Текст книги "Краткое изложение книги «Sapiens: Краткая история человечества». Автор оригинала – Юваль Ной Харари"

Антропологи лишь дважды наблюдали реальное столкновение примитивных племен на примере американских индейцев в XIX веке и аборигенов Австралии в XX веке. Тогда племена показали склонность и готовность к вооруженным столкновениям.

Археологических свидетельств не хватает, поскольку в те времена не строили крепостей и не использовали специфическое оружие – найденный наконечник копья мог использоваться как для войны, так и для охоты. Определение причины смерти по найденным останкам также не дает понимания всей картины, поскольку основная смертность была от голода, холода и болезней, и сложно выделить процент убитых в сражении. Наряду с этим в долине Дуная и на территории Судана были найдены захоронения, в которых множество тел обладает явными признаками насильственной смерти.

Попытка объединить эти данные снова приводит к выводу, что у племен в каменном веке не было единого отношения к войне, а присутствовало максимальное разнообразие.

Завеса молчания

Если в общей характеристике возможно сойтись на разнообразии, то подробности конкретных событий реконструировать невозможно. Отдельные находки дают некоторые представления, но никогда не узнать, что случилось при столкновении группы сапиенсов с племенем неандертальцев, как племена заключали политические союзы, о чем просили духов шаманы и сколько стоила бусина из бивня.

Десятки тысячелетий покрыты тайной, однако автор призывает не переставать задавать вопросы, поскольку в те времена происходили эпохальные события: формировался не только человеческий разум, но и окружающий мир под влиянием древних людей.

Глава 4. Потоп

До когнитивной революции человек был в состоянии переплыть небольшой водоем, но никогда не преодолевал море, чтобы достигнуть Америки или Австралии. Животные также были изолированы на разделенных континентах и так формировали замкнутые экосистемы. Начавшие путешествовать сапиенсы положили этому разнообразию конец.

В первую очередь человек колонизовал Австралию 45 тысяч лет назад, и до сих пор остается загадкой, как он этого добился, поскольку требовалось преодолеть череду проливов, некоторые из которых достигали в ширину более 100 километров. Предполагается, что к этому привело развитие навыков сапиенсов с Индонезийских островов, которые активно осваивали море – ловили рыбу и налаживали торговлю между островами, для чего строили все более надежные лодки. Сегодня сложно найти вещественные подтверждения этой теории, например останки судов, так как уровень Мирового океана поднялся и территория береговых деревень оказалась под сотнями метров воды.

Так или иначе океан и новый материк стали для человека частью естественной жизнедеятельности, тогда как животным для освоения другой экосистемы требуются миллионы лет генетических изменений. Значимость освоения Австралии в каменном веке не уступает по значимости открытию Колумба и выходу в космос. Автор подчеркивает важность того, что человек не только впервые вышел из экосистемы родного континента, но и перешел от адаптации к изменению окружающей среды.

До пришествия человека в Австралии водились десятки уникальных разновидностей крупных сумчатых животных, из которых, спустя несколько тысячелетий, остались только кенгуру. Исчезли и другие животные, в том числе крупные хищники. Так прежние пищевые цепочки были разорваны, и в Австралии сформировалась новая экосистема.

Виновен по всем пунктам

Ответственность человека за гибель фауны Австралии пытаются переложить на климатические изменения, однако этому препятствуют три аргумента.

Во-первых, изменения климата 45 тысяч лет назад не были столь радикальными. Планета регулярно проходит через циклы разогревания и охлаждения, климат никогда не постоянен, однако даже в пиковые колебания температур во время ледниковых периодов животные адаптируются, и пропадают только некоторые виды. Например, гигантские дипротодоны Австралии пережили десять ледниковых периодов, но исчезли после встречи с человеком, как и более 90 % других крупных животных.

Во-вторых, изменения климата, приводящие к гибели животных, затрагивают и морских обитателей. Тогда как разнообразие океанской фауны 45 тысяч лет назад не уменьшилось

В-третьих, аналогичное вымирание видов с приходом человека в новый ареал повторилось в дальнейшем не раз. Более поздние события ученые реконструируют с большей достоверностью, и влияние сапиенсов очевидно. В пример автор приводит мамонтов, которые меньше 10 тысяч лет назад еще существовали на отдаленных арктических островах, пока туда не добрались люди.

Есть гипотеза, что неблагоприятные изменения климата действительно ослабили устойчивость экосистемы Австралии, и это стало одним из факторов, который усилил разрушительное влияние человека. Нанести столь сильный урон экологии, обладая лишь технологиями каменного века, человек смог в силу и других факторов.

Крупные животные размножаются медленно: у них длительная беременность и немногочисленное потомство. Убивая даже несколько дипротодонов в год, человек сделал так, что смертность животных превысила рождаемость, и популяция начала стабильно сокращаться. Животные Австралии, в отличие от африканских и азиатских, не успели выработать рефлекс избегать двуногих хищников, и потому стали легкой добычей.

Также сапиенсы принесли с собой огонь, который применяли для выжигания пугающих зарослей нового континента, превращая их в более удобные для себя луга. Связанное с этим изменение флоры и фауны прослеживается на примере распространения эвкалиптов, которые стали занимать место уничтожаемых деревьев и кустарников, и увеличения популяции коал, которые питаются эвкалиптовым листом.

Нет возможности установить, какой фактор стал решающим, однако есть все основания считать, что в купе с агрессией человека они существенно сократили разнообразие природы Австралии.

Конец ленивцам

Экологическая катастрофа в Америке была еще более крупных масштабов.

Сапиенсы добрались до западного полушария 16 тысяч лет назад пешком, когда между Сибирью и Аляской образовался переход из-за понижения уровня моря. Испытанием стали морозы и полярная ночь, даже неандертальцы держались южнее, но сапиенсы смогли продвинуться, поскольку научились делать снегоступы и теплую одежду, а также освоили методы охоты на северную дичь.

Возможно, на холодные территории их вытеснили войны или природные катаклизмы, однако здесь нашлись свои плюсы. Северные животные были богатым источником белка, жира, шкур и прочих материалов, и в условиях холода мясо лучше сохранялось. Жизнь успешных охотников на мамонтов была не хуже, чем у сапиенсов в иных регионах.

Вслед за добычей племена переселялись дальше, пока через Аляску не достигли Американского континента. Путь на юг преграждали ледники, но около 12 тысяч лет назад они растаяли – поселенцы хлынули вглубь материка и расселились до крайней южной точки всего за два тысячелетия. Никакие существа никогда не занимали новую среду так быстро, используя один и тот же набор генов.

Природа обеих Америк оказалась еще более разнообразной и экзотичной, чем австралийская. Были там привычные мамонты с мастодонтами, львы и саблезубые тигры, верблюды, а также шестиметровые восьмитонные ленивцы, обитающие на земле.

За два тысячелетия в Северной Америке были уничтожены 34 из 47 видов крупных млекопитающих, а в Южной – 50 из 60. Вместе с этим пропало и огромное количество других животных, начиная от птиц и рептилий, заканчивая связанными с животными насекомыми. Приписать эти исчезновения изменениям климата не представляется возможным.

Ноев ковчег

Перед когнитивной революцией сапиенсов на Земле обитало более 200 видов крупных наземных животных, а к началу аграрной революции осталось только 100. В число исчезнувших вошли и все остальные виды человека. Первая волна экспансии сапиенсов стала наиболее разрушительной в истории животного мира, но и в дальнейшей истории экологические катастрофы продолжали повторяться в меньших масштабах. Известный пример – остров Мадагаскар, на котором хоть и осталась уникальная фауна, но с пришествием человека 1500 лет назад множество видов исчезло. И подобное происходило на тысячах других островов всех морей и океанов.

Аграрная революция спровоцировала вторую волну, индустриальная – третью, очевидцем которой стал современный человек. Автор заявляет, что экологические проблемы современности не являются новыми и человечество с самого начала существования становилось причиной гибели животных и растений. В настоящее время последствия промышленной революции угрожают морским животным, которых предыдущие революции затронули не так сильно. Если этот процесс будет продолжаться, то киты, дельфины, акулы и тюлени так же станут историей.

Часть вторая. Аграрная революция

Глава 5. Величайший в истории обман

Как и прочие человеческие виды, Homo sapiens занимался охотой и собирательством без попыток преобразовать способ получения пропитания. Около 10 тысяч лет назад люди стали культивировать растения и держать домашний скот, поскольку поняли, что такая работа обеспечит их куда большим количеством пищи. Тогда произошла аграрная революция.

Впервые к оседлому земледелию люди начали переходить в 9500–8500 годах до н. э. на Ближнем Востоке. Ранее считалось, что отсюда оно распространилось на мир, но сейчас доказано, что в разных регионах аграрная революция происходила независимо. Однако главным условием было наличие подходящей для приручения флоры и фауны, поэтому революция не произошла в Австралии, Южной Африке и Аляске. К I веку н. э. сельское хозяйство освоило почти все человечество.

Сначала человек одомашнил пшеницу и коз, а затем, раз в несколько тысячелетий, пополнял этот список горохом, оливой, лошадьми и виноградом. В каждом регионе культивировались собственные растения, например в Америке вместо пшеницы была кукуруза, а на территории Китая – рис. Около 3,5 тысячи лет до н. э. процесс одомашнивания закончился, и сегодня человечество получает более 90 % калорий из сформированного тогда списка растений и животных.

Ранее ученые считали аграрную революцию свидетельством прогресса человеческого разума и повышением уровня жизни, однако автор обращает внимание, что сегодня есть основания считать иначе.

Человек не умнел от поколения к поколению – занимаясь охотой и собирательством, он и раньше отлично понимал свойства животных и растений. Аграрная революция не сделала жизнь проще или легче, наоборот, в среднем человек стал работать больше и получать менее качественную пищу, появились болезни и социальное расслоение, частная собственность земледельцев повлекла повышение процента насилия в обществе.

При этом человек старательно культивировал пшеницу, вычищая для нее новые территории, защищая от вредителей и болезней, страдая от несвойственной своей анатомии работы. Пшеница распространилась на все континенты, а ее поля занимают сегодня примерно 22,5 миллиона квадратных километров. Автор говорит, что с такой точки зрения скорее пшеница одомашнила человека, а не наоборот. То же справедливо и для риса или картофеля.

Потребовались тысячелетия на то, чтобы аграрный строй начал уравновешивать свои недостатки, поспособствовал созданию крупных государств и в итоге привел к изобилию современной жизни. Однако на пороге аграрной революции люди этого не знали. Отвечая на вопрос, что же повлекло людей взяться за сельское хозяйство, автор дает два ответа. Во-первых, к этому подталкивала эволюция, поскольку всегда стремится увеличить число носителей гена, а оседлое земледелие этому способствовало: территория, засеянная пшеницей, способна прокормить в 10 раз больше людей, чем дикий лес. Во-вторых, человек впал в заблуждение, что станет жить лучше.

Ловушка роскоши

Развитие и распространение сельского хозяйства было постепенным, с незаметным изменением быта на каждой стадии. Тем не менее оно напрямую связано с рождаемостью и социальными механизмами.

Во времена охоты и собирательства процесс размножения людей контролировали гормональные и генетические механизмы. В сытые годы девочки достигали полового созревания раньше и детей рождалось больше, в голодные периоды – наоборот. Поверх этого наслаивались и социальные способы регуляции, например женщины кочевников старались рожать не чаще, чем раз в несколько лет, и для этого увеличивали сроки кормления грудью (что снижает вероятность зачатия). Применялось воздержание и аборты.

Люди ели пшеницу и 50 тысяч лет назад, но в незначительных количествах. Когда 18 тысяч лет назад закончился последний ледниковый период, потепление климата способствовало распространению злаков. Чтобы употребить зерна, колосья необходимо обработать, поэтому люди приносили пшеницу в жилище, а по пути часть семян рассыпалась. Так рядом с лагерями людей пшеницы вырастало все больше.

Способствовала этому и давняя практика подсечно-огневого земледелия, после которой оставались луга, на которых росла пшеница и вдобавок привлекала дичь. При таких условиях у человека появилась возможность устраивать все более долгие стоянки, которые постепенно превратились в оседлые деревни. Об этом свидетельствуют каменные дома и амбары натуфийской культуры, существовавшей на Ближнем Востоке с XIII по X тысячелетие до н. э. Обработка земли для посадок и удаление сорняков способствовали повышению урожайности, и постепенно охотники-собиратели стали земледельцами.

Работы на полях было много, обильное потомство приветствовалось. Новый оседлый образ жизни позволял женщинам рожать хоть каждый год, сроки грудного вскармливания сократились, поскольку появилась возможность кормить младенцев кашей. Увеличение популяции требовало увеличения количества пищи, и приходилось распахивать все больше полей – цикл замкнулся. Следствием стала скученность людей, обилие тяжелой работы и высокая детская смертность, которая перекрывалась еще более высокой рождаемостью. С каждым поколением земледельцы стремились повысить эффективность своих трудов, однако к середине IX тысячелетия до н. э. уровень жизни стал явно ниже.

Автор считает, что к этому привела недальновидность: люди полагали, что если усиленно поработают, то добудут хороший урожай, накормят семью и будут благоденствовать. Люди не смогли предвидеть повышение нуждаемости в пище при увеличении популяции, снижение иммунитета от нового рациона, детскую смертность, инфекционные болезни от скученности, а также покушение врагов на амбары. Однако пути назад не было – новые поколения уже не знали, как жить иначе, а устройство сформированных деревень требовало продолжать работать, иначе селение вымрет.

Некоторые группы могли не принимать земледелие, однако если поблизости какое-то племя становилось оседлым, то неизбежно становилось сильнее, после чего вытесняло или поглощало консерваторов.

Так проявился один из законов истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности. С этой закономерностью человек сталкивается и сегодня, окруженный благами цивилизации, но обремененный заботами информационного века. Например, на смену бумажной корреспонденции пришли более удобные электронные письма, однако человек столкнулся с нервной перегрузкой от их обилия и навязчивости. Попытка избавиться от хлопот процесса переписки лишь ускорила его и повлекла новые проблемы.

Вмешательство свыше

Есть альтернативная гипотеза, что человек решился на усложнение своей жизни осознанно, под влиянием идеологических факторов, а не материальных. Это сложно доказать, поскольку люди натуфийской культуры еще не знали письменности и не оставили свидетельств.

Исключительной находкой стали украшенные резьбой и рисунками каменные конструкции, найденные в 1995 году на территории Турции в Гёбекли-тепе. Это стелы высотой пять метров и весом порядка семь тонн, которые старше Стоунхенджа и по всем признакам возведены охотниками-собирателями. Монументальные культовые сооружения позволили предположить, что общество и культура тех людей были сложнее, чем считалось ранее.

Примечательно, что неподалеку от этого места росла одна из первых одомашненных разновидностей пшеницы. Возможно, древние люди обратились к возделыванию злаков и заготовке зерна именно для того, чтобы прокормить строителей и поддерживать деятельность храма.

Ранее предполагалось, что оседлый образ жизни приводит к созданию деревни и изобилию ресурсов, после чего люди строят храмы. Находка в Гёбекли-тепе допускает обратную последовательность.

Жертвы революции

Параллельно с земледелием люди освоили и скотоводство.

Началось это с выборочной охоты, при которой оставляли в живых самок и детенышей для поддержания популяции. Потом стали защищать дичь от других хищников, а для этого загоняли ее на замкнутые территории. В первую очередь забивали особо агрессивных и плохо нагуливающих жир, что стало началом селективного отбора. По другой версии, охотники однажды приручили ягненка, откормили и съели, а затем стали повторять процесс с увеличением количества ягнят.

В итоге прирученные овцы, куры, ослы и другие животные стали постоянным источником пищи и материалов, а некоторых люди приспособили для транспортировки и пахоты. Как и в случае со злаками, поголовье одомашненных видов стало расти, и сегодня эти животные исчисляются миллиардами особей.

С точки зрения эволюции для животных такое распространение генов – это успех, однако качество и продолжительность их жизни снизились в угоду потребностям человека. Для изменения естественных инстинктов люди тысячелетиями дрессировали и увечили одомашненных животных, а, например, для повышения эффективности молочной промышленности жестоко вмешивались в процесс размножения и кормления детенышей. Некоторым прирученным животным повезло больше, например овцам, которых в основном разводили ради шерсти, собакам, кошкам и лошадям.

Аграрная революция продемонстрировала несовпадение успеха эволюционного и личного как для животных, так и для самих людей. В дальнейшей человеческой истории эта закономерность также проявится при сопоставлении коллективной мощи с индивидуальными страданиями.

Глава 6. Строительство пирамид

В условиях аграрного строя человечество активно множилось. В X тысячелетии до н. э. существовало от 5 до 8 миллионов охотников-собирателей, а к I веку н. э. на Земле было 250 миллионов крестьян.

При этом пригодные для оседлой жизни места должны были обладать плодородной почвой и комфортным климатом, поэтому человек даже к XIII веку н. э. жил на 11 миллионах квадратных километров, что составляет примерно 2 % от поверхности планеты. Оседлый образ жизни стал нормой, среда обитания отдельного человека сократилась от сотни километров до родной деревни и ее окрестностей. Быт усложнился, появилось имущество, которое было сложно транспортировать, и люди редко решались на переезд.

Это был новый психологический феномен, поскольку человек оказался в ограниченной среде, которую, в отличие от странствующего охотника, в большей мере формирует искусственно. Изменения отразились на мировосприятии, в частности человек стал уделять повышенное внимание предметам.

Наступает будущее

Завися от сезонного цикла производства, крестьяне стали прогнозировать будущее и строить планы на годы и десятилетия вперед.

Большинство деревень располагали ограниченным набором одомашненных растений и животных, поэтому была необходимость в запасах на случай неурожая или болезни скота. Раздумья о будущем были оправданны, потому что теперь оно действительно зависело от действий человека, и он принимал решение, например, посадить оливковые деревья, зная, что масло из плодов выжмут его выросшие внуки.

Систематический труд привел к появлению излишков пищи, появились правители и элита, которые их распределяли и контролировали. Пока 90 % человечества занималось крестьянским трудом, правители, воины, жрецы, художники и мыслители двигали историю. Именно излишек пищи породил политику, войны, искусство и философию, сделал возможным строительство дворцов, крепостей и храмов.

Воображаемый порядок

Пищевые запасы и новые технологии дали возможность создавать крупные селения и соединять их торговыми путями, однако достаток в еде не привел к всеобщему миру. Появилась потребность в том, чтобы делить имущество между людьми и улаживать споры, а у сапиенсов не было врожденного инстинкта сотрудничества с сотнями и тысячами чужаков. Для решения возникающих разногласий уже было недостаточно поверхностной мифологии – требовался инструмент, который мог бы системно наладить усложнившиеся социальные связи. Люди стали пополнять мифологию новыми сюжетами и понятиями, такими как патриотизм, бюрократия и частная собственность.

В V и IV тысячелетиях до н. э. в Плодородном полумесяце стали возникать города с населением до нескольких десятков тысяч жителей. В 3100 году до н. э. было основано первое Египетское царство, объединившее сотни тысяч подданных. Около 2250 года до н. э. сформировалась первая Аккадская империя с населением более миллиона человек и постоянной армией. За ней последовало становление все более крупных империй, сильнейшей из которых стала Римская, где было 100 миллионов подданных и армия из 250–500 тысяч солдат. Такие государства являются прорывом в области сотрудничества, однако автор напоминает, что обратной стороной медали были эксплуатация земледельцев и рабовладельческий строй.

Новые государственные и социальные конструкции держались на «воображаемом порядке», то есть общих мифах. В качестве примеров общественной мифологии автор предлагает сравнить Кодекс Хаммурапи (ок. 1776 года до н. э.) и Декларацию независимости США (1776 н. э.).

В 1776 году до н. э. Вавилонское царство было крупнейшим и, вероятно, самым могущественным на Земле. Для миллионов подданных царь Хаммурапи составил единый свод законов, который использовался еще долгое время после его смерти. Закон состоит примерно из 300 предписаний, что нужно делать в той или иной ситуации и как наказывать за проступки. Подразумевалось, что следование закону приведет к всеобщему счастью. В доказательство справедливости законов Хаммурапи ссылается на их божественность.

Фундаментальной божественной закономерностью признается общественная иерархия. Люди делятся на знать, простонародье и рабов, а также на мужчин и женщин, и каждая их этих категорий имеет разную социальную ценность. Дети считались собственностью родителей, и некоторые законы предусматривали в качестве наказания убийство детей преступника, но не его самого. Целью свода законов было структурировать общество и обеспечить его функционирование со стабильным производством и распределением продуктов.

В 1776 году н. э. жители 13 британских колоний в Северной Америке приняли решение отделиться от Британии и тоже создать собственный свод законов. Как и кодекс Хаммурапи, Декларация независимости обещает всеобщее благоденствие, если люди будут ей следовать, и также рассчитана на будущие поколения. Она тоже ссылается на божественность и природную естественность закона, но на этот раз утверждает равенство и свободу людей.

Таким образом, два документа с одинаковым назначением предлагают противоположные принципы: иерархию и равенство. Автор полагает, что в этом споре нельзя назвать правыми ни американцев, ни вавилонян, поскольку объективной истины в этом вопросе не существует. И сословная иерархия, и всеобщее равенство являются мифами, которые существуют только в воображении людей.

Понятие всеобщего равенства способно существовать только совместно с понятием божественного сотворения человека, при котором все души равны перед Творцом, но с точки зрения генетики равенства нет. Понятие «равные права» тем более существует лишь в воображении, и «неотчуждаемыми» возможно назвать скорее биологические функции, чем права. Аналогично выдуманы и понятия свободы, демократии и диктатуры, вместо которых в реальности есть только жизнь. Счастье же, о котором говорится в Декларации независимости, на язык биологии можно перевести только как «стремление к удовольствию». Очищенную от воображаемых понятий фразу из Декларации независимости автор видит так: «Мы считаем самоочевидной истиной, что все люди развиваются по-разному и что они рождаются с определенными мутирующими свойствами, в числе которых – жизнь и стремление к удовольствию».

Однако автор не призывает отказываться от идеи равенства людей, ведущей к построению справедливого общества. Рассматривая относительность законов и подчеркивая их выдуманную основу, он демонстрирует способность человека создавать иллюзии, с помощью которых эффективно взаимодействуют миллионы людей в реальности.

Истинно верующие

В отличие от законов природы, стабильность воображаемого порядка всегда под угрозой, поскольку мифы изменчивы и зависят от мнения большинства. Для поддержания порядка власть использует армию, полицию и судебную систему, однако насильственных методов недостаточно – нужны «истинно верующие».

Солдат тоже человек и может обратиться против государства или порядка в целом, поэтому армию, например, организовать насилием невозможно. Нужна идеология, которой будут придерживаться и те, кто занимает вершину социальной пирамиды.

Бытует мнение, что элита ни во что не верит и навязывает народу идеалы ради алчности, однако автор утверждает, что тот, кто ни во что не верит, не будет и алчным. Воображаемый порядок существует, пока в него верит большинство населения и существенная часть элиты. Американская демократия существует, поскольку большинство политиков действительно верят в нее, так же как и экономика функционирует, так как инвесторы и банкиры верят в капитализм.

Тюремные стены

Чтобы заставить людей поверить в воображаемый порядок, будь то социальный строй или религия, в первую очередь нельзя признавать, что он воображаемый. Для этого его законы утверждают как объективные и приписывают Богу или естественной природе. Через систему образования и культуру с детства внушаются основы этого порядка, и в конечном итоге человек считает воображаемый порядок неотъемлемой частью реальности. Этому способствуют следующие факторы.

Во-первых, воображаемый порядок формирует и структурирует реальность, а она, в свою очередь, влияет на укрепление воображаемого порядка в мировосприятии людей. Например, на Западе существует вера в индивидуализм. Человека учат быть самодостаточной личностью и не обращать внимания на мнение окружающих, и современная архитектура воплощает этот миф в устройстве домов: у каждого ребенка в семье есть собственная комната с запирающейся дверью. Выросший в таких условиях считает индивидуализм естественным образом жизни. Для средневекового аристократа все было наоборот – ценность жизни определялась иерархией и общественной репутацией. Аналогичным образом это влияло на архитектуру, которая влияла на мировосприятие: молодой дворянин спал не в отдельных покоях, а вповалку со сверстниками в общем зале.

Во-вторых, воображаемый порядок формирует желания людей, и признать его нереальным то же самое, что отказаться от собственной мечты. При сомнениях можно услышать совет слушать свое сердце, а его стремления как раз направляются бытующими мифами. Так даже максимально личные желания оказываются продиктованными воображаемым порядком. Например, нет ничего естественного в моде проводить отпуск за рубежом – это следствие мифа романтического потребительства. Романтизм призывает человека раскрывать свой потенциал через опыт знакомства с другими культурами, а потребительская идеология устанавливает мерой счастья то, сколько продуктов и услуг удастся потребить. При сочетании они создают миф романтического потребительства и моду на туризм, который предлагает незабываемые впечатления. В то время как египетский аристократ мог мечтать о захоронении в пирамиде.

В-третьих, хоть воображаемый порядок и субъективен, но поддерживается он множеством связанных между собой субъектов. Если один из них перестанет верить в нормы воображаемого порядка, то будет лишь единичным индивидуумом и не изменит общий порядок. Автор называет воображаемый порядок интерсубъективным, то есть явлением, которое существует в коммуникативной сети, соединяющей субъективные сознания людей. Интерсубъективными феноменами являются законы, деньги, боги и нации. Изменения в этой сфере могут происходить только через изменения в сознании масс людей, а для этого нужно, чтобы они уверовали в какой-то другой общий миф.