Текст книги "Фашистская Европа"

4. Румыния

Корнелиу Кодряну

Румыния была весьма своеобразной державой. По Европе гуляла даже поговорка: «Румыны – это не национальность, это профессия». Имелись в виду легкомысленные румынские оркестрики, повсеместно пиликавшие на скрипках по ресторанам. Конечно, поговорка была оскорбительной и однобокой, но и сама Румыния выглядела столь же легкомысленной, как эти оркестрики. Она освободилась от турецкой зависимости благодаря России, но ориентировалась сугубо на запад. Гордо называла себя «латинской сестрой» Франции, а Бухарест – «маленьким Парижем».

На самом деле получилась карикатура на Европу. Крестьянство оставалось темным и забитым, прозябало в нищете. Промышленность находилась на зачаточном уровне. Крупными предприятиями являлись только нефтепромыслы. Зато те, кто получил образование, пыжились выглядеть «почти европейцами» и чурались простолюдинов. Чтобы жить «по-европейски», почти все должностные лица воровали и брали взятки – в зависимости от занимаемых постов и возможностей. Одним из признаков «культуры» понимался разврат. Румынское светское общество блудило напропалую. Даже иностранным дипломатам в Бухаресте приходилось отслеживать не политические повороты, а постельные. Чья жена с кем? От этого нередко зависели политические расклады в правительстве и парламенте. Но был и другой признак «Европы». Румыния являлась единственным государством, где масонские ложи функционировали открыто, чуть ли не напоказ. Считалось само собой разумеющимся, что высшие посты в государстве занимают масоны. Стоит ли удивляться, что Румынию так любили в Лондоне и Париже?

В Первую мировую войну она отчаянно проституировала. Торговалась, кто же ей больше даст. Антанта сулила отдать ей венгерскую Трансильванию и болгарскую Южную Добруджу, немцы – российскую Бессарабию. Армия у румын была по численности очень солидная, 600 тыс. Но тоже «своеобразная». Командиры в казармах не появлялись и своих солдат не знали – зачем им общаться с грубыми мужиками? Современники со смехом описывали, что румынские офицеры щеголяли в корсетах, напудренные, с подкрашенными губами, подведенными глазами, и все как один играли на скрипках. Об управлении войсками, правилах стратегии и тактики, тыловом обеспечении они даже понятия не имели. Допотопную артиллерию возили на волах. На позициях ставили батареи в затылок друг другу, и они не могли стрелять.

Стрельбы проводили крайне редко. Средства на боеприпасы в военном ведомстве разворовывали и списывали, будто снаряды и патроны израсходованы на стрельбах. Не хватало ружей, обмундирования, обуви. Их тоже разворовывали и сбывали налево. Армейскими и правительственными линиями связи пользовалось множество частных лиц – подключались за взятки. А железнодорожники за взятки отцепляли от эшелонов вагоны с военным имуществом, подцепляли грузы коммерсантов. В русском генштабе говорили: «Если Румыния выступит против нас, России потребуется 30 дивизий, чтобы ее разгромить. Если же Румыния выступит против Германии, нам также понадобится 30 дивизий, чтобы спасать ее от разгрома». Считали более выгодным, чтобы она оставалась нейтральной.

Но в 1916 г., после Брусиловского прорыва, Румыния сочла, что Антанта явно побеждает. Выступила на ее стороне. Немцы, австрийцы и болгары гораздо меньшими силами разнесли ее в пух и прах. На выручку подоспели русские, скрепили развалившийся фронт, удержали северные районы

страны, столица переместилась в Яссы. Однако в 1917 г. Россия обвалилась в катастрофу революции. При поощрении французов и англичан румыны оккупировали вожделенную Бессарабию. Но тут же изменили. Защищать их стало некому, и они перекинулись к немцам – получив в оплату ту же Бессарабию. Осенью 1918 г. германская коалиция стала рушиться, и Румыния, не особо смущаясь, совершила обратный кульбит на сторону Антанты. Но британцы и французы не стали вспоминать предательство. Сохранили захваченную Бессарабию, да еще и Трансильванию с Южной Добруджей добавили. Румыния увеличила территорию втрое!

Но страну захлестнул полный беспредел рвачей и спекулянтов. Кроме своих, нахлынули французские и английские. Румынии, в отличие от Болгарии и Италии, не требовалось усиливать центральную власть. Король Фердинанд обладал весомыми правами, мог распустить парламент, отправить в отставку правительство. А в парламенте действовал порядок, близкий «закону Ачербо». Выигравшая на выборах партия получала более 50 % депутатских мандатов. Фактически же оказывалось так, что партия, возглавившая правительство, обеспечивала себе подтасовками победу и в парламенте.

Ведущих партий выделилось три – Либеральная, Крестьянская и Народная. Но они были абсолютно похожими друг на друга и одинаково коррумпированными. В результате политическая жизнь Румынии завертелась по кругу. Одна из партий дорывалась до власти, погрязала в злоупотреблениях. После особенно сильных скандалов король отправлял кабинет в отставку, и руль государства перехватывала другая партия, точно такая же. Много говорили о реформах, о наделении землей крестьян. В 1921 г. такую реформу осуществили – отбирали собственность у крупных землевладельцев. Но… под закон попали только «нерумынские» землевладельцы. Русские помещики и крупные хозяева в Бессарабии, немцы и венгры в Трансильвании. На конфискациях погрели руки деляги всех мастей и чиновники, а крестьянам мало что перепало.

Скандалы бушевали даже при королевском дворе. Фердинанд сожительствовал не с женой, а с американской танцовщицей. Его женушка Мария тоже не отказывала себе в удовольствиях, имела нескольких фаворитов. А их сын Кароль страдал гипертрофированной сексуальностью, постоянно попадал в «приключения». Без ведома отца женился на простолюдинке, у них родился сын. Дело замяли, принца заставили развестись. По замыслам Франции, балканским союзникам требовалось попрочнее связаться друг с другом. Возник план выдать дочерей Фердинанда за югославского и греческого королей, а Кароля женить на греческой принцессе Елене. Он брыкался, чуть не сорвал свадьбу различными выходками. Отец все-таки добился своего, в этом браке у короля родился внук Михай. Но вскоре выяснилось, что Кароля окрутила еврейка Елена Вольф (Лупеску). Настолько вскружила ему голову, что при требовании прекратить связь принц и его подружка сбежали за границу. Разгневанный Фердинанд лишил Кароля прав наследования, назначил своим преемником младенца-внука.

Евреи в данный период проявили себя не только при королевском дворе. Общая их доля в населении страны составляла 4 %, но они жили в городах, здесь доля оказывалась гораздо выше, 10–15 %. Евреями было большинство владельцев фабрик и мастерских, финансистов, торговцев. Они заняли видные места в правящих партиях, в парламенте. Им принадлежали средства массовой информации, они составляли значительную часть журналистов, адвокатов. Конечно, привилегированного положения достигали далеко не все евреи. Большинство их оставалось мелкими торговцами, ремесленниками, кустарями, особенно это было характерно как раз для присоединенных областей – Трансильвании и Бессарабии. Здешние евреи были для румынских соплеменников «чужими», их к кормушкам не пускали. Но народ в этом не особо разбирался. Неприязнь распространялась на всех. Их прослойка в румынской общественной жизни становилась слишком уж заметной. Например, они составили половину студентов высших учебных заведений! Сказывалось, что они и подготовку получали получше, и возможностей для получения образования имели побольше.

Румынию корежило и революционное движение – Советский Союз был под боком, оттуда проникали агенты Коминтерна, Разведуправления Красной армии, ОЕПУ. Бессарабия становилась отличным плацдармом для подрывной работы. Тут подавляющее большинство населения стонало под румынским произволом и мечтало снова вернуться в состав России. Советские спецслужбы запросто находили здесь опору. А безобразия либеральных властей создавали отличную почву для коммунистической агитации в самой Румынии. Но… среди активистов компартии тоже преобладали евреи! Да и в Советской России в данное время они занимали многие ключевые посты.

Такое положение вызывало резкую реакцию националистов. Самым авторитетным их теоретиком стал профессор-юрист Александр Куза, поучавший, что все беды идут от демократии и засилья евреев. Приобретали популярность его статьи, брошюры. Впрочем, круг его последователей оставался весьма рыхлым. Но среди них появился энергичный молодой человек, Корнелиу Кодряну Зеля. Он родился в румынской Буковине в семье учителя, и любопытно отметить, что по крови не был румыном. Мать была немкой, отец – поляком, что не помешало ему искренне увлечься румынским национализмом. Он даже подправил польскую фамилию Зелинский на «Зеля» и добавил вторую, чисто румынскую – Кодряну.

В 1916 г. при вступлении в войну отца неожиданно призвали в армию, хотя по возрасту уже не должны были (видать, кто-то другой отмазался взяткой, и заменили первым попавшимся). Корнелиу тоже сбежал на фронт. Но ему было всего 17 лет, и его, как несовершеннолетнего, нигде не принимали. Только в 1917 г. ему удалось поступить в офицерскую школу. Но уже говорилось, что в данное время румынская политика заметалась туда-сюда – то на сторону немцев, то обратно к Антанте. Война скомкалась, офицерское образование осталось невостребованным и незавершенным.

Для продолжения образования Кодряну поступил в 1919 г. в колледж в Яссах. Но по соседству, на Украине, гремела гражданская война. В Венгрии тоже. Ждали, что она перехлестнет в Румынию. По городам и селам возникали революционные организации, бурлили забастовки, митинги. Пытались сорганизоваться и противники революции. Один их них, рабочий Константин Паску, создал «Гвардию национальной совести». Это был небольшой отряд, около 30 человек – патриотически настроенные рабочие, интеллигенты, студенты. К нему присоединился и Кодряну. Отряд участвовал в уличных драках с «красными». Кодряну проникался убеждениями антикоммунизма. Кроме того, он приходил к выводу – надо не болтать, а действовать.

Другим учителем Кодряну стал упоминавшийся профессор Куза. Корнелиу загорался идеями возрождения румынской нации, древнего духа «Дакии», римской доблести, важная роль отводилась и традиционным православным устоям. Но Кодряну не просто слушал Кузу. Он начал собирать вокруг профессора молодежь. К весне 1923 г. он сформировал новую организацию, Национальную Христианскую Лигу (LANC). Почти всю организационную работу проделал он сам со своими друзьями. Но за лидерством не гнался. На учредительном собрании предложил в президенты Лиги Кузу.

Надо сказать, что сам Куза был настроен скептически. Сомневался, что Лига нужна и имеет какое-то будущее. Кодряну намечал создавать организацию боевую, спаянную прочной дисциплиной, но в данном отношении их взгляды еще больше разошлись. Тем не менее их симбиоз на первых порах стал выигрышным. У профессора была репутация, известность по всей Румынии. Кодряну стал «мотором» и живой душой Лиги. Число ее приверженцев стало расти. Но дальнейшие перспективы перемешались непредвиденными событиями. Лига получилась очень неоднородной. Студентов и молодежь влекла линия Кодряну – действовать.

Говорили о гайдуках, румынских «благородных разбойниках»: в легендах они выступали защитниками угнетенного народа, мстителями. В горячих головах стали рождаться идеи физически уничтожать хищников, грабящих Румынию, особенно одиозных политиков, журналистов. Нашелся предатель, заложил в полицию. В октябре 1923 г. группа студентов, строивших подобные планы, была арестована, за решетку попали и члены руководства вместе с Кодряну. Правда, обвинение в «заговоре» стало расползаться по швам. Конкретных доказательств не было, только разговоры. Арестованных попытались осудить, опираясь на показания свидетеля – того самого предателя. Но члены LANC тайком принесли в зал заседаний револьвер, передали обвиняемым. Один из них, Ион Мота, всадил пулю в провокатора.

Куза и его сторонники были совсем не в восторге от таких действий, в Христианской Лиге наметился раскол. Но Кодряну уже начал создавать свою, более узкую организацию. Ее основой как раз и стала группа арестованных. В тюремной камере они регулярно молились у иконы св. Михаила Архангела, и 21 ноября, в праздник св. Михаила, образовали «Братство Креста». Его члены давали на кресте клятву в вечной дружбе и верности. Впрочем, православные традиции перемешали с древними языческими обрядами, существовавшими в румынском народе. Кроме креста, давалась клятва на крови – надрезались руки, и вступающие в братство должны были проглотить кровь друг друга, что делало их «кровными побратимами».

Но по делам о заговоре и даже о публичном убийстве молодые люди были… оправданы. Дело в том, что в румынском законодательстве зияла немаловажная «прореха». Там вообще не существовало статьи об убийстве, если оно было совершено не из корыстных побуждений! Ну а присяжные заседатели сочувствовали националистам. Зато громкий процесс с убийством стал великолепной рекламой LANC. О Лиге заговорили по всей стране. К Кодряну тянулись новые последователи.

Он не порывал отношений с Кузой, но противоречия между ними накапливались. Корнелиу теперь начинал размышлять самостоятельно и не разделял крайнего антисемитизма профессора. Винить во всех проблемах евреев он считал глупым. Он видел, что коррумпированная демократическая власть и иностранные хищники грабили еврейских подданных точно так же, как румын, молдаван, русских, немцев, венгров. Расходились взгляды на формы организации. Кодряну по-прежнему пытался создавать сплоченное боевое братство. Куза рассуждал о политической партии, но больше утопал в говорильне, красовался на трибунах собраний.

Его молодой ученик все меньше оглядывался на профессора, действовал самостоятельно, опираясь на свое «Братство Креста». Он начал понимать, что одной лишь критики больного государства недостаточно, нужны позитивные программы. Братство приобрело большой участок земли в Угени, здесь был устроен студенческий центр. Сельскохозяйственную коммуну организовали как образцовую ячейку будущего справедливого общества. Это позволяло привлекать в организацию крестьянскую молодежь, а студентов приобщить «к земле» – Кодряну и его соратники были городскими жителями, но идеализировали крестьян. Верили, что связь с родной землей дает народу силу, духовное здоровье.

Легион Михаила Архангела

В 1924 г., после попыток революций в Германии, Болгарии и Польше, Румыния запретила коммунистическую партию. Борьба с «красными», ради которой создавалась Христианская Лига, отходила на второй план. Но молодые идеалисты уже сами по себе стали врагами для коррумпированного государства. Их преследовали, искали компромат, и Кодряну недолго довелось заниматься мирными утопиями. Был арестован один из студентов, и на допросах префект полиции Майнку подверг его пыткам, чтобы добиться показаний на товарищей и руководителей. В общем-то, в румынской жандармерии это было обычным. Об этом знали многие, но помалкивали.

Однако на суде Кодряну сам решил выступить адвокатом пострадавшего. Превратил защиту в обвинение, гневно обрушился на беззакония правоохранительных органов. В Румынии они настолько привыкли к безнаказанности, что Майнку взбеленился, попытался схватить Кодряну прямо в зале суда. Но выяснилось, что тот подготовился, принес пистолет. Зазвучали выстрелы, сразившие Майнку и двоих его подручных. Кодряну опять попал в тюрьму. И опять суд его оправдал! Убийство, не связанное с личными выгодами, законом не предусматривалось! А нападение Майнку на адвоката и впрямь выглядело вопиющим. Зато по всей Румынии продажную полицию и ее префекта ненавидели.

Убийство превратило Кодряну в национального героя! Его стремились просто увидеть, пожать руку. Достаточно сказать, что на свадьбу Кодряну с Еленой Илиною 4 июня 1925 г. собралось 10 тыс. человек – поздравить, пожелать счастья. А может, услышать какое-то слово, которое позовет за собой. Он не обманывал ожиданий. Был прост в общении, обаятелен. Выступал не вождем, а как бы старшим братом, готовым повести за собой, но и встать грудью за младших.

Популярность Кодряну подкрепила угасающее имя профессора Кузы, и произошло невероятное. В 1926 г. на парламентских выборах Христианская Лига, никем не финансируемая и не имеющая никаких покровителей, набрала вдруг 120 тыс. голосов, что обеспечило ей 10 депутатских мест. Но выиграл на этом не Кодряну, выиграл Куза. Он сформировал парламентскую фракцию, отодвинув своего помощника в сторону. Впрочем, и Кодряну поначалу недооценивал парламентские механизмы. Махнул рукой на то, что его явно обошли, уступив демократическую трибуну профессору и его приближенным.

Сам он был счастлив с молодой женой, намеревался завершить юридическое образование, поехал во Францию, в университет Гренобля. Но вскоре открылось, что Куза без него принялся перекраивать Христианскую Лигу по-своему. Пристраивался к либеральной системе, превращая Лигу в обычную парламентскую партию. А популярность поддерживал грубыми антисемитскими выпадами – это срабатывало, к Лиге тянулась самая ограниченная молодежь, мастеровые, крестьяне. По сути, партия Кузы стала парламентской оппозицией, но «ручной» – давала недовольству отдушину, помогая устоять больному режиму.

Кодряну понял это, писал из-за границы, протестовал. Наконец, он порвал с Христианской Лигой. Вернувшись в Румынию, с четырьмя соратниками по Братству Креста – Ионом Моца, Илие Гарнеатэ, Корнелиу Георгеску и Раду Мироновичем – он решил создавать новую организацию. Ее назвали Легионом Михаила Архангела. Сам он давал определение: «Легион – в гораздо большей степени школа и армия, чем политическая партия. Все самое благородное, самое чистое, самое трудолюбивое и самое храброе, что сумела породить наша раса, самая прекрасная душа, которую может вообразить наше сознание, вот то, что должен создать легионер».

О грядущих идеалах государственного устройства Кодряну писал: «Я признаю любую систему, кроме демократии». Он поучал, что всякую работу должны делать специалисты, в том числе управлять народом и государством. Но «демократия избирает людей, абсолютно лишенных совести и морали, тех, кто больше заплатит, т. е. тех, кто больше коррумпирован: фокусников, шарлатанов, демагогов, способных выставить себя с наилучшей стороны в ходе избирательной кампании. Нескольким хорошим людям удастся проскользнуть среди них и даже немногим честным политикам. Но им предстоит стать рабами первых».

«В Румынии демократия создала для нас “национальную элиту” основанную не на смелости, не на любви к своей стране, не на принесенных жертвах, а на предательстве страны, на удовлетворении личного интереса, на взятках, торговле сферами влияния, обогащении за счет эксплуатации, хищений и грабежа, на трусости и интригах». Кодряну пояснял, что настоящая элита нации должна родиться в борьбе с «дегенеративной фальшивой элитой и на основании принципа отбора». Она должна основываться на «душевной чистоте, на способности к труду и творчеству, на мужестве, на выносливости и непрерывной борьбе с трудностями, встающими перед нацией, на бедности – точнее, на добровольном отказе от накопления состояний, на вере в Бога, на любви…»

Школой для создания новой «элиты нации» как раз и должен был стать Легион. Кодряну придумал структуру «гнезд». Основатели составили первое «гнездо» – но каждому из них предоставлялось собрать собственное «гнездо» от 3 до 13 человек и руководить им. А каждый из этих членов тоже мог собирать «гнезда». Таким образом, по мысли Кодряну, командиры не назначались, а «рождались», выдвигались собственными способностями.

Вся деятельность Легиона обставлялась многочисленными ритуалами. Тут были общие молитвы, клятвы на кресте. По-прежнему практиковалось побратимство на крови. Собрания открывались и закрывались исполнением народных румынских песен, даже танцев. Была также организована широкая акция «Земля предков». Собрали землю из разных мест, славных для румынской истории – с полей сражений легендарной Дакии, средневековых войн, освободительной борьбы против турок и австрийцев, боев Первой мировой. Эту землю перемешали и разложили в маленькие кожаные мешочки. Каждый доброволец, вступая в Легион и принося клятву, получал мешочек и носил у сердца. Легион начал издавать журнал под таким же названием – «Земля предков».

Но между последователями Кодряну, итальянскими фашистами и немецкими нацистами проявилось серьезное различие не только в обрядах. Православные идеалисты абсолютно не интересовали «сильных мира сего». У них не находилось покровителей среди финансистов и промышленников, их движение никто не спонсировал – хотя оппонент Кодряну, Куза, со своей Христианской Лигой, прорвавшись в парламент, нашел себе источники финансирования. Легион Михаила Архангела рос за счет энтузиастов. К нему перекинулась часть партии Кузы – самые боевые и честные предпочитали быть у Кодряну. А средства научились зарабатывать сами.

Расширялся сельскохозяйственный центр в Угени. Кроме того, молодежные бригады направлялись летом по селам. Подрабатывали на стройках, на уборке урожая, а при этом организовывали кратковременные курсы, учили неграмотных крестьян читать и писать. Легион занялся также посредническим бизнесом. Скупал крестьянскую продукцию в районах, где она была дешевле, и вез на рынки в большие города, в неурожайные районы. Сбивали цены у спекулянтов, а в кассу организации текли деньги.

Кодряну позаимствовал у фашистов приветствие поднятой рукой, ввел форменные рубашки. У легионеров они были зелеными – это должно было символизировать весну, возрождение. Кстати, Куза позавидовал, ввел в своей Лиге синие рубашки. Но зеленые по своей активности превосходили их. Они провели первый организационный съезд, учредили «сенат» Легиона. Кодряну переосмыслил и свое отношение к парламентским методам. Приходил к выводу, что использовать их все-таки нужно.

Внутренняя ситуация в Румынии в это время еще больше запуталась и обострилась. В 1927 г. умер король Фердинанд. Как уже отмечалось, его сын Кароль был лишен права наследования. Королем провозгласили 6-летнего внука Михая. От его лица принялись заправлять временщики, регентский совет во главе с королевой Еленой. Тут уж развернулись такие злоупотребления, что прежнее казнокрадство могло показаться невинными «цветочками».

Кодряну решил начинать агитацию среди крестьян, «будить народ». Легионеры отправлялись по селам пешком или выезжали верхом на конях, надевали живописные костюмы «гайдуков» – белые расписные рубахи и свитки, высокие барашковые шапки с индюшачьими перьями. Успех превзошел все ожидания. Крестьяне поверили им. Воспринимали их как истинных защитников простого народа. Окрыленный такой поддержкой, Кодряну наметил агитационный марш в Бессарабию, хотя эта область, отторгнутая от России, считалась «коммунистический».

Здесь все обошлось далеко не так гладко. В Бессарабии действительно были сильны советские влияния, а румын большинство жителей недолюбливало. Появление странных опереточных всадников, возвещавших о величии румынской нации, встречали насмешками и враждой. Дошло до жестоких драк. Вернувшись, Кодряну решил создать внутри Легиона военизированный отряд для охраны агитаторов и прочих силовых акций. Назвал он отряд «Железной гвардией». Но дальнейшие планы опять оказались скомканными. Один из юных энтузиастов, зачисленных в «Железную гвардию», загорелся прикончить министра Ангелеску. Просто подвернулся подходящий случай.

Попытка была глупой, неумелой и неудачной. Но вместе с террористом арестовали его начальников, в том числе Кодряну. За ним никакой вины не нашли, через полтора месяца выпустили. Ну а четкого разграничения между структурами Легиона и «Железной гвардии» не получилось. Активисты становились одновременно легионерами и «железногвардейцами», а посторонние не различали их. Воспринимали как два названия одной организации. А Кодряну после повторяющихся арестов выбрал для своего Легиона броский символ – тюремную решетку.