Текст книги "Мститель. Офицерский долг (сборник)"

Прошло два дня. Сегодня на разведку вместе «Погранцом» уехал «Старшина». Места наметили, надо их оценить. Погода еще хорошая, но надо торопиться. Сам я начал общаться с новобранцами, по одному, по двое, по трое. Уже на второй день свои боевые имена получили Арье – восемнадцатилетний, горбоносый, длиннорукий и очень крепкий юноша. Сара – девятнадцатилетняя красавица с истинно стальными нервами. Давид – тот самый рано постаревший, потерявший двух сыновей и жену мужчина. Эстер – двадцатилетняя, волоокая, томная, спокойная девочка и Зерах – девятнадцатилетний, высокий и рассудительный парень.

Сначала я коротко поговорил с каждым из них, а потом пригласил их всех одновременно. Дело в том, что их всех отличала одна особенность. Они все были абсолютно спокойны, немногословны и пользовались в группе новичков авторитетом. Особенно почему-то девочки, которых я отобрал в снайперы, специально отгородив их от сверстников. Кроме того, они все восприняли мою очередную безумную идею чуть ли не с восторгом. Я оставил им их имена в качестве боевых и предложил на каждом боевом задании писать на листовках их имена вместе с обозначением отряда. Но только эти имена.

Во-первых, я стремлюсь постоянно бесить немцев и полицаев, а во-вторых, именно эти истинно еврейские имена должны показать всем, что, даже умирая, народ не сдается. Мы действительно не можем помочь всем, но дать убиваемым людям отголосок надежды, что за них отомстят, были обязаны. Иначе все, что будут делать эти мальчишки и девчонки, голодая и умирая за единоверцев, уже через пару десятилетий или пяток лет просто забудут, как забыли в моей стране после великой войны. Я должен был дать понять этой пятерке, что это огромный риск и ответственность. Объяснил им принцип обучения отряда и попросил рассказать это всем остальным. Я не собираюсь бросать их в бой ради одного паршивого полицая. Молодых значительно проще обучить, показывая на примере, как надо убивать врага, оставаясь при этом живым. Мне нужны были единомышленники, которых я потом сделаю командирами групп.

В конце разговора я дал им по гранате и объяснил зачем, заодно показав и свою гранату. Для них попасть в плен после того, что я собираюсь сделать и уже делаю, – это обречь себя на неимоверные муки. Наверное, в этот момент они признали меня своим командиром.

02 августа 1941 года. Краслава

Мы уехали из отряда ранним утром. В три нас разбудил «Старшина», мы не торопясь пожевали и выкатились на дорогу. Сегодня я ехал с комфортом в коляске, за рулем «Батя», а за спиной у него «Серж». Сегодня «Старшина» начнет строить первую землянку и сразу копать два схрона, а я хочу прошвырнуться по району. Мне надо кое на что посмотреть. Выехав на шоссе, мы не торопясь катили обратно в сторону небольшого городка Краслава. Расстояние до него было километров тридцать пять по дороге, если верить карте, и планировал я сначала разведку. На рассвете мы доехали до нужного леса и, замаскировав мотоцикл, засели у дороги в наблюдение. Ночью я собирался проникнуть в городок и поискать врача, да и вообще осмотреться.

Здесь были бои, и лес прилично загажен остатками войны. Видно, что стоял санитарный батальон. Много грязных, окровавленных бинтов, смятой бумаги, обломков ящиков, гильз. По запаху «Серж» нашел три трупа, двое рядовых и сержант, документов, оружия и смертных медальонов нет, обуви и поясов тоже. Лежат в неглубокой щели, но тела не закопаны, то ли от ран умерли, то ли особисты постарались. Близко мы не подходили, только глянули сверху. Давно лежат. Воняет так, что глаза режет.

Из леса видна была и железная дорога. Так что сидим и отмечаем интенсивность и скорость движения поездов и движения машин на дороге. По сравнению с Себежской дорогой здесь тихо. За весь день прошел только один сборный состав, а машин – семнадцать штук в обе стороны. За день выспались и в семь часов собрались на выход.

– «Батя», мы пошли. Ты здесь посматривай. Мы не меньше чем на сутки. Сам не высовывайся, днем считай составы и машины. Если тебя обнаружат, уходи без нас. Мы не маленькие, доберемся. – Мы и действительно пешком доберемся, если что. Сорок километров – расстояние не сильно большое.

– Удачи, командир, – спокойно и доброжелательно произнес «Батя».

– К черту.

«Батя» мне нравился. Он помогал Виталику во всем и был в команде, обучающей наших деревенских салажат, практически незаменимым человеком. Немолодой, степенный, седоусый и кряжистый дядька явно повидал на своем веку немало таких ушлепков, как мы.

Непривычный для меня возраст у рядового бойца. Все же армия моего времени значительно моложе и подготовленней, что ли? Нет. Скорее образованней. Пожалуй, так. Но все равно «Старшина», «Белка», «Батя», «Восьмой» и «Девятый», да и тот же «Погранец» значительно старше тех салабонов, что приходят в нашу современную армию. «Сержа» я не беру. Он офицер или, как сейчас принято называть, командир.

Оставив «Батю» в лесу, мы пошли пешком в городок, понятно, что не по дороге. Заодно прихватил пару подарков, может, пригодятся. Пока «Девятый» катался на разведку, мы с «Восьмым» немного помудрили с гранатами. Теперь к «эфке» присобачено сто граммов тротила, а сама граната взрывается без замедления. Спасибо одному забавному саперу из моей прошлой жизни. Сколько таких, как я, салабонов он обучил мимоходом, сосчитать просто невозможно. Теперь моя очередь делиться опытом. Вообще, я хорошо устроился. Только у меня руки растут из того места, откуда у обычных людей растут ноги. Зато полежал, почесал репу – и на следующий день все носятся как наскипидаренные.

В город зашли уже в сумерках, с этой стороны небольшой перелесок подходит прямо к домам. Уверенно, как у себя дома, прошли через чей-то двор и вышли на улицу. Шли не торопясь, немцев не встретили никого, а вот полицай удачно попался. Я, коверкая язык, спросил про евреев и врача и еле сдержал мат. Мы опоздали на пять дней. 27 июля немцы вывезли более тысячи трехсот человек в Даугавпилс. Там же, оказывается, было и гетто, а я знал только про лагерь военнопленных. Здесь нам оставалось только мстить. Теперь ни в коем случае нельзя было оставлять полицая живым, поэтому я навязался к полицаю за самогоном, показав пачку денег, и мы, уже как приятели, пошли в центр городка.

Красивый городишко! Это первое, что пришло мне в голову, когда мы вступили в центр этого тихого провинциального местечка. Мощенные камнем улочки. Опрятные и, казалось, даже игрушечные одноэтажные домишки. Шпиль костела, поднимавшийся над городом. Все чистенько, аккуратненько, благородненько, как будто не было три дня назад жестокой зачистки, вычистившей из городка треть его жителей. Только в нескольких домах увидел выбитые стекла, а на одном заборе – строчку автоматной очереди с уже потемневшими брызгами крови.

Дошли до дома, зашли в калитку, мощную, резную, даже какую-то благородную, врезанную в красивые, широкие, монументальные ворота. Дом с несколькими печными трубами большой, просто шикарный по сравнению с остальными домами на улице. Уже подходя к дому, я подобрался. Было какое-то несоответствие между полицаем и всей этой улицей. Поэтому, уже подойдя к дверям дома, я неожиданно придержал полицая за плечо. Он удивленно повернулся ко мне всем телом и получил короткой тычок в печень, а потом и легкий, тщательно контролируемый мною удар в висок. Я очень не хотел его убивать.

Только войдя в дом, я понял, зачем полицай вел нас сюда. Прямо в прихожей, слева, рядом с небольшой кладовкой, прикрытый простой ситцевой занавеской, висел автомат ППД, а в самой кладовке была целая оружейная комната. Все же побоялся полицай наших автоматов, не стал пистолетик свой выхватывать, да и «Серж» все время держался сзади и контролировал каждое его движение. Не было здесь никакого самогона и быть не могло, этот дом никакого отношения к полицаю не имел. Не повезло полицаю. Местных мстителей или тех же «Погранца» со «Старшиной» он развел бы влегкую, а со мной обломался.

Этот предприимчивый местный шакал сменил место жительства несколько дней назад, выгнав из этого большого, просторного и светлого дома огромную зажиточную семью, переселив ее в длинный, грязный, пропитанный ужасом барак, а потом и в такой же длинный ров, заполненный их соплеменниками. Я это понял, как только ступил на центральную улицу городка. Что ж, значит, умрет медленно и с пользой для нас.

Полицай тоже нас просчитал. Немцы просто не могли не знать, что евреев вывезли. Только он неправильно оценил нашу боеспособность и то, что он не успеет схватиться за оружие. Мы же выглядели очень несуразно, даже оружие за спиной, а я специально в правой руке деньги зажал. Полицай же не знал, что любой предмет в руках – это оружие, да у меня и руки оружие, если честно, и ноги. Деньги вообще внимание отвлекают. Если пройти по улице с пачкой денег в руках, то на тебя покосится вся улица – блондинка без юбки столько внимания не привлечет. Да и жадность, пачка очень внушительная. Даром, что ли, я немцев все это время грабил? Вот полицай на бабки-то и купился.

– «Серж»! Пробегись по дому, глянь, нет ли кого, а я пока с нашим красавцем пообщаюсь. – Полицая мы спеленали быстро и качественно и усадили на кухне, находящейся рядом с огромной столовой. Видно было, что семья, прежде занимавшая дом, была очень большая.

Мне не сильно нравится кого-то допрашивать, но информацию лучше получать в прямом виде, а не в пересказе. Тем более мы вообще не знали, что спрашивать и что искать, поэтому я и предлагаю допрашиваемому просто рассказывать, а не задаю наводящих вопросов. Почти дружески расспрашивая полицая и раз за разом задавая одни и те же наводящие вопросы, я мучительно искал несоответствия. Он что-то скрывал, а я никак не мог понять что. Я не специалист по допросам, действую больше по наитию и полагаюсь на удачу, ну и на собственную наглость, разумеется.

Прибить этого уродца гвоздями к кухонному столу несложно. Вот только зачем? Про местные реалии полицай не молчал. Что, где, сколько немцев, какие у них здесь части и по каким адресам они располагаются, он «пел» не останавливаясь. Рассказал даже про немецкий санитарный батальон и ремонтную часть, которые, похоже, останутся здесь надолго. Однако как только речь заходила об этом доме, он запирался наглухо. Это было ровно до того момента, пока я не прошел внутрь этого огромного и когда-то шумного особняка. Увидел я жуткий бардак в некоторых комнатах, развороченную печку и вскрытые полы в спальне. После чего быстро прошелся по дому, нарезал «Сержу» круг задач и вернулся обратно. Теперь мне было ясно, что тот скрывает. Полицай искал тайник. Подробности о жившей здесь семье он рассказал мне сам после четвертого сломанного пальца.

Марк Авербух был очень обеспеченным человеком, а еще он был племянником одного из самых богатых людей Даугавпилса. И вообще эта семья была самая большая в городе, имеющая значительное количество близких и дальних родственников, которыми так богаты традиционные еврейские семьи. Жила эта семья в этом городе уже пару с лишком столетий, и имелось у нее пяток магазинов и куча прочей разной коммерческой мелочовки. Да и сам старый Авербух зачем-то периодически приезжал к племяннику, а в последний раз – перед самым приходом наших войск. Бывало, приезжал не один, на своей машине с одним из сыновей. Гулял по городку с племянниками и племянницами, которых, судя по всему, очень любил. Уезжал только через пару дней, погостив и практически ничего не делая, так как основная торговля его была в Даугавпилсе, в Екабпилсе и Риге.

То, что глупый полицай искал в течение двух ночей, было не в спальне, а в одной из детских комнат. В той, где играли непоседливые малыши. Обнаружили мы тайник в начале дня, периодически меняясь и тщательно простукивая каждую половицу в некоторых помещениях. Именно поэтому никому и в голову не пришло искать там что-то, да и брать в этой комнате было особо нечего, не детские же игрушки и пеленки.

В этой неприметной комнате, в глухом углу, среди разбросанных игрушек и кукол, стоял высокий резной комод, прикрывающий потайную половицу, вернее, не половицу, а плинтус. Я бы прошел мимо него, но все же я в последнее время занимался строительством и ремонтом, и проглядеть такую деталь в так здорово построенном и потрясающе отделанном доме просто не мог. Да и сам комод этот стоял неправильно. Поэтому я и обратил внимание на этот угол, ибо в первую очередь искал несоответствие в меблировке помещения. Если честно, я вообще-то искал люк или небольшой тайник и совсем не ожидал таких сложностей. Это все же не рыцарский замок, а почти деревенский дом.

«Серж»

Я не верил, что капитан что-то найдет в этом огромном доме. Вдвоем это было просто нереально. Мне и в голову не могло такое прийти. Тайник? Да это же смешно. Даже если мы разберем этот дом по кирпичику, найти в нем тайник просто невозможно. Но капитан ходил по дому. Какие-то комнаты он проходил мимо, в каких-то комнатах задерживался на пару минут, а какие-то мы ощупывали и обстукивали все, от пола до потолка.

Проходили часы, и мне уже было неинтересно, я не видел в его действиях никакой системы. Да в этой комнате уж и наверняка ничего не было. Обыкновенная полупустая детская комната, мы прошли уже две такие комнатушки, заваленные куклами и практически без мебели. Но едва войдя в нее, он сразу как-то подобрался, что-то для себя прикинул и сразу пришел в этот угол, к глухой стене и к этому большому комоду. Мы оттащили этот неожиданно тяжелый комод на середину комнаты, капитан хмыкнул, опустился на колени, раздался щелчок, и внезапно часть стены просто ушла, провалилась внутрь. Все это было для меня шоком, я совершенно не был готов к такому развитию событий.

– Ну вот и все, а вы боялись, – сказал капитан. – «Серж», найди пару ламп, а лучше десяток свечей и пяток стаканов.

Потрясенный, я дошел до кухни, машинально забрал искомое и вернулся обратно к капитану, с неподдельным интересом рассматривавшему массивный комод. Он уже вытащил детские вещи и что-то рассматривал внутри него, открывая и закрывая дверцы, снимая полки и рассматривая крепежи. Мы зажгли свечи, вставленные в граненые стаканы, прошли в узкий проем двери, спустились вниз по приставной лестнице, и я попал в сказку. Это было настолько потрясающе красиво, что у меня захватило дух, и я на несколько минут потерял дар речи.

Это была сокровищница короля, пещера разбойников, заваленная их добычей. Грудами лежали дорогие ткани и ковры, а украшенное самоцветными камнями старинное оружие открыто лежало на каких-то массивных ящиках. Пистолеты, сабли, шпаги, мушкеты, кинжалы и два огромных и, как мне показалось, безумно дорогих золотых старинных кубка, мерцающих в пламени свечей, выделялись среди всего этого великолепия, но капитан опять поразил меня.

– Угу, обманку нашли, теперь будем искать тайник, – тяжело вздохнув, сказал он.

«А что же тогда это? Все это великолепие простая обманка?» – подумалось мне. Это было немыслимо.

Я думал, что капитан опять будет что-то нажимать или мы будем перетаскивать ящики и копаться в коврах, но время шло. Прошел час, начинался второй, а он то стоял посреди подвала, то приседал и что-то разглядывал, освещая стены и углы свечой. Переложил пару икон, передвинул большой ящик, сел на него, разглядывая стену рядом с лестницей, задумался и снова хмыкнул. Мне опять стало смешно. Я уже открыто потешался над ним. Потом мне все это надоело, и я ушел на кухню, выпил воды и, вернувшись обратно минут через двадцать, увидел капитана, стоящего на стуле прямо в проходе у проема.

– «Серж», – сказал он, – помоги мне, – и вдруг оттуда, откуда-то сверху, появился огромный кожаный чемодан, я протянул руки и принял эту тяжесть.

Я был посрамлен и опять потрясен. В чемодане были деньги и золотые монеты. Много денег и очень много монет. Я уже устал удивляться, так как капитан, переворошив это богатство, опять хмыкнул и, сказав свое невнятное «угу», снова полез на стул и уже через десять минут вернулся обратно с большим коричневым кожаным саквояжем и удовлетворенно сказал:

– Вот как-то так. Приблизительно это я и искал. – Такого я не ожидал. Саквояж был полностью забит дорогими даже на вид изделиями с драгоценными камнями.

Не сильно сложно оказалось найти сам тайник. Долго и муторно – это да. Слишком много комнат было в доме, и, соответственно, много потенциальных мест для тайника. Хотя устроено все было действительно классно. Была там фальшивая, но массивная стенка, узенький тесный проем и обыкновенная приставная лестница, ведущая в просторный, но низкий для моего роста подвал. Здесь было очень много всего. Ценного и громоздкого. Всякие ковры, рулоны, видимо, дорогих тканей, иконы и старинное инкрустированное серебром и золотом оружие. Даже два позолоченных кубка нарочито открыто стояли на ящиках с чьей-то фамильной серебряной посудой.

Но, обозревая все это, я внутренне усмехался. Это была обманка. Дорогая и очень красивая обертка самой конфеты. А иначе зачем ставить на виду массивные, потрясающе красивые позолоченные старинные кубки? Приманка для глупых полицаев или для тех, кому можно дать взятку, чтобы купить самое дорогое, что есть у человека: жизнь близких людей. Хотя увидевший такое богатство «Серж» на несколько очень длительных минут превратился в соляной столб. Причем привлекло его не именно богатство, не материальные, так сказать, ценности, как много позже признался он мне, а действительная красота этих вещей.

Нас, современных людей, видевших Оружейную палату в Москве, бывавших в Эрмитаже и Петродворце, да и просто мимоходом заглянувших в интернет, сложно чем-то удивить, а для бессребреников этого времени серебряное колечко – уже признак определенного социального положения. Поэтому, полюбовавшись на все это великолепие минут пятнадцать, я стал думать более конструктивно.

Ведь не станешь же, если тебе понадобятся деньги, перекидывать с места на место всю эту кучу вещей. Так что второй тайник нашел тоже я, правда, пришлось повозиться еще почти два часа. Я уже почти сдался, а «Серж», язвительно усмехавшийся с самого начала, уже устал меня подкалывать. Просто я изначально неправильно подошел к поиску.

Хозяин тоже меня развел, как и всех остальных прочих кладоискателей. Он показал вход в подвал, показал обманку, а сам тайник был на виду. Умный мужик! Я был реально восхищен. Ведь правильно и логично. Старый человек по приставной лестнице? За пачкой денег? А если тебе надо быстро взять все самое ценное и компактное? Да еще в темноте, с керосиновой лампой в руках? Вот и я про то же! А мне два часа понадобилось, чтобы это понять. Как только я понял, что тайник не в подвале, то обнаружил его почти сразу.

Надо было взять стул, встать на него прямо у входа и, сняв фальшивый потолок, обнаружить тайник с объемистым чемоданом. Сам тайник был сделан хитро, прямо под несущей балкой второго этажа. Высота потолков в комнате была меньше, чем в коридорчике в сам подвал, но этого в темноте видно не было. Разница была небольшая. Всего-то сантиметров пять, но мне хватило, чтобы прицепиться к этому несоответствию.

Сначала на ощупь, свет там только мешал, я обнаружил и снял фальшивый потолок, а затем так же на ощупь обнаружил плинтус, прикрывающий защелку крышки. Причем сам тайник не простукивался, крышка была очень массивная, но открывалась тоже хитро. Правда, хозяин опять попытался меня обмануть, но я совсем недавно именно так прятал в блиндаже наши вещи. «Серж», принимая у меня чемодан, слегка охренел, такой он был здоровый, но я, заглянув в него и переворошив содержимое, полез обратно на стул. За второй фальшивой стенкой, в этом же тайнике, правда сбоку, обнаружился саквояж.

– Вот как-то так, приблизительно это я и ис-кал, – сказал я, только мельком заглянув в него. Одного этого саквояжа хватило бы, чтобы в течение трех десятков лет нормально кормить такой городишко, как Краслава. Всех, включая кошек и собак, и в самые голодные годы. Еще был чемодан, но там были в основном деньги, в том числе и советские, но в большинстве меня порадовавшие, потому что это были доллары и английские фунты. Были и золотые монеты, завернутые по десять штук в серую бумагу, и не только «николашки», но и какие-то большие и мне незнакомые, но я не нумизмат, разбирать чемодан я не стал. Все остальное я осмотрю потом, а пока я опять полез в тайник, тщательно его осматривать и простукивать. То, что я искал, я найду много позже и опять удивлюсь собственной тупости, а пока я просто потерял время, загрузив Сержа подъемом ништяков из подвала.

Верхний тайник мы загрузили тем, что не смогли унести. Серебряную посуду, разумеется, мы не потащили, хотя даже по внешнему виду она была очень дорогая и старинная. Где-то один из предков Авербуха крупно подсуетился, явно в революцию. А вот некоторые вещи, что лежали внизу, стоили в нашем времени здорово дороже чемодана с деньгами. Это даже я понял, хотя совсем не искусствовед и не фалерист. Коллекция царских орденов, которую я обнаружил в одном из ящиков, сохранилась в наше время, наверное, только в Эрмитаже, да и то в виде копий. Хотя, если честно, вся эта красота никак не соответствовала даже очень богатому еврею. Где-то представитель этого шустрого племени все это влевую нахомячил.

Большую часть всего этого великолепия мы не потащим. Мы сделаем еще одну обманку, чтобы не искали клад, а потом как-нибудь вернемся. Спасибо полицаю, развалившему печку и вскрывшему полы. Теперь ни у кого не возникнет сомнения, что тайник вскрыт. Этот дом обязательно займут немцы, будут они здесь еще три года, так что время у нас есть. Наверное.

Мы загрузили в подвал и арсенал нашего полицая, не пропадать же добру, и вообще прошлись по дому и, по кулацкой привычке, набрали все, что можно было туда убрать. Не оставлять же немцам те же соль с сахаром, мыло с крупами и всяческие соленья с консервами. У них и так от того, что они захапали, должна рожа потрескаться. Ну и, разумеется, перед уходом я испортил механизм открывания тайника. Теперь только ломать стену.

Была у меня мысль раздолбать на запчасти комод, который прикрывал потайной рычаг, но я задушил эту мысль на корню – комод был слишком массивный. У него были слишком тяжелые полки, и в нем явно что-то было спрятано, но я специально все это оставил, исключительно как обманку. Если найдут, будут дербанить мебель и больше никуда не полезут.

Мы неслышно крались по городку обратно той же дорогой. Перед выходом мы присобачили оба подарка на машины на соседней улице. Не тащить же взрывчатку обратно, и так загружены по самое не балуйся. Все, что мне было надо, я получил в полном объеме. Мы обязательно вернемся сюда, но будет это значительно позже. Чтобы вывезти все это великолепие, войсковую операцию надо организовывать. Лежало все это годами и еще пару лет потерпит.

Уходили мы, как и пришли, огородами, а на мощных резных воротах большого красивого зажиточного еврейского дома висел голый труп бывшего полицая с листом бумаги на груди. На листе была надпись веселенькими цветными карандашами «предатель». В правом верхнем углу этого нарядного листочка стояла скромная цифра «2», а в нижнем подпись «Сара». Еще у полицая был кляп, сделанный из латвийских и советских денег. И такие же деньги вместе с пятаком золотых «николашек», якобы случайно закатившихся и второпях не найденных, валялись в хозяйской спальне.

Командиру роты полевой жандармерии

284-й охранной дивизии

обер-лейтенанту Эриху Пауку

Рапорт

Докладываю Вам, что утром 5 августа 1941 года в городе Краслава обнаружен повешенным сотрудник латвийской вспомогательной полиции Карлис Лиепиньш. На груди повешенного обнаружен лист бумаги с надписями на русском языке «предатель», «Сара» и цифра «2». Вышеупомянутый сотрудник принимал активное участие в санации неполноценных жителей города. Возможно, данный акт – это месть оставшихся на свободе унтерменшей. Кроме вышеперечисленного, также утром 5 августа произошли подрывы двух грузовых автомашин, принадлежащих 36-му отдельному ремонтному батальону, расквартированному в городе. В результате диверсий грузовики уничтожены.

Наши потери: один обер-ефрейтор и двое рядовых.

Производится поиск бандитов. Для чего силами моего взвода и приданными мне силами городской вспомогательной полиции производятся облава и обыски в домах неблагонадежных жителей города.

Командир второго взвода роты полевой жандармерии 284-й охранной дивизии лейтенант Эрнст Кламмер

5 августа 1941 года

Мы вернулись в лес уже на рассвете и сразу, не задерживаясь ни на минуту, уехали. Возвращаться на базу с пустыми руками я посчитал нецелесообразным, поэтому, выбрав на дороге место, где она просматривалась в обе стороны, мы устроили засаду. Место мы выбрали совсем недалеко от нашей базы, на пересечении основной дороги с небольшим проселком.

По вчерашним наблюдениям, движение начиналось после восьми часов, поэтому, загнав мотоцикл в чахлые кусты, мы немного поспали, абсолютно не заботясь о дозоре. Не надо думать, что жадность фраера погубит. То, что мы взяли, очень ценно, но в ближайшее время мне это не понадобится, и поэтому дальше мы свои находки не потащим, кроме рулона дорогущего шелка, который я отмел в доме и нагрузил на многострадального «Сержа». У нас на носу зима, а в наличии четыре девчонки, и этот дорогущий шелк пойдет им на белье. Мне надо думать сразу обо всем. У меня для нормальной жизни отряда еще нет и половины того, что мне надо.

Пока «Батя» смотрел за дорогой, мы выкопали неглубокую яму и убрали туда всю свою сегодняшнюю добычу. На базе положить это просто некуда. Первые две машины я пропустил, они были пусты и шли в Краславу, а вот следующие две меня заинтересовали. Они двигались из Краславы, были сильно загружены и шли медленно, так что, пока я за ними наблюдал, «Серж» с «Батей» выкатили мотоцикл на дорогу. Судя по загрузке грузовиков, это была явно не пехота, да и некуда в эту сторону пехоте двигаться.

В этот раз я решил не церемониться. Нас было мало, и все решала быстрота. Как только машины начали притормаживать, «Серж» быстрым шагом направился ко второй. Встали мы на подножки остановившихся машин одновременно и сразу открыли огонь. У меня в машине были двое, у «Сержа» только водитель. Через пять минут мы втроем уже ехали, «Серж» на мотоцикле, «Батя» на первой, а я на второй машине.

– Екарный бабай! Эфиоп вашу мать! Это же толстый полярный лис! Как они это водят? Это же задница, а не езда. – И еще много, очень много интересных выражений услышала от меня эта абсолютно невиноватая ни в чем машина. Пока мы ехали до базы, я скинул килограммов пять, как минимум. Вот это пятая точка дикобраза! Это даже не руль старого «КамАЗа»! Да чтобы я еще раз когда-нибудь сел за такой руль? Наверное, толкать этот пепелац легче. Проще сразу застрелиться.

Перед съездом в лес мы остановились. Я честно больше не мог, так что «Серж» метнулся за «Белкой», а я, мокрый как мышь, обессиленно повалился рядом с дорогой. Вот это водилы у нас сильны! Я стал после этой поездки их больше ценить.

Так и добрались до лагеря. Хапнули мы, оказывается, сборный груз с наших складов. Я почему и тормозил машины из Краславы – там не было проходящих войск, а все окружные склады Красной Армии находились в Даугавпилсе, и немцы их постепенно растаскивали. Большая часть уходила по железке, но и машинами тащили много и в разные стороны. Даром, что ли, я с полицаем разговоры разговаривал? Ко всему прочему, я интересовался у этого псевдочеловека складами, находящимися в округе. Хотя человеком полицая назвать нельзя, но я же ему заплатил. Где-то двести лат и сто шестьдесят рублями получилось. Не знаю, много это или мало? Просто больше ему в пасть не вошло. Мне не жалко, я бы еще добавил, просто было некуда. Не в задницу же запихивать? Не поймут.

Трупы немцев, кстати, мы привезли с собой. На радость новобранцам. Сегодня у них будет веселуха по полной программе. У всех. Сколько их там у меня, включая Веру? Пятнадцать штук? Вот сейчас возьмут винтовки с примкнутыми штыками, подвесят немцев подальше в лесу и будут по очереди штыковые удары отрабатывать, а потом закопают то, что от них останется. Старшина поучит. Уж штыковой-то подготовке здесь уделяют основное внимание, а на поляне этой нам все равно не жить.

Вот теперь я молодец! Имею полное право нажраться, упасть под куст, и все остальные обязаны танцевать вокруг меня ламбаду. То, что мы взяли в этих грузовиках, обеспечит нас на долгое время. Картошки только нет, а я картошку очень уважаю. Главное, мы взяли медикаменты, еще бы там кто-нибудь положил нам старого врача из гетто, я бы точно поверил в бога, а так придется его искать, причем, видимо, завтра или, по крайней мере, послезавтра. Нет только оружия и боеприпасов, но меня ими немцы уже снабдили. «Старшина», увидев содержимое грузовиков, стал похожим на краба. Казалось, он сейчас обхватит своими ручищами кузов и никого к нему больше не подпустит. То-то мне показалось, что грузовик как-то тяжело идет. Еще бы ему так не идти, столько всего напихано, а «Старшине» растаскивать и заодно машины раскурочивать. Нет, все же придется ехать без «Бати». От нас с «Сержем» здесь все равно никакого толка, у нас с ним руки под другое заточены.

«Старшина»

Ну капитан! Впервые я увидел такого командира. Я даже не знал, что такие командиры бывают. Они были в моей жизни разные. Но этот! Он никогда не кричал, говорил всегда спокойно и строго, но заботился о бойцах, как мама родная не заботится. Мне, «Погранцу» и «Сержу» он рассказал, как разговаривать с каждой из девочек. Водителям и саперам подсказал, как приглядеться к новобранцам и выбрать лучших себе помощников, и не ошибся ни разу.

А машины, что он пригнал? Это был батальонный склад. И ведь не наобум брал, я с «Батей» потом поговорил. Ждал машины из Краславы, и какие, сказал. И шелк девочкам принес. Да я такого шелка в жизни никогда не видел. Что мне он тогда сказал? Зима на носу, девочкам на белье. И немцев привез мертвых, подвесил их и штыками колоть заставил, всех, и девчушек тоже, а мне приказал учить. Просто сказал: «Надо».

– Это, – говорит, – что. В следующий раз живых подвесим, а то и не одного, а пару десятков, иначе их всех после первого же боя закопаем, – и я поверил ему. Вот как на духу скажу. Прав он. А как кололи они немцев. Зеленые все, кровавые ошметки во все стороны разлетаются, мясо и кости сквозь прорехи формы видны, а аж с радостью, а некоторые, как «Фея», с восторгом. Я смотреть на это не мог, а смотрел, как капитан приказал. Не на висящих немцев. Что я, трупов не видел? На детей. Кто как себя ведет, что необычного увижу. Он ведь тоже на это смотрел, только в сторонке стоял, даже бинокль взял, и смотрел от начала и до конца. Как закончили они, пришел и показал, как яму с тем, что от немцев осталось, заминировать.