Текст книги "Серые кардиналы советской эпохи"

Еще в Шушенском она переболела какой-то странной женской болезнью, из-за чего уже никогда не могла иметь детей. Наверное, поэтому она и стала писать книги о том, в чем ничего не понимала, – о детях. Но почему-то мне всегда казалось, что она их терпеть не может.

Возмущаетесь, что я так зло говорю о ней? Мы все ее ненавидели! Она лезла везде, всем мешала работать, подслушивала, доносила, всех учила жить, всем делала замечания, и от нее всегда очень дурно пахло гнилой селедкой. Поэтому мы всегда знали, что Крупская где-то рядом. Возможно, что из-за этого и Ленин отказывался спать с ней в одной комнате.

Ленин действительно любил Инессу, он очень дорожил ею – она была для него тот самый «луч» в его браке с Крупской. Она была умной, веселой, с большим чувством юмора. Был момент, когда Ленин серьезно подумывал связать с ней свою жизнь. Я тоже считаю, что они очень подходили друг другу, но, выпучив глаза, ко мне тогда влетела Крупская и долго рыдала о моральном облике вождя пролетариата, который не может разводом давать народу дурной пример. И её поддержали другие члены ЦК.

Когда Ленин впал в младенчество, он ничего уже не понимал вокруг – сидел, пускал изо рта пузыри и хихикал, тогда и наступил «звездный час» Крупской. Хочу отдать ей должное – как сиделка она выше всех похвал! Она часами сидела возле него, вытирала ему слюни, кормила с ложечки, что-то тихо говорила – всем бы нам такое участие перед смертью!

Но в ней проснулся и страх – она поняла, что с кончиной мужа закончится и её власть и положение её резко изменится. И она начала давить на нас. Пока Ленин еще был жив, она скандалами пыталась упрочить свое влияние в партии. И мы решили, что пусть продолжает заниматься теорией воспитания детей. Даже дали ей в помощь хороших специалистов, чтобы у ее «произведений» был хотя бы внешне научный вид.

Почему я уделил ей столько внимания? Да потому, что она и Ленин, к сожалению, неразделимы. Но как бы ему повезло, если бы он никогда ее не встречал! Я знаю, что в ваших учебниках Крупская представляется как «соратник и верная жена», большая любовь и опора Ленина. Я понимаю, что это вы пишите не о ней, а о самом Ленине. И правильно. Зачем кому-то знать, что и вождь может быть очень несчастным человеком.

Потом мы еще некоторое время держали её рядом – она должна была рассказывать только самое хорошее, самое доброе, что она и делала. И все-таки она еще раз попыталась возомнить себя фигурой, и тогда я пообещал найти Ленину другую вдову. Она меня поняла правильно, и с тех пор мы с Крупской лично почти не встречались.

Есть еще одна глупая версия, которую вы сами и выдумали, – будто я, чтобы удержать свою власть и не дать Ленину сместить меня с моих должностей, запретил всем, даже высшему руководству партии, приходить к больному Ленину и рассказывать о положении дел в партии и в стране.

Да, я действительно ограничил общение с Лениным, но почему? Да чтобы как можно меньше людей видели его в таком унизительном состоянии – никто не мог гарантировать, что разговор вдруг не прервется какой-нибудь идиотской выходкой, а это было не раз! Нельзя было допустить, чтобы слухи о таком вожде просочились в народ. Никаких решений в то время он уже не принимал, а когда наступало просветление, то вспоминал свое детство, гимназию, университет.

Иногда он диктовал письма в ЦК, но я подозреваю, что Крупская многое сочиняла от себя – это видно даже по стилю. Что касается моей власти, то уже тогда ей ничего не угрожало – я тащил на себе кучу всяких обязанностей, а рядом почему-то не было никого, кто захотел бы взять на себя хотя бы часть их.

Некоторые ваши «историки» утверждают, что я отравил Ленина. Надо же было такое придумать! Мне все больше кажется, что эти люди в своих «исследованиях» пишут не о том, что могут доказать, а том, что сами мечтают сделать. И уж, конечно, не в отношении Ленина. Этим историкам не следовало бы свои, личные, пристрастия выдавать за истину!

Да, в последнее время уважения между нами не было, но оставалось согласие. Я тогда узнал некоторые факты из его биографии, которые он скрыл от членов ЦК и соратников. Но, как я уже говорил, Ленин был очень болен и его мнение уже никого не интересовало. Мы в ЦК понимали, что теперь все тяготы принятия решений лягут на наши плечи, и в первую очередь на мои. Помочь Ленину было уже невозможно, и мы просто наблюдали, как он умирал. Никто не жалел – он был уже лишним, а нам предстояло еще долго исправлять его «фантазии».

Ленин не был «природным революционером» в том смысле, что не осознавал конечного смысла революции. Это и понятно – происходя из высокопоставленной дворянской семьи, разве он мог постичь всю глубину ненависти к несправедливости жизни, которая одним почему-то дает благ больше, чем они могут проглотить, а другим не дает даже ежедневного куска хлеба. Он не знал голода и отчаяния, и революция была его игрой, где он долго оставался главной фигурой.

Он постоянно витал в облаках. И совершенно не учитывал природу человека. Он был уверен, что достаточно подписать указ, как можно считать его уже выполненным, и не желал даже слушать о том, что для выполнения требуются время и людские ресурсы. И очень часто отдавал приказы, которые приходилось исполнять очень большой кровью, хотя всегда были и другие пути решения. Жизнь человека, кроме его собственной, не имела для него никакой ценности. Поэтому все его произведения, которые он писал в качестве наставлений и указаний к действиям, переполнены кровью.

Он любил проливать кровь, он любил показывать свою власть, он любил мстить. Достаточно почитать его труды, чтобы согласиться с моим мнением. Я крови не хотел. Но я очень хотел поднять страну из руин, сделать ее могущественной, а народ сытым. И я это сделал, пусть даже большой кровью…»

СВОЙ ВЗГЛЯД

Даже если большинство этих оценок основаны на реальных фактах, всё равно категоричность жестокость оценок личности Ленина является явным сведением счётов и продолжением спора, не законченного между двумя гениями при жизни. Тут Моцарт и Сальери отдыхают, а тот, кто, возможно, сочинил этот опус, – талантливый драматург.

Внебрачные дети Ленина

Согласно официальным данным, детей у Ленина и его жены Надежды Константиновны никогда не было. Однако есть гипотеза, что младший сын революционерки Инессы Арманд от её второго мужа Владимира Арманда Андрей являлся на самом деле сыном Ленина, и он об этом прекрасно знал. Якобы младшего сына Андрея Арманда и его жены Хиены даже назвали Володей в честь деда. В детстве он был очень похож на Володю Ульянова с гимназического снимка.

На самом деле Андрей Арманд не мог быть сыном Ленина: он родился в 1903 году, а Ленин и Инесса познакомились только в 1909‐м, и потомки Армандов родство с вождём революции полностью отрицают. Однако в 1998 году житель Берлина Александр Стеффен дал интервью журналисту Арнольду Беспо, в котором рассказал, что является сыном Ленина и Инессы Арманд.

По его словам, он родился в 1913 году, когда Инесса Арманд уже овдовела. В семимесячном возрасте его отдали в семью австрийского коммуниста. Весной 1920 года Александра в Зальцбурге навестила родная мать и привезла с собой письмо, адресованное Ленину, которое написала в 1913 году в Париже, и просила сохранить на память.

В 1928 году какие-то неизвестные люди увезли Александра в Америку, и Стеффен пришёл к выводу, что этих людей послал Сталин. Он получил американское гражданство, в 1943 году ушёл добровольцем в армию и до 1947 года служил на военно-морской базе в Портленде. В 1959 году умерла жена Стеффена, и он переехал в ГДР, где ему охотно предоставили гражданство и дали хорошую квартиру.

Позднее Стеффена пригласили на приём к генеральному секретарю ЦК СЕПГ Германии Вальтеру Ульбрихту, и тот сказал, что ему известно о происхождении Александра. А в 1967 году он встретился в Берлине с Брежневым, который вручил ему орден Дружбы народов и крепко расцеловал.

Однако нет никаких записей о рождении ребёнка у Инессы Арманд в указанное время, и об этом никто из её окружения не упоминает. В 1920 году Арманд находилась в Москве и никуда оттуда не выезжала. А визит Брежнева в ГДР состоялся не в 1967, а в 1971 году.

Таким образом, с большей вероятностью можно утверждать, что детей у Ленина не было.

Смерть Ленина. Он умер, когда ему было 53 года, после тяжёлой болезни. По официальной версии, его недуг стал результатом последствий от покушения эсерки Фанни Каплан, которая якобы выпустила в него отравленную пулю. Но смерть наступила только через шесть лет в результате патологических изменений сосудов головного мозга. Ленин к этому времени пережил три инсульта, и его мозг буквально превратился в сгусток извести.

Только в 90‐х годах прошлого века появились другие версии. Одна из них заключалась в том, что настоящей причиной смерти Ленина стал бытовой сифилис, которым он заболел в 32 года, будучи в парижской эмиграции. Симптоматика вполне соответствовала клинической картине этого заболевания.

Но в 1923 году выдающимся немецким неврологом М. Нонне утверждал, что не нашёл у него никаких признаков нейросифилиса. Другая медицинская версия говорит о плохой наследственности: отец Ленина Илья Николаевич Ульянов также скончался от кровоизлияния в мозг и в возрасте 54 лет.

Самая скандальная гипотеза гласит, что Ленина убили по приказу Сталина – вероятно, отравили. На это будто бы намекал во второй половине 1950‐х годов Хрущёв, который был слишком заинтересован порочить вождя из мести за гибель сына и собственные унижения. У Сталина не было веских причин в физическом устранении больного и беспомощного Ленина, потому что он фактически уже находился у власти.

Дух Сталина говорит: «Я не оправдываюсь перед вами сейчас, как не оправдывался никогда. И это не «диктаторские замашки», как многие из вас думают, – это четкое осознание правоты своих решений именно в тех обстоятельствах, с теми людьми, с теми ожидаемыми последствиями.

Я всегда действовал в соответствии с реальными условиями, и если они менялись, то и мои действия менялись тоже. А решения мои могли быть неверными только в одном случае – при недостаточной или недостоверной информации, которую мне докладывали, или при полном ее отсутствии. Но не забывайте – информацию мне давали люди, которые могли не только ошибаться, но и иметь свои пристрастия и планы, что обязательно влияло на качество и направленность данных.

Вождь, диктатор, тиран, деспот – как только вы меня не называете. Даже палачом обозвали. Но я вас прощаю – все это идет от непонимания истинного положения правителя. Попробую вам объяснить на своем примере. Положение человека, находящего на самом верху власти, должно вызывать сочувствие и желание помочь, а не зависть и желание любыми методами столкнуть его вниз.

Я сочувствовал и помогал Ленину, мне же не сочувствовал никто, и, кроме ненависти к «дикому кавказцу», я долго ничего не видел. Тогда я сделал так, что они стали меня бояться, – это хотя бы останавливало их от открытой подлости. Мое положение было сродни одинокому сидению на острие иглы – оно не только шаткое, но и очень опасное.

Ты понимаешь, что все тебе врут, все стараются использовать близость к тебе в своих целях и, если им это не удается, из друзей тут же превращаются в самых лютых врагов, хотя внешне вроде ничего не меняется. Все хотят занять твое место, но при этом ни за что не отвечать!

Подтасовка данных – обычное дело. Но решения-то должен принимать именно ты, а значит, и вся ответственность за них тоже полностью твоя. Я должен был хоть кому-то верить! И что же? Стоит только приблизить к себе вполне надежного человека, как его тут же облепляет целый рой «друзей и родственников», которым он не может сказать «нет». Все, пропал человек. А ты опять один среди волков.

Человек, находящийся на вершине власти, на самом деле в одиночку тащит на себе всю страну со всеми ее проблемами. Это только кажется, что у него полно помощников – в действительности он совсем один. И его жизни трудно позавидовать – это постоянное напряжение нервов, отсутствие отдыха и покоя, работа круглыми сутками. И ненависть со всех сторон, явная и тайная. Получать удовольствие от высшей власти может только тот, кто является ширмой для настоящих хозяев.

Но и виноват всегда только ты один, а все остальные всего лишь «исполнители, которые ничего не знали и которых заставляли». Вот и подумайте, каково быть вождем. И не завидуйте. Моя жена не смогла выдержать такой жизни и застрелилась. А вы и на моем горе «пляски» устроили…

Еще до революции я как-то в горах Абхазии очутился в такой вот ситуации – я один, из оружия только кинжал, а волков целая стая. Было страшно. И тут будто кто-то сказал мне: «Будешь бояться, сожрут. Встань и твердо гляди им в глаза. Почувствуют твою силу – сами уйдут». Так и случилось. Всю свою жизнь я руководствовался именно таким принципом – не кричать, не впадать в панику, не унижаться, а просто твердо смотреть трудностям в глаза.

Вы обвиняете меня в том, что я якобы обожал восхваления в свой адрес. Так вот скажу вам – я никогда не просил для себя никаких особых почестей, наград или улучшенных условий жизни. Я и вся моя семья жили очень скромно. Гораздо скромнее, чем многие партийные руководители, научные сотрудники, деятели культуры и искусства. А вот все эти восхваления, картины, плакаты, статуи, здравицы – все это чистая самодеятельность тех, кто меня окружал и панически боялся потерять свое теплое место.

А я смотрел на них и думал, почему вокруг меня так мало настоящих людей, которые бы не тряслись от страха за себя, а просто работали бы на совесть. Они меня забавляли своими ужимками и смешным холуйством. Я молчал, они же видели в моем молчании свой приговор и еще больше хвалили меня, хвалили. И никто так и не решился просто поговорить со мной. А я ждал.

XVII съезд ВКП(б) показал абсолютную никчемность почти всех высших должностных лиц и в центре, и на местах. Они натворили таких дел, что необходимо было их всех срочно менять. Кроме того, у многих еще с царских времен и с Гражданской войны сохранились серьезные грехи, которые требовали расследования. И наказания. Чтобы объяснить народу причину таких резких перемен в руководстве, мы были вынуждены рассекретить некоторые архивные документы. Я допускаю, что в эти годы, когда партия освобождалась от вредителей и саботажников, некоторые граждане воспользовались возможностью свести личные счеты и оклеветали достойных людей. Но всех же не проверишь!

Боялся ли я за свою жизнь? Да, боялся. И для этого были все основания. Причем на протяжении всей моей жизни. Пожалуй, своим другом я могу назвать только Клима Ворошилова. Я прекрасно видел все его недостатки – он обожал восхваления и считал себя великим полководцем, он любил женщин и выпить, он был не слишком умен и малообразован, но он был по-своему честен, смел и надежен, как скала. От него удара в спину я не ждал никогда.

Я еще вернусь к «друзьям своим закадычным», но сейчас хочу поговорить о Гражданской войне. Избежать ее было невозможно! Хотя бы по той причине, что люди просто хотели мстить. На местах – особенно. Что творилось на местах (в деревнях, селах, маленьких городах и просто на дорогах), вам и в самом кошмарном сне не приснится!

Издевательства и пытки, которые вы приписываете ВЧК, ни в какое сравнение не идут с тем, что вытворял «простой народ»!!! Ведь не просто убивали – глумились, такие пытки придумывали, перед которыми инквизиция – невинная девочка!

Повсеместно власть захватывали люди, не имевшие никакого отношения ни к нашей партии, ни к революции вообще. Садисты, психопаты, дикие националисты. И мы все это знали, но уже ничего не могли поделать. В стране было слишком много оружия, мало еды и много ненависти. А мы тогда могли смотреть и только смотреть – серьезных сил у нас еще не было. Позже я приказал найти и сурово судить «особо отличившихся» палачей.

Как раз в это время к Ленину пришло первое «просветление». Он понял свою главную ошибку – народу нельзя было оставлять оружие. Его надо было отбирать сразу, по возвращении с фронта, а иметь оружие должны были только регулярные части армии и ВЧК. Но тогда вообще бы не было революции – безоружный народ бессилен. А теперь было уже поздно – началась война всех против всех. И мы были вынуждены возглавить эту войну, чтобы ее прекратить.

И сто раз скажите «спасибо» Дзержинскому и ВЧК – во многом благодаря им страна не развалилась на мелкие княжества и аулы. Вы же, неблагодарные, не желаете ничего видеть и понимать – без жесткой руки ЧК не было бы ни вас, ни ваших детей и внуков! А методы… А какие могут быть «методы» при полном беззаконии, безвластии, хаосе и крупномасштабной бойне?!! Или поговорим о «правах человека» на полях Гражданской войны?!

Я сам тогда ездил по фронтам и своими глазами видел, что там творилось… рядовые откровенным матом посылали командующего и отказывались стрелять… были многочисленные случаи, что командиров специально убивали штыками, чтобы сэкономить патроны. Или забивали ногами насмерть. Мы рисковали вообще остаться без знающих командиров. Что мы должны были делать в таких случаях – уговаривать? Так они бы просто посмеялись над нашей беспомощностью.

Мы стали их расстреливать перед строем как дезертиров. Потом под расстрел пошли мародеры, провокаторы и другие мерзавцы из нижних чинов, мешающие исполнению приказов командующих. Только тогда стала появляться какая-то дисциплина. А командиры… Их стали выбирать на митингах. Сначала мы отнеслись к этому очень положительно – ведь почти все офицеры были дворянами и можно было в любой момент ожидать предательства, да и солдаты, прошедшие войну, смертельно ненавидели офицерство вообще.

А потом… сплошной бардак! Представьте себе – страна разрушена, враг наступает по всем фронтам, голод, холод, на каждом углу валяются трупы, а народ митингует по любому поводу! Командир не понравился – митинг, выбрали нового. Через час и этот плох – митинг, выбрали нового. А в атаку как? Митинг, на повестке вопрос, идти ли сейчас в атаку… Смешно? А так и было! И не только на фронтах – везде! Как побеждать и восстанавливать страну при такой дисциплине?!

При первой же возможности мы запретили такую «демократию». Скажете, что я не прав? Прав!!! Мой личный опыт показывает, что митинги хороши, когда нужно что-то разрушить, развалить, но когда необходимо возрождать, восстанавливать разрушенное, то митинговать недопустимо и преступно, а надо просто много работать. И заставлять нежелающих. Мы это уже проходили в самый трудный период после революции. Вы же опять наступаете на те же грабли…

О власти, врагах народа и смерти. А еще очень обидно видеть, как вы все перевернули с ног на голову и всех преступников превратили в «жертв репрессий». Да, расстрелы были. И лагеря. Но почему вы решили, что это были не враги народа? Для начала давайте разберемся, кого в тот период времени мы должны были считать «народом». Вы думаете, что только тех, кто принял наши идеи, вступил в ряды нашей партии или проявил активное сочувствие советской власти? Тогда вы ошибаетесь.

До определенного времени настроения или мысли отдельных личностей или даже целых групп населения не интересовали нас настолько, чтобы мы ставили себе целью их полную ликвидацию. Тогда мы шли на любые контакты и компромиссы. Единственное, что от них требовалось, – не вредить, не мешать выполнению поставленных партией задач.

А главной задачей было преодоление разрухи и голода, полный разгром всех бандитских формирований, которые не прекращали терроризировать всю страну. Поэтому все, кто помогал нам в решении этих задач, кто вступал в ряды Красной армии, кто отдавал последнее, чтобы накормить голодающие города, шел работать на заводы, в школы, в больницы и многое другое, – вот они и были тогда нашим народом. Невзирая на национальность, происхождение и прошлую жизнь.

Я не снимаю с себя вину за перегибы в сложный период становления советской власти и укрепления Советского государства, но никто, и я тоже, не мог контролировать все процессы, которые шли в отдаленных губерниях и на национальных окраинах. Мне долгое время докладывали только о победном шествии и больших успехах. Наверное, старались угодить. Когда же правда начала вскрываться, то я ужаснулся – оказалась, что советская власть стоит на зыбком песке и все глубже в него погружается!

Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, сотни других, тайные и открытые общества и партии, террористические группы, шпионаж и предательство на всех уровнях – это только в столицах! А на местах… Едва ли не каждый более-менее крупный начальник чувствовал себя князьком и мог объявить о «независимости», о создании собственной «свободной республики». Да так и было. И каждый имел свою вооруженную армию, которая подчинялась только ему!

Вопрос стоял один – будет ли существовать советская власть вообще, или все придется начинать сначала? Да-да, мы стояли у пропасти. Вот тогда и началось то, что вы называете «репрессиями», а я считаю борьбой за советскую власть!

Я не могу назвать точное число «репрессированных», но считаю, что таковыми можно называть только невинно осужденных, оклеветанных или попавших под чрезмерное усердие начальствующих органов на местах. Впоследствии мы старались реабилитировать этих людей и вернуть на прежние должности. Это правда. Но их не так-то и много. Во всяком случае, не те «миллионы», о которых говорите вы.

А остальные? Вы что, считаете, что следователи не в состоянии отличить ошибку или простой сбой в производстве военной техники от умышленного саботажа?! Или поджог склада, где была собрана вся техника целой области перед распределением ее по колхозам, – это детская шалость? А ведь технику мы с трудом покупали за границей. Что-то никто особо не торопился нам помогать, а вот мешали эти «невиновные» с большим рвением! И таких случаев тысячи! И я еще не говорю о невероятном по размаху воровстве и взяточничестве – многие ждали, что скоро советской власти придет конец, и хотели вернуться в капитализм богатыми или очень богатыми. Тоже «жертвы репрессий»?

А армия? Это в вашем кино в армии сплошная дисциплина, порядок и умные отцы-командиры, а действительность была совсем другой, паршивой. Теперь, когда крупномасштабные армейские выступления происходили все реже и реже, а роль армии становилась менее важной и заметной, вот тут-то и вылезла сущность некоторых военачальников.

Многие просто хотели постоянно воевать, и не важно с кем. Не буду называть фамилии – вы и так их знаете. Нападения на села и деревни, грабежи и мародерство, пьянство командного состава (про солдат я даже и говорить не хочу), отказ от расформирования частей и разоружения, массовые драки с применением оружия, самовольные расстрелы и издевательства над местным населением, неподчинение командирам, дезертирство целыми частями, сколачивание банд – сплошные «невиновные» и «репрессированные»!!! Тухачевский, которого вы тут обожаете, вообще готовил государственный переворот и себя в роли диктатора, а потом и царя. И это доказано! Тоже «жертва»?

А теперь соедините все эти «кусочки» в полную картину, и вы увидите, какой была обстановка в стране! Но самое страшное и непростительное – это шпионаж. Когда Ленин объявил НЭП, то к нам сразу приехало большое количество иностранцев. Одни действительно ехали посмотреть и помочь исторически новому государству. Но таких, увы, было меньшинство.

Основная масса приезжающих иностранцев имела вполне определенные цели – формирование враждебных советской власти общественных кругов, их обеспечение денежными и прочими средствами для подпольной деятельности, вывоз материальных ценностей за границу, другая подрывная работа и, главное, шпионаж. Тут упор делался на подготовку и внедрение в высшее руководство партии и государственных органов. Все это есть в докладах ВЧК/НКВД – можете почитать сами. Там чистая правда!

Одной из отрицательных черт Владимира Ильича было какое-то просто патологическое преклонение перед европейскими странами. Наверное, на такое его мировоззрение повлияла в первую очередь его мать. Но и долгая эмиграция в Европе тоже не прошла бесследно, особенно если учитывать, что его там принимали весьма гостеприимно, обеспечивали всем необходимым, давали крупные суммы денег. Для Ленина любой иностранец был заведомо порядочным и честным человеком.

Он не верил, что европеец или американец может быть ему врагом, он охотно встречался с ними и делился планами на будущее. И никакие доводы ни Дзержинского, ни членов ЦК на него не действовали. Так вот, Ленин лично запретил чинить любые препятствия иностранным гражданам, не разрешалось их проверять, обыскивать их самих и их жилье, им было позволено свободное передвижение по всей стране. Более того, советские граждане были обязаны оказывать им всякую помощь, рассказывать и показывать достопримечательности. И этот запрет действовал и после его смерти. Дорого нам это обошлось…

Не знай я Ленина лично, то, вполне вероятно, заподозрил бы его в работе на иностранные государства – уж больно много он болтал лишнего… Конечно, богатым и хорошо одетым иностранцам ничего не стоило разговорить нищих и полуголодных людей, но чаще в их сети попадались либерально настроенные, но не удовлетворенные своим положением представители интеллигенции. Российская интеллигенция всегда отличалась неуемной страстью болтать о том, что знает и чего не знает. И всегда с надрывом, с соплями, в трагических тонах и позах. И это делало ее легкой добычей для любых авантюристов и спецслужб. К сожалению.

Все наши новые разработки, их чертежи, размещение воинских частей, планы правительства и партии становились известными врагу раньше, чем самому правительству. К счастью, Ленин тогда уже умер, но, к сожалению, умер и Дзержинский. Но все равно партия начала серьезную чистку в своих рядах, в органах управления, в армии. Но опоздали!!!

Вы думаете, что заслуженных военачальников я просто так отстранял, из зависти, плохого характера или как «честных борцов против сталинской диктатуры»? Нет, малейшего подозрения было достаточно, чтобы началось расследование. А подозрения возникли повсеместно. Были и доносы, но их всегда проверяли.

Те события, которые произошли перед войной и в первые ее дни, иначе, как предательством, объяснить нельзя! Почему вдруг весь командный состав приграничных гарнизонов оказался в отпуске? Почему из воинских частей было вывезено старое оружие, а новое не подвезено? Почему гарнизоны не были обеспечены горючим и не были эвакуированы семьи, хотя такой приказ был? Почему военные самолеты оказались сконцентрированы на больших аэродромах, которые были уничтожены в первые же часы войны? Почему многие железные дороги, по которым должны были идти военные эшелоны, оказались в ремонте? И таких «почему» сотни!!!

Теперь о вероломном нападении 22 июня 1941 года. Я не отдавал приказа о том, чтобы пограничники совсем не реагировали на провокации со стороны фашистов – я говорил только о мелких провокациях. Я даже и представить себе не мог такую преступную глупость, как оставление без командиров и оружия границы, за которой только и ждут приказа к выступлению огромные и хорошо вооруженные полчища! За кого вы меня принимаете?!! Я уже столько лет был у власти, прошел революции, не одну войну, а тут вдруг ума лишился и Гитлеру поверил?!

Еще одна ваша выдумка – якобы я, получив известие о нападении Германии, несколько дней был в таком расстройстве и панике, что не мог принимать решения и за меня это делал Молотов. Очередная ложь. Я действительно был в шоке, но неожиданностью для меня стало не нападение, а полная неподготовленность войск к его отражению и слишком быстрое продвижение немцев вглубь страны – мне ведь предоставляли совсем другие отчеты о состоянии армии. А что Молотов выступил вместо меня по радио, так это понятно – я бы не смог сдержать эмоции, а лишнего в этих обстоятельствах говорить нельзя, иначе с паникой не справиться.

Вот теперь и вернемся к понятию «врага народа», что вас так сильно возмущает. В войну народ – это те люди, которые за Родину жертвуют свои и чужие жизни; которые надрываются у станков и на полях; которые до обмороков ломают головы, изобретая новое оружие и технику; которые пишут газетные и листовочные статьи, поднимающие дух и дающие новые силы; которые отлавливают и расстреливают всякую сволочь, прячущуюся от окопов и грабящую мирное население… Это война. Здесь не может быть митингов и разнобоя мнений.

Так были или нет «врагами народа» эти военачальники, шпионы, наводчики, вредители, воры, каратели и просто трусы?!! Вам это все еще не понятно? Если для вас это «безвинные жертвы сталинского террора», тогда мне понятно, почему вы разграбили и уничтожили СССР, – вы такие же!!! Для вас сейчас любой, кто требует выполнения законов и дисциплины, является тираном, душителем свободы и палачом! Теперь еще об одной болезненной теме – депортации отдельных групп населения и целых народов.

Да, это была страшная, часто несправедливая, но необходимая в тот период мера защиты советской власти. Если бы мы не отселили к тому времени казаков, некоторые кавказские народы, а также православных и иных священников, то советская власть могла бы рухнуть еще до войны, а во время войны нам пришлось бы сражаться не только с Германией и ее союзниками, но и со многими внутренними, затаившимися врагами. Обиженных было много.

Я не уверен, что мы бы в этом случае одержали победу, скорее всего, СССР был бы уничтожен. Однако после войны мы планировали реабилитацию этих народов (но не отдельных врагов!) и постепенное возвращение всех, кто захочет, на прежние места жительства. Просто я не дожил до этого времени, что и дает вам возможность самим придумывать мои поступки.

Другая ваша «больная тема» – евреи. Очередная ваша выдумка – мои планы о переселении всех евреев на Дальний Восток. Опять все перевираете. Наши планы были совсем другие и более полезные для страны.

Сразу после образования Израиля мы поняли, что это государство не будет искать сближения и дружбы с СССР, поэтому вполне вероятны внутреннее сопротивление и откровенный саботаж со стороны советских евреев и их родственников, которые, конечно же, захотели бы уехать в Израиль. Еще в 34‐м году мы образовали Еврейскую автономную область, куда потом и собирались переселить тех евреев и членов их семей, которые были репрессированы и уже находились в Азии, в Сибири и на Дальнем Востоке. Только их. После разгрома Японии и установления в Китае власти товарища Мао Цзэдуна нам было просто необходимо укреплять и развивать приграничные территории. Странно, что вы это не понимаете.