Текст книги "Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне"

Первое из них – «Прохоровка – взгляд через десятилетия»[139]139
  Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002.


[Закрыть], было опубликовано в 2002 г. Во включённом в сборник очерке «Прохоровское сражение» путём сопоставления и анализа значительной базы рассекреченных документов из ЦАМО РФ, не публиковавшихся ранее воспоминаний участников сражения и трофейных документов впервые в деталях раскрывались планы противоборствующих сторон и ход боевых действий в районе станции с 10 по 16 июля 1943 г. На богатом фактическом материале было доказано, что, вопреки официальной точке зрения, в первый день контрудара войск Воронежского фронта в этом районе не было грандиозного встречного танкового сражения. Командование корпуса СС, опасаясь окружения боевой группы мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», ещё 11 июля 1943 г. отдало приказ перейти её частям к временной обороне. В результате эсэсовцы встретили главные силы 5 гв. ТА плотным огнём с места и нанесли им очень большой урон. Гвардейцы не только не выполнили задачу дня, но и на некоторых участках оставили свои позиции под давлением неприятеля. Вместе с тем в очерке впервые было подробно описано игнорировавшееся советскими историками весь послевоенный период окружение 14–15 июля 1943 г. части сил 69 А в междуречье Липового и Северского Донца (южнее Прохоровки), проанализированы его причины и последствия, приведены данные о потерях стрелковых дивизий 48 ск в ходе боёв в этом районе и при их выходе из кольца[140]140
  Там же. С. 283–292.


[Закрыть]. В книге также впервые были опубликованы важные статистические данные по 5 гв. ТА: её численный состав на вечер 11 июля 1943 г., потери за 12 июля 1943 г. в бронетехнике и живой силе с разбивкой по частям и соединениям, собранные в документальных фондах всех её бригад и полков, хранившихся в ЦАМО РФ[141]141
  Замулин В. Прохоровское сражение; Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении. М.: Фонд «Народная память», 2002. С. 219.


[Закрыть].

К этой же группе книг следует отнести и монографию Л.Н. Лопуховского «Прохоровка без грифа секретности. Битвы стальных гигантов», увидевшую свет в 2005 г. В ней проведён комплексный анализ боёв на прохоровском направлении. Введенные в научный оборот новые источники позволили автору предложить свое, обоснованное, видение ряда проблем. В частности, по-новому освещён такой важный и крайне трудный для исследования вопрос, как потери личного состава войск Воронежского фронта в ходе отражения наступления ГА «Юг» в рамках операции «Цитадель». Опираясь на подлинные документы, автор изучил и показал формы и методы, которыми пользовалось его командование для сокрытия высоких потерь в живой силе, понесенных во время Курской оборонительной операции.

Отмечая высокое качество проведенного автором исследования, его новизну и глубину проработки ключевых проблем, нельзя не отметить, что с рядом его суждений трудно согласиться. В частности, чрезмерно критичным и не всегда обоснованным представляется общий тон его оценок боевой работы старшего и высшего командного состава Воронежского фронта и её результатов. Особенно наглядно это прослеживается в отношении деятельности генерала армии Н.Ф. Ватутина и проводившейся им активной обороны на первом этапе Курской битвы. Так, Л.Н. Лопуховский, без должного анализа сил Центрального и Воронежского фронтов, утверждает, что в ходе контрудара 6 июля 1943 г. К.К. Рокоссовский, столкнувшись с превосходством вражеской бронетехники над нашей, начал якобы действовать более осторожно и взвешенно, чем Н.Ф. Ватутин[142]142
  Лопуховский Л.Н. Прохоровка без грифа секретности. М., 2005. С. 141, 142.


[Закрыть]. Получив данные о высоких потерях бригад 16 тк, поддерживавшего пехоту 13 А уже во время первой атаки, командующий Центральным фронтом приказал «…подкрепить боевые порядки пехоты танками и зарыть их в землю для ведения огня с места. Использование танков для контратак разрешалось только против пехоты, а также лёгких танков врага. И только при условии, когда боевые порядки гитлеровцев будут расстроены огнём»[143]143
  Колтунов Г.А., Соловьёв Б.Г. Курская битва. М., 1970. С. 118.


[Закрыть].

Бесспорно, решение К.К. Рокоссовского в той ситуации было правильным и взвешенным. Но нельзя забывать, что он располагал всеми возможностями для его реализации. Он имел значительно больше ствольной артиллерии и миномётов, чем его сосед, Н.Ф. Ватутин. Поэтому каждый из командующих держал оборону лишь силами и средствами, что выделила Ставка, а не теми, которые были необходимы для этого. Что же касается конкретного случая с 16 тк, то документы свидетельствуют: получив приказ о запрете проводить танковые контратаки, командующий 13 А генерал-лейтенант Н.И. Пухов передал командиру 17 гв. ск генерал-майору А.Л. Бондареву 1 гв. ад, 378 иптап и 237 тп НПП. Имея столь мощный огневой «щит», комкор был в состоянии удерживать рубеж и без активной поддержки бронетехники.

Трудно согласиться и с критикой Л.Н. Лопуховским решения Н.Ф. Ватутина по применению танковых соединений 8 июля 1943 г. на прохоровском направлении. «Контрудар, проведённый 8 июля 1943 г. силами пяти танковых корпусов, не считая стрелковых дивизий на фронте до 50 км, не достиг своей цели, – утверждает он. – Хотя только в четырёх танковых корпусах (2 гв., 5 гв., 2 и 10 тк) насчитывалось около 600 боеготовых танков и САУ»[144]144
  Лопуховский Л.Н. Прохоровка без грифа секретности. Битва стальных гигантов. М., 2005. С. 137.


[Закрыть].

Действительно, если подходить формально к выполнению стоявших задач, контрудар оказался неудачным. Боевой клин ГА «Юг» (ударные корпуса 4 ТА) не был разгромлен, и ни одну часть, не говоря уже о целых соединениях, генерал Г. Гот не снял с обоянского направления для усиления прохоровского, чего и добивалось советское командование. Но это была лишь часть задач. В обстановке, когда немцы ещё владели инициативой, а достаточных сил для удержания их в системе второй армейской полосы было недостаточно, контрудар оставался единственной возможностью противодействовать 4 ТА одновременно на двух направлениях. 8 июля Н.Ф. Ватутину удалось сделать главное – попытка Гота прорваться к пойме р. Псёл и окружить силы 1 ТА и 6 гв. А на смежных флангах 48 и 2 тк СС провалилась. Противник не только не смял 31 тк 1 ТА, но, благодаря устойчивой обороне, в которой контрудар стал важнейшим элементом, корпус СС был вынужден оставить уже занятые им населенные пункты Весёлый, Рыльский, Малые Маячки, Грезное (Грязное) и отойти на прежние позиции. А 48 тк так и не смог ликвидировать угрозу из излучины Пены на своём глубоком левом фланге.

Вместе с тем, как свидетельствуют трофейные документы, удары танковых соединений западнее Прохоровки имели и более значительные последствия. Именно после того как 8 июля советская сторона бросила здесь в бой свежие подвижные резервы, Г. Гот и Э. фон Манштейн более серьёзно отнеслись к ситуации на флангах 4 ТА. Было решено: с 10 июля прекратить наступление на север и северо-восток и развернуть 48 тк на запад и юго-запад (в излучину р. Пена), а 2 тк СС полностью нацелить на захват Прохоровки и прилегающих к ней территорий (высот)[145]145
  Замулин В. Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют. М.: Яуза; Эксмо, 2007. C. 776, 777.


[Закрыть]. Можно ли считать неудачным контрудар, если враг не только не смог провести запланированное оперативное окружение войск фронта, но и оставил уже захваченную территорию, да к тому же кардинально поменял планы, нацелив свои соединения не на дальнейший прорыв, а на выполнение тактических задач: ликвидацию фланговой угрозы? Ответ очевиден – конечно, нет.

Учитывая, что мне довелось быть причастным к появлению монографии Л.Н. Лопуховского, вкратце остановлюсь на предыстории её создания. После выхода из печати книги «Прохоровка – взгляд через десятилетия», при подготовке которой Лев Николаевич выступал военным консультантом и одновременно редактором, а я – автором текста очерка «Прохоровское сражение» и информационных таблиц, мы решили продолжить совместную работу. И опубликовали сжатый вариант очерка в журнале «Военно-исторический архив»[146]146
  Замулин В., Лопуховский Л. Прохоровское сражение. Миф и реальность // Военно-исторический журнал. 2002. № 9—12, 2003. № 1–3.


[Закрыть], а затем приступили к новой книге как соавторы. Предполагалось, что её основу составит всё тот же текст очерка из книги «Прохоровка – взгляд через десятилетия», который будет дополнен кратким описанием общего хода боёв на обоянском направлении 5—16 июля 1943 г. и анализом потерь фронтов в ходе оборонительной фазы Курской битвы.

Однако начавшаяся работа показала, что тема Прохоровки, как самостоятельного сражения, уже подготовленным материалом исчерпана. Для того чтобы двигаться дальше, детально разобраться в планах противоборствующих сторон на лето 1943 г. и, главное, всесторонне оценить процесс их реализации, достигнутые результаты, следует столь же подробно выстроить и проанализировать ход боёв на обоянском и корочанском направлениях. А в перспективе провести исследование сражений и в полосе Центрального фронта. Это требовало значительного времени, сил и, естественно, не позволило бы отвлекаться на другие проекты. Решение напрашивалось само собой: я оставил работу над совместным с Л.Н. Лопуховским изданием, продолжив разработку темы Курской битвы по своему плану. В результате с 2005 по 2009 г. были опубликованы четыре моих монографии[147]147
  Замулин В. Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны. М.: АСТ-Транзит, 2005; Он же. Курский излом. Решающая битва Отечественной войны. М.: Эксмо, 2007; Он же. Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют. М.: Яуза; Эксмо, 2007; Он же. Засекреченная Курская битва. М.: Яуза; Эксмо, 2009.


[Закрыть], в которых в полной мере реализован замысел комплексного исследования отражения войсками Воронежского фронта удара ГА «Юг» на Курск.

Удалось выполнить задуманное и моему бывшему соавтору. Его труд о Прохоровке не только явился примером качественной научной литературы, но и достойным вкладом в дело сохранения памяти о ключевой роли советского народа в разгроме фашизма. Я рад, что, как отметил Лев Николаевич во вступительной статье к своей книге, при работе над ней он широко использовал в том числе и мои наработки. Думаю, каждому из исследователей приятно осознавать, что результаты его труда востребованы не только широкой читательской аудиторией, но и коллегами-историками.

Важной особенностью отечественной историографии первого десятилетия нового века стало продолжение публикации архивных боевых документов. В этой связи следует упомянуть двухтомник авторского коллектива под руководством В.А. Жилина «Курская битва. Хроника, факты, люди»[148]148
  Курская битва. Хроника, факты, люди / В.А. Жилин, В.А. Греждев, А.А. Кольтюков, О.В. Саксонов, В.Ю. Черногор, В.Л. Широков. В 2 кн. М.: Олма-пресс, 2003.


[Закрыть], в котором, помимо иного справочного материала, включены оперативные сводки Генерального штаба РККА и разведсводки штаба ГА «Центр» (извлечение из этих документов) с 5 июля по 23 августа 1943 г. Это был первый после 1967 г. объёмный массив трофейных документов, опубликованный в нашей стране в открытой печати. Причём следует особенно подчеркнуть, что если в сборник «Совершенно секретно! Только для командования!» были включены материалы, касавшиеся лишь планирования «Цитадели», то в двухтомном издании, во-первых, документов значительно больше, во-вторых, в хронологической последовательности выстроены материалы одного из двух стратегических объединений вермахта группы Клюге, которое непосредственно участвовало в её реализации, а затем вело оборонительные бои в Орловской дуге. Ценность этих документов в том, что российские читатели, прежде всего ученые, могли увидеть те события глазами командования противника, познакомиться с его оценками как общего хода наступления, так и отдельных сражений и боёв, понять их характер, причины наших успехов и неудач вермахта на отдельных направлениях.

Немалый интерес представляют и другие материалы сборника, относящиеся ко второму периоду Курской битвы, в частности «Боевой отчёт командования 2-й танковой и 9-й армии вермахта о боях на Курской дуге за период с 5 июля по 18 августа 1943 г.»[149]149
  Там же. С. 326–337.


[Закрыть]. В нём не только дан общий обзор боевых действий в рамках «Цитадели», но значительно подробнее изложены события орловской операции противника, решения и мотивы его командования в этот период. Следует обратить внимание и еще на один, безусловно, интересный документ – «Обзор политико-морального состояния немецко-фашистских войск, действовавших перед фронтом 5 гв. ТА в период августовских боёв 1943 г.»[150]150
  Курская битва. Хроника, факты, люди / В.А. Жилин, В.А. Греждев, А.А. Кольтюков, О.В. Саксонов, В.Ю. Черногор, В.Л. Широков. В 2 кн. М.: Олма-пресс, 2003. С. 339–360.


[Закрыть]. Значительный по объёму, очень информативный, с большим числом цитат из боевых и трофейных документов, он наглядно демонстрирует тяжелое состояние войск вермахта после неудавшегося наступления, раскрывает формы и методы, которые использовало, в частности, командование ГА «Юг», чтобы скрыть упадок боевого духа войск. Выход в свет этого издания стал важным шагом на пути дальнейшего изучения тех событий.

Недавно рассекреченные трофейные и советские документы в это время печатались и в отдельных номерах «Военно-исторического журнала». Наиболее интересными и важными для исследователей Курской битвы стали публикации отчёта 19-й немецкой танковой дивизии об участии её в «Цитадели»[151]151
  19-я танковая дивизия вермахта на Курской дуге (июль 1943 г.) // Военно-исторический журнал. 2009. № 1. С. 24–29.


[Закрыть] и донесение Н.С. Хрущёва о бое 12 июля 1943 г. под Прохоровкой на имя И.В. Сталина[152]152
  Донесение И.В. Сталину о боях под Прохоровкой // Военно-исторический журнал. 2007. № 9. С. 21.


[Закрыть]. Подобные материалы продолжали печататься в этом издании и в дальнейшем, в начале второго десятилетия текущего века. Среди них в первую очередь следует упомянуть работы С.А. Кузяевой «Безобразие, а не наступление. Приказывают мне гнать пехоту на танки противника. Я уже потерял целый полк»[153]153
  Кузяева С.А. «Безобразие, а не наступление. Приказывают мне гнать пехоту на танки противника. Я уже потерял целый полк» // Военно-исторический журнал. 2013. № 7. С. 24–35.


[Закрыть] и Ю.А. Бахурина «Наковальня» Главного бронетанкового управления Красной армии»[154]154
  Бахурина Ю.А. «Наковальня» Главного бронетанкового управления Красной армии // Военно-исторический журнал. 2014. № 8. С. 30–35.


[Закрыть].

Вместе с тем в это время появляется литература нового типа для нашей страны. Это сборники и информационно-справочные издания, в основу которых были положены данные из закрытого фонда ЦАМО РФ личных дел командно-начальствующего состава РККА[155]155
  Великая Отечественная война: Командармы. Военный биографический словарь. М.: Жуковский; Кучково поле, 2005; Великая Отечественная война: Комкоры. Военный биографический словарь. В 2-х т. М.: Жуковский; Кучково поле, 2006.


[Закрыть] и рассекреченные документы штаба бронетанковых и механизированных войск РККА[156]156
  Главное автобронетанковое управление. Люди, события, факты в документах – 1943–1945 гг. Кн. 3. М.: ГАБТУ, 2006.


[Закрыть], а также материалы отделов и управлений контрразведки «Смерш» фронтов и армий периода Курской битвы, хранящиеся в ЦА ФСБ[157]157
  Жадобин А.Т., Маркович В.В, Христофоров В.С. Огненная дуга. Курская битва глазами Лубянки. М.: АО «Московские учебники», 2003.


[Закрыть]. Они не только существенно расширили источниковую базу, дали возможность уточнить ряд важных деталей, особенно относящихся к трагическим для нас моментам битвы, но и, что более важно, позволили начать разработку целого поднаправления в истории событий под Курском, освещающего уровень профессионализма и боевую деятельность старшего и высшего командного звена действующей армии. Для такого рода исследований также ценной явилась книга В. Жилина «Танкисты-Герои 1943–1945 гг.», вышедшая в 2008 г. В ней на новом, документальном материале достаточно откровенно, в деталях описан боевой путь ряда командующих танковыми армиями и командиров подвижных соединений, активно участвовавших в Курской битве: С.И. Богданова, М.Е. Катукова, П.С. Рыбалко, А.Г. Кравченко и ряд других.

Но с сожалением следует признать, что в это время прямой зависимости качества и количества появлявшихся изданий от числа опубликованных новых архивных материалов не прослеживалось. Если в 1960-е гг. цитаты из новых, только введенных в научный оборот документов и их комментарии уже через полгода, а иногда и раньше можно было встретить в книгах и статьях советских историков, то в конце 1990-х – начале 2000-х гг. такой оперативности можно было только позавидовать. Это свидетельствовало о неготовности наших современников к кропотливой аналитической работе с архивным материалом и о недооценке современным поколением отечественных историков важности изучения подлинных документальных источников по истории Великой Отечественной войны.

Следует отметить, что в настоящее время большая и продуктивная работа по изучению Курской битвы ведётся в регионах. Её качество относительно прежних лет существенно выросло. Особенно хочу отметить активную деятельность курских учёных-историков[158]158
  Более подробно см.: Родина. 2013. № 12. С. 154–156.


[Закрыть]. Так, в докторской диссертации и публикациях[159]159
  Яценко К.В. Фронтовой регион: Центральное Черноземье России в системе военно-организаторской деятельности местных властных структур в годы Великой Отечественной войны. Курск, 2006.


[Закрыть] К.В. Яценко комплексному изучению были подвергнуты основные направления деятельности органов власти Центрально-Черноземного региона по организации вооруженной борьбы с противником, в том числе оказанию помощи Красной армии в строительстве оборонительных сооружений весной 1943 г., обеспечению безопасности тыла войск фронтов, оборонявших Курский выступ. В исследованиях доктора исторических наук В.В. Коровина проанализирован процесс организации сопротивления на временно оккупированной территории Центрального Черноземья, уделено существенное внимание мероприятиям по подготовке партизанской борьбы в Курской области накануне и в период битвы.

В то же время на региональном уровне по-прежнему не прекращаются попытки мифологизации отдельных боёв и сражений лета 1943 г. Наглядным примером может служить двухтомник доктора исторических наук Е.Е. Щекотихина «Орловская битва – два года: факты, статистика, анализ». Наряду с желанием отдать дань памяти погибшим, разобраться в том, что в действительности происходило в годы минувшей войны на территории Орловской области, автор поставил перед собой, мягко говоря, неподъёмную с точки зрения исторической науки задачу, которая определена уже самим названием книги. Он попытался доказать, что боевые действия на Орловщине и в соседних с ней областях в первые два года войны – это не цепь самостоятельных операций, которые были призваны решать оперативно-тактические и стратегические задачи, возникшие на момент их проведения, а «единое непрерывное сражение – Орловская битва, включавшая в себя тесное взаимодействие операций как оборонительного, так и наступательного характера»[160]160
  Щекотихин Е.Е. Орловская битва – два года: факты, статистика, анализ. Орёл, 2006. С. 3.


[Закрыть]. Те, кто знаком с ходом боёв на центральном участке советско-германского фронта, в том числе и в период Курской битвы, прекрасно поймут – оценка весьма спорная. Кроме того, в книге делается ещё один парадоксальный вывод: «…Великая Отечественная война, как и Вторая мировая, достигли своей кульминации не просто в сражениях на Орловско-Курской дуге, а в Орловской стратегической наступательной операции «Кутузов»[161]161
  Там же.


[Закрыть]. Вот так! Как будто и не было 49 суток напряжённейших и кровопролитнейших сражений под Белгородом и Харьковом. Несколькими строчками автор перечёркивает усилия и жертвы сразу трёх фронтов – Воронежского, Степного и Юго-Западного в борьбе с наиболее мощной вражеской группировкой (ГА «Юг») из тех двух, что были сосредоточены у Курской дуги. Подобные оценки трудно сочетаются с исторической правдой.

Откровенные преувеличения и натяжки в работе Е.Е. Щекотихина на этом не заканчиваются. Например, пытаясь придать масштабность боевым действиям на бориловском направлении в конце июля 1943 г., при вводе в бой 4 гв. ТА и двух танковых корпусов, автор не просто ставит их в один ряд с событиями под Прохоровкой, которые и по значимости, и по количеству привлекавшихся сил были более масштабными, но и демонстрирует удивительную для исследователя Курской битвы неосведомленность о том, что же в действительности происходило у станции. «В отличие от Прохоровского сражения, – утверждает Е.Е. Щекотихин, – которое длилось всего один день (12 июля) и на трёх направлениях, Бориловское сражение проходило на одном направлении, в полосе фронта шириною до 15 километров, несколько суток и в два этапа»[162]162
  Щекотихин Е.Е. Орловская битва – два года: факты, статистика, анализ. Орёл, 2006. С. 217.


[Закрыть]. Сравнивая эти два события, автор недостаточно глубоко проработал историографию о Прохоровке. Именно поэтому его выводы выглядят неубедительными. Как свидетельствуют архивные источники противоборствующих сторон, сражение под Прохоровкой длилось семь суток и не на трёх направлениях, а непосредственно у железнодорожной станции на участке около 35 км (по начертанию переднего края фронта). В нём принимало участие три советские армии, в том числе одна танковая, и два отдельных танковых корпуса. В общей сложности группировка войск с нашей стороны достигала более 100 000 человек и около 1000 танков. Причём основные силы бронетехники, четыре танковых корпуса, 12 июля 1943 г. были развёрнуты на узком участке протяжённостью до 16 км.

Значительный объём собранного материала и степень доктора наук не позволяют назвать утверждения Е.Е. Щекотихина искренним заблуждением. Об этом же свидетельствуют и его последующие работы, например книга «Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны», в которой утверждается, что битва за Орёл – решающая битва лета 1943 г.[163]163
  Щекотихин Е.Е. Крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны. М.: Яуза; Эксмо, 2009. С. 5.


[Закрыть] А также его активная деятельность по внедрению в общественное сознание нового мифа о «Битве на Соборовом поле», которая якобы развернулась на Орловщине в рамках всё той же Курской битвы[164]164
  См., напр.: Передельский Д. Соборовский перелом // Российская газета. 2012. 3 мая.


[Закрыть]. Даже непрофессионал без труда поймет: битвы в битве не бывает. Возникает ощущение, что автор не занимается научным исследованием проблемы, а пытается реанимировать застарелый спор между региональными историками о том, где же произошёл перелом в Курской битве – под Орлом или Белгородом. Это не анализ проблемы по существу, а попытка «потянуть одеяло на себя», придав событиям, проходившим на той или иной территории, особый масштаб и значимость без учёта исторических реалий.

Трудно не согласиться с Е.Е. Щекотихиным, когда он пишет: «И сегодня имеются политические силы в обществе, для которых легенды и мифы важнее установленной истины»[165]165
  Щекотихин Е.Е. Орловская битва – два года: факты, статистика, анализ. Орёл, 2006. С. 6.


[Закрыть]. Однако его личная позиция вызывает двойственное чувство. Во вступительной статье его книги читаем: «Передо мной стояла задача бережно обращаться с подлинными фактами реалий войны, а не с мифами, достичь полноты и ясности в вопросах поставленной для исследования проблемы и донести её до потомков. Это решение возможно в тех случаях, когда разум и воля руководствуются трезвой, непредвзятой оценкой неоспоримо установленных исторических фактов»[166]166
  Там же. С. 5.


[Закрыть]. Безусловно, в его труде прослеживается стремление придерживаться заявленных принципов, но в то же время делается и недвусмысленная попытка создать новые легенды. Мне доводилось не раз лично встречаться с Егором Егоровичем, и я просил его разъяснить свою позицию по указанным выше проблемам, но ни разу не получил от него ясного и обоснованного ответа. Я намеренно уделил столько внимания рассмотрению изданий Е.Е. Щекотихина. К сожалению, это не свидетельство их научной значимости и большого вклада автора в изучение истории Курской битвы. А лишь потому, что считаю: в обозримом будущем мы станем свидетелями того, как озвученные Егором Егоровичем мифы постепенно станут воплощаться в реальные дела. Ибо многие сегодня в нашей стране ошибочно полагают, что мифологизация прошлого – это именно тот метод, который консолидирует общество и поможет в воспитании патриотических чувств подрастающего поколения.

Подводя некоторые итоги современного этапа историографии, отмечу его главные черты. Во-первых, в настоящее время изучение событий лета 1943 г. под Курском, и особенно сражений в полосе Воронежского фронта, идёт активно. На основе широкой базы источников из российских и зарубежных архивов уже в основном реконструирован ход боевых действий в районе Белгорода в рамках Курской оборонительной операции.

Во-вторых, благодаря рассекреченным документальным фондам Воронежского и Степного фронтов в ЦАМО РФ отечественными исследователями развеяны ряд мифов (в том числе и самый масштабный из них о событиях под Прохоровкой), определены потери войск Воронежского и Степного фронтов на первом этапе Курской битвы и выявлен механизм сокрытия этих данных их военными советами. Результаты этой работы нашли своё отражение в ряде монографий, изданных на русском и английском языках[167]167
  Напр.: Zamulin Valeriy. Demolishing the Myth The Tank Battle at Prokhorovka, Kursk, July 1943. An Operational Narrative. Solihull, 2011.


[Закрыть].

В-третьих, достаточно подробно освещены боевые действия на «забытых» ранее направлениях (например, на корочанском, полоса наступления АГ «Кемпф»). Кроме того, уже появились новые интересные публикации о предпосылках и подготовке Курской битвы[168]168
  Замулин В.Н. К предыстории Курской битвы: были ли у Германии шансы на успех в мае—июне 1943 года? // Новая и Новейшая история. 2014. № 1. С. 224–230; Он же. Северная ударная группировка вермахта под Курском накануне операции «Цитадель» // Новая и новейшая история. 2015. № 3. С. 65–81; Он же. Была ли допущена ошибка при планировании обороны Воронежского фронта в ходе подготовки к Курской битве? // КЛИО. 2015. № 7; Он же. К вопросу о роли советской разведки в период подготовки Красной армии к боям в районе Курской дуги // Научные ведомости КГУ. 2015. № 3 (электронный журнал).


[Закрыть], а также о её итогах.

В-чётвертых, начата работа исследователей по новому направлению в истории битвы под Курском, освещающему уровень профессиональной подготовки и деятельности высшего комсостава Красной армии по управлению войсками в ходе летних боёв 1943 г.

В-пятых, серьёзные изменения, происшедшие за минувшие 20 лет в области изучения Курской битвы (рассекречивание архивов, появление фундаментальных монографий и т. д.), а также издание трудов российских ученых за рубежом по данной проблематике, судя по некоторым отзывам в печати, начали оказывать положительное влияние на западную аудиторию всех, кто интересуется проблемами Второй мировой войны. «Курская битва, – пишет американский исследователь Д. Шоуолтер, – породила большое количество воспоминаний и толкований. Возникли сразу две основные линии повествования. Немецкая версия живописует героическую битву, лишившую советских захватчиков их значительного превосходства, кульминационным моментом которой стал разгром танковым корпусом СС 5-й гв. танковой армии под Прохоровкой – победе помешали только нерешительность Гитлера и его желание контролировать ход битвы даже в мелочах. В советской версии, напротив, атака немецкой стороны сначала натолкнулась на созданную на основе точных расчётов и отважно обороняемую систему укреплений, а затем была отброшена ударом наступающей 5 гв. ТА в районе Прохоровки.

Упомянутые противоречия между этими двумя стереотипными версиями развития событий до недавнего времени усугублялись фактической немецкой монополией НАТО, что касается повествования о событиях на Восточном фронте. Стремление СССР жёстко определять рамки, в которых должна была отображаться история Великой Отечественной войны, дополнялось неодобрительным отношением к воспоминаниям и мемуарам любого рода, независимо от того, принадлежали они простым людям или маршалам Советского Союза. Упростившийся в постсоветский период доступ к архивам, мемуарам и полям сражений, сопровождаемый успехами в сфере немецкой историографии, сделанными после объединения Германии, позволил оживить и даже революционизировать научную и популярную литературу о Курской битве и обо всем, что с ней связано»[169]169
  Шоуолтер Д. Броня и кровь. Битва на Курской дуге. М.: АСТ, 2013. С. 4.


[Закрыть].

В-шестых, в то же время в отечественной историографии по-прежнему существует перекос в изучении плана отражения немецкого наступления в рамках операции «Цитадель» войсками Центрального фронта и его реализации. Нет достойного исследования крупных сражений за Поныри и на ольховатском направлении.

И в завершение, наряду с прежними отрицательными тенденциями сегодня, к сожалению, наметился целый ряд новых, которые быстро развиваются. За истекшие годы в России так и не был подготовлен фундаментальный труд, освещавший бы весь период Курской битвы с учётом новых подходов и возможностей сегодняшнего времени. Вместе с тем примерно с 2010 г. четко обозначился процесс свертывания научных исследований по данной проблематике с использованием архивных источников. В массовой исторической литературе по этой тематике развивается тенденция к снижению качественного уровня работ, заметен существенный рост безосновательных суждений и надуманных проблем. Особенно этим грешат книги, печатающиеся областными и республиканскими издательствами. Причина не только в отсутствии необходимых источников, что тоже имеет место. Главное в другом: работать в военных архивах дело дорогостоящее, трудоёмкое и кропотливое, не каждому по плечу. Поэтому часто отечественные авторы, к сожалению, идут по проторенной дорожке, комментируют уже опубликованные факты без должного изучения ситуации на фронтах и имеющиеся материалы. В результате создаются теперь уже новые легенды и мифы Огненной дуги.