Текст книги "В лабиринте версий"

Здесь также не жалуют тех паразитов, которые, рожая дюжинами детей и не имея средств на их содержание, требуют (не просят, а именно требуют) от государства бесплатное жилье соответствующего метража и денежное пособие. Их тоже стерилизуют и отправляют на принудительные работы, чтобы им было на что содержать уже родившихся деток.

Не менее серьезное отношение здесь и к воспитанию детей. В Москве ты не встретишь вопящих под окнами маленьких чудовищ, которые ведут себя, как захватившие чужой город варвары. Для них оборудованы специальные детские площадки с песочницами, каруселями, футбольными полями, павильонами для игры в «войнушки», и так далее. Вне детских площадок выгуливать детей разрешается только в звуконепроницаемых намордниках и на поводках.

Сорвавшихся с цепи, сбежавших из дома или просто бесхозных детей отправляют в детские лагеря, где по прошествии определенного срока, если не удается найти нерадивых или новых, приемных родителей, их усыпляют. Поэтому в Москве нет беспризорников.

Политическое устройство Москвы тоже заслуживает нескольких слов.

Начну с того, что выборы здесь проходят путем СМС-голосования. Это значительно упрощает, а, следовательно, и удешевляет сам процесс. Законопроекты могут вносить любые граждане Москвы при помощи того же механизма СМС-самоуправления. Очередность рассмотрения законопроектов регулирует генератор случайных чисел. Он же вносит от лица депутатов при помощи специальной программы поправки, в случае принятия законопроекта в очередном чтении. Для того чтобы избежать коррупции в виде торговли голосами, этот же генератор определяет результаты голосования.

Подобное законотворчество позволяет принимать честные, принципиальные законы, лишенные той убийственной «мудрости», которыми нас регулярно радуют наши народные избранники.

Депутатами обычно избираются уроды, что, увы, не является исключением, но уроды особенные, специально выращиваемые для политической карьеры. Политиками здесь рождаются. Столичные виртуозы акушеры по просьбе родителей парой легких движений щипцами превращают обычного младенца в будущего избранника или даже мэра. Такой подход лишает серых безликих людей возможности прорываться в верхние эшелоны власти. У каждого депутата или министра свое индивидуальное лицо. Заседания мосгордумы транслируются по специальному телеканалу, и пользуются огромной популярностью. Зрелище уродов, ратующих за страну, надо сказать, является презабавным.

Возможно, Трубопроводов оставил бы нам значительно больше подобных заметок, если бы его не прервали представители московской милиции, ворвавшиеся к нему в номер.

– Трубопроводов Максим Олегович? – строго спросил его один из них.

– Да, а что?

– У нас предписание на ваше задержание, – сказал он, сунув под нос Трубопроводову какую-то бумажку, больше похожую на бесплатный талон для посещения туалета.

– Я могу хоть одеться? – спросил Трубопроводов, на нем были только семейные трусы и майка.

– Об этом не может быть и речи, – оборвал его милиционер.

Трубопроводова заковали в наручники, затем, схватив под руки, потащили вниз, где у входа в гостиницу ждал преклонного возраста «Уазик».

В отделении милиции, оно занимало здание бывшего детского сада, Трубопроводова швырнули в толпу таких же, как он бедолаг, ожидающих своей участи перед дверью с нарисованным на ней цветочком и номером 21. Все, кроме сотрудников милиции, разумеется, были в наручниках.

В расположенном напротив кабинете судебных исполнителей несколько представителей этой профессии трахали в жопу какого-то мужика, покрытого татуировками в виде церквей, куполов и прочей тюремной атрибутики. Это снималось на видеокамеру.

– Жди, – приказал Трубопроводову милиционер, – тебя вызовут.

– А можно мне в туалет? – робко спросил тщедушный очкарик в пижаме.

– Может, тебя еще ногами не бить? – отреагировал милиционер.

Очередь двигалась довольно-таки быстро. Примерно через каждые три минуты открывалась дверь, и симпатичная барышня в звании сержанта приглашала очередного задержанного. Обратно из кабинета никто не выходил.

– Что-то похожее было в Освенциме, – сказал старый еврей своему соседу, такому же старому еврею.

– Не говорите, – согласился тот.

Наконец, в кабинет вызвали Трубопроводова. Там было трое милиционеров и барышня. Старший в звании майора. С Трубопроводова сняли наручники, сняли отпечатки пальцев. Затем его сфотографировали в фас и профиль.

– Трубопроводов Максим Олегович, – строго сказал майор, – с 12 часов сегодняшнего дня вы объявляетесь во всероссийский розыск. А теперь вы свободны.

– Но за что? – удивился Трубопроводов.

– Увести, – рявкнул майор.

К Трубопроводову подскочила барышня в звании сержанта. Схватив его за руку, она подвела его к двери с надписью «выход» (в кабинете было несколько дверей). Затем, открыв дверь, она профессионально пнула его ногой под зад с такой силой, что он кубарем вылетел из кабинета прямо во двор отделения милиции, где под грибком в песочнице его уже ждали Ты и таксист.

– Надевай, – сказал Ты, кидая Трубопроводову халат и тапочки, – и пошли. До полудня не так далеко.

– Какого черта здесь происходит! – взвизгнул Трубопроводов.

Конечно, он взвизгнул бы совсем другую фразу, если бы не пара милиционеров невдалеке, любовно поглаживавших свои дубинки.

– Не ори, – осадил его Ты, – пошли отсюда, быстро.

Он схватил Трубопроводова за руку и потащил к выходу.

В машине Ты объяснил ситуацию:

Главным показателем эффективности работы правоохранительной системы является степень неотвратимости наказания. Другими словами, чем меньше преступлений остается безнаказанными, тем меньшее число людей захочет преступать закон. В идеале за каждое преступление кто-то должен нести наказание. К сожалению, истинного преступника не всегда можно призвать к ответственности. И как поступать в этих случаях? В армии Золотой Орды, за проступок одного человека казнили все подразделение. Большевики, гестаповцы и прочие уважаемые люди казнили заложников. Но это только усугубляло проблему.

Существующая ныне в большинстве стран правовая система тоже оказалась малоэффективной. Конечно, большую часть преступлений удается раскрывать, но немало и таких, перед которыми правоохранительная система бывает бессильной. Это только в кино и на страницах книг судьба забрасывает в нужное время и в нужное место какого-нибудь гения сыска, который легко ставит все точки над «и».

На деле все происходит иначе. К огромному сожалению добропорядочных граждан наиболее популярным среди правоохранителей стал следующий алгоритм действий: В случае, когда невозможно однозначно выявить и призвать к ответственности действительного виновника преступления, из числа подозреваемых выбирается козел отпущения, или наиболее вероятный преступник, которого при помощи пыток и содержания в бесчеловечных условиях заставляют взять вину на себя.

Но и этот алгоритм действует не всегда. Очень часто правоохранителям приходится честно признавать себя побежденными. Пусть даже временно.

Подобное положение вещей:

– дискредитирует работников правоохранительной системы в глазах граждан;

– заставляет даже законопослушных граждан сплачиваться в борьбе с правоохранительными органами, а не сотрудничать с ними;

– позволяет истинным преступникам чувствовать себя относительно вольготно, стимулирует их совершать новые преступления и вовлекать все новых людей в преступные сообщества;

– создает целый класс неприкасаемых лиц, в силу их общественного положения, связей и влияния.

То есть, создается та негативная обстановка, которую большинство из нас видит, что называется, невооруженным глазом.

Введение ЛИВОП или лиц, временно исполняющих обязанности преступников, позволило решить большую часть этих проблем.

Теперь, если у правоохранителей нет очевидной кандидатуры в преступники, к ним на помощь приходит генератор случайных чисел, который в произвольном порядке назначает ЛИВОП. При этом на время назначения ЛИВОП человек автоматически лишается должности, общественного положения, и прочих социальных атрибутов.

В результате:

– ни одно преступление не остается безнаказанным;

– у сотрудников правоохранительных органов отпадает необходимость самолично искать козла отпущения;

– преступность в полной мере превращается в социальное явление. То есть, учитывая, что любой человек может быть признан виновным в любом нераскрытом на данный момент времени преступлении, охрана общественного порядка становится поистине всеобщим делом.

– любой, даже самый искусный преступник может быть признан статистически виновным, что значительно увеличивает вероятность его наказания.

Другой проблемой является исполнение наказания. Так один и тот же тюремный срок для врача, работника торговли, беспредельщика или профессионального уголовника на деле оказывается совершенно различным наказанием, как несравнимой является служба в армии призывника, офицера и генерала.

Учитывая эту особенность, для заправил преступного мира применяется процедура уравнивания, заключающаяся в опущении или принудительном анальном сексе с преступником в пассивной роли. Процедура записывается на видео и демонстрируется в местах заключения.

– Но это же дико! – воскликнул в благородном негодовании Трубопроводов.

– Вот что дико, – ответил Ты и весьма похоже изобразил рассерженную обезьяну.

Машина остановилась возле гостиницы. Расплатившись, Ты отпустил такси.

– На квартиру поедем на метро. Любой таксист обязательно тебя заложит, – объяснил он Трубопроводову.

До полудня оставалось чуть больше 20 минут.

– Ты что делаешь! – завопил Ты, когда Трубопроводов принялся лихорадочно собирать чемодан.

– Собираюсь.

– Никакого шмотья. Пусть думают, что ты сюда еще вернешься. Только деньги и документы. И забудь, что ты в розыске. Большинство преступников попадаются, когда начинают паниковать. Ничего, сегодня перекантуешься на конспиративной квартире, а завтра запишем тебя на курсы акушеров.

– Какие нахрен курсы! – ошалел Трубопроводов.

– Думаешь, тебя кто-то будет искать на акушерских курсах? Ты хоть раз слышал, чтобы кого-то арестовали на курсах акушеров?

В поезде метро Трубопроводов немного успокоился. Несмотря на то, что часы показывали час дня, на него никто не обращал внимания. Все были заняты своими маленькими делами, и до объявленного в розыск первопроходца никому не было дела.

Конспиративная квартира оказалась не квартирой, а только комнатой в коммуналке на первом этаже с общим сортиром, кухней и душем. Комната была маленькой, а окно выходило во двор, где под самым окном стояла лавочка.

– Поживи пока здесь, – весело сказал Ты, – а там что-нибудь придумаем. Ладно, не буду надоедать. Пока.

Оставшись один, Трубопроводов лег на кровать. Спать не хотелось. К тому же на лавочке за окном громко бубнили местные грымзы.

Думаю, что святая инквизиция, царская охранка, ВЧК, НКВД и гестапо потеряли в изобретателе лавочек под окнами ценнейшего кадра, который, будь у него возможность, изобрел бы еще не одну не менее изощренную пытку.

Мой дорогой читатель, если у тебя есть враг, заслуживающий того, чтобы оказаться в аду при жизни, сделай так, чтобы под окном у него появилась лавочка, и уверяю тебя, после этого любой Освенцим покажется ему раем.

Пытка лавочкой похожа на одну из тех пыток, которые на первый взгляд могут показаться ерундой, шалостью, тогда как на деле… С лавочкой под окнами может сравниться только тихая, немного даже приятная мелодия, звучащая по 24 часа в сутки в одиночной камере или капающая по капле на голову через равные промежутки времени вода.

Экзекуцию начинают обычно старые грымзы, которым не спится уже с пяти часов утра. На улицу они выползают к шести, усаживаются на лавочку и начинают своими мерзкими голосами мусолить содержание какого-нибудь сериала, перемывать кости властям, или поливать грязью соседей.

Чуть позже лавочку оккупируют дети. Эти начинают по ней скакать, громко стучать мячом об стену и визжать, как будто их кто-то режет.

Детей обычно сменяют бабки, кажущиеся после этих маленьких чудовищ ангелами, или подростки. Последние вносят в пыточный репертуар сексуальную озабоченность, дебильное ржание и похабный мат.

Ближе к ночи контингент взрослеет. Появляется пиво, иногда травка, иногда секс.

Ночью упившиеся алкаши начинают выяснять отношения. Все это длится часов до пяти утра. А уже в шесть…

Незаметно для себя Трубопроводов уснул.

Приснилась ему забавная собака, похожая на пуделя, но с ушами спаниеля. Она бегала по крыше дома и с радостным лаем охотилась на крыс. Крыс она жрала с таким же удовольствием, как новоизбранный депутат жрет икру в ведомственном буфете.

Закончив есть, собака прыгнула с крыши и, махая ушами, как крыльями, совершила плавную посадку на тротуар метрах в 20 от дома.

Проснулся Трубопроводов от детского крика. Ребенок орал у соседей за стенкой. На часах было 4 утра. Первым побуждением Трубопроводова было пойти к ним и придушить это чудовище. Но он и так был в розыске, к тому же душить первопроходцу чужих детей, пусть даже орущих на весь дом… Поэтому, вместо того, чтобы дать волю чувствам, он натянул на голову подушку и постарался утешить себя тем, что это чудовище орет для всех, а ради такого дела можно и потерпеть.

Ближе к пяти выяснилось, что молодой отец первопроходцем себя не считает.

– Да когда же он заткнется! – закричал папочка.

Затем послышался глухой удар. Трубопроводов отчетливо представил себе, как взбешенный отец впечатывает ребенка в кроватку.

– Перестань его бить! – завопила мамочка, – это же маленький ребенок!

– Тогда заткни его, или я за себя не ручаюсь!

Трубопроводов вспомнил своего приятеля, излечившего дочку от крика при помощи магнитофона. Он записал ее крик на кассету, а потом надел на нее наушники и врубил звук на полную громкость. Девочка несколько подохренела, но больше при нем не кричала. Правда, поговаривали, что она так и осталась немного охреневшей, ну да Трубопроводов не был экспертом в вопросах детской охренелости.

За стеной нарастал скандал. Воспользовавшись моментом, молодые супруги решили высказать друг другу все, что накопилось за недолгую совместную жизнь. Разумеется, подобное поведение взрослых совсем не способствовало тому, чтобы их ребенок успокоился и мирно заснул. Чадо разоралось так, что родителям стало трудно его перекрикивать.

– Заткнись, блядь, сука! – закричал папочка.

Послышался еще один сильный удар, и ребенок смолк.

Истошно завопила мамаша.

Трубопроводов представил себе, что сейчас приедет милиция, начнут спрашивать соседей, найдут его…

Одевшись, он тихонько вышел из дома.

Вырвавшись на свободу, Трубопроводов оказался в положении человека, совершенно не знающего, что с ней делать. Им вновь овладело состояние Робинзона, оказавшегося на необитаемом острове, только его остров был населен злобными хищниками в милицейской форме. В Москве начиналось утро, и это обстоятельство хоть немного радовало Трубопроводова, которому претила роль одиноко шатающегося по темным улицам человека.

Ему хотелось есть. В кармане было немного мелочи, и он отважился заглянуть в круглосуточный ларек. Там он купил пирожок и банку колы «Столичная».

В ближайшем скверике Трубопроводов сел на скамейку, откусил кусок пирожка и задумался. В голову ничего хорошего не лезло. Будущее рисовалось ему, хоть продавай сюжет Стивену Кингу. Если бы Иоанну Богослову, довелось в своих пророчествах узреть мысли Трубопроводова, он бы выкинул свой Апокалипсис или отослал бы его в издательство детской литературы.

Воспользовавшись его задумчивостью, к Трубопроводову подбежал голубь и клюнул пирожок. Возмущенный наглостью этой вездесрущей птицы, Трубопроводов ловко пнул ее ногой. Выполнив несколько фигур высшего пилотажа, голубь скрылся из вида в ближайших кустах.

Это происшествие стало своего рода инсайдом для Трубопроводова. Он осознал, что перед ним не какая-то там ужасная фантасмагория, а обычный жестокий мир цивилизованной или упорядоченной дикости, отличающийся от джунглей разве что более скверным воздухом. Этот мир населяли либо твари, которых можно есть, либо твари, к которым можно попасть на обед самому. Остальное – не более чем декорации.

 
Весь мир – театр, и все такое.
По сцене мечется герой.
Оркестр не попадает в ноты.
Такой вот, братцы, геморрой.
 

И словно в доказательство этих мыслей к Трубопроводову подбежала маленькая собачонка и ловко выхватила у него из руки остатки пирожка.

Разумеется, Трубопроводов попытался поставить опыт по изучению сравнительной характеристики полета голубя и собачки в равных условиях, но собачка вовремя отбежала на безопасное расстояние. Также развитию научной мысли не способствовало наличие у собачки ошейника с пристегнутым к нему поводком, другой конец которого держала человеческая рука.

Почувствовав себя истинным рецидивистом, Трубопроводов хотел уже наброситься на хозяина собачонки, но им оказался Ты.

– Привет, – сказал Ты, – тебя без ищеек хрен отыщешь.

Увидев Ты, Трубопроводов вскочил на ноги и запрыгал в пароксизме радости вокруг него словно собака вокруг хозяина, услышавшая слово «гулять». Неизвестно, что бы он еще выкинул, если бы не общественность в лице собачки, которая больно цапнула Трубопроводова за ногу. Преисполненный жаждой мести Трубопроводов хотел наброситься на собаку, но Ты его остановил:

– Пошли быстрее, – сказал он, давая тем самым понять, что охота на собак окончена.

– Куда?

– В школу.

– В какую, нахрен, еще школу? – удивился Трубопроводов.

– Ты что, никогда не был в школе? – еще сильнее удивился Ты.

– Был, но…

– Тогда какого хрена тебе еще надо?

Ты схватил Трубопроводова за руку и потащил к автобусной остановке, объясняя по дороге суть дела. Как выяснил Ты, на курсы акушеров было не пробиться – слишком многих преступников осенила мысль скрыться от правосудия именно там. Зато он смог организовать Трубопроводову встречу со школьниками – все ж лучше, чем болтаться без дела по городу.

– К тому же я нашел для тебя работу.

– Зачем мне работа? – удивился Трубопроводов.

– Это очень хорошая работа, но детали потом, – закончил Ты разговор, впихивая Трубопроводова в набитый трудящимися автобус.

– Но я же никогда не выступал перед школьниками, – вернулся к теме Трубопроводов, когда они планово покинули переполненное чрево транспортного средства.

– Первопроходец, – строго заметил Ты, – это человек, готовый к тому, чтобы делать что-либо впервые. Так что можешь считать себя первопроходцем в школьных выступлениях.

Разговор был окончен, тем более что впереди показалась школа, а возле школы их ждала дамочка похожая на пересушенную воблу.

– Таисия Аполлоновна, – представилась она, – завуч по внешкольной работе.

– А это тот самый, выдающийся человек, о котором я вам рассказывал, – представил Ты Трубопроводова.

– А я вас представляла совсем иным.

– Боюсь, моя внешность бывает обманчива, – нашелся Трубопроводов.

– Пойдемте в зал, уже пора начинать, – предложила Таисия Аполлоновна, посмотрев на часы.

– Не вижу, что могло бы этому помешать! – торжественно изрек Ты.

– Но с собакой нельзя, – Таисия Аполлоновна робко попыталась воспрепятствовать проникновению четвероногого друга на территорию школы.

– Где вы здесь видите собаку? – совершенно искренне удивился Ты.

– А у вас это разве не собака? – спросила она, показывая пальцем на собачку.

– Это аксессуар или часть образа. Вы вообще можете представить себе первопроходца без умного четвероногого друга и помощника?

– Первопроходец без пса, что министр без секретаря, – поддержал его Трубопроводов.

Таисия Аполлоновна не находила нужных слов, и Ты воспользовался ситуацией. Он крепко схватил Таисию Аполлоновну под руку, и потащил ее в актовый зал. Трубопроводов последовал за ними.

Когда они вошли в зал, зрители уже сидели на своих местах. Ты сел на свободное место с краю. Таисия Аполлоновна торжественно прошествовала с Трубопроводовым к трибуне. Заняв место у микрофона, она произнесла:

– Дорогие коллеги, дорогие родители и учащиеся! Позвольте представить вам выдающегося человека, путешественника и первооткрывателя Первопроходцева Максима Леонидовича, который, несмотря на свою занятость, согласился выступить сегодня здесь, перед нами. Передаю ему слово.

Все дружно зааплодировали, словно им уже заплатили за это по 300 рублей.

Трубопроводов не стал исправлять Таисию Аполлоновну, вместо этого он перешел сразу к делу:

– Здравствуйте, уважаемые педагоги, учащиеся и их родители, – начал он свою речь. – Мне очень приятно видеть, насколько вам интересна наша нелегкая профессия, требующая от человека мобилизации всех его сил. Первопроходец – это не спортсмен, не турист, не отдыхающий. Первопроходца не ждет номер в гостинице, туроператор и прочие атрибуты цивилизации. Первопроходец – это человек, который всегда и везде первый. Он отправляется туда, где до него не было ни единого… представителя его общества, – Трубопроводов вовремя вспомнил, что коренное население открываемых первопроходцами миров тоже было людьми, – и произнесение долгих и громких речей – последнее, что он должен уметь делать. Поэтому, чтобы наша встреча стала продуктивной, я предлагаю вам превратить ее в вечер вопросов и ответов. Вы будете спрашивать о том, что вас действительно интересует, а я постараюсь наилучшим образом ответить на ваши вопросы.

– Что заставило вас стать первопроходцем? – спросила барышня лет 12.

– Любознательность. Однажды я прочитал в книге, как Сократ посоветовал своему приятелю жениться. Если жена попадется хорошая – будешь счастливым, а если плохая – станешь как я, философом. Послушав его, я женился, и женился так, что стал первопроходцем.

Дальше были обычные до банальности вопросы с просьбой рассказать про самые интересные путешествия, было ли ему страшно, какие он любит чипсы, и какую музыку он слушает. Надо отдать должное Трубопроводову, он легко плыл по морю детской любознательности. Где привирал, где умничал, где ограничивался анекдотами…

То, что в этом море тоже бывают штормы, Трубопроводов понял, когда мальчишка лет 10 спросил:

– Скажите, а сколько скальпов вы добыли?

Пока Трубопроводов думал, как бы ответить на этот вопрос, мальчика выгнали из зала и послали домой за родителями.

Следующий малыш, который так и не понял, что нельзя задавать действительно интересные вопросы, с детской невинностью поинтересовался:

– А вы ели своих секретарш, товарищей или проводников?

– Это невозможно по определению. Дело в том, что группа подбирается так, что каждый человек является необходимым и незаменимым в своей области специалистом. Что же до секретарш… Так их не едят…

Трубопроводов уже хотел, было, сказать, что надо делать с хорошенькой секретаршей, но вовремя остановился.

После этого одна из учительниц, чтобы чуть умерить фантазию детей, спросила:

– Что вы думаете об образовании, и каким, по-вашему, должно быть образование в нашей стране?

И тут Трубопроводова понесло. Поняв, что его-то из зала не выгонят и за родителями не пошлют, он отдался вдохновению.

– Конечно, я не министр образования, и даже не педагог, но с образованием я тоже столкнулся, причем в роли получателя образования или объекта, на который образование и направлено. Так получилось, что кроме школы я окончил два института, не говоря уже о курсах повышения квалификации. В результате я понял, что всеобщее среднее с высоким образовательным уровнем – это дорогостоящие и вредные для здоровья понты.

Лично мне более 90% того, что вбивали нам в голову, оказалось совершенно ненужным, и наоборот, тому, что действительно было необходимо, меня не удосужились научить.

Почему всеобщее среднее – это понты? Да потому что кроме возможности заявить, что у нас все дети получают среднее образование, оно ничего не дает.

Почему дорогостоящее? Думаю, это и так понятно.

Почему вредное?

Обязательное образование делает процесс обучения чем-то похожим на тюремное заключение; обучение – на наказание или проклятие; а педагогов – на охранников или даже скорее на цепных псов. При этом дети, планирующие заниматься низко квалифицированным трудом, видят, и это совершенно естественно, в обучении исключительно бесполезную трату времени. Наиболее догадливые из них просто бросают школы и помогают родителям в полях, огородах, на стройках и за прилавками на базарах. Те, кто хочет получить специальное, но не требующее больших теоретических знаний, образование, попросту стараются отсидеть свой срок за партой, тратя как можно меньше сил и времени на учебу. Поэтому вместо того, чтобы учить действительно тех, кто стремится к знанию, учителя сражаются с теми, кому оно не нужно в принципе, и теряют последнюю категорию учащихся.

Постоянно усложняя программу, педагоги в буквальном смысле калечат детей, заставляя их чуть ли не сутками заниматься сначала на уроках, а потом и дома, что не может не влиять пагубно, как на детскую психику, так и на общее состояние здоровья. Особенно угнетает детей понимание того, что учить им приходится никому не нужную муть, которую может посчитать важной разве что извращенное сознание педагогического чиновника. Правда, некоторые дети достаточно рано понимают, что вместо того, чтобы зубрить всю эту фигню, можно найти другой, более пригодный способ договориться с учителями. Именно эти люди, прошедшие в школе через школу межчеловеческих отношений, становятся преуспевающими бизнесменами, администраторами, инженерами, и так далее. А те, кто не понимает этого механизма, до сих пор удивляются, почему это троечники, покупающие оценки, добиваются всего, а отличники, честно прозубрившие весь свой срок, остаются никем, полностью лишившись в процессе обучения способности мыслить.

Как это ни странно, обучая детей общеобразовательной ерунде, учителя, ко всему прочему, мешают детям обучаться именно тому, что им действительно нужно. Учителей, и многие это понимают, фактически превратили в вампиров, высасывающих из детей по капле их драгоценное детство, их молодость и здоровье. Заставляя бездарно растрачивать время, система образования отнимает его у занятий спортом, у прогулок, у занятий любимым делом, которое, как знать, могло бы стать делом всей жизни. И не надо бояться, что вместо изучения Пушкина или Державина, дети будут «болтаться на улице». На самом деле в этом нет ничего плохого. Думаю, многие согласятся с тем, что улица дает намного больше важных и полезных знаний о том, как устроен мир, чем большая часть гуманитарных предметов. К тому же отсутствие необходимости заучивать Пушкина до тошноты, позволит людям в последствии открыть для себя его творчество. Лично я в настоящее время с удовольствием читаю классиков только потому, что в школе ограничивался исключительно прочтением аннотаций к произведениям.

Изучение биографий таких людей, как Эйнштейн (не успевал по физике) и Менделеев (считался не способным к химии) показывает, что эти люди достигли своих высот не благодаря, а вопреки системе образования.

Также стоит отметить тот факт, что самая читающая и т. д. нация оказалась совершенно неприспособленной и неспособной создать более или менее приемлемые условия жизни, а бездуховные и узкоспециализированные жители западных стран легко справились с этой задачей.

Исходя из всего этого, я предлагаю:

Сократить обязательный уровень образования до уровня начальной школы. Понятно, что в современном мире необходимо уметь писать, читать, считать, а так же иметь ряд элементарных навыков, без которых просто невозможно прожить… При этом в исключительно добровольном порядке детям нужно давать дополнительную интересную информацию, говоря тем самым, что в мире знания есть не мало волнующих тайн, а путешествие по его просторам может стать интересным и увлекательным приключением. Но отправиться в это путешествие смогут не все, а только те, кто докажет своей подготовкой, что «достаточно силен» для участия в такой экспедиции.

Следующий уровень (соответствует 9 классам) должен быть добровольным, причем уже на этом уровне наряду с общеобразовательными должны быть специальные, с уклоном в определенные профессии, школы. Например, школа с ремесленным уклоном, с уклоном строительным, парикмахерским, и так далее… То есть школы, которые бы выпускали квалифицированных рабочих различных отраслей.

Причем даже в общеобразовательных школах в обязательном порядке надо давать только те знания, которые действительно могут быть полезными. То есть, из обязательной программы необходимо исключить все то, что должен знать образованный человек только лишь для того, чтобы считать себя образованным человеком. Но это ни в коем случае не должно лишать особо любознательных детей возможности получать более высокий уровень знаний. Но это опять же должно быть добровольным и на факультативной основе.

Школьник должен видеть, что обучение – это привилегия, а не свалившаяся на голову обуза.

На следующем этапе должны быть специализированные колледжи либо высшие школы, желательно при вузах, куда выпускники этих школ хотят поступить.

Эта система позволила бы собрать в классах исключительно заинтересованных в своем дальнейшем образовании людей, повысить уровень преподавания, улучшить отношения ученик-педагог.

К сожалению, некоторые немаловажные факторы, способные заставить людей повышать свой общекультурный уровень, находятся за пределами возможности системы образования.

Речь идет о таких вещах, как:

Во-первых, повышение авторитета учителя, для чего нужно повысить престижность этой профессии среди молодежи. Это возможно лишь при должной системе оплаты учительского труда, которая увеличит конкурс в педагогических институтах и позволит учителям стать именно учителями, а не вымогателями и тиранами, которыми им приходится быть сейчас.

Во-вторых, изменение отношения к общекультурному уровню в сторону поощрения его повышения руководителей фирм, организаций и учреждений.

Но об этом можно только мечтать.

– А ты молодец, – сказал Трубопроводову Ты, когда тот сошел со сцены, – настоящий мыслитель-первопроходец. Пошли. Машина уже ждет.

– Я никуда не пойду, пока ты мне не скажешь, куда ты меня втягиваешь на это раз.

– Оставайся, а я пошел, – сказал Ты, развернулся и пошел к выходу.

Трубопроводову ничего не оставалось, как пойти следом.

Возле школы стояла почти новая «Волга» белого цвета. За рулем сидел мужчина немного шизофренической наружности. Этакий провинциальный Эйнштейн.

Ты представил друг другу мужчин. Эйнштейна звали Заполярный Евгений Георгиевич. Был он физиком-приборостроителем.

– Может, джентльмены, поговорим за столом. Лично я ужасно проголодался, – сказал Эйнштейн, пожимая руку Трубопроводову.