Текст книги "Лиса занесена в Красную книгу"

Поросенок Вовик и медведь коала

Поросенок Вовик познакомился с медведем коалой.

Какой эротичный!!!

Может это моя судьба?

Кенгуру ревновал и бил хвостом:

Что связывает вас с этим медведем?!

Вы поддерживаете с ним контакт?

А может быть тут что-то большее?!!!

Ах, если бы большее. Я бы отдал ему все!

Волк Петр Аркадьевич стряхнул пыльцу моей невинности. Но у меня под хвостиком еще много такого!!!

Загадочного.

Коала приятно удивится.

Интересно, что он кушает?

– Коала, давай кушать вместе.

Флегматичный коала никак не мог понять.

Чего этому поросенку надо?

Залез от поросенка на дерево.

– Коала! Давай кушать вместе.

– Ну лезь на дерево и кушай.

– А я не умею.

Коала возмутился и обкакал поросенка.

В самолете, вылизываясь, поросенок настойчиво думал о своем коале.

Кал то у него какой! Оказывается, вегетарианство это вещь. Кал моего медвежонка такой парфюм…

И поросенок мечтал. Всю дорогу мечтал.

Как бы перевести местных медведей на растительную пищу.

Как бы пригласить медвежонка коала в Москву.

И воспользоваться его беспомощностью. Он попытается….. Но я буду нежен и неумолим.

В тени зеленых насаждений

Найду заслуженный приют

Фонтан приятных наслаждений

Для поросенка заведут.

А тем временем кенгуру умел договариваться.

А тем временем корабли с мороженой кенгурятиной меняли курс.

– Долой поросенка!!! – гремела голодная столица.

Самолет заблудился в джунглях Восточной Сибири.

Уже выпал снег. Уже поросенку не хватало подножного корма. Уже забыт был обольстительный коала.

Надо выжить. Надо съесть, что дадут.

Но ничего не давали. Экипаж самолета перешел на сторону восставшего народа и охотился на поросенка.

Съедим и скажем, что боролись за демократию, врали друг другу пилоты.

И если бы не медведь. Если бы не наш исконный, бурый, но очень даже неглупый медведь.

Места в Госдуме пришлось зарезервировать за медвежатами. Медведица получила контрольный пакет акций.

Мечту о коале пришлось забыть. Суровая реальность. Жестокая сэ ля ви.

В дебрях севера рыскал кенгуру, ломая хвостом заснеженные деревья.

Народ в Москве устал бунтовать.

Какой бы ни был, пусть поросенок. Лишь бы был.

И вот самолет с отощавшими пилотами уже летит в столицу.

Бунт кенгуру жестоко подавлен.

Мороженую кенгурятину никто не хочет есть.

Съедят москвичи.

Счастлив ли был поросенок?

В глухой ночной тиши всхрюкнется порой.

В Крыму шумят эвкалипты. В зоопарке выращивается свой коала.

Не то. Совсем не то.

А ты провела евроремонт?!

Я буду доступна тебе по ценам ниже рыночных, шептала она ему.

И луна ярко светила.

И шумела волна.

И цунами подкрадывалось к ним, ни на что, в общем-то, не надеясь.

Я решил все проблемы – принял таблетки, шептал он ей.

И снова что-то подкрадывалось, шумело, светило и обваливалось с потолка.

А ты – провёл евроремонт?!

А ты – провела евроремонт?!

И они провели евроремонт и жили долго и счастливо.

И луна светила, никто её не ремонтировал.

И волна шумела, а я сегодня не принимала таблетки.

И цунами отчаялось, ушло, разрушило совсем не тот город и утопилось. Утопилось!

А они начали уже планировать.

Пора, шептала она.

Пора, шептал он.

На горные лыжи и в Куршавель?

Мальчика назовём.

Нет, на Мальвивы, только на Мальдивы.

Девочку назовём.

Мальчика.

Нет, девочку.

Какой у меня в детстве был!

Такой же, как ты, лопоухий?

Нет, такой же, как ты, преданный.

Как хочешь любимый.

Хочу щенка!!!

Кастрировать не будем?!

Ни за что на свете.

И они завели.

Но это уже совсем другая история.

Он выл под луной.

Луну пришлось кастрировать.

Но когда любишь. Когда любишь мороженое с пирожным, шоколад молочный и шоколад с орехами.

Ничто! Слышите вы, ничто не помешает нам завести своё, личное, очень счастливое счастье. И что оно линяет. А вы разве не линяете. Вы, линючий и прожорливый. Вы, шумный и надоедливый.

Шумите где-нибудь там.

И он шумел там. Он понял, ему дали понять.

Что счастье только для породистых, таких как мы, таких как ты, я, он, она, вместе дружная семья. И восемь я. Пёс Пофамилии-Собакин, совсем не наш человек. Его здесь не стояло. Он не выл с нами на луну. Его не кусала блоха. Так будем же счастливы. Как светит луна. Поёт волна, её опять избил Киркоров. Но она всё-таки поёт. Беспроблемная, ненапряжная луна. Позитивная волна эксклюзивности полна.

Эксклюзивное цунами и ночная тишина. Не вой красавица при мне. Кобелек-то наш. Каков кобелек!

Ты чё, в натуре? Ты чё пишешь? А ты чё читаешь? Чё ты читаешь, ща пасть порву, пошла отсюда. И ты пошла и ты. Все пошли, я один погуляю. Моя луна, моя волна, я её таблетками кормил. Родим двойню, старшего назовем девятый вал, младшенькую, волна убийца.

Дусенька ты моя, твой папочка псих, совершенно ненормальный, абсолютно бешеный. Будь счастлива моя цыпка. Сейчас я тебя расчленю. Тарас Бульба сказал: Я тебя породил, я тебя и убью. Мы пройдем дальше Тараса, сделаем больше чем Бульба. Что такое Бульба? В сущности, картошка. Свой суицид я уберу цветами. Я буду тебе приносить. Никто не будет знать. Никто не догадается. Некоторые удивятся. Но здесь. Но в лесополосе. Но будут появляться свежие цветы. Свежие трупы я запланировал на следующую осень. У нас плановая экономика. У нас передовые методы. Я поделюсь. Вы содрогнетесь, но я поделюсь. Планета узнает своего героя. Для меня и планеты мало. Если вам ещё мало, я вам добавлю. А потом расчленю. Хорошо замоченные в хорошем сортире, вы будете украшать дизайн, ландшафт, интерьер и, кстати, какой у вас экстерьер? Я работаю только с элитным материалом. Ты, элитная моя, иди сюда, чувствуй, что тебе уже хорошо, что ты уже там. И то, что ты ещё здесь, я исправлю так, что даже не почувствуешь. Чувствуй лапа, где моя лапа. Моя лапа на пульсе времени, начался отсчет времени, подсчет ваших голосов, материализация ваших желаний, эксгумация ваших останков.

Останемся друзьями. Я напишу тебе по электронной почте, я прилечу к тебе ближайшей электричкой. И под крылом у тебя будет петь, клубиться, непременно сиреневым, зелёным. И черный Мерседес, черный черный Мерседес увезет тебя в тундру, в ямало-ненецкую тундру. Я сяду тебе ночью на постель, я не буду давать тебе покоя. Всю ночь. Здравствуй, моя Мурка. Все мы вышли, все мы идем, все мы придем. И там, куда мы придем, нас уже ждут. Хорошие статьи, хороший адвокат. Отличные условия содержания. Наша система – самая гуманная в мире. Других то не знаем и знать не хотим и жить не сумеем. В другой то системе. Без нашей-то Мурки.

Так о чем мы бишь с тобой, Лиза? Как ты дошла, Лиза, до жизни такой?!!! Я ведь помню тебя другой. Я ведь помню тебя гордой. Где твоя гордость?!!! Не заглядывай ко мне в карман, не дам. Твоя гордость в другом кармане. Вышли мы все из Гоголевской шинели. Идем, видим, никто уже шинель не носит, все в куртках, некоторые в плавках. Да, некоторые и без плавок. Но зачем поглядывать. Чего там не видела, ты уже с тринадцати видела такое, чего я и в 70 не увижу. Немало испытала ты, Лиза, на своем трудовом пути. В час, когда надлежало погибнуть непорочности, ухала сова, рыдала волна, та самая, опять приперла, хочет таблеток. Но ты сказала, чего я мальчик там не видела. И он плакал, он понял, с его тачкой к такой телке не будет ему дороги. Все пути отрезаны. Мафия приняла его как родного. Он научился: Стрелять. Убивать. Убил в себе самое святое. Тебя, Лиза, не сумел убить. Ты, сука, снилась ему по ночам, как раз в рабочее время. Мафия исторгла его из своих рядов, как чуждый элемент. Он опустился, баллотировался в Госдуму, дважды в него стреляли, трижды клиническая смерть. Ни разу ты не пришла к нему в больницу, ни разу не принесла, хоть бы ампулку цианистого калия. Из твоих рук он бы принял. Принимаю тебя, Елизавета, сказал бы и приветствовал бы звоном щитовидной железы, тоже удалили. Дряхлой развалиной вышел он на волю. Она ездила где-то, с кем-то, у кого-то опять разбивала что-то, не то крепкую семью, не то инсульт с параличом. Всё кончилось, все инсульты, все рассветы, все наши песни спеты.

И луна ярко светит.

Не для меня.

И шумит волна.

Не для тебя.

И цунами гонится за нами, лучшее японское цунами, подождем его, на берег сядем. И обсудим жизненные планы. Ты умеешь плавать, я умею плавать. На такой волне мы уплывем с тобой за горизонт.

А там за горизонтом, там за горизонтом.

Вода, вода. Кругом вода.

Ты плачешь, мы утонем вместе.

На берегу споёт нам песню.

Наш старый друг.

УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ.

Одичает без нас.

Собббака.

Маленькая баба-яга

маленькая баба-яга она же красная шапочка она же медведь липовая нога

никуда не пошла

вот не пойду никуда

буду дома сидеть

сказка испугалась

кто же деда с бабой съест?!

кого серый волк слопает?!

наконец, кто Иванушку поджарит и на косточках покатается?

Иванушка противно хихикал

дед с бабой ругались

а волк так выл от счастья

что я даже и не знаю

на кого ж ты нас покинула?!!!!

Кощей Бессмертный со Змеем Горынычем уже решили

Что им можно

Что сегодня их сказка

Всех заколдую, хрипел Кощей

Всех слопаю, радовался Змей

И тут твердо вышел Иван-царевич, Иван-крестьянский сын, Владимир Красное солнышко и Финист Ясный Сокол

Постучал в окошко

Выдь во двор разговор поимеем

О чем уж они там разговаривали, не знаю

Врать не буду

Чужих разговоров не подслушиваю

Но маленькая баба-яга вышла на роботу

Съела деда с бабой

Набила морду волку

А уж как вкусно Иванушку приготовила

Я там был мед-пиво с собой принес

А самую вкусную косточку до сих пор грызу.

Шерстяной зверь

Жил да был шерстяной зверь Вася.

Сначала он был, конечно, школьником и ходил в школу.

Проблемы начались у него во второй четверти. Стал получать пятерки в таком ужасном количестве, что организм не справился.

Началась аллергия. Полезла отовсюду шерсть.

Атавизм, вздыхал папа. Мама, наоборот, радовалась и связала из шерсти хорошие носки.

В школе пересадили на последнюю парту. А там плохо слышно. Пятерки кончились, но шерсть не унималась.

Мама с папой хотели отдать Васю в цирк Куклачева. Но Вася мяукать отказывался и даже укусил самую главную кошку.

Одна дорога ему, в лес. Вздыхала классная руководительница.

Когда начались каникулы, Васю отправили в летний оздоровительный лагерь. А оттуда уж он сам, своим ходом ушел. Оздоровляться.

Хорошо ли в лесу новому зверю? Все места уже заняты. Медведь свое не уступит. Лиса мелкая, но вредная.

Стану что ли волком, думал Вася. Но волк встретил его и так на него поглядел. Вася понял, что волком он не станет.

Мелочь, типа зайца, типа ёжика, тоже держалась дружно. Васю к заветному не подпускала.

Свою морковку не отдадим, стеной встали зайцы. Лишних лягушек у меня нет, фыркал ёж.

Вася делал по ночам набеги на огороды дачников. Но что дачники вырастят? Ничего особого дачники не вырастят. А в самих дачах запоры. Псы злобные, дачные. А то и сам дачник притаился с ружьем и только ждет. Пусть Вася ночью полезет.

А шерсть все гуще. А аппетит, такой в лесу аппетит разыгрывается….

Если бы не прилетели ночью инопланетяне.

Когда у нас ничего не получается, прилетают инопланетяне.

И у нас начинает получаться!

Сами потом удивляемся.

Спасибо тебе, добрый инопланетянин. Как же мы сами-то не догадались.

Инопланетяне оказались в такой же шерсти, что и Вася. И Васю приняли как родного.

Хочешь, Вася? Спросили.

Вася подумал и сказал.

Хочу!

Как раз каникулы кончились. Мама с папой за Васей приехали.

Вася вышел из леса и почти на них не сердился.

Чего уж теперь сердиться. Сердиться теперь не на что.

В классе Васю опять посадили за первый стол. Учительница ставит ему пятерки.

Девочки на Васю смотрят с уважением. Васю показывают по телевизору.

Васю принимал Президент.

В такой красивой-красивой шерсти. Коричневой.

У Васи бурая, а у президента коричневая. Мама с папой оба черные, черные. Как американский медведь грызли. Но Васю от этого меньше не любят. Даже гордятся. Он у нас самый шерстистый в классе.

Даже учительница завидует.

Президент спрашивал у Васи об инопланетянах.

Но Вася чужие секреты не раскрывает.

Пигмалион

Давненько я людей не убивал.

С этими добрыми словами вышел он на ночную охоту.

Она шла по улице навстречу судьбе. Вот он, роковой поворот.

Может, вмешаемся?

Пусть они встретятся и полюбят друг друга.

Он уже начинает расчленять и почувствует, что это святое, что это настоящее.

Она окажется девственницей, мастером спорта по нетрадиционным видам спорта.

Но они уже перешагнули роковую черту.

Обрублены линии судьбы.

Хорошо отточенный топор в руках злодея. Она споткнулась, она лежит. Такая хрупкая, такая вся, много и филе и грудинка и красивые выразительные глаза.

Вселенная содрогнулась от страшного крика.

Может, побеседуем? Может, найдем общие темы для разговора?

Страшна ты полночь на пересечении улиц Блюхера и Тухачевского.

Есть ли Бог в небесах? Видит ли ОН это? Ему ведь тоже интересно.

Ты делаешь мне больно, шалун. Ну куда я с одной ногой? Завтра танцевать па-де-де в балете Лебединое озеро. Ты что ль за меня танцевать будешь?!

Рубка свежего беззащитного мяса. Запах молодой крови. Её много.

Жаль, что я не вампир.

В такие минуты думаешь о прекрасном. Она опять куда-то отползла. Освобождает проезжую часть.

Проехал по улице автомобиль. Видели ли ночные пассажиры безумство ночной страсти?

Они завидуют. Их руки дрожат и потеют. Они ведь тоже только люди. Ничто человеческое им не чуждо. И кто кого убьет, водитель пассажирку или наоборот.

Но к делу, скорее к делу.

Где вы, мои герои?!

Он наносит решающий удар. Разделка трупа почти завершена. Но она еще жива. Она уже его любит. Дрогнет топор в руке злодея. Сольются в поцелуе окровавленные уста.

Бог, наконец, высунет бородатое рыло из-за туч.

– А чё я говорил.

Им не до слов.

С повадкой опытного нейрохирурга он пришивает все отрубленное. Сколько лишнего, думает порой. Эта нога вроде третьей будет.

Она делает ему минет и читает стихи Иосифа Бродского.

Воспитанный на классике он кончает раз за разом. Но ни разу не ошибется в восстановлении поруганной красоты.

– Пигмалион ты мой! Она вся сырая хочет ему уже станцевать чего-нибудь из Жизели.

Настанет ли когда-нибудь утро?

Возьмут ли жильцы дома автограф у сладкой парочки.

Две пенсионерки из нашего подъезда уже забеременели.

Непорочное зачатие это так круто.

Всего по 70. Я бы тоже зачала

ОТ ТАКОГО ПАРНЯ.

Совет да любовь, кричит мэр мэрского мегаполиса.

Народ бросает цветы и бросается под свадебный кортеж.

Раздавит насмерть это к счастью. Изувечит – удача в личной жизни.

Неудачников почти нет.

За полночь ликует столица, встретившая настоящую любовь.

Больше Жизелей, красивых и разных, безумствует толпа.

Знаешь ли ты украинскую ночь, шепчет он ей и тащит ножик из под подушки.

Давай сначала я тебя, шепчет она. И хватает его…

И они схватываются.

И сегодня опять не будет

И завтра…

И завтра будет завтра

завтра и будем подглядывать.

В спальне пролетает тихий ангел. Бог дрочит и думает, что у него тоже получится.

Диагноз

И часто вам так хочется летать?

И вы всегда представляете себя журавлем стерхом?

Аистом или серым гусем?

Никогда.

Лебедем, цаплей?

Тоже нет.

Ну а других, скажем так, ассоциаций, у вас не возникает?

Самолетом вы себя не представляете?

Дельтапланом или, скажем, воздушным шаром?

Чувствуете, что вас по ночам кто-то накачивает горячим воздухом?

И вы летите!!!

Нет.

А другими птицами или, скажем так, животными, вы себя не представляете?

Дельфином вам иногда не хочется побыть?

Хочется!

Плаваете иногда?

Даже ныряете.

Даже амфору со дна доставали?!!!

…………………………………

Нет. Санитаров не вызывал. Пока не надо. Мы тут беседуем.

Нет. Не буйный. Пока.

Анамнез?

Вялотекущая шизофрения?…

Минуточку!!! Не вешайте трубочку!!!

Клювом-то! Клювом зачем, больной?!

Не бейся в стекла! Небьющиеся!

Лети! Лети на симпозиум. Я форточку открою.

Америка

В Америке живут негры, мексиканцы и небоскребы.

В реке Миссисипи водятся аллигаторы.

По производству нефти на душу населения Америка борется и уже победила.

Лица традиционной ориентации отстаивают свои права.

Террористы взрывают небоскребы и не хотят.

Вообще, многие не хотят.

Американский интернет самый большой.

На плантациях Виргинии выращивают ценные сельскохозяйственные культуры.

На Аляске белые медведи ведут суровую борьбу за независимость.

Все постоянно ведут борьбу.

Если Президента выберут на второй срок, то его убивают.

Людоедство в Америке запрещено законом.

Многоженство кое-где, кое-когда, кое у кого еще встречается.

Местные индейские племена очень гостеприимны и даже не снимут с вас скальп.

Все хотят в Америку, но не все там выдерживают.

Пригласили в Америку, терпи и не жалуйся.

Дети вырастут американцами.

И американская кошка тоже

Мыслями своими я с тобою вместе. Американская кошка.

Я раньше думал, что в Америке живут кошки как кошки. Неправильно думал!

В Америке живут американские кошки. Шерсть у них короткая, внешность яркая и колоритная.

Кто бы сомневался. При таком-то питании.

Характер у кошки. Самостоятельность у кошки. Активная!!!

Общительная. Ненавязчивая. Послушная.

Мало достоинств? Давай еще.

Чистоплотная и нежная. Преданная и верная.

Американская кошка не изменит вам.

А вас изменит так, что вы сами себя не узнаете.

И попытаетесь найти Америку.

Нет, Америки на улице нету. Америка уехала в Америку.

А вот американская кошка сидит у ваших ног и думает.

Все тебе, дурак, дай, и кошку тебе американскую и всю Америку в придачу.

Куда ехать то?!

Пассажирский поезд сошел с рельсов и пошел пешком.

Впереди было болото, в болоте мох. Поезд задумчиво давил колёсами морошку.

– Вообще-то я «Москва – Симферополь». Но почему бы и нет?

Морошка окрашивала колёса в приятно-желтоватые тона.

Впереди черника. Это всерьёз, это не отмывается.

Долго в депо будет смотреть задумчивый железнодорожник.

И задумчиво-железнодорожные мысли блуждать в задумчиво-железнодорожных мозгах.

Кстати, о безмозглости.

Поезд раздавил чьё-то гнездо. Его материла чья-то куропатка.

Я не искал гармонии в природе. – Обиделся поезд. – Но всё-таки, такое отношение.

Сквозь кусты улепётывали заяц, ёж и восемь муравьёв.

– Не любят нас. Никто нас не любит. – Закипал электромотор.

Привези я ведро абрикосов. Всё равно, никто нас не любит.

Дать гудок поезд опасался. Могут засечь. Могут вернуть и привлечь.

Но Симферополь, тараканы, спитой чай. Нет. Нет. и Нет.

А что да?

Болотная сыроежка – да. Хруп. Болотная лягушка – да. Квак!!

Болотная тря. Бол…. Си.. Буль – тря Буль-буль – сии.

Боо – нааа!! – Как ухнуло. Как плюхнула.

Хорошо, что в это время, на этой линии, в эту-то, с позволения сказать

…. Нну?

Одним словом, пассажиров почти…

Тараканов не жалко.

А ты все та же.

Под развесистой клюквой, распивая водку из пятиведерного самовара, взгрустнется бывалоче.

Но бывалоче зазвенят колокольцы, промчится тройка медведей.

Жизнь продолжается.

Булавой пролетит ракета жизни нашей и кого ни на есть, хоть Проханова, хоть Прилепина,… почитай и не тронет.

Почитать бы.

Ведрами несет народ с болот.

И все несет и несет.

Над Москвой-Сити безоблачное небо.

Краше нашей Наташи (Насти, Полины, Акулины, субмарины с разделяющимися боеголовками) ………

Пшшшшшшшшшш

Мы самые миролюбивые.

Дымят вулканы на Камчатке, заводы в Красноярске, трубка в Кремле

Хозяин куда-то вышел, а она все дымит.

Пахнет серой.

Хорошо в тридцатиградусные зимние морозы под развесистой клюквой.

Александр Сергеевич и Антон Павлович

Александр Сергеевич и Антон Павлович шли как-то вечером берегом моря. И вдруг из воды выскочила русалка.

Гляди Александр Сергеевич, сказал Антон Павлович.

И пусть русалка, я тебе еще не рассказал, как я написал Бородино.

Хватай за хвост, уйдет, уйдет Александр Сергеевич.

Если бы устрицы, понимаю. Русалки плохо усваиваются Антон Павлович.

А груди-то какие, Александр Сергеевич.

Вечно вас, понимаете ли, на непристойности тянет, Антон Павлович. Еще заразимся.

Русалкой то?

А хоть бы и русалкой. В воде вон сколько всяких микробов.

Это в пресной. У сухопутных русалок. А это морская.

Лермонтов тоже с морской дело поимел. Лечился потом. На Кавказ ездил. Воду пил. Не вылечился.

Александр Сергеевич, а она к воде ползет. Уйдет!!! Гадом буду, уйдет. Хватай, Александр Сергеевич. Выскальзывает, выскальзывает. Ой, выскользнула. За груди, за груди хватай.

Ты мне налима не строй. По нашему, по-африкански. Моей будешь, русалка. Кусается. А по хвосту не хочешь.

……………………………………………………………………………

Какая-то она была холодная, не находите Антон Павлович?

А по мне так ничего. Ничего, Александр Сергеевич. Груди-то какие, груди какие были. Рыбой правда пахла.

Не умеем мы еще правильно воспитывать русалок, Антон Павлович.

Помню в Михайловском.

Что же делать, Александр Сергеевич. Крепостное отменили. Они и того.

А еще бы нам того этого.

Еще одну русалку?

Бутылочку еще бы одну. После такой приятной прогулки приятно бы.

Русалка плакала на дне морском. Того ли она ждала от классиков.

Она ждала от классиков совсем другого.

Теперь рожу негритеночка, думала.

Теперь заболею чахоткой, думала.

Написать что ль мемуары, думала.

Водяной, думала, меня не поймет, думала.

Он, думала, любит у меня Чайковского, думала.

Все они пидоры, думала.