Текст книги "Видящий. Тэн"

Глава 33

Нет, я бы не сказал, что халява закончилась так же быстро, как и началась, но кадровый улов оказался небогат. Больше самородков уровня двадцать плюс, как Волунд, мне не попалось. Пара трэллов сносно стреляли из лука, а один кое-чего смыслил в строительстве. Но предложение у меня было для всех одно. После победы над Ормом Ульфриксоном любой трэлл мог на выбор остаться в Фолькьерке свободным человеком, или взять котомку с едой и парой десятков золотых и катиться на все четыре стороны.

Хроки бормотал что-то себе под нос – скорее всего, молил Всеотца вернуть тэну разум – но в открытую спорить не решился. То ли продолжал слепо верить в мои полубожественные возможности… то ли видел результат. Почти все трэллы, включая нескольких женщин, тут же поклялись сражаться за меня и просились в хирд. Половину пришлось забраковать. Сканды умели ценить силу и доблесть и все, кто хоть на что-то годился в бою, на островах быстро обретали свободу – и трэллы Фолькьерка не были исключением. Большинство из них обладали откровенно чахлыми показателями Телосложения, Силы и Подвижности, но нескольким я решил дать шанс. Циферки можно подтянуть и бафами с зельями, а мотивации и боевого духа у трэллов теперь хоть отбавляй.

– Ты еще и позовешь их за общий стол в Длинный дом? – пробурчал Хроки, когда очередной одобренный кандидат в хирд скрылся за дверью, отсыпав мне две сотни опыта. – Тэн Олаф смотрит на нас из Чертогов Всеотца, и едва ли он рад такому.

– Разве милее ему будет радоваться Вагни Ульфриксону, занявшему мое место? – ответил я. – Тот, кто готов сражаться за свой дом, достоин свободы и права называться хирдманном.

– Но ты обещал освободить всех! – Хроки плюхнулся на лавку и обхватил голову руками. – Отпустить трэллов… Раньше такого никогда не было!

Ох уж эти Средние века… в голове. И как, скажите, объяснить дремучему сканду – а ведь Хроки еще один из самых толковых – теоретическое обоснование малоэффективности рабского труда? Я и сам никогда не был силен в экономике и прочих менеджментах, но кое-что казалось мне едва ли не очевидным.

– Раньше ты не водил дружбу с безродными склафами, – улыбнулся я. – Раньше чужаки не правили Фолькьерком и не служили Тиру Однорукому. Подумай, друг мой! Если Орм победит, трэллы останутся трэллами. А если победим мы – обретут свободу. За нее они станут сражаться яростнее, чем Хрольф-берсерк.

– Ты мудр, мой тэн, – Хроки покачал головой, – но ты плохо знаешь трэллов. Те из них, кто умел ценить свободу, или уже вернули ее себе, или давно погибли. Остались лишь трусы и те, кому боги не дали сил держать меч.

– Пусть так, – кивнул я. – Но Фолькьерку нужны не только мечи. Волунд-кузнец слишком стар, чтобы сражаться, но он может послужить мне своим молотом и выковать хоть сотню мечей. Нас мало, и дело найдется для каждого.

– Твой язык острее, чем у самого Локи. – Хроки мрачно вздохнул. – Боги не дали мне ума спорить с тобой, Антор, но лишь об одном я прошу тебя – будь осторожнее! Трусы лживы и коварны. Каждый из них готов обещать тебе все, но стоит удаче отвернуться – и они тут же ударят в спину.

– Всякий, кто предаст или встанет на моем пути – поплатится жизнью. – Я возвысил голос. – А я же попробую удержать удачу, что сберегла меня и привела сюда… Никто в Фолькьерке не владеет мечом лучше тебя, Хроки. Прошу, научи трэллов сражаться.

– Проще научить медведя танцевать или рыбу летать, подобно птице, – проворчал он. – Но я выполню твою волю, друг мой.

Похоже, Хроки хотел сказать что-то еще, но не успел. Дверь скрипнула, и ветхие доски пола заскрипели под тяжестью огромного тела. Я поднял глаза, ожидая увидеть Рерика.

Но увидел Хакона Поросенка – того самого, которому мне пришлось накостылять сразу после прибытия в Фолькьерк. Трэлл явился по приказу своего хозяина. И вид у него был донельзя мрачный, но при этом решительный.

– Ты звал меня, мой тэн, – заговорил он. – И я… я уже знаю, о чем ты хочешь говорить со мной. Я не умею сражаться, но боги… дали мне большую силу! Прошу тебя, тэн, возьми меня в свой хирд! Позволь очистить кровью врагов руки, что я осквернил воровством, и клянусь Всеотцом, у тебя не будет человека вернее!

Насчет силы Хакон не соврал – его характеристики я помнил неплохо. А вот с соображалкой дела обстояли явно похуже. Кажется, он репетировал речь чуть ли не час – полное лицо покрыли крохотные бисеринки пота – но все равно говорил сбивчиво и невнятно. Впрочем, уж чего-чего, а красноречия я от него и не ожидал. Мне нужны воины, и на роль тяжелобронированного танка Хакон подходит как нельзя лучше. Но он не только воровал добро покойного тэна – и я не забыл.

– В хирд? – усмехнулся я. – Ты, презренный трэлл, посмел поднять на меня руку, а теперь хочешь назваться свободным человеком и воином? Как смеешь ты просить о таком? Одной лишь милостью Всеотца ты еще дышишь!

– Лишь твоей милостью, мой тэн. – Хакон вжал голову в плечи, разом сделавшись чуть ли не вдвое меньше. – Старухи говорят, что ты сам Всеотец, спустившийся на землю, чтобы защитить Фолькьерк. Если тебе угодно, чтобы я умер трэллом и отправился в Темное Царство Хель, так тому и быть. Но я скорее позволю отсечь себе руку, чем еще раз украду что-нибудь.

Сам Всеотец? Похоже, мой авторитет среди трэллов за какие-то пару часов достиг в прямом смысле заоблачных высот – то есть Небесных Чертогов. И я уж точно не собираюсь терять его из-за излишней мягкотелости… впрочем, умеренное великодушие может сыграть мне скорее на руку.

– Старый Волунд многое знает о кузнечном деле, – сказал я. – Но он почти ослеп, а его рука уже не так сильна, как в молодости (тут я немного покривил душой – в армреслинге гномообразный дедуля с восьмеркой Силы наверняка бы меня сделал). Если он согласится учить тебя ковать оружие – станешь его учеником?

– Я? Учеником хромого старика? – Хакон вскинул голову. – Того самого, что спит с козами?!

– Его имя Волунд Эриксон! – Я с грохотом опустил кулак на стол. – Ты будешь служить ему и выполнять все, что он прикажет. А если я хоть раз услышу от него жалобу – до конца своих дней будешь убирать за козами… и спать с ними вместе. А сейчас – пошел вон!

– Да, мой тэн, – пробормотал Хакон, пятясь к выходу.

– Будь моя воля, он уже болтался бы в петле, – проворчал Хроки, когда дверь за Поросенком закрылась.

– Если сможет выковать себе меч – сможет и сражаться. – Я потянулся, разминая затекшие мышцы. – Позор, что он навлек на себя, смывается лишь кровью – своей или чужой. Если Хакону хватит мужества первым пойти в бой вместе с людьми Хрольфа-берсерка, я назову его своим хирдманном.

– Если останется жив. – Хроки пригладил отросшую бороду. – Но я верю, что мы победим, Антор. Скажи – Олег, человек конунга, что пришел с нами – где он сейчас?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – После того, как я заплатил виру, он спросил, может ли остаться здесь на несколько дней. Я позволил.

– Мне не нравится Олег, – вздохнул Хроки. – Но то, что он в Фолькьерке – добрый знак.

Насчет «не нравится» я понимал его полностью. А вот насчет доброго знака…

– Почему? – спросил я. – Что ты хочешь сказать?

– Мне приходилось слышать о страшном человеке, что служит конунгу. – Хроки опасливо скосился на дверь. – Сигурд рассказывал, что две зимы назад у Серого Медведя неведомо откуда появился хускарл родом из склафов. Конунг всегда держал его подле себя, и тот сразил в битве сотни врагов. Будь я на его месте, Серый Медведь подарил бы мне меч и назвал ярлом… Но никто не слышал даже имени склафа и не видел его на пирах.

Вот так легенда. Два года назад у конунга появляется жутковатый безымянный телохранитель, который представляет из себя высокоэффективную машину для убийства и которому не достается положенных почестей и даже места за столом… Почему? Уж не потому ли, что от одного его вида у приличных скандов волосы встают дыбом даже в труднодоступных местах? Вполне похоже на обяшку-Олега. Но чего ради конунгу отправлять его на Барекстад, а Рагнару – сюда, в Фолькьерк?..

– Ярл Рагнар не станет защищать тебя от Орма Ульфриксона, – снова заговорил Хроки. – Но если его человек остался здесь, значит, ярл хочет твоей победы! Если Олег и есть тот самый хускарл конунга, он один стоит половины хирда Орма!

А ведь Хроки прав. Сообразил. И можно еще раз мысленно поаплодировать Рагнару. Едва ли он мог вот так запросто приструнить богатого и влиятельного Ульфриксона – тот слишком ценный союзник… И все же не слишком надежный. Прибрав к рукам Фолькьерк, непомерно тщеславный Орм тут же примется облизываться и на весь Барекстад. А захватив один из крупнейших островов Эллиге – наверняка пожелает вырваться из-под пяты конунга. И умница-Рагнар уже просчитал это, как просчитывают ходы в шахматах. Битва за Фолькьерк или вовсе уберет фигуру под названием Орм Ульфриксон с доски, или ослабит Эльгод. Возможно – на долгие годы. Ярл выигрывал в любом случае. Я – только в одном.

Обидно чувствовать себя разменной фигуркой? Даже не слоном или конем – пешкой? Возможно. Но конь – вроде того же Орма, чтоб его йотуны забрали, коня… педального – навсегда останется конем, а пешка, пройдя через все поле, превратится в ферзя. И я уже оставил за спиной несколько клеток.

– Пойдем. – Я рывком поднялся из-за стола и подхватил «Ведьму». – Со всеми этими заботами я уже почти забыл, с какой стороны держать секиру. Сигурду было бы за меня стыдно.

Тут никаких возражений я не встретил – Хроки довольно сверкнул глазами и буквально выпорхнул наружу. В конце концов, мы с ним не только тэн и его хускарл и советник, но еще и воины.

А воинам положено тренироваться.

Глава 34

– Нападай.

Хроки крутанул в руке меч и переступил вбок, заходя мне под правую руку. Хитрил – знал, что без толкового замаха силы для полноценного удара у меня все-таки маловато. Да и умения, честно говоря, тоже. Мы уже устраивали тренировочные бои раньше, и я даже выиграл три или четыре… и все же подниматься на ноги, отряхиваясь и выплевывая пыль, мне приходилось куда чаще, чем ему. И это даже с учетом разницы в уровнях – я уже успел обогнать Хроки аж на целых два. Подвижности у меня ощутимо побольше, чахлое Телосложение кое-как компенсируется тем, что настоящего урона тренировочные мечи все ж таки не вливают, а Силу я вполне мог подогнать и бафами… но и этого не всегда оказывалось достаточно. Уровень владения оружием, застрявший у меня на четверке, оказался не просто абстрактным значением. Нет, кое-чему мое игровое тело уже успело научиться, но реальное мастерство, опыт… Нет, их мне все еще катастрофически не хватало. Вот и сейчас…

Задумавшись, я прозевал, как Хроки рванул вперед. Но реакция не подвела – я без особого труда ускользнул от свистнувшего в воздухе меча, и тут же ударил сам, целясь в плечо. Хроки еле успел шагнуть вбок, чуть не потерял равновесие, но вдруг вывернул кисть, зацепил, заплел рукоять «Ведьмы» своим клинком, толкнул вниз…

Внимание. На вас действует «Оглушение»! Продолжительность – 1 сек.

Ощутимый бабах, минус некоторое количество очков здоровья, темнота в глазах и звон в ушах. Не самая дорогая плата за напоминание, что у Хроки целых две руки. И что удар щитом хоть и не снесет мне голову, запросто оставит без половины зубов и ослепит на секунду. А секунда – это на самом деле очень-очень много.

Я выдернул «Ведьму» вверх и, уже отходя, взмахнул наугад – скорее чтобы отогнать Хроки. Но попал. Замотанное в кусок козьей шкуры лезвие глухо стукнулось о щит. В настоящем бою под всеми бафами такой удар вполне мог бы расколоть обтянутое кожей дерево.

Как и тот, что я сразу же словил и сам. Вместо меча, доставшегося от покойного тэна Олафа, Хроки взял какую-то ветхую тупую железку, но девять пунктов Силы, помноженные на опыт и умение, мои ребра ощутили в полной мере. Как арматуриной вломил. Минус четверть хп. А потом – пинок сапогом в живот и позорный полет с приземлением на лопатки.

– Ты сражаешься куда лучше, чем раньше. – Хроки протянул мне руку. – Боги не дали тебе силы Тора, но ты быстр и ловок. Уже скоро я не смогу победить тебя.

– Уже скоро этим займется Орм Ульфриксон, – проворчал я, поднимаясь на ноги. – В этих доспехах я едва могу шевелиться.

– Верно. – Хроки попрыгал на месте, позвякивая пластинами на груди. – Как будто йотун на плечах сидит. Уж лучше бы я пошел в бой в своей старой куртке…

– Даже не думай! – отрезал я. – Если меня убьют, ты поведешь хирдманнов. И станешь тэном, если сможешь победить.

– Я? Я – тэном? – простонал Хроки. – Клянусь молотом Тора, я лучше женюсь на троллихе!

– Если снимаешь доспех – так и будет. – Я хлопнул его по плечу. – Уверен, в горах найдется немало красавиц… высотой с Длинный дом!

– Надежный панцирь всегда тяжел. Но и к этому можно привыкнуть. Там, откуда я родом, все воины носят доспехи из металла. А многие не снимают их по несколько дней.

И, видимо, поэтому и умеют подкрадываться даже в этой самой консервной банке. Я едва не подпрыгнул, когда негромкий голос Мигеля раздался у меня прямо над ухом. Его пластинчатая броня должна была при каждом шаге греметь, как ведро с болтами… но почему-то не гремела. Или я слишком увлекся тренировкой и забыл про все на свете.

– Если бы тебе приходилось сражаться на корабле – ты бы так не говорил. – Хроки протянул руку и легонько постучал Мигеля по металлической груди. – Свалишься в воду – и эта железка тут же отправит тебя к Эгиру.

– Зато сохранит от стрел и клинков, – возразил тот. – Если тебе будет угодно, я покажу, как сражаются у меня дома… И можешь не жалеть сил. Мой доспех куда прочнее тех, что делают ваши кузнецы.

Судя по ухмылке, Хроки явно не терпелось это проверить. Мигель осторожно опустил на землю ножны с длиннющим полуторным мечом и подобрал один из тренировочных – покороче, затупленный с обеих сторон… но все еще достаточно прочный и увесистый, чтобы моему другу было, о чем задуматься. В левой руке рыцаря будто сам собой появился небольшой щит в форме чуть вытянутого треугольника. Я разглядел герб – ветряная мельница. Причем еще и пробитая копьем. Вот ведь комедиант, честное слово… Впрочем, драться он явно умел. Хроки и Мигель поклонились друг другу, и уже через несколько мгновений раздался лязг стали, и во все стороны полетели искры. Красота. А я вдруг почувствовал себя лишним на этом празднике жизни и неторопливо побрел прочь.

И почти сразу же наткнулся на Волунда и едва не затоптал старика, задумавшись о чем-то… кхм. Высоком.

– Ты славно сражаешься, мой тэн, – усмехнулся кузнец. – Но твоя секира слишком тяжела. Раньше она принадлежала воину, что был выше и сильнее тебя.

А гном-то просто капитан очевидность. Здесь, в стране здоровенных бородатых вояк и мореходов, почти каждый выше и сильнее меня. Я подумывал о том, чтобы сменить секиру на что-нибудь менее увесистое, но так и не подобрал ничего подходящего. После «Ведьмы» любое копье казалось чуть ли не игрушечным, а мечи и топоры мало на что годились без щита. А я предпочитал оставлять вторую руку свободной, чтобы успевать вовремя чертить руны.

– Другой у меня нет. – Я пожал плечами. – Раньше этой секирой владел Сигурд, сын Астрид. Он называл ее «Воющей ведьмой». Может, я и правда слишком слаб для нее, но это славное оружие, и с ним удача меня не покидала.

– Иной раз оружие выбирает воина точно так же, как он сам выбирает оружие. – Волунд понимающе кивнул. – Мой тэн, если ты позволишь…

Я не стал возражать, и секира перекочевала к нему в руки. Он чуть ли не минуту разглядывал ее, вертел во все стороны, стучал по лезвию, подносил вплотную к подслеповатым глазам, отодвигал, прикладывал к плечу, почти как винтовку – уж не знаю зачем – и разве что не облизывал. И только потом снова заговорил.

– Славная секира. – Таков был вердикт Волунда. – Кузнец, что выковал ее, знал толк и в стали, и в заточке, и в дереве. Но это оружие сделано под другую руку. Не под твою, мой тэн.

– Ты это уже говорил, – буркнул я.

– Без горна и молота я не смогу перековать лезвие, чтобы сделать его легче. – Волунд вздохнул. – Но чтобы вырезать новую рукоять, достаточно и моего ножа. А Хакон заточит «Ведьму» и тут же принесет ее тебе.

– Хакон?

Быстро же они сработались!

– Мальчишка нетерпелив, но его рука сильна, а глаза куда острее моих. И он так просил взять его в ученики. – Старик ухмыльнулся в седую бороду и покачал головой. – Если бы я отказался он, чего доброго, прибил бы меня на месте. Я сейчас же отправлю Хакона искать подходящий кусок дерева для рукояти.

Подходящий кусок дерева? А что если?…

– Ты сможешь сделать рукоять из этого? – Я вытащил из инвентаря посох – наследие Рунольва. – Не знаю, годится ли эта палка, но раньше она принадлежала колдуну, что служил ярлу Рагнару. Думаю, в ней заключена особая сила.

Точнее, Воля. И еще небольшой бонус к регену очков духа.

– Дай поглядеть. – Волунд отобрал у меня посох и прищурился, словно пытаясь взглядом просверлить потемневшее от времени дерево. – Да… я чувствую. Чары. Легенды говорят, что лучшие из кузнецов сродни колдунам…

– Особенно те, что ведут свой род от цвергов, – тут же подмазал я. – Ты сможешь сохранить эти чары?

– Да. Если резать осторожно, дерево удержит силу, что вложил колдун. Вот здесь. – Волунд ткнул пальцем в едва заметный сучок в самой середине посоха. – Рукоять выйдет чуть короче и тоньше, чем нужно, но я обмотаю ее кожей, и она не подведет тебя в бою. Приходи завтра, мой тэн, и ты не узнаешь свою секиру.

Еще один ништяк в копилку – пусть и не самый значительный. Если старикан не облажается, я получу тако-о-ое… Встречайте! Первая и единственная в своем роде – секира колдуна! Одинаково хороша и для произнесения гальдов, и для разваливания кабин!

Но у меня есть и еще кое-что. То, что не хотелось бы показывать… Но, йотуновы кости, любопытство оказалось сильнее! Я потянулся к чехлу на поясе и вытащил рукоять с коротеньким обломком клинка.

– А ты смог бы починить этот меч? – спросил я. – Я никогда не видел такого металла.

И это не просто фигура речи – я действительно еще ни разу не встречал ничего подобного. В крепости «Волков» Славкин кузнец показал мне немало слитков и пластинок непонятного происхождения – и не только железо. Я узнал железо, медь, серебро и что-то, что при желании можно было назвать алюминием. Бронзу. Даже золото – и еще несколько то ли металлов, то ли сплавов, которых в реале вообще могло и не существовать. Но все они ничуть не походили на то, из чего был выкован клинок «Светоча». Легкий, но наверняка немыслимо прочный металл пролежал под землей не одно столетие, но не потемнел и даже на изломе выглядел так, будто рукоять лишилась лезвия каких-то несколько минут назад.

– Проклятье… – буркнул Волунд. – Йотунова железка… смотри!

То ли рука кузнеца дрогнула, то ли он специально рассадил палец об острый край обломка – по клинку потекла кровь. Алая бисеринка покатилась по лезвию к рукояти, свернула вниз, повисла на кромке… и не оторвалась, не упала на землю. А растеклась обратно, а через несколько мгновений и вовсе исчезла, словно впитавшись в металл.

– Этому мечу тысячи лет. – Волунд покачал головой. – И он все еще острый. Мне неизвестен этот металл, но вот что я тебе скажу – его ковала не рука человека.

– Цверги? – спросил я. – Или?..

– Откуда мне знать? – усмехнулся Волунд. – Темные альвы славятся своим искусством, но под силу ли даже им такое? Я не могу починить твой меч, тэн. Да и не стану.

– Почему?..

Впрочем, я, кажется, и так догадывался. Старик еще не совсем ослеп и даже в полумраке подступающего вечера наверняка увидел, как лезвие выпило его кровь. И вряд ли ему это понравилось.

– Человеку не разжечь горн, что сможет расплавить этот клинок. – Волунд вернул мне «Светоч» и вытер руку о рубаху. – Его, верно, ковали в самом пламени Муспельхейма, царства огненных великанов. Если хочешь найти умельцев, что смогут починить этот меч, тэн, туда и отправляйся… А еще лучше – выброси его вот с той скалы.

Волунд вытянул руку и указал на каменную громаду, нависшую над фьордом.

– Чем он так плох? – Я убрал обломок обратно в чехол на поясе. – Ты уже встречался с чем-то подобным?

– Я уже встречался со сломанными мечами. И все они никуда не годились. – Волунд шагнул назад и, уже повернувшись ко мне боком, добавил. – Мне пора за работу, мой тэн. Ты ведь хочешь получить свою секиру?

Старый кузнец явно знал больше, чем говорил – или, по крайней мере, догадывался. Но самому Тору не под силу вытянуть из него хоть что-то еще. Так что сам, все сам… К счастью, у меня есть то, чем не мог похвастаться ни один скальд, каким бы блестящим знатоком древних сказаний и легенд он ни был.

Интернет.

Уже собираясь в Длинный дом разлогиниваться, я успел краем глаза заметить скользнувшую за угол фигурку в плаще. Что ж, не зря говорят: что знают двое – знает и свинья. Сестра Катарина то ли подслушивала нас с Волундом, то ли просто проходила мимо – но уж точно не могла не видеть, что я ему показывал.

Так себе новость. Нет, не большая трагедия – подумаешь, монахиня… Напрягает другое: чего ради ей от меня прятаться?

Впрочем, разве у меня нет проблем поважнее?