Текст книги "Видящий. Рагнарёк. Том 1"

Глава 10

– Не стоило тебе отставать, – проворчал Веор. – В этих лесах неспокойно.

– Сейчас везде неспокойно, друг мой. – Славка поправил висевший за спиной лук и шагнул из-за деревьев на тропу. – Но не для того, кто умеет ступать неслышно.

Веор недовольно засопел, но промолчал. Камушек явно был в его огород. Наш новоиспеченный спутник обладал огромной силой и отлично умел драться, но скрытное перемещение – явно не его конек. Иными словами, Веор топал так, что слышно было даже в Вышеграде.

– Не пристало воину прятаться, – отозвался он. – Мне нечего бояться.

– Как скажешь, – Славка пожал плечами. – Мне тоже.

Пожалуй, так. Один шаг в мир духов мог сделать меня невидимым, но Славка умел исчезать и без него. Его способности не имели ничего общего с высшей магией Видящих, но работали ничуть не хуже. При желании он, пожалуй, подобрался бы к нам вплотную, – а мы так бы ничего не заметили.

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Куда пропадал, конспиратор? Туда, куда я думаю?

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Вроде того;)

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Ага. И как успехи.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Хреновасто. Нет его нигде. На форумах не отмечался, нигде не погибал.

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Окааау. Ну, ожидаемо.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Да откуда ожидаемо то? Не бывает так.

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Поясни?

Слав [ЛИЧНО: Антор]: Абрикос, в Гарде не так много игроков. А 40+ – человек 50 с чем-то

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Ииии?

Слав [ЛИЧНО: Антор]: 50+ игроков В МИРЕ. Почти все – топ кланов. А у него 42 лвл, и до сих пор нигде не светился.

Слав [ЛИЧНО: Антор]: ВООБЩЕ

Слав [ЛИЧНО: Антор]: ПОНИМАЕШЬ????

Антор [ЛИЧНО: Слав]: Ыыыыы

И добавить нечего. Я не так уж хорошо – точнее, вообще почти никак – знал расклад сил в «высших эшелонах» игроков, но соображать еще не разучился. Сорок второй уровень. Такой мастодонт мог не регистрироваться на форумах… или не вступить в клан. Теоретически. Но нарастить такую мощь и при этом не отметиться вообще нигде за месяцы, если вообще не за год с лишним игры?! Нет, нереально. Разве что Веор, как и я сам, избрал нестандартный путь прокачки и получил от Системы кучу уникальных квестов… Или его паровозил целый клан, как конунга Сивого. Или…

– Кажется, впереди свет… Но на костер не похоже.

Славка первым разглядел вдалеке тусклый огонек. Дорога еще петляла между деревьями, но уже успела стать ощутимо шире, и я то и дело натыкался взглядом на тающие в темноте борозды.

– Следы колес, – догадался Веор. – Телеги.

– Никак лес возят.

Славка указал на торчавшие по обеим сторонам от дороги пни с ровными и аккуратными спилами. Эти деревья явно свалила рука человека, а не стихия. Да и слишком их было много, – я сразу насчитал несколько десятков.

– Валят, – снова заговорил Славка. – Что к Вышеграду, то по реке гонят, а на юг – на телегах.

– Значит, большак недалеко. – Я попытался получше рассмотреть мелькавшие вдалеке огоньки. – Только деревни я что-то тут не припомню.

– Не к добру это. – Веор оглянулся назад. – В некоторые места смертным лучше не соваться… Особенно с топором. Не стоит гневить духов.

Рыжебородый великан выглядел не то чтобы испуганным, но встревоженным уж точно. По-настоящему глухие места остались далеко за спиной, но и здесь в воздухе еще витал отголосок того, что я чувствовал в устье Вишиневы. Мы приближались к самой кромке заповедных земель. К границе, которую людям переходить по-хорошему не следовало. Но перешли-таки…

– Ну… Деревня не деревня, – похоже, Славка сверялся с картой, – но с десяток домишек наберется. Если повезет, найдем и лошадей.

– К йотунам лошадей. – Веор прибавил шагу. – Я отдал бы свою бороду за добрый окорок и пару кружек меда.

– Как будто такое богатство кому-то нужно … – едва слышно усмехнулся Славка.

Мы тоже ускорились и уже через несколько минут вышли из леса. Я не ошибся, – уже через сотню-полторы шагов кое-как укатанная тропа сменилась большаком, а потом показалось и распутье. Никаких указателей на нем не наблюдалось, но я и так примерно представлял, куда идти. Дорога на север явно вела к реке, южная – к какому-нибудь городку или селу неподалеку.

Прямо как в старых сказках. Налево пойдешь, направо пойдешь… Но у меня никакого особого выбора нет. Мой путь лежит прямо. На восток, к Вышеграду. Через ту самую Славкину деревеньку в десять домишек, к которой мы с каждым шагом приближались.

И с каждым шагом гнетущее ощущение чужого взгляда уходило, оставаясь там, за спиленными деревьями. Почти наверняка путь к Вышеграду окажется не самым простым, но на нем мне суждено встретить обычных людей из плоти и крови, а не древние силы, которых опасаются даже сами боги. Под ногами уже почти не осталось снега, – настолько утоптанной и укатанной оказалась дорога. Даже удивительно, что до самых домов мы никого так и не встретили, – после метели здесь уже явно прошло или проехало верхом человек десять… Как знать, кого мы встретим там, за приветливо мерцающими в вечернем полумраке окнами.

Впрочем, моих спутников это не слишком-то волновало.

– Боги милосердные… – Веор с шумом втянул носом воздух. – Они что, жарят козла?!

Я не настолько разбирался в местной кухне, но от деревеньки явно тянуло дымом – и к его запаху примешивался аромат готовящегося на огне мяса. Желудок тут же отреагировал бурчанием – неплохо бы выбраться перекусить в реал… но позже. Для начала неплохо бы оказать под крышей и за крепкими стенами.

– Судя по запаху, где-то здесь лошади есть, – поморщился Славка. – И куда тут… стучаться?

– Думаю, сюда.

Я указал на самый большой дом. Именно к нему вела свежая цепочка следов на снегу, и только над ним поднимался сероватый дым. Видимо, где-то внутри и жарился учуянный Веором козел. В памяти тут же всплыло слово «корчма». На полноценную средневековую столовую, совмещенную с придорожным отелем, занесенный снегом домина все-таки не тянул – слишком уж далеко он стоял от больших торговых путей. Едва ли лесорубы и охотники, забравшиеся сюда, на конец большака у самой границы обитаемых земель, могли бы обеспечить хозяину постоянный доход… И все же здесь наверняка получится найти и еду, и ночлег.

– Эй! – заорал Веор, барабаня по двери огромным кулачищем. – Есть кто живой?

На мгновение мне показалось, что от таких ударов корчма сложится, как карточный домик, но местные строили на совесть. Толстенные доски застонали, но выдержали, – и через несколько мгновений изнутри послышались неторопливые шаркающие шаги.

– Кого там черти принесли на ночь глядя? – пробурчал недовольный голос.

– Путники! – громыхнул Веор. – Мы так голодны, что, если ты сейчас же не откроешь, клянусь богами, – я сам сниму дверь с петель!

– Ишь, какой голосистый. – Я услышал скрип двигающегося засова. – А как дам обухом промеж глаз – враз потише станешь…

Дверь отворилась, и перед нами появился невысокий бородатый мужик с топором в руках. Он заметно прихрамывал и не отличался богатырским сложением, но, похоже, оказался не робкого десятка – возвышавшегося над ним на три головы Веора не испугался ничуть… Или просто не подал виду.

– Кто такие будете? – Корчмарь пошире распахнул дверь, чтобы свет изнутри осветил наши лица. – Зачем пожаловали?

– Так-то у вас встречают гостей? – Веор сложил на груди гигантские ручищи. – Неужели здесь забыли обычаи предков?

– Обычаи… – проворчал в ответ корчмарь. – Всякий люд здесь проходит. Бывает, что и добрый человек, а бывает, такой, что лучше и на порог не пустить. Испокон веков нехорошие места тут начинались, а сейчас и вовсе поганые стали.

Я осторожно заглянул корчмарю за спину. Самого его Веор, пожалуй, вбил бы в пол по пояс одним ударом кулака… но стоит ли ссориться с остальными? Прямо напротив двери стояла пара столов, за которыми сидели примерно полтора десятка суровых кряжистых мужиков, по самые глаза заросших бородами. Точно не купцы – слишком просто одеты. Скорее охотники или лесорубы. И все они смотрели в нашу сторону, а некоторые уже тянулись за топорами или за ножами на поясе.

Да уж. Неспокойный тут народ. И неспроста.

– В Вышеград мы идем. – Я вынырнул из-под могучей руки Веора. – Пусти переночевать, добрый человек. А ежели у тебя сыщется для нас меда и мяса – заплачу золотом.

Особого стеснения в средствах я уже давно не испытывал, – а вот поскорее оказаться за крепкими и надежными стенами с каждым мгновением почему-то хотелось все сильнее.

– В Вышеград, говоришь? – уже беззлобно проворчал корчмарь. – А откуда?

– Оттуда.

Я, не задумываясь, соврал и махнул рукой куда-то в сторону юга. У Вишиневы сейчас делать нечего, а тем, кто пришел из запретных лесов, здесь вряд ли рады. Но если кому-то вдруг вздумается спросить что-нибудь еще…

– Проходите, – буркнул корчмарь, отодвигаясь в сторону. – Да только смотри у меня! Будете чудить – враз выгоним, и сабли острой не побоимся.

Я молча кивнул и, стащив с головы капюшон, шагнул в теплый полумрак корчмы. Следом тут же протиснулся Веор, которому пришлось согнуться чуть ли не вдвое – дверь здесь явно прорубалась с расчетом на кого-то поменьше. Ему и досталась львиная доля внимания остальных гостей – похоже, такие богатыри в этой глуши появлялись нечасто. Особого испуга в глазах местных я не разглядел, и все же когда мы устроились за столом, все они, как по команде, тут же сдвинулись на дальний конец, а некоторые и вовсе пересели за соседний.

– Беда, абрикосище, – едва слышно вздохнул Славка. – Похоже, нам здесь не рады.

Это я уже успел заметить. Местные явно не слишком-то жаловали чужаков, и все же я еще не до конца утратил надежду хоть немного разговорить их и узнать… что-нибудь. Одному Всеотцу известно, кто еще мог оказаться в этих местах по мою душу.

– Скажи, хозяин, – я взялся за принесенную кружку с медом, – чего у вас тут такого творится, что вы всякого пришлого человека топорами порубить готовы?

– Не порубили же, – буркнул в ответ корчмарь.

Похоже, он вообще не собирался со мной разговаривать, но запредельная Воля сделала свое дело.

– Худые времена настали. – Корчмарь грузно опустился на лавку напротив. – Уж с два десятка годков здесь живу и всякого повидал, – а такого не видел…

– Это какого, хозяин? – поинтересовался я.

– В самой глуши мы тут. Дальше, куда Вишинева течет, – туда доброму человеку дороги нету. То леса непростые! – Корчмарь покачал головой. – Там зверь не бежит, птица вольная не летит – навьи места в чащобе. Зайдешь – три дня не выйдешь, а то и совсем заберет лешак, ежели слова особого не знаешь.

– Вот прям и заберет? – усмехнулся я. – Никак совсем старый лешак стал, ежели вотчину свою не бережет. Пни-то от самого большака видать.

– Видать! – Корчмарь насупился и закивал так, что я испугался, не отвалится ли у него голова. – Так ведь было же сказано: не ходите, лиха не будите!

– Не послушались? – догадался я. – Пошли?

– Пошли, – Корчмарь вздохнул и оглянулся на мужиков за соседним столом. – На лес позарились. А жадность – она разве когда до добра доведет?

– Не от большого ума, видать, – подал голос Славка. – Будто поближе нигде лесов нету – чего в чащобу лезть?

– Так непростой лес, – невесело усмехнулся корчмарь. – Дерево там другое… Из такого ежели ведро сделаешь – воду не пропустит. Топорище – сносу тому не будет. А ладью справишь – не гниет, хоть ты всю зиму ее из реки не вытаскивай. Оттого и платят за него аж в самой Прашне впятеро против обычного.

– Вон оно как. – Я осторожно пододвинул кружку. – Так что же получается… разбудили лихо?

– Разбудили, – отозвался корчмарь. – Раньше тоже бывало, шалили лешаки… Да только разве от них вред большой? Так, озорство одно. Аукают, плутают людей по лесу, а все одно – поиграют да отпустят. Нету в них зла настоящего, а ежели за околицу хлеба да черепок с молоком выставить, – так и вовсе подружиться с лешаком можно. Тогда все грибы спрятанные в лесу покажет да к дому выведет. А теперь никак сам пущевик проснулся, – а от него добра не жди!

– Пущевик? – Веор поставил на стол уже успевшую опустеть кружку. – А это кто такой?

– А это вроде как князь лесной, – пояснил корчмарь. – В самой пуще живет, оттого так и зовется. Сам на дерево похож, да только повыше будет. Крепко спит пущевик, да только ежели разбудит его кто, – не видать тому пощады. Злоба в нем великая, всякого, кто в лес глухой забредет, загубит. Растопчет, а то и совсем пожрет, ежели…

– Погоди, старый! – раздалось из-за соседнего стола. – Будет тебе народ пугать! Может, и нету совсем пущевика этого…

– А вот и есть! – тут же встрял еще один голос. – Я сам следы его в лесу видел – в два локтя каждый!

– Да где ж ты видел, ежели за околицу как выйдешь – сразу трясешься как осиновый лист?

– Это я трясусь?!

Гвалт за соседним столом усиливался и вот-вот грозился перейти в мордобой. Веор с явным интересом поглядывал на готовых вцепиться друг другу в бороды лесорубов, словно примериваясь, кому первому вломить в лоб пудовым кулачищем… а я вдруг потерял к разборке всякий интерес. Если уж беседа проходит на повышенных тонах, плавно перетекая в рукоприкладство, извлечь из нее хоть что-то полезное мне уже не грозит.

– И что же? – Я снова повернулся к нашему столу. – Пущевик, говоришь?..

– Да ладно бы только он. – Корчмарь с явным недовольством скосился на разбушевавшихся товарищей. – Всякие тут… ходят. То ли люди, то ли и вовсе нелюди поганые. Нынче ночью за порог и носа не высунешь.

– Вон оно как… Худое то дело. – Я протянул руку и коснулся прислоненного к столу посоха. – Да только пока я тут, не бойся. Не тронут вас нелюди.

– Так что же это? – Глаза корчмаря вдруг вдвое увеличились в размерах. – Ты ведун?!

– Может, и так, – усмехнулся я.

– Ведун… – Корчмарь вдруг вскочил на ноги, едва не опрокинув кружку, и тут же бросился к окошку. – Жива-матушка, сохрани… И чего ж принесло тебя, да на наши головы?!

– Ти-и-ихо, дядька, – протянул Славка. – Чего ты вскочил, как ужаленный?..

– А того! – Корчмарь прижался лицом к щели между ставнями, но потом вдруг развернулся на пятках и грозно сверкнул глазами. – А того, что всем нам тут через тебя погибель выйдет, ведун окаянный!

– Ведун?

Гомон за соседним столом тут же смолк. На мгновение стало так тихо, что я услышал, как потрескивает огонь в очаге. А потом лесорубы один за одним вдруг начали подниматься со своих мест.

– Вот чего я тебе скажу, ведун. – Корчмарь сложил руки на груди. – Не надобно мне твоего золота.

– Проваливай, покуда цел, – крикнул кто-то из лесорубов. – Не то беду накличешь!

К такому меня жизнь не готовила. Не то чтобы я надеялся, что ведуны пользуются среди местных особенной любовью… но вот так выгонять меня, да еще и ночью?! Что на них вообще нашло?

– Погоди, хозяин. – Я медленно поднялся из-за стола. – Стемнело уж…

– Кому сказано – уходи! – Корчмарь засучил рукава. – А ежели не послушаешь, так я тебя сам взашей вытолкаю!

Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Я и без того достаточно терпел от неписей, которых другие игроки вообще не считают за людей, – но больше терпеть не собирался. Злоба молотом ударила в голову, и когда лесорубы двинулись на нас, хватаясь за ножи, с моих губ сорвалось одно-единственное коротенькое слово, произнесенное свистящим шепотом.

И корчмарь, бессильно взмахнув руками, кулем повалился на пол.

Глава 11

– Назад! – рявкнул Веор, сжимая кулачищи.

Никакого оружия у него не было, но он и так выглядел более чем внушительно. Моя старая броня еле сходилась на огромном теле, а рыжая косматая макушка едва не подпирала низкий потолок корчмы. Впрочем, местные не из пугливых – раз уж отважились забраться в лес, по которому разгуливают чудища. Они наверняка не побоялись бы толпой накостылять и Веору, и нам со Славкой, а то и пустить в ход топоры.

Но то, что я сделал с корчмарем, их, похоже, проняло.

– Жива-матушка! – прошептал один из лесорубов. – Ведун у Ждана ноги отнял!

Остальные сжимали кулаки и скалились в бороды, но драться не лезли. Страх перед неведомым и таинственной властью ведуна, способного одним словом свалить на пол немолодого, но крепкого мужика, оказался сильнее злобы.

– Поделом ему, – буркнул я, поудобнее перехватывая посох. – А кто за топор возьмется – тому глаза закрою!

Угроза сработала. Наверняка не один из местных уже подумывал запустить мне в лоб что-нибудь тяжелое, но перспектива ослепнуть подействовала отрезвляюще.

А я только что испытал еще одно оружие Видящего, оставшееся мне в наследство от Молчана. Что-то вроде умения отводить глаза – точнее, его продвинутая версия. Но если раньше я мог только отвлечь внимание, то теперь в моей власти полностью подчинить себе сознание того, на кого направлено действие заклятья. Я просто приказал корчмарю разучиться ходить, – и он послушно плюхнулся на пол, не чувствуя ног. Пожалуй, кто-нибудь покрепче – вроде Есугея или князя Мстислава – и отрезистил бы абилку, но простых людей моя Воля пробьет на раз.

Веор шагнул вперед, прикрывая меня, а Славка наполовину натянул лук, но местные уже рассаживались обратно за стол, – только трое куда-то потащили негромко причитавшего корчмаря.

– Сурово, – вздохнул Славка. – Теперь только и смотри. Повернешься спиной – враз ножом ткнут.

– Едва ли. – Веор опустился на лавку. – Эти трусы не посмеют тронуть того, кто владеет силой слова.

Я бы скорее согласился с ним. Корчмарь получил свое, и мстить мне никто не собирался. Но о хороших отношениях с местными теперь можно забыть. Никто из них не скажет мне и слова… Да и йотун с ними. В конце концов, мы не собираемся задерживаться здесь дольше чем до утра. Я уселся за стол и подхватил с блюда еще не успевший остыть кусок мяса.

Некоторое время мы ели молча, – тишину нарушали только перешептывания за соседним столом, но я быстро перестал обращать на них внимание. Перекусить – здесь, а потом в реале выспаться, отвязаться от Веора – и снова в путь…

– Дядька ведун!

Из лениво-сонных размышлений меня вызвал женский голос. Точнее, скорее детский: неведомо откуда взявшейся девчонке было лет двенадцать-тринадцать – вряд ли больше. Худенькая и чумазая, с коротенькой косичкой, чем-то похожей на мышиный хвостик, и облаченная в давно не стираное платьице. И откуда только вылезла?.. До этого я ее не видел, хотя прятаться здесь особо негде, – видимо, пришла из-за стенки, за которую унесли парализованного корчмаря.

– Дяденька ведун! – повторила девчонка, шмыгая носом. – Дяденька ведун, не серчай…

– Чего надобно?

Не то чтобы я ожидал какого-то подвоха от ребенка, но местные уже успели достаточно испортить вечер, и мне на мгновение захотелось рявкнуть, а то и наслать на девчонку какой-нибудь морок, чтобы она визгнула и умчалась куда подальше. Но я все-таки взял себя в руки.

– Прости, дяденька ведун! – Девчонка осторожно потянула меня за рукав. – Не серчай на батьку. Не со зла он на тебя лаялся, а по глупости…

– По глупости… – буркнул я. – Будет теперь знать, как на людей с кулаками лезть.

– Не губи, дяденька ведун! – По щекам девчонки покатились слезы. – Пожалей…

– Не гневайся, друг мой. – Веор покачал головой. – Разве станет мудрый винить дочь в том, что сделал ее отец?.. Иди сюда, дитя.

Веор неожиданно аккуратным для такого здоровяка движением подхватил девчонку под руки и усадил к себе на колени. Я ожидал, что она тут же начнет реветь и вырываться, – но малявка почему-то сидела смирно и даже перестала плакать. Видимо, рыжебородый гигант каким-то непостижимым образом сразу расположил ее к себе… А вот на меня мокрые серые глазенки до сих пор смотрели со страхом.

Тоже мне, суровый колдун – нашел с кем воевать. Стыдоба.

– Чего тебе? – уже без злобы спросил я. – Почто батька твой меня выгнать хотел?

– Не признал он тебя, дядька ведун. – Девчонка вытерла личико ладошками. – А я сразу заприметила, что непростой ты человек.

– По этому?

Я кивнул на кончик посоха, который до сих пор держал в руке.

– Не так, дядька ведун, – девчонка помотала головой. – С палками здесь люди часто ходят – она и от зверья лесного отбиться поможет, и дорогу через болото отыскать. А в тебе сила особая. Батьке моему вовек не разглядеть, а я вот сразу и увидела.

Интересная барышня… Я на автомате переключился на «Истинное зрение» и почти не удивился, когда аура девчонки подсветилась синеватым. Неплохое Восприятие и аж целых девять единичек Воли. Потенциальная колдунья – и не из самых слабых. Обучить бы ее только…

– Верно говоришь, – сказал я. – Ведун я, хоть и годами не стар еще. Так разве за это бить положено?

– Не оттого он осерчал, дядька ведун. – Девчонка огляделась по сторонам и чуть понизила голос. – А оттого, что только поутру люди лихие приезжали. Все на лошадях да с мечами, – а не из княжеских будут. Я на полатях сидела да все и слышала!

– Что слышала? – нетерпеливо встрял Славка. – Кто приходил-то? Зачем?

– Кто были – то мне не ведомо, дядька. – Девчонка чуть втянула голову в плечи, словно опасаясь наказания. – А спрашивали у батьки про человека – не проходил ли? Да непростого человека искали, а ведуна.

– Неспроста, – усмехнулся Веор. – Скажи, друг мой, много ли в этих землях встретится тех, кого твой народ называет ведунами?

– Едва ли. – Я потеребил бороду. – А сколько людей тех было? И куда поехали – видала?

– Два по десять… или поболе. – Девчонка для пущей убедительности дважды продемонстрировала мне полный набор тоненьких пальчиков. – Кто-то на большак вернулся, кто-то к реке поскакал, кто-то в Очеп. А двое и вовсе к лесу двинули, куда мне батька ходить не велел.

Двадцать всадников. Похоже, Сивый не слишком-то надеялся на Неведомых, и поэтому отправил по моим следам еще и целый отряд наемников. Верный расчет: куда бы я ни держал путь, мимо большака не пройти… Конечно же, если я не собираюсь топать до цивилизации неделю или полторы.

– Худое дело, – вздохнул Славка.

– Худое, дядька. – Девчонка заерзала на коленях у Веора. – И люди то худые. Одежды на всех странные, и мечи, и говор не нашенский… И лошадей таких никто здесь отродясь не видывал. И все бы ничего – да взгляд у воеводы их поганый больно. Как зыркнет – душа в пятки уходит.

– Душа в пятки, говоришь?.. – Я поймал вопросительный Славкин взгляд и коротко кивнул: похоже, игроки. – Оттого батька твой меня выгнать хотел? Чтобы беду не накликал?

– Оттого, дядька ведун. – Девчонка засопела и опустила глаза. – Да я и сама видела – от таких добра не жди. Они бы и избу подпалили из озорства одного – да спешили больно. Выходит, тебя искали.

– Выходит, меня, – вздохнул я. – Так чего же батька твой сразу не сказал? Драться еще полез…

– Не знаю, дядька ведун. – Девчонка снова зашмыгала носом. – Не со зла он! Испугался, поди, сказать-то…

– А ты, значит, не испугалась. – Я постарался изобразить что-то вроде улыбки. – Как зовут-то тебя, малая?

– Зимой Ждановной кличут, – еле слышно ответила девчонка, – дяденька ведун.

– Зима, – повторил Веор. – Грозное имя для женщины. С таким ей впору вырасти воительницей, а не хозяйкой бражного дома.

– Выручила ты меня, Зимушка. – Я огляделся по сторонам и незаметно от лесорубов сунул в маленькие ручки кошель с золотом. – Держи. Приданое тебе будет. Только спрячь получше да никому не показывай. А ежели кто силой отобрать попробует, – сразу говори: обидишь – ведун придет, и не ноги, а саму голову снимет.

– Не надобно мне, дяденька ведун. – Зима спрятала руки за спину, заехав Веору локтем в живот. – Ничего не надобно – только батьку пожалей, не сгуби! Совсем ему без ног погибель выйдет.

– Бери, кому сказано. – Я потрепал Зиму по макушке. – А за батьку не бойся – к утру ходить будет. Но ежели опять лаяться вздумает…

– Не вздумает! – Зима прижала кошель к груди. – Не вздумает, дядька ведун. Он у меня ведь не злой совсем!

– Ты справедливый человек, Антор. – Веор пересадил Зиму с одного колена на другое и повернулся ко мне. – Всеотец не ошибся, наградив тебя даром Видящего. В своем праве не щадящий врагов, но вдвойне мудр тот, кто умеет отблагодарить друзей.

– Порадовал малявочку, – Славка улыбнулся и одними губами добавил: – Старый абрикос… А мы-то что делать будем?

– Уходить надо. – Я вспомнил всадника, которого мы заметили в лесу еще до встречи с Веором. – И чем скорее, тем лучше.

– У тебя много врагов. – Веор тоскливо вздохнул. – Но неужели мы не можем остаться хотя бы до утра?

Похоже, ему совсем не хотелось уходить. Вряд ли он боялся ночного холода или опасностей, которые могли поджидать нас за порогом, но в корчме для нас нашлось вдоволь еды и меда, до которых он явно большой охотник. Здоровяк успел влить в себя три или четыре кружки, пока я ковырялся с одной, и разомлел. Могучие плечи Веора опустились, а на лице появилось блаженно-расслабленное выражение. Он не дремал, но Зима, устроившаяся у него на коленях, уже вовсю заплетала рыжую бороду в косицы. И Веор не возражал – перед девчонкой задира и грозный воитель, способный одним ударом кулака сломать шею медведю, таял и превращался в милейшего увальня. Самого доброго если не во всей «Гардарике», то в этой богами забытой корчме уж точно.

Я и сам больше всего на свете хотел остаться. Хоть ненадолго отвлечься от всего, что ждало меня там, за большаком, и посидеть с кружкой в руках. Со Славкой и Веором, которым я все-таки верил. Вопреки здравому смыслу – или просто потому, что подозревать всех и все или шугаться от каждого куста у меня уже не осталось сил.

Но расслабляться нельзя. Уж точно не сейчас.

– Надо идти, – повторил я, не без сожаления отодвигая недопитую кружку. – Утром поздно будет.

– Уже поздно. – Славка устало подпер голову руками. – Опоздали мы.

– Чего это? – переспросил я.

– Говорю – можешь не торопиться. Попали. – Славка кивнул в сторону окна. – Не слышишь, что ли?

Похоже, Система наделяла снайперов с десяткой с лишним Восприятия не только сверхчеловеческим зрением, но и улучшенным слухом. Ночь выдалась тихая, и до моих ушей пока доносились только звуки корчмы: огонь в очаге, ленивое бормотание лесорубов, тихое сопение Зимы на коленях у Веора и бурчание у него в животе. Но через несколько мгновений потрескивание угольков будто бы стало чуть более ритмичным, а потом и вовсе зазвучало прерывистым многоголосьем… И доносилось уже не из-за спины, а с улицы. С большака.

Со стороны запретного леса к деревеньке приближался стук копыт.

Я не заметил, когда все разговоры успели стихнуть, но теперь лесорубы все превратились в слух. И все до одного смотрели на меня – и нетрудно догадаться, почему. Наверняка все они уже успели узнать от корчмаря, что утром какие-то всадники искали на большаке ведуна.

– Едут… – едва слышно прошептала Зима, закрывая рот ручками. – Едут тати поганые, дяденька ведун! Что ж делать-то?..

Первой мыслью было пробурчать что-то успокаивающее вроде «Да, может, то купцы с Очепа или с реки люди едут?», но стоило ли выставлять себя идиотом? Все в корчме – от Зимы до самого скудоумного из лесорубов – прекрасно понимали, кто и за кем мог ехать в такой час. Так что я не стал терять время на болтовню и тут же просветил бревна стен «Истинным зрением».

Всадники приближались к деревеньке сразу с трех сторон. Из леса, с реки и откуда-то с юга, – как и рассказывала Зима. Группа с большака, похоже, уже успела встретиться с остальными раньше, – я насчитал примерно два с половиной десятка алых, синих и зеленоватых искорок. А примерно через полминуты в интерфейсе замелькали еще и буквы с циферками – прозвища, уровни и Характеристики.

Плохо. Очень плохо.

Целый клан игроков с неприятным названием «Крысы», среди которых я не заприметил никого ниже двадцатого уровня, – а где-то треть и вовсе оказалась тридцать плюс. Похоже, конунг Сивый не поскупился и отрядил на мои поиски серьезных ребят. Я пока не мог разглядеть экипировку, но что-то подсказывало, что бить нас будут явно не кухонными ножиками. А штатные баферы вполне потягаются со мной и в магическом искусстве.

– Сильны, гады. – Славка, хоть и обладал «Истинным зрением», зачем-то вглядывался в щель между ставней. – Раньше уходить надо было…

Я не ответил. Шестеренки в голове раскручивались все быстрее, пытаясь выдать хоть что-то похожее на план, – но пока безуспешно. Всадники уже поравнялись с соседними домишками, я до сих пор и понятия не имел, что делать.

Двадцать с лишним игроков!

– Эй, ведун! – раздался с улицы голос.

Молодой и задорный. Главарь наемников не только знал, что я здесь, но и, похоже, ничуть не сомневался в собственном превосходстве. Наверняка кто-то там, снаружи, уже успел просветить нас в ответ, подсчитать и доложить, что драться с целым кланом засевшим в корчме попросту нечем.

– Слышишь меня, ведун? – снова крикнул главарь. – Выходи, поговорим! А не выйдешь, так избу подпалю!

– Чего молчишь? – один из лесорубов повернулся ко мне. – По твою душу пришли, ведун.

– Накликал ты беду! – подхватил второй. – Подожгут нас да дверь подопрут, и дело с концом. Даже Зимушку малую – и ту не пожалеют!

– Неужто убоишься, ведун? Или ты только с нами воевать горазд?!

– А вышел бы!

Все это стремительно начинало напоминать фильм. Какой-нибудь доисторический вестерн с Клинтом Иствудом. Его герои – матерые ганфайтеры без страха и упрека – уж точно не раз попадали в подобное положение: салун, целая свора бандитов снаружи и перепуганные жители маленького городка, которых заботит только собственная участь… и которые готовы сами вышвырнуть наружу бродягу-ковбоя, оказавшегося не в том месте не в то время.

Как бы поступил на моем месте Клинт Иствуд?

Я поднялся на ноги и, одним махом опрокинув в глотку оставшуюся медовуху, громыхнул кружкой об стол. Повернулся к уставившимся на меня лесорубам. И негромко, – но так, что все услышали, – произнес:

– А выйду.