Текст книги "Засекреченная Курская битва"

Особо следует отметить, что в этот день германское командование не смогло задействовать свой «конек» – танковый таран при поддержке бомбардировочной авиации. В журнале боевых действий 4ТА отмечается: «Проведение в жизнь сегодняшних планов очень страдает от проливных ливней, особенно на участке танкового корпуса СС»[119]119
  BArch-MA. RH. 21-4/104. S. 143.


[Закрыть]. А из всего 1 тп СС мд СС «Лейбштандарт» на участке прорыва действовали лишь «тигры», штурмовые орудия и САУ ПТО «Мардер». Причина этого – мины, да и прорвались батальоны 2 тгп СС на довольно узком участке, поэтому места, чтобы развернуться массе танков, не было. Даже если бы они и были введены в бой, то от плотного огня закопанных по башни боевых машин 2 тк в сочетании с инженерными заграждениями им бы был нанесен большой урон. Те же проблемы возникли и перед мд СС «Мертвая голова», ей не удалось переправить бронетехнику на северный берег реки. При закреплении штурмовых групп на плацдарме гренадеров поддерживали огнем лишь артиллеристы и расчеты шестиствольных минометов с левого берега.

Примерно к 23.00 10 июля накал боевых действий юго-западнее ст. Прохоровка спал, хотя бои в районе Ивановского Выселка и в излучине продолжались еще долго.

Заканчивался первый день Прохоровского сражения. Каковы были его итоги? Главные – войска Воронежского фронта не позволили корпусу Хауссера выполнить поставленную задачу: прорвать третью полосу на всю глубину, выйти на линию Карташёвка – Береговое и овладеть ст. Прохоровка. Его дивизиям, несмотря на большие усилия, удалось продвинуться лишь на 3–3,5 км от исходного рубежа. Было ясно, что 2 тк СС – это уже не то мощное соединение, которое на рассвете 5 июля, начав штурм значительно более укрепленной главной армейской полосы, к исходу дня хотя и с большим напряжением, но прорвало ее на всю глубину, а на следующий день повторило.

Вместе с тем боевые действия 10 июля под Прохоровкой еще раз подтвердили: войска Воронежского фронта имеют дело с сильным, инициативным и целеустремленным противником. Захват 2 тк СС важных пунктов обороны 183 сд на подступах к Прохоровке – свх. «Комсомолец» и х. Ивановский Выселок, а также создание плацдарма на правом берегу Псёла, что позволило начать строительство переправы, свидетельствовали о профессионализме и по-прежнему высокой боеспособности его соединений. Поэтому, несмотря на то что корпус был существенно потрепан, его командование, как и руководство всей 4ТА, отступать от намеченной цели не собиралось, а значит – впереди войска Ватутина ждали столь тяжелые испытания на прочность, как и в минувшие шесть суток.

1.3. Район Прохоровки за сутки до решающих событий

Поздним вечером 10 июля в районе станции погода совсем испортилась. Небо затянуло грозовыми тучами. В ночь на 11 июля периодически шли сильные ливни, которые сменял мелкий моросящий дождь. К утру дороги развезло. Ночью похолодало до + 13, с утра и почти весь день столбик термометра находился на отметке + 16.

По всей линии соприкосновения войск противоборствующих сторон раскаты грома перемежались с сильной артиллерийской канонадой и периодически вспыхивавшей перестрелкой. Звуки ожесточенного продолжительного боя слышались лишь в излучине Псёла. Здесь перед полуночью и сразу после нее не только ухали разрывы снарядов, мин, тявкали пулеметы, но и в ночной тьме взмывали в небо длинные огненные стрелы. Это гвардейские дивизионы «катюш» вели огонь по левому берегу, где сосредоточилась мд СС «Мертвая голова». А у хутора Весёлый к ночной атаке на плацдарм готовились части 52 гв. сд и подошедшая им на помощь группа бойцов и командиров 51 гв. сд (группа капитана Второва).

Обстановка в полосе 6 гв. А генерал-лейтенанта И. М. Чистякова была тяжелой, ее заметно поредевшие дивизии из последних сил поддерживали огнем и короткими контратаками соседнюю 1ТА, корпуса которой находились в ее боевых порядках. Особенно сложное положение складывалось в 23 гв. ск генерал-майора П. П. Вахромеева. За минувшие шесть суток тяжелейших боев он был обескровлен, 375 сд из его состава передали в 69А, а оставшиеся 51 гв. и 52 гв. сд были фактически разбиты. Первая – не только понесла очень большие потери, а часть ее личного состава после тяжелейшего боя 7 июля была рассеяна по всему участку обороны корпуса, но к тому же она была рассечена на две неравные части: 154 гв. сд и артполк занимали рубеж в районе Сухо-Солотино – Кочетовка, а остатки 158 гв. сп (190 чел) и 156 гв. сд (497 чел.) находилась в междуречье Донца, в оперативном подчинении командующего 69А[120]120
  ЦАМО РФ. Ф. 872. Оп. 1. Д. 27. Л. 22.


[Закрыть]. Вторая дивизия хотя и довольно уверенно обороняла рубеж Весёлый – Полежаев (в излучине Псёла), но ее состав не намного превышал численность 51 гв. сд[121]121
  ЦАМО РФ. Ф. 872. Оп. 1. Д. 27. Л. 22.


[Закрыть]. Поэтому соединение Вахромеева назвать корпусом можно было только с большой натяжкой, оно держалось лишь благодаря помощи 31 тк, 3 мк 1 ТА и приданным артсредствам.

Вместе с тем в соединении остро стояли не только проблемы численности, но и управления. Связь работала с перебоями, информация из его штаба поступала нерегулярно[122]122
  ЦАМО РФ. Ф. 872. Оп. 1. Д. 27. Л. 22 обр.


[Закрыть], а П. П. Вахромеев исполнял свои обязанности с большим трудом, но главное, он не смог наладить рабочие отношения ни со штабом 6 гв. А, ни с командирами корпусов 1ТА. Основной проблемой являлось не только то, что он из другой армии и соседи были вынуждены в ущерб своим войскам оказывать его разбитому соединению помощь фактически безвозмездно, т. к. он ничем уже не располагал. А это делать никому не хотелось, несмотря на то, что войска Катукова и Чистякова действовали на одном участке обороны фронта и работали на общий результат. П. П. Вахромеев был назначен на эту высокую должность недавно и не имел ни боевого опыта, ни необходимых качеств для управления корпусом. Кроме того, как мне рассказывали старшие офицеры 23 гв. ск, служившие под его началом, генерал-майор обладал тяжелым характером, в общении проявлял высокомерие, в критические моменты плохо владел собой, был крайне вспыльчив и груб. Поэтому соседи (комкоры) часто игнорировали его (не исполняли свои обещания, уклонялись от личного общения и т. д.). Руководству же 6 гв. А был недосуг вникать в межличностные отношения, оно рассчитывало, что комкор-23 не только самостоятельно решит подобного рода (второстепенные относительно дела) проблемы, но и сам окажет помощь – снимет со штаба армии часть текущих забот, что даст возможность его офицерам заняться прогнозом и планировать боевую работу хотя бы на 2–3 дня вперед. Но у него эффективной работы не получалось.

Вечером Н. Ф. Ватутин проинформировал И. М. Чистякова о том, что 12 июля из района Прохоровки планируется нанести сильный контрудар с привлечением резервов Ставки и поставил задачу: 11 июля удержать прежние рубежи армии любыми средствами и одновременно провести подготовку к нанесению контрудара вместе с войсками Катукова. Он передавал 6 гв. А три свежие стрелковые дивизии из 40 А, которые, согласно плану штаба фронта, должны были действовать компактной группой на ее правом фланге (в полосе 22 гв. ск) совместно с корпусами 1ТА. После этого командарм с начштаба генерал-майором В. А. Пеньковским сосредоточился на организации ввода в бой этих соединений, поручив управление войсками на других участках своему заместителю генерал-майору П. Ф. Лагутину и штабу армии.

Вторым по важности и сложности участком на фронте шестой гвардейской была излучина р. Псёл. Сюда уже начала выходить 5 гв. А, которая вместе с 5 гв. ТА в контрударе должна была играть ключевую роль, поэтому было крайне важно стабилизировать положение в полосе 52 гв. сд подполковника Г. Г. Пантюхова, чтобы дать возможность соединениям армии Жадова подготовиться к этому мероприятию. Резервов в 6 гв. А уже не осталось, поэтому ее штаб, укрепляя оборону в излучине, надеялся, что удержать позиции дивизии Пантюхова поможет сложная местность, в первую очередь заболоченная пойма реки. Но этот расчет не оправдался, за минувшие сутки мд СС «Мертвая голова» все-таки создала плацдарм на северном берегу и, несмотря на ожесточенное сопротивление гвардейцев, начала постепенно расширять его. Ее подразделения уже находились в 1,5 км от х. Весёлый (Курлов) и достаточно прочно укрепили захваченную 10 июля первую линию траншей 52 гв. сд в излучине. На плацдарме (на правом берегу) уже появилась их противотанковая артиллерия и минометы. Теперь было крайне важно не допустить переправы бронетехники. Командование армии и корпуса отдавало предпочтение активной обороне, считая ее наиболее эффективной формой борьбы с прорвавшимся в излучину противником. В течение 10 июля Г. Г. Пантюхов предпринял несколько массированных атак на плацдарм, но без поддержки танков уничтожить переправившуюся боевую группу 5 тгп СС мд СС «Мертвая голова» не удалось. Очередной удар он планировал нанести в ночь на 11 июля, но и теперь для ликвидации плацдарма сил у него не прибавилось.

По данным разведки и оценке штаба 52 гв. сд, против нее действовало сильное танковое соединение, а дивизия имела личного состава лишь треть от штатной численности (вместе с тыловыми подразделениями). Поэтому начальник штаба 6 гв. А генерал-майор В. А. Пеньковский весь день 10 июля «скреб по сусекам», стремясь собрать хотя бы батальон для ее усиления. В полдень начальник оперативного отдела штарма полковник Э. Рыбко сообщил комдиву: «Направляю в Ваше распоряжение команду переменного состава штрафников в количестве 75 человек рядового и 2 среднего командного состава для использования на участке Вашей дивизии. Команду взять на довольствие. Срок прибытия к исходу дня 10 июля 1943 г.»[123]123
  ЦАМО РФ. Ф. 335. Оп. 5113. Д. 225. Л. 37.


[Закрыть]. Группа состояла из осужденных военным трибуналом младших и средних командиров, которым было определено отбывать наказание в 9-м отдельном штрафном батальоне Воронежского фронта. Шли они из хутора Свино-Погореловка, где был расквартирован батальон, к Веселому (Курлову) пешком весь день. И, судя по отметке на сопроводительной записке, прибыли в дивизию к 23.00.

В 20.00 10 июля из 69 А на основной участок обороны 51 гв. сд (севернее Кочетовки), тоже пешком, подошла группа красноармейцев и командиров 156 гв. сп, численностью 420 человек, но из них только 170 имели оружие[124]124
  ЦАМО РФ. Ф. 1163. 0п. 1. Д. 64. Л. 74.


[Закрыть]. По распоряжению штарма комдив Н. Т. Таварткеладзе в 23.00 отправил вооруженную группу под командованием помощника начальника оперотделения штаба 51 гв. сд капитана Второва в распоряжение подполковника Г. Г. Пантюхова для участия в ночной атаке. А вечером в 52 гв. сд прибыл еще и зенитный полк в полном составе. Кроме того, учитывая высокие потери комсостава 52 гв. сд, штаб 23 гв. ск сформировал и направил в соединение оперативную группу из офицеров штакора для обеспечения управления частями и подразделениями, которые привлекались для нанесения ночного удара по плацдарму.

Судя по имеющимся документам, Г. Г. Пантюхов не питал никаких иллюзий относительно возможностей своего соединения и ставил довольно скромную задачу войскам: не выбить эсэсовцев из излучины полностью, а хотя бы восстановить прежнюю систему обороны, то есть овладеть первой траншеей и оттеснить их к берегу реки, чтобы затем провести минирование подходов к переднему краю. В 1.30 11 июля два сводных батальона перешли в контратаку от х. Весёлый и из района выс. 226, 6 в направлении х. Ключи. Чуть раньше, в 0.15, х. Красный Октябрь, где части Зимона возвели один из мостов для автотехники, был обстрелян 314 /66 гв. мп, а непосредственно перед наступлением два полка 12 оминбр накрыли огнем 120-мм минометов первую траншею, в которой находились подразделения 5 тгп СС, и район х. Ключи. Вероятно, поэтому в начале атаки гвардейцы продвигались хорошо, они с ходу выбили эсэсовцев из второй траншеи (севернее Ключей) и частично из первой. Крайне ожесточенный бой разгорелся в первой траншее и непосредственно перед ней. Однако противник не только использовал захваченные траншеи, он уже сумел окопаться у кромки берега и в хуторе Ключи, располагавшемся на правом берегу, т. е. подготовил ячейки для пулеметчиков и стрелков, оборудовал окопчики для противотанковых орудий. Поэтому, когда к 4.00 гвардейцы полностью вытеснили эсэсовцев и из первой траншеи, которая была захвачена еще 10 июля, боевая группа 5 тгп СС не откатилась за реку (на левый берег), а отошла на собственную линию обороны и смогла удержать небольшую часть плацдарма.

Окрыленный успехом, Г. Г. Пантюхов решил полностью очистить излучину и уже после рассвета предпринял еще ряд атак, но необходимых для этого сил у него уже не осталось. Из журнала боевых действий 2 тк СС:

«В 06.00 (м. в.) утренний доклад дивизии „Мертвая голова“: к 04.20 (м. в.) было отражено наступление врага на плацдарм силами до роты. Активность авиации незначительна.

07.17 (м. в.)…На правом участке плацдарма русская пехота находится на дальности броска гранаты от наших позиций. Противник силами до полка продвигается из Весёлого.

08.00 (м. в.). Вражеское наступление на плацдарм отбито.

10.28 (м. в.)…В 09.30 наступление пехоты при поддержке танков, силы неизвестны, с северо-восточной стороны, центр полка Туле. Бараки в 800 м северо-западнее хутора Ключи находятся в наших руках. Ощущается существенная нехватка артиллерийских боеприпасов. Состояние дорог очень плохое»[125]125
  Stadler S. Die Offensive gegen Kursk 1943. 2 SS Panzerkorps als Stoskeilim Groskampf. Coburg,1998. S. 93.


[Закрыть].

Гвардейцы действовали напористо. Существенную помощь им оказывали танкисты подполковника М. К. Акопова. Хотя в составе 4/245 отп на тот момент было всего 8 боевых машин, но они оказали очень существенную помощь. Их экипажи подавляли огневые точки и одновременно на броне перебрасывали пехоту к траншеям, занятым противником. Когда же эсэсовцы подтянули противотанковые орудия, рота сразу начала нести потери. Из отчета 245 отп о боевых действиях в излучине реки 10–13 июля 1943 г.: «…Танки полка контратаковали противника и, сдерживая натиск, дали возможность подвести резервы, уничтожали огненные точки, прикрывали пехоту, продвигавшуюся вперед. Противотанковые расчеты и автоматчики полка десантом выбрасывались на сближение с противником, прорывались в траншеи, вступали в рукопашный бой, увлекая за собой подразделения 151 гв. сп и совместными силами очистили траншеи от противника в районе выс. 226, 6.

В боях отличились экипаж танка ст. лейтенанта Морозова, уничтожавший 2 противотанковых орудия, 2 миномета и до 2-х взводов пехоты. Сам командир роты ст. лейтенант Морозов погиб в ночном бою. Отличились командир роты ПТР Тронов, он со своим отделением первым ворвался в траншею противника, личным примером увлек за собой остальных бойцов, автоматным огнем в упор расстреливая противника, мл. сержант Копылов так же первым ворвался в траншею, гранатой убил офицера, достал ценные документы с картой, автоматчик Макаровский, будучи десантником на танке, зенитным пулеметом сбил пикирующий бомбардировщик «Юнкере».

Командир танка техник-лейтенант Бакай уничтожил самоходную пушку, трактор-транспортер, 5 противотанковых орудий, 6 шестиствольных минометов и эвакуировал с поля боя подбитый танк»[126]126
  ЦАМО РФ. Ф. 335. Оп. 5124. Д. 52. Л. 228.


[Закрыть]. Интересный факт. Танк М3с техника-лейтенанта Бакая был подбит на нейтральной полосе, в зоне огня противника. Уже днем 11 июля командир машины под обстрелом сумел ее вывести к своим, а затем вместе с экипажем восстановить. В тех сложных условиях для полка ввод в строй даже одной боевой единицы имел важное значение. Поэтому за инициативность и смелость в тот же день офицер был поощрен денежной премией в размере 600 рублей[127]127
  ЦАМО РФ. Ф. 4369. Оп. 180438с. Д. 1. Л. 96.


[Закрыть].

11 июля для командарма В. Д. Крючёнкина оказалось крайне сложным и напряженным. Сообщая о принятом решении на проведение контрудара, Н. Ф. Ватутин предупредил его: основные события развернутся на правом фланге под Прохоровкой. Задача армии: удержать в течение 11 июля занимаемый ее войсками рубеж. Так как за позициями 183 сд и 2 тк будут развернуты ударная группировка 5 гв. ТА и стрелковый корпус 5 гв. А. Это сообщение и радовало, и одновременно тревожило командарма. Его армия находилась «на сухом пайке» – резервы все давно были исчерпаны. При этом конфигурация линии фронта сложилась так, что даже неспециалисту ясно: если не предпринять решительных действий, окружение ее 48 ск в ближайшие дни неизбежно. Появление двух свежих гвардейских армий эту угрозу должно было снять, вместе с тем возникала не менее важная проблема личного свойства.

Хотя его войска и не играли первую скрипку, в центре событий должны были быть армии Ротмистрова и Жадова, но контрудар наносился в ее полосе. Поэтому за удержание рубежа под Прохоровкой, а значит, и за то, насколько успешно резерв Ставки будет введен в бой, ответственность нес и он лично. Командарм знал, что проведение контрудара согласовано с И. В. Сталиным, который выделил свой резерв и возлагал на него немалые надежды. И, естественно, он внимательно проследит за действиями всех военачальников, вникнет в основные детали его подготовки и хода, не говоря уже о результатах. В этой ситуации В. Д. Крючёнкин очень не хотел оплошать, хотя, надо признать, основания опасаться провала у него были, задача стояла сложная, а сил для ее решения было крайне мало.

К утру 10 июля юго-западнее станции уже был подготовлен полноценный рубеж обороны. И, что очень важно, обе его позиции заняла пехота, усиленная танками. Но командующий фронтом, сообщая о контрударе, распорядился вывести с него войска второго эшелона – 18 отк и 5 гв. Змк для подготовки к контрудару. На рассвете 11 июля их должны были сменить дивизии 5 гв. А. Но и они должны были находиться только во втором эшелоне, для подстраховки, так как утром 12 июля им вместе с танкистами Ротмистрова предстояло нанести контрудар по корпусу СС. Н. Ф. Ватутин жестко потребовал от руководства 69 А: второй эшелон использовать в крайнем случае и в ближайшие сутки удерживать рубеж только своими силами. В. Д. Крючёнкин понимал логику этого приказа: генерал армии старался сохранить ударный кулак обеих гвардейских армий для главного дела. Но как добиться того, чтобы, не имея резервов, дивизиями, потерявшими до 50 % штатной численности, держать рубеж перед двумя немецкими танковыми соединениями целые сутки, командующий фронтом не объяснил. Это была забота его, командарма. Вместе с тем замечу, что наряду с перечисленными трудностями в войсках правого крыла армии (под Прохоровкой) существовали большие проблемы и с управлением, налаживанием взаимодействия между стрелковыми и танковыми соединениями, негативно влиявшие на прочность обороны. Однако в силу субъективных причин они не будут решены и приведут к трагическим последствиям.

В связи с этим подробнее остановлюсь на личности командующего 69 А, так как в Прохоровском сражении ему выпало играть очень важную роль. Надо признать, что в ходе Курской битвы генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин с трудом справлялся со своими обязанностями. Он принадлежал к довольно многочисленной группе военачальников Красной армии, которых их же товарищи по оружию не без иронии называли «кавалеристами» или «конниками». Это были люди не робкого десятка, практичные и решительные, в прошлом не за страх, а за совесть сражавшиеся в рядах РККА за советскую власть в годы Гражданской войны и сразу после нее. Но, как правило, все они выдвинулись на высокие должности не только благодаря своему таланту и успехам на поле боя, а еще и из-за того, что служили в 1-й Конной армии. Она была сформирована будущим маршалом Советского Союза С. М. Буденным, а комиссаром у него был тоже впоследствии маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, который с 1926 по 1940 г. занимал пост Народного комиссара обороны СССР. Кроме того, у ее истоков стоял и И. В. Сталин, а в межвоенный период он активно поддерживал и продвигал на высокие должности старших командиров, вышедших из ее рядов.

Масштабы и интенсивность боев Гражданской войны не шли ни в какое сравнение с размахом боевых действий, которые развернулись с первых дней Великой Отечественной. Поэтому в 1941 г. всему командному составу Красной армии пришлось фактически вновь учиться воевать, но уже в новых условиях, и сдавать экзамен на профпригодность. К сожалению, далеко не все прошли эти испытания. Немаловажную роль в этом сыграло то, что многие советские генералы и маршалы не получили высшего профессионального образования, а некоторые даже не закончили полного курса нормальной школы (гимназии). Столкнувшись с новыми реалиями «войны моторов», многие из них оказались не способными учиться действовать в новых условиях, понять и принять более высокие требования времени к строевому командиру. Именно к этой категории относился генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин, которому в 1943 г. уже исполнилось 49 лет, – возраст для советского военачальника армейского уровня почтенный.

Предел его возможностей был ограничен командованием корпусом, да и то кавалерийским. Он не только не имел достаточной и теоретической и практической подготовки для управления таким крупным воинским формированием, как общевойсковая армия, но и не обладал личными качествами, позволявшими успешно исполнять сложные и многогранные обязанности командарма. Ему трудно давалось прогнозирование, системная работа по планированию армейских операций. Он был склонен к недооценке неприятеля, когда же расчеты не сбывались, указывал на его численное превосходство и нехватку войск. Применять маневр, налаживать более тесное взаимодействие войск, совершенствовать механизм управления было не в его характере. В напряженные моменты он требовал от подчиненных держаться из последних сил до последнего патрона.

С каждым годом ухудшавшееся здоровье серьезно снижало работоспособность и заметно влияло на качество его работы. Восемнадцать ранений и контузии, полученные им в Гражданскую и в первые годы Великой Отечественной войны, в условиях напряженной круглосуточной работы и неустроенного фронтового быта давали о себе знать. Но генерал, посвятивший всю жизнь службе, не мыслил себя вне армии, поэтому, используя давние связи и хорошее отношение с высокопоставленными сослуживцами, прежде всего с Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, старался держаться в действующей армии.

Чтобы не быть голословным и дать возможность читателю самому оценить уровень профессиональной подготовки командарма, процитирую несколько документов. Из аттестации на слушателя курсов усовершенствования начсостава Военной академии им. Фрунзе полковника В. Д. Крючёнкина, подготовленной 28 апреля 1941 г.: «Оперативно-тактический кругозор ограничен, в тактической обстановке разбирается очень медленно, решения принимает недостаточно продуманные. Современную технику знает слабо и зачастую использует ее неправильно. Технологию штабной службы знает посредственно. Хорошо знает разведслужбу, тыл знает слабо. Самостоятельно составить тактическое задание и план проведения занятий с командным составом не может. По заранее разработанному плану-заданию занятия проводить может, нуждается в дальнейшей теоретической подготовке. Программу курсов усвоил недостаточно твердо». Заключение и. д. начальника курсов генерал-майора Цветова: «Программу курсов отработал с большим трудом и проблемами. Благодаря своему слабому развитию нуждается в дополнительной подготовке. Курсы окончил посредственно»[128]128
  Замулин В. Прохоровское побоище: Правда о «величайшем танковом сражениии». М.: ЭКСМО. Яуза, 2010. С. 107.


[Закрыть].

Бесспорно, опыт, приобретенный в тяжелых боях 1941–1942 гг. сыграл важную роль в повышении его профессионального мастерства. В этот период ему удалось покомандовать даже двумя объединениями – 28 А и 4 ТА. Хотя результаты его боевой работы на этих постах были оценены как неудовлетворительные. В первом случае его отстранили от должности на 28-е сутки пребывания в ней, а танковой армией он командовал чуть больше двух месяцев. Затем в декабре 1942 г. его вновь направили на курсы усовершенствования в Военной академии им. К. Е. Ворошилова. Но и после их окончания генерал недотягивал до требований, предъявлявшихся к должности командующего армией. Об этом однозначно написал начальник группы курса в своем отзыве на него: «Тактические свойства родов войск усвоил хорошо. В обстановке разбирается, навыки в постановке боевых задач войскам имеет. Вопросы управления войсками усвоил посредственно. Письменная и графическая документация – посредственно. Все задачи по тактике высших соединений отработал хорошо. Вопросы боевого применения, материального обеспечения войск усвоил хорошо. Энергичный, волевой. Усидчиво работал над повышением теоретических знаний. Может быть использован по должности командира кавалерийского или механизированного корпуса»[129]129
  Замулин В. Прохоровское побоище: Правда о «величайшем танковом сражениии». М.: ЭКСМО. Яуза, 2010. С. 108.


[Закрыть].

Тем не менее в начале 1943 г. В. Д. Крючёнкин становится командующим 69-й армией Воронежского фронта. На это решение повлияли два фактора: во-первых, личные связи в Москве и, во-вторых, острая нехватка высшего комсостава с боевым опытом управления войсками. Если судить по имеющимся в моем распоряжении документам, ключевую роль в том, что человек, который не в состоянии исполнять обязанности даже заместителя командующего армией, до конца войны занимал высокие посты, сыграл Г. К. Жуков.

После Курской битвы В. Д. Крючёнкин несколько раз отстранялся от должности командарма, в том числе и в 1944 г. по представлению командующего 3-м Украинским фронтом генерала армии И. Д. Черняховского, с формулировкой «за слабый оперативный кругозор и как не справившегося с работой». Но, заняв после этого пост заместителя командующего 61 А на 2-м Белорусском фронте, которым командовал Г. К. Жуков, он стал получать лишь лестные оценки и характеристики от командарма генерал-полковника П. А. Белова. Причина все та же – помощь друзей. У П. А. Белова еще в ходе битвы за Москву с Г. К. Жуковым сложились непростые отношения. Зная, что маршал подчеркнуто уважительно относился к В. Д. Крючёнкину, он старался не обострять отношения с ним, и писал в аттестациях, что его заместитель «Имеет богатый опыт. Хорошо помогает мне в вопросах оперативных, увязывает взаимодействие на отдельных участках или контролирует выполнение боевых задач в корпусах и дивизиях. Много работает по повышению дисциплины в частях. Занимаемой должности вполне соответствует»[130]130
  Замулин В. Прохоровское побоище: Правда о «величайшем танковом сражениии». М.: ЭКСМО. Яуза, 2010. С. 108, 109.


[Закрыть].

Когда же война закончилась и влияние Г. К. Жукова на кадровые решения стало меньшим, П. А. Белов в 1946 г., будучи командующим Северо-Кавказским округом, дал совершенно иную характеристику своему заместителю: «Боевой, исполнительный генерал, однако слабая грамотность, как общеобразовательная, так и военная ограничила возможность роста. Генерал Крючёнкин на военной игре, выполняя должность командующего армией, не мог ни сформулировать решения, ни отдать приказ, ни читать карту. Опыт показал, что генерал-лейтенанта Крючёнкина нельзя назначать на должность командарма даже на военных играх, так как основной состав играющих чувствует себя неловко, слушая путаные решения приказы, доклады.

В политической подготовке генерал Крючёнкин так же ограничен. Так, например, официально предложил /письменно/ создать в армии особую касту – сержантов.

В современных условиях генерал Крючёнкин не в состоянии занимать должность зам командующего войсками округа. Пользы войскам округа в этой должности принести не может. Правильно руководить боевой подготовкой не в состоянии. Желательно перевести генерала Крючёнкина на менее ответственную должность или уволить в запас как выслужившего установленный срок службы в Красной армии, установленный для генералов»[131]131
  Замулин В. Прохоровское побоище: Правда о «величайшем танковом сражениии». М.: ЭКСМО. Яуза, 2010. С. 109.


[Закрыть].

Еще один важный фактор, который повлияет на не очень эффективную боевую работу войск 69 А в Курской оборонительной операции, и в частности под Прохоровкой, – это несколоченность ее штаба и слабая подготовка исполнявшего обязанности его начальника полковника С. М. Протаса. Он получил хорошее профессиональное образование, окончил два высших военных заведения, перед войной преподавал в Академии им. Фрунзе, имел склонность к научной и преподавательской деятельности. Однако опыта самостоятельной работы и управления крупными штабами не приобрел, хотя на фронт прибыл еще в августе 1942 г. Кроме того, ему не хватало требовательности, как к себе, так и к подчиненным, ответственности и исполнительности. Все это в комплексе приведет к тому, что в напряженный момент Прохоровского сражения, когда войска 69 А окажутся в тяжелом положении, ее штаб не справится со своими задачами. И лишь благодаря профессионализму, решительности и личному мужеству ряда генералов, в частности командира 48 ск генерал-майора 3. 3. Рогозного, ситуация не будет иметь катастрофических последствий.

Но вернемся в район Прохоровки. Остаток дня 10 июля и всю ночь на 11 июля 1943 г. руководство 69А вместе с начальником штаба фронта С. П. Ивановым, который по-прежнему находился на ее КП в Короче, решало главную проблему: как блокировать продвижения 2 тк СС к станции. Перед фронтом двух его моторизованных дивизий СС «Лейбштандарт» и «Дас Райх» продолжали обороняться 183 сд генерал-майора А. С. Костицина, 2 тк генерал-майора А. Ф. Попова и 2 гв. Ттк полковника А. С. Бурдейного. Казалось, чтобы сдерживать неприятеля, сил вполне достаточно, но это было не совсем так. Например, использовать Тацинский корпус командарм мог лишь при условиях, которые Н. Ф. Ватутин определил ранее. Во-первых, командующий фронтом, опасаясь прорыва эсэсовцев из района Тетеревино – Калинин навстречу группировке АГ «Кемпф», выдвигавшейся от Белгорода, запретил перемещать его с рубежа Виноградовка – Беленихино – Шахово. Вместе с тем он рассчитывал использовать его в ходе контрудара 12 июля 1943 г. для сковывания войск правого крыла 2 тк СС. Во-вторых, после захвата двух важных узлов сопротивления – свх. «Комсомолец» и х. Ивановский Выселок, оборона на подступах к Прохоровке потеряла прежнюю устойчивость. Без усиления 183 сд и 2 тк, которые уже понесли существенные потери, удары, подобные тем, что наносил корпус Хауссера прежде, они были не в состоянии выдержать. Особенно ослабленным оказался правый фланг дивизии Костицина. 10 июля боевая группа мд СС «Лейбштандарт», смяв рубеж 285 сп, вывела из строя и рассеяла почти половину его состава. Полностью потерял боеспособность 2 сб, а 1 сб был сбит с рубежей и отошел частью сил к селам в пойме р. Псёл. На рассвете 11 июля у командования полка полных данных о его состояние и численности не было. Поэтому пока можно было планировать оборону из расчета наличия лишь одного батальона (3 сб), от силы полутора. Кроме того, полк Карпова лишился значительной части артсредств и подразделений усиления. Поэтому надежно прикрыть единственный танкопроходимый участок юго-западнее станции – полевую дорогу Яковлево – Прохоровка он был не в состоянии. Пока оборона здесь держалась на 26 и 169 тбр 2 тк. И хотя планировалось, что к утру на участок: /иск/выс.