения на св. престол?

Следует сказать, что в практике нашей Церкви издревле это не принято, посему лучше всего избегать этого. Что касается митр, то они, как имеющие на себе иконописные изображения, ставятся обыкновенно на престоле.

Само собой разумеется, что священники обязаны более оказывать уважения к камилавкам, не ходить в них без нужды по городу, и т. п.

Относительно употребления так называемой черной скуфии, получаемой с благословения архиерейского, то употребление ее определяется той целью, с какой эта скуфия дается тому или другому священнику по благословению архиерейскому. Если эта скуфия дается кому-либо от архиерея, вследствие просьбы священника по причине его болезни или слабости головы, то получивший ее должен и употреблять ее только исключительно для защищения от холода, при совершении треб вне церкви, например, при погребении или при крестных ходах, или зимой в холодной церкви при совершении Литургии и других служб. В последнем случае, скуфию эту можно употреблять так же, как и обыкновенную фиолетовую скуфию» (Хойнацкий, «О священстве», пар. 21, 22).

Цвет священнослужительских облачений

«Разные цвета священнических облачений (а одновременно и облачений св. престола, жертвенника и аналоев, которые должны облачаться в облачения такого же цвета, как и священнические ризы) имеют символическое значение, и разным дням и праздникам богослужебного года обычаем усвоены облачения соответствующих цветов. Так: великопостные облачения должны быть черного цвета (в старину бывали и фиолетового), в воскресные дни Великого поста – облачения темно-красного (или тоже фиолетового) цвета; в Лазареву субботу – воскресное облачение золотистого или белого цвета; в Великий четверток – красного цвета; в Великую субботу – белого цвета, начиная с чтения Евангелия (после пения «Воскресни, Боже», когда происходит переоблачение всего храма из черного цвета в белый); от первого дня Пасхи до Отдания Вознесения Господня – облачение белого цвета; в Неделю Пятидесятницы (Троицын день) – облачение зеленого, или тоже белого цвета; во весь Петров пост – красного цвета; во все праздники Св. Апостолов и Св. Мучеников – красного цвета; в праздники св. Пророков – зеленого цвета; во все Богородичные праздники – голубого цвета, как равно и в Успенский пост, исключая праздник Преображения до отдания, когда облачение белого цвета; в праздники св. Иоанна Предтечи – красного цвета; в праздник Воздвижения

Креста Господня – красного цвета или фиолетового; в дни Рождественского поста – красного цвета; в период времени от Рождества Христова до отдания Богоявления – белого цвета. Во все воскресные дни, кроме периода постов, употребляются облачения золотые или золотистого цвета. Неправославным обычаем, навеянным нам с Запада, надлежит признать надевание облачений черного цвета при совершении отпевания усопших и панихид. Православная Церковь не представляет себе смерти чем-то мрачным, а наоборот, рассматривает смерть, как радостный переход к лучшей жизни, к соединению со Христом, а потому более прилично употреблять в таких случаях облачения светлые, но никак не мрачные, траурные, черного цвета, что свойственно только «не имущим упования» (Вопросы и Ответы, с. 24).

С незапамятных времен в Киево-Печерской Лавре введен свой кодекс цвета облачений. В сборнике «Киево-Печерская Успенская Лавра» указывается этот порядок:

«В праздники Господские употребляются в ней парчовые ризы с золотыми разводами по алому полю; в Богородичные и ангельские дни употребляются парчевые ризы с золотыми же разводами, но по белому полю, или же совершенно белые; в апостольские дни дают ризы желтого цвета; в святительские – голубого; в мученические – красного; во дни преподобных – зеленого цвета» (с. 177).

А вот в Московском Успенском соборе имеется собственный устав относительно цвета облачений. Предписывается следующий порядок:

«Когда и какие употребляются при служениях облачения в течение года:

1. Во дни воскресные и праздники Господские – золотое, красное и другое, по рассуждению и назначению архиерея.

2. В праздники Входа Господня в Иерусалим и Пятидесятницы – зеленое.

3. Во дни выноса креста: в Воздвижение Честного и Животворящего Креста, 1-го августа – Происхождение честных древ Честного и Животворящего Креста (за всенощным бдением) и в неделю Крестопоклонную – фиолетовое или синее.

4. В дни Богородичные – голубое или белое.

5. От Пасхи до отдания Вознесения – белое, хотя бы в это время случились заупокойные служения.

6. Белые же употребляют: а) в дни крестных ходов на водоосвящение (в праздники: Богоявления, Преполовения Пятидесятницы и 1-го августа на литургии); б) накануне Богоявления – на часах и литургии; в) в праздники Вознесения и Преображения, а также на литургии, в четверток и субботу Страстной седмицы.

7. В праздники Апостолов – красное.

8. В Великий пост, а также в дни заупокойные и на панихидах – черное или темноватое.

9. Успенский пост, кроме Преображения – голубое» (Моек. Руковод., с. 244).

Здесь можно заметить, что священник и диакон должны придерживаться общепринятых правил о ношении облачения соответственно совершаемому богослужению. В приходских храмах вечерню, повечерие, полунощницу и утреню священник совершает в рясе. Крест носится во всякое время поверх облачения. Литургия всегда совершается в полном облачении, т. е. в подризнике, епитрахили, поясе, поручах и фелони, а имеющие на то благословение надевают также набедренник и палицу. О ношении скуфии, камилавки и митры повествуется выше.

О каждении в храме

Православные христиане, посещающие богослужения в наших храмах, привыкли к обычно неоднократно совершаемому каждению алтаря, самого храма, отдельных икон и святынь, и молящихся вообще. Однако нередко образ каждения священнослужителями разнится. Одни делают кадилом начертание креста, другие кадят только вверх и вниз, третьи, наконец, совершают каждение в три взмаха. Не мешает, поэтому, более подробно остановиться на этом вопросе в рамках того, что предписывает Устав Церкви. Обратимся к некоторым авторитетным источникам толкования порядка и способа каждения.

«Каждение вошло в церковь из древнего богослужения и домашней жизни восточных народов. В числе лучших приношений Богу и в числе приятнейших угощений гостю издавна считались благовония. Поэтому, кадят перед святыми образами – тут каждение есть дар Богу и святым Его, возносящийся на небо вместе с молитвами. Кадят перед всеми пришедшими в церковь, в ознаменование духовного благоухания молитвы церковной и богослужения. Впрочем, каждение, как и все в Божией Церкви, имеет особенное духовное значение. Оно видимое выражение нашего сердечного желания, чтобы наши молитвы Господу Богу также легко и скоро возносились на небо – к престолу Божию, как легко и скоро поднимается дым от курения; чтобы наши молитвы также были угодны и приятны Богу, как нам приятно обонять благовоние; и чтобы спасительная всеосвящающая благодать Святого Духа также наполняла наши сердца, как благовоние фимиама наполняет храм. Вот почему некоторые православные при каждении говорят про себя: “Благодать Святого Духа”, т. е. да сойдет в мою душу благодать Святого Духа, и да сделает ее также благовонной перед Господом Богом, как благовонен дым от этого курения» (Белюстин, с. 36).

«Так как на проскомидии вспоминается и Рождество Христово, и Его страдания, то и само каждение, кроме вышепоказанного значения, знаменует при вспоминании первого принесенные от волхвов дары, а второго – ароматы. Приносимое же не при этом священнодействии, а при других молениях каждение означает чистую молитву. Святой Герман пишет: “Каждение знаменует те ароматы, которые принесены были к погребению Господа, а также смирну и ливан, принесенные волхвами. Но сверх того каждение означает и чистый обет добрых дел, из коих истекает благоухание, как говорит апостол: "…яко Христово благоухание есмы Богови" (2 Кор. 2, 15)”» (Новая Скрижаль, с. 171).

«Каждение всегда соединяется с молитвой, которую произносит иерей или архиерей при благословении кадила (Служебник. Чин литургии). В молитве он просит Христа Бога, чтобы Господь принял кадило в воню благоухания духовного, т. е. чтобы люди, предстоящие и молящиеся, были духовно-приятным благоуханием Христу (2 Кор. 2, 15), чтобы Господь, приемля кадило в пренебесный Свой жертвенник, ниспослал благодать Пресвятого Своего Духа.

Иерей молитву кадила произносит не только при проскомидии, для чего она и изложена в служебнике, но тайно, всякий раз при благословении кадила для каждения (см. Типикон, гл. 2.9, послед, понедельник, 1-я седмица Великого Поста и др.). Диакон перед началом каждого каждения просит у иерея благословение, поднося ему кадило и держит кадило таким образом, что иерей благословляет не головку или цепочки кадила, а чашечку, где находятся уголья с фимиамом. При архиерейской службе он благословляет кадило» (Никольский, с. 81).

Изъяснение последования каждения находим в том же пособии прот. Никольского. Он пишет: «Каждение совершает при иерейском служении иногда один иерей, иногда один диакон, иногда же иерей с диаконом вместе, иногда каждение бывает совершаемо двумя диаконами за раз.

По различному знаменованию молитвословий и священнодействий, при которых бывает каждение, оно совершается различным порядком. Так, иногда кадят алтарь и весь храм, и притом каждение начинают или из алтаря, или с середины храма; иногда кадят только алтарь и иконостас, составляющий собой как бы внешнюю сторону алтаря; иногда кадят только известную часть храма: притвор, жертвенник, престол, аналогий (налой) с иконой – с крестом, – с Евангелием, стол с хлебами – с кутьей, с елеем, – водой и тому подобным.

Как священник, так и диакон всегда во время службы при каждении, имея кадильницу в правой руке, творит крест кадилом. Так кадит престол, иконы, так кадит и людей, например, лики, братию, “по дважды воздвизая пред киимждо (ликом) кадило праве (прямо – сверху вниз) и преки (поперек), творя крест”. Кадящий, творя крест кадилом тому или другому лику, или народу, сам поклонение творит к ним благочинно, ко всем (т. е. каждой стороне) едино, поклоняся мало. И те, коим он кадит, к нему поклонение творят (но не крестятся). При каждении иерея вместе с диаконом поклоняется с иереем и диакон. И диакон, при каждении с иереем, предходит ему со свешником.

Чин каждения всей церкви, начиная с алтаря, подробно описан в Типиконе, в 22-й главе. Он бывает таким образом: при каждении священник или диакон всегда кадилом творит крест. Кадит же сперва святую трапезу (т. е. престол) со всех четырех сторон, крестовидно, потом кадит весь святой алтарь и жертвенник и исходит северными дверьми и, придя перед царские двери, становится перед ними, и, сделав перед ними крест кадилом, кадит иконы южной стороны иконостаса, начиная от иконы Спасителя, потом – иконы северной стороны, начиная от иконы Богородицы, и правый и левый лики (клиросы), и всю братию (народ) в церкви. Далее кадит иконы всего храма, затем входит в притвор. При входе в притвор творит крест кадилом перед “красными вратами”, ведущими из храма в притвор, в нем кадит иконы по обе стороны их, затем, обойдя притвор, обернувшись от красных врат лицом к западу, кадит крестовидно. После сего, придя в храм, перед царскими вратами творит кадилом крест. Потом кадит иконы Спасителя, и Богоматери, и лежащую на аналогии и входит в алтарь южными дверьми творит крест перед святой трапезой» (Никольский, с. 83–84).

Российский известный журнал «Руководство для сельских пастырей» так указывает совершать каждение храма: «Священник благословляет кадило, произнося положенную молитву: “Кадило Тебе приносим…”, берет кадило в руку и начинает каждение алтаря и храма. Каждение совершается так: сперва священник кадит престол, начиная с передней его стороны, горнее место, жертвенник, икону, стоящую на иконостасе над царскими вратами в алтаре, для чего становится между горним местом и престолом, иконы на правой и левой стороне алтаря, присутствующих в алтаре и затем, обойдя престол с той его стороны, которая обращена к северным вратам, выходит через эти врата из алтаря на солею. Здесь священник кадит сперва царские врата, икону Спасителя и другие иконы, расположенные в иконостасе с правой стороны, икону Богоматери и другие иконы, расположенные в иконостасе с левой стороны, и святцы. Став затем перед царскими вратами лицом к народу, он кадит сперва правый и левый клиросы, народ, стоящий на середине храма и с правой и левой стороны его, и весь храм с находящимися у стен его киотами и иконами, причем обход храма начинает с правой его стороны. Каждение заканчивается на солее перед царскими вратами: здесь кадит священник сперва царские врата, затем местные иконы Спасителя и Богоматери, храмовую и святцы, и уходит южными вратами в алтарь, где, покадив переднюю сторону престола, отдает кадило церковнику» (Р.д.с.п. Выпуск 1-й, Вечерня, с. 2–3).

Однако, этот же журнал параллельно, в отделе о всенощном бдении, указывает и иное последование, предписывая кадить престол, а потом жертвенник, затем горнее место и прочее, а не горнее место ранее жертвенника, как указывалось на вечерни (Р.д.с.п., выпуск 1-й, Всенощное бдение, с. 17–19).

Многие после каждения престола окаживают горнее место, иконы на правой стороне и иконы на левой стороне, не останавливаясь нарочито у жертвенника. И получается тогда, что жертвеннику не уделяется должного внимания, а он окаживается между прочим, с иконами левой стороны. Это недопустимо. Жертвенник, как святыня, должен быть выделен особо. Посему важно придерживаться приведенных нами правил Типикона и журнала «Р.д.с.п.».

Можно предположить, что указание Типикона «кадить сперва святую трапезу со всех четырех сторон, крестовидно, потом весь святой алтарь и жертвенник» (глава 22-я) в своей формулировке основано на том, что в ранней Церкви жертвенник находился в предложении – отдельном помещении (или полукружии) на север от алтаря. Тогда, после каждения алтаря, совершалось каждение жертвенника, как и предписывает Типикон. Но в наше время, когда жертвенник обычно устраивается в северо-восточном углу алтаря, принято кадить жертвенник после престола или, по иной практике, после престола и горнего места, но не иначе.

Ввиду некоторой сложности данного вопроса, журнал «Р.д.с.п.» заключает:

«В нашей Церкви общего, обязательного правила на этот счет не имеется, а потому лучше всего держаться господствующих коренных местных обычаев, дабы не соблазнять народ. Что же касается того, как лучше и благоприличнее начинать всенощное бдение вообще, то, следуя господствующим в Киеве, С.-Петербурге и вообще большей части нашего отечества порядкам, это можно совершать следующим образом. По облачении священника в епитрахиль и фелонь, а диакона в стихарь, священнику подают кадило, а диакону – свечу. Поблагословив кадило с молитвой “Кадило Тебе приносим” (тайно), священник с диаконом молча окаживают сначала св. престол, потом горнее место, жертвенник и прочие иконы в алтаре и т. д….» (Р.д.с.п. – вып. 1-й, Всенощное бдение, с. 18).

Суммируя все высказанное по поводу каждения, можно остановиться на следующем порядке: стоя перед престолом и начертав крест кадилом, священник кадит вокруг престола, окаживая сперва западную сторону его, затем южную, восточную и северную. Кадит горнее место, засим жертвенник (иные – жертвенник, затем горнее место), иконы на правой стороне и иконы на левой стороне. Становясь между горним местом и престолом, кадит икону над царскими вратами и оттуда же окаживает присутствующих в алтаре с правой стороны и затем с левой.

Когда царские врата закрыты, священник выходит северными вратами на солею и совершает каждение иконостаса и храма по обычаю. Когда же царские врата открыты, как на бдении, священник идет с горнего места и, остановившись между престолом и царскими дверьми лицом к западу, кадит сначала правую створку отверстых врат, затем левую. После сего священник выходит на амвон и кадит иконы на иконостасе и весь храм как обычно. На литургии, когда на жертвеннике находятся дискос с Агнцем и потир с вином (т. е. до перенесения заготовленных Даров на «Херувимской песни»), кадится престол и сразу жертвенник, а затем горнее место и т. д. И вообще, если Св. Дары находятся на жертвеннике, то всегда каждение жертвенника следует непосредственно после каждения престола.

Интересное освещение самого способа каждения кадилом находим в «Руководстве богослужения в Московском соборе Христа Спасителя и Успенском соборе»: «Совершающий каждение при обычном (единожды) каждении престола, икон и других священных предметов кадит только в три взмаха, т. е. приподнимает кадило, опускает и опять приподнимает, причем кланяется только единожды тогда, когда опускает кадило» (Моек. Руковод., с. 11, 65).

Как видим, здесь специфически не указывается начертание кадилом креста. Разъяснение этого кажущегося несоответствия дает протоиерей Евгений Попов в своем «Пастырском богословии», где он указывает начинать каждение крестом, а затем кадит по три раза. Практически, если кадит по два-три раза сверху вниз, а третий раз поперек, т. е. горизонтально, то и получится тройное каждение с изображением креста. Горизонтальным движением кадила также легче переходить от одного тройного каждения к следующему. Относим читателя к замечательным письмам ученого протоиерея по данному вопросу: «Священник благословляет каждение каждый раз с известной молитвой, которую читает или гласно, как на проскомидии и за чтением апостола, или тайно – издревле уже каждение соединяется с благословением. Каждение всегда следует начинать, делая кадилом крест – так перед престолом и так же перед царскими дверями. Если угли в кадиле совсем погаснут в самом начале каждения, то лучше не выходить к народу с холодным кадилом, а дождаться свежих или горячих углей. Закоптелого и черного кадила никогда не следует допускать к богослужению. Желательно, чтобы и в беднейшей церкви для некоторых моментов богослужения, как например, за обедней во время “Херувимской песни” и после “Тебе поем”, ладан был употребляем душистый и дорогой, как благороднейшее произведение природы, а не самой последней цены. Тогда-то он более даст почувствовать (через обоняние) всем предстоящим, что предстоящие сами должны быть как “воня благоухания духовнаго” перед Богом и что им подается благодать Святого Духа, а не будет только он для глаз возносящимся дымом, т. е. тогда ладан более будет выражать такой двоякий смысл: чувство божественного поклонения или знак естественной жертвы Богу, и возношение молитв к небесному престолу Божию. Как же, например, можно допустить черное кадило и самый грубый и затхлый ладан за литургией Преждеосвященных, когда воздухами или покровцами, после прикосновения их к кадилу и заимствования ими от кадила благоухания, близко покрываются уже освященные дары – Тело и Кровь Христовы? Лучше и необходимее позаботиться о качестве ладана, чем употреблять при каждении в большом количестве худой ладан. У нас псаломщики да и отцы диаконы любят поддерживать огонь в кадиле ладаном и таким образом нагружают кадило множеством ладана: отсюда почти не видно света в алтаре или около панихидного столика: отсюда преждевременное потемнение икон, иконостаса и живописи.