Текст книги "Записки сахалинского таёжника. Зимний экстрим. Книга первая"

3

Август проходит, совсем скоро нехороший месяц сентябрь. Для Тимохи этот сентябрь в двойне не хороший. За место пяти минут от дома до школы, придётся ездить на учёбу, с двумя пересадками, в незнакомую деревню. Новые люди, да всё новое. С первого сентября начнётся новая жизнь, совсем не похожая на прежнею, беззаботную жизнь школьника. Школа, такая сякая, но она родная, своя. Сельское профтехучилище чужое, чуть ли не враждебное. Когда отвозил документы, ну очень не понравилось СПТУ-1. Не чего страшного, человек привыкает ко всему.

Будущего тракториста машиниста широкого профиля, тянет как магнитом на речку Браконьерку. Хочется спуститься ниже, посмотреть речку Чеховку. Решил ещё разок сбегать за рыбой. Хочется пройти по Браконьерки до устья, до моря, это только на следующий год. Посмотреть на речку Чеховку можно до первого сентября.

Раним утром, дворовые ребята отправились на пик Чехова за брусникой, парниша с ними пошёл. На девятом километре перевальской дороге после большого перекура. Ягодники пошли по тропе, браконьер продолжил путь по дороге. За ягодой в сентябре сходит, тем более брусника еще не полностью поспела.

Три дня тому назад с Димычем ходили на пик в разведку. Местами много однобокой ягоды, сверху ягода красная, снизу белая. Правда, брусника быстро доспевает дома. Рыба вот-вот отойдёт. Так что сначала за рыбой, через недельку по ягоды. На пике ягоды много, на всех хватит, пока не было такого случая, чтоб на пике Чехова кому-то не хватило брусники.

Наконец-то дошёл до поворота на Браконьерку. На мопеде, однако, быстрей и легче, мопед поломался. Зато без мопеда на душе спокойней. Ты освобождён от думки, от не хорошей мысли. Вдруг кто ни будь, найдёт твой мопед?

Забрался на браконьерский перевал, остановился как вкопанный. На заболоченном пятаке масса следов, не медвежьих. За две недели через перевал прошло много людей. Возле бревнышка скамейки гора окурков. Да уж, ну Лёха! Раньше народ ходил на Браконьерку, теперь не ходит! Ходит народ, ещё как ходит. На Столовой тоже полно окурков, валяются свежие пустые консервные банки. Так оно и должно быть, недаром стоянка называется Столовой. Спустился до первого ручья, рыбы полно, кишит, с речки несёт тухляком. Ещё десять минут ходу, можно сказать на месте.

Полная речка рыбы, вода кипит. Закурил на стоянке, сделанной собственными руками, на первой своей стоянке. И представить не мог, сколько в его жизни будет таёжных стоянок. Часто будет вспоминать вот эту первую стоянку, чем старше, тем чаще. Часов как не было, так и нет. Видит по солнышку и чувствует, что мало времени. Быстро прибежал.

Набрать рыбы, раз плюнуть, больно рыба нехорошая. Когда переходил речку, выхватил руками самку, икра с рыбины сыпется. Множество ободранной, битой горбуши. Расхотелось брать битую рыбу, вид не товарный.

Выходит, зря пришёл? Ну почему зря? Надо спуститься ниже, до Чеховки и ещё ниже. Нужно найти большую яму, там будет относительно нормальная рыба. Тимоха хоть и маленький, но браконьер уже опытный. Рыбак со стажем, знает, что к чему. В его голове возникла идея. А что если взять и переночевать на Браконьерке. Топор есть, посуда в наличии, в рюкзаке куртка болоньевая.

Проверил содержимое ведра, все продукты на месте, сухие. Немного сахара, чай, соль, кулёк пшена, спички в счёт не идут. Хлеб у него есть. Да была, не была! Решился на ночевку. Провести ночь одному на медвежьей речке Браконьерке, это многого стоит. Престиж! Нечего страшного, можно у костра ночь пересидеть. Придется искать другое место. Здесь дров мало и рыба плохая.

Положил в рюкзак топор, кастрюлю, продукты. Ведро понёс в руках. Вылез на тропу, пошёл вниз. Вскорости тропа перешла на правый берег. Метров четыреста путь – дорожка прошла ельником, здесь хорошо видно, что когда была дорога. Затем тропа снова перешла на левый берег. Левый и правый берег реки, научится различать лет так через десять. Когда станет заниматься туризмом с экстремальным уклоном. А пока, тот берег, этот берег или другой берег!

От стоянки прошёл километра два, вышел на большую поляну. Кострище, да не одно, вытоптанные площадки с мелкими канавками по периметру. Что за ерунда такая? Да всё нормально, на этих площадках палатки стояли. Сам догадался, что здесь были туристы. Турист таёжнику не товарищ. Туристы по лесу ходят толпой. А он, вон, куда забрался в одиночку, даже решил ночь здесь провести. Может ну её к лешему, эту ночь? Пока ещё не поздно нам сделать остановку, Тимоха нажми на тормоза! Не дуркуй парень.

Данный парень, что баран, если упрётся, то всё! Он не меняет своих решений. На это способен только медведь. Возможно, и зверь не меняет своих решений. Решенье парниши косолапый поменяет в один момент! Если в данное время вблизи появится медведь. Он не поймёт, кто здесь был, на поляне останется рюкзак и ведро! Тимоха летящей походкой будет проходить перевал!

***

Сразу за поляной брод через речку кишащею рыбой. Это, наверное, и есть Чеховка, она больше Браконьерки. Странный парень Лёха, по его словам всё далеко. На самом деле всё рядом. Может это не Чеховка? Тогда бы Лёха обязательно сказал о большом притоке. Он и сказал про речку Чеховку. Нужно искать место для ночёвки. Конечно, времени ещё выше крыши, до ночи полдня. Нормально, надо дров гору заготовить. Пошёл вниз по Чеховке, до развилке рукой подать.

Да, Чеховка больше Браконьерки. Метров двести прошёл по течению уже довольно большой речки, по меркам верховьев. Ширина довольно большой речки всего каких-то метра три. Имеются глубокие ямы, рыбка здесь свежей. Перебрался на правый берег, сразу начинается сопка. Возле самого берега небольшое ровное место. Кругом кондовый ельник, зелёнка отсутствует. Круговой обзор отличный, деревья большие, что парнише и надо. Левый берег опасный, кусты, лопухов полно. Медведь подкрадётся, и не заметишь.

Первым делом завёл костерок, затем вбил рогачки. В кастрюле накипятил воды, заварил чай. Почаёвничал с домашними бутербродами, однако, проголодался. Перекурил это дело, занялся дровами. На правом берегу дров фактически нет. В кондовых ельниках сушняка мало. Пришлось таскать сушняк через речку. Водичка холодная, лето кончается. Горбуша под ноги лезет, она скользкая. Кеды сами по себе обувь скользкая на мокрых камнях.

Рыба в речке плохая, икра в рыбе ещё хуже, на зубах катается. Икру с гибридов, то есть симовую икру, пришлось выбросить. Горбушовая икра, когда толпой ходили, хорошая икорка, потому что в плёнках. Великий таёжник прошёлся вниз по течению, за первый кривун. Там огромная яма, глубина метра полтора, может больше. Рыбка в яме свежая, чистенькая, не битая.

Сходил на стоянку, с кармана рюкзака вытащил проволоку, нихром. На левом берегу срезал толстый ивовый прут, длиной метра три, можно сказать удилище срезал. На конец древка, в виде петли приладил кусок нихрома. Петелька не большая, сантиметров двадцать в диаметре. Пришёл на большую яму, рыба стоит в четыре слоя, может и в пять. Короче, одна на одной, кишит.

Приметил толстую самку, аккуратно опустил петлю в воду около головы, намеченной жертвы. Тихонько подвёл петельку к самой голове. В этот момент рыбина зашевелилась, она поняла, что от неё требуется. Горбуша сама зашла в петлю, парниша резко дёрнул, выкинул добычу на берег. Успокоил рыбину, делается это просто. Берётся камень, дальше понятно без слов. Затем высвободил петлю, выхватил ещё одну крупную, толстую самку.

Рыбачить на петлю, научился на речке Мураяма, приток реки Большой Такой. Все курсы молодого браконьера прошёл в посёлке Сокол на реке Большухе и её ближних притоках. Большуха – Большой Такой, Мураяма – Малый Такой. Первое местное название, второе японское название.

Вернулся на стоянку, распотрошил рыбу. Головы, брюшки, не много мяса в ведро, кстати, рыбка не плохая. Мясо бледно розовое, такую рыбку можно брать домой. Можно – только осторожно! По закону, нельзя брать домой даже полудохлую горбушу!

Ведро повесил на огонь, занялся икрой. В чайной кастрюле нагрел воды, чтоб рука терпела. Положил туда икру, которая сразу потеряла цвет, стала бледно-желтой. Когда икра остынет, она снова возьмёт свой цвет. Затем принялся шебуршить руками, отделяя икринки от плёнки. Периодически выкидывая свернувшиеся от горячей воды кусочки плёнки. Чем больше температура воды, тем быстрей икра отделяется от плёнки.

Учился готовить икру у деревенских ребят. Они за место рук использовали маленькую рогульку. Ее опускают в ёмкость с икрой, начинают крутить ладонями. Крутят точно так, как древние люди огонь добывали. Куски плёнки наматываются на рогульку. Парниши кажется, что руками быстрей, к тому же мелкие куски плёнки не наматываются на рогульку. Слил воду с икры, промыл, визуально выбрал оставшиеся кусочки плёнки, пойдёт. Бросил щепоть соли, примерно четверть столовой ложки. Тщательно перемешал ложкой, икра запенилась. Пошёл процесс, через пять минут блюдо будет готово. Такая икра и называется, пятиминутка.

Примитивный способ приготовления икры, много отходов. Про отходы говорить не стоит, рыба в речке кишмя кишит. Икра получается не совсем чистая. Что такое грохотка, он даже не слышал. Если бы услышал выражение – грохотать икру, здорово бы удивился. Зачем икру грохотать? Икру лучше скушать. Данным примитивным способом делают икру буквально все. Про грохотку знают рыбаки и те, кто работал в икорных цехах.

Обед готов, костёр горит, дрова есть, надо бы ещё дров. После обеда, сейчас всё побоку, больно кушать охота. До ночи можно столько дров натаскать, короче, сколько нужно, столько и можно. Таёжник разулся, кеды пристроил возле костра на просушку, лишь бы только не усохли, не сгорели. Надо смотреть в оба глаза, носки сгорят, нечего страшного. Остаться без обуви, хорошего мало. Преступил к трапезе, ложку икры, кусок хлеба. Не успел до конца прожевать, пришлось срочно проглотить. Вскочил как в задницу ужаленный. Медведь рычит.

Тимоха заметался, что любовник при неожиданном возвращении мужа с командировки. Собрался, было босиком залазить на ёлку. Накидал дров в костёр, кеды натянул на босу ногу. Нет времени носки одевать. Судя по всему, предстоит многокилометровый кросс по пересечённой местности. Рёв приближается. Зверь уже ревет напротив стоянки, внизу, почти рядом. Медведь идёт на дым, это ясно и понятно, дым тянет вниз по распадку. А говорили, медведь огня боится, да не чего он не боится.

Стоп. Что-то в мозгах щёлкнуло, таёжник стал трезво соображать. Выбежал к реке, осмотрел небо, как партизан. Вот-вот налетят фашистские штурмовики и всё сравняют с землёй! Небо чистое, рёв стал удаляться в противоположную сторону, откуда начинался. Cоздалось впечатление, что гудит машина, чушь какая-то. Откуда здесь, в таёжных дебрях, у чёрта на куличках может взяться машина?

Перекурил испуг, совершенно успокоился, но находится в растерянности. Теперь точно уверен, что рычал автомобиль, большой автомобиль. Продолжил прерванный обед. Здорово испугался, таёжник зелёный! Покушал с аппетитом, всё съел, что сварил. Немножко отдохнул, труба зовёт вниз, туда, где грузовик рычал.

***

Взял в руки топор, пошёл в разведку. С таким топором сам чёрт не страшен, большой топор. Выходит, Тимоха может идти с топором на медведя? Смелый мальчик! Нет, не может и не выходит! Он не на медведя пошёл, в душе надеется, что мишку не встретит. Если встретит, то топор подарит медведю, это будет наподобие взятки! Вот тебе топор, а меня не тронь! Если бы был уверен на сто процентов, что встретит медведя, не куда бы не пошёл.

Топор – это как успокоительная пилюля! Да, такой пилюлей можно любого успокоить, если с размаху да в лоб. Слону и тому мало не покажется, а что уж о косолапом говорить. В данное время, топор в его руках, психологическая успокаивающееся пилюля. Возможно и так. Встретишь мальчишку в лесу с большим топориком, психологически успокоишься в другом распадке, когда отдышишься!

Вылез на тропу, побежал вниз. Недолго бежал по тропе, примерно минут десять. Остановился на большой поляне. Эта поляна в раз пять больше поляны на развилке Чеховки и Браконьерки. Вышел в гораздо больший распадок. Через поляну проходит лесная дорога. Брод через речку, которая минимум в четыре раза больше Браконьерки, в том месте, где решил переночевать. Вот это и есть речка Луга, но Тимоха этого не знает. В речке рыбы кишит, в данное время года во всех речках полно горбуши.

Устье Браконьерки с поляны не видно, оно рядышком. Ну, Лёха – Алёха! Речка дикая, ни кто не ходит. Свершено, верно, здесь не ходят, здесь ездят. Потому-то Лёха с прибабахами, по виду не скажешь, кажется, нормальный парень. Он судит по себе, если сам на Браконьерке ни кого не видел, не встретил, значит ни кто не ходит. Тимоха третий раз на Браконьерке, тоже ни кого не видел, не встретил. Но не когда не скажет, что здесь нет некого, потому что видел свежие следы, свежий мусор.

Перешёл брод, Устье Браконьерки немногим ниже брода. По сравнению с речкой, Браконьерка большой ручей. Кругом хорошая рыба, чистая, не битая. Форсировал речку в обратную сторону. Метров двадцать поднялся по Браконьерки. Вылез снова на поляну, на дорогу.

Перед выходом на поляну, в молодом ельнике наткнулся на большую помойку. Гора пустых консервных банок, старых и свежих, этого года, даже этикетки целы. Ох, нечего себе! Такого он не видел. Банки от тушёнки, завтрака туриста, сгущенного молока.

Сколько нужно людей, чтоб всё это съесть? Сколько же здесь народу прошло? Откуда мог знать, про туристов с Горного воздуха? А ведь дворовые ребята на Горном воздухе завсегдаи. Правда, в зимние время. Когда проходят прыжки с трамплинов, на Горном воздухе полно зевак. Народ валом валит, кто по канатной дороге едет, кто под конаткой по тропе поднимается, кто пешком по главной дороге идёт.

Зимой туристы не ходят, поэтому Тимоха про них не слышал. Летом, на Горном воздухе делать нечего. Не слышал про маршруты по Сусунайскому хребту. Про сам Сусунайский хребет не слышал, где он находится, чёрт его знает. Слышал про речку Сусую, про Камышовый перевал, это как в город Холмск ехать. Больше нечего не знает о своем родном крае.

Надо было бы карту посмотреть. Надо было бы, но не как не можно. Нельзя! Нет карт Сахалинской области, кроме физической карты. В школе показывали такую карту. На Сахалине всего две речки Тымь и Поронай. Не каких хребтов, долин, гор и прочих топографических отметок. Зато значками отмечены места добычи каменного угля, нефти, газа. Даже есть золото!

***

Вернулся на бивуак. Точней будет, на стоянку вернулся. Слово бивуак, также его значение, великий таёжник узнает лет так через десять. Немного раньше, когда прочитает Арсеньева. В лексикон слово бивуак попадёт, когда начнёт заниматься промысловой охотой.

До вечера занимался дровами, натаскал гору дров. Сходил на большую яму, поймал одну рыбку. Сварил ухи на ужин и на завтрак. Икру делать не стал, лень возиться. Его приободрило наличие рядом дороги. Места здесь не дикие, народу много ходит и ездит. Великому таёжнику предстоит впервые заночевать в тайге.

Это первая серьёзная ночёвка, с неё-то все и начнётся. Четыре ночи в шалаше на Соколовском водопаде считать не стоит. Там был огромный шалаш, сколоченный из досок, покрыт рубероидом. Мопед в шалаше стоял. На дрова пускал доски от летней кухни. Место на водопаде обжитое, лес.

На Браконьерке тайга. Не приходилось спать возле костра. Тем более одному у чёрта на куличках. Нечего страшного, переночует, пересидит ночь у костра. Волков на Сахалине нет, дров гора, речка журчит под боком как контрольная полоса на границе. Если медведь пойдёт по речки, парниша его услышит и на дерево залезет.

Косолапый должен огня боятся, по идеи. Зачем ему нападать на человека? Полная речка рыбы, мишки сытые. А вот напугать медведь может. Скоро стемнеет, звери вылезут из дебрей, рыбу будут ловить. Медведи то по ночам шастают, вершат свои грязные дела. Главное, держать огонь приличный, чтоб медведь издалека видел. Мол, место занято, иди, рыбачь в другое место. Речка большая, вся в рыбе. Парниша себя успокаивает, чем может.

Наступила ночь, таёжник сидит возле костра в болоньевой куртке. Свежо стало, как ни как лето заканчивается. Зато комаров нет. На Соколовке, на водопаде, по утрам, а особенно по вечерам комары сильно лютовали. Грызли, спасу не было, приходилось отсиживаться в шалаше. Небо звёздное. Это хорошо, дождя не будет. Дождь не к чему, потому что нечем укрываться.

Периодически подбрасывает дрова в костёр. Огонь нормальный, костёр не пионерский. Экономит дровишки, сушняк горит быстро. Вдруг дров до утра не хватит? Сколько времени вот так просидел возле костра, не помнит. Не может сказать, нет у него часов. Долго сидел как истукан, не о чём не думая. Тупо смотрел на костёр, увертывался от крупных искр. Потом прилёг у огня, устал сидеть.

***

Проснулся от холода. Трясет, зуб на зуб не попадает, весь в золе. Во сне выполз на кострище, хорошо, что костёр давным-давно потух. Вот это прилег, так прилег, а ведь не собирался спать. Нет, спать хотелось, сильно хотелось. Думал, что не получится, однако, получилось. Уже светло, в тайге густой туман. В первую минуту не мог понять. Что случилось, где он находится?

Когда сообразил в чём дело, вскочил как ошпаренный. Стал метаться, делая бестолковые движения, пытаясь разжечь костер. Со стороны можно подумать. Что этому великому таёжнику отвели определенное время. Если за данное время не заведёт огонь, его прибьют. Утопят в речки, в той глубокой яме, где рыба хорошая!

Страшно, ранее утро, кругом тайга и костра нет. Да ещё туман этот густой. Может медведи ещё не ушли спать, а только собираются идти. Срочно нужен огонь для безопасности, уже не холодно. Пока метался, согрелся, а костра так и не завёл. Взял себя в руки, присел на валежину, покурил, оглядываясь по сторонам. Прислушиваясь к слабым всплескам на речке, стараясь уловить иной всплеск. Снова стал мёрзнуть. Всё-таки немного успокоился, верней сосредоточился и легко завел огонь. Костёр разгорелся быстро, весело затрещали дровишки.

Вот теперь успокоился. Разогрел уху, заварил чай. Позавтракал, аппетит волчий. Закурил сигарету, так стало хорошо, страх ушёл. А душа поёт! Один переночевал на Браконьерке, даже спал без костра! Тимоха возомнил из себя великого супер таёжника. Перестал адекватно соображать. Решил идти в разведку, по дороге, короче, собрался до моря.

В рюкзаке кусок хлеба, немного сахара и куртка болоньевая. Ведро кастрюлю, топор, спрячет на старом месте, там, где брал. Зачем тащить столько лишнего веса? На море найдёт рыбаков прибрежников, они обогреют и накормят. Ему невдомёк, что прибрежный лов горбуши, давным-давно закончился!

***

Ну что, в путь дорожку! Речку перелетел на скорости, распугивая горбушу. Вода обожгла ноги, ох и холодина! Обильная росса, кругом всё мокрое, с листьев вода капает, как после дождя. В ельнике на стоянке было сухо. При переходе речки вымок по колено. Пока вылез на тропу, стал мокрый по грудь. В быстром темпе сходил вверх, на стоянку, положил посуду и топор.

Побежал на большую поляну, на дорогу. От стоянки минут двадцать быстрого хода, вышел на большую поляну, брод через речку. Вперёд! Даже не задумался. Куда идёт дорога, верней, где дорога заканчивается? Зачем, для чего пробили здесь дорогу? Начал бродить и поскользнулся. Проклятая горбуша попала под колёса! Руками оттолкнулся от каменистого дна, вскочил на ноги. Быстро вскочил. А что толку? Сигареты и спички намокли. Таёжник недоразвитый! Роса не успела курево намочить, значит надо в речку падать!

Побежал по дороге. Туман рассеивается, солнышко показалось, стало веселей. Тимоха уже разогрелся, с него пар валит. Несётся по дороге, что на пожар. На пути нечего примечательного. Слева пологая сопка, почти сплошная берёза, местами мелькают молоденькие ёлки. Внизу ковёр папоротника начал жухнуть.

По правую руку ландшафт периодически меняется. Кустарник с редкими пойменными деревьями, поляна зеленки, поляна луговой травы. И снова кустарник, зелёнка, трава. Чем ниже, тем поляны с луговой травой больше, кустарника меньше. За речкой стеной стоит хвойный лес.

Устал, однако, надо сделать привал. Если получится то и перекур сделать. С дороги заметил на поляне кострище, вокруг лежат булыжники, брёвнышко имеется. Не плохое местечко. На камне разложил курительные принадлежности. Сигареты слегка намокли, со стороны фильтра. Спички здорово намокли. Сам таёжник уже высох, да это не важно. Главное чтоб волос сухой был.

Принялся тереть об волосы спичку и коробок. Минуты через три, путем трения спичка и тёрка высохли. Это процедура длится не долго. Приготовил менее пострадавшею от воды сигарету. Чиркнул спичкой о тёрку, ура, загорелась! Покурил кое-как, сырой табак. Собрал спички, сигареты, нужно трогаться в путь.

Побежал дальше. Дорога уже скачет по полянам. Впереди просвет, по обе стороны низкие сопки. Распадок стал широким, значит скоро море. Быстро до моря добежал, примерно часа три в пути. Да, идёт быстро, но не как не едет. Значит здесь короткий путь на море. Он уверен, что море рядом, ещё немного, ещё чуть-чуть.

Всё правильно, от поворота на браконьерскую тропу и до посёлка Лесное, двадцать один километр. Вчера до Чеховки шёл часа два, сегодня часа три. Пять километров в час. Не чего себе! Получается двадцать пять километров. А моря пока не видно. Этот путь оказывается длинней, вот так-то! Тимоха считать может, что-что, а таблицу умножения знает назубок.

Великий арифметик занятый сложными математическими вычетами, попутно решая задачу. Какая дорога короче? Не заметил, как вышел на накатанную широкую грунтовку. Встал как вкопанный. А где же море? Что за дорога, куда и откуда? Почему-то сразу настроение стало паршивым. Там где по расчётам должно быть море, прямая, что нитка дорога теряется в полосе леса.

Что-то в этом есть знакомое. Стоит прямо на повороте в девяносто градусов. Справа, мост, до него полсотни метров. Затем дрога уходит на такой же крутой правый поворот. В какую сторону идти? Надо сходить на мост, покурить, подумать. Посмотрел на речку с моста, вид впечатляющий. Выше моста река широкая, мелкая, вода спокойная и сплошная рыба. Ковер из рыбы.

Устроился на мосту, спички, сигареты разложил на перилах. Подсушил одну спичку путем трения по больной голове! Закурил и задумался. Что-то здесь не так. Мост больно знакомый. Такое чувство, что он здесь был. Не просто проезжал, а именно был на этом мосту, стоял на мосту.

Изменился в лице, кажется, в том году на этом мосту ремонтировали мопед соседа Олега.

Да не может такого быть. Ездили то на Очепуху, а теперь спускается, скажем, по Браконьерке. Сигареты, спички в карман, прошел мост. Вышел на правый поворот, прямо с поворота влево уходит малоезженая дорожка. Да не может этого быть. Вот здесь в этом году, на своем мопеде спускался к реке, рыбку смотрел. Надо убедиться на сто процентов, побежал вниз по малоезженой дороге.

Примерно метров пятьсот ходу и вышел на развилку. Река Очепуха впадает в эту большую речку. Значит, большая речка назевается Очепухой, а с перевала бежит её приток. Иначе и быть не должно, решил Тимоха. Наверное, две Очепухи, большая и маленькая. Допустим в Соколе есть речка Большой Такой, говорят что где-то есть Малый Такой. Пока шёл обратно на мост, материл лесовика Лёху. Обидно, настроился увидеть море, дикий безлюдный берег. Вдалеке стан рыбаков прибрежного лова! Вернулся на мост, закурил. Впереди ужас, до города целых двадцать четыре километра!

Для великого супер таёжника это огромное расстояние. Сюда ещё надо приплюсовать пройденные за утро километров пятнадцать. Получается умопомрачительная цифра тридцать девять. На самом деле прошёл всего десять километров.

Однажды, два года назад, он прошел пешком до посёлка Сокол, это тридцать два километра. Пройдёт и это расстояние, главное начать. Теплится небольшая надежда на пионерский лагерь Зарница. Смена закончилась, пионеры все дома, к школе готовятся. Отсюда до лагеря пять километров. Сидеть хорошо, но надо идти. Если надо, встал и пошёл.

***

Прошёл мост через малую Очепуху, осталось двадцать два километра. В двенадцать лет впервые поднялся на перевал и упал на Очепуху. Толпой на велосипедах ездили за рыбой, спустились вот до этого моста. Кое-как дополз до лагеря, запал давно кончился. Он бы прошёл и в три раза больше, его обманули. Точней Леха рассказывал, чей-то трёп и сам стал треплом. Нельзя молоть языком, когда не знаешь. Тимоха ему поверил, да и сам Леха верил в то, что рассказывал о речке Браконьерке.

Пионерский лагерь Зарница, как будто вымер. Почему как будто? Лагерь на самом деле вымер, тишина. Когда работают смены, музыка с утра и до вечера. Пионеры стайками по дороге ходят. Автомобили, автобусы периодически ездят. Сейчас возле дома сторожа брешут собаки, стучит дизель генератор. Тимоха курит на первой беседке, на главном входе в лагерь. Сил нет, жара, спасу нет. До дома девятнадцать километров. Сил нет, но есть слово надо. Поковылял, поплёлся дальше.

На восемнадцатом километре ему повезло. Взрослые ребята ехали с рыбалки на мотоциклах марки Восход. Пожалели замученного ребенка взяли третьим номером. Восемнадцатый километр перевальской дороги, значимый. Здесь кончается прямая дорога, начинается подъём на перевал.

Четырнадцати сильный мотоцикл Восход, троих человек поднял на перевал с ветерком. Вниз гнали, насколько позволяет дорога. Когда вышли на прямую, на седьмой километр. Погнали, насколько позволил двигатель мотоцикла, летели за сотню километров в час. Ух, вот это Тимоха прокатился! Даже настроение улучшилось. Ещё бы, полчаса тому назад сидел в беседке возле ворот пионерлагеря и горевал. А всё равно здорово прогулялся! Главное удовлетворил собственное Я.

***

В родном дворе ЧП, можно сказать ажиотаж, пока только словесный. Нечего себе дела, Тимоха на Браконьерки сгинул. Было две версии, разумеется, первая версия в пользу медведя. Вторая затрагивает интересы Сахалинрыбвода, рыбинспекции! Лесовик Лёха было отверг вторую версию. Ему, ну очень хотелось, чтоб Тимоху медведь схарчил. Ведь тот метит на его место, уже не метит. Всё, обошёл Лёху как стоячего. Для парниши Лёха уже не таёжник и даже не лесовик. Обыкновенный хапуга, который тащит из леса, всё что найдёт. Тимоха тоже такой же хапуга, он хоть моложе, а опытней Лехи, может хапать лесные дары в одиночку.

– На Браконьерке рыбинспекции не бывает. Рыбзики по тропам не ходят. Медведь сожрал. Да Тимоха допрыгался, к чему шёл, то и нашёл. Нечего себе, одному на Браконьерку ходить. Первый раз нормально прошло, на второй раз попал. Я своим кентам рассказал, так они охренели. Сказали, что он больной и его скоро медведь вылечит. Как в воду глядели.

– Сам ты больной на всю голову. А может, его по дороге поймали? – Андрюхи не хочется верить, что его соседа схарчил медведь. Без него будет скучно. Правда, порой убить охота, этого Тимоху!

– Тимоха не дурак, он осторожный, по дороге не пойдёт. Забыл, что ли как вы в тот раз шли? – сказал Лёха.

– Мы тот ночной круиз запомнили на всю жизнь. Тимоха первый сказал, что зря лесом пошли. Лучше от машин с дороги сигать, чем лезть по буреломам.

– Значит, поймали на дороге, не успел на обочину сигануть.

– Лично я не верю. Тимоха не успел спрятаться? Да такого не бывает!

– Димыч, рыбзики могут на повороте стоять и даже прятаться в кустах.

– Ну, Тимоха сиганул от машины с дороги в кусты. А там рыбзик сидел, поймали! Лёха, ты ерунду то не городи, рыбзики в кустах на обочине!

– Да лучше, чтоб его медведь сожрал.

– Ты что Вова мелишь!

– Димыч, если Тимоху поймают рыбзики, и он принесёт штраф, его дома убьют. Он так и говорил, лучше попасть в лапы к медведю, чем в руки рыбинспекции.

– Говорить можно что угодно. А что Андрюха мамка его говорит? – спросил сосед Олег.

– А вот это самое и говорит. Она уже заходила к моей матери. Говорит, мол, если принесёт штраф, прибьют. Она уверена, что её сыночка поймали.

Во дворе появился великий таёжник, улыбка до ушей. Довольный, как будто в лотерею Спринт Волгу выиграл, не меньше. Ребята вскочили со скамейки, завалили вопросами.

– Били, где поймали, сколько штук было, штраф сразу выписали, на суд в Аниву поедешь, что делать будишь, опять в бега уйдёшь?

– Какой штраф, какой суд, да и вообще, какая рыба? Вы что, гоните?!

– А ты где был? – спросил Лёха.

– На Кудыкиной горе был. Пацаны пошли на гору Чехова, а я пошел на гору Кудыкину.

– Тимоха, ты же на Браконьерку собирался идти и кажется, пошёл.

– Вовчик, не, кажется, пошёл, а пошел, я там и был. Я не брал рыбу. Значит, ты Лёха говоришь, что Браконьерка в море впадает. Устье, северней устья Очехи километров так на двадцать, да?

– А что, разве нет? – у Лехи улыбка моментально исчезла. Он понял, что Тимоха раскопал что-то такое, о чём лесовик не догадывается.

– Когда не знаешь, нефик трепать. Мол, на Браконьерки некого нет. Да там народу больше чем в парке, горы банок. Там дорога есть и выходит она на двадцать четвёртый километр перевальской дороги. А дальше, ещё интересней, Очеха и Браконьерка одна и та же речка. Браконьерка впадает в большую Очеху. С перевала, у дороги течёт маленькая Очеха.

– Чего-чего, кто тебе такую чушь сказал?

– Это ты чуши наговорил, таёжник! Мне ни кто не говорил. Я посмотрел своими глазами, а ногами измерил. Лёха, ты вообще докуда по Браконьерки спускался? Я вот уверен, что ты только до Чеховки и спускался.

– Ну, до Чеховки. А зачем ниже идти, в дебри лезть? Нам и на Чеховке рыб хватает.

– Какие дебри? Я ночевал немногим ниже развилки.

– С кем ты там ночевал?

– С медведем!

– Может, Тимоха с медведицей ночевал, с медведем как-то не то!

– А ты Андрюха пробовал с медведем ночевать, да? – ребята дружно рассмеялись. Сосед Олег любит укусить, а иногда и поколотить толстого соседа.

Так что Олега жёсткий укус, Андрюха как бы ни заметил, не услышал!

– Один ночевал, а на дорогу ещё вчера вышел. Там ещё одна развилка, Браконьерка впадает в большую речку. Сегодня утром побежал по дороге. Хотел попасть на море, а попал на родную перевальскую дорогу. До восемнадцатого километра дочапал пешочком. Дальше на Восходе третьим номером до парка.

– Нечего ты Тимоха даёшь, ночью страшно было? – Вовик спросил. Он вслух выразил свои эмоции, восхищаясь старшим товарищем.

В основном в глазах у ребят зависть, удивление, непонимание. Лёха волком смотрит. Да какая разница кто как смотрит на Тимохин глупый бесшабашный поступок граничивший с идиотизмом. Но всё равно сегодня во дворе он герой!