Текст книги "Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве"

Все объективные признаки правового принципа присущи также идее публичности, которая последовательно выражена в тексте Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Публичный характер данной деятельности усматривается из ст. 1 названного Закона, в которой сказано, что оперативно-розыскная деятельность осуществляется в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. Запрещается осуществлять оперативно-розыскную деятельность для достижения целей и решения задач, не предусмотренных данным Федеральным законом (ч. 1 ст. 5).

Довольно отчетливо принцип публичности отражен в обязанности органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, в пределах своей компетенции принимать все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, собственности, а также по обеспечению безопасности общества и государства (п. 1 ч. 1 ст. 14 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Выполнение этой обязанности не должно ставиться в зависимость от личных желаний и интересов оперативных сотрудников, а также от влияния кого бы то ни было.

С упомянутыми предписаниями органически связан запрет проводить оперативно-розыскные мероприятия в интересах какой-либо политической партии, общественного и религиозного объединения (ч. 7 ст. 5). К этому следует добавить, что подобные мероприятия запрещается также проводить в интересах частных лиц и иных частных структур, а равно для достижения личных интересов субъектов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

В содержание принципа публичности необходимо включить и предписания ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», которая предусматривает основные направления использования результатов этой деятельности в интересах уголовного судопроизводства. Наконец, публичный характер оперативно-розыскной деятельности проявляется в том, что законные требования должностных лиц органов, осуществляющих эту деятельность, обязательны для исполнения физическими и юридическими лицами, к которым эти требования предъявлены (ч. 2 ст. 15). Именно принцип публичности позволяет разграничивать оперативно-розыскную и частную охранную и детективную деятельность в Российской Федерации.

Таким образом, исходя из научных представлений о сущности и назначении правовых принципов, специфических задач оперативно-розыскной деятельности, в систему принципов этой деятельности предлагается включить следующие основополагающие, фундаментальные положения: 1) принцип публичности; 2) принцип уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина; 3) принцип оперативности; 4) принцип негласного характера оперативно-розыскной деятельности; 5) принцип органической связи оперативно-розыскной деятельности и уголовного судопроизводства. Именно эти идеи определяют особый характер оперативно-розыскной деятельности и должны получить последовательное развитие в оперативно-розыскном законодательстве, с тем, чтобы сделать его более совершенным, а также повысить социальную значимость и эффективность самой оперативно-розыскной деятельности.

1.4. Соотношение познания в оперативно-розыскной деятельности и доказывания в уголовном судопроизводстве

В основе оперативно-розыскной деятельности, направленной на выявление и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, лежит специфический процесс познания. Обоснованно отмечается, что познавательная сторона данного вида деятельности развивается по общим закономерностям, выработанным теорией познания, и строгое соблюдение ее правил обеспечивает успех этой деятельности[107]107
  См., например: Бедняков Д. И. Непроцессуальная информация и расследование преступлений. М., 1991. С. 80–81.


[Закрыть].

Данное положение позволило некоторым авторам усматривать в оперативно-розыскном познании черты, сходные с доказыванием в уголовном судопроизводстве. В 70-е годы прошлого столетия, т. е. задолго до принятия в нашей стране оперативно-розыскного законодательства, в закрытой литературе учебных заведений КГБ и МВД было высказано мнение о том, что оперативно-розыскное познание, осуществляемое по делам оперативного учета, следует рассматривать как оперативное доказывание, а полученные в ходе него оперативные данные – как оперативные доказательства. Усилия авторов были направлены на обоснование того, что оперативно-розыскное познание имеет основные характеристики, свойственные доказыванию по уголовным делам, но с некоторыми особенностями, которые обусловлены спецификой оперативно-розыскной деятельности. При этом весь понятийный аппарат теории доказательств в уголовном процессе (предмет и пределы доказывания, доказательства, относимость и допустимость доказательств, истина как цель доказывания и др.) переносили на оперативно-розыскное познание. В то время приведенные взгляды не получили широкого распространения. Однако к ним вновь стали обращаться уже после принятия оперативно-розыскного законодательства.

В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» задачи последней сформулированы с помощью словосочетаний «выявление и раскрытие преступлений», «установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших», и «добывание информации». Использование терминов «выявление», «раскрытие», «установление» и «добывание» ориентирует на то, что решение соответствующих задач может быть обеспечено только в результате познавательной деятельности, осуществляемой в рамках дел оперативного учета.

Познавательный характер оперативно-розыскной деятельности отражен и в названии ст. 10 данного Закона – «Информационное обеспечение и документирование оперативно-розыскной деятельности». Данное название свидетельствует помимо прочего о наличии в оперативно-розыскном познании удостоверительной стороны, то есть о необходимости фиксации полученных сведений в оперативно-служебных материалах.

Согласно ч. 2 данной статьи закона оперативно-розыскное познание включает в себя собирание и систематизацию сведений, проверку и оценку результатов оперативно-розыскной деятельности, а также принятие на их основе решений органами, осуществляющими эту деятельность. Здесь следовало бы уточнить, что проверяются и оцениваются не только результаты оперативно-розыскной деятельности, но, прежде всего, сами сведения. Как видим, в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» закреплено предписание, близкое по содержанию тому, которое в уголовно-процессуальном законе относится к процессу доказывания по уголовному делу (ст. 17, 85–88 УПК РФ).

Познание в сфере оперативно-розыскной деятельности имеет свой специфический объект. Объектом оперативно-розыскного познания являются преступления и лица, их подготавливающие, совершающие или совершившие. Но, как отмечалось раньше, в отличие от объекта уголовно-процессуального доказывания это не любые, а только тщательно скрываемые тяжкие и особо тяжкие неочевидные преступления, представляющие угрозу жизни и здоровью граждан, конституционному строю и безопасности государства. Именно такой специфический объект определяет особые средства, способы и методы познания в сфере оперативно-розыскной деятельности, которые применяются в основном негласно, в строгой тайне от самих преступников и окружающих.

Таким образом, в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» достаточно определенно выражена ее познавательная сущность. В связи с этим И. А. Климов обоснованно отмечает, что поскольку одной из задач оперативно-розыскной деятельности является поиск и обнаружение фактических данных, отражающих и воссоздающих события преступлений, имевших место в прошлом, во всех их юридически значимых чертах, постольку такая деятельность представляет собой процесс познания. Оперативный работник путем собирания, документирования и проверки сведений, отражающих обстоятельства совершения преступления, приобретает необходимые для решения оперативно-розыскных задач знания, а иначе говоря, познает событие преступления[108]108
  См.: Климов И. А. Указ. соч. С. 16–17.


[Закрыть].

Субъектами оперативно-розыскного познания могут быть только должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Они познают соответствующие обстоятельства посредством личного участия в организации и проведении оперативно-розыскных мероприятий, вправе привлекать для этого должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, а также отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе (ч. 4 ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, проводят познание в публичных интересах и несут личную ответственность за законность и своевременность производства оперативно-розыскных мероприятий. Их законные требования обязательны для исполнения физическими и юридическими лицами, к которым такие требования предъявлены (ч. 2 ст. 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Запрещается осуществлять познание средствами и способами оперативно-розыскной деятельности не уполномоченным на то Федеральным законом физическим и юридическим лицам (ч. 6 ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Информация об обстоятельствах совершенного (подготавливаемого или совершаемого) преступления может быть получена только путем проведения оперативно-розыскных мероприятий, перечень которых предусмотрен Федеральным законом (ч. 2 ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Поэтому нетрадиционные методы получения информации – психофизиологическое тестирование с помощью полиграфа, опрос под гипнозом, использование так называемых экстрасенсорных способностей человека – нельзя признавать самостоятельными оперативно-розыскными мероприятиями, поскольку они не включены в ч. 1 ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Оперативно-розыскные мероприятия должны проводиться только при наличии оснований и соблюдении условий, предусмотренных законом (ст. 5, 7, 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Специфическим источником получения оперативно-розыскной информации могут служить также лица, которые на негласной основе сотрудничают с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, и штатные негласные сотрудники этих органов (ст. 12, 15, 17 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»).

Известно, что оперативно-розыскному познанию активно противодействуют преступники и другие лица, не заинтересованные в раскрытии преступлений. Поэтому ст. 3 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» требует, чтобы оно осуществлялось на основе принципов конспирации и сочетания гласных и негласных методов и средств. Последний принцип хотя и предполагает сочетание двух противоположных начал, однако очевидно, что оперативно-розыскное познание, как подчеркивалось раньше, по большей части носит негласный, тайный характер. Именно данное обстоятельство служит одной из важнейших гарантий успешного решения задач оперативно-розыскной деятельности. Вместе с тем следует отметить, что преимущественно негласный характер оперативно-розыскного познания в известной мере затрудняет его, препятствует получению надежной информации об обстоятельствах совершенного (подготавливаемого или совершаемого) преступления[109]109
  Нельзя согласиться с мнением В. П. Хомколова, который, напротив, полагает, что «в силу специфики сил, средств и методов, которые используются в ходе оперативно-розыскного познания, он имеет несомненный приоритет в достижении истины, чем уголовно-процессуальное познание, ограниченное рамками уголовно-процессуального закона о допустимости определенных источников, а также приемов и средств обнаружения доказательств». (См.: Хомколов В. П. Указ. соч. С. 53.)


[Закрыть].

Эффективность оперативно-розыскного познания непосредственно зависит от качества его законодательной регламентации. В то же время на него существенно влияет ряд социальных факторов: уровень профессиональной, психологической и физической подготовки должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, уровень их технической оснащенности, социальной защиты, осознание гражданами и должностными лицами значимости оперативно-розыскной деятельности и их готовность содействовать ее эффективному осуществлению и т. п.

Наличие перепиленных характеристик оперативно-розыскного познания действительно свидетельствует о его сходстве с доказыванием по уголовному делу. Д. И. Бедняков прав в том, что в обоих познавательных процессах используются общенаучные познавательные методы: беседа, осмотр, наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент, исследование каких-либо объектов с помощью специалистов и т. п. Эти познавательные процессы осуществляются по одним и тем же законам формальной логики и здесь между ними нет сколько-нибудь существенных отличий[110]110
  Бедняков Д. И. Указ. соч. С. 81–82. См. также: Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования. М., 1997. С. 153–154.


[Закрыть].

Однако сходство оперативно-розыскного познания и доказывания по уголовному делу этим не ограничивается.

В доказывании по уголовному делу есть две стороны: познавательная и удостоверительная. Первая предполагает получение фактических данных об обстоятельствах расследуемого события, а вторая – подтверждение, документирование, удостоверение в предусмотренной законом форме установленных по делу обстоятельств[111]111
  См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 289.


[Закрыть].

Сказанное относится и к оперативно-розыскному познанию. Оперативный сотрудник не только добывает информацию по делу оперативного учета, но и отражает, удостоверяет ее в оперативно-служебных материалах. Эта сторона оперативно-розыскного познания отчетливо выражена в законе термином «документирование» (ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»). Ее наличие позволяет соответствующим должностным лицам контролировать процесс накопления информации и оценивать ее качество, передавать информацию от одного потребителя другому, принимать на ее основе соответствующие решения.

В оперативно-розыскной деятельности, как и в доказывании по уголовному делу, познание объективной действительности происходит в двух формах – чувственной и рациональной. Они находятся во взаимосвязи, взаимопроникновении, не существуют обособленно друг от друга[112]112
  Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 1996. С. 6–13.


[Закрыть].

Лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд познают событие преступления, совершившееся в прошлом. Поэтому знание этого события в основном может быть получено опосредованным путем, то есть из доказательств. В этом смысле говорят, что доказательства в уголовно-процессуальном познании призваны исполнять роль особых посредников как между субъектом и познаваемым объектом, так и во взаимодействии между самими участвующими в познании индивидами (судьями, прокурорами и другими участниками процесса)[113]113
  См.: Курс советского уголовного процесса. Общая часть. С. 552.


[Закрыть].

Наряду с этим на момент расследования уголовного дела в неизменном виде могут оставаться отдельные факты, входящие в событие преступления, которые доступны непосредственному восприятию субъектов уголовно-процессуального доказывания. К ним причисляют: факты, относящиеся к материальным последствиям совершенного преступления; сохранившиеся продукты преступной деятельности; найденные предметы преступного посягательства; обстановка на месте совершения преступления; некоторые факты, характеризующие внешность преступника (черты лица, рост, цвет волос и др.)[114]114
  См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. С. 201–205. См. также: Курс советского уголовного процесса. Общая часть. С. 606.


[Закрыть]. Конечно, область непосредственного познания фактов, имеющих значение для уголовного дела, довольно узка по сравнению с областью опосредованного познания, поскольку в ходе уголовно-процессуального познания устанавливаются обстоятельства преступления, совершившегося в прошлом.

В оперативно-розыскном познании также существуют два пути познания – опосредованный и непосредственный. Область их применения обусловлена как свойствами познаваемого факта, так и познавательными целями. Причем познание одного и того же факта может быть непосредственным или опосредованным в зависимости от того, какое его качество, свойство познается. Данное обстоятельство всегда важно учитывать в практическом познании.

Предусмотренные законом оперативно-розыскные мероприятия служат целям как опосредованного, так и непосредственного познания. Непосредственное познание по делу оперативного учета возможно при осуществлении следующих оперативно-розыскных мероприятий: проверочной закупки: исследования предметов и документов; наблюдения; отождествления личности; обследования зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств; контроля почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивания телефонных переговоров; снятия информации с технических каналов связи; частично контролируемой поставки; оперативного эксперимента, а также внедрения оперативного сотрудника в преступную группу.

О том или ином пути познания можно говорить применительно к субъекту оперативно-розыскного познания. Непосредственный путь познания возможен лишь в том случае, если оперативный сотрудник самостоятельно осуществляет любое из перечисленных оперативно-розыскных мероприятий. Если же то или иное оперативно-розыскное мероприятие по его заданию проводит другое лицо (сотрудник оперативно-поискового подразделения, сотрудник технического подразделения и др.), то непосредственного восприятия познаваемых фактов не будет. Правомерно утверждать, что область непосредственного восприятия фактов и обстоятельств, устанавливаемых по делу оперативного учета, значительно шире, чем в доказывании по уголовному делу. Это объясняется тем, что оперативно-розыскное познание направлено не только на совершенные, но и на подготавливаемые и совершаемые преступления.

Способами опосредованного познания фактов и обстоятельств, устанавливаемых по делу оперативного учета, служат: опрос граждан; наведение справок; наблюдение, осуществляемое сотрудниками оперативно-поисковых подразделений; прослушивание телефонных переговоров, осуществляемое сотрудниками технических подразделений; исследование предметов и документов, проводимое соответствующими специалистами; использование негласных источников (конфидентов), а также лиц, внедренных в организованные преступные группы, и контролируемая поставка.

В теории доказательств в уголовном процессе традиционным является подразделение доказательств на обвинительные и оправдательные, первоначальные и производные, прямые и косвенные.

Основанием подразделения доказательств на обвинительные и оправдательные служит их отношение к предъявленному лицу обвинению. Обвинительными являются доказательства, изобличающие обвиняемого в совершении преступления или устанавливающие обстоятельства, отягчающие наказание. Оправдательными являются доказательства, опровергающие обвинение или устанавливающие обстоятельства, смягчающие наказание.

Деление доказательств на первоначальные и производные основано на их отношении к первоисточнику доказательственной информации. Первоначальными (или первичными) называют доказательства, фактические данные которых получены из первоисточника. Например, первоначальными считаются показания свидетеля – очевидца преступления, показания обвиняемого (подозреваемого) о собственных преступных действиях или действиях соучастников преступления, подлинные документы, содержащие сведения о фактах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, и т. п. Производными (или вторичными) называют доказательства, фактические данные которых получены не из первоисточника, а через посредствующие источники. Производными будут показания свидетеля, потерпевшего, обвиняемого (подозреваемого) в случаях, когда они сообщают не о лично воспринятых ими фактах, а пересказывают слова других лиц, являющихся очевидцами событий. Производными доказательствами считаются также копии документов, вещественных доказательств и т. п. Классификация доказательств на первоначальные и производные позволяет правильно проверять доказательства, а также получать доказательную информацию из более надежных источников.

Пользование производными доказательствами сопряжено с искажением фактических данных, а также с понижением их надежности. Следовательно, в данном случае возрастает и вероятность ошибок. Поэтому по возможности следует отыскивать первоначальные доказательства, обнаруживать первоисточники фактических данных.

Более сложным представляется деление доказательств на прямые и косвенные. Оно традиционно основывалось на их отношении к главному факту предмета доказывания, т. е. к основанию уголовной ответственности – составу преступления[115]115
  Отдельные авторы полагают, что деление доказательств на прямые и косвенные возможно по их отношению к любому из обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. (См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. С. 268 и след.; Курс советского уголовного процесса. Общая часть. С. 564.)


[Закрыть]. Прямыми следует считать доказательства, которые непосредственно подтверждают или опровергают устанавливаемые по делу обстоятельства. Доказывание с помощью прямых доказательств вызывает меньше затруднений, поскольку в основном сводится к установлению их достоверности.

Косвенными называют доказательства, которые устанавливают или опровергают не обстоятельства, составляющие главный факт предмета доказывания, а другие факты, которые именуют побочными, доказательственными, промежуточными или вспомогательными фактами. И только на основе знаний о совокупности таких фактов на логическом уровне делается вывод о существовании (или несуществовании) главного факта предмета доказывания. Побочными служат различные факты и обстоятельства, которые предшествовали или сопутствовали преступлению либо могли стать его результатом или появились после совершения преступления. Например, к их числу могут относиться: обладание лицом каким-либо предметом, связанным с преступлением (орудием преступления, предметом, служившим объектом преступного посягательства и т. п.); нахождение лица на месте совершения преступления в целях уничтожения следов преступления; приобретение лицом незадолго до преступления предметов, могущих служить орудием преступления или средством его сокрытия; наличие у лица мотивов к совершению преступления; высказывание лицом намерения или угрозы совершить преступление; заметное изменение образа жизни лица после преступления (например, совершение им явно не соответствующих имеющимся у него источникам доходов материальных затрат и т. п.) и др.

Косвенный путь доказывания более сложен по сравнению с оперированием прямыми доказательствами. Вместе с тем судебно-следственная практика свидетельствует, что именно при помощи косвенных доказательств раскрываются многие довольно сложные тяжкие и особо тяжкие неочевидные преступления. Условием эффективного применения косвенных доказательств является наличие у его субъектов надежных знаний теории косвенных доказательств и, прежде всего, тех правил, несоблюдение которых способно повлечь серьезные процессуальные ошибки[116]116
  Подробно о косвенных доказательствах в уголовном процессе см.: Уильз У. Опыт теории косвенных улик, объясненной примерами. М., 1864; Жиряев А. Теория улик. Дерпт, 1855; Винберг А. И., Миньковский Г. М., Рахунов Р.Д. Косвенные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1956; Шаламов М. П. Теория улик. М., 1960; Хмыров А. А. Косвенные доказательства. М., 1979; Теория доказательств в советском уголовном процессе. С. 268–282.


[Закрыть].

При осуществлении познавательной деятельности оперативные сотрудники пользуются также оперативной информацией, изобличающей или оправдывающей лицо в совершении преступления, первоначальной и производной, прямой и косвенной. Им особенно важно учитывать положения, характеризующие оперативную информацию как прямую или косвенную. По тяжким и особо тяжким неочевидным преступлениям установление лица (лиц), совершившего преступление, во многих случаях начинается с получения и анализа именно косвенной оперативной информации.

В уголовно-процессуальном законе содержится предписание, согласно которому к недопустимым доказательствам относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности (п. 2 ч. 1 ст. 75 УПК РФ). Определить источник осведомленности означает ответить на вопрос: в силу каких объективных обстоятельств тот или иной носитель доказательственной информации (конкретное лицо) стал ее обладателем.

Источники осведомленности представляют собой объективную основу возникновения сведений, являющихся содержанием уголовно-процессуальных доказательств. Ими служат факты, события, процессы и явления, существующие или существовавшие независимо от воли и сознания людей либо являющиеся результатом их действий и поступков. Воспринимая эти источники осведомленности, властные участники и иные участники уголовного судопроизводства становятся носителями фактических данных. Без такой основы не может возникнуть ни одно доказательство[117]117
  Более подробно об этом см. параграф 5.2 данной работы.


[Закрыть].

Рассматриваемое понятие необходимо учитывать и при осуществлении оперативно-розыскного познания. Выявление и анализ источников осведомленности позволит более эффективно проверять полученную оперативную информацию и определять ее достоверность. Особенно важно учитывать данное понятие при использовании оперативной информации в качестве содержания отдельных видов уголовно-процессуальных доказательств.

Общими для уголовно-процессуального доказывания и оперативно-розыскного познания являются также способы проверки доказательственной и оперативной информации. Ими являются: анализ и синтез фактических данных, содержащихся в одном источнике; сопоставление содержания фактических данных, полученных различными способами и содержащихся в различных источниках; наконец, получение новых фактических данных[118]118
  Это убедительно продемонстрировал Е. А. Доля. (См.: Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. М., 1996. С. 8–13).


[Закрыть].

Таким образом, существует ряд общих положений, которые без каких-либо изъятий применяются как в доказывании по уголовному делу, так и в оперативно-розыскном познании. Вместе с тем доказывание по уголовному делу характеризуется специфическими особенностями, которые не свойственны оперативно-розыскному познанию[119]119
  Следует отметить, что термин «доказывание» не общенаучный, а специфически юридический, процессуальный термин, обозначающий особый регламентированный законом порядок установления искомых фактов (см.: Зинатуллин З. З. Уголовно-процессуальное доказывание. Ижевск, 1993. С. 25.)


[Закрыть]. Важнейшая из них состоит в том, что весь процесс доказывания по уголовному делу регламентируется нормами доказательственного права, которое представляет собой подотрасль уголовно-процессуального права. Причем правовая регламентация доказывания в уголовном судопроизводстве носит более жесткий характер по сравнению с регламентацией процесса оперативно-розыскного познания. Это выражается в том, что уголовно-процессуальный закон содержит подробный перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК РФ), дает определение доказательств по уголовному делу (ст. 74 УПК РФ), формулирует правила о недопустимых доказательствах (ч. 3 ст. 7, ст. 75 УПК РФ), перечисляет виды доказательств и раскрывает их содержание (ст. 76–84 УПК РФ), регламентирует процесс доказывания (ст. 17, 85–90 УПК РФ), а также способы собирания доказательств в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства (ст. 176–207, 275–290 УПК РФ).

Из анализа норм доказательственного права, а также других предписаний уголовно-процессуального закона вытекает, что целью доказывания по уголовному делу является установление объективной истины. Только при условии ее достижения может быть опровергнута презумпция невиновности обвиняемого, дана правильная квалификация содеянного по конкретной статье уголовного закона и вынесен законный, обоснованный и справедливый обвинительный приговор[120]120
  Более подробно о сущности доказывания в уголовном судопроизводстве говорится в параграфе 5.1 данной работы.


[Закрыть].

Несмотря на столь существенные различия в характеристике доказывания в уголовном судопроизводстве и оперативно-розыскном познании, отдельные авторы пытаются максимально сблизить эти виды познания. При этом они вновь прибегают к идее оперативного доказывания и оперативных доказательств.

Так, Е. А. Доля существенный недостаток Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» от 13 марта 1992 г. усматривает в отсутствии в нем надлежащего регулирования содержания и формы сведений, используемых для решения задач оперативно-розыскной деятельности, а также целостного правового выражения ее основы, связанной с процессом формирования и использования оперативных доказательств, принятием на их основе промежуточных и конечных решений. Автор называет это процессом формирования, проверки и оценки оперативных доказательств, т. е. процессом оперативного доказывания, представляющим частный случай применения общей теории познания для решения задач и достижения целей, сформулированных в Законе (ст. 1 и 2)[121]121
  Организованная преступность – 2. Проблемы. Дискуссии. Предложения. М., 1993. С. 221–223.


[Закрыть]. В целях устранения отмеченного недостатка Е. А. Доля предлагает дополнить Закон «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» разделом «Оперативные доказательства и оперативное доказывание» со следующей структурой:

«Статья… Обстоятельства, подлежащие оперативному доказыванию.

Статья… Оперативные доказательства.

Статья… Оперативное доказывание.

Статья… Формирование оперативных доказательств.

Статья… Способы формирования оперативных доказательств.

Статья… Проверка оперативных доказательств.

Статья… Оценка оперативных доказательств»[122]122
  Там же. С. 224.


[Закрыть].

Однако данная схема, в своей основе структурно и терминологически повторяющая формализованный процесс доказывания в уголовном процессе, не была воспринята при разработке и принятии Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. Вероятно, законодатель учел важнейшее положение: познавательные задачи и условия их решения в сфере оперативно-розыскной деятельности и в уголовном процессе принципиально различны, поэтому различными должны быть и правовые формы регламентации познавательных процессов в этих видах деятельности.

Несмотря на это, автор, раскрывая содержание познавательного процесса, как оно представлено в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г., настаивает на использовании специфических терминов «оперативные доказательства» и «оперативное доказывание». «Имеются веские аргументы для утверждения, – пишет он, – что основу всей оперативно-розыскной деятельности составляет процесс познания, а точнее его сердцевина – оперативное доказывание, представляющее собой частный случай применения теории познания в интересах достижения целей и решения задач, стоящих перед данным видом деятельности.

Оперативное доказывание образует основное содержание деятельности оперативного работника. Именно в форме оперативного доказывания происходит развитие и выражение развивающегося содержания оперативно-розыскной деятельности»[123]123
  Доля Е. А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. С. 5–6.


[Закрыть].

Е. А. Доля утверждает, что в основе оперативных решений должна лежать совокупность проверенных, внутренне непротиворечивых и согласующихся между собой оперативных доказательств, из содержания которой следует однозначный вывод, образующий существо принимаемого решения. Если совокупность оперативных доказательств, положенных в основу решения, не позволяет сделать однозначного вывода, это свидетельствует о том, что оперативные доказательства, на основе которых строится решение, требуют дополнительной проверки и принятие решения преждевременно[124]124
  Там же. С. 10.


[Закрыть].

Наконец, автор заявляет о наличии веских аргументов утверждать, что сердцевину процесса познания – основу оперативно-розыскной деятельности – образует оперативное доказывание, но самих этих аргументов не приводит. Вместо этого в примечании он поясняет, что незавершенность законодательного регулирования оперативно-розыскной деятельности и теории, изучающей ее закономерности, придают термину «оперативное доказывание» условный характер. Данную характеристику автор распространяет и на такие понятия, как оперативное доказательство и собирание, проверка и оценка оперативных доказательств[125]125
  Там же. С. 5–6.


[Закрыть].

Взгляд на познавательную сторону оперативно-розыскной деятельности как на оперативное доказывание, важнейшими средствами которого служат оперативные доказательства, разделяет А. Ю. Шумилов. Им составлена теоретическая модель структуры Уголовно-розыскного кодекса Российской Федерации, раздел IV которого озаглавлен «Доказывание и доказательства в уголовно-розыскном процессе». Содержание данного раздела таково: