Текст книги "Пляски сумасшедших снов"

– Обязательно! – подтвердил гелефессор. – И, может быть, не один раз. Все зависит от того, как надолго вы у нас задержитесь.

– Надолго задерживаться здесь планов у нас не было, – пробормотал Раппопет.

– Вы уверены, что быстро переймете наш опыт? – усмешливо качнул головой Пор. – Сомневаюсь. Сейчас вы постигли только историю видов, правила распределения их по уровням и расстановки по генетическим кодам. Но есть еще масса других правил, на которых строится общежитие в анклаве. Они регулируют жизнь общества. Без знания их вы не приобретете необходимый опыт.

– Нам еще и их изучать? – капризно надула губы Карюха и зажмурилась.

– Безусловно! – произнес Пор, вскинув вверх палец. – Безусловно! – Весь его вид в этот миг показывал превосходство над присутствующими, его тщеславие определенно ждало лестных отзывов о себе и о его музее.

Заметив у него такое желание, Малкин нагнул слегка голову, точно сделал почтительный поклон, и поблагодарил:

– Спасибо, гелефессор Пор, за твое участие в нашем обучении. Мы восхищены твоей работой и твоим музеем. У нас подобного нет. Твой опыт бесценен.

– Приятно услышать это, – отозвался Пор, развернулся и, шелестя длинной мантией, вместе со своими отражениями молчком засеменил к углу, из которого впервые возник.

Еще бы чуть-чуть – и исчез в переплетении своих зеркальных отражений, но Малкин остановил:

– Гелефессор! – позвал он. – Можно задать последний вопрос?

Остановившись, Пор, не оборачиваясь, подал голос:

– Задай!

– Почему подвид меченых такой многочисленный? – спросил Ванька.

После некоторой паузы Пор ответил неопределенно:

– Разберешься сам, когда постигнешь другие правила и впитаешь наш опыт. – Затрусил дальше к углу, где через пару секунд пропал.

Проводив его предупредительными взглядами, безмолвствовавшие до этого момента Илата и Алуни чуть распрямились и двинулись к выходу, увлекая за собой группу. На улице сбросили с себя маски смирения, приобрели свой изначальный вид. Особенно наглядно проявилось это у Алуни. Уличная толпа подхватила всех и повлекла за собой, как морская штормовая волна уносит с берега не успевших спрятаться от нее. Шум ударил в уши. Голоса, смех, кривляния лиц, суета. Алуни снова вырвалась вперед. За нею вела мальчика Илата. Потом шагал Малкин, возле которого пристроились Сашка и Катюха. Следом топали остальные. Катюха дернула Ваньку за руку:

– Ты чего распинался перед этой музейной мышью? – передразнила. – Спасибо за обучение!

– Распинался? – переспросил Малкин. – Я просто поблагодарил его.

– За то, что он втюхивал нам в мозги свою кашу? – насмешливо прищурила она глаза.

– Разве ты не понимаешь, что без этой каши мы не сможем здесь плавать, как рыба в воде? – выговорил парень.

– И долго ты здесь плавать собрался? – Катюха чуть наморщила высокий лоб.

– Опыт показывает, – насупился Ванька, поглядывая в спину Илаты, – чтоб быстро выбраться, надо сначала изнутри постигнуть, где мы и где выход. Не тупи. Сама знаешь.

– Не дура! – пробормотала девушка. – Соображаю. – И отпустила его руку.

Обсуждать то, что они узнали в музее, желания у друзей не было. Просто не видели смысла. Обсуждай, не обсуждай, информация была как данность, ее принять было трудно и отбросить невозможно. Уже сидела в голове и точила мозг, как червь яблоко. Другая жизнь, другие правила, другое общественное устройство. Высший уровень занимали два вида: вид ге и вид ле. Впрочем, это был компромисс. Ге долго противились тому, чтобы на одном с ними уровне находились ле. Настаивали, что у тех уровень должен быть подвысший. А ле долго сопротивлялись тому, чтобы быть на подвысшем уровне, хотя и на одном уровне с ге находиться тоже не желали. Требовали, чтобы их вид был закреплен на высшем уровне, а вид ге – на подвысшем. Гелеученым пришлось поднатужиться, чтобы доказать равенство видов, хотя и с обратными знаками. Как будто утихомирили противников, но не примирили, ибо и сейчас, находясь на одном уровне, эти виды контактировали между собой с трудом. Воззрение каждого вида оставалось неизменным. Отвечая на вопросы Катюхи, Малкин сознавал, что ее вопросы были вызваны не тем, что ей не понравилась его благодарность гелефессору, а обыкновенным непониманием, как и почему они тут оказались. У него ответов не было. Он сам ломал голову над этим. В общем-то, прошло совсем немного времени, найти ответы за такой период невозможно, хотя и очень хотелось бы. Интересно, куда теперь поведут их местные женщины? Что решат показать? Впереди Алуни шла быстро, как будто куда-то спешила, пока ее не окликнула Илата:

– Ты чего гонки устроила?

– Посмотри на время. Ты же не хочешь остаться на ночь в квартале Свободы! – воскликнула Алуни, притормаживая и выгнув длинную шею, как гусыня.

– Разумеется, не хочу, – отозвалась Илата, и зрачки у нее на миг погасли. Лицо осунулось и потеряло свежий налет.

Сзади Малкин не видел пробежавших по ее лицу изменений. Между тем, поглаживая плечо, на котором шелушилась от загара кожа, спросил:

– А чем страшна ночь в квартале Свободы?

– Страшна? – удивленно оглянулась Илата, широко распахнула веки, придержала шаг. – А кто сказал, что страшна?

– Я так понял, – смутившись, пробормотал Ванька.

– Ты все неправильно понял! – сердито выговорила женщина. – Мы просто между собой разговариваем! Обсуждаем, куда вас повести дальше. Вы же ничего не знаете тут.

– Кроме того, что узнали в музее, ничего! – согласился Малкин. – Понятия не имеем, где какая улица и куда ведет. Пожалуй, помним еще, что в квартале ге есть Гелециональный дворец, в котором сегодня вечером проводится Объединенное Верховное Гелециональное Собрание. Однако не знаем, где он расположен. Впрочем, гецейский уверял, что в квартале нам каждый покажет его местоположение.

– А где искать этот квартал? – выдохнула Карюха. – У меня что-то все в голове перепуталось!

– Мы отведем вас к кварталу ге, – пообещала Илата.

– А с нами разве во дворец не пойдете? – поинтересовалась Сашка, вздохом приподнимая маленькую грудь. Длинные светлые волосы со спины сбросила через плечи на грудь, открывая шею.

– Нет! – коротко отрезала женщина.

– Даже не просите! – торопливо добавила Алуни, как будто испугалась, что кто-нибудь сейчас непременно может попросить об этом. Приостановилась, суетливо задвигалась, пощипывая по бокам блузку. Выпятила нижнюю губу и выдохнула воздух.

– Как хотите! – вставил свое слово Лугатик, выглядывая из-за Ванькиного плеча. – Вы здесь хозяева!

– Это к нам не относится! – опять поторопилась произнести Алуни. – Мы не хозяева!

– Может, помаленьку двинемся в нужном направлении? – перевела разговор в иное русло Сашка. – Время вечернее. Солнце катит к закату.

– Мы так и направляемся! – сказала Илата. – Скоро начнется ОВГС. – И тронулась с места.

Толпа вокруг продолжала гудеть, люди шныряли мимо то туда, то сюда. Группа друзей шла молча, разбрасывала взгляды по сторонам, рассматривая и запоминая все, что попадалось на пути. Квартал Свободы оказался довольно длинным. Улица то расширялась, то сужалась, конца ей не было видно. Высотные дома будто нависали над тротуарами темными монолитами, сверкали стеклом, отражая солнечные лучи. Транспортные платформы беспорядочно плыли по дороге, часто останавливались, принимая и высаживая людей. В общей сутолоке друзья продвигались медленно. Весь балаган вокруг, похожий на скомороший праздник, начинал утомлять. «Мы все свободны!» – кричали люди в разных концах улицы и обезьянничали друг перед другом. Мимо приятелей, обгоняя, пронесся полуголый парень, восклицая: «Дышите глубже воздухом свободы!» А седой старик в рубахе с длинными рукавами и шортах поспешал за ним и вторил: «Воздухом свободы, вздохнуть и умереть!» Потом их опередили две женщины с застывшими улыбками на губах, в длинных юбках, длинных блузках и со смешными сеточками на затылках, размахивали руками, словно дирижировали. Затем проследовал сумрачный горожанин в поношенной куртке и таких же штанах. Ни на кого не смотрел, что-то бубнил себе под нос. Сразу после него навстречу попались три мрачных на вид человека: две женщины и мужчина. На женщинах были какие-то ленты вместо блузок и короткие юбки на одних бедрах. Мужчина упакован от затылка до пят в непонятную униформу. Все трое апатично смотрели из-под бровей перед собой. Они явно не находили в общем веселье отдушины. Ванька с друзьями продолжали двигаться дальше. Илата и Алуни с мальчиком между ними шли с рассеянными улыбками на лицах. Кивали то в одну сторону, то в другую, точно показывали то одним, то другим, что они разделяют их настроения. Когда уже начинало казаться, что улице конца не будет, женщины остановились, прижались к стеклянной стене здания. Илата серьезно сказала:

– Пришли.

– Как пришли? – удивился Малкин, приподнимаясь на цыпочках, чтобы разглядеть над головами людей, что там впереди.

За ним и другие закрутили головами.

– Через десять метров – перекресток! – продолжила женщина. – Дальше начинается квартал ге. Идите. Мы возвращаемся.

– Но как же мы вас потом найдем? – воскликнула растерянно Катюха, округлив глаза, отчего миловидное лицо сделалось испуганным. – Ни дома, ни улицы, ни фамилии не знаем!

– А зачем? – отозвалась Илата.

– Ну как же? – не нашлась сразу, что ответить, Катюха.

– Просто мы здесь больше никого не знаем, – вставила вместо нее Сашка.

– Узнаете, – отстраненно пожала плечами Илата.

– Как никого? – возразила Алуни. – Гелефессора Пора знаете. На ОВГС других узнаете, – пообещала с долей холодности в голосе.

Поведение женщин изменилось так, словно на этом их миссия закончилась.

– В таком случае спасибо за все! – поблагодарил Ванька.

– Да, напоминаю, – серьезно заметила Илата. – Ей, – показала на Катюху, – надо раздеться, так будет правильно.

– После обучения у Пора мы это усекли, – отозвался Малкин и посмотрел на спутницу. – Не тяни, Катюха!

Та покраснела и начала молчком стягивать с себя светлый топ, под которым не было бюстгальтера.

– Не стесняйся, – подбодрила ее Карюха, показав на свою рубашку-сеточку, сквозь которую видно было тело. – Здесь стесняться не положено. Это норма для тех, кто на высшем уровне. Если понадобится, и джинсы сбросишь. Мы же не собираемся с тобой попадать на низший уровень!

Кивнув, Катюха несколько воспрянула и, как Раппопет, зажала под мышкой свернутый топ. Илата на слова Карюхи грустно вздохнула. Что выражал этот вздох, было непонятно. Вряд ли она сожалела, что была гетеро, и вряд ли хотела стать ле. Скорее всего, желала, чтобы вид, к которому она относилась, оказался на высшем уровне. Грустный вздох явно говорил о том, что ее мечта выглядела недостижимо.

5

Итак, квартал Свободы с его бесшабашным разгулом страстей остался позади. Приятели ступили на улицу квартала ге. Он был умеренно тих, с домами и зданиями, как на других улицах города. В свои права вступал вечер. Солнце клонилось на запад, его вечерние лучи постепенно остывали от дневного жара. Начинало смеркаться. Одна сторона улицы тащила тени от строений через дорогу к противоположным домам. Проезжая часть не кишела транспортными платформами. Те проплывали над дорогой неспешно, иногда казалось, чрезмерно медленно. Явно никуда не торопились. Возможно, те, кто находился на них, привыкли к подобной размеренности и не собирались менять своих привычек, а может, не привычек, а правил жизни. Людей на тротуарах кот наплакал. В основном ге. Очевидно, многие жили в этом квартале и знали друг друга, потому что, встречаясь, дружелюбно помахивали друг другу руками. Лица ухоженные, и по этой ухоженности было понятно, кто есть кто. Голые мускульные торсы некоторых далеки от сравнения с худым торсом Малкина. Ванька при виде таких индивидуумов чувствовал себя неуютно, сознавая, что дотянуться до их комплекций ему не по силам. Между ними пропасть. Сложно рядиться под ге, но придется, ничего не поделаешь. Раппопет и Лугатик тоже испытывали некоторое разочарование от своих ненакачанных мускулов. У Володьки, признаться, комплекса не было. Он хоть и среднего роста, но фигура ладная. Девушкам нравился, а это для него было главным. Вот толстячку Андрюхе было сложнее. Он, правда, имел какие-никакие мускулы, но о сравнении с торсами и мышцами местных самцов даже заикаться не стоило. Между тем особенно не переживал по этому поводу. Напротив, глубоко в душе находил это хорошим сигналом: вряд ли кому из местных старожилов придет в голову подкатить к нему. А вот Лугатик рискует – придется его страховать. Девушки старались никак не выражать своего отношения к тем, кого видели. Но надо заметить, что и ге от них презрительно отворачивали взгляды. Налицо было неприятие противоположного пола. Сашка, вспомнив геленауку о видах, представила себе, как эти два вида бились друг с другом, чтобы вытеснить противника с высшего уровня. Не получилось. Однако на одном уровне им тесно. Никто не застрахован от того, что схватка не может повториться, хотя правила жестко наказывают, если индивидуумы одного вида или одного уровня вступают в противоречия друг с другом. За это запросто можно отправиться в подвид меченых. А оттуда возврата нет. Правила суровые, но это правила, принятые ОВГС. Обитатели квартала одеты по-разному. Иногда по минимуму, иногда сносно. Хотя несравнимо с одеждой гетеро. И если они отворачивались от девушек, то на парней смотрели с некоторым любопытством. Очевидно, задавали себе вопросы: откуда такие появились? Но не заговаривали. В какой-то момент Малкин уже сам собрался обратиться к прохожим, чтобы узнать, где находится Гелециональный дворец, однако именно в тот миг к тротуару подплыла платформа с двумя гецейскими в униформах и застопорилась возле.

– Ты ищешь Гелециональный дворец? – спросил тот, что был выше ростом и стоял с краю.

– Да. А как ты догадался? – на мгновение стушевался Малкин и широко расставил ноги.

– Вас всех ждут! – вместо ответа на вопрос сообщил гецейский. Он стоял прямо, как вкопанный, твердо смотрел в глаза.

– Даже так? – удивился Ванька. И это удивление заставило его распрямить плечи и скрестить на груди руки. В такой позе сейчас он чувствовал себя увереннее, точно эта поза приподнимала его дух и наполняла крепостью.

– Ваши места вот по этим пропускам! – добавил гецейский и выдернул из кармана голубых шортов непонятный приборчик, похожий на маленькую печать. Протянул свободную руку к Ваньке, как обычно протягивают ладонь для пожатия.

Замешкавшись, Малкин протянул свою. Но гецейский ловко перехватил его запястье и развернул ладонь. На секунду приложил к ней приборчик и отпустил руку. Ванька ощутил легкое щекотание, глянул на ладонь. На ней осталась маленькая синяя точка. Недоуменно парень поднял глаза на гецейского, но тот уже смотрел на стоявшую рядом Сашку и простирал руку к ней. Девушка подала ладонь. Быстро эту странную процедуру прошли и остальные. Когда все закончилось, Раппопет покрутил ладонь, спросил:

– Что это?

– Пропуск с номером места, – пояснил гецейский, убирая в карман шортов маленький приборчик.

– А нам говорили, что ОВГС могут посещать все желающие, – вставил Лугатик из-за спины Малкина.

– Так и есть! – подтвердил гецейский. Он по-прежнему стоял не меняя позы, все с тем же твердым взглядом.

– Тогда зачем пропуск? – Володька растерянно почесал затылок.

– Для тех, кому разрешается сидеть на ОВГС, пропуск обязателен! – категорично отчеканил гецейский.

– А для тех, кому не разрешается? – подала голос Сашка. Вскинула брови, пружинисто изогнулась.

Глянув на нее с явным неудовольствием, и не потому, что она задала вопрос, а потому, что она была отнесена к виду ле, как и остальные девушки, он ответил нехотя, отводя глаза от ее лица:

– Для таких – стоячие места!

Наблюдая, как ее голос подействовал раздражителем для гецейского, Сашка больше не стала задавать вопросы. Катюха и Карюха, собравшиеся было задать свои, тоже придержали языки за зубами.

– Значит, нам разрешается! Это уже хорошо! – улыбнулся Ванька и потер ладонью живот. Удовлетворенно представил, как они безмолвно посидят в гуже участников, послушают, присмотрятся и, вероятно, скумекают, что делать дальше.

У гецейского после слов Малкина выражение лица изменилось: на нем также появилась улыбка, но едва заметная, мимолетная:

– Вы – гости! – проговорил он и закончил многозначительно. – КИОП благоволит всем, кто перенимает наш опыт!

– Интересно, скоро ли начнется ОГВС во дворце? – спросил Раппопет, смахивая капельки пота со лба.

– Гелециональный дворец открыт. Все уже собрались. Ждут вас! – сообщил гецейский.

– Черт побери, но мы же ничего не знали об этом, черт побери! – раскинув руки, воскликнул Малкин, краснея.

Второй гецейский – тот, что ниже ростом, – подступил ближе к краю платформы и погасил Ванькину вспышку:

– Теперь знаете!

Между приятелями пробежало волнение:

– Далеко до дворца? – поинтересовался Лугатик, выглядывая из-за Малкина.

Высокий гецейский посмотрел на Володьку сердито:

– Время не имеет значения! – отчеканил. – Значение имеет желание.

Убравшись снова за спину Ваньки, Лугатик промолчал. Тогда голос подал Раппопет – усмехнулся, не понимая, как время и желание могут сочетаться:

– То есть?

Не отвечая, руки на бедра, низкий гецейский спросил:

– Вы хотите идти или транспортироваться? Вас могут доставить.

Неожиданное предложение обрадовало Малкина. Они, войдя в квартал ге, уже нацелились на пеший поиск дворца, но, разумеется, будет лучше, если их доставят до места. Между тем, смущаемый чем-то, ответил неопределенно:

– Да мы, собственно, не хотели бы никому быть обузой.

С некоторой долей торжественности первый гецейский сообщил:

– Всякий гость, если он нежелателен, – это обуза! Вас же КИОП объявил гостями желательными. Вы прибыли за нашим опытом. Это для анклава хороший знак. ОВГС и КИОП с удовлетворением снабдят вас знаниями!

Вновь оживился Лугатик:

– Хотелось бы скорее перенять этот опыт, – закинул он леща гецейскому и покосился на Раппопета: тот обычно одергивал Володьку, когда приятеля заносило, но на этот раз все обошлось.

Как будто все устраивалось само собой. Тем не менее Малкина продолжало что-то смущать. Он нахмурился:

– Понятно, – сказал. – Но у нас нет…

Перебив его, гецейский объявил:

– Знаю! – хмыкнул. – Это заботит всякого, у кого нет номера дисфирега.

Неприятные мурашки пробежали по Ванькиной спине: гецейский догадался о его мыслях. Как оплатить транспортирование без номера дисфирега?

– Да, именно! – отозвался он. – Мы не способны расплатиться за транспортирование!

В ответ второй гецейский произнес с холодным выражением на лице:

– Каждый вид в анклаве имеет номера дисфирега. Только у подвида меченых их нет!

– Но мы не меченые! – решительно возразил Малкин. – Мы из-за пределов анклава. По определению не можем иметь номеров дисфирега. Мы даже не предполагали, как устроена ваша жизнь. – Чтобы не угодить в какие-нибудь капканы правил, он решил на этом прекратить разговор. – Скажите, в том ли направлении мы движемся? Впрочем, спросим еще у кого-нибудь! – сказал. – Пойдем пешком! – И развернулся с намерением шагнуть вдоль тротуара.

Но высокий полицейский поспешно остановил:

– Это унижение Верховных Гелесников! – с трепетом в голосе скороговоркой выплеснул он.

«Час от часу не легче, – мелькнуло в голове у Ваньки, – не было печали – черти накачали. Что бы все это значило?»

– Вы о чем? – Озадаченно сунул руки в карманы штанов, точно полез за ответом на свой же вопрос. Потом выдернул их и прижал ладонью взъерошенные волосы на затылке. – Объясните, черт побери! Кто такие Верховные Гелесники? Мы лишь успели изучить историю видов, но в ней этого нет.

Поведя головой, гецейский с благоговением и одновременно напыщенно произнес, смотря своему визави прямо в глаза:

– Верховные Гелесники – это Высшие на ОВГС после Верховных Гелектов.

Такое объяснение не очень удовлетворило не только Ваньку, но и его приятелей. Напрашивался новый вопрос: а кто такие Верховные Гелекты? Между тем понимание приходило само собой. Ванька сделал вид, что ему все ясно, и после небольшой паузы уступчиво выговорил:

– В таком случае надо спешить! Нехорошо заставлять Высшую власть долго ждать. В таком случае, если у вас к нам больше нет вопросов, мы пойдем!

Последние слова Малкина понудили гецейских на мгновение стушеваться, после чего первый спохватился и быстро выдал:

– Не надо идти! Мы вас транспортируем в Гелециональный дворец. Сообщаем также, что Верховные Гелесники разрешили вам временно обслуживаться в анклаве без номеров дисфирега. Дайте ваши ладони, я нанесу на них баллы.

«Ну и дела, – скользнуло по извилинам мозга Ваньки, – не могли сказать сразу, столько времени тянули кота за хвост, втирали мозги». Странная манера разговаривать у этих гецейских. Сначала нагнать туману, а потом сообщить, что все давно решено. А может, это такой способ ввести в курс дела? Ведь если помыслить, как такового тумана и не было. Получили кое-какую новую информацию, которая явно не помешает им в дальнейшем.

Малкин протянул ладонь, а гецейский снова достал приборчик. Скоро у всех шестерых на ладонях были баллы для дисфирега в форме красных пятнышек. Проверяя это пятнышко на ощупь, Раппопет усмехнулся:

– Мы и не знали, что стали здесь такими значительными фигурами! – Похлопал себя по груди. – Только подозреваю я, что просто так ничего не дается. Ухо надо держать востро.

– Ну знаешь, Андрюха, прокатиться на платформе еще не значит стать важной фигурой! – подколола его Катюха. – На такую фигуру ты не очень тянешь.

– Много понимаешь! – огрызнулся парень.

– Однако маловата у них платформа, всем нам не поместиться, – озадаченно посетовал Володька, обратив внимание на размеры транспортного средства. – Они что, нас по очереди транспортировать собираются?

– А я вот не понимаю: как я должна пользоваться этим красным пятнышком, то бишь этими баллами? – спросила в свою очередь Карюха, глядя на ладонь.

Ей никто не ответил, потому что в это время высокий гейцейский остановил проплывающую мимо большую транспортную платформу с водителем, одетым так же, как основная масса пешеходов, и сказал, повернувшись к Малкину:

– Проходи! Всех доставят до места!

– Вперед, Ванька! Нас ждут! – сказала Сашка, тронув Малкина за плечо и слегка подтолкнув его.

Не раздумывая больше, Малкин первым ступил на платформу. Солнце окатывало жаркими лучами с ног до головы. Как будто все пока благоприятствовало их пребыванию в странном для них месте. Но на душе тем временем безоблачного успокоения не наблюдалось. Было как-то смутно от неясности дальнейшего. Гецейские молчком сделали отмашку водителю, будто тот наперед знал, куда надо отправляться. Платформа плавно тронулась. Мимо поплыли здания и немногочисленные пешеходы на тротуарах. Платформа набирала скорость, обгоняла другие, которые притормаживали, пропуская ее вперед. Словно все наперед знали, что должны сделать это. Ваньке бросилось в глаза, что платформы на дороге были в блеклых красках, и лишь платформа гецейских и та, которая несла их, – в ярких тонах. Очевидно, это имело значение тут, но акцентировать внимание на этом Малкин не стал. По большому счету всё мелочи, главное ждало впереди. Никто не произнес ни слова. Краем глаз цепляли безмолвного водителя, не обращавшего на них внимания, точно транспортировал мешки с мануфактурой. Вскоре платформа стала притормаживать и остановилась против странного строения. Водитель впервые посмотрел в их сторону, сухо, но приветливо повел рукой, выдохнул:

– Прибыли.

Приятели переглянулись. Прибыли? Куда? Они ожидали увидеть дворец. По крайней мере, здание не хуже, чем видели вдоль дороги. А тут нечто непонятное, что назвать дворцом никак не поворачивался язык. Скорее некоторая схожесть с небольшим стадионом с трибунами с одной стороны и легкой крышей. Очевидно, именно на места на этих трибунах им выдали билеты. Вход был в прозрачной стеклянной стене напротив. Небольшая площадь перед входом сверкала зеркалом плитки. Никаких надписей ни над дверями, ни по сторонам не было. Постороннему человеку приходилось бы догадываться, что́ перед ним. Но, вероятно, таких здесь не было, а жителям города и анклава разъяснять не приходилось. И все-таки Малкин чуть помялся, прежде чем сойти с платформы, подал голос:

– Но нам надо в Гелециональный дворец, – словно сомневался, что водитель доставил их по адресу.

– Прибыли! – с придыханием повторил тот.