Текст книги "МежМировая няня, или Алмазный король и я"

Он нуждался в Жизель, она была его лекарством и ядом. А вот ей, как выяснилось, никто был не нужен. Супруга любила исключительно себя, еще его деньги и то, что благодаря им она могла получить. Фернан понял это не сразу: проклятое желание застилало глаза! Он искренне верил, что у них действительно получится семья. Особенно когда родились малышки.

Только семьи не получилось.

Очень скоро Жизель потеряла интерес к материнству и стала относиться к дочерям, как к обузе. Исключение составляли ее бесконечные вечеринки, когда она требовала нарядить близняшек в рюши и хвасталась ими перед своими подружками, как породистыми скакунами. Но стоило девочкам расплакаться, сама закатывала истерику.

Фернан сбросил туфли и, расстегивая рубашку, подошел к окну.

Заметил высокого мужчину в плаще, тот выделялся на пустынной улице, как пероножка в зале для коронаций.

Журналисты.

Они преследовали его со дня исчезновения Жизель.

Три месяца назад она отправилась по магазинам, но домой так и не вернулась. Ее машина была брошена напротив одного из модных салонов (Жизель обожала водить сама, пожалуй, это было единственное, что она любила и умела делать сама), а мирэль Демаре исчезла бесследно. Продавцы ее не видели, ее вообще никто не видел: как сквозь землю провалилась. Сначала Фернан думал, что Жизель похитили ради выкупа, но никто не обратился к нему с требованием заплатить за спасение жены. Сбежать она тоже не могла. Зачем? Ей нравилась та жизнь, которую она вела, и вряд ли отказалась бы от его денег и связей.

Фернан нанял лучших детективов, которые до сих пор занимаются ее поисками. Они растеклись по всему миру, но никаких новостей и зацепок пока так и не обнаружили. Тем не менее он не оставлял попыток найти жену. Посулил вознаграждение за любые подтвержденные о ней сведения. Сумма, обещанная Алмазным королем, позволила бы информатору жить безбедно до конца своих дней.

Пусть их отношения были непростыми, но Фернан хотел ее вернуть, знать, что с ней все в порядке. Его желание было искренним. Особенно ради девочек, которые безумно скучали по матери. Несмотря на премерзкое к ним с ее стороны отношение, они тянулись к ней, как цветы к солнцу. Отчаянно нуждались в той ласке, которую она, увы, не желала им дарить.

Он не прекращал поиски, но… Журналистам нравилась эта тема. Им доставляло удовольствие совать свой нос в их отношения, вытаскивать на поверхность всю грязь, до которой только могли докопаться, смаковать каждую мелочь из их жизни. Вот и дежурили под окнами сутками.

Идиоты.

Фернан стянул рубашку и хотел перекинуть ее через спинку кресла, но заметил странную жемчужную пыльцу на ткани и своих ладонях. Тут же вспомнилось сияние кожи Селани, тяжесть ее тела, когда он нес ее в спальню, легкий запах духов. Глубокий вздох, который можно было принять за стон…

Он отбросил рубашку, словно она была ядовитой длинюгой, и упал на постель.

Видимо, он совсем заработался, и ему нужна женщина, чтобы спустить пар, раз начал смотреть в сторону Тонэ.

А с ней самой нужно разобраться. Если хочет быть няней, пусть. В конце концов, как-то же ей удалось убаюкать малышек (по собственному опыту он знал, что это не так-то просто)… Вот только такие женщины пойдут на что угодно, лишь бы заполучить желаемое. Эта мысль заставила его нахмуриться, но ее тут же сменила другая.

Отразившаяся саркастичной улыбкой на губах.

«Завтра разберемся, зачем вы здесь на самом деле, мирэль Тонэ», – закрывая глаза, подумал Фернан Демаре.

Глава 5
Проверка на профпригодность

Ира Илларионова

Сейчас я открою глаза… Да, вот прямо сейчас. Только наберусь храбрости и сразу убежусь… убедюсь… удостоверюсь, в общем, что я дома. По-другому ведь быть не может.

Ну, не может же?

Так, потихонечку. Сначала один глаз, потом…

Ой!

Зажмурилась, еще и ладони к лицу прижала, чтобы не видеть все окружавшее меня безобразие. Лепнина на потолке и шелковые обои с вьющимися по ним жемчужного цвета колосьями непрозрачно намекали, что я не дома. По крайней мере, точно не у себя. А в роскошном особняке Алмазного деспота и самодура.

Лежу на кровати, хоть и не помню, как в ней оказалась. Последнее, что сохранилось в памяти, – это как я рассказывала близняшкам диснеевский вариант «Русалочки». Дальше было море и Фернан в образе Аль Капоне, и вот я здесь. В Селани и, кажется, уже немножечко не в себе.

Вернее, не в себе совершенно, раз продолжаю находиться там, где находиться мне определенно не следовало бы.

В дверь негромко постучались, и я хриплым ото сна голосом разрешила кому бы то ни было войти.

На пороге показалась служанка. О роде занятий девушки свидетельствовало светло-серое форменное платье с белоснежным воротничком и такого же цвета фартуком. А еще смешная полукруглая шапочка.

Интересно, а няне полагается униформа? Хорошо бы. Потому что ходить блестяще-грязной как-то не комильфо. Я даже на шапочку согласна, лишь бы скорее расчехлиться – выбраться из дважды пострадавшего платья.

– Мирэль Тонэ, вас приглашает к себе мируар Демаре, – вежливым, но каким-то бесцветным голосом произнесла горничная и посторонилась, как бы намекая, что ожидают меня немедленно.

– Я могу сначала привести себя в порядок?

– Конечно.

– И где же? – выжидающе посмотрела на девушку, темные волосы которой были тщательно прилизаны и собраны в пучок на затылке.

– Ванная находится все там же. – В сдержанный тон добавили капельку яда. – В конце коридора направо.

Я бросила по сторонам рассеянный взгляд. Мебель из светлого дерева, воздушные занавески, скрывавшие кусочек лазурного неба и изумрудную зелень фруктовых деревьев. Здесь даже туалетный столик имелся и старинный, на гнутых ножках секретер. Идеальное место, чтобы собраться с мыслями и решить, как выбираться из этого мира.

А значит, Ирочка, сейчас ты приведешь себя в более-менее сносный вид, навесишь на лицо улыбку и отправишься к Демаре подписывать контракт. Или как тут у них устраиваются на работу.

– Куда мне потом идти? – спросила, прежде чем мы со служанкой разошлись в коридоре, как в море корабли.

– В кабинет мируара, – сообщила горничная и незаметно (это ей так казалось) скользнула по моему измятому перепачканному платью пренебрежительным взглядом.

Да я и в целом выглядела помятой. Это было видно в зеркале с позолоченной рамой над позолоченным умывальником.

А может, здесь все не позолоченное, а из чистого золота. А вон те прозрачные кристаллы над ванной, утопленные в кафель (каждый размером с крупную виноградину), вполне могут оказаться чистейшей воды алмазами.

Снова взглянув на чужое отражение, горестно вздохнула.

– Свет мой зеркальце, заткнись. – Вздохнула и принялась умываться.

Кое-как стерла косметику, разобрала пальцами спутавшиеся пряди. От драных чулок тоже решила избавиться. Лучше уж с голыми ногами, чем как девочка после гулянки. Смыла с рук радужную пыль, с горем пополам отряхнула платье, хоть оно продолжало мерцать и переливаться. Особенно сейчас, когда в окно струился яркий утренний свет. Обнаружив в шкафчике что-то, очень смахивающее на зубной порошок (по крайней мере, белая пыль приятно пахла мятой), почистила зубы пальцем. Хотя бы так, чем вообще никак.

Превратившись из жертвы маньяка в просто потрепанную жизней ДРаНю, отправилась на поиски Демаре и его кабинета. Если честно, видеть Алмазного короля не хотелось.

Кабинет отыскался до противного быстро, а в нем, сосредоточенно черкая по бумаге перьевой ручкой, в своем фирменном кресле обнаружился Фернан Демаре.

– Доброе утро, – поздоровалась я, мысленно давая себе пинка и переступая порог комнаты.

Демаре оторвался от бумаг и отложил ручку, сосредоточив все свое внимание на мне. Судя по хмурому взгляду, которым меня поприветствовали, для кого-то утро это вышло очень злым.

– Проходите, – не предложили – приказали мне.

Улыбка, Ира, улыбка. Ты же умеешь улыбаться. Что тебе Миша говорил, когда предлагал выйти за него замуж? Что именно она, твоя улыбка, лишила его покоя и сна. И что невозможно не влюбиться в такую светлую девочку, как ты.

Но как, скажите, оставаться светлой девочкой рядом с таким мрачным типом? Даже если над этим домом сейчас соберутся все грозовые тучи этого мира, они не смогут соперничать с мрачностью его алмазного величества.

Но ты, Ира, улыбайся, улыбайся.

– Мирэль Тонэ, что у вас с лицом?

Все попытки насмарку.

– Вы хотели со мной поговорить? – посерьезнев, решила перейти от любезностей к делу.

– Хотел. – Хрипотца в низком глубоком голосе напоминала разгорающийся костер, жадно пожирающий сухие ветки.

Я себя сейчас чувствовала именно такой веткой, которую уничтожали жадным темным взглядом, отчего захотелось поежиться и уменьшиться до размеров микроба.

Демаре стремительно поднялся, обошел стол, к которому я имела неосторожность приблизиться. Опомниться не успела, как оказалась вжата в столешницу, впившись в ее край мягким местом. И на это самое место по-хозяйски властно легла широкая мужская ладонь, с силой сжав его.

– Как насчет внеклассных уроков, мирэль Тонэ? – жарко прошептали мне.

На какое-то мгновение я потеряла дар речи. От такого напора, от такой наглости. А потому даже не подумала сопротивляться, когда Демаре, одним уверенным движением впаяв меня в себя, заскользил рукой по заднице, бесцеремонно задирая платье.

– Первое занятие можем провести прямо сейчас. – От горячего дыхания мерзавца кожа накалилась до того состояния, когда уже начинается процесс плавки. – Как раз успеем к завтраку. Позаниматься.

А если в глаз?!

От напряжения, исходившего от Демаре, меня как будто ударило током. А в следующую секунду хам получил пощечину. Моя ладонь полыхнула не меньше, чем кожа, которой уже почти касались твердые мужские губы.

– Вы… вы… – От накрывшего штормовой волной возмущения у меня никак не получалось внятно высказать свои претензии. Извернувшись, отскочила в сторону и наконец выкрикнула: – Да что это вы тут себе позволяете?!

– А разве вы не за этим пришли устраиваться няней, мирэль Тонэ? – усмехнулся гад, скользнув пальцами по наливающейся цветом скуле.

– Я пришла, потому что мне нужна была работа. Но не такая, какую вы мне только что… предложили. – Вздернула подбородок и добавила, собираясь как можно скорее отсюда убраться: – Всего доброго!

Пока сердце из груди не выпрыгнуло и перед глазами не помутнело от гнева.

– И куда вы пойдете, мирэль Тонэ? – прозвучал ехидный вопрос.

– Под мост!

Уж лучше быть ББИ, чем ДРаНей, которую будут регулярно… Вот только еще думать об этом не хватало!

– Стоять! – хлестануло по спине приказом.

– Опять меня свяжете?

– Если понадобится, – последовал жесткий ответ.

– Я не буду с вами спать! Даже не надейтесь!

Меня начало потряхивать. Мало было Грегуара. Теперь еще и у этого… недержание.

– От вас ничего такого и не требуется, – невозмутимо заявил Демаре.

– Но вы же только что… – Я нахмурилась.

В то время как на гладко выбритой гангстерской морде едва обозначилась улыбка или что-то смутно на нее похожее.

– Это была проверка, мирэль Тонэ, и вы ее прошли. Мне нужна воспитательница для моих дочерей, а не девица легкого поведения, у которой все мысли будут только о том, как бы запрыгнуть ко мне в постель.

– Вы… вы… – Кажется, опять заклинило.

– Все равно предпочитаете под мост? Или все же лучше пойдем позавтракаем, и я представлю вас своим дочерям как новую няню? – сунув руки в карманы брюк, как ни в чем не бывало поинтересовался этот невыносимый тип.

– Позавтракаем и представите, – выцедила сквозь зубы и вылетела из кабинета, едва не сбив с ног маячившего у дверей Жульена.

– Мирэль Тонэ!

Я нехотя развернулась и напоролась на взгляд, в котором теперь что-то искрилось. Кажется, смешинки. Демаре многозначительно на меня посмотрел от самой макушки до голых пяток, заставив пожалеть, что сняла чулки и не надела лосины, колготы, гамаши и вообще все, во что можно было бы упаковаться, лишь бы избавиться от его пристального внимания. Тогда бы сейчас не чувствовала себя перед ним голой, как те самые пятки.

– Вы в этом платье, – в меня плеснуло издевкой, – собрались садиться за стол с моими девочками?

– Другого не имею, – сдержанно отозвалась я. Уступив маленькой слабости, невинно поинтересовалась: – Предпочитаете, чтобы я села без него?

– Этиль, – взгляд Демаре теперь целиком и полностью принадлежал дворецкому, на мой же счет пришелся тяжелый вздох, – проводи мирэль Тонэ в гардеробную Жизель. Пусть подберет себе платье и обувь. У вас с ней примерно один и тот же размер.

Последнее адресовалось не Этилю, а приблудной мне. На радостях, что наконец-то смогу переодеться, я поспешила за Жужженом, явно недовольным таким поворотом событий. Видно, очень ему не хотелось впускать меня в святая святых – гардеробную хозяйки, по сравнению с которой комната, отведенная для одежды Селани, выглядела крохотным чуланчиком.

Окунувшись в потоки света, бьющего в высокие окна, я едва удержала на месте челюсть. Такого количества тряпья в одном помещении мне, признаюсь, видеть еще не доводилось. Жизель тоже была любительницей всего яркого и броского. Цветовая гамма ее гардероба поражала насыщенностью и многообразием. Но если наряды актрисы (по крайней мере, те, которые успела просмотреть) показались мне слишком вызывающими, если не сказать вульгарными, то здесь чувствовался утонченный, изысканный вкус. Шик и лоск.

Я бережно коснулась серебристой, буквально льющейся в руку ткани и почему-то сразу подумала, что покрывавшие ее, как ночное небо звезды, камни – бриллианты. Ну или здешние их аналоги.

– Одно платье и одни туфли, – непонятно для чего предупредил меня Жмотен.

– Обычно я ношу сразу три. Но если вы настаиваете…

Помню, помню, я обещала наладить с ним отношения, однако откровенная враждебность дворецкого заставляла нервничать. Вот и сказала, что пришло на ум, прежде чем об этом подумать.

Пока я отодвигала вешалку за вешалкой, ища что-то в меру строгое и максимально простое, он стоял рядом и коршуном следил за каждым моим движением. Наконец, остановив свой выбор на светлой блузе и горчичного цвета плиссированной юбке, я обернулась и, уже хмурясь, спросила:

– Переодеваться тоже будем вместе?

– Когда будете готовы, спускайтесь в столовую, – нехотя капитулируя, проворчал дворецкий. – И не задерживайтесь, мирэль! Мируар не любит ждать.

Присовокупив к уже одолженным вещам кремовые чулки и туфли на маленьком устойчивом каблуке, которые, к счастью, пришлись мне впору, я отправилась вниз, справедливо решив, что, кроме как в этом самом низу, находиться столовой больше негде.

И не прогадала. Спускаясь по лестнице, уловила головокружительные ароматы. В последний раз я ведь ела… Вообще-то я, оказавшись в Селани, еще не ела, и, судя по тому, как громко заурчал желудок, откликаясь на божественные запахи, актриса, скорее всего, избегала пищи не только после трех, но и до двух пятидесяти девяти.

Как же есть-то хочется!

Подумала так и почувствовала, как желудок сжимается и сворачивается крендельком. Надеюсь, в здешнем обществе не принято, чтобы леди ела только глазами, а ртом, как клювиком, клевала. Я клевать не умею, равно как и использовать глаза не по назначению. Прости, Селани, но я не буду следить за твоей идеальной фигурой, а лучше позабочусь о твоем здоровье.

С такими мыслями и настроем оголодавшего бизона я вошла в столовую.

Оголодавших бизонов здесь не ждали. Сразу было видно, что я чужая на этом празднике жизни. Близняшки сидели рядом с отцом, а сам он был поглощен исключительно ими и даже не обернулся, когда открылась дверь. Вскоре стало понятно почему: огибая меня, в столовую вошли караваном слуги, которые донесли все, что еще не стояло на столе. Судя по количеству блюд, завтрак Алмазного короля грозил переплюнуть систему «все включено» в элитных пятизвездочных отелях.

Караван направился к столу, и я решила сделать то же самое.

Первой меня заметила Кристин. Или Аделин – она подняла голову и замерла, увидев меня.

– Па-а-ап! А почему мирэль Тонэ…

Ее сестра тут же вскинула взгляд.

– В маминой юбке?!

– И блузка тоже мамина!

– И туфли!

Детскую наблюдательность можно запросто сравнить с наблюдательностью Джеймса Бонда, и то, сдается мне, последний здорово проиграет. Я тут недавно жаловалась на недостаток внимания, но сейчас на меня посмотрели все. Один из слуг даже рот открыл, как запеченный поросенок. По крайней мере, в него легко можно было впихнуть яблоко. В слугу.

Последним ко мне обернулся «па-а-ап»: глаза на миг потемнели еще сильнее, словно ему не понравился мой выбор одежды, после чего Демаре кивнул.

– Прошу к столу, мирэль Тонэ.

Прежде чем я успела что-то сказать, один «караванщик» водрузил тарелку и приборы слева от девочек. Пришлось делать вид, что все так, как и должно быть. Стоявший рядом с моим местом слуга отодвинул для меня стул, я успела только произнести:

– Спасибо. – В меня тут же вонзились иголочки детского любопытства.

Гренка с яйцом в серединке, которая стараниями все того же слуги перекочевала ко мне на тарелку, казалась сейчас чуть ли не пищей богов. Прекрасной и недосягаемой, потому что Демаре перевел взгляд на дочерей и произнес:

– Девочки, мирэль Тонэ будет вашей новой няней.

– Что?! – прозвучало хором.

– Не вертись, Аделин. – Демаре строго взглянул на дочь. – Сядь, как положено.

Аделин выглядывала на меня из-за сестры. Только сейчас я заметила, что на коленях у девочек поверх салфеток лежат чебуроны.

Салфетки!

Я подхватила одну очень плавно, стараясь не показывать присутствующим, что готова сожрать даже ее, если меня сию же минуту не подпустят к гренке. Аделин выпрямилась, и Демаре продолжил:

– Она будет с вами играть…

– Или мы с ней, – пробормотала сидящая рядом со мной близняшка.

– Ты что-то сказала, Кристин? – Демаре посмотрел на нее так, что я на ее месте непременно бы подскочила, но девочка только невинно хлопнула глазами.

– Ничего, пап.

– Будет с вами гулять, заниматься по подготовительной программе. Словом, делать все, что положено няне.

Под пристальным вниманием его величества я опустила глаза на гренку. К счастью, еще не успела к ней притронуться, потому что под таким взглядом она бы точно не полезла мне в рот.

На тарелках близняшек уже лежали оладьи, по кругу были расставлены чашечки с разными видами джемов и соусов. Что касается их отца, он отдал предпочтение яйцам пашот с беконом, который вызывал во мне самые низменные желания, точнее, одно-единственное, примитивное: жрать.

Видимо, Алмазный король это понял, потому что только произнес:

– Вернемся к этому разговору после завтрака.

Над столом повисла тишина, нарушаемая лишь негромким звоном тарелок и чашек во время смены блюд. Когда желание сгрызть все, от чего пахло едой, перестало быть первостепенным, я отметила роскошь столовой, в которой оказалась. Выполненная в апельсиново-кремовых тонах, украшенная уютными пейзажами на стенах, она протянулась метров этак на десять. Подозреваю, что это была малая столовая, потому что стол, за которым мы сидели, можно было накрыть от силы на двадцать – тридцать человек. Внимание притягивала и лепнина на высоких потолках, и огромные окна, и роскошный камин.

Когда в очередной раз сменили блюда и помимо бесчисленных рогаликов, ватрушек и пончиков принесли мороженое, я поняла, что десерт в меня уже не влезет. Зато девочки подтянули к себе креманки, с явным удовольствием набросившись на лакомство.

Слуги только-только собрали лишнюю посуду и вышли из столовой, когда раздался голосок Аделин:

– Мирэль Тонэ, вы не нальете мне нирасового сока? – спросила она, указывая на графин с подозрительной фиолетовой жидкостью. Я косилась на нее весь завтрак, но так и не рискнула попробовать.

– Мирэль Тонэ не обязана ухаживать за тобой за столом, Аделин, – негромко произнес Демаре. – Дождись, пока вернется прислуга, или возьми сама.

– Мне несложно. – Я взяла чистый бокал и, приподнявшись, потянулась за графином.

– Ой!

Краем глаза увидела, как Аделин чуть не столкнула со стола забытую слугой соусницу. Демаре поймал ее так ловко, что оставалось только восхищаться его реакцией.

– Держи, – улыбнувшись, подала девочке бокал и опустилась на место.

Пляк!

С таким звуком лягушка может плюхнуться в болото, но когда ты воспитательница в детском саду, то сразу понимаешь, что лягушка тут ни при чем. Особенно когда Кристин с трудом сдерживает смех, сосредоточенно колупаясь в опустевшей креманке. Холодное липкое мороженое тут же пропитало юбку, которую мне соизволил выдать Жужжен с разрешения Демаре, но дела это не меняло.

Я попалась, как юная практикантка!

Не знаю, на кого я в эту минуту разозлилась сильнее: на себя или на старательно заедающих остатками мороженого торжествующее хихиканье маленьких поганок, но в этот момент снова почувствовала на себе внимательный взгляд. Демаре без устали сканировал меня (видимо, проверял на наличие всех пакостей, которые только мог себе представить), и, если честно, мне это порядком надоело. Начиная со дня нашей встречи, когда меня сначала притянули в кресло лассо, а затем выставили вон, и заканчивая сегодняшним утром, когда неоднозначно намекнули на то, что я шлю… в общем, не отличаюсь приличным поведением. Разумеется, Селани годами создавала свой образ, но сейчас именно этот тяжеленный взгляд Фернана стал последней каплей после лужи тающего под моим задом мороженого.

– Что это вы на меня так смотрите, мируар Демаре? – поинтересовалась я, очаровательно улыбаясь. – У меня что, на одежде пятно?

Девочки перестали хихикать и насторожились. Ну нет, укротительницы чебуронов, жаловаться я на вас не собираюсь, не мои методы. Да и вообще, такие проблемы надо решать наедине, но поволноваться здесь не помешает всем.

Взгляд Демаре потяжелел еще на пару «чугунеевых» труб из моего любимого анекдота. Поскольку с завтраком уже было покончено, его величество отодвинул чашку с напитком под названием вьярн, подозрительно напоминающим кофе.

– Девочки, поднимайтесь к себе, – произнес он, обращаясь к дочерям. – Нам с мирэль Тонэ нужно кое-что обсудить.

– Да, папочка. – Это было сказано хором.

Девочки (ну натуральные ангелочки, только крылышек не хватает) дружно промокнули губы салфетками, вспорхнули со своих стульев с подушечками, позволяющими им сидеть за столом наравне со взрослыми. Аделин подхватила стакан с фиолетовым соком – видимо, как трофей, – и они вместе вышли за двери, аккуратно прикрыв их за собой.

– В моем доме я смотрю, на кого пожелаю и как того пожелаю, мирэль Тонэ, – ровно сообщили мне. – Советую вам это запомнить.

– Смотрите, как пожелаете, на кого угодно, – ответила я ему в тон. – Но я не из тех, кто будет заглядывать вам в рот и внимать каждому слову только потому, что вы облагодетельствовали меня возможностью на вас работать.

У Демаре потяжелела челюсть.

– Может быть, мне некуда пойти, но это не значит, что вы будете мной помыкать, как всеми в этом доме. Если у вас на этот счет другое мнение, то мы с вами не сработаемся, мируар Демаре.

В глазах его сверкнуло плохо сдерживаемое раздражение, которое поглотила свойственная ему насмешка:

– Я уже сказал, что вы прошли проверку, мирэль Тонэ.

– Поэтому я и поинтересовалась, почему вы на меня так смотрите, – продолжила я. На первый взгляд спокойно, потому что при упоминании о проверке по телу прошла жаркая волна. Захотелось треснуть Демаре подносом по голове или вывалить на это самоуверенное величество десяток-другой шариков мороженого. Сдается мне, ему не помешает немного понизить градус самомнения. – И прежде чем я приступлю к своим обязанностям, мне нужна форма.

– Какая форма вам нужна? – Он вскинул брови. – Все предыдущие няни одевались, как они того желали.

Казалось, Демаре наслаждается каждым упоминанием о том, что я осталась без одежды, и из-за этого желание перевернуть на него содержимое мороженицы с каждой минутой становилось все сильнее.

– Форма, в которой я буду ходить по дому. До той минуты, пока не получу аванс.

– Чем вас не устраивает одежда Жизель?

Тем, что у меня на юбке пятно от мороженого.

Вслух я этого не сказала, тем более что дело было не только в этом.

– Она не устраивает меня тем, что Кристин и Аделин знают каждое платье, которое принадлежало их матери. Думаете, это правильно – позволять им видеть в ее нарядах другую женщину?

Взгляд Демаре сверкнул так, что перебил сияние камня в его кольце. На миг показалось, что меня сейчас раскатают прямо по стулу, и останется в их столовой памятник неподчинения великому Алмазному королю в стиле Сальвадора Дали.

– До аванса еще надо продержаться, мирэль Тонэ. – Демаре поднялся так резко, что содрогнулся даже стол. – Продержитесь – сможете обзавестись собственной одеждой. А теперь поднимайтесь к девочкам и помните, что отвечаете за них головой.

Демаре вышел из столовой столь же резко, сколь и поднялся, а я подавила желание запустить в дверь креманкой. У-у-у, как же меня бесят такие типы! Бесят, бесят, бесят! Бесят своим ощущением превосходства, бесят, потому что из-за того, что у них есть деньги, действительно считают себя королями мира. К счастью, есть и другие, адекватные. Вот Мишка, например, хоть и генеральный крупной строительной компании, никогда себе такого не позволял. Ни-ког-да! Никогда не смотрел на людей свысока, не делал разницы между своим водителем и деловым партнером, общался всегда на равных и уважительно.

Мишка…

Стоило подумать о любимом, как сердце сжалось, захотелось свернуться клубочком и долго, со вкусом себя жалеть, но позволить этого себе я сейчас не могла. Сначала надо подняться к девочкам и разобраться с тем, что произошло, а потом… потом, когда я узнаю распорядок их дня, буду разбираться уже со своими проблемами. В частности, с одной-единственной и самой главной: как попасть обратно домой.

Поднявшись, подтянула юбку и обнаружила на ней огромное розово-бирюзовое пятно. Задвинула стул и направилась к дверям, мысленно продолжая ругать всех, вместе взятых, мируаров. В доме я ориентировалась пока еще не столь хорошо, как хотелось бы, но где находится детская, запомнила. Даже несмотря на то, что после насыщенного дня была слегка неадекватна, когда меня туда провожали.

На этот раз дверь открывала осторожно, но на голову мне ничего не высыпалось. Более того, детская встретила меня аккуратно застеленными кроватями и тишиной.

– Кристин! – позвала. – Аделин!

Ни звука.

Ну, разумеется. Не думала же я, что это будет так просто?

Комната была огромная и очень светлая, но прятаться в ней, по сути, было негде. Два столика, два стула, полки с многочисленными игрушками: куклы в нарядных платьях, какие хочешь, огромный кукольный дом, обставленный не хуже особняка Алмазного короля. Дверцы платяного шкафа сейчас были раскрыты, представив на обозрение гардероб маленьких принцесс, не сильно уступающий гардеробу их матери. Единственное, где девочки могли укрыться – это под кроватями.

Опустившись на колени, осторожно приподняла длинное покрывало одной, затем второй: никого.

Ну и где, спрашивается, мне их искать?

Мысль-озарение пришла внезапно. Комната Жизель.

Если бы я была маленькой девочкой, которая очень хочет спрятаться, точно выбрала бы комнату матери.

К счастью, мне даже помощь дворецкого не потребовалась, чтобы ее найти: спальня соседствовала с гардеробной. Оказавшись в покоях Алмазной королевы, я подумала о том, что у супругов был явный разлад в отношениях, раз ночи они проводили в раздельных спальнях. В этой, например, не было даже намека на присутствие мужчины, как и вещей этого самого мужчины. Впрочем, нелады супругов Демаре меня интересовали в последнюю очередь, а вот в первую… я поняла, что права, когда увидела неплотно прикрытую дверь в гардеробную, но не успела сделать и шага, как за спиной раздался торжествующий голос дворецкого:

– Ага! Попалась!

Откуда он взялся, я даже представить себе не могла.

– Жирфен…

– Жужжен! – взвыл он. – Что вы тут делаете, мирэль Тонэ?! Я же предупреждал, что вы можете взять только одно платье!

Он наступал на меня с видом полицейского, застукавшего преступника на горячем. С таким довольным видом, что я всерьез и надолго убедилась в том, что Селани в этом доме не любят.

– Я пришла сюда, потому что девочки…

– Девочки?! Ха! – Он упер руки в бока. – Спорим, вы хотели позаимствовать что-то еще из нарядов мирэль Демаре?

– Да не нужны мне ее наряды! – вспылила я. – Кристин и Аделин прячутся здесь…

– Ну, конечно, – ядовито произнес Жужжен, широким шагом пересекая комнату. – И где же это они у нас прячутся? – Рывком отогнув полог, заглянул под кровать. – Может, здесь? – подбежал к шторе. – Или зде…

Оказавшись в гардеробной, он рванул на себя дверцы ближайшего шкафа, но договорить не успел: с оглушающим грохотом и клацаньем на дворецкого рухнул скелет.

Селани Тонэ

– Да, и еще омма захвати! Я хотела… хотел… сказать, вьярн с капелькой омма, – властно бросила вслед удаляющейся служанке Селани. Решив, что эту самую капельку она даже не распробует, добавила нетерпеливо: – Вьярн тащи! Омм я сам возьму.

С этими словами актриса вновь раскрыла газету, которую несколько последних минут, пока рядом крутилась экономка (эта старая нерасторопная кошелка!), изучала с самым скрупулезным видом.

Так ведь всем мируарам положено убивать время за завтраком.

Хотя Селани с удовольствием променяла бы газету на один из любимых журналов мод, с пролистывания которых обычно начиналось ее утро, чаще – полдень. Но в доме Десмонда Шерро, как назло, не обнаружилось ни одного. А спрашивать у горничных она не стала, заранее зная, какой окажется их реакция. Да и зачем им покупать себе журналы? Чтобы быть в курсе, какой нынче в моде фасон фартуков?

Пришлось давиться политическими новостями, читать о скачках в Ланси и об открытии очередного закрытого клуба для баловней судьбы вроде закадычных приятелей Шерро и Демаре.

Напоровшись взглядом на статью, в которой говорилось о начале театрального сезона и скорой премьере спектакля под названием «Медсестра для врага», девушка с трудом подавила в себе желание скомкать газетенку и швырнуть ее за почерневшую от сажи каминную решетку. В нем Селани должна была исполнять (и, по-видимому, уже никогда не исполнит) главную роль – играть сестру милосердия в военном госпитале.

Сдернув с коленей салфетку, Селани приблизилась к старинному буфету из темного дерева.

– Ну, чем вы еще удивите меня и порадуете, мируар Шерро?

Омм обнаружился сразу. А еще орьятт в пузатом графине, разнообразные ликеры: ореховые, сливочные, цитрусовые, которые тоже неплохо шли к вьярну. Впрочем, без него они шли еще лучше. Прихватив с собой одну из бутылок, Селани вернулась за стол и щедро плеснула в бокал густой крепкий напиток карамельного цвета.