Текст книги "Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне"

«Мы не можем в этом году проводить больших операций». Цели военно-политического руководства германии при разработке замысла летней кампании 1943 Г. В документах групп армий «центр» и «юг»

В отечественной историографии под влиянием книг военных историков[170]170
  Напр.: Колтунов Г.А., Соловьев Б.Г. Курская битва. М., 1970. С. 40.


[Закрыть] и мемуаров выдающиеся советских полководцев[171]171
  Напр.: Василевский А.М. Дело всей жизни. Кн. 2. М., 1988. С. 5.


[Закрыть] прочно закрепилась точка зрения о том, что ключевая операция вермахта в его летней кампании 1943 г. – «Цитадель» (удар на Курск) планировалась в качестве реванша за поражение на Волге. Однако архивные материалы, ставшие сегодня доступными для изучения, её не подтверждают. Наглядным примером этому служит группа документов, обнаруженных нами в Федеральном архиве ФРГ, которые публикуются ниже. Это два письма фельдмаршала Э. фон Манштейна, командующего группой армий «Юг», в адрес Гитлера от 3 февраля (док. № 1) и 8 марта 1943 г. (док. № 4), протоколы двух совещаний, проведённых Гитлером 18 февраля (док. № 2) и 10 марта 1943 г. (док. № 3) в г. Запорожье с командованием сухопутных сил вермахта и ГА «Юг», а также две стенограммы переговоров 10 марта 1943 г. командующего ГА «Центр» фельдмаршала Г. фон Клюге[172]172
  Ханс Гюнтер Адольф Фердинанд фон Клюге (1882–1944), генерал-фельдмаршал (1940). На военной службе с 1899 г. Участник Первой мировой войны. В должности командующего 4 А участвовал в захвате Польши в 1939 г. и вторжении в СССР. 19.12. 1941 г. возглавил ГА «Центр». 12.10.1943 г. в автокатастрофе получил тяжелое ранение. 2.06.1944 г. назначен командующим ГА «Д» на западном фронте. После окружения его войск в Нормандии 18.08.1944 г. Гитлером был снят с должности и вызван в Берлин, но совершил самоубийство (по другим данным, арестован, а затем убит сотрудниками гестапо).


[Закрыть] с командующим 2-й танковой армией генерал-полковником Р. Шмидтом[173]173
  Шмидт Рудольф (1886–1957), генерал-полковник (1940). Военную карьеру начал с 1908 г. Участник Первой мировой войны. В начале войны с СССР командовал 39 мк 3 ТГ. С 11. 1941 г. исполняя обязанности командующего 2 А, а с 26.12.1941 г. назначен командующим 2 ТА, которая к концу зимней кампании 1942/43 г. занимала оборону южнее г. Орла. 15.04.1943 г. гестапо перехватило письма брату, в которых он давал нелицеприятные оценки военно-политическому руководству Рейха. 1.05–10.07.1943 г. находился под арестом. Затем был признан невменяемым и освобожден, а 20.09.1943 г. – уволен из армии. В 1947 г. арестован советскими оккупационными властями и в 1950 г. осужден за военные преступления на 25 лет. В 1956 г. передан властям ФРГ, которые освободили его от отбывания наказания.


[Закрыть] и письмо последнего от 10 марта 1943 г. с оценкой обсуждавшихся вопросов и предложением окружить советские войска в районе Курска.

Анализ этих материалов свидетельствует, что уже в конце зимы 1943 г. военно-политическое руководство Германии было не в состоянии организовать наступление, которое по своему размаху и предполагаемым результатам могло хотя бы приблизиться к событиям в районе Сталинграда. Однако это не значит, что удар на Курск (и окружение двух советских фронтов западнее его) планировался как частная операция. Его замысел, а затем и план родился спонтанно, как реакция на оглушительный провал вермахта в конце 1942 – начале 1943 г. и возникшие в результате этого крупные проблемы, но масштаб задач, которые представило решить германским армиям в ходе него, был очень большой. Фактически операция «Цитадель» задумывалась как главное средство стабилизации всего советско-германского фронта, который зашатался после разгрома на Волге, а силы, собранные Берлином для неё, – предельно возможные в тех условиях.

К началу 1943 г. Германия, после полутора лет противостояния с СССР вошла в стадию глубокого кризиса. Советский Союз, несмотря на масштабные поражения Красной армии и крупные потери первого года войны, устоял. Он сохранил свои вооружённые силы, успешно эвакуировал на Восток и развернул там значительную часть военной промышленности. К началу 1943 г. выпуск её продукции шёл не просто по нарастающей, а очень высокими темпами. В то время как вермахту не удалось достичь главной цели генерального наступления 1942 г. – отсечение центра СССР от южных областей и нефтепромыслов Кавказа, а его мощнейшая группировка войск под командованием фельдмаршала Ф. Паулюса[174]174
  Паулюс Фридрих (1890–1957), генерал-фельдмаршал. Военную карьеру начал в 1910 г. С 06.1940 г. по 12.1941 г. являлся заместителем начальника генерального штаба сухопутных войск. Один из авторов плана нападения Германии на СССР «Барбаросса». 01.12.1942 г. – назначен командующим 6 А, которая была окружена и разгромлена в районе Сталинграда. 31.01.1943 г. сдался советским войскам. С 1953 г. проживал в ГДР.


[Закрыть] потерпела оглушительное поражение. В Сталинградском котле были уничтожены один армейский и пять корпусных штабов, двадцать пехотных, егерских, моторизованных и танковых дивизий. С момента окружения этой группировки (24 ноября 1942 г.) и до полного уничтожения (2 февраля 1943 г.) только 6-я армия, лишилась 209 500 военнослужащих. В плен попали один фельдмаршал, 24 генерала и около 2500 офицеров[175]175
  Блейер В., Дрехслер К., Фёрстер Г., Хасс Г. Германия во Второй мировой войне / Пер. с нем. А.И. Долгорукова, В.М. Артеменко, И.И. Карабутенко. М., 1971. С. 215.


[Закрыть]. Кроме того, вне котла, были уничтожены 6 дивизий[176]176
  Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии. 1933–1945 гг. М., 2002. С. 373.


[Закрыть].

В январе, когда ещё продолжалось уничтожение окружённых сил, войска Красной армии, овладев стратегической инициативой, перешли в масштабное наступление и к 9 февраля 1943 г. отбросили неприятеля от Волги и предгорий Кавказа до линии Мало-Архангельск – Курск – Белгород. Оставленная вермахтом территория была не только огромной, но и очень важной в экономическом отношении. Уже с середины 1942 г. к её освоению активно приступили тыловые службы армии и министерств Рейха. Вместе с тем в этот момент нависла угроза потери Донецкого угольного бассейна и Никопольских рудников, важнейших, по оценкам германских экономистов и представителей военной промышленности, для экономики воюющей Германии.

К завершению зимней кампании 1942/43 г. потери её вооружённых сил в личном составе и технике оказались очень существенными. Только с 1 октября 1942 по 31 марта 1943 г. в боях на территории СССР сухопутные соединения вермахта лишились убитыми, без вести пропавшими, ранеными и больными 1,3 млн человек, а на фронт (за этот же период) удалось направить лишь 1,1 млн человек, т. е. 84 % от убыли[177]177
  «Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне с СССР. Документы и материалы. М., 1967. С. 489.


[Закрыть]. Кроме того, большой урон был нанесён войскам сателлитов Германии (Венгрии, Румынии, Италии, Испании), участвовавшим в боях на советско-германском фронте. За этот же период они лишились 800 000 военнослужащих[178]178
  Блейер В., Дрехслер К., Фёрстер Г., Хасс Г. Германия во Второй мировой войне (1943–1945) / Пер. с нем. А.И. Долгорукова, В.А. Артеменко, И.И. Карабутенко. М., 1971. С. 226.


[Закрыть]. На 1 апреля 1943 г. в боевых соединениях четырех германских групп армий, действовавших на Востоке, числилось 2 732 000 человек[179]179
  National Archives and Records Administration USA (Национальный архив США, далее NARA USA). T. 78. R. 581. F. 000597.


[Закрыть]. Это существенно меньше тех сил, которые перешли границу СССР 22 июня 1941 г., хотя в этот момент протяжённость фронта составляла 2100 км.

Очень большого числа танков и штурмовых орудий лишились германские подвижные соединения, сыгравшие ключевую роль в достижении побед на первом этапе войны. Напомню, в момент вторжения группировка вермахта имела у границ СССР 19 полнокровных танковых дивизий, в которых насчитывалось 3300 танков. 1 апреля 1943 г. в войсках на Востоке числилось всего 1336 танков, из которых исправных было меньше половины – 612. Причём 66 % этой бронетехники находилось в составе ГА «Юг», т. к. для проведения февральского контрудара на Украине уже тогда свободных сил (резервов) было крайне мало, поэтом Берлину пришлось использовать практически все боеспособные подвижные резервы для её усиления. А после его завершения эта техника осталась в ГА «Юг» для операции «Цитадель». В остальных же трех группах армий её было крайне мало. Например, ГА «Центр», удерживавшая самый большой участок советско-германского фронта, протяженностью более 1100 км, в этот момент располагала лишь 396 танками, из них на ходу – 181. В двух других группах остались фактически крохи: в ГА «А» числилось всего 43, в строю – 35, в ГА «Север» – 10 (7)[180]180
  NARA USA. T. 78. R. 581. F. 000597.


[Закрыть].

Вместе с тем вермахт начал постепенно лишаться и ещё одного важного преимущества над Красной армией – высокой мобильности, во многом обеспечивавшей успех в боях. Так, с середины июня 1941 г. и по январь 1943 г. было потеряно более 50 % из почти 500 000 единиц колесного автотранспорта, с которыми его войска начали войну. Только на сталинградском направлении с августа 1942 по январь 1943 г. советскими войсками было уничтожено или захвачено около 75 000 автомашин[181]181
  Самсонов А.М. Сталинградская битва. М., 1983. С. 514.


[Закрыть].

С начала Второй мировой войны поражение вооружённых сил Германии на Волге стало первым такого масштаба, и оно фактически стало предтечей их провала на Курской дуге. В связи с этим её политическое руководство испытало настоящий шок. «Мы были потрясены исходом Сталинградской битвы, – вспоминал министр вооружения и военного производства А. Шпеер[182]182
  Шпеер Альберт (1905–1981). В 1922–1927 гг. обучался в трех технических вузах Германии. В 1931 г. вступил в НСДАП и штурмовые отряды, затем в СС. В 1932 г. открыл архитектурное бюро. 30.01.1937 г. назначен Гитлером генеральным инспектором по строительству имперской столицы. С 1942 по 1945 г. являлся рейхсминистром вооружения и боеприпасов, а с 1943 г. – вооружения и военного производства. 1.10.1946 г. Международным военным трибуналом признан виновным в совершении военных преступлений и приговорен к 20 годам лишения свободы. Проживал в ФРГ.


[Закрыть], – и поразила нас даже не столько трагическая участь солдат 6-й армии, сколько тот факт, что Гитлер, обладая такой огромной властью, не смог предотвратить катастрофу. Ведь до этого все неудачи компенсировались победами, заставлявшими сразу же забыть о понесённых потерях. На этот раз впервые ничего подобного не предвиделось»[183]183
  Шпеер А. Воспоминания. М., 2010. С. 333.


[Закрыть].

Разгром группировки Паулюса стал потрясением не только для правящей элиты Рейха, он нанес сильный удар по вере германского солдата, в котором до этого настойчиво культивировалась психология победителя. Командовавший в то время 17-м армейским корпусом ГА «Дон» (затем ГА «Юг») генерал Д. фон Хольтиц[184]184
  Дитрих фон Хольтиц (1894–1966), генерал от инфантерии. В кадетское училище поступил в 1907 г. Участник Первой мировой войны. Во время нападения Германии на СССР командовал 16-м воздушно-десантным полком. В 1941 г. в возрасте 47 лет ему было присвоено звание генерал-майора, таким образом, он стал самым молодым генералом вермахта. В 1942 г. исполнял обязанности командира 260-й пехотной дивизии (пд), 17 ак и 11-й танковой дивизии (тд). Весной 1943 г., в период подготовки к летней кампании, был назначен командиром 48 тк 4 ТА ГА «Юг». Однако в Курской битве из-за болезни участия не принял. 07.08.1944 г. был назначен военным комендантом Парижа и, получив приказ Гитлера: уничтожить город, не выполнил его, а сдался англо-американским войскам. В 1947 г. был освобожден из плена и жил в ФРГ.


[Закрыть] писал: «Каждый вплоть до младшего офицера, даже рядовых солдат начал понимать очевидное: эту войну нельзя дальше вести такими методами. До сих пор немецкий солдат подчинялся своему командованию и его планам. Он полагался на своих начальников, верил в них и в свое превосходство над противником. Когда в Сталинграде военная удача изменила нам, эта вера у большого числа солдат и офицеров всех званий и родов войск рухнула»[185]185
  Хольтиц Д. Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945 / Пер. с нем. В.Е. Климанова. М., 2015. С. 132.


[Закрыть].

Восстановление утраченного потенциала вооруженных сил требовало усиленной работы промышленности и поступления дешевой рабочей силы, но и здесь возникли серьёзные проблемы. С 14 по 24 января 1943 г. в марокканском городе Касабланка прошла встреча президента США Ф. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля, на которой было принято решение: усилить бомбардировку территории Германии, чтобы подорвать её экономический потенциал, оказать психологическое давление на население и тем самым добиться капитуляции. В конце января союзное командование объявило, что на данный момент воздушные операции являются для них главной формой ведения войны с Германией. Массированные удары начали наноситься и по промышленным объектам, и по жилым кварталам городов. До этого воздушные налёты на территорию Рейха проводила лишь авиация Англии и эпизодически СССР, теперь к ним подключились ВВС США.

Вместе с тем сложная ситуация сложилась и с рабочей силой. Поток трудовых ресурсов с Востока, особенно квалифицированных, так необходимых для военно-промышленного комплекса, начал иссякать уже осенью 1942 г. Советское командование уже не допускало огромных котлов, подобно тем, что были в 1941 – весной 1942 г., а с оккупированных территорий значительная часть молодежи и специалистов была вывезена в Рейх. Остались лишь те, кто обеспечивал функционирование хозяйства в тыловых районах действующей армии. По свидетельству А. Шпеера, к началу апреля 1943 г. во всех отраслях экономики дефицит составлял 2 100 000 человек[186]186
  Шпеер А. Воспоминания. М., 2010. С. 347.


[Закрыть]. Для сравнения, в течение 1943 г. в Германии было использовано до 6 300 000 пленных и иностранных рабочих[187]187
  Великая Отечественная война. Краткая история. М., 1965. С. 232.


[Закрыть].

В январе 1943 г., сразу за начавшимся масштабным наступлением Красной армии, резко обострилась обстановка в Северной Африке. Командующий германо-итальянской группировкой фельдмаршал Э. Роммель[188]188
  Роммель Эрвин (1891–1944), генерал-фельдмаршал. Военную карьеру начал в 1910 г. Участник Первой мировой войны. 25.08.1939—5.02.1940 г. являлся комендантом штаб-квартиры Гитлера, затем был назначен командиром 7 тд, с которой участвовал в захвате Франции. 14.02.1941—9.03.1943 г. командовал германо-итальянскими войсками в Северной Африке. В 01.1944 г. – командующий ГА «Б» в Северной Африке, был тяжело ранен. После покушения на Гитлера подозревался в его участии. 14.10.1944 г. был вынужден совершить самоубийство под давлением спецслужб. Был объявлен умершим от ранения и похоронен с воинскими почестями.


[Закрыть] был вынужден оставить ливийский г. Триполи и отойти на «линию Марета», проходившую вдоль границы Ливии и Туниса. Это не только существенно ухудшило положение его войск, но и нанесло болезненный удар по важным интересам и престижу Италии, она лишилась колонии в Африке.

Если даже судить только по известным заявлениям Гитлера, сделанным им на относительно большую аудиторию, то очевидно, что в это время он вполне адекватно оценивал сложившееся положение. Например, на совещании 10 января 1943 г. он заявил, что после Сталинграда «речь идет о борьбе за существование, а не о войне за овладение территорией», а 1 февраля эту мысль детализировал: «Я могу сказать одно: возможность окончания войны на Востоке по средствам наступления более не существует»[189]189
  Hitlers Lagebesprechungen. Die Protokollfragmente seiner militarischen Konferenzen 1942–1945. Stuttgart, 1962. S. 122.


[Закрыть]. И тем не менее некоторые участники тех событий утверждают, что он не мог смириться и просто уступить инициативу советской стороне. Поэтому даже после 4 февраля 1943 г., когда группировка Паулюса перестала существовать, он попытался навязать свою волю, для этого начал искать варианты проведения крупномасштабного наступления, с ограниченными целями[190]190
  Типпельскирх К. фон. История Второй мировой войны. СПб., 1994. С. 23.


[Закрыть].

Однако такую оценку, хотя и достаточно распространённую в зарубежной исторической литературе, нельзя считать серьезной. При принятии столь важного решения только личные желания даже такого диктатора, как Гитлер, не имели определяющего значения. На планирование летней (или зимней) кампании воюющей страны, как правило, влияние оказывали более значимые, а главное, объективные факторы. В этот момент для военно-политического руководства Германии таковыми стали: дефицит ресурсов, в том числе войск, и ясное осознание очевидного факта, что победа в войне недостижима и вести её, так как это происходило в течение минувших полутора лет, невозможно. В обстановке, когда СССР имел превосходство в силах и ресурсах, да к тому же располагал поддержкой таких индустриально развитых держав, как США и Англия, заставить его решиться хотя бы на временное перемирие была одна возможность – существенно измотать и обескровить Красную армию в кратчайший срок. Однако после Сталинграда этот вариант всерьёз рассматривать было уже трудно, если только от безысходности, но именно он и привлек внимание Гитлера. Вот как об этом писал генерал пехоты К. фон Типельскирх[191]191
  Типпельскирх Курт фон (1891–1957), генерал пехоты (1942). На военной службе с 1910 г. В начале Первой мировой войны попал в плен, после освобождения служил в рейхсвере. 5.01.1941—5.06.1942 г. командовал 30 пд, которая вела бои на территории СССР в составе ГА «Север». В 1942 г. являлся советником и фактически командующим 8-й итальянской армией, которая действовала на советско-германском фронте. В 1943–1944 гг. командовал 12 ак ГА «Центр» и исполнял обязанности командующего 4 А ГА «Центр», а в 1945 г. командовал 1, 14 и 21 А. В 05.1945 г. сдался в плен американским войскам. После войны написал книгу «История Второй мировой войны» и был соавтором труда «Итоги Второй мировой войны», которые стали первыми крупными работами обобщающего характера по этой теме на немецком языке.


[Закрыть], бывший в то время командиром 12 ак ГА «Центр»: «Истекший год в равной степени отчетливо показал как возросшую гибкость русского командования в решении оперативных задач, так и по-прежнему значительное тактическое превосходство немецких войск на поле боя, если на решающий успех наступления на Востоке нельзя было рассчитывать, то напрашивалось решение придать войне оборонительный характер. Немецкая оборона проходила в глубине вражеской территории, и в её тылу имелось достаточно пространства, чтобы там, где это было выгодно, в упорных оборонительных сражениях, а на других участках (особенно, если грозил прорыв русских войск) эластичным отходом и последующими внезапными контрударами ослаблять наступательную мощь русских и изматывать их»[192]192
  Типпельскирх К. фон. История Второй мировой войны. СПб., 1994. С. 24.


[Закрыть].

Командование сухопутных войск выработку общего замысла летней кампании начало в феврале 1943 г. Кроме того, бывший начальник штаба ГА «Юг» генерал пехоты Т. Буссе[193]193
  Буссе Теодор (1897–1986), генерал пехоты (1944). В Первой мировой войне участвовал в качестве рядового, офицерское звание получил в 1919 г. В 09.1940 г. назначен начальником оперативного отдела штаба 11 А, а на ту же должность в ГА «Дон» (позже ГА «Юг»). Являлся одной из ключевых фигур при разработке плана операции «Цитадель» в полосе ГА «Юг». С 07. 1944 г. командир 121 пд, а через месяц 1 ак. 01.1945 г. назначен командующим 9 А, на этом посту потерпел поражение в ходе боевых действий на Висле, Одере и в районе Берлина. 07.1945 г. арестован англо-американской оккупационной администрацией. 12.1947 г. освобожден, жил в Западной Германии.


[Закрыть] утверждал, что в это время и Гитлер, и ОКХ, и руководство группами армий считали 1943 г. последним, когда Германия будет вести активные боевые действия лишь с Советским Союзом. Поэтому, по их мнению, было необходимо во что бы то ни стало стабилизировать оборону на Востоке[194]194
  Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М., 2007. С. 24.


[Закрыть] и тем самым развязать себе руки для отражения возможного удара в Европе. Как вспоминал фельдмаршал Э. фон Манштейн[195]195
  Манштейн Эрих фон (настоящая фамилия Левински) (1887–1973), генерал-фельдмаршал (1942). Имел репутацию наиболее одарённого стратега в вермахте. Участник Первой мировой войны. При нападении Германии на СССР командовал 56-м моторизованным корпусом (мк) ГА «Север», которая действовала в Прибалтике. В 09.1941 г. назначен командующим 11 А, действовавшей на Крымском полуострове. Затем армия Манштейна была переброшена под Ленинград для захвата города, но успеха не имела. С 11.1942 г. – командующим ГА «Дон», войска которой в 12.1942 г. безуспешно пытались деблокировать армию Паулюса. 02.1943—03.1944 г. – командующий ГА «Юг». В 02–03.1943 г. провёл успешный контрудар против войск Юго-Западного и Воронежского фронтов на Украине. В ходе Курской битвы его войска смогли углубиться в оборону Воронежского фронта на 35 км, но выполнить задачи «Цитадели» ему не удалось. Зимой 1944 г. потерпел крупное поражение под Корсунь-Шевченковским. 1.04.1944 г. из-за постоянных разногласий с Гитлером выведен в резерв. С 1945 по 1948 г. находился в плену. В 1950 г. за военные преступления приговорён к 18 годам тюрьмы, но в 1953 г. освобожден «по состоянию здоровья».


[Закрыть], различия были лишь в способах решения этой задачи: ждать сразу после завершения распутицы общего наступления Красной армии, чтобы сорвать его, нанеся её войскам большие потери, а затем перейти в контрнаступление или ударить первыми[196]196
  Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Смоленск, 2016. С. 473.


[Закрыть]. Однако, как свидетельствуют документы, обнаруженные в Федеральном архиве ФРГ, в подходе к планированию боевых действий весной – летом 1943 г. у ключевых фигур в командовании вермахта было ещё несколько принципиальных расхождений.

Из четырех командующих группами армий именно Э. фон Манштейн и его штаб первыми включились в процесс обсуждения летней кампании. Причина этому была объективная – тяжелейшая ситуация на юго-западном направлении, после перехода в январе 1943 г. советских войск в наступление от Дона и Волги на запад. Под давлением сложившихся обстоятельств фельдмаршал начал активно предлагать Берлину способы стабилизации фронта в полосе своей группы, а учитывая большой масштаб проблемы и время (конец зимы), его размышления напрямую касались и плана весенне-летней кампании. Он считал, что главной целью вермахта в ближайшие месяцы должно было стать истощение сил Красной армии в центре и на юго-западе путем проведения гибкой обороны. К завершению зимней кампании ГА «Юг» удерживала полосу фронта протяжённостью 650 км довольно скромными силами – лишь 24 пехотными и 13 танковыми и моторизованными дивизиями[197]197
  Klink Е. Das Gesetz des Handelns. Die Operation «Zitadelle» 1943. Stuttgart, 1966. S. 283.


[Закрыть], не имея резервов. Поэтому, как вспоминал позже фельдмаршал, «мы должны были…, привести в действие факторы, которые давали нам преимущество перед противником, более искусное руководство войсками, высокие боевые качества войск, большую подвижность наших войск»[198]198
  Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Смоленск, 2003. С. 512.


[Закрыть].

Впервые идею провести весной – летом 1943 г. крупную операцию с применением гибкой обороны для нанесения больших потерь советским войскам на юге он выдвинул 3 февраля 1943 г. в письме[199]199
  Bundesarchiv (Федеральный архив ФРГ, далее – BA-MA). RH. 19—VI/39. S. 747–749.


[Закрыть] начальнику штаба ОКХ генерал-полковнику К. Цейтцлеру[200]200
  Цейтцлер Карл (1895–1963), генерал-полковник. В армии с 1914 г., участник Первой мировой войны. Начало Второй мировой войны встретил в должности командира 22 мк, с которым участвовал в захвате Франции. После переформирования корпуса в 1-ю танковую группу (ТГ), а затем в 1 ТА служил её начальником штаба. С 01.1942 г. являлся начальником штаба главнокомандования «Запад» и ГА «Д». 24.09.1942 г. назначен начальником штаба сухопутных войск. Активно участвовал в подготовки и проведении летней кампании 1943 г., был одним из ключевых сторонников проведения операции «Цитадель». Однако в 06.1944 г. из-за разногласий с Гитлером был снят с должности, а 01.1945 г. уволен из армии и лишен всех привилегий.


[Закрыть], которое имело пометку – «Для доклада фюреру» (док. № 1). В нем фельдмаршал, анализируя сложившуюся обстановку, предлагал: отвести с боями правый фланг своей группы до линии Мелитополь – Днепропетровск и занять там оборону, а на её левом (северном) крыле сформировать ударную группировку. Он считал, что советские соединения начнут преследование отходящих сил группы армий, но прочная оборона у р. Днепр скуёт их, а группировка левого крыла мощным ударом на восток сначала рассечет их фронт, а затем, повернув на юго-запад, в направлении побережья Азовского моря, отрежет передовые советские соединения от основных сил[201]201
  BA-MA. RH. 19—VI/39. S. 748.


[Закрыть]. В результате в этом районе Красная армия понесёт существенные потери и фронт стабилизируется. По мнению фельдмаршала, для реализации этого замысла было необходимо предварительно решить три задачи: войскам ГА «Юг» оставить Донбасс, существенно пополнить их и надежно удерживать район Орел – Курск или в крайнем случае Орел – Льгов.

Это предложение основательно прорабатывалось в Берлине[202]202
  Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М., 2007. С. 135.


[Закрыть], т. к. К. Цейтцлер тоже некоторое время склонялся к гибкой обороне. Он выдвигал идею укрепления рубежа рек Западная Двина – Березина – Днепр (так называемый «Восточный вал») и использования его в качестве опоры при ведении гибкой обороны. Согласно воспоминаний некоторых офицеров штаба ГА «Центр», с похожим предложением (отвести свои войска от Орла к Днепру и Сожи на линию Киев – Гомель – Орша – Невель) выступал и фельдмаршал Г. фон Клюге[203]203
  Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М., 2007. С. 265.


[Закрыть]. Однако и предложение Э. фон Манштейна, и другие, похожие варианты проведения летней кампании быстро потеряли свою актуальность. 9 февраля войска Красной армии полностью освободили Курск и Белгород, 16 февраля – Харьков и продолжили наступление на запад, а 3 марта германские соединения были выбиты из Льгова. Но затем ситуация изменилась, Воронежский фронт оставил 11 марта Харьков, а 18-го – Белгород. К 25 марта командованию Красной армии обстановку здесь удалось стабилизировать, и в центре советско-германского фронта, западнее Курска, образовался огромный выступ, примерно 600 км по фронту с севера на юг.

Результаты анализа и обсуждения оперативной обстановки, собственных возможностей и разведданных о состоянии Красной армии, которые проводились ОКХ в феврале – первой декаде марте, показывали, что теперь наиболее благоприятные условия для наступательной операции складывались в районе Курска. Во-первых, этот дугообразный выступ разорвал коммуникации двух основных групп армий «Центр» и «Юг», осложнив им переброску сил и средств. Во-вторых, он нависал над их флангами и был удобным местом для нанесения удара советскими войсками из самой дуги по их флангам. В-третьих, кроме планирования непосредственно наступательной операции и пополнения войск, находящихся в этом районе (что и так было необходимо делать), других материальных затрат и времени пока не просматривалось.

Гитлер, поручив ОКХ разработку замысла кампании, тем не менее, от этого вопроса не отстранился, а принимал активное участие в обсуждении её целей, задач, а главное, места проведения главной операции. Одной из важных площадок для обмена мнением с представителями высшего командного состава вермахта стал штаб ГА «Юг» в г. Запорожье, в силу её особо значимого положения на советско-германском фронте и сложной ситуации в её полосе после событий на Волге. Именно в стенограммах двух совещаний в Запорожье 18 февраля и 10 марта 1943 г. были зафиксированы впервые изложенные Гитлером руководству штаба ОКХ и одной из самых мощных групп армий вермахта его основополагающие мысли о летней кампании: форме её проведения, оценке состояния действующей армии, ситуации, сложившейся после Сталинграда, и т. д. В частности, в ходе первого совещания (18 февраля 1943 г.) (док. № 2) он ясно заявил, что вооруженные силы Германии в настоящее время не готовы успешно реализовать операцию такого масштаба, как проводили в предыдущие полтора года. И предлагал наносить сильные, но короткие упреждающие удары в районах возможного наступления советских войск, чтобы тем самым обескровливать силы Красной армии и стабилизировать фронт. Главным инструментом для реализации этого замысла он считал танковые соединения, укомплектованные новейшей техникой, которая ещё даже не вышла из ворот сборочных цехов: «Мы не можем в этом году проводить больших операций. Мне думается, что мы сможем наносить только не большие удары. Мы в начале мая получим 98 тяжелых штурмовых орудий новой конструкции Порше[204]204
  Имеется в виду самоходная противотанковая установка «Фердинанд» с 88-мм орудием.


[Закрыть]. К ним ещё 150 новых «тигров». К этому получим ещё около 200–250 танков. Кроме того, 50 тяжелых самоходных пехотных орудий и 100 огнеметных танков и какое-то количество танков Т-4. Эта новая техника неуязвима…. При доселе невиданной концентрации тяжелой артиллерии с супертяжелыми танками должно получиться, как минимум, пробить брешь в обороне. После этого должен начаться прорыв»[205]205
  BA-MA. RH. 19—VI/40. Rückseiten der Seiten 887.


[Закрыть].

Далее в ходе этого совещания Гитлер чётко определил и ключевую задачу вермахта на юго-западе советско-германского фронта – удержание Донбасса. Предложение Э. фон Манштейна, изложенное в письме от 3 февраля 1943 г., подразумевало его временное оставление, на что Гитлер пойти не мог по ряду существенных соображений.

Во-первых, экономическим. 5 февраля 1943 г. у него состоялся разговор с П. Плейгером, председателем Имперского объединения угля и одновременно руководителем концерна «Герман Геринг Верке», которого сопровождал А. Шпеер. П. Плейгер просил удержать территорию, которая в это время ещё находилась под контролем вермахта, и прежде всего Донбасс. По мнению крупных промышленных монополий, кого он представлял, потеря богатых угольных и рудных месторождений будет иметь для военной промышленности тяжелейшие последствия. Эту точку зрения в основном разделял и министр вооружения. Поэтому 18 февраля в Запорожье Гитлер заявил: «Мы не можем потерять угольный бассейн Сталино! Потеря этого региона означала бы для нас непоправимую катастрофу. Чего стоит только электростанция Запорожья! Сколько стоило нам ее опять ввести в работу! Работают 5 турбин и поставляют 54 000 киловатт. Потеря Запорожья невосполнима. …Сталино стоит как десять армий!»[206]206
  BA-MA. RH. 19—VI/40. Rückseiten der Seiten 888, 889.


[Закрыть]. Ещё в более категоричной форме он отверг идею сдачи Донбасса на совещании 10 марте 1943 г. (док. № 3): «Я ещё раз внимательно оценил значение донецкого региона для нас. Потеря его будет для нас непереносима. …Если мы потеряем этот регион, то вся наша программа производства танков и вооружения в том объеме, который есть, сейчас развалится. К тому же значение Никополя вообще нельзя выразить в словах. Потеря марганцевого месторождения Никополя будет означать окончание войны!»[207]207
  BA-MA. RH. 19—VI/41. Rückseiten der Seiten 1091.


[Закрыть]

Следует отметить, что значение Донбасса для экономики противоборствующих сторон и дальнейшего хода войны Гитлер не переоценивал. Как вспоминал бывший начальник Генерального штаба Красной армии Маршал Советского Союза А.М. Василевский[208]208
  Василевский Александр Михайлович (1895–1977), Маршал Советского Союза (1943), дважды Герой Советского Союза (1944, 1945). Великую Отечественную войну встретил в должности зам. начальника (1941), а с 06.1942 г. – начальник Генштаба Красной армии. Один из авторов плана летней кампании 1943 г., ядром которой явились события под Курском. В течение 03–06.1943 г. провел большую работу по организации обороны войск Центрального и Воронежского фронтов к отражению удара противника в районе Курской дуги. 06–14.07.1943 г. являлся представителем Ставки ВГК на Воронежском фронте, а с 14.07.1943 г. представитель Ставки ВГК на Юго-Западном фронте. В 1945 г. – командующий 3-м Белорусским фронтом. В 08–09.1945 г. – главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке во время разгрома японской Квантунской армии. С 1946 г. – начальник Генштаба. В 1949–1953 гг. – министр Вооруженных сил СССР, в 1953–1957 г. заместитель министра обороны СССР. С 1968 г. в отставке.


[Закрыть], освобождение Левобережной Украины с её угольно-металлургической базой Донбассом было важнейшей целью и летней кампании Красной армии[209]209
  Василевский А.М. Дело всей жизни. М.,1988. С. 14.


[Закрыть].

Во-вторых, Гитлер, по его мнению, должен был учитывать психологический фактор. Он считал, что ведение масштабных оборонительных работ в тылу скрыть невозможно, они быстро станут известны войскам и это отрицательно повлияет на их боевой дух и стойкость в борьбе с Красной армией, т. е. вермахт уже не будет сражаться так стойко, как раньше.

В-третьих, очень важную роль играл дефицит средств. В этот момент у Германии уже не было рабочей силы, стройматериалов и транспорта для столь масштабных оборонительных работ. Кроме того, вермахт не располагал необходимыми запасами горючего, боеприпасов[210]210
  Проблема нехватки горючего в Германии остро встала уже в 1942 г. На её решение и были нацелены летние операции по захвату Кавказа. Руководство Германии старалось развивать альтернативные варианты топлива. Так, в том же 1942 г. уже 180 тыс. автомобилей в самой Германии и на оккупированной территории работали на газогенераторных двигателях. А после провала планов захвата Грозного и Баку началось строительство заводов по производству синтетического горючего, а также перепрофилирование спиртоводочных заводов, в том числе в оккупированных странах, для изготовления спирта, на котором могли работать автомобильные и авиационные двигатели. Например, в 1943 г. такие заводы функционировали в Черниговской, Днепропетровской, Гомельской и Сумской областях. (Военно-исторический журнал. 2003. № 5. С. 48). Проблема с боеприпасами к середине 1943 г. также начала заметно нарастать и в ходе «Цитадели» встала довольно остро.


[Закрыть] и временем для ведения манёвренной обороны на такой большой территории. Э. фон Манштейн утверждал, что в этот момент Гитлер серьезно опасался перехода Красной армии к стратегической обороне по всему фронту в ожидании высадки союзников в Европе. «Стратегия выжидания не исключала проведения ряда ударов небольшими силами, – писал он, – чтобы сохранить свой престиж и предотвратить оттягивание немецких сил с Востока. Для немцев это было бы самым неприятным. Так как мы, бездеятельно ожидая в обороне, должны были, потом вести войну на два фронта против сильных противников»[211]211
  Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Смоленск, 2003. С. 512.


[Закрыть].

Стенограмма совещания 10 марта 1943 г. содержит довольно неожиданные мысли и Гитлера, и Э. фон Манштейна ещё по одному очень важному в тот момент для Германии вопросу – обеспечению её экономики дешёвой рабочей силой:

«Фюрер: Вопрос кадров наш важнейший вопрос и одна из самых больших проблем. Немец – лучший солдат, лучший изобретатель и лучший организатор. Итальянец – хороший рабочий, но русский работает в два-три раза лучше любого итальянца. Русские – лучшие рабочие из всех, кто у нас есть. Каждый русский рабочий, которого мы отправляем на работы в Германию, является для нас важнейшим капиталом.

Фельдмаршал фон Манштейн: И все-таки это неправильно – открывать охоту на людей, везти их в Германию, а потом с ними плохо обходиться. Намного правильнее было бы здесь проводить добровольную кампанию по рекрутированию, собирать людей в батальоны и, хорошо обходясь с ними, прийти к консенсусу. Вот это была бы прекрасная задача для командных корпусов службы занятости Рейха, которая тут сейчас практически бездействует.

Фюрер: Служба занятости и ее командные корпуса ругают со всех сторон. Проблема, тем не менее, в применении рабочих (обращаясь к Шмундту[212]212
  Личный адъютант.


[Закрыть]): Мы хотим ещё раз взяться за этот вопрос. Конечно, нужно с русскими рабочими обращаться хорошо. Если они получают нормальную еду, имеют возможность написать письмо домой, то и работают они с удовольствием и не создают никаких проблем»[213]213
  BA-MA. RH. 19—VI/41. Rückseiten der Seiten 1089. Полностью стенограмму совещания см. документ № 3 в конце главы.


[Закрыть].

Даже если не учитывать нормы человеческой морали и нравственности, которые этот человек, развязавший мировую бойню, давно отбросил и забыл, а лишь опираться на рациональное начало, тем не менее, читая эти строки, не понимаешь: «Каков же был смысл морить голодом и сжигать в крематориях лагерей смерти сотни тысяч русских, если они для «Великого рейха» представляли такую ценность?».

В начале марта 1943 г. контрудар ГА «Юг» на Украине развивался успешно и оперативная обстановка на юго-западе советско-германского фронта для вермахта заметно улучшилась. Поэтому проблема выработки плана весенне-летней кампании с каждым днём становилась острее. В это время Гитлер по-прежнему не имел представления, где наиболее целесообразно провести её главную операцию. Кроме того, не было ясности и с тем, как удерживать протяженную линию обороны ГА «Юг» после завершения боевых действий зимней кампании 1942/43 г., т. к. ситуация с состоянием войск и наличием резервов у её командования была крайне сложная.

В этот момент Э. фон Манштейн опять письменно обращается к Гитлеру с идеей активных действий с целью стабилизации фронта в полосе своих войск, но уже не на южном (правом) крыле, как в письме от 3 февраля, а на северном (левом). 8 марта в докладе, направленном в ОКХ с пометкой «Доложить фюреру» (док. № 4), он вновь, как и с вопросом гибкой обороны, первым предложил провести наступательную операцию в районе Курской дуги, для уничтожения сильной группировки советских войск, которая, по его мнению, угрожала левому флангу ГА «Юг». Она должна была представлять собой два удара мощных группировок (с запада и юго-запада) по направлениям, сходящимся у Курска, а её результат – захват этого крупного города и района южнее и юго-западнее его. Для достижения этой цели фельдмаршал предполагал привлечь войска ГА «Юг» и часть сил ГА «Центр», точнее, 2 А, фронт обороны которой в это время проходил по центру и юго-западной части Курской дуги. Таким образом, идея Э. фон Манштейна не имела прямого отношения к летней кампании вермахта и заключалась в срезе не всей Курской дуги, а только половины, т. е. её южной части, для обеспечения прежде всего интересов ГА «Юг». Но в тот момент он был единственным высокопоставленным военачальником, выдвигавшим замысел масштабной операции, который мог лечь в основу плана всей летней кампании. Однако и это его предложение Гитлер отверг, теперь из-за незначительного масштаба предполагавшихся боевых действий, т. к. эта операция должна была помочь решить ему не только военные (на участке ГА «Юг»), но и ряд крупных военно-политических проблем: стабилизировать весь советско-германский фронт, сплотить союзников, поднять боевой дух вооружённых сил и т. д.

10 марта 1943 г. у Г. фон Клюге состоялся телефонный разговор с генерал-полковником Р. Шмидтом, командующим 2 ТА, входившей в состав ГА «Центр» и удерживавшей участок южнее Орла. В это время между правым флагом 2 ТА и левым – 2 А войска Центрального фронта пробили брешь и вышли к р. Десна. Фельдмаршал приказал генералу ликвидировать прорыв, причём сделать это быстро, до наступления распутицы. В помощь ему Г. фон Клюге был готов привлечь войска 9 А, только что вышедшие из Ржевского выступа. Он планировал, что эта армия, развернувшись южнее Орла, перейдя в наступление на Курск, прикроет левый фланг ударной группировки 2 ТА и не позволит Центральному и Брянскому фронтам помешать войскам Шмидта выполнить задачу[214]214
  BA-MA. RH. 21—2/v.452. S. 678.


[Закрыть] (док. № 5).

После разговора командующий 2 ТА сразу же подготовил письменный доклад фельдмаршалу, в котором изложил своё мнение по этому вопросу (док. № 6). В документе обосновывалась невозможность выполнить приказ по смыканию флангов 2 ТА и 2 А, до наступления распутицы. По мнению генерала, эту операцию вообще не следовало проводить, чтобы не распылять силы. В пункте 5 он предложил иной, более масштабный вариант решения проблемы: создать две мощные группировки – южнее Орла и в районе Белгорода, чтобы встречными ударами срезать весь Курский выступ и выровнять фронт.

10 марта Г. фон Клюге вновь позвонил Г. Шмидту и в ходе разговора поддержал его идею: «Я должен сказать, что Ваше направление мысли многообещающе. Должен сказать, Ваши мысли могут многое предложить. Это не изменит тот факт, что 9-я армия проталкивается между ними (между 2 А и 2 ТА. – В.З.), а только то, что это будет происходить немного медленнее»[215]215
  BA-MA. RH. 21—2/v.452. S. 683.


[Закрыть] (док. № 7). А 13 апреля, на совещании в штабе ГА «Центр» в Смоленске командующий 2 ТА повторил свое предложение уже Гитлеру. Вероятно, этот разговор и стал ключевым моментом для зарождения плана операции «Цитадели». Так как именно в этот день Гитлер подписал оперативный приказ № 5, в котором предложение Р. Шмидта излагалось уже как схема наступления вермахта в ходе летней кампании. Её краеугольным камнем стал перехват инициативы и, как следствие, навязывание своей воли командованию Красной армии: «…Русские после окончания зимы и весенней распутицы …возобновят наступление. Поэтому наша задача… по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю. …На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию наступающего противника. Здесь мы заблаговременно должны создать особенно прочную оборону путем применения тяжелого оружия, совершенствования позиций в инженерном отношении, установки на необходимых участках минных заграждений, оборудования тыловых опорных позиций, создания подвижных резервов и т. д.»[216]216
  Курская битва / Под ред. И.В. Паротькина. М., 1970. С. 505.


[Закрыть].